Воспроизводственный вектор российской экономики: 1999—2007 годы

2007 год явился рубежным для экономики России. В результате высоких темпов прироста ВВП (начиная с 1999 г. 7% в среднегодовом исчислении(1)) за девять лет был восстановлен его объем по отношению к базовому 1989 г. (102%), после которого началось падение ВВП. Это - принципиально важное достижение(2). В опубликованных проектах дальнейшего развития страны предполагается поддерживать высокие темпы роста ВВП. В 2008-2013 гг. среднегодовой прирост этого показателя проектируется на уровне 6, 2 -6, 4%(3). Это означает, в частности, что задача удвоения ВВП за 10 лет(4) будет почти выполнена (объем ВВП в 2012 г. должен составить 192 - 193% к уровню 2002 г.).

Вместе с тем известно, что многие авторитетные экономисты довольно скептически относятся к установке на поддержание высоких темпов наращивания объема ВВП, справедливо акцентируя внимание на качественных показателях роста(5). Однако, соглашаясь с необходимостью кардинального изменения социально-экономической структуры роста (о чем будет сказано ниже), надо иметь в виду следующее обстоятельство. В течение предшествующего девятилетнего периода (1990 - 1998 гг.) произошло падение объема ВВП до 55, 8% уровня 1989 г.(6) При всех ныне достигнутых и прогнозируемых высоких темпах его объем в 2012 г. составит 138 - 139% к 1989 г., что, по сути, означает среднегодовой темп прироста за весь период 1, 3%.

В то же время и мир в целом, и геополитические конкуренты России существенно превосходили ее по темпам, в результате чего кардинальным образом меняется место России в глобальном экономическом соревновании.

Именно в этом контексте следует оценивать проблему наращивания темпов экономического роста, рассматривая поставленные задачи как минимальные с точки зрения недопущения "выпадения" России из числа главных субъектов глобального экономического пространства.

Однако не следует ограничиваться лишь валовой оценкой воспроизводственной динамики. Чрезвычайно важен анализ внутренней структуры экономического роста, сложившейся за последние девять лет. Своевременность такого рода оценки связана и с тем, что ныне предпринимается вторая попытка(7) наметить стратегические ориентиры социально-экономического развития, в соответствии с которыми к 2020 г. предполагается закрепить лидирующие позиции России в мировом хозяйстве и развитие в режиме инновационной социально ориентированной экономики.

Закончился ли восстановительный период?

Оценивая прошедшие годы, нельзя не отметить и целый ряд других позитивных количественных и качественных перемен. В 2000-2007 гг. почти в 2, 4 раза возросли реальные располагаемые денежные доходы населения, что дало возможность превзойти уровень 1991 г. (109, 8%), с которого началось их падение. Доля населения с доходами ниже прожиточного минимума сократилась с 29% в 2000 г. до 14, 8% в третьем квартале 2007 г. Почти полуторный рост добывающих производств также позволил не только восстановить, но и несколько превзойти их уровень по отношению к 1991 г. (103, 1%). В третьем квартале 2007 г. по сравнению с 1998 г. в три раза снизился индекс роста потребительских цен и почти в два раза - доля населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума. Обеспечена финансовая устойчивость экономики и т. д.

Конечно, положительные экономические перемены во многом обусловлены чрезвычайно благоприятной для России конъюнктурой на мировых товарных рынках главных экспортных позиций ее экономики, прежде всего нефти. Однако в этот период стали происходить и существенные позитивные сдвиги в экономической политике. При принятии экономических решений уходят в прошлое не только разговоры о дерегулировании экономики, но и олигархический диктат. Государство начало выстраивать систему партнерских экономических отношений с предпринимателями, устраняются наиболее одиозные формы теневых экономических связей. Создаются институты промышленного развития и институты современной финансово-кредитной системы. Наконец, удалось "включить" и такие важные внеэкономические факторы экономического роста, как восстановление государственной целостности, общественного уважения и доверия к власти (по крайней мере к высшему политическому уровню) и социально-политическая стабильность.

Перечисленные и подобные им факты хорошо известны и не раз в той или иной форме растиражированы. Но можно ли на основании достигнутых положительных результатов утверждать, что очевидно завершение восстановительного периода(8)? В этой связи надо отметить следующее обстоятельство.

Большинство аналитиков-экономистов (пожалуй, за исключением непосредственно работающих в органах государственной власти и управления), принадлежащих зачастую к разным научным школам и потому предлагающих диаметрально противоположные способы решения социально-экономических проблем страны, едины в критических оценках пройденного за девять лет пути. Суть этой критики сводится к тому, что при решении задач количественного наращивания объемов производства не были достигнуты позитивные изменения в структуре воспроизводства общественного капитала. Различия во мнениях наблюдаются лишь в расстановке акцентов. Одни сосредоточивают внимание на диспропорциях в финансовой сфере (инфляция, укрепление рубля, рост корпоративного внешнего долга)(9). Другие - на негативных тенденциях в реальном секторе, имея в виду прежде всего ухудшение состояния технико-технологической базы производства и сырьевую направленность всего воспроизводственного комплекса(10). Вместе с тем если источник проблем в финансовой сфере объясняется, прежде всего, недостатками политики, проводимой денежными властями, и потому не рассматривается в контексте завершения восстановительного роста, то в реальном секторе дело обстоит иначе.

