Российские социальные неравенства как фактор общественно-политической стабильности

В научной литературе, публицистике, выступлениях экспертов и политиков сложившиеся социальные неравенства в России вызывают тревогу. Практически единодушно утверждается, что, во-первых, они чрезмерны и, во-вторых, угрожают общественно-политической стабильности страны. Так ли это?

Социальное неравенство: основные характеристики

Чаще всего для характеристики социального неравенства используют различные показатели дифференциации текущих доходов населения. Применительно к России основные из них приведены в таблице 1.

Однако под социальными неравенствами, как правило, понимают неравенство отдельных людей или их групп в доступе к материальным благам и услугам (например, Кравченко, Анурин, 2003; Демидов, 2004). Получение населением денежных доходов — лишь инструмент доступа к ним. Поэтому для дальнейшего анализа важно ответить на два вопроса: какие конкретные материальные блага и услуги рассматриваются в рамках социальных неравенств; как оценить уровень последних?

Таблица 1

Показатели дифференциации доходов населения России в 2011 г.
Соотношение среднего дохода 20% наиболее обеспеченного населения к среднему доходу 20% наименее обеспеченного населения, в разах	9,1
Децильный коэффициент фондов (коэффициент дифференциации доходов), в разах	16,2
Коэффициент Джини (индекс концентрации доходов)	0,417
Источник: Росстат (www.gks.ru/free_doc/new_site/population/urov/urov_32g.htm).

Группы материальных благ в целом очевидны: продукты питания; одежда, обувь; автомобили, бытовая техника; недвижимость (жилье, земля). Но оценить уровень неравенств в доступе к ним не просто. Дело в том, что некоторые блага приобретают и потребляют регулярно (это особенно характерно для продуктов питания), а другие (например, автомобили, холодильники, стиральные машины, жилье) приобретают редко и используют длительное время.

Потребление основных продуктов питания в распределении по децильным группам представлено в таблице 2. Как можно видеть, различия между первой и десятой децильными группами не столь значительны, как по денежным доходам. Например, по потреблению фруктов и ягод они составляют три раза, мяса и мясных продуктов, молока и молочных продуктов — примерно два раза.

Таблица 2

Потребление основных продуктов питания по группам населения в зависимости от уровня среднедушевых располагаемых ресурсов (в среднем на потребителя в год, кг)
	Децильные группы населения по уровню среднедушевых располагаемых ресурсов (I — наименьшие, X — наибольшие)
	I	II	III	IV	V	VI	VII	VIII	IX	X
Хлеб и хлебные продукты	86,9	92,7	96,9	99,4	101,6	100,9	101,5	98,7	104,8	107,6
Картофель	56,9	61,8	65,0	66,8	67,4	67,1	68,8	67,8	72,9	75,0
Овощи и бахчевые	58,4	71,7	80,2	88,1	92,5	96,7	106,5	106,4	115,3	125,2
Фрукты и ягоды	30,5	39,8	47,0	54,1	59,9	66,3	76,5	79,1	86,5	92,9
Мясо и мясные продукты	45,0	56,3	62,7	68,4	73,0	77,2	79,8	84,0	89,1	94,8
Молоко и молочные продукты	164,0	201,3	224,6	242,6	260,3	266,7	277,7	287,7	308,7	315,1
Яйца, шт.	155	178	193	205	211	217	217	227	238	260
Рыба и рыбные продукты	13,1	15,4	17,0	18,8	19,8	21,1	21,9	22,7	24,7	27,3
Сахар и кондитерские изделия	22,1	25,6	27,9	29,7	31,0	31,8	34,1	34,9	37,7	38,0
Масло растительное и другие жиры	8,9	9,8	10,2	10,7	10,9	11,2	10,9	10,8	11,8	12,8
Источник: Социально-экономические индикаторы бедности в 2007—2010 Росстат. М., 2011.									гг.: стат. сб. /

Таблица 3

Наличие предметов длительного пользования в бедных и небедных домашних хозяйствах в 2010 г. (в среднем на 100 домохозяйств, штук)

	Бедные домохозяйстваа	Небедные домохозяйстваб
Телевизор цветной	137	164
Видеомагнитофон, видеоплеер, DVD-плеер	81	91
Холодильник, морозильник	112	122
Стиральная машина	96	100
Пылесос	81	93
Мобильный телефон	244	225
Музыкальный центр, магнитофон, аудиоплеер	57	68
Персональный компьютер	41	59
Легковой автомобиль	32	50

Примечание. Здесь и далее в таблицах: ^а среднедушевые доходы ниже прожиточного минимума; ⁶ среднедушевые доходы выше прожиточного минимума. Источник: см. табл. 2.

