ВОПРОСЫ ИНТЕГРАЦИИ ОБРАБАТЫВАЮЩЕЙ ИНДУСТРИИ

Корпоратизация национальных предприятий становится в российской экономике значительным фактором их рыночной активности. По состоянию на начало 2003 г. общее число зарегистрированных предприятий и организаций всех форм собственности в Российской Федерации достигло 3845,3 тыс., в том числе в промышленности - 402 тыс.(1), сельском хозяйстве - 314 тыс., строительстве - 342 тыс., торговле и общественном питании - 1271 тыс., в кредитно-банковском секторе - 60,2 тыс.(2) 85,6% общего числа промышленных предприятий - частные(3). Полностью приватизированными отраслями промышленности можно считать нефтеперерабатывающий комплекс (здесь доля государственной собственности составляет - 1,2%), черную металлургию (1,4%), химическую и нефтехимическую промышленность (1,8%), а также лесную, деревообрабатывающую и целлюлозно-бумажную (2,3%) и легкую промышленность (2,0%). Меньше всего предприятий с частной формой собственности в электроэнергетике - 29,2%; нефтедобывающей промышленности - 57,4 и угольной промышленности - 61,7%(4).

Преобладающее количество предприятий зарегистрировано в форме хозяйственных обществ (56,1%). Если для крупного бизнеса наиболее предпочтительна форма акционерного общества, то для среднего и малого - общества с ограниченной ответственностью. На государственные унитарные предприятия приходится около 12,8% общего количества организаций.

Корпоративным процессам свойственны все формы расширения масштабов производства и капитала - концентрация/накопление, слияние и поглощение как на региональном и межотраслевом уровне, так и в масштабах государства. Несмотря на то что структура крупного бизнеса начала меняться и наметилась тенденция снижения концентрации, формальные показатели концентрации по-прежнему высоки. Доля 100 крупнейших компаний России в произведенной промышленной продукции составляет около 60%(5). Большинство из них относится к добывающим и перерабатывающим отраслям, соответственно доминируя в экспорте страны(6). Рыночная стоимость 15-20 крупнейших компаний - это, по сути дела, капитализация корпоративного сектора России. Что касается хозяйствующих субъектов, занимающих на рынке доминирующее положение, то в 2002 г. их значение достигло 248, а объем их продукции в общем объеме производства составлял 16,2%.

Потенциал воздействия крупнейших корпораций и корпоративных объединений на экономические процессы сопоставим уже с федеральными экономическими и промышленными ведомствами, региональными администрациями. Несложно предположить, что и в обозримой перспективе результаты деятельности крупнейших акционерных обществ, финансово-промышленных групп будут приводить к значимым последствиям на уровне как отраслей и секторов, так и всего народного хозяйства страны(7). В этой связи правильное определение места и роли корпораций для отечественной экономики позволяет сформулировать подходы к оценке перспектив развития не только корпоративного сектора экономики, но и российского общества в целом.

Финансово-промышленные группы. В российской экономике уже существует несколько видов устойчивых национальных корпоративных образований - финансово-промышленных групп(8), которые представляют собой некую совокупность людей, интересов, капиталов, производств, формирующих новые хозяйственные отношения, адекватные внешней и внутренней среде, складывающимся в процессе производственной деятельности условиям. Среди них: Газпром, ЛУКойл, "Альфа-Ренова", АФК "Система", ЮКОС-Менатеп-Роспром, "Интеррос"-ОНЭКСИМ, Сургутнефтегаз, Северсталь, коалиция Сибнефть-"Русский алюминий"-Уральская горно-металлургическая компания-Евразходдинг-МДМ-банк, отрыв которых от остальных субъектов и по масштабам деятельности, и по влиянию на экономические процессы в стране является весьма значительным.