Восстановительные процессы в реальном секторе. Рост объемов производства в 1999 - 2007 гг. составил в обрабатывающих отраслях почти 1, 7 раза, в сельскохозяйственных - около 1, 4 раза, что позволило восстановить их лишь на три четверти от базового 1991 г. (77, 4 и 75, 5% соответственно). Инвестиции в основной капитал при росте их объема за тот же период почти в 2, 7 раза достигли 56, 6% уровня базового 1990 г. Согласно оптимистическим прогнозам Минэкономразвития России, восстановление этих отраслей планируется за пределами 2010 г.(11)Поэтому неоптимальные пропорции между добывающими и обрабатывающими отраслями российской экономики могут увеличиться со всеми вытекающими для страны стратегическими последствиями.

Особое место в обеспечении устойчивости общественного воспроизводства занимает машиностроительный комплекс. Страна не может стать лидером в современной глобальной экономике, если она не имеет "машиностроительного ядра саморазвития" - машиностроительных и строительных отраслей, обладающих способностью, с одной стороны, воспроизводить самих себя, с другой - создавать орудия труда для других отраслей машиностроения, в том числе для ВПК, для остальных отраслей народного хозяйства. Поэтому претензии России на глобальную роль в мировой экономике могут стать реальными только при наличии технологически передового "машипостронтельного ядра", даже если оно будет недостаточно эффективным с точки зрения сравнительных конкурентных преимуществ. Здесь требуются не узкоэкономические, рыночные критерии, а полита ко-экономические(12).

Почти двукратное отставание в производстве машин и оборудования (55, 8%) от уровня базового 1991 г. нельзя объяснить ссылками на "постиндустриальные" тенденции. Доля продукции машиностроения и металлообработки в развитых странах составляет 30 - 50% продукции промышленности, в России - 19%. Однако, даже согласно оптимистическому варианту прогноза Минэкономразвития России, уровень производства машин и оборудования в 2010 г. будет на треть меньше, чем в 1991 г.

Динамика структуры российско-китайской торговли в каком-то мере иллюстрирует результат такого положения дел. За период 2001-2007 гг. ее объем вырос н 4, 5 раза с 10, 7 млрд долл. до 48, 2 млрд. Китай ныне стал третьим торговым партнером России, которая заняла седьмое место среди крупнейших его партнеров. Одновременно принципиальные изменения претерпевает структура торговли.

Сырьевые энергетические товары, занимавшие одно из последних мест в структуре российского экспорта в Китай, вышли на первое место. Такую же эволюцию претерпел экспорт древесины и изделий пз нее, занявшим второе место в структуре экспорта. Одновременно доля машин и оборудования, которые абсолютно лидировали в российском экспорте в Китай еще в 1998 г., ныне занимают предпоследнее место.

В обратном порядке эволюционировала структура импорта из КНР. Изделия из кожи, занимавшие в 1998-2003 гг. первое место в структуре российского импорта из КНР, ныне стоят на одном из последних мест; на первое место уверенно вышел импорт машин и оборудования, составляющий более трети всего китайского импорта в Россию. Неудивительно, что, казалось бы, при очень высоких темпах роста российско-китайского торгового оборота доля России в его внешнеторговом обороте не превышает 2%. Аналогичная картина наблюдается и в торговле с такой быстроразвивающейся страной, как Индия. Согласно данным статистики, доля России во внешнем обороте этой страны в 2007 г. составила 1, 7%, при том что доля США заняла четверть оборота, ЕС - 16%, Китая - 12, 3%.

Как показал опрос, проведенный в середине лета 2006 г. Российским экономическим барометром, каждое третье промышленное предприятие в качестве ограничителя своего роста назвало отсутствие надлежащего оборудования(13).

Надежда на сценарий энергосырьевого развития, предполагающий использование конкурентных преимуществ России в энергетическом секторе для устойчивого наращивания экспорта сырья и повышения глубины его переработки, обеспечение на этой основе устойчивого социально-экономического роста, представляется маловероятной. По сравнению с другими странами, экспортирующими сырье, в России добыча нефти в расчете на душу населения па порядок меньше. Так, в Норвегии в середине нынешнего десятилетия добывалось 33 т нефти на душу населения(14). В России, согласно расчетам Минэкономразвития, аналогичный показатель составил в 2007 г. - 3, 5 т, а в 2010 и в 2015 г. он должен достичь соответственно 3, 7 и 3, 8 т.

Ясно, что в таких условиях решать задачи устойчивого роста, опираясь на данный фактор, при любых возможных мировых ценах на нефть и с учетом внутренних потребностей в нефтепродуктах, невозможно. К тому же при сохраняющемся отставании национального машиностроительного комплекса невозможно будет как извлечение труднодоступных ресурсов (к которым придется переходить(15)), так и переход к альтернативным источникам энергии.

Как показывает анализ связи темпов и структуры экономического роста с тенденциями энергопотребления, выполненный в СО РАН(16), наличие в стране сырьевых, ресурсе- и энергоемких отраслей промышленности (металлургии, химии и нефтехимии и т. п.) неизбежно снижает эффективность использования энергии независимо от прогрессивности общей экономической структуры. Например, в США, Канаде и Великобритании эти показатели хуже, чем в тех высокоразвитых странах, которые не имеют значительной доли названных отраслей. Если такие страны не могут вывести эти производства за пределы собственной территории, то для обеспечения устойчивого экономического роста при одновременном повышении эффективности производства и потребления энергии они вынуждены будут резко наращивать объемы ее использования.