Еще менее заметны различия в потреблении (наличии) товаров длительного пользования (см. табл. 3), а также в жилищных условиях (см. табл. 4). Свои жилищные условия в 2010 г. считали плохими и очень плохими 1,8% бедных домохозяйств, а среди небедных — 7,5%¹. Добавим, что среди бедных домохозяйств в 2010 г. владели земельными участками 45,4%, в то время как среди небедных — только 40,5%². Конечно, надо учитывать качество потребляемых товаров и находящейся в собственности недвижимости. Но и здесь различия не столь существенны, как представляется на первый взгляд (см. табл. 5).

Таблица 4

Распределение домашних хозяйств в зависимости от жилищных условий в 2010 г.

Показатель	Бедные домохозяйства	Небедные домохозяйства
Проживающие в отдельной квартире (% от численности)	54,0	74,3
Число жилых комнат, приходящихся на домашнее хозяйство,	2,58	2,44
в том числе изолированных	1,92	1,99
Общая площадь жилья в расчете на одного проживающего, кв. м	15,7	22,1
Число лиц, приходящихся на 100 комнат	141,0	104,8
Удельный вес домохозяйств (%), проживающих в домах, оборудованных:
электричеством	100	100
электроплитой напольной	18,4	22,0
газом сетевым	62,3	67,0
водопроводом из коммунальной или индивидуальной системы	79,6	92,3
центральным отоплением	49,7	70,9

Источник: см. табл. 2.

Таблица 5

Потребление (наличие) некоторых высококачественных товаров длительного пользования в бедных и небедных домохозяйствах (%)

	Бедные домохозяйства	Небедные домохозяйства
Автомобили иностранной модели	10,7	17,2
Телевизоры плоские (плазменные или жидкокристаллические)	14,5	26,6
Холодильники, не требующие размораживания	35,1	46,5

Источник: Дмитриев, Мисихина, 2012. С. 21.

Однако в последние годы, прежде всего за рубежом, получили развитие исследования, посвященные оценке накопленного домохозяйствами богатства (wealth), включающего как финансовые (денежные сбережения, акции, вклады в пенсионные фонды и т. п.), так и нефинансовые (прежде всего недвижимость) активы. Наиболее известные исследования проводит банк Credit Suisse, который готовит ежегодный Global Wealth Report. В последнем докладе, опубликованном в октябре 2012 г. (Credit Suisse Research Institute, 2012), содержится много важных выводов, касающихся России.

Главный из них: наша страна лидирует в мире по неравенству в распределении богатства. На долю самых богатых 1% россиян приходится 71% всех активов домохозяйств в стране. Для сравнения: в следующих за Россией (среди крупных стран) по этому показателю Индии и Индонезии этот показатель составляет соответственно 49 и 46%. В среднем в мире он равен 46%, в Африке — 44, в США — 37, в Китае и Европе — 32, в Японии — 17%. Россия лидирует в мире и по доле самых обеспеченных 5% населения (82,5% всего богатства домохозяйств страны) и 10% населения (87,6%), и по коэффициенту Джини распределения богатства (0,84).

Такое расхождение с приведенными выше данными о дифференциации денежных доходов, а также потреблении (наличии) материальных благ можно объяснить неполнотой статистики прежде всего о богатых и сверхбогатых домохозяйствах, которые не попадают в обследования, проводимые Росстатом. Credit Suisse и другие зарубежные финансовые институты (например, группа Allianz (2012)), оценивая объем богатства в домохозяйствах России, используют, наряду с данными опросов последних, косвенные методы (списки миллиардеров журнала Forbes и многократно проверенный вывод о том, что богатство самых обеспеченных людей распределено по закону Парето (Гуриев, Цывинский, 2012).

Вернемся к принятому нами определению социальных неравенств. Важнейшей частью анализа, наряду с потреблением материальных благ, должно стать потребление услуг. Речь идет прежде всего об образовании и здравоохранении.

Конституцией РФ (ст. 43) «гарантируются общедоступность и бесплатность дошкольного, основного общего и среднего профессионального образования в государственных или муниципальных образовательных учреждениях и на предприятиях». В ней также говорится: «Каждый вправе на конкурсной основе бесплатно получить высшее образование в государственном или муниципальном образовательном учреждении и на предприятии». Статьей 41 установлено, что «каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений»³.