Несмотря на различия между этими группами, их объединяет очень многое. Так, организатором российского крупного бизнеса выступил не рынок, а государство. Состав и соотношение сил между основными игроками - финансово-промышленными группами, как существовавшими в 1990-е гг., так и сформировавшимися к настоящему времени, были предопределены: формированием вертикально-интегрированных нефтяных компаний в 1992-1995 гг.; созданием институтов уполномоченных банков в 1993-1995 гг.; залоговыми аукционами 1995 г. с заранее известными результатами; серией аукционов и конкурсов с инвестиционными условиями в 1996-1998 гг., победители которых также были предопределены. Однако функционирование и развитие возникших по воле власти структур с самого начала происходили в основном в соответствии с рыночной логикой и приоритетами и независимо от государства. Поддержка или ограничения с его стороны имели для них, хотя и существенное, но не решающее значение.

Практически все ФПГ появились в сырьевых отраслях, поэтому, как правило, их ядром являются предприятия либо добывающих, либо перерабатывающих секторов экономики. Вокруг ядрообразующих предприятий группы складывался защитный пояс организаций. Но этому есть логическое объяснение. Дело в том, что у нас проблемы с институтами рыночной экономики, поэтому группы вынуждены неким образом восполнять их отсутствие какими-то собственными организациями, включая, скажем, очень мощную охранную организацию, страховую компанию, собственный депозитарий, собственные СМИ и т. д. Задача этих буферных организаций - снизить риски для основного бизнеса.

Традиционными направлениями экспансии являются экспортно-ориентированные сырьевые отрасли (главным образом нефть и металлургия), предприятия, работающие с "живыми" деньгами населения (пищевая промышленность, розничная торговля), а также высокотехнологичный сектор, как экспортно-ориентированный, так и работающий на внутреннего потребителя (телекоммуникации, ВПК, энергетическое машиностроение).

В период оживления и подъема 2000-2002 гг. проявились две новые тенденции в развитии промышленных составляющих ведущих ФПГ.Доходы от экспорта сырья стали значимо инвестироваться ими в отрасли и секторы с высокой долей добавленной стоимости, ориентированные на внутренний рынок. Во-вторых, привлекательными для групп (а также для крупного бизнеса в целом) оказались "базовые" отрасли обрабатывающей промышленности (гражданское машиностроение, многотоннажная химия) и сельское хозяйство(9). Это связано с исчерпанием возможностей развития ФПГ за счет точечного захвата наиболее эффективных и перспективных предприятий отечественной промышленности. Одновременно возникла потребность в иной логике экспансии в реальном секторе - контроль над отраслью, рынком, технологической цепочкой.

Если на первых порах в ФПГ доминировали кредитно-финансовые структуры, то уже со второй половины 1990-х гг. практически во всех ведущих группах главную роль играет их промышленная составляющая. Банкам и другим финансовым структурам теперь отведены исключительно сервисные функции.

Несомненно, ключевую роль в этом сыграл августовский кризис 1998 г., в результате которого реальный сектор фактически освободился от значительной части долгового бремени - погибающим банкам кредитов, конечно, никто не возвращал. Но есть и другая причина - крупные промышленные предприятия и компании, приобретенные в результате залоговых аукционов в 1995-1997 гг., как правило, сразу становились центральными элементами финансово-промышленных групп. Как следствие, логика функционирования и потребности, например, РАО "Норильский никель" или НК ЮКОС начинали задавать смысл деятельности ОНЭКСИМбанка и Менатепа, а отнюдь не наоборот.

Для большинства ФПГ характерна неразделенность фактических отношений собственности и управления, вытеснение пассивных собственников, непрозрачность для внешнего наблюдателя и пр. С одной стороны, данные черты, характеризующие специфическую кризисную модель российского бизнеса, непривычны и отрицательно оцениваются как современной экономической теорией, так и практикой развитых стран.Но с другой стороны, неразделенность собственности и управления для большинства ФПГ вполне устраивали крупный российский бизнес в 1990-е гг., а значительную его часть устраивают и до сих пор. Они позволяли ему решать множество возникавших задач, в частности обеспечение мобильности при приобретении, консолидации и структурировании активов; возможность нахождения компромиссов с государством там, где "работа строго по правилам" могла бы привести к разрушительным конфликтам. Непрозрачность и динамичность формальных отношений собственности оказались мощными препятствиями для попыток ее административного передела, в частности для пересмотра итогов приватизации. Эти же свойства помогали ФПГ быстро концентрировать ресурсы на наиболее эффективных по их критериям направлениях.

