Контуры нового экономического пространства

Евстигнеева Л.П.
д. э. н., главный научный сотрудник
Института экономики РАН
Евстигнеев Р.Н.
д. э. н., проф., главный научный сотрудник
Института экономики РАН

В условиях обостряющегося с каждым годом кризисного состояния мировой, в том числе российской, экономики при использовании привычных стереотипов уже сложно выработать конструктивные решения. Требуется кардинально изменить общий взгляд на происходящие процессы, что означает соответствующие изменения в экономической системе.

Нам представляется, что наметился опасный исторический тренд «повторения пройденного». Мы имеем в виду возвращение к индустриализации на базе системы основного капитала в том виде, как он рассматривался в классической экономической теории. Именно это представляет сегодня угрозу всей мировой экономике.

Экономика как часть культурного ландшафта

Современная мировая экономика, включая Россию, столкнулась с резким снижением темпов роста. Если США и ЕС способны несколько повысить прирост национального дохода, например, за счет санкций и военно-политических угроз в адрес России, то подъем социального тонуса в нашей стране требует более серьезных мер. Здесь существенно, что Запад опирается на социальный опыт индивидуалистической философии, а русский опыт богат вариантами коллективизма.

В интервью известного режиссера П. Штайна¹ обсуждался, в частности, вопрос о русском национальном характере. По мнению Штайна, его главная особенность — врожденная потребность в больших напряженных задачах жизни социума как целостности. Развивая эту тему, он отметил опасность психологии, ориентированной на пафосные слова, поскольку отсутствует надежный переход от большого к малому. Думаем, что это верно.

Возьмем, например, «системный саботаж» правительства, которое не выполнило за год ни одного из указов президента РФ, изданных в мае 2012 г.² С оценкой «саботаж» вряд ли можно согласиться, как и с тем, что указы сформулированы недостаточно четко, поэтому они невыполнимы. Здесь важно другое.

Во-первых, возникшие проблемы — результат «ручного» управления, которое опирается на психологию не созидателя, а исполнителя. Последний не в состоянии создать гражданское общество, порождающее интегральную энергию действия. Панорама указов охватывает огромную сферу деятельности. Система, в которой коллективному или персональному регулятору противостоит большая совокупность исполнителей, а не созидателей, не может их реализовать.

Во-вторых, наше либеральное общество не предложило идеологию коллективного либерализма. Сейчас требуется стратегическая программа развития, способная увлечь многих людей. Чтобы появилось вдохновение, нужен не плюрализм предполагаемых модальностей (дальше этого наши либеральные проекты не пошли), а сосредоточенность на очень важной, конкретной задаче.

В-третьих, необходимо осознать, какой уровень сложности и все-охватности предлагаемого проекта развития страны может быть воспринят обществом. В рамках коллективистской идеологии нельзя подкупить те или иные слои населения. Здесь нужно, с одной стороны, опираться на народную память, а с другой — соединить народную мечту с очевидной необходимостью. Что мы имеем в виду, когда говорим о народной памяти? Речь идет о проявлении социума как целостности (не по частям — государство, рынок, гражданское общество, семья, человек, труженик, солдат). Первый раз такой феномен возник в годы Великой Отечественной войны. Это была эпоха трудной, но благословенной духовности, о чем нельзя забывать. Второй раз проявление социума относится к осени 1991 г., когда народ сплотился вокруг лидера Б.Н. Ельцина.

Структура субъектов социума представлена последовательностью человек — социально-экономическая структура или гражданское общество — государство — социум. (Заметим, гражданское общество не является венцом творения демократического движения.) Государство занимает промежуточное положение и выполняет сегодня функции квазисоциума. Нередко о социуме говорят как об обществе в целом, но не уточняют содержание этой целостности. Важнейшей функцией общества как социума можно считать социальную форму Бытия.

Мы выделяем два типа Бытия. Первый тип представлен космическим единством Бог — Бытие — Человек. Это западный рациональный тип. Второй тип связывает данные понятия по-другому: Бог — Человек — Бытие. Это творческий, иррациональный тип. Он присущ космическим функциям России (православию). Если рациональный тип требует конкретизации в формах общества исполнителей, то иррациональный развивает идеи и институты свободы, то есть это тип общества созидателей.

К сожалению, майские (2012 г.) указы президента РФ обращены к обществу исполнителей. В них еще не сформулированы задачи для общества созидателей. Воля исполнителей направлена на карьеру и повышение уровня благосостояния своей семьи. Здесь выбор человека ограничен пространством между социально-экономической структурой и государством. Воля созидателей направлена на свободу выбора в рамках развития общества как цивилизации, то есть единства земли, на которой исторически живет страна, народа, объединенного общественной кооперацией труда, и массового общественного сознания, основанного на понимании исторической судьбы своей цивилизации. Если в первом случае механизм волевых решений состоит в развитии демократических институтов государства и рынка, то во втором главной проблемой выступает регионализация, конкретизирующая систему взаимодействия цивилизационных компонентов (земля — общество — сознание).