Тем самым, казалось бы, заложена институциональная основа для снижения уровня социальных неравенств в этих сферах. Однако, как показывают опросы, удовлетворенность населения здесь очень низкая.

Так, согласно данным Левада-Центра, на вопрос: «Можете ли Вы, Ваши дети, внуки сейчас при необходимости получить хорошее образование» в августе 2011 г. «скорее нет» и «определенно нет» ответили 50% опрошенных. «Скорее да» и «определенно да» указали 32% респондентов⁴.

Преобладание отрицательных оценок образования связано прежде всего с объективными проблемами общеобразовательной школы. В подготовленной группой экспертов по заказу Правительства России «Стратегии-2020» отмечается: «На фоне общего роста имущественной и культурной дифференциации населения становится все более заметной и тенденция дифференциации школ по качеству образования.

Выделяется сегмент школ (как сельских, так и городских), стойко демонстрирующих низкие учебные результаты на всех ступенях образования. В разных регионах России таких учреждений насчитывается от 4 — 5 до 25%. В отдельных субъектах Федерации треть детей обучается в школах, в которых до 50% выпускников 11-х классов в 2011 г. получили по ЕГЭ по математике не более 45 баллов. В таких школах, как правило, почти нет отличников, участников олимпиад, но много детей с трудностями в обучении, с неродным русским языком, с девиантным поведением. (...)

Дифференциация школ по качеству образования порождает конкуренцию за места, приводит к выстраиванию системы барьеров и селекции при поступлении (конкурсный отбор, тестирование) и создает почву для коррупции. Законодательное закрепление принципа зачисления в школы по месту жительства — важное свидетельство внимания власти к проблеме, однако данный принцип нуждается в эффективных процедурах реализации. С другой стороны, предложенное решение приводит к ограничению свободы выбора образовательного учреждения потребителем и, что наиболее существенно, не решает проблему дифференциации качества образования.

Рассматриваемый тренд — один из наиболее опасных в современном образовании, он ведет к разрушению образа общедоступной качественной школы, к формированию сегмента учреждений, которые будут нуждаться в глубокой социальной и педагогической реабилитации. При этом образование перестает выполнять функцию социального лифта, начинает воспроизводить и закреплять социальную дифференциацию»⁵.

Согласно опросу Левада-Центра, на вопрос: «Можете ли Вы, другие члены Вашей семьи при необходимости получить хорошее медицинское обслуживание» в августе 2010 г. были получены следующие ответы: «скорее нет» — 45%, «определенно нет» — 25, а «скорее да» и «определенно да» — лишь 22%⁶.

И применительно к здравоохранению, как и в случае с образованием, есть объективные причины для столь массового недовольства населения. В упомянутой выше «Стратегии-2020» отмечается: «По уровню финансирования здравоохранения Россия намного отстает от западноевропейских стран. Доля общих расходов на здравоохранение в ВВП у нас почти в 1,7 раза меньше, чем в странах ЕС (5,2% против 9% в 2008 г.), а доля госрасходов на здравоохранение в ВВП — меньше в 2 раза (3,4% по сравнению с 6,9% в 2008 г.). В абсолютном выражении в расчете на 1 человека российское государство тратит на здравоохранение в 3,9 раза меньше, чем в среднем страны ЕС (567 и 2203 долл. соответственно по паритету покупательной способности, 2008 г.). (...)

При наличии обширных гарантий бесплатной медицинской помощи 29% людей, обращающихся за медицинской помощью, полностью или частично оплачивают свое лечение. Неуклонно растет число пациентов стационаров, платящих за лечение в руки медицинским работникам. (...)

Проблема состоит в том, что и те, кто лечится бесплатно, и те, кто платит, сильно рискуют столкнуться с низкой квалификацией медицинских работников, невниманием и отсутствием действенных механизмов защиты прав пациентов».

Как видно, если опираться на данные статистики и обследований, картина с социальными неравенствами в России получается в целом весьма тревожной. Это не может не сказываться и на их оценке населением.

Так, согласно данным опроса Фонда «Общественное мнение», проведенного в январе 2011 г., 98% респондентов считают, что между богатыми и бедными у нас в стране большая разница в доходах, 80% — что в последние годы эта разница увеличивалась и 63% уверены, что через год она будет еще больше⁷. По опросу Левада-Центра, проведенному в августе 2011 г., в числе проблем нашего общества, которые более всего тревожат респондентов и они считают их самыми острыми, на втором месте (после роста цен) стоит «бедность, обнищание большинства населения» (52% опрошенных) и на шестом — «резкое расслоение на богатых и бедных, несправедливое распределение доходов» (27%)⁸.