"Центры прибыли" большинства крупных российских ФПГ находятся за рубежом. Практически вся прибыль и значительная часть прочих инвестиционных ресурсов вывозится за границу, а затем по мере необходимости реинвестируется в компании в форме кредитов иностранных банков или прямого вложения "иностранного" капитала.

Оценивая результаты воздействия крупнейших финансово-промышленных групп не только на основные экономические показатели, но и на политическую ситуацию российского общества, можно сделать следующие выводы.

Российский крупный бизнес смог в целом решить задачу включения в рыночную экономику существовавших крупных и крупнейших промышленных предприятий в большинстве отраслей, их встраивания в продуктивные и часто достаточно сложные воспроизводственные контуры. Но надежды на него как на инвестора в новое производство, субъект структурной перестройки не оправдались. Ежегодный отток капитала в среднем составляет 8 млрд. долл. США. Финансовые потоки (ресурсы) собственно российских корпораций управляются из-за рубежа. Убыточность и долги перед контрагентами и бюджетами различных уровней (наряду с другими факторами) свидетельствуют об эффективной организации вывоза капитала не только за рубеж, но и за пределы корпорации как объекта права.

Государственный аппарат в значительной степени контролируется крупным корпоративным сектором как на федеральном, так и на местных уровнях (следует учесть фактор "ротации" между чиновниками госаппарата и частным сектором). Цели такой "приватизации власти" на федеральном уровне - обеспечение свободного вывоза финансовых ресурсов за рубеж, парализация усилий отдельных ведомств и лиц по ужесточению государственного контроля, юридический контроль над государственной собственностью по минимальной цене, возможность безболезненно накапливать кредиторскую задолженность и др. На местном уровне "приватизация органов государственной власти" облегчает укрывание прибыли от налогов и получение необходимых лицензий, а также обеспечивает защиту местных рынков от проникновения конкурентов. Одновременно государство полностью отстранено от управления государственной собственностью также путем подкупа государственных чиновников и через криминальное слияние финансовых интересов частных собственников и менеджеров компаний с государственными "контролерами". Отсюда напрашивается вывод о несостоятельности любых попыток "повышения управляемости" государственной собственностью в рамках описываемого механизма.

В результате захвата частными собственниками фактического и юридического контроля над экономическим потенциалом страны, с одной стороны, и формированием политико-государственной номенклатуры - с другой, в России сложилась частно-государственная система, направленная на обогащение узкой группы частных предпринимателей (некоторые из них занимают государственные должности) и приближенных к ним лиц. Эта система приводит к укрыванию от налогообложения и вывозу из страны практически всех свободных (равно как и части "несвободных") финансовых ресурсов корпоративного сектора, включая компании, формально находящиеся под государственным контролем, к поддержанию экономики страны в состоянии стагнации, перекачке государственных ресурсов в частный сектор, а оттуда - за рубеж(10). В этом контексте бессмысленны рассуждения о полной или частичной амнистии вывезенных капиталов для возрождения инвестиционного потенциала и т. п. (сколь ни заманчиво выглядят вывезенные суммы для некоторых мечтателей из российских официальных ведомств). Амнистия означает и легализацию факта криминального или полулегального вывоза, и идентификацию владельца (вряд ли кто серьезно верит в рассматриваемые варианты анонимной амнистии). В сегодняшнюю Россию капиталы открыто (без прикрытия в виде "иностранного кредита" и т. п.) не вернутся.

Официально зарегистрированные финансово-промышленные группы. В большинстве случаев интеграционные процессы происходят скрытно, без юридического оформления новых группировок. Единственное исключение - формирование так называемых де-юре финансово-промышленных групп (внесенных в государственный реестр)(11), становящихся вполне легальным средством концентрации капитала и обеспечения контроля за рынками, основой стабильного возрождения ключевых отраслей экономики страны.

Процесс создания и развития официально зарегистрированных ФПГ в переходной экономике продолжает оставаться сложным и противоречивым и сопровождается проблемами концептуального, общеэкономического, законодательного, организационно-структурного характера. Так, нет четко сформулированной стратегии государства по отношению к процессу развития ФПГ. Из значительного перечня принятых законодательных актов, направленных на их становление, исполнительная власть не выполняет практически ни одного. Это в корне противоречит как здравому смыслу, так и международному опыту.