Российская экономика: проблема переориентации

В условиях санкций, введенных против России в связи с событиями на Украине в 2014 г., можно вместо ориентации почти всех отраслей российской экономики на внешний рынок создать крупные внутренние рыночные ниши. Они должны опираться, с одной стороны, на структуру индустриального комплекса АБВ (А — сырьевые и энергетические отрасли; Б — машиностроение и отрасли биологического и химического производства; В — сельскохозяйственный и потребительский секторы, природопользование, водное и лесное хозяйства). В зависимости от структуры этого интегрального комплекса АБВ выделяют финансовые типы экономики — дефляционный (США) и инфляционный (Россия).

С другой стороны, базой экономики должна стать регионализация страны. В данном случае мы имеем в виду не политическую федерализацию. Как политически могут быть оформлены регионы — вопрос особый. С точки зрения экономики главное — выделить регионы, образующие цивилизационное единство земли, общественной кооперации труда и субъектов массового общественного сознания. Сказанное не отрицает важности политических союзов и институтов. Но это значит, что экономика перестанет быть продуктом государства, его служебной функцией, в том числе бюджетной политики.

В современном мире системное единство держится на единстве рынка и государства. Система регионов способна создать иной — центростремительный — тип системного единства. Внутри этого типа будут иметь место региональная резервная валюта, фондовые и другие рынки.

Созидательный человек не нуждается в палочной дисциплине. Ему нужны стратегическая сосредоточенность и активное общение. Ему не требуются мощные дополнительные стимулы, поскольку информационная трансакция во главе системы трансакций (ценовой, правовой, социальной, информационной) сделает доступными любые виды пространства и общения. Можно сказать, что пространство станет свободным предметом потребления наряду с другими формами потребления, включая информацию.

Проблема пространственного информационного единства активно разрабатывается в рамках экономической географии и пространственной экономики. Мы полагаем, что включить в эти теории проблемы цивилизации и природно-экономической регионализации важно для концептуального обоснования переориентации российской экономики. Такая переориентация предполагает не только новые принципы регионализации, но и новое понимание конкуренции рынков, опирающееся на достижения фрактальной геометрии и синергетики. Проблема эффективности и экономического роста лежит именно в этой области науки.

Специалисты говорят о затухании роста не только в России, но и в мире. Что случилось? Дело в том, что экономика не может больше основываться на методологии анализа межотраслевого баланса. Читаем в экономическом прогнозе Института экономической политики имени Е.Т. Гайдара: «Темпы роста внутреннего спроса (рассчитываемого как ВВП по потреблению минус экспорт плюс импорт) замедлились как в номинальном, так и в реальном выражении... объем инвестиций в основной капитал оказался ниже показателя 2012 года на 0,3%» (ИЭП, 2013).

Современная традиция не только не продвинулась дальше «Общей теории занятости, процента и денег» Дж. М. Кейнса, но и вернулась к докейнсианским моделям межотраслевого баланса с учетом современной большой роли финансового сектора, банковской системы, платежного баланса, импорта и экспорта капитала и т. д. Во-первых, в рамках традиционной методологии ученые активно ищут факторы роста производительности труда. Почему в последние годы замедлились рост производительности труда и соответственно темпы роста ВВП и национального дохода? Ответы традиционны и неверны (подробнее об этом ниже).

Во-вторых, попытки обратиться к теории Кейнса ничего нового не дают. Перевод «спросового потенциала» в действующий распадается на те же факторы роста производительности труда. Изучение влияния системы факторов на интегральный экономический спрос требует более глубокого погружения в теорию Кейнса, чтобы ответить на два вопроса. Первый: что заставило его разделить рынок на микро и макро? Ответ особенно важен в свете концепции «рынок = сетевая экономика». Второй вопрос: почему нужно использовать понятие «спросовый потенциал»? Какое слово здесь главное — «спросовый» или «потенциал»?

Принято считать, что Кейнс разделил рынок на уровни микро (рынок свободной конкуренции) и макро (рынок с макрорегуляторами при активном участии государства). По этой логике степень свободы экономического выбора прямо пропорциональна отстраненности государства от управления рынком. Либеральная доктрина трактует рынок-сеть как максимально свободную систему, ему придается особое значение как институту усиления демократизации общества и экономики и в будущем. (Заметим, что в западной теории появилась даже тенденция логически погружать макроэкономику в сферу микро.)

Подобные идеи не имеют ничего общего с кейнсианством. Проблема, которую решил Кейнс, — определение зрелости рынка, когда он выступает как целостное множество, выделившееся из неразвитой сферы начального рыночного бизнеса (Маркс назвал эту сферу случайной и всеобщей формами стоимости.)

Кейнс оставляет микроуровню единичный бизнес, представленный фирмой или отраслью. Таким образом, речь идет о рынке как о численном множестве, а не о целостности. Переход к макроуровню означает для Кейнса развитие системы рынков как целостных рыночных множеств. По-настоящему развитым и тем самым достигшим состояния целостности во времена Кейнса был рынок труда и заработной платы (рынкам капитала и денег только предстояло стать целостными рыночными множествами). Но рынок труда стимулирует ускоренное становление этих двух рынков как целостности, в чем и состоит его важнейшая роль.