Отметим, что подавляющее большинство россиян возмущены быстрым ростом коррупции, пронизывающей все сферы общественной жизни и фактически ставшей неформальной перераспределительной системой, еще более увеличивающей социальные неравенства. Более 80° о населения считают коррупцию одной из главных проблем России, которая мешает развитию страны и практически ставит крест на ее будущем⁹. Это также усиливает ощущение неприемлемости нынешних социальных неравенств.

Из сказанного можно сделать вывод: феномен «социальных неравенств» в современной России во многом формирует у большей части населения стойкое ощущение несправедливости окружающей жизни.

Причины социальных неравенств

В чем же причины социальных неравенств, которые наблюдаются в России? Как известно, основным источником благосостояния служат доходы от трудовой деятельности. В 2012 г. за счет оплаты труда (включая скрытую) формировалось 2/3 денежных доходов россиян¹⁰. Согласно данным Росстата, в апреле 2011 г. соотношение средней заработной платы 10% работников с наибольшей и 10% работников с наименьшей заработной платой составляло 16,1 раза (75,1 тыс. руб. в месяц против 4,7 тыс. руб. в месяц)¹¹.

Кто же попадает в верхние децили? При средней заработной плате в апреле 2011 г. 22 334 руб. в месяц наибольшие значения отмечены в следующих видах экономической деятельности¹²: финансовая деятельность — 44 659 руб.; рыболовство — 44 432 руб.; добыча полезных ископаемых — 41 547 руб.

Это портрет российской экономики, построенной на добыче и экспорте сырья в сочетании с обслуживающим названные виды деятельности финансовым сектором. Очевидны последствия такой ситуации для российского рынка труда: на нем ограниченное число «хороших» рабочих мест. В перечисленных видах экономической деятельности занято чуть больше 2 млн человек¹³. Кроме того, в экономике функционирует несколько миллионов руководителей предприятий и их структурных подразделений, заработная плата которых, согласно обследованию Росстата, в октябре 2011 г. в 1,8 раза превышала зарплату специалистов, в 2,9 раза — других служащих и в 2,2 раза — рабочих¹⁴. Остальные несколько десятков миллионов человек получают крайне низкую зарплату, причем с 2008 по 2011 г. доля занятых в неформальном секторе российской экономики (для него в основном характерны низкие заработки), по расчетам Росстата, увеличилась примерно в полтора раза — с 12,4 до 18,5%¹⁵.

Стало уже общим местом утверждение о том, что за последние годы зависимость российской экономики от добычи и экспорта сырья еще больше возросла. Это выражается во все более архаичной структуре экспорта и импорта, в росте доли доходов бюджетной системы от этого вида деятельности.

Именно данное обстоятельство выступает важнейшей (но не единственной) причиной возникновения негативно оцениваемых обществом социальных неравенств в стране. Важно отметить, что, несмотря на все желание сохранить Россию в качестве нефтегазовой сверхдержавы, идет медленный, но неуклонный процесс деградации сырьевого сектора, связанный с неблагоприятными для нашей страны изменениями на мировых рынках энергоносителей. Поэтому ожидать позитивных сдвигов в феномене российских социальных неравенств при сложившемся в России типе экономического развития не приходится.

Еще одна важная причина нынешних социальных неравенств в России — общее недофинансирование не только здравоохранения (о чем было сказано выше), но и сферы социальной защиты.

Так, несмотря на примерно двукратный рост реального размера пенсий за 2000—2011 гг.¹⁶, ее средний размер составлял в октябре 2012 г. всего 34% от средней начисленной заработной платы по стране¹⁷.

Расходы российского государства на поддержку семей с детьми (выплаты, услуги, налоговые вычеты) составляют 0,4% ВВП (Иваницкая и др., 2007), а во Франции - 3,7, в Великобритании - 3,5, США - 1,2% ВВП (Тындик, 2010. С. 161). В расчете на душу населения этот разрыв еще больше. В результате в 2009 г. 29,5% российских детей жили в зоне бедности, что в 1,53 раза превышает аналогичную долю среди всего населения (Пишняк, Попова, 2011. С. 61). В Европейском союзе (27 стран) это соотношение составляло 1,22¹⁸, то есть социальные неравенства среди семей с детьми там существенно меньше, чем в России.

Наконец, третий фактор формирования в нашей стране подобных социальных неравенств (после архаичной структуры экономики и острого недофинансирования социальных программ) — неэффективность государственного управления. Можно сослаться на составляемый Всемирным банком индекс эффективности правительства (Governance Research Indicator Country Snapshot — GRICS) (см. табл. 6).