Конечно, учитывая значимость и долю минерально-сырьевого комплекса в экономике страны, расчет на "скачок" в структурной перестройке является по меньшей мере авантюрой. Ясно, что в течение ближайших 15-20 лет топливно-сырьевой комплекс будет играть огромную роль в экономическом росте России. Другой вопрос заключается в том, что необходима последовательная промышленная политика преобразования технологического уровня воспроизводственного комплекса, обеспечения его инновационной направленности. В противном случае, согласно вышеупомянутому исследованию СО РАН, при сохранении низкого технологического уровня и высокой доли энергосырьевых отраслей (Венесуэла, Колумбия, Мексика, Пакистан, Индонезия) рост энергопотребления не сопровождается адекватным увеличением темпов экономического роста.

Прогнозы по поводу того, что России грозит участь энергосырьевого придатка глобальной экономики, требуют уточнения: таким придатком может стать часть нынешней ее территории, но не государство в целом. Российская Федерация в силу целого ряда геополитико-экономических обстоятельств при реализации такого сценария неизбежно превратится из субъекта мировых отношений в объект этих отношений с соответствующими последствиями для своей государственности.

Конечно, можно сказать, что в 2007 г. наметился перелом в отмеченных тенденциях. Так, согласно предварительным данным, в 2007 г. темпы прироста производства машин и оборудования по сравнению с 2006 г. возросли почти в 6 раз. Но говорить об устойчивости этой тенденции преждевременно. Как видим, темпы прироста производства машин и оборудования, аналогичные темпам в 2007 г., отмечались и раньше. Но они сопровождались последующим падением объемов производства. Предполагать устойчивые позитивные изменения в машиностроительном комплексе страны пока нет никаких оснований.

Восстановление национального человеческого потенциала является важнейшим при характеристике восстановительного периода. Tejcyi.uая динамика численности населения формируется под воздействием долгосрочных тенденций, поэтому не следует переоценивать наметившийся после 2000 г. рост коэффициента рождаемости (с 8, 7 в расчете па 1000 жителей в 2000 г. до 11, 3 в 2007 г.). Во-первых, этот рост во многом объясняется повышением доли женщин репродуктивного возраста. По оценкам Росстата, начиная с 2009 г. возрастной состав населения существенно ухудшится из-за вхождения в репродуктивный возраст малочисленных контингентов, родившихся в конце 1980-х - первой половине 1990-х годов. Bo-BTopj^ix, нельзя не отметить неустойчивости роста. После увеличения коэффициента рождаемости в 2000-2004 гг. с 8, 7 до 10, 4 произошло его снижение в 2005 г., поэтому возобновление роста в 2006 г. означало всего лишь возвращение к уровню 2004 г. Существенный рост коэффициента рождаемости в 2007 г. связан, по-видимому, с известными мерами по ее повышению. Вместе с тем, по мнению многих демографов, предпринятые меры влияют не столько на прирост количества детей в семье, сколько на "временной сдвиг" в сторону более ранних сроков "запланированных" деторождении.

Надо также учитывать и то, что в ходе так называемого реформаторского периода наблюдались неоправданно высокие темпы роста коэффициента смертности населения - с 11, 2 в 1990 г. до "пикового" значения 15, 0 в период ухудшения социально-экономической ситуации в стране в 1995 г. После этого пплоть до 199S г. включительно коэффициент смертности снижался. Однако с 1999 г. (года начала экономического роста) он начал расти, и новый "пик", существенно превосходящим предыдущий (16, 4), был зафиксирован в 2003 г. Конечно, наметившийся с 200-1 г. перелом в тенденции роста коэффициента смертности краппе важен, но его значение в 2007 г. (14, 7) означает всего лишь возвращение к уровню 1999 г.

Важнейшим показателем воспроизводства национального человеческого потенциала является уровень реальных денежных доходов населения. В этой связи следует отметить, что ориентация при их оценке только на усредненные данные, показывающие, как отмечалось выше, восстановление этого показателя по отношению к "докризисному" уровню, может дать искаженную картину.

Прожиточный минимум населения в 2000 г. составлял 53% среднедушевых доходов, во втором квартале 2007 г. - 30%. Если же взять тех, кто в 2007 г. (данные за третий квартал) имел среднемесячный доход меньше половины среднедушевого, то они составят те же 29% населения, что и в 2000 г. В абсолютном выражении среднедушевой доход в 2007 г. составлял 12 490 руб. месяц, поэтому речь идет о малообеспеченных семьях. На этом фоне не только не восстановлены коэффициенты фондов и Джини, но они продолжали расти весь период послекризисного роста, достигнув в 2007 г. самых больших значений за всю новейшую историю России (16, 8 и 0, 422 соответственно против 4, 5 и 0, 260 в 1991 г.).

Поскольку доходы не обеспечивают условий нормального воспроизводства рабочей силы, то становится бессмысленным тезис о возможности их повышения лишь в меру роста производительности труда(17). Бедные слои теряют навыки эффективного экономического поведения. В условиях низкого уровня издержек па рабочую силу неизбежно надает предпринимательский интерес к технологическому совершенствованию производства. Сохранение низкого уровня доходов сужает внутренний рынок в результате недостаточности платежеспособного спроса.