Рынок труда, по Кейнсу, занимает ключевые позиции не только в своей сфере, но и в триединстве рынков (труда, капитала и денег). Если спрос на рынке микро базируется на усреднении (принципах среднестатистических значений соответствующих показателей оборота Д — Т — Д), то спрос на рынке макро отражает системные связи трех типов рынка (труда, капитала и денег). Для последних увязка спроса и предложения в рамках межотраслевого баланса, с одной стороны, трансформируется в институт рыночного социально-экономического базиса, а с другой — с ним связано поле рыночной экспансии, неопределенное по масштабам, но втянутое в эндогенную эволюцию этого базиса (вспомним, по аналогии, так называемую широкую эволюцию в биологии).

Базисом для рынка труда служит традиционная связанность числа занятых и среднего душевого семейного дохода (по Мальтусу). Вместе с тем ускоренное развитие ключевого рынка труда выступает функцией взаимодействия социально-экономического базиса и поля рыночной экспансии. Это обеспечивает дополнительную энергию для развития рынка труда, но одновременно его ключевая роль постепенно снижается.

В системе рынков на первый план выходит рынок капитала. Именно его превращение в рыночное множество как целостность обусловливает трансформацию макроэкономики на новом, более высоком уровне сложности в единство рыночных множеств капитала, труда и частично денег. Причем развитие рынка капитала стимулирует адекватную трансформацию рынка труда.

Квантованный экономический рост

Не следует смешивать экономические законы макро с политическими законами. Кейнс серьезно относился к повышению уровня государственного регулирования цен и инфляции. Однако надо помнить, что «уровень» для Кейнса есть сложившаяся целостность рынка как триединого множества. Проблема множеств, их взаимодействия, конкуренции, перестройки в процесс развития связана с уровнем сложности разных эпох с разными аттракторами (1, 2, 3, 4). Уровень управления имеет целью привлечь государство в экономику как политический институт.

В новых условиях характер экономического роста претерпевает серьезные изменения: он неизбежно приобретает черты квантованности. Его ведущей фигурой становится понятие потенциала. Теперь это более сложный феномен, чем определенный Кейнсом для ключевой позиции рынка труда. В общем смысле потенциал представляет собой социальную энергию в совокупности ее потенциальной и кинетической форм.

Понятие социального потенциала близко к понятию потенциала движения вообще, например квантовой частицы в электромагнитном поле, то есть любого движения в рамках определенного запаса энергии. Во всех случаях потенциал — это энергетический запас, который создается при определенных условиях, предшествующих движению — расходованию потенциала или его превращению из потенциальной формы в кинетическую.

Для экономики важно, что энергетический запас динамики может быть охарактеризован не только временным трендом (с ограничениями от 0 до максимальной величины потенциала), но и определенным динамическим алгоритмом, связанным с переходом от одного уровня капиталовооруженности труда к другому. Это сложный алгоритм, в котором есть как этапы плавного роста, так и хаотические периоды, завершающиеся предельными точками бифуркации, за которыми происходит смена эпох.

Для наглядности представим формулу динамики Ферхюльста (Пайтген, Рихтер, 1993. С. 39). Модель показывает изменение популяции x от 0 до максимальной численности xn (через n лет). Формула имеет вид: x = r (1 - xn). Максимальное значение x равно 1. Закон динамики выглядит так:

xn +1 = f(xn) = (1 + г)xn - 2x²n.

Здесь важную роль играет параметр r, который принят как константа (для упрощения). В реальности параметр роста r способен изменяться, поэтому он определяет состояние равновесия или неравновесия.

Если рассматривать квантованность в качестве свойства рынка как множества = целостности, то возникает вопрос о переходе от квантового множества к физическому. Такой переход достигается в особых пороговых точках. Речь идет, с одной стороны, о периодичности режима роста, который имеет связь с аттракторами, или центрами вокруг относительно неподвижных точек устойчивости множества как целостности. Сама эта устойчивость, с другой стороны, характеризует внутреннюю подвижность целостности. Так, любая начальная точка x₀ либо приближается к тому или иному центру (аттрактору), либо лежит на границе множества и не может сдвинуться в каком-то определенном направлении. Рано или поздно внутренняя динамика множества как целостности приводит к изменению параметра r, одновременно изменяются и области, принадлежащие аттракторам, и границы множества. Это значит, что квантованный рост становится управляемым, если учтена его специфика.

Первое. Важно принимать во внимание существование (что доказано в теории фрактальной геометрии) всех четырех видов формирования множеств как целостности и соответствующих способов их взаимодействия.

Второе. Необходимо найти границу сохранения равновесия. Когда мы говорим о равновесии, то имеем в виду периоды устойчивых колебаний роста. Это обстоятельство означает устойчивость аттракторов. При 2 < r < √6 = 2,449 система испытывает устойчивые периодические колебания. Причем при r < 2 аттрактор имеет одну точку устойчивости. При 2 < r < √6 аттрактор формируется из двух точек устойчивости, далее из 4, затем из 8, 16 и т. д. вплоть до области хаоса при r = 2,570.

Один важный момент: при г вблизи значения 3 есть одна хаотическая полоса (r > 2,67а). Ей на уровне r = 2,593 предшествует распад системы на две части. Раздвоение (ветвление) продолжается (аттрактор из 4, 8, 16 точек и т. д.).

