Эффективность государственных и частных разработок в технологически сложных отраслях

Ковалев А.В.

Все больше признаков указывают на предстоящее изменение энергетики как отрасли. По данным Международного энергетического агентства¹, объем запасов, разведанных в 2016 г., достиг минимальных значений по сравнению с предыдущими десятилетиями. Стоимость возобновляемых источников энергии на протяжении более чем десятилетия последовательно снижается, а газовая электрогенерация в конкурентной борьбе постепенно вытесняет угольную. На фоне подобных видимых изменений тренды в управлении инновационными разработками в энергетике менее наглядны. Однако фундаментальный характер изменений в энергетике позволяет предположить, что и в этом направлении могут происходить значимые трансформации.

Анализ трендов в управлении технологическим развитием провести сложно, так как он основан на отрывочных и немногочисленных кейсах, если речь идет о технологически сложных прорывных инновациях. Существующая обширная литература описывает управление инновациями, которые часто понимаются как «зонтичный» термин, включающий и инновации в маркетинге, и инженерно-технологические инновации. Причем среди последних, несмотря на общую постановку проблем, часто обсуждаются проблемы IT или телекома (Portnoff, 2006). Это повышает ценность каждого кейса в других областях, особенно если он позволяет напрямую сравнивать два формата управления и планирования инновационных разработок: государственный и частный.

Ниже представлен сравнительный анализ стратегий, выбираемых государственными и частными разработчиками в области ядерного синтеза. Устройства для удержания высокотемпературной плазмы установок ядерного синтеза могут стать наиболее сложным типом энергетического оборудования, созданного человеком. Эти установки будут включать криогенные технологии, сверхпроводники, сложную радиоэлектронику, средства автоматического управления, инновационные материалы, способные выдерживать большой тепловой поток, механические нагрузки и нейтронное облучение, вакуумные технологии, лазерную оптику, технологии получения трития и др. Возникает вопрос об эффективности управления разработками и адекватности принципов технико-экономического анализа, на которых эти разработки основаны. Под управленческой эффективностью понимается способность достигать целей проекта без привлечения дополнительных незапланированных ресурсов. Сложность оборудования позволяет рассматривать термоядерный реактор как кейс, показывающий современные тренды в управлении инновационными разработками.

Создание сложного оборудования традиционно основано на ряде устоявшихся представлений. Одно из наиболее стойких, особенно в России, — необходимость существенной государственной поддержки и финансирования. С этим фактором, вероятно, связан и другой эффект — быстрое масштабирование разработок по мощности. В этом отношении реакторы синтеза рискуют повторить путь реакторов деления: в ряде работ обосновано существование положительной экономии от масштаба для ядерных электростанций. Тщательный анализ этих работ позволяет, однако, заключить, что рост мощности вряд ли приводит к заметным эффектам экономии от масштаба (Krautmann, Solow, 1988). Причем вне зависимости от реальности эффекта экономии от масштаба из-за роста мощности интеграция крупных реакторов даже в централизованные сети становится проблемой.

Анализ работ по ядерному синтезу позволяет иначе взглянуть на эти тренды. Ниже будут рассмотрены примеры развития работ по ядерному синтезу в рамках правительственной программы и программы корпоративных НИР. Сравнение двух проектов позволяет выяснить приоритеты разработчиков и как эти приоритеты связаны с организационной формой проектов — частной или правительственной. Коммерческих реакторов синтеза пока нет, а для исследовательских установок данные о стоимости не разглашаются ни частными компаниями, ни в рамках государственных программ. По этой причине мы можем использовать лишь качественный анализ.