В чем причина сложившейся ситуации? В качестве возможного ответа приведем, например, такие параметры, которые тоже разрабатывает Всемирный банк, как «Voice and Accountability», что можно перевести как «Право голоса и подотчетность», а также «Качество законодательства» (см. табл. 7). Из данных таблицы 7 следует, что разрыв между Россией и странами-лидерами огромный.

Вывод очевиден: деятельность государства в России очень слабо зависит от воли и предпочтений граждан. Это, в свою очередь, предопределяет низкое качество (с точки зрения общественных интересов) принимаемых властью решений.

Таблица 6

Индекс эффективности правительства, 2010 г. (максимум =100)
	Великобритания	Германия	Франция	Швеция	Россия
Эффективность правительства	92,3	91,9	89,5	98,6	41,6
Источник: Worldwide Governence Indicators		/ World Bank.

Таблица 7

Некоторые параметры оценки работы правительства,
	2010 г. (максимум = 100)
	Великобритания	Германия	Франция	Швеция	Россия
Право голоса и подотчетность	91,9	92,9	89,1	99,1	20,9
Качество законодательства	97,1	93,8	87,1	96,7	38,3
Источник: см. табл. 6.

Социальные неравенства и внутренняя стабильность

Как описанная выше ситуация с социальными неравенствами и их восприятием российским обществом влияет на внутреннюю стабильность нашей страны? Прежде всего уточним, что понимается под «стабильностью». Как правило, это слово ассоциируется с «устойчивостью», «неизменностью», «поддержанием существующего порядка». Если исходить из этих определений, то «стабильность» может быть и позитивным, и глубоко негативным феноменом общественной жизни. Если поддерживается, например, функционирование эффективных в социальном плане институтов, то такую «позитивную» стабильность можно только приветствовать. В противном случае возникает «негативная» стабильность, которая означает медленную, неуклонную деградацию, рано или поздно приводящую к открытым кризисам с непредсказуемым исходом. Яркий пример из российской истории — начало XX в.

Отметим, что даже простое поддержание функционирования эффективных институтов без постоянного их совершенствования и развития неизбежно приводит к застою и последующей деградации. Поэтому внутренняя стабильность российского общества, если считать это качество положительным, означает постоянное отрицание прежней, может быть, еще недавней «позитивной» стабильности в пользу новой, которая формируется эволюционным путем через механизмы диалога и поиска компромиссов между различными политическими, общественными и социальными группами граждан.

К какому сценарию стабильности ведет ситуация, складывающаяся с социальными неравенствами в России? Рассмотренные выше три объективные причины формирования нынешнего типа социальных неравенств в России в случае своей консервации, очевидно, создают «негативную» стабильность. Причем траектория движения в рамках этого сценария может характеризоваться внешними признаками стабильности в стране на протяжении еще не одного десятилетия. Дело здесь в двух важных чертах поведения значительной части российского общества.

Во-первых, за последние 20 лет существенно возросла доля населения с девиантным поведением, которое имеет ряд основных признаков: преступность; алкоголизм; наркомания; самоубийства (Иванов, 1995). Кроме того, есть так называемый «преддевиантный синдром», признаками которого выступают: аффективный тип поведения; семейные конфликты; агрессивный тип поведения; ранние антисоциальные формы поведения; отрицательное отношение к учебе; низкий уровень интеллекта (Патаки, 1987).

Так, количество алкоголиков в России, согласно заявлению главы Роспотреб-надзора Г. Онищенко, уже превысило 3 млн человек¹⁹; число наркозависимых достигло 8,5 млн человек²⁰; Россия относится к странам с высоким уровнем самоубийств (свыше 20 случаев на 100 тыс. человек в год)²¹, при этом резко растет число детско-юношеских самоубийств (по данным государственной статистики, если в 2009 г. в стране было совершено 260 подростковых суицидов, то в 2010 их было в 1,2 раза больше²²); в России насчитывается 660 тыс. детей-сирот²³; в занятие проституцией вовлечены около 1 млн человек, многие из них несовершеннолетние²⁴.

Во-вторых, весьма распространены эмиграционные настроения. Например, проведенное в сентябре 2012 г. исследовательским холдингом «Ромир» обследование показало: 31 /о городских жителей признались, что хотели бы уехать из страны. Причем семь лет назад этот показатель был на уровне 19%²⁵. Причины очевидны: отсутствие перспектив самореализации в условиях архаичной экономики, имитационной политической системы, отсталых (по отношению к современным глобальным стандартам) систем образования и здравоохранения. Перед началом экономического кризиса 2008—2009 гг. в ряде исследований отмечалось, что рост российского среднего класса по этим причинам фактически прекратился (Гонтмахер и др., 2008).