Еще один интересный момент: в точке r = 2,8284 возникает «окно» устойчивых колебаний с периодом не 2, а 3. Далее система продолжает удваиваться на новом уровне, пока ветвление не растворится в хаосе при r =2,8495.

Третье. Соотношение пороговых точек на физической (действительной) оси и адекватных им аттракторов позволяет использовать достижения физической теории в плане расшифровки загадок состояний хаоса, в том числе в сфере экономики. В работах директора ФИАН академика Г. Месяца предложена трактовка хаоса как взрыва, соединяющего четыре разных состояния — твердое, жидкое, газообразное, плазму (Месяц, 2013). Видимо, принципиально важно, что при взрыве на микроуровне соединяются предпосылки, которые сформировались на уровне макро. Взрыв трактуется как количественная определенность — «порционность» и соответствующая последовательность процессов. Не менее важна цикличность в процессе соединения указанных состояний.

Физика дает нам, во-первых, подсказку, как справиться с нормативным включением хаоса в режим экономического роста. Во-вторых, экономисты получают теоретическую базу для перехода от исследования одномерных фигур, чем занимается фрактальная геометрия, к анализу сложных многоуровневых рыночных отношений и структур. Если взрыв — не хаос, а соединение состояний по определенному закону, то можно исследовать по аналогии со взрывом переход от одной эпохи (классика, неоклассика, глобализация и синергетика) к другой. В последнем случае важно понимать синергетику с точки зрения внутренних источников ее развития, выявляемых именно в рамках взрывной ситуации. Мы можем рассматривать природу рынка и рыночной экономики с точки зрения макроструктур, имеющих в то же время природу микро. Таким образом, теория порционной концепции взрыва позволяет методологически объединять традиционную экономическую теорию и фрактальную геометрию.

Необходимо рассмотреть вопрос, который обошел Кейнс, — о месте хаоса в теории экономического роста, о «нормальности» хаоса, его длительности, связи государства и рынков труда, капитала и денег. Не менее важна оценка участвующих во взрыве потенциалов разной природы. Можно предположить, что потенциал рынка труда имеет меру в количественных единицах труда и заработной платы, потенциал рынка капитала может быть исчислен в единицах капиталовооруженности, а для рынка денег мерой может выступать соотношение национальной и мировой валют.

Особую сложность представляет измерение рынка финансового капитала (двойной экономической спирали финансового капитала). Сложность состоит в соединении фаз кругооборота финансового капитала (финансовый капитал = потенциал) и оборота национального дохода (денежной, кинетической формы финансового капитала). Кругооборот финансового капитала завершается возвратом в форму энергетического потенциала, обеспечивающего развитие экономики как системного цивилизационного потенциала (триединства земли, общественной кооперации живого труда и массового общественного сознания).

Четвертое. Как рынку придается целостность: отдельного его вида (труда, капитала, денег, государства) или рынка как его структурного уровня? В последнем случае речь идет о степени сложности рынка. Так, степень сложности макро определяется через количество ведущих субъектов. Например, классика одномерна, неоклассика двухмерна, глобализация трехмерна, синергетика имеет сложную размерность (ее объект трехмерный, а субъект четырехмерный).

Рынок свободной конкуренции одномерен, а это означает, что его формула — производственная функция — имеет вид Y/dt = aK^aL^ß, где а + ß = 1. Тем самым здесь субъект объективируется (приводится к объекту).

Если на уровне макро объект двухмерный, то в нем действуют два самостоятельных субъекта — рынок труда и рынок капитала. Приоритет рынка капитала обеспечен тем, что он побеждает в конкуренции. В формуле роста рынка в рамках неоклассики главную роль играет первый блок капиталовооруженности — Y/td = ¹/₃f(K - T), где: f — капиталоемкость; К - Т — приростная капиталовооруженность. Второй блок — ²/₃T (автономный блок труда). Рынок труда при этом локализуется (в рамках ключевой роли рынка капитала) в систему зависимого от первого блока, а значит, от рынка капитала, трудового потенциала, который растет по мере увеличения выпуска промышленных отраслей.

В рамках неоклассики рынок капитала не только стремится доминировать, но и делает попытку объединиться с рынком труда как со своим особым системным фактором. Эти усилия порождают рыночную экспансию, которая обусловлена формированием открытого рынка национального дохода, соединяющего оборот основного капитала с процессом капитализации национального дохода. Речь идет о расширении фазы кругооборота основного капитала. Это обстоятельство равносильно максимизации роста национального дохода с одновременным увеличением инвестиционного спроса и равным ему ростом сбережений (в национальном доходе). Таким образом, экспансия ведет к формированию торговых ниш, которые в дальнейшем станут базисом перехода от неоклассики к глобализации.

Трехмерность глобализации имеет природу квази, так как оборот рынка денег выходит за границы национального рынка и его макроуровня. При этом сетевой рынок имеет неопределенную размерность при тяготении к одномерности.