Общеэкономические проблемы непосредственно связаны с производственным, инвестиционным и финансовым кризисом в стране, слабостью банковского сектора российской экономики, которая проявляется в малом количестве мощных кредитно-финансовых организаций и слабой их заинтересованностью в инвестициях в реальный сектор.

Возможности создаваемых и действующих ФПГ ограничиваются несовершенством законодательства, противоречиями в ведении их сводных (консолидированных) учета, отчетности и баланса, а также признания ФПГ группой консолидированных налогоплательщиков.

Проблемы организационно-структурного характера связаны с неадекватностью организационной структуры ФПГ структуре собственности, слабостью имущественных связей между участниками группы. В большинстве случаев у официальных ФПГ имущественные связи между отдельными участниками объединения, между участниками и центральной компанией неустойчивые и в основном сосредоточены в центральной компании. Это превращает ФПГ в холдинговую структуру "опрокинутого типа", где не центральная компания контролирует предприятия-участников группы, а наоборот, сама является подконтрольной по отношению к участникам группы.

В силу специфики российских условий и наличия особого экономического и политического контекста структуры, получившие в нашей стране название финансово-промышленных групп, пока не стали аналогом западных финансово-промышленных объединений. Официальные российские ФПГ, как правило, представляют собой не заключительную, а промежуточную стадию реформирования входящих в группу компаний. Многие из сформированных ФПГ имеют переходный характер и не могут устойчиво существовать в нынешней форме. Поэтому при их оценке следует учитывать не только критерии развитой рыночной экономики, но и специфические проблемы, стоящие перед группами в условиях переходной экономики. Опыт доказывает, что официальные ФПГ - наиболее приемлемый экономический институт переходного периода и построения рыночных отношений, достаточно полно отвечающий потребностям крупных интеграционных систем. При всех изъянах группы в целом вносят заметный вклад в укрепление отечественного крупного бизнеса, демонстрируют устойчивую тенденцию роста основных хозяйственных результатов, облегчают процесс концентрации инвестиций, совместных усилий на решении крупных проектов в масштабах экономики страны, упрощают инвестирование в развитие производства, налаживание выпуска продукции, способной конкурировать с зарубежной.

Государство, обеспечивая правовую основу предпринимательства, организацию выполнения хозяйственного законодательства, должно взять на себя инициативу оживления деловой активности, обратить внимание на принципы организации и направления реструктуризации ФПГ для превращения их в мощные конкурентоспособные хозяйственные структуры, способные на крупномасштабную инновационную и инвестиционную деятельность. В противном случае при отсутствии стимулов для кооперирования, будет продолжаться организационная дробность производства, что в свою очередь порождает распыление и неэффективное расходование средств, приводит к провалам в области сбыта и кризисам недопроизводства.

ТНК и транснациональные финансово-промышленные группы. В условиях слияния и поглощения компаний, особенно в высокотехнологичных отраслях и международном финансовом секторе, транснационализации хозяйственной деятельности и обострения конкуренции на уровне национальных хозяйств не менее важным элементом корпоратизации российской экономики становится создание конкурентоспособных организационных структур международного уровня - транснациональных компаний (ТНК).

В России относительно сложившимися ТНК по размеру и экономической мощи можно назвать уже несколько десятков корпораций, занимающих ключевые позиции в теплоэнергетическом комплексе (нефтегазодобыча и переработка), нефтехимии, в цветной металлургии. Среди них РАО "Газпром", нефтяные компании "ЛУКойл" и ЮКОС, ГМК "Норильский никель" и др.

Вместе с тем достаточно большое количество российских корпораций стремится публично обозначить свои претензии на статус транснациональных компаний и даже осуществить какие-то действия, подкрепляющие этот статус, например, путем включения в свой состав иностранных участников. Но даже наличие в составе корпорации иностранных участников (которые на поверку зачастую оказываются небольшими фирмами, зарегистрированными в основном в офшорных зонах, так называемые центры прибыли, или номинальные держатели акций предприятий) не позволяет им "по объективным" причинам (например, в силу сориентированности на обслуживание внутреннего рынка, размера производственной деятельности) претендовать на реальный транснациональный статус.