Конечно, далеко не все могут реализовать указанное желание в силу разных причин. Официальные данные о выезде из России на постоянное место жительства за границу дают очень небольшие цифры: в 2010 г. выехали 33 тыс. человек²⁶. Однако эти данные учитывают только тех, кто официально объявил о выезде за границу для постоянного проживания. На самом деле намного больше поток фактических невозвращенцев: молодежь, выехавшая для обучения; люди, купившие недвижимость за границей, но сохранившие за собой регистрацию и жилплощадь в России; специалисты, выехавшие для работы по долгосрочным контрактам; те, кто вывез из России семьи и регулярно приезжает к ним, и т. п. Эти люди часто не имеют гражданства страны, в которой осели, но надеются на его получение. Оценить масштаб такой скрытой эмиграции крайне сложно, но речь идет, видимо, уже о сотнях тысяч семей. Известны страны, наиболее полюбившиеся россиянам для проживания: Болгария, Черногория, Финляндия, Хорватия, Чешская Республика, Израиль, Латвия, Германия, Испания, Великобритания, Австрия, Швейцария, Китай, Новая Зеландия.

Таким образом, в российском обществе накопилась, возможно, критическая масса маргинализированного населения; одновременно медленно, но неуклонно идет отток из страны наиболее перспективных кадров.

На эту негативную тенденцию, маскируемую разговорами о сохранении «стабильности», накладываются мощные процессы перераспределения населения между различными регионами России. В период между переписями населения 2002 и 2010 гг. его численность увеличилась только в Центральном (прежде всего за счет Москвы и ближнего Подмосковья) и Северо-Кавказском федеральных округах²⁷. Уже много лет происходит отток населения с Дальнего Востока, Сибири, Севера и Северо-Запада Европейской части (кроме Санкт-Петербурга), практически из всех областей Центральной России. В этих регионах быстро растет доля пожилого, нетрудоспособного и маргинализированного населения. Можно утверждать, что в ряде территорий появились поселения и целые районы, где нормализовать демографическую ситуацию с точки зрения численности населения и его характеристик уже практически невозможно. В результате возникают межрегиональные социальные неравенства, которые резко сужают потенциал для инвестиций и экономического развития большинства субъектов РФ.

Есть ли выход из сложившейся ситуации?

Сохранение «негативной» стабильности постепенно обескровливает Россию, лишает ее перспектив развития, отодвигая тем самым на мировую периферию. Этот процесс может продолжаться достаточно долго без открытых общественно-политических конфликтов, хотя бы по той причине, что наиболее активная часть населения либо опускает руки («плетью обуха не перешибешь», «от меня ничего не зависит», «все равно они, то есть власти, все сделают как хотят» и т. п.), либо эмигрирует. Однако при подобном медленном социальном загнивании накапливаются большие общественно-политические риски. Так, маргинализация общества неразрывно связана с возникновением немногочисленных, но весьма активных крайне левых и крайне правых экстремистских сил, выходящих за рамки конституционного поля. Тем самым можно ожидать постепенного увеличения числа эксцессов, например, на межнациональной и межконфессиональной почве, вплоть до террористических актов.

Такое развитие событий может еще больше увеличить разрыв между потребностью в квалифицированной рабочей силе сердцевины нынешней архаичной российской экономики — экспортных сырьевых отраслей и ее предложением на российском рынке труда из-за дальнейшей деградации системы профессионального образования. Эту нишу неизбежно начнут заполнять иностранцы — временные трудовые мигранты. В противном случае Россия лишится практически единственного источника экспортных доходов, что создаст немалые бюджетные трудности, в частности, для поддержания даже тех невысоких социальных стандартов, к которым привыкла большая часть населения. Сочетание уже достаточно распространенной в стране мигранто-фобии и ксенофобии²⁸ с социальными трудностями на повседневном уровне может сформировать весьма взрывоопасный материал с точки зрения сохранения общественно-политической стабильности в России.

Единственный способ избежать такого развития событий — перейти от «негативной» к «позитивной» стабильности, или «стабильности развития». Ключевой фактор успешности этого перехода — реформа государства как института.