Вопрос о конкурентном взаимодействии рынков как множественных целостностей следует рассматривать с точки зрения трансформации, вытекающей из смены ключевых рынков, и в их триединстве. Видимо, рыночная экспансия — первичное свойство рынков всех уровней и типов, включая рынки как множественные целостности, которые в рамках квантованного роста конкурируют прежде всего за доминирование на плоскости. По крайней мере, таково стихийное поведение некоторых центров, поэтому «чаще всего имеет место нескончаемое филигранное переплетение и непрекращающаяся борьба даже за самые малые участки» (Пайтген, Рихтер, 1993. С. 20).

Конкурентная борьба в сфере квантованного роста создает условия (с точки зрения ключевого рынка) для формирования трендов. Например, при ключевой роли рынка труда специфической функцией макроуровня становится внутреннее динамическое состояние собственно этого рынка. На нем формируется первичный базис в виде индустриальной связанности ведущих комплексов АБВ. Большую роль в развитии ключевых функций рынка труда играет включение в базис широкого поля эндогенной эволюции. Это создает сильный стимул к общей рыночной экспансии. В экономике возникают признаки экономического роста, ориентированного на максимизацию ВВП и национального дохода. Как показал Кейнс, экономика как бы замирает (предельная эффективность капитала и процентная ставка стремятся к 0), если структурное внутреннее движение труда (включая доход) останавливается. Таким образом, экспансия — первый продукт зрелости рынка.

Интересно, что рынок труда несет в себе ограничение экспансии предельным уровнем расходования потенциала экономического роста. «Когда параметры роста превысят 200%, становится невозможным достижение оптимальной численности X... Для параметров, больших 257%, возникает хаос» (Пайтген, Рихтер, 1993. С. 22). Этот хаос исторически первый, он рождается еще в рамках ключевой функции рынка труда, когда он одномерный. Хаос свидетельствует об историческом исчерпании данного потенциала и активизации свободного поиска решений проблем роста с привлечением связей рынков труда и капитала. Это проблема полного становления макроуровня как единства рынков труда и капитала. Кейнс считал, что макроуровень формируется развитым и целостным рынком труда (невольно предполагая одномерный процесс, который не может породить более сложный макроуровень — как единство рынков труда и капитала и частично, по мере развития, остальных рынков — денег и государства).

Усложнение рынка и становление многомерности экономического пространства

Усложнение рынка как исторический процесс связано с преодолением одномерности. Мы рассматриваем четыре эпохи — с одномерной классикой, двухмерной неоклассикой, трехмерной глобализацией и четырехмерной синергетикой. Процесс формирования макроуровня, или неоклассики, строится, с одной стороны, на ослаблении ключевой роли рынка труда, а с другой — на усилении роли рынка капитала.

Появление неоклассики сопровождается трансформацией рынка труда, который становится новой моделью внутри рынка капитала. Речь идет о формировании структуры конечного потребителя. Это абсолютное тождество рынков труда и капитала. Вместе с тем система макро должна сохранять автономность как рынка капитала, так и рынка труда, иначе будет нарушен принцип рынка как потенциала.

Макроуровень перестраивается в систему самостоятельных (параллельных) контуров X. Мински. Внешний контур, который поддерживает рыночную экспансию, образует контур Большого правительства. Во втором контуре — внутреннем обороте рынка капитала — постепенно развивается система инвестиционных банков во главе с Большим банком.

Рынок капитала теперь уже от имени полноправного уровня макро продолжает курс на рыночную экспансию, но в более сложном варианте модели догоняющего развития, используя стимулирующие эффекты конечного потребителя. Нормой становится сопряженность рыночной экспансии с инфляционной политикой центрального банка. Кроме того, благодаря ключевой роли рынка капитала начинает развиваться рынок денег — финансовый сектор с использованием разных форм долгосрочного кредитования. При этом прежние социальные аспекты рынка труда рационализируются в интегрированные и формализованные факторы труда, включая предельную норму безработицы.

Процесс конкурентного взаимодействия рынков труда и капитала обусловливает трансформационные процессы на денежном рынке, создавая деньги как функцию активов. Последняя тесно связана с устойчивостью национальной и мировой валют.

В завершение полного развития макроэкономики как единства рынков труда, капитала, денег и государства рынок становится принципиально открытым (но не аналогично рынку свободной конкуренции). Открытость рынка макроэкономики, в свою очередь, предполагает сильную и глубокую политизацию.

Именно теперь, кстати, формируется спросовый потенциал Кейнса благодаря действию инфляционно-дефляционного воспроизводственного механизма (Евстигнеева, Евстигнеев, 2012. С. 157-180). Этот механизм предполагает формирование долговой инфляции и финансовых пузырей, которые затем снимаются дефляционной системой, использующей естественную устойчивость предельных нормативов рынка труда.

Авторы цитируемой нами монографии о фракталах изучают линейку роста численности популяции (которая отражает зависимость динамики от параметра r), начиная с нуля и завершая вариантом r = 2,8495. В рамках исследуемого в ней алгоритма система прошла через два периода хаоса (r = 2,570; r = 2,8495), один период устойчивости (неподвижных точек, из которых проистекают аттракторы) и несколько ситуаций с периодическими колебаниями. Чаще встречались ситуации с неустойчивыми колебаниями и нарастанием количества точек устойчивости, что усиливает неопределенность. Также было одно ветвление надвое.