Современные ТНК являются активными участниками развития мирового хозяйства, процессов международного разделения труда; для них характерны относительная независимость движения капитала от процессов, происходящих в национальных границах; они объективно регулируют мирохозяйственные отношения, осуществляя свои операции в целях извлечения высокой прибыли.

Транснациональная компания - это определенный стандарт управления и легальности финансовых потоков. Именно то, чего так недостает российскому бизнесу. Стремление быть похожими на ТНК заставляет многие компании постепенно подтягивать уровень корпоративного управления, расширять степень финансовой открытости, отказываться от "серых схем" движения финансовых ресурсов.

Одновременно с "экспансивным" выходом российских компаний на транснациональный уровень есть и другие варианты "подключения" к мировому рынку. Зарубежные компании, крупнейшие транснациональные объединения скупают либо напрямик, либо через подставные фирмы и банки акции перспективных предприятий, становясь их фактическими владельцами. Если же "прямая агрессия" не проходит, то мировой транснациональный бизнес, поняв, что ему не придется распоряжаться природными богатствами страны самостоятельно, по своему усмотрению, предпочитает брать к себе в качестве младших партнеров российских бизнесменов. В этом смысле хорошим примером является создание нефтегазовой компании "ТНК БиПи (ВР)".

Такой вариант транснационализации российских компаний означает, что они не нашли других вариантов собственной интеграции. Однако особую тревогу вызывает тот факт, что наряду с минерально-сырьевой базой в России, да и в странах СНГ, под контроль иностранных компаний уходят предприятия с высокими технологиями, выпускающие наукоемкую продукцию, которые могли бы стать опорными "точками" экономического роста и возрождения интеграционных процессов как внутри страны, так и внутри стран Содружества. Одновременно ТНК навязывают "принимающим странам" специализацию, основу которой составляет низкая заработная плата и технологии среднего уровня, превращая их в поставщиков природных ресурсов.

В целях защиты своих национальных рынков, общего товарного рынка СНГ, создания условий для выхода базовых отраслей промышленности из кризисного состояния особую актуальность приобретает объединение усилий российских хозяйствующих субъектов и субъектов других государств - участников СНГ в рамках транснациональных (межгосударственных) финансово-промышленных групп (ТФПГ).

Однако создание ТФПГ тормозится неотработанностыо процедур и механизмов, несогласованностью правовых документов стран Содружества по ФПГ как между собой, так и с межпарламентскими актами, включая различия в самом базовом определении понятия "финансово-промышленная группа". Многие подписанные в рамках Содружества соглашения не действуют из-за отказа законодательных органов их ратифицировать в связи с несоответствием национальным юридическим нормам. Кроме того, работа ФПГ в рамках СНГ регулируется разными по статусу документами.

Эти несоответствия в юридических конструкциях, безусловно, затрудняют работу по созданию и регистрации ТФПГ в экономическом пространстве СНГ, так как транснационализация группы становится делом крайне рискованным вследствие прямой утраты капитала, вложенного в зарубежные партнерские фирмы.

Кроме "специальных юридических несостыковок" остаются и проблемы общезаконодательного характера: гражданского, таможенного, налогового права, вопросов управления государственной собственностью и 'пр. По сути, внутри Содружества фактически установлен дискриминационный режим, направленный на сворачивание взаимной торговли. Одновременно становление ТФПГ в СНГ тормозится сохраняющимися надеждами отдельных стран и предприятий на индивидуальное выгодное вхождение в технологические цепочки зарубежных ТНК.

В последнее десятилетие в мировой экономике наблюдается активизация разных форм интеграции с вовлечением в нее и без того крупных компаний. Поэтому ТФПГ постепенно должны занимать центральное место в интеграционных процессах государств Содружества в области производственной, инвестиционной, коммерческой и финансово-кредитной деятельности. Промедление в их формировании может привести к таким последствиям, как утрата достигнутых позиций в производстве продукции с высокой добавленной стоимостью; ослабление возможностей самостоятельного выстраивания технологических цепочек в наукоемких производствах; встраивание в технологические цепочки зарубежных ТНК при отсутствии альтернативных вариантов действий.