Сейчас государство, будучи крайне неэффективной (с точки зрения общественных интересов) структурой, своей пассивностью в сферах, где требуются инициация и реализация реформ (политической, экономической, социальной), содействует поддержанию «негативной» стабильности. Недаром на Всемирном экономическом форуме в Давосе в январе 2013 г. ведущие эксперты мира представили три наиболее вероятных сценария развития России — и все негативные (World Economic Forum, 2013).

В то же время государство активно и эффективно занимается бизнесом в пользу многих людей, работающих на него. В рейтинге восприятия коррупции, составляемом Transparency International, в 2012 г. Россия заняла 133-е место из 176²⁹.

Какие возможны начальные шаги по реформированию государства в России?

1. Перевод исполнительной власти под реальный контроль со стороны законодательной. Для этого следует: начать переход от нынешней президентской к президентско-парламентской республике, в которой премьер-министр назначается Государственной думой; ограничить сферу ответственности администрации Президента только функциями обслуживания текущей деятельности главы государства.

2. Ограничение деятельности исполнительной власти вопросами, в которых она (федеральная и региональная) действительно эффективна с точки зрения реализации общественного интереса: формирование проекта федерального бюджета и бюджетов субъектов Федерации, а также их исполнение после прохождения парламентского «фильтра»; сбор налогов (кроме местных); вопросы обороны; вопросы внешней политики; правоохранительная деятельность в части, которая не может быть реализована на муниципальном уровне (защита Конституции, контрразведка и противостояние терроризму, расследование наиболее тяжких преступлений и др.); осуществление социальной политики в части, которую нельзя эффективно реализовать на муниципальном уровне (высшее образование, поддержка фундаментальной науки, обязательное социальное страхование, высокотехнологичная медицинская помощь и пр.)³⁰; федеральные трансферты ограниченному (не более 10) числу депрессивных регионов.

Все остальное — и прежде всего участие исполнительной власти в экономике — требует радикальной минимизации: государственные инвестиции должны быть ограничены особо значимыми социальными объектами; функции регулирования и контроля за экономической деятельностью следует передать саморегулируемым организациям и профессиональным ассоциациям; обязательное социальное страхование должно стать сферой государственно-частного партнерства с усилением контроля со стороны законодательной власти, политических партий и общественных организаций.

3. Организация действенного внешнего контроля, который может включать следующие элементы: полную прозрачность (через свободный доступ к соответствующим информационным ресурсам в Интернете) не только процедур и регламентов деятельности, но и графиков встреч чиновников высшего и среднего звена в их рабочее время, а также документооборота (кроме ограниченного перечня, связанного с секретностью); разработку и внедрение программ внешнего аудита (законодательной властью вместе с представителями НКО и экспертного сообщества) органов исполнительной власти для оценки эффективности их деятельности; переход к формированию бюджетов (прежде всего местных) с использованием в том числе вики-технологий и других форм общественного участия.

---

Только переход в состояние «позитивной» стабильности позволит сформировать оптимальные, с точки зрения общественного интереса, социальные неравенства в России. Это заложит основу для дальнейшего эффективного и устойчивого развития страны.

---

¹ Социально-экономические индикаторы бедности в 2007—2010 гг. / Росстат.

² Там же.

³ www.constitution.ru/10003000/10003000-4.htm.

4 www.levada.ru/30-08-2011/rossiyane-otsenili-kachestvo-obrazovaniya.

⁵ http://2020strategy.ru/data/2012/03/14/1214585998/litog.pdf.

6 www.levada.ru/archive/otsenki-raboty-institutov-sotsialnoi-sfery/mozhete-li-vy-drugie-chleny-vashei-semi-pri-neobk.

⁷ http://bd.fom.ru/pdf/d04cosnll.pdf.

⁸ www.levada.ru/30-08-2011/kakie-problemy-trevozhat-rossiyan-i-oslozhnyayut-zhizn.

⁹ www. svoboda. org /content/article/ 2313188. html.

¹⁰ www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat/rosstatsite/main/population/level/#.

¹¹ www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat/rosstatsite/main/population/wages/#.

¹² www.gks.ru/free_doc/new_site/population/trud/obsled/trud2011.htm.

¹³ www.gks.ru/bgd/regl/bl2_01/IssWWW.exe/Stg/dll/3-2.htm.

¹⁴ www.gks.ru/bgd/regl/B12_04/IssWWW.exe/Stg/d06/3-plat.htm.

¹⁵ www.opec.ru/1443603.html.

¹⁶ www.gks.ru/free_doc/new_site/population/urov/urov_pl.htm.