Не следует упускать из виду еще одну проблему, которую нельзя решить в короткие сроки. Речь идет об усиливающемся кадровом "голоде" при решении задач перехода к инновационному типу экономического роста. Опросы Института экономики переходного периода, проведенные в октябре 2007 г., показали, что 39% опрошенных компаний эту проблему считают в качестве основного сдерживающего фактора на пути расширения производства. Примерно па половине предприятий машиностроения наблюдается острый дефицит квалифицированных кадров и молодых специалистов. В технологически сложных производствах (почти на V., предприятий, НИИ и КБ) средний возраст рабочих и инженеров превышает 60 лет, а научных работников приближается к 70 годам.

Таким образом, на фоне восстановления целого ряда усредненных количественных показателей общественного воспроизводства в ходе экономического роста в 1999-2007 гг. не были сформированы его важнейшие характеристики, определяющие устойчивость воспроизводственного процесса. Более того, многие негативные пропорции, сыгравшие свою роль в кризисе советской экономики, продолжали усугубляться(18). Вот почему речь идет скорее не столько о завершенности восстановительного периода, сколько о накоплении инерции движения, отбрасывающего страну на периферию глобальной экономики со всеми вытекающими геополитическими последствиями(19).

Оценка темпов роста без конкретизации структурной динамики воспроизводства общественного капитала может привести к повторению печального опыта советской экономики, когда погоня за наращиванием объемов "от достигнутого" порождала диспропорции, "перекашивающие" воспроизводственную структуру, что сыграло существенную роль в наращивании технологического отставания СССР от наиболее развитых стран, в упущении возможностей перехода на постиндустриальные факторы экономического роста. Это в конечном счете привело к тому, что Россия проиграла в мировом экономическом соревновании и утратила позиции великой державы.

Рост и модернизация экономики: базовые условия

Необходимость ориентации на высокие темпы модернизационнго типа расширенного воспроизводства признают и экономисты, принадлежащие к различным научным школам, и предприниматели в лице их объединений (РСПП и ТПП), и государственная власть. В годы экономического роста при формировании экономической политики акцент ставился именно на эти задачи. Тем не менее в их решении не удалось продвинуться вперед, а по ключевым позициям ситуация продолжает ухудшаться. Представляется, что причинами являются отсутствие стратегии экономического роста и концепции модернизации экономической системы.

Стратегия роста. Глубокие качественные изменения отраслевой и технологической структур в реальном секторе экономики, в сферах, обеспечивающих наращивание человеческого потенциала (особенно когда речь идет о развитой масштабной экономике, а к таковой продолжает относиться российская), требуют достаточно длительных сроков. Соответственно целевые показатели такой стратегии должны быть отнесены минимум на 10 - 15 лет вперед от момента ее принятия(20). Детализированные среднесрочные (3 и 5-летние) программы должны быть подчинены этим стратегическим целям. Без такого соподчинения кратко- и среднесрочные программы будут ориентированы не на последовательное продвижение по пути модернизации, а па решение пусть острых, неотложных, но сиюминутных задач. Больше того, вложения средств, в том числе в развитие культуры, образования, науки, не приносящих отдачу в кратко- и среднесрочные периоды, означают своего рода вычет из постоянно ограниченных ресурсов. Соответственно либо выделение этих средств будет происходить по остаточному принципу(21), либо, например, перед наукой, будут ставиться краткосрочные бизнес-цели, которые в конечном счете приведут ее к деградации.

Наконец, разработка стратегии позволит придать системность модернизационным задачам и построить логику их решения. Так, нельзя рассчитывать на позитивное изменение инфляционных тенденций, воздействуя только на часть факторов. Инфляция является сложным процессом, зависящим от монетарных, структурных и других обстоятельств. Невозможно развивать малое предпринимательство, облегчая только его доступ к кредитным ресурсам и снимая административные ограничения. Требуются также стимулирование спроса на продукцию малых форм хозяйствования, адекватное развитие крупных форм предпринимательства, испытывающих нужду в подобном "окружении" своего бизнеса и т. д. Разработка долгосрочных программ развития высокотехнологичных производств неизбежно столкнется с основным препятствием в их реализации - нынешним состоянием отечественного станкостроения. Только долгосрочное видение позволит решать проблемы целостного пространственного развития страны, ее инфраструктуры.

К сожалению, несмотря на упоминавшуюся выше попытку в 2000 г. разработать такую стратегию хотя бы па десятилетний период, страна ее так и не обрела, в результате чего развитие происходило на основе трехлетних программ-прогнозов, тормозящих модернизацию, адекватную стратегическим вызовам наступившего века. Объяснение, что первоочередными задачами были преодоление кризиса государственности, устранение угрозы потери суверенитета, разбор "завалов" системного кризиса в условиях острейшей внутриполитической борьбы, не представляется убедительным.

Управляемость восстанавливается для достижения определенных целей. Если нет стратегической цели, то восстановление управляемости превращается в самоцель, а система управления начинает работать "сама на себя", побочным следствием чего становится самовластье чиновников. Ограничением его выступает лишь уровень управленческой иерархии, па котором они (чиновники) находятся, что и демонстрирует нынешняя российская действительность.

Стратегические программы модернизации, такие, как ГОЭЛРО, "Новые рубежи" Ф. Рузвельта, послевоенного возрождения Германии, Японии, ныне осуществляемая долгосрочная стратегия развития Китая, принимались в условиях глубоких системных кризисов, когда сама действительность "толкала" к приоритету неотложных решений. Однако во всех этих случаях именно приоритет стратегического видения позволил выйти из системных кризисов на основе модернизации страны. Поэтому следует всемерно поддержать новую попытку разработать такую стратегию.