Модели инновационного развития: государство и бизнес

Традиционно рассматриваются два формата инновационных разработок: государственные и частные (или корпоративные). Обычно по умолчанию предполагается, что корпоративные разработки обусловлены конкурентным давлением, которое вынуждает компании постоянно поддерживать темп научно-технических разработок, позволяющий сохранять или даже расширять их рыночное присутствие. Компании, пренебрегающие этой необходимостью или неверно определяющие приоритеты таких разработок, теряют свои позиции, а затем разоряются или их поглощают более эффективные конкуренты. Еще одним источником инновационного развития выступает ожидаемая прибыль, обеспечиваемая при выводе на рынок нового технологичного продукта или сервиса (Baumol, 2014).

Другой формат инновационной деятельности — государственные программы инновационных разработок. Традиционно считается, что инфраструктурные, системные проблемы или особо масштабные проекты могут быть слишком дороги, продолжительны или сложны для отдельных компаний, даже занимающих существенные доли внутри отдельных сегментов экономики, и государственное участие призвано компенсировать эти трудности.

В развитых странах государственные и частные программы нередко сочетаются. Например, значительно число масштабных проектов, инициированных государством, но осуществляемых в рамках государ-ственно-частного сотрудничества в том или ином виде². Далее в тексте под форматом разработок (государственным или частным) понимается государственная или частная принадлежность организационной структуры, принимающей решения о планировании и ведении разработок. Государственная или частная принадлежность подрядчиков для этого определения не имеет значения.

Рост сложности технологий приводит к тому, что даже государственные проекты теряют возможность централизованно следовать программе разработок в режиме top-down. Вместо этого растет популярность сетевых методов организации и модели открытых инноваций (Ferdinand et al., 2016; Huff et al., 2013). Это видно на примере проекта «Material Genome Initiative», для которого заявлено, что базовый формат программы — создание платформы для обмена информацией между участниками, поскольку даже отдельные крупные участники, такие как NIST, не могут самостоятельно решать поставленные задачи³. Корпорации также постепенно принимают принцип открытых инноваций. Анализ результативности и ограничений корпоративных исследовательских программ — новая область исследований (Aharonson, Schilling, 2016). Мы покажем, что принятие модели открытых инноваций в значительной части уравнивает возможности государства и частных компаний по разработке прорывных технологически сложных инноваций. При этом частные разработчики пытаются снижать стоимость программ и более тщательно планируют разработки, в то время как качество планирования и управления государственных программ низкое, а стоимость разработанного оборудования плохо предсказуема.

Правительственные программы и токамаки

Исследовательские работы по управляемому ядерному синтезу продолжаются уже около 70 лет. Надежды на быструю разработку демонстрационного реактора, характерные для конца 1960-х годов, не оправдались, поскольку плазма оказалась крайне неустойчивой средой (Pecseli, 2013). Однако последовательный прогресс в физике плазмы и технике ее удержания налицо: к настоящему времени уже ясно, что проект реактора ядерного синтеза вполне осуществим. Значительная часть показательных экспериментов по удержанию плазмы проведена на токамаках, и на протяжении последних десятилетий именно токамак считается основным претендентом на создание коммерческого реактора (Kikuchi, Azumi, 2015). Согласно данным tokamak.info, построено более 200 токамаков, из них более 40 эксплуатируются в настоящее время. Накоплен большой массив информации по устойчивости плазмы в магнитном поле (Zohm, 2014), управлению (Ariola, Pironti, 2008), переносу энергии в плазме (Woods, 2006), инженерным проблемам (Song et al., 2014) и другим аспектам функционирования и проектирования токамаков. Остались и нерешенные проблемы: желательно разработать более эффективные решения в области нагрева плазмы и материалов, выдерживающих значительный нейтронный поток, и т.д., но эти проблемы сейчас представляются решаемыми.