Вместе с тем нельзя упускать из виду, что современный рынок поделен и нетерпим к новым игрокам, западному бизнесу не нужны молодые и активные конкуренты из стран Восточной Европы, точнее, из России. Но в нем все же есть свободные ниши и их можно занять. В связи с этим государство и общество должны активно поддерживать те крупные национальные компании, которые выбрали более сложный и длительный, но, вероятно, более перспективный путь - самостоятельной интеграции в мировые экономические процессы. Поддержка национальных ТНК может выражаться в самых разных формах - от правового и политического содействия до определенных инвестиционных льгот, которые бы стимулировали сохранение основных производственных мощностей таких компаний именно на территории России. В противном случае вывод части производственных мощностей в другие регионы мира может повлечь за собой существенное ухудшение социальной ситуации в России.

Естественные монополии. Постановка проблемы реформирования естественных монополий в России определяется их особой ролью и высокой значимостью не только в экономике, проявляясь в сверхконцентрации финансовых потоков, но и в политической плоскости - естественные монополии служат основой не только сохранения единого экономического пространства, но и единой России как государства. Поэтому эффективные реформы субъектов инфраструктуры не должны сводиться к примитивной демонополизации, к их дроблению, а по существу, к разрушению и деградации. Такая политика, зачастую без осознания этого, генерирует в нашей стране архаичные рыночные отношения, которые в передовых странах активно вытесняются либо уже оттеснены на обочину экономической жизни и рассматриваются как маргинальные.

Естественные монополии (РАО "ЕЭС России", ОАО "Газпром", МПС) по своим экономическим, техническим и организационным характеристикам все еще находятся на уровне лучших мировых достижений, а по некоторым показателям их превосходят. Необходимо сохранить этот положительный организационно-экономический и технологический потенциал естественных монополий, который позволяет рассматривать их в качестве локомотивов, способных вытащить экономику страны из кризиса. Данный подход предполагает развитие рыночных, конкурентных отношений в контексте более общих задач формирования рыночной экономики - стабилизации финансового и экономического положения страны и на этой основе создания устойчивой базы роста промышленного и сельскохозяйственного производства. Для субъектов современной экономики, включая естественные монополии, характерен высокий уровень концентрации капитала, что дает возможность осуществлять в крупных масштабах вертикальную интеграцию производства и реализации товаров и услуг. Такая интеграция, позволяющая внедрять передовые организационные технологии, способна существенно снижать трансакционные издержки монополиста, а значит, и себестоимость продукции. В конечном счете от этого выигрывает потребитель. Напротив, искусственная поддержка "слабых", менее эффективных производителей под лозунгом внедрения конкуренции с точки зрения издержек фактически ложится на плечи потребителей. Не случайно современная не идеологизированная, но научно обоснованная антимонопольная политика переносит центр тяжести с борьбы с монополиями как организациями на борьбу с монополизмом как явлением, точнее, на пресечение злоупотребления монопольным положением.

Современное состояние РАО "ЕЭС России" и электроэнергетики страны в целом указывает на основные причины, вынуждающие реформирование крупнейшей в мире энергетической корпорации. К ним относятся: высокое энерго- и электропотребление в расчете на единицу ВВП и необходимость стимулирования энерго- и электросбережения; неудовлетворительный механизм формирования тарифов на электроэнергию; дефицит инвестиций; недостаточная транспарентность (прозрачность) отрасли; конфликт интересов в отрасли; несбалансированность цен на различные виды топлива; слабое взаимодействие с региональными органами власти.

Анализ программ реструктуризации электроэнергетики, знакомство с зарубежным опытом позволяет выработать следующие принципы реформирования РАО "ЕЭС России": транспарентность головной компании и региональных энергокомпаний, переход к международным стандартам бухгалтерского учета отдельно по разным видам деятельности; проведение независимого аудита с целью определения реальных инвестиционных потребностей; разделение структуры РАО на небольшое число вертикально интегрированных компаний, имеющих высокую инвестиционную привлекательность и способность обновлять производственные фонды; реструктуризация холдинга путем создания независимых компаний, выполняющих диспетчерские и сетевые функции.