Модернизация экономической системы. Среди причин, по которым до сих нор не удавалось реализовать сценарий модернизации экономики, называются и такие, как искусственная стерилизация необходимых ресурсов и отсутствие политической воли для их мобилизации.

В этой связи нелишне напомнить, что задача перехода российской экономики на модернизационный (инновационный) тип воспроизводства имеет довольно длительную историю. С середины 1960-х годов она формулировалась как задача перехода от экстенсивного к интенсивному типу экономического роста на основе ускоренного внедрения достижений научно-технического прогресса. Однако, несмотря на все усилия, в том числе и концентрацию государственных ресурсов, она так и не была решена, что явилось в конечном счете материальной основой последующего общесистемного кризиса. Главными причинами невосприимчивости советской экономики к инновационным сдвигам были не нехватка ресурсов и недостаток политической воли. И советская, и зарубежная экономическая наука сходилась в том, что экономика советского типа порождает систему интересов субъектов хозяйствования, отторгающую нововведения. Потому и был сформулирован вывод о необходимости радикальной экономической реформы(22).

Почти десятилетний период нынешнего экономического роста - это срок, в течение которого в динамике и содержании воспроизводственных процессов проявляется действие не только конъюнктурных факторов. Начинают обозначаться и фундаментальные закономерности сложившейся системы экономических отношений. Вполне правомерно положение, что отсутствие ощутимых позитивных сдвигов в переходе к модсрпизациоиному типу воспроизводства связано не только и даже не столько с экономической политикой, сколько (и в этом согласны сторонники всех экономических школ) со сложившейся системой экономических отношений, ее институциональным воплощением. Поэтому адекватно должны изменяться (развиваться) системы социальных (гражданских) и государственных институтов.

Целесообразно остановиться на аспекте 11 редпри н иматсльского интереса. Как бы ни противодействовала экономическая политика экономическому интересу капитала, последний преодолеет любые преграды, включая и налоговые, если результатом инвестирования будет прибыль, существенно превышающая возможность ее получения в иных сферах. Однако до тех пор, пока вложения, например в передел собственности, дают рентабельность выше, чем инновационное предпринимательство, заинтересованность в перераспределении нрав собственности будет намного больше, чем в ее сохранении, поэтому борьба с "рейдерством" и призывы к "инновационному поведению" окажутся безуспешными. Так, явная причина отставания машиностроения и смежных с ним отраслей кроется в распределении инвестиционных ресурсов, складывающемся не в пользу последних.

Конечно, направленность инвестиций определяется не только показателем рентабельности, здесь действуют и другие интересы - экономические и политические. Но в данном случае можно сказать, что сложившийся уровень рентабельности, видимо, работает так же, как и все другие факторы, определяющие и отечественный, и зарубежный предпринимательский интерес в направлении инвестирования(23).

Необходимость ориентации на интересы важно подчеркнуть в связи с тем, что ныне взят курс на модернизацию путем концентрации ресурсов 13 государственных или находящихся под контролем государства корпорациях. Не отрицая значимости такой концентрации ресурсов на ключевых направлениях модернизации и при этом активной роли государства, нелишне задаться следующим вопросом: заинтересован ли менеджмент этих корпораций в инновационном предпринимательстве? Если такой непосредственной заинтересованности нет, то государство вынуждено будет взять на себя управленческие функции по отношению к создаваемым корпорациям.

На сегодня созданы (или находятся в процессе создания) 11 госкорпораций, 5 из которых (Атомэнергопром, Роснанотех, "Объединенная авиастроительная корпорация", "Объединенная судостроительная корпорация" и "Ростехгюлогии"), судя по названиям, должны решать задачи технологического обновления. Но эти задачи не могут быть решены без технологических сдвигов в станкостроении. Следовательно, и здесь возникнет необходимость в создании соответствующей госкоргюрацип. Скорее всего в других отраслях также будут сделаны предложения о создании госкорпораций (в печати уже сообщалось о предложениях создать дорожно-строительную госкорпорацию и о соответствующем преобразовании "Почты России"(24)). Подобного рода развитие событий неизбежно приведет к утрате реального контроля над госкорпорациями и их адаптации к сложившейся системе экономических отношений, которая отнюдь не порождает интерес к нововведениям.

Советский опыт показал справедливость сформулированного У.Р. Эшби основного закона управления - закона необходимого разнообразия. Суть его в том, что функции управления могут эффективно выполняться управляющей системой лишь при условии, что ее информационная мощность равна или превышает информационную мощность управляемой системы. В противном случае последняя необратимо превысит информационную мощность управляющей системы и наступит момент, когда станет невозможным восприятие всей информации по причине ее чрезмерного объема(25).