Ведущую роль играет проект ITER, запущенный на основе межправительственного соглашения. Несмотря на международный характер и важность проекта, его управленческой эффективности не уделяли до сих пор должного внимания. Последовательный анализ в этой области был выполнен в 2013 г. группой Madia & Associates, которая пришла к выводу, что в управлении проектом есть ряд проблем: неадекватность исходного проекта, неэффективное распределение производства узлов, неверный формат международной кооперации проектировщиков, который делает невозможным оптимальное взаимодействие между ними, сделан вывод об отсутствии эффективной культуры управления. ITER пока нельзя с полным основанием считать прототипом коммерческого реактора, так как неясно, должен соответствующий коммерческий реактор быть чистым производителем или чистым потребителем электроэнергии. Системы нагрева плазмы нейтральными пучками (Hemsworth et al., 2017) и системы радиочастотного нагрева на ионном и электронном циклотронном резонансе (ITER Physics Expert Group, 1999) сами потребляют электрическую мощность, как и другие узлы установки, и потребляемая мощность вполне сравнима с электрической мощностью, которую можно произвести из тепловой выходной мощности 500 МВт.

После отчета Madia & Associates выполнено еще несколько исследований эффективности работ по проекту. В частности, американское правительство, принимая решение о финансировании ITER, проанализировало порядок проведения работ⁴. В результате было признано, что достигнут некоторый прогресс в качестве управления проектом. Но приход нового руководства в проект ITER в 2015 г., который привел к росту качества управления, формально не изменил основного недостатка: постоянных задержек и роста стоимости проекта. Называли срок запуска — 2025 г., который с большой вероятностью может быть отложен до 2028 г. Кроме того, потребовалось дополнительно 4,6 млрд евро для завершения строительства (Castelvecchi, Tollefson, 2016).

Принимая во внимание суммы, выделяемые на финансирование проекта, можно ожидать, что стоимость создания реактора в расчете на киловатт условной электрической мощности может составить 120 тыс. долл. Эту оценку не следует считать эквивалентом стоимости киловатта мощности коммерческого реактора, так как точный баланс энергии для ITER пока не ясен. И все же показательно сравнение этой оценки с текущей и прогнозной стоимостью киловатта электрической мощности из возобновляемых источников, которые существуют в настоящее время. Учитывая, что за последние десятилетия достигнуто заметное снижение стоимости фотоэлектрической генерации, дальнейшее снижение этой стоимости представляется очень вероятным. Ко времени ожидаемого запуска ITER стоимость установленной мощности фотоэлектрических преобразователей, включая сопровождающие расходы, может снизиться до психологической границы 1000 долл./кВт. Даже добавив к этой оценке расходы на буферизацию и интеграцию солнечных источников в сеть (которые несет сама сеть, а не «генератор»), можно предположить, что итоговая стоимость будет на порядки ниже стоимости установленной мощности реактора ядерного синтеза.

Описанный уровень сложности ставит вопрос об экономической целесообразности ядерного синтеза в энергетике. Стоимость коммерческого реактора ядерного синтеза в расчете на киловатт генерируемой мощности может сделать его коммерческое строительство неприемлемым. И в таком случае вся исследовательская работа останется в рамках научных изысканий. Обслуживание термоядерного реактора может оказаться также дорогостоящим. Высокая стоимость отчасти обусловлена физическими принципами, на которых основан ядерный синтез, но в значительной мере зависит от выбранных инженерных решений и технических параметров реактора. И если физические принципы изменить невозможно, то анализ выбранной конфигурации реактора и самой процедуры ее выбора позволяет установить эффективность управления, прямо влияющую на экономические показатели будущего коммерческого реактора.

Популярный тезис о реакторе ядерного синтеза как о неисчерпаемом источнике энергии представляется необоснованным по экономическим соображениям. Распространенность водорода, служащего топливом для этого реактора, еще недостаточна для такой неисчерпаемости. Из-за высокой стоимости реактора и конечного ресурса, ограниченного рядом факторов, в том числе наведенной радиоактивностью, подобных реакторов в коммерческой эксплуатации будет мало. Поэтому можно привести пример ядерных реакторов, которые по тем же причинам уже проигрывают прямую конкуренцию с газотурбинными источниками и требуют субсидий для дальнейшей эксплуатации (Castelvecchi, Tollefson, 2016; Martin, 2016). Сейчас кризис на рынке реакторов деления признают даже менеджеры профильных компаний⁵. Стоимость киловатта и киловатт-часа очень важна для перспектив коммерческой эксплуатации реакторов ядерного синтеза. Существующие оценки стоимости электроэнергии имеют вид:

где: L — нормированная стоимость электроэнергии (levelized cost of electricity); I — стоимость инвестиций; О — стоимость эксплуатации и обслуживания; F — стоимость топлива; С — затраты на выбросы углекислоты; D — планируемая стоимость вывода из эксплуатации; г — ставка дисконтирования. Предполагается, что из полной стоимости на I приходится 70%, а 25% — на замену оборудования (главным образом дивертор и бланкет). Предполагаемая стоимость строительства реактора синтеза без учета стоимости кредита (overnight cost) примерно соответствует стоимости реакторов деления 3-го и 4-го поколений (Bustreo, 2013). В результате имеются оценки стоимости первых реакторов ядерного синтеза на уровне 3000 — 4000 долл. в ценах 2000 г. за кВт (Han, Ward, 2009). Стоимость электроэнергии в зависимости от модели реактора может варьировать от 0,03 до 0,09 евро за кВт-час (Raeder et al., 1995.).

Эти выводы выглядят неправдоподобно. Стоимость эксплуатации, обслуживания и другие подобные параметры напрямую зависят от инженерных оценок. Анализ стоимости угольных электростанций, основанный на таких оценках, показывает, что подобные модели не позволяют адекватно оценить влияние технологической сложности на стоимость строительства и порядок эксплуатации.

Показателен пример блока с интегрированной газификацией угля (IGCC) в Kemper County (Миссисипи, США) электрической мощностью 580 МВт, строительство которого потребовало 7 млрд долл. Это значительно превысило первоначальные оценки, хотя IGCC эксплуатировались в виде демо- и пилотных блоков продолжительное время. Масштабирование мощности с нескольких десятков мегаватт, характерных для пилотных проектов, до нескольких сотен сказалось и на надежности. В результате коэффициент использования установленной мощности резко упал. Оператор станции обратился к регулятору с просьбой учесть соответствующие издержки при расчете тарифов на электроэнергию. Получив отказ, оператор остановил узел газогенератора и фактически перевел станцию с угля на природный газ в 2017 г. Но если бы газогенератор продолжал работать, стоимость IGCC-блока превзошла бы 10 тыс. долл./кВт. Это во много раз больше модельных оценок стоимости IGCC-блоков — 1890 долл./КВт (MIT, 2007). Любопытно, что и газовые комбинированные циклы, и газификация — процессы, вполне разработанные по отдельности, со множеством аналогов и производителей. При этом их объединение в рамках крупной коммерческой электростанции оказалось провальным и с экономической, и с технической стороны.

Технологическая сложность реакторов ядерного синтеза превышает сложность IGCC-блоков по перечню использованных узлов и систем. А аналогов реакторов ядерного синтеза не существует. Велика вероятность, что стоимость реакторов синтеза существенно превысит планку, поставленную IGCC. Однако большинство модельных оценок прогнозирует эквивалентность стоимости реактора ядерного синтеза и других источников энергии.

Фактическая невозможность прогнозировать стоимость с допустимой точностью означает, что не имеет смысла масштабировать модели до мощности в сотни мегаватт, пока не протестирована работа основных узлов. А приоритетными должны быть проекты, направленные на минимизацию стоимости киловатта установленной мощности. Проект ITER имеет противоположную задачу: строительство полномасштабного реактора при высокой неопределенности всех реальных технических характеристик, которые напрямую влияют на экономику перспективного производства электроэнергии. И это существенный показатель низкого качества управления, которое выражается в неверных приоритетах.