К чему такие подробности? Дело в том, что сам взрыв (аналог взрывной электронной эмиссии), имея в исходной части вполне макроэкономические, физические предпосылки и порождая большую энергию, происходит на наноуровне. Это единственный способ самовоспроизводства социальной и производственной энергии. Подготовка к взрыву происходит по мере приближения к диалектическому тождеству противоположностей рынка капитала и рынка труда³. Затем (после взрыва) рынки денег и государства подключаются к этой цепочке (последовательности потенциалов труда, капитала, денег и государства).

При этом рынок формирует предпосылки для взрыва, ужесточая социальные, экономические и политические требования общества к государству и капиталу. Другое условие подготовки взрыва — расширение фазы производства (в рамках кругооборота основного капитала) за счет включения в кругооборот процесса капитализации дохода. Возникает ситуация предельного сближения производителя и потребителя. С одной стороны, производитель, выступая в роли субъекта рынка национального дохода, становится предельно однородным (равным) потребителю. С другой стороны, потребитель, превращаясь в субъекта формирования производительной линии конечного потребителя, приобретает свойства производителя. С точки зрения законов диалектики тождеств взрыв неизбежен, его назначение состоит в разделении тождества на свои противоположности. В экономике речь идет о разделении трендов развития рынков труда и капитала. Система рынков в целом испытывает эффект ветвления. Разъединяются два пути: развития производств и развития потребностей. Взрыв расширяет поле широкой эволюции, обогащая содержание центров рынков труда и капитала и способы их конкурентного взаимодействия.

Существенно, что возможно замещение взрыва мягкой формой — хаосом. В нем есть все: начальное падение энергии роста (значит, и его темпа), сложный поиск выхода из тупика, нарушение внутренней логики исходного тождества как единства потребительной стоимости и стоимости и т. п. Хаос — возможный вариант ослабленного взрыва. В теории порционной взрывной электронной эмиссии, если взрыв не состоялся, констатируются недостаточность исходной энергии процесса и нехватка промежуточных потенциалов энергии. В экономике корни аналогичной проблемы лежат во взаимодействии двух рынков (труда и капитала). Именно здесь должен быть подготовлен взрыв.

Как решалась (в историческом плане) задача приближения рынков труда и капитала к тождеству? Ответ заключается в хозяйственном механизме⁴. Например, принималось решение максимизировать рост национального дохода, а не ВВП. Причина связана с недостаточной зрелостью рынка капитала, который какое-то время не имел механизмов максимизации ВВП (помимо национального дохода). Это объясняется тем, что еще не сложилась функция роста ВВП с опорой на капиталовооруженность труда (а не на его производительность с учетом фактического множества факторов ее роста).

Можно представить высокий рост эффективности со стороны факторов капитала. Используем формулу Y/td = ¹/₃ f(K - T) + ²/₃T. В этом случае опорным процессом выступает повышение капиталовооруженности труда, может быть, в размере ¹/₃(К - Т). При этом одновременно автономную роль играет фактор труда (²/₃T). Вместе с тем коэффициент ¹/₃ связан с капиталоемкостью, адекватной росту К с коэффициентом ¹/₃. Здесь явно преобладают факторы технологии, что косвенно, через уровень капиталоемкости (¹/₃), регулирует не только промышленный, но и аграрный и другие секторы, а также величину затрат труда.

Ключевым трендом развития рынка капитала, все больше выступающим в роли регулятора рынка труда, оказывается формирование индустриального базиса АБВ. Взаимосвязанное межотраслевое взаимодействие блоков АБВ притягивает к рынку капитала эндогенное эволюционное поле.

Важным условием технического прогресса и индустриализации становится возможность свободно выбирать конкретные хозяйственные решения. Такая свобода невозможна без расширения поля эндогенного эволюционного выбора (как объекта выбора). Заметим, что это требует большей свободы в рамках функционирования рынка капитала, чем было возможно и необходимо в рамках рынка труда. Вместе с тем на развитие последнего оказывают большое давление социально-политические силы общества. Это важно для повышения уровня рынка труда до уровня развития рынка капитала. Пока не пришло время взрыва, теснота связи рынков должна возрастать. Однако наступает время критического приближения к тождеству рынков труда и капитала.

Новые стимулы к такому приближению связаны с расширением фазы производства (основного капитала) за счет расширения рынка (национального дохода) и включения в него процесса капитализации национального дохода. Здесь мы встречаемся с очень важным пределом — limf< 1. Эта граница соединяет (и разъединяет) физический экономический рост и экономический рост по квантовой модели. В этом погружении в квантовый мир принципиальное значение имеет равенство основного капитала капитализированному национальному доходу. Оно подчиняется закону эффективности, получившему название «золотого правила»: национальный доход/основной капитал = сбережения/национальный доход → 1.

Практически эффективность указанного предельного равенства имеет нормативный (желательный) смысл. За ним стоит процесс, адекватный экономическому росту неоклассики: равенство темпов роста национального дохода, сбережений, основного капитала, ВВП, трудовых доходов, числа занятых, наконец, товарной и денежной массы и в итоге — равенство товара, его стоимости и потребительной стоимости. Это предельное значение тождества рынков труда и капитала отражает неизбежность взрыва и превращения капитала из формы потенциала (финансового капитала) в кинетическую форму денежных потоков. Денежные потоки структурируются по четырем направлениям.