Переоценка управленческих возможностей государства ведет к возникновению "псевдорегулирования", при котором воз/1ействие регулятора па процессы, происходящие в управляемой системе, носит номинальный характер. Это показали экономическая действительность СССР. Критика советской системы хозяйствования за сверхцентрализацию управления далеко не полностью отражает существо вопроса. Экономику СССР уже с 1960-х годов практически нельзя было рассматривать как централизованно управляемую без существенных оговорок. Управленческие решения действительно принимались централизованно. Однако реальное управление было сосредоточено в руках мощных отраслевых министерств, ведомств, ряда территориальных органов, которые решения центра направляли, прежде всего, на сохранение сложившихся структур, а не на их перестройку для адаптации к новым условиям. Наконец, неизбежно развивались латентные экономические процессы, в орбиту которых к концу 1980-х годов, по некоторым оценкам, оказались прямо пли косвенно втянуты 15-20 млн человек (почти 14% занятых в народном хозяйстве) с объемом движения неконтролируемой продукции до 100 млрд руб. (около 9% валовой продукции промышленности и сельского хозяйства)(26).

Не решает проблему и попытка установления регулирующих функций государства на основе иерархической структуры управления. Методологическая бесперспективность такого подхода была показана еще Ф. Энгельсом. Будучи целостными социальными структурами, эти уровни управленческой иерархии "образуют новую отрасль разделения труда внутри общества, тем самым приобретают особые интересы также и по отношению к ним... Новая самостоятельная сила... оказывает обратное воздействие па условия и ход производства в силу присущей ей, или, вернее, однажды полученной ею и постепенно развивающейся дальше относительной самостоятельности"-(27).

Но даже если ограничить число таких госкорпораций, установив тем самым государственный контроль над результатами их деятельности, то где гарантия того, что эти результаты (создание того или иного высокотехнологичного продукта) найдут свою рыночную нишу?

И отечественный, и зарубежный опыт показывает, что, концентрируя ресурсы под государственным контролем на ограниченном числе направлений, можно добиться положительных результатов (создание ракетно-ядерного щита, космические программы и т. п.). Но, анализируя данный опыт, можно сделать вывод, что, как правило, в этих случаях речь шла не о модернизации экономики в целом, а о решении особо важных государственно-политических задач. Модернизационные общеэкономические результаты (в рыночных системах) достигались опосредованно через предпринимательский интерес к использованию получаемых в ходе осуществления таких проектов "смежных" продуктов и технологий. Непосредственное же "закачивание" в те или иные проекты государственных ресурсов (как это ныне происходит с госкорпорациями) неизбежно снижает эффективность результатов.

Нобелевский лауреат Гэри С. Беккер, обобщая опыт Силиконовой долины (США), делает вывод: "...Субсидии приводят к созданию "безопасных" новых компаний, которые в основном отвечают на запросы бюрократов, а не рынка. Невероятная спонтанность, обретенная Долиной, не может быть воспроизведена за счет бюрократической поддержки ...Силиконовая долина росла... практически без помощи государства. Крупнейшая попытка такой помощи на самом деле принесла региону вред. Соглашение между США и Японией в 1986 году, установившее антидемпинговые ограничения на импорт полупроводников из Японии, затормозило переход Силиконовой долины на программное обеспечение и другие ценные дополнительные продукты и услуги. Непохоже, что промышленные программы, направленные на сектор высоких технологий в других странах, будут более эффективными, чем эта провалившаяся акция США. История Силиконовой долины показывает, что сильные университеты, гибкий трудовой и финансовый рынок и ограниченное количество препятствий на пути предпринимательства являются ключевыми в привлечении компаний высоких технологии"(28).

Конечно, здесь надо иметь в виду национальные особенности предпринимательства в США, финансово-экономический потенциал их частного капитала. Однако следует и четко оценивать потенциальные риски "перерегулирования" этой сферы. Соответственно необходимо "параллельно" разрабатывать механизмы, снижающие подобные риски. В этой связи предпочтительнее использовать не механизм софинансирования с частным капиталом приоритетных направлений модернизации, а предоставлять финансовые ресурсы государства на условиях кредитования под имущественный залог тем предпринимателям, которые доказали способность реализовывать масштабные проекты в других видах деятельности. Конечно, такая постановка не означает полного отказа от прямого государственного финансирования, но призывает к трезвой оценке его возможностей и пределов.

Отсутствие предпринимательской заинтересованности в структурном и технологическом развитии своего капитала, долгосрочных вложениях в его человеческую компоненту вполне объяснимо. В формировании предпринимательского интереса к модернизационному росту ключевая роль принадлежит сложившейся системе отношений по поводу присвоения капитала. Речь идет, прежде всего, о низком уровне легитимности собственности на капитал, сформировавшем неравенство в отношениях между предпринимателями и государством, которое в любой момент на вполне законных основаниях может (и периодически демонстрирует свои возможности в этом направлении) произвести его отчуждение.

Эта задача в современной России не может быть решена на основе4 единовременных актов типа разовой амнистии или принятия закона о сроке давности по приватизационным сделкам. Легитимность собственности обеспечивается не только и даже не столько юридическими нормами, сколько принятием общественным сознанием сложившихся отношений(29). Соответственно комплекс институциональных мер н этой сфере должен включать меры по восстановлению в общественном сознании социально-экономической справедливости. В частности, такой мерой мог бы стать "социальный налог" на приватизированную собственность, компенсирующий убытки общества в ходе неправомерных приватизационных сделок. Этот налог, во-первых, заменит "социальную дань", накладываемую исполнительной властью па предпринимательство согласно "отдельным договоренностям", и, во-вторых, может существенно увеличить объем инвестиционного потенциала(30).