Низко также и качество планирования. Например, тестирование дивертора — важнейшего узла, который будет определять стоимость эксплуатации реактора, стало планироваться только несколько лет назад в рамках проекта WEST (Bucalossi et al., 2014). И это тестирование должно проводиться на токамаке Tore Supra, построенном в середине 1980-х годов. Хотя ITER задумывался как площадка для такого тестирования, возникает вопрос о реальной необходимости этого проекта в современном виде, если основные компоненты можно испытывать на уже существующих установках.

Другой критерий качества управления — реальная скорость выполнения проекта ITER. Команда ITER объявила о достижении «экватора» проекта, что, к сожалению, не указывает на сроки его завершения. За 30 лет истории ITER сроки, технические характеристики, участники проекта, контрактные подрядчики многократно менялись. За это время достигнут прогресс в области материаловедения, систем автоматического управления, сверхпроводимости и других необходимых для ITER базовых технологий. Но для современного технологического развития представляется противоестественным демо-проект, который будет запущен как минимум через 40 лет после начала. Это означает, что были неверно сформулированы исходные задачи проекта, неверно выбрана мощность и неадекватно оценены технические возможности проектировщиков.

Корпоративные частные проекты в области ядерного синтеза

Сервисы и услуги, оказываемые частными компаниями, часто считаются более эффективными. Например, для энергетики показа телен пример с приватизацией российской нефтяной отрасли в 1990-х годах, которая позволила повысить ее эффективность (Locatelli, 1999). Относится ли преимущество частных инновационных проектов к технологически сложным областям?

За последние десятилетия появились альтернативные традиционным государственным инициативы по созданию предкоммерческих демонстрационных установок ядерного синтеза: Tri Alpha Energy, General Fusion, Heiion Energy, Lockheed Martin's fusion project, Energy/Matter Conversion Corporations, Tokamak Energy. Эти проекты находятся на разных стадиях, информация об их выполнении отрывочна. Очень вероятно, что многим из этих проектов не суждено пройти первую стадию: продемонстрировать осуществимость выбранного физического принципа построения реактора. Однако существуют альтернативные конфигурации установок удержания высокотемпературной плазмы, которые объективно имеют высокие шансы продемонстрировать «поджиг», то есть начало самоподдерживающейся реакции ядерного синтеза (ignition в английской терминологии), и стать основой для более дешевых схем реакторов.

С точки зрения управления инновационными разработками альтернативность и многовариантность сами по себе имеют значение. Возможность тестировать различные принципы построения оборудования при незначительных рисках для отрасли в целом составляет одну из предпосылок успеха инновационного развития (Harford, 2011). В этом смысле корпоративные стартапы обладают безусловным преимуществом перед масштабной государственной инициативой, так как каждый старт-ап становится, по сути, независимым «тестом» реализации той или иной идеи ядерного синтеза. Даже высокорискованный характер такой идеи и вероятная неудача не могут навредить отрасли в целом. Банкротство отдельной компании касается только инвесторов, для многих из которых это всего лишь высокорискованная часть инвестиционного портфеля. Напротив, успех одной из конфигураций или схем ядерного синтеза обусловливает системное изменение в энергетической отрасли.

Токамаки далеко не единственная конфигурация, которая интересна для задач ядерного синтеза. Другие конфигурации представляют собой альтернативы, выражающиеся в более «трудной» физике плазмы в обмен на более простую технологию реактора (Freidberg, 2007). В частности, отказ от сильных тороидальных магнитных полей, присутствующих в токамаке, может значительно понизить стоимость реактора. Важность «размена» физики на технологию состоит в том, что физическое описание удержания плазмы — исследовательская задача, решение которой дает доступ к более «простой» технологии. Пример компании Tri Alpha Energy (ТАЕ) показывает, что частные компании выбирают именно этот путь, который может привести к более дешевым реакторам. И это ключевое отличие их стратегии от государственных проектов.