1. Рынок-сеть (потеря основного капитала).
2. Глобальная мировая финансовая (банковская) структура коммерческих банков (к ней тяготеет российский банк), институт инвестиционных банков (к нему тяготеет немецкий банк), институт банков государственного кредитования (к нему тяготеет американский банк).
3. Образование мировой системы политизированных торгово-производственных ниш (объединений).
4. Превращение процента в финансовый регулятор дефляционно-инфляционного воспроизводственного механизма. Причем этот механизм оказывается разорванным. Появились дефляционный (США) и инфляционный (Россия) экономические тренды. Тем самым произошло ветвление четырехуровневого аттрактора на два тренда: трехмерный (дефляция) и одномерный (инфляция). Подчеркнем, что дефляционный тренд лег в основу глобализации, которая приобрела особенность трехмерного строения. Ее лидером стал дефляционный тренд, а ведущим субъектом мирового уровня — США, то есть сложился особый тип трехмерности. Он представляет собой не три автономных рынка — труда, капитала и денег, а слившиеся в единое целое рынки труда, капитала, денег и государства. Мир оказался поглощенным глубокой политизацией.

Российская экономика с большим трудом приспосабливается к трехмерности глобализации. Российский рынок тяготеет к одномерности (восстановлению производственной функции). Она вызывает чисто политическую компенсацию отсутствия трехмерности в виде разного типа социально-политических протестов и направлений государственной политики, отделенных от формирования того или иного, достаточно внятного экономического тренда.

Но одномерность российской экономики — это не деградация. С одной стороны, появление разных трендов (трехмерного и одномерного) создает перспективу рынка-сети. С другой стороны, инфляционный тренд не обрекает нашу страну на роль сырьевого придатка мировой экономики. Одномерность, будучи трендом, содержащим отторжение глобализации, стимулирует становление активной фазы ускоренного развития через концентрацию ресурсов. Становится возможной, а затем — и необходимой активизация рынка капитала как рыночного множества (целостности), способного интегрировать спрос и концентрировать конкурентные усилия (в рамках одномерности) на адекватной для себя трансформации всей мировой рыночной системы, начиная с России.

Во-первых, важнейшей задачей в условиях тренда, связанного с одномерностью, выступает создание предпосылок для преодоления глобализации как экономики с неэффективной интеграцией внутриотраслевых и межотраслевых отношений.

Во-вторых, экономика нуждается в возвращении на рынок основного капитала. Это невозможно в том виде, как это было в эпоху классики. Капитал может вернуться из точки ветвления (3+1), потенциально способной возродить не основной, а финансовый капитал. При глобализации капитал отсутствует, поскольку он превращен в свою кинетическую форму, то есть существует в виде потока денежных оборотов.

В-третьих, нужна подлинная демократизация рынка. В ее основе должен лежать процесс регионализации. В отличие от политической централизации она сохраняет центростремительные силы рынка, опираясь, как мы говорили выше, на цивилизационную, по сути, связь земли, на которой проживают люди в данном регионе, с адекватными для них природными условиями жизни и хозяйствования, а также с идеологией, основанной на единстве религиозного массового общественного сознания, на принятом в обществе праве и демократическом политическом выборе стратегии.

В-четвертых, финансовый капитал имеет более глубокую социальную природу, связанную с диалектическим тождеством рынка труда и капитала в прошлом. Финансовый капитал представляет собой системный каркас развития общества как социума. Одномерность обусловливает особую функцию регионализации, проявляющуюся в концентрации институционального строительства на инфраструктуре экономики и общества, где реально существует свобода. Финансовый капитал — субъект свободы, то есть осознанной обществом и каждым человеком необходимости. Причем вторым компонентом свободы выступает способность социума (человека, экономики, государства и социума в целом) к риску. Свобода есть познанная необходимость плюс способность к риску. Человека, как и все компоненты социума в целом, ответственным и дисциплинированным делает не государство, а земля (регионализация). Именно она учит одновременно свободе и ответственности, дисциплина учит праву, но не идеологии. Идеологии учит финансовый капитал, так как учиться — значит реально что-то делать, совершать, созидать.

Никогда еще Россия не имела свободы, какую ей может дать регионализация, предполагающая адекватное государство. Мы часто говорим, что государство должно быть либеральным и демократичным. Эти рассуждения либо выводят человека за рамки государства, либо, по крайней мере, предполагают комплекс ограничений, не совместимых с либерализмом. Ранее мы анализировали идею коллективного либерализма, который нуждается не в ограничении свободы человека со стороны государства, а в реализации принципов регионализма.

Мы полагаем, что современное западное государство обеспечивает не больше свободы, а больше порядка — соблюдения права, дисциплины. В какой-то степени здесь присутствует момент свободы. Но бессмысленно говорить о свободе в рамках правопорядка и государственной дисциплины. Очень важно, чтобы субъект свободы не был нянькой для людей. Он должен быть носителем созидательной энергии общества.