Формирование стратегии

Наука может предложить концепцию, общий сценарий стратегии, но ее формирование является прерогативой государственной власти. Руководство страны учитывает все, в том числе внеэкономические факторы, позволяющие определить достижимые приоритеты и цели, временные промежутки, алгоритм движения и т. д. На этом пути, конечно, существуют определенные риски, которые, в частности, справедливо отмечает В. May: неверное определение технологических приоритетов в условиях высокой динамичности развития современных производительных сил(31), выраженный зачастую отпечаток в прогнозных документах директивной плановой системы(32).

Однако гораздо важнее другое. Представители различных экономических школ, по существу, едины в понимании стратегических целей развития, необходимости реформирования экономической системы и создания устойчивого предпринимательского интереса к модернизационной модели роста на основе обеспечения стабильности отношений собственности. Вместе с тем в определении приоритетом и характера действий для достижения означенных целей между ними существуют серьезные, а то и принципиальные расхождения. Если на одном полюсе проблему видят в недостатке предпринимательских свобод и в необходимости приоритета монетарных механизмов, то на другом - в избытке свободной игры рыночных сил и в недостаточности прямой регулирующей роли государства. Конечно, между этими крайними позициями существует множество нюансов, по предлагаемые сценарии развития разнятся весьма существенно. В таких условиях вполне вероятна опасность того, что в основу стратегии будет положен неадекватный сценарий.

В решении этой проблемы действует зона ответственности науки. Конечно, ни одно из ее направлений не может претендовать на обладание истиной. Каждая научная школа в силу тех или иных обстоятельств "высвечивает" часть объективной реальности, но только интеграция знаний дает целостное видение предмета. Цель представителей различных направлений - объединить усилия па разработке сценариев, раскрывающих всю многогранность и многовариантность возможных решений. Соответственно разработка такого сценария не может быть монополией какой-либо из научных школ, требуются серьезные усилия всех участников этого процесса для творческого взаимодействия.

Исторический опыт как России, так и других стран показывает, что экономические преобразования, пусть и проводимые в русле объективно необходимых перемен, но без восприятия их общественным сознанием, без участия общества в этом процессе, обречены на неудачу. Вот почему выработка стратегии не должна опираться на методологию "героев" и "толпы". Это особенно важно иметь в виду в силу исторически сложившегося и усилившегося по известным обстоятельствам глубокого недоверия российского общества к государству. Поэтом)' наметившиеся в последние годы пусть и небольшие ростки доверия дорогого стоят. Важно сохранять и развивать эту тенденцию, в том числе и па основе использования демократических форм широкого обсуждения предлагаемой стратегии. Это дает шанс изменить воспроизводственный вектор российской экономики.

1 - В XX в. более высокие темпы (7, 7%) были продемонстрированы лишь в 1961-1970 гг. Источниками статистических данных далее, если специально не оговорено, являются официальные публикации Росстата (Госкомстата) или расчеты по ним (данные за 2007 г. - предварительные).

2 - "Среди расчетов па перспективу первостепенное значение принадлежит восстановлению производства ВВП... Без возвращения к рапсе достигнутому уровню валового внутреннего продукта любые разговоры о подъеме страны, о се процветании бессмысленны" (Россия - 2015: оптимистический сценарий. М.: ИЭ РАН; ММВБ, 1999. С. 5).

3 - Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации (проект) / Минэкономразвития России. 2008, март.

4 - Послание Президента России Федеральному собранию Российской Федерации 2003 г.

5 - "Что лучше - добиться быстрого и существенного роста ВВП, который будет сопровождаться углублением поляризации доходов населения, дальнейшим сползанием экономики в тоиливпо-сырьсвую сферу, либо увеличивать ВВП со скоростью 5% в год, модернизируя экономику и обеспечивая более или менее равномерное распределение доходов, соответствующее предпочтениям большинства? Ответ представляется очевидным" (Нскипслоа А. Д. Осознание реального положения - основа разумной политики // Вестник РАН. 2004. Т. 74, N 3. С. 218).

6 - Сопоставимое падение объема ВВП России было в 1914 - 1922 гг., когда после Первой мировой и Гражданской войн объем ВВП России составил по отношению к 1913 г. 58%; в период Отечественной войны 1941-1945 гг. ВВП сократился на 21% по отношению к 1940 г.

7 - Первая попытка была предпринята в 2000-2001 гг., когда в соответствии с распоряжением правительства РФ от 1 декабря 1999 г. N 2021-р под руководством Минэкономразвития России был разработан проект Основных направлений социально-экономического развития РФ, охватывающий период до 2010 г. (Собрание законодательства Российской Федерации от 13 декабря 1999 г. N 50. С. 1141). Вызвав общественную и научную дискуссию, этот материал так и пс получил официального статуса утвержденного правительством документа.

8 - Мау В. Экономическая политика 2007 года: успехи и риски. Вопросы экономики. 2008. N 2. С. 4.

9 - Там же. С. 5 - 8.

10 - Гринберг Р. Российская структурная политика: между неизбежностью и неизвестностью // Вопросы экономики. 2008. N 3. С. 57.

11 - Прогноз социально-экономического развития РФ па 2008 г., параметры прогноза на период до 2010 г. и предельные уровни цен (тарифов) па продукцию (услуги) субъектов естественных монополии. М.: Минэкономразвития России. 2007.

12 - Подробнее см.: Амосов А. II. О формировании теории .эволюционной .экономики Эволюционная экономика и "мейпстрпм". М.: Наука, 2000. С. 86; Маевский В.П. О началах .экономической генетики (концептуальные подходы) //Вопросы экономической генетики. М.: ИЭ РАН, 1993. С. 11, 14.