ТАЕ избрала в качестве базовой наиболее любопытную альтернативную схему удержания — обращенную магнитную конфигурацию, Field Reversed Configuration, FRC (Steinhauer, 2011). FRC исследуются уже около 50 лет. Ее особенностью является низкое или полностью отсутствующее тороидальное магнитное поле, характерное для тока-маков. Другая особенность — высокое отношение газового давления к магнитному, значительно больше, чем для токамаков. Поскольку цель магнитного поля — поддержание газового давления, это отношение можно считать экономической мерой эффективности магнитной конфигурации. Интерес к FRC до настоящего времени был отчасти вызван их сравнительно высокой устойчивостью. Имеются и другие достоинства конфигурации, например простота геометрии магнитного поля и самой установки. Комбинирование в FRC замкнутого внутреннего и открытого внешнего магнитного поля позволяет удалять продукты реакции вдоль линий открытого магнитного поля за пределы области удержания плазмы. (В токамаках для этой цели необходим специальный узел, ди-вертор, находящийся в непосредственной близости от плазмы. Доступ к этому узлу затруднен, а сам он воспринимает существенную тепловую нагрузку, что предъявляет высокие требования к его инженерным параметрам.) Структурная простота конфигурации позволяет варьировать схему и применять несколько альтернативных решений. Эта гибкость выступает важным фактором снижения рисков. Фактором, повышающим риск программы исследований на базе FRC, стало решение ТАЕ сосредоточиться в перспективе на так называемой безнейтронной реакции протон-бор-11. Использование безнейтронной реакции имеет очевидные преимущества, например отсутствие повреждений, вызываемых нейтронным потоком. Обратная сторона — существенно возросшие требования по температуре (около 3 млрд градусов, то есть на порядок выше, чем требуется для ITER). Принимая во внимание, что сейчас нет возможности предсказать, как FRC поведет себя при этой температуре, такой выбор увеличивает неопределенность, следовательно, повышает риски.

Несмотря на указанную неопределенность, к настоящему времени FRC уже продемонстрировала возможность и эффективность удержания плазмы. С учетом нерегулярной истории работ в области FRC и накопленных знаний, FRC можно считать «недооцененным» технологическим активом. Выбор этого актива для дальнейшего развития и инвестиций частными компаниями вполне логичен.

Tri Alpha Energy опирается на широкую сеть внешних партнеров — от Университета Висконсина, где продолжительное время ведутся работы по FRC, до Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН. При этом работы сосредоточены на центральных проблемах: потеря массы и энергии из плазмы, плазменная турбулентность, неустойчивость и методы ее подавления. Формально цель состоит в улучшении удержания и постепенном приближении к параметрам поджига, как и в случае токамаков. Однако, в отличие от токамаков, Tri Alpha Energy разрабатывает необходимые инструменты (от программных средств до приборов диагностики) применительно к конкретной совершенствуемой установке. К настоящему времени компания Tri Alpha Energy построила несколько модификаций установки по удержанию плазмы и выполнила около 50 тыс. пусков. В результате продемонстрирована возможность поддерживать параметры плазмы при помощи нейтральных пучков на времени более 5 мс.

Несмотря на 50-летнюю историю, FRC представляют по сравнению с токамаками более рискованную стратегию. В отличие от токамаков, FRC пока не продемонстрировали рабочий диапазон параметров на уровне, требуемом для под жига. Можно предположить с высокой вероятностью, что по мере увеличения мощности нагрева для достижения большей температуры устойчивость плазмы будет ухудшаться вплоть до развития неустойчивости, не наблюдавшейся ранее в менее нагретой плазме. И разработчикам потребуется пройти путь экспериментов и теоретических исследований, аналогичный пройденному к настоящему времени инженерами, работающими с токамаками. Специфика физики плазмы состоит в том, что прямое заимствование методов удержания плазмы от одной конфигурации для использования в другой без существенной локализации практически невозможно. Каждая магнитная конфигурация в некоторой степени является самостоятельной областью физики плазмы. Также с большой уверенностью можно предположить, что даже если разработчикам удастся достигнуть устойчивого удержания плазмы FRC в области параметров коммерческого реактора и масштабировать экспериментальную установку до мощности, интересной с точки зрения экономики коммерческого реактора, то на это уйдет время, сравнимое с историей улучшения удержания плазмы в токамаке. Иными словами, речь идет о нескольких десятилетиях. Это отличается от оптимистичных планов, декларируемых разработчиками.