Реализация данных мер, на наш взгляд, приведет к созданию более рациональных экономических стимулов в сфере энергопроизводства и потребления, и будет способствовать привлечению необходимых внешних инвестиций.

В отношении ОАО "Газпром" можно отметить, что компании удалось успешно реализовать свою "газпромовскую" модель, отличную от других, в частности от реформы нефтяной отрасли, институционально-экономических реформ. Жестко вертикальная организационная структура Газпрома позволяет ему разрабатывать и реализовывать перспективную программу развития, основным элементом которой является активная внешняя экспансия.

Поэтому следует с осторожностью относиться к либерализации газового рынка по-европейски. Она далеко не во всем может служить нам примером, поскольку большинство европейских стран выступают, прежде всего, в качестве потребителей газа и, следовательно, заинтересованы в конкуренции производителей на данном рынке. Отсюда демонополизация Газпрома будет означать, прежде всего, создание благоприятных условий для внешних конкурентов, его ослабление как субъекта международных экономических отношений, так и своеобразного локомотива развития экономики России.

Перспектива развития Газпрома во многом будет определяться тем, в какой мере компании удастся совместить преимущества успешно, реализовавшейся модели реформирования - и требованиями нынешнего этапа развития экономики. В данном случае речь идет о конкурентном доступе к "газпромовской трубе" независимых производителей, "прозрачности" компании, но вместе с тем о достижении таких ценовых параметров, которые позволят обеспечить бескризисное развитие Газпрома на основе создания эффективного спроса на внутреннем рынке газа, при том что основной источник своих доходов компания видит за рубежом.

Еще одна монополия - Министерство путей сообщения - ОАО "Российские железные дороги". При обосновании необходимости реформирования российских железных дорог следует выделить следующие причины: уровень эффективности железнодорожного транспорта, существующий ассортимент и качество услуг, предоставляемых пользователям, не полностью отвечают требованиям экономической ситуации; совмещение функций хозяйственной деятельности и государственного регулирования в одном отраслевом органе государственного управления сдерживает развитие рыночных отношений в отрасли и препятствует развитию конкурентной среды; существующая система государственного регулирования деятельности железнодорожного транспорта характеризуется как недостаточно эффективная, несовершенная и связанная с ней нормативная база; высокая степень износа основных фондов отрасли в условиях прогнозируемого роста спроса на перевозки, требует больших затрат на их текущее содержание и ремонт, создает опасность потери технологической устойчивости железнодорожного транспорта и определяет значительную потребность в инвестициях.

Принятая программа структурной реформы железнодорожного транспорта в духе "общемировых тенденций" должна обеспечить, с одной стороны, коммерциализацию основной деятельности железных дорог, побочных и вспомогательных производств, а с другой - бесперебойное обеспечение страны услугами железнодорожного транспорта. Но при этом нельзя упускать из рассмотрения тот факт, что в России отсутствует главная непосредственная причина, побудившая многие страны искать выход в реформировании железнодорожного транспорта, - конкуренция других видов транспорта, и прежде всего автомобильного, которая привела к серьезному сокращению перевозок на железной дороге.

В связи с низким уровнем платежеспособности населения, объективно ограничивающем возможности рыночных преобразований в отрасли и диктующем необходимость четкого тарифного регулирования, задача железнодорожного транспорта в наших условиях не может сводиться к удовлетворению платежеспособного спроса, а должна быть направлена на удовлетворение растущих потребностей в перевозках (учитывая безальтернативность во многих регионах другого вида транспорта).

Первоочередные направления реформирования естественных монополий заключаются в обеспечении их "прозрачности" для государства и общества по финансово-экономическим параметрам, в повышении уровня их корпоративного управления со стороны государства, усилении защиты финансовых интересов государства как собственника активов. Подход к реформированию естественных монополий в России должен учитывать их важнейшее значение для процессов интеграции в рамках СНГ, а также для поддержки геополитических позиций страны в Европе и мире.