13 - Райская П., Сергисико Я., Френкель А. Качественный рост //Политический журнал. 2006. N 33-34. С. 39.

14 - Миронов В., Пухов С. Российская экономика и контексте развития мировых энергетических рынков // Вопросы экономики. 2006. N 8. С. 12115 - По оценке Минприроды, около 60% разведанных запасов нефти и России относятся к: трудпопзвлскасмым (Экономика и жизнь. 2005 г. N 40. С.37).

16 - Добрецов Н. Л., Контороаич. А. Э., Кулсшов В. В. Стратегические точки роста и проблемы государственной значимости и Сибири // Вестник РАН. 2001. Т. 71, N 10.

17 - Об этом еще в 1724 г. писал И.Т. Посошков: "13 российских наших правителях есть рассуждение на сие дело самое не здравое, ибо русского человека пи во что ставят, и накормить его не хотят, чтобы он доволен был без нужды. ...И таким своим рассуждением великому государю делают они великий убыток, а не прибыток. Они думают тем учинить великому государю прибыль, что мастеровых людей не кормят, а они тем великий убыток делают. А и во всяких делах правители наши за кроху умирают, а где тысячи рублен пропадают, то ни во что [[оставляют, и не дачей полного кормления у русских людей охоту и к мастерству прилежание тем пресекают И размножиться доброму художеству не допускают" (Посошкиа II. Книга о скудости и богатстве. М.: Изд. дом "Экономическая газета", 2001. ('. 2-15. 248).

18 - Отдельная и особая проблема - это воспроизводство углубляющейся региональной социально-экономической дифференциации, создающей стратегическую угрозу целостности страны.

19 - По крайней мере па уровне высшей государственной власти этот вывод осознан. В выступлении па расширенном заседании Госсовета 8 февраля 2008 г. Президент России подчеркнул, что за прошедшие годы в стране были достигнуты лишь "отдельные", "точечные" успехи, и сохранение сложившегося воспроизводственного вектора будет угрожать самому сущсствованию России.

20 - С одной стороны - это минимальный срок, и течение которого можно хотя бы создать материальную основу п сформировать исходные пропорции для решения масштабных модернизационных задач. С другой - максимально возможный срок для научного прогнозирования динамики и структуры потребностей роста с учетом технико-технологических сдвигов, развития глобальных политико-экономических процессов п т.н. Кроме того, необходимо учитывать социальный фактор: поставленные цели должны быть восприняты поколением, которое1 будет их реализовывать. Соответственно процесс стратегического планирования должен быть не дискретным, а непрерывным: по мере продвижения но принятому пути цели уточняются н пролонгируются.

21 - Наглядный пример из сферы финансирования пауки. Доля ассигновании па нес пз федерального бюджета в процентах к ВВП выросла по сравнению с кризисным 1998 г.

более чем в два раза, по все еще меньше, чем была в 1992.....1993 гг. (рассчитано но данным:

Наука России в цифрах: Стат. сб. М.: ЦИСН, 2002. С. 44--45; 2006. С. 68 - 69). Согласно же прогнозам Минэкономразвития, только в 2014 г. эта доля составит против 0, 94%, в 1992 г. и, увеличившись к 2019-2020 гг. до 1, 3% к ВВП, останется таковой до 2030 г.

22 - Подробнее см.: Сорокин Д.1:. Был ли неизбежен распад советской экономической системы? // История экономики СССР. М.: Инфра-М. 2007.

23 - Согласно данным опроса, проведенного в 2005 г. международным консалтинговым агентством THE PBN Company, только 3/, , зарубежных инвесторов проявляют интерес к России в проведении научных исследовании, технологическом сотрудничестве и инновационной деятельности; 79", , рассматривают ее в качестве рынка сбыта товаров и услуг (Федорова П. Иностранцев пугает коррупция Экономика и жизнь. 2005. N 11. С. 35).

24 - 'Аргументы и факты. 2008. N 9. С. 6.

25 - Эшби У. Р. Введение в кибернетику. М.: Изд-во иностранном .м-ры, 1972. С. 1Г>3. По сути, теорема Р. Коуза, согласно которой фирма может существовать лишь до тех мор, "пока издержки контроля за ее работниками меньше издержек защиты нрав собственности", есть частный случай действия закона необходимого разнообразия (Coasc R. The Nature ol ihe Finn//Economics, New Scries. 1937. Vol. 16, No /i. P. 386 -405>).

26 - Рассчитано по данным: Народное хозяйство СССР в 1988 году. С. .1; Г/я/о П. Мета стазы организованной преступности /'/' Экономическая газета. 1989. N 30. С. 19.

27 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 416-417.

28 - Беккер Г. С. Венчурный рай // Независимая газета. 2000. 23 июня. С. 4.

29 - Об этом, н частности, см.: Капелюшпиков Р. Собственпость без легитимности? Вопросы экономики. 2008. N 3.

30 - Подробнее о механизмах легитимизации см.: Петракоа II. Укрепление прав собственности: трансформировать, не разрушая // Вопросы экономики. 2008. N3.

31 - May В. Посткоммунистическая Россия н постиндустриальном мире: проблемы догоняющего развития // Вопросы экономики. 2002. N 7. С. 11.

32 - May В. Экономическая политика 2007 года: успехи и риски. С. 5.