С точки зрения портфельной теории, устанавливающей баланс между высоко- и низкорискованными разработками, распределение работ по нескольким проектам с разными предполагаемыми рисками естественно. Для государственных исследовательских проектов портфельный анализ проводится редко (Linquiti, 2015), что также показывает неоптимальность при выборе стратегии государственных разработок. При этом наличие альтернативных частных проектов повышает общую результативность исследований по ядерному синтезу.

Оценочные прогнозы стоимости инновационных источников энергии, внедрение которых отстоит на десятилетия, вызывают большие сомнения. Точность прогноза базовых инженерных характеристик не позволяет строить обоснованные технико-экономические модели, что видно на примере строительства угольных электростанций. По этой причине прогнозы о примерной эквивалентности стоимости возобновляемых источников и перспективных реакторов ядерного синтеза представляются ошибочными.

Проект ITER не исключение. С точки зрения экономики производства электроэнергии имеется существенная неопределенность в отношении стоимости киловатта электрической мощности коммерческого реактора, который может последовать за установкой ITER. При этом сам проект малоэффективен, что выражается в постоянном переносе сроков ввода установки в эксплуатацию. Отсутствие рабочей установки через 30 лет после начала проекта свидетельствует о его фактическом провале.

Несмотря на большую неопределенность, касающуюся успешности разработки перспективного коммерческого реактора на основе FRC, текущие результаты в области FRC ставят вопрос об обоснованности распределения ресурсов между исследованиями в области токамаков и других магнитных конфигураций. Большинство компаний выбирают стратегию, подразумевающую большой объем физических исследований, но потенциально более простое и дешевое финальное оборудование. В результате, если им удастся достигнуть приемлемого времени и качества удержания плазмы, они могут получить значительно более дешевый реактор ядерного синтеза, чем можно ожидать от установки ITER. На фоне дешевизны перспективных моделей, проектируемых частными компаниями, приоритет государственных проектов — рост мощности до традиционного для централизованной и ядерной энергетики гигаваттного уровня. Это неизбежно означает высокую стоимость, которая сделает нереальной коммерциализацию ядерного синтеза, принимая по внимание последовательное снижение стоимости возобновляемых источников, которое будет продолжаться.

Принятие модели открытых инноваций фактически уравнивает возможности государственных и частных разработчиков. На практике это выражается в привлечении широкого круга контракторов частными компаниями, означает доступ к тем же компетенциям и производственным возможностям, что и в случае государственных проектов. Но иные приоритеты разработок делают частные компании более эффективными, чем государственные институты. Последние, практически завершив основные исследовательские работы, фактически оказываются не способны организовать конструкторские работы на их основе. В результате строительство установки постоянно откладывается.

¹ https: //ww w. iea. org /newsroom/news/ 2017/april/global-oil-discoveries-and-new-projects-fell-to-historic-lows-in-2 016. html

² Пример — Argonne National Laboratory, основанная во время проекта «Манхэттен» и разрабатывавшая ядерные реакторы по заказу U.S. Atomic Energy Commission. Лаборатория управляется как limited liability company (UChicago Argonne LLC) в сотрудничестве с Jacobs Engineering Group Inc., крупной компанией, в которой 50 тыс. сотрудников.