Ученые, увлеченные идеей либерализации, возлагают большие надежды на сетевое строение рынка, подаренное нам стихийной трансформацией, которая основана на трехмерности глобализации, или на единстве рынков труда, капитала и денег. Им кажется, что сетевое — значит демократическое. При этом олигархи и олигархия как бы выносятся за скобки, хотя они производны от кинетики финансового капитала. Мы имеем в виду распространение разных типов денежных (или квазиденежных) оборотов, которые вытеснили финансовый капитал как энергетический потенциал и растворили его в системе таких оборотов. Поэтому российские банки уже много лет не могут осуществлять долгосрочное кредитование в широких масштабах.

Процесс накопления в принципе выводят из страны в якобы надежную финансовую систему стран Запада. Инвестиционные банки сети ограничиваются накопительной функцией денег. Индустриальная функция долгосрочного инвестиционного кредитования если и не отмирает, то не развивается. Похоже, опираясь на рынок-сеть, не удастся создать экономику, где во главе воспроизводства стоит последовательность фаз кругооборота финансового капитала:

1. финансовый капитал (собственность, потенциал);
2. финансовый капитал в функции залоговой банковской системы;
3. финансовый капитал в своей кинетической форме системы денежных оборотов. В последнем случае кинетика финансового капитала служит основанием рынка национального дохода, в том числе в части его капитализации;
4. данная фаза кругооборота финансового капитала связана с формированием нового уровня сложности рыночной системы. Речь идет об уровне ментальных структур, где взаимодействуют два новых рынка-целостности. Во-первых, рынок адаптационных связей экономики во главе с финансовым капиталом (в рамках его ментальной культурно-производственной функции) предназначен для установления эффективной связности внутри системы отраслевых текущих и стратегических отношений в отдельных регионах и в стране в целом. Во-вторых, рынок целеполагающей деятельности общества во главе с государством (в рамках его ментальной социально-политической функции). Тем самым четвертой фазе присуща проблема выбора;
5. итоговая фаза кругооборота финансового капитала, когда завершается процесс энергетического самообеспечения развития экономики и формируются условия хозяйственной деятельности планетарного масштаба. Потребление продукта обществом означает новую, более высокую ступень пополнения его энергетических запасов. Собственно, такова природа кругооборота.

Все три направления «потребления продукта» имеют планетарную функцию, связанную с улучшением системного содержания христианской цивилизации как социума, или социальной формы Бытия. В том числе: земли, на которой живут люди этой цивилизации; людей, принадлежащих данной цивилизации и сплоченных действующей на ней системой общественной кооперации труда; массового общественного сознания, уходящего историческими корнями в христианское мышление. В этой фазе общество проявляет себя в первую очередь как созидательная стихия. В рамках «двойной экономической спирали», формируемой взаимодействием кругооборота финансового капитала и оборота национального дохода, общество включает человека не как носителя общественных законов, а как его строителя, обладающего энергетическим потенциалом.

---

¹ ТВ Культура. Белая студия. 2014. 5 апреля.

² Независимая газета. 2014. 4 апреля.

³ «Диалектическое единство заключает в себе не только взаимное воздействие дискретных компонентов, оно в то же время как бы зачеркивает дискретность непрерывностью, влечет стороны противоречия к тождеству и тем самым представляет собой взаимодействие как способ преодоления различного» (Евстигнеева, 1975. С. 8).

⁴ «Конкретно-исторические формы расширенного воспроизводства в качестве форм тождества производительных сил и производственных отношений мы назовем хозяйственными формами, составляющими в совокупности своей хозяйственный механизм» (Евстигнеева, 1975. С. 9).

---

Список литературы

Евстигнеева Л. П., Евстигнеев Р. Н. (2012). Экономика как синергетическая система. 2-е изд. М.: Ленанд. [Evstigneeva L. P., Evstigneev R. N. (2012). Economy as a Synergetic System. 2^nd ed. Moscow: Lenand.]

Евстигнеева Л. П. (1975). Формирование потребностей в развитом социалистическом обществе. М.: Мысль. [Evstigneeva L. Р. (1975). Forming of Needs in the Developed Socialist Society. Moscow: Mysl.]

Месяц Г. A. (2013). Взрывная электронная эмиссия (ВЭЭ): порционная концепция электронной дуги / Доклад на Президиуме РАН 15 октября, http://polit.ru/ article/2013/ll/21/mesyats_doklad/. [Mesyats G. А. (2013). Explosive Electronic Emission (EEE): Portion Concept of Electronic Arc. Paper presented to the RAS Presidium on October 15.]

Пайтген X.-O., Рихтер П. X. (1993). Красота фракталов. Образы комплексных динамических систем. М.: Мир. [Peitgen Н.-О., Rihter Р. Н. (1993). Beauty of Fractals. The Images of Complex Dynamic Systems. Moscow: Mir.]

ИЭП (2013). Среднесрочный прогноз развития экономики и финансовой сферы РФ (до 2016 г.). Москва. 13 февраля. http://iep.ru/files/text/IEP_Prognoz/ IEP_Prognoz_2014_2016.pdf. [IEP (2013). Middle-term Prognosis of the RF Economic and Financial Development up to 2016. Moscow. February 13.]