¹⁷ www.gks.ru/free_doc/new_site/population/urov/doc3-l-l.htm; www.gks.ru/wps/wcm connect/rosstat/rosstatsite/main/publishing/catalog/periodicals/doc_l 140086922125.

¹⁸ Там же.

¹⁹ www.lenta.ru/news/2012/09/04/alco/.

²⁰ http://top.rbc.ru/society/12/03/2013/848792.shtml.

²¹ www.lossofsoul.com/DEATH/suicide/statistic.htm.

²² Газета.Ru. 2013. 11 марта, http://rn.gazeta.ru/social/news/2013/03/ll/n_2792477.shtml.

²³ http://ria.ru/society/20121001/763368232.html.

²⁴ http://echo.msk.ru/news/997926-echo.html.

²⁵ В опросах приняли участие 1000 человек в возрасте от 18 до 50 лет и старше, проживающие в городах с населением от 100 тыс. человек и выше, из восьми федеральных округов (www.romir.ru/studies/390_1348084800).

²⁶ www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat/rosstatsite/main/population/demography/#.

²⁷ www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogil612.htm.

²⁸ См., например: www.levada.ru/28-ll-2012/natsionalnaya^olitika-i-otnoshenie-k-migrantam.

²⁹ www.transparency.org.ru/indeks-vospriiatiia-korruptcii/rossiia-v-indekse-vospriiatiia-korruptcii-2012-novaia-tochka-otscheta.

³⁰ Большинство социальных функций (школьное и дошкольное образование, первичная медицинская помощь, социальная защита и т. д.) необходимо сосредоточить на региональном и муниципальном уровнях.

---

Список литературы

Гонтмахер Е., Григорьев Л., Малева Т. (2008). Средний класс и российская модернизация // Время новостей. 1 февр. [Gontmakher Е., Grigoriev A., Maleva Т. (2008). The Middle Class and the Russian Modernization // Vremya Novostei. February 1.]

Гуриев С, Цывинский О. (2012). Ratio economica: Первая среди неравных // Ведомости. 6 нояб. [Guriev S., Tsyvinski О. (2012). Ratio Economica: First among Unequals // Vedomosti. November 6.]

Демидов H. (2004). Основы социологии и политологии. М.: Академия. [Demidov N. (2004). The Basics of Sociology and Political Science. Moscow: Academia.]

Дмитриев M., Мисихина С. (2012). Прощай, нищета! // Вестник Европы. № 34—35. С. 16-28. [Dmitriev М., Misikhina S. (2012). Farewell to Poverty! // Vestnik Evropy. No 34-35. P. 16-28.]

Иваницкая H., Гликин M., Грозовский Б. (2007). Фантастическая демография // Ведомости. 23 мая. [Ivanitskaya N., Glikin М., Grozovsky В. (2007). Fantastic Demography // Vedomosti. May 23.]

Иванов В. (1995). Девиантное поведение: причины и масштабы // Социально-политический журнал. № 2. С. 47—57. [Ivanov V. (1995). Deviant Behavior: The Causes and Scale // Socio-political Journal. No 2. P. 47—57.]

Кравченко А., АнуринВ. (2003). Социология. СПб.: Питер. [Kravchenko A., Anurin V. (2003). Sociology. St. Petersburg: Piter.]

Патаки Ф. (1987). Некоторые проблемы отклоняющегося (девиантного) поведения // Психологический журнал. Т. 8, № 4. С. 92 — 102. [Pataki F. (1987). Some Problems of Abnormal (Deviant) Behavior // Psychological Journal. Vol. 8, No 4. P. 92-102].

Пишняк А. И., Попова Д. О. (2011). Бедность и благосостояние российских семей с детьми на разных этапах экономического цикла // SPERO. № 14. Весна-Лето. С. 57-78. [Pishnyak A. I., Popova D. О. (2011). Poverty and Well-being of Russian Families with Children at Different Stages of the Economic Cycle // SPERO. No 14. Spring-Summer. P. 57-78.]

ТындикА. О. (2010). Обзор современных мер семейной политики в странах с низкой рождаемостью // SPERO. № 12. Весна-Лето. С. 157-176. [Tyndik А. О. (2010). Overview of Modern Family Policy Measures in Countries with Low Fertility // SPERO. No 12. Spring-Summer. P. 157-176.]

Allianz (2012). Allianz Global Wealth Report 2012. Munich: Allianz SE.

Credit Suisse Research Institute (2012). Global Wealth Report 2012. Geneva: Credit Suisse AG.

World Economic Forum (2013). Scenarios for the Russian Federation. Geneva.