³ https://obamawhitehouse.archives.gov/sites/default/files/microsites/ostp/materials_ genome_initiative-final.pdf

⁴ https://science.energy.gov/Vniedia/fes/pdf/DOE_US_Participation_in_the_ITER Project_May_2016_Final.pdf

⁵ Заместитель гендиректора «Росатома» В. Першуков заявил: «После выполнения имеющихся заказов на строительство новых АЭС за рубежом „Росатом" может остаться без зарубежных заказов, поскольку этот рынок быстро сокращается» (http://www.rbc.ru/busin ess/2 l/06/2017/5949f3109a794744052bb41b)

Список литературы / References

Aharonson В. S., Schilling М. А. (2016). Mapping the technological landscape: Measuring technology distance, technological footprints, and technology evolution. Research Policy, Vol. 45, pp. 81-96.

Ariola M., Pironti A. (2008). Magnetic control of tokamak plasmas. Heidelberg etc.: Springer.

Baumol W. J. (2014). The free-market innovation machine. Princeton: Princeton University Press.

Bucalossi J. et al. (2014). The WEST project: Testing ITER divertor high heat flux component technology in a steady state tokamak environment. Fusion Engineering and Design, Vol. 89, pp. 907-912.

Bustreo C. (2013). Fusion energy economics. Paper presented at the 64^th Semi-annual ETSAP meeting, Seoul, Republic of Korea, 4 — 5 November.

Castelvecchi D., Tollefson J. (2016). US advised to stick with troubled fusion reactor ITER. Nature, Vol. 534, pp. 16-17.

Ferdinand J.-P., Petschow U., Dickel S. (eds.) (2016). The decentralized and networked future of value creation. Heidelberg etc.: Springer.

Freidberg J. P. (2007). Plasma physics and fusion energy. Cambridge: Cambridge University Press.

Han W. E., Ward D. J. (2009). Revised assessments of the economics of fusion power. Fusion Engineering and Design, Vol. 84, pp. 895 — 898.

Harford T. (2011). Adapt: Why success always starts with failure. New York: Farrar, Straus and Giroux.

Hemsworth R.S. et al. (2017). Overview of the design of the ITER heating neutral beam injectors. New Journal of Physics, Vol. 19, Art. 025005.

Huff A.S., Muslin K.M., Reichwald R. (eds.) (2013). Leading open innovation. Cambridge, MA: MIT Press.

ITER Physics Expert Group (1999). ITER Physics Expert Group on Energetic Particles, Heating and Current Drive. Plasma auxiliary heating and current drive. Nuclear Fusion, Vol. 39, No. 12, pp. 2495-2536.

Kikuchi M., Azumi M. (2015). Frontiers in fusion research II. Introduction to modern tokamak physics. Heidelberg etc.: Springer.

Krautmann A.C., Solow J. L. (1988). Economies of scale in nuclear power generation. Southern Economic Journal, Vol. 55, No. 1, pp. 70 — 85.

Linquiti P.D. (2015). The public sector R&D enterprise: A new approach to portfolio valuation. New York: Palgrave Macmillan.

Locatelli C. (1999). The Russian oil industry restructuration: Towards the emergence of western type enterprises? Energy Policy, Vol. 27, pp. 435 — 449.

MIT (2007). The future of coal. Massachusetts Institute of Technology.

Pecseli H. L. (2013). Waves and oscillations in plasmas. Boca Raton, FL: CRC Press.

Portnoff A.-Y. (2006). Innovation management: How to change the future. In: Corsi P., S. Richir, H. Christofol, H. Samier (eds.). Innovation engineering: The power of intangible networks. London; Newport Beach, CA: ISTE, pp. 25 — 39.

Raeder J. et al. (1995). Safety and environmental assessment of fusion power (SEAFP). European Commission DGXII, Fusion Programme, report EUR-FUBRU XII-217/95.

Song Y. et al. (2014). Tokamak engineering mechanics. Springer.

Steinhauer L.C. (2011) Review of field-reversed configurations. Physics of Plasmas, Vol. 18, Art. 070501.

Woods L. C. (2006). Theory of tokamak transport. New York: Wiley.

Zohm H. (2014). Magnetohydr о dynamic stability of tokamaks. New York: Wiley.