Импортозамещение в ТЭК и ОПК

Фальцман В.К.
д. э. н., проф., заслуженный деятель науки РФ
ведущий научный сотрудник Российской академии
народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ

Топливно-энергетический комплекс (ТЭК), особенно его нефтегазовые отрасли, и оборонно-промышленный комплекс (ОПК) — наиболее развитые секторы российской экономики. Их состояние определяет возможности настоящего и будущего развития страны, ее место в мировой экономике. Именно на них направлены санкции США и ЕС, принятые в связи с кризисом на Украине. Но в экспертном сообществе высказывается мнение, что санкции выступают орудием конкурентной борьбы за мировую гегемонию на рынках углеводородов и вооружений. В связи с этим президент РФ поручил правительству проанализировать возможности конкурентоспособного импортозамещения в российской экономике¹.

Народно-хозяйственное значение и глобальная роль российских ТЭК и ОПК в современном мире

В 2013 г. Россия занимала второе место в мире по добыче нефти, уступая лишь Саудовской Аравии, и газа (после США)². ТЭК не только полностью обеспечивает внутренний спрос на нефть, нефтепродукты, газ, другие источники энергии и тепла, но и выступает одним из крупнейших поставщиков углеводородов на мировой рынок. На экспорт идет ³/₄ российской нефти и ¹/₄ добываемого природного газа.

Российский экспорт нефти и нефтепродуктов составляет в денежном выражении около 280 млрд, газа — свыше 60 млрд долл.³ Суммарная экспортная выручка от продажи углеводородов равна примерно ²/₃ общероссийского экспорта и 12% годового ВВП России. Россия поставляет топливо в Европу, получая в обмен технику, технологии, лекарства, товары легкой промышленности, частично продукты питания.

Функцией ОПК служит поддержание оборонной достаточности и территориальной целостности российского государства. Эксперты рассматривают намеченный на ближайшие годы рост военных расходов как восстановление частично утраченного оборонного потенциала в последние 25 лет.

ОПК также выпускает конкурентоспособную продукцию, пользующуюся спросом на мировом рынке. По объему экспорта вооружений Россия занимает второе место в мире, примерно в два-три раза уступая США: ежегодный российский экспорт вооружений составляет 12-15 млрд долл., американский — около 35 млрд долл.

Инновационный потенциал страны во многом сосредоточен в оборонных отраслях. Назовем некоторые виды успешной экономической деятельности, которые испытывают прямое инновационное воздействие ОПК: атомная энергетика; освоение космоса и его использование для связи; цветная металлургия — обогащение урана и вольфрамо-молибденовых руд; транспортное и пассажирское авиастроение; производство платформ для добычи нефти и газа на шельфе морей и т. д.

ТЭК становится важнейшей сферой инновационного развития страны в связи с переходом к добыче трудноизвлекаемых углеводородов на больших глубинах, шельфе морей и Ледовитого океана, к их добыче из горючих сланцев, эксплуатации бедных нефтяных месторождений, транспортировке газа и нефти на большие расстояния по трубопроводам, производству сжиженного природного газа (СПГ) и т. д. В отличие от ряда других видов российской экономической деятельности, импорт вооружений, нефти, нефтепродуктов, газа и другой профильной продукции ОПК и ТЭК незначительный.

О каком импортозамещении можно говорить применительно к двум экспортоориентированным комплексам? Ответ на этот вопрос дает анализ экономических санкций в отношении российских ТЭК и ОПК в 2014 г. Их объектами выступают оборудование и технологии, применяемые для добычи нефти и газа, производства вооружений и другой продукции этих комплексов. США и ЕС ввели ограничения на поставки технологий и техники в нефтяную промышленность, продукции двойного назначения в ОПК. В нефтяной промышленности ограничена совместная инновационно-инвестиционная деятельность российских и западных компаний.

Под санкциями оказался импорт бурового оборудования, электрических насосов, морских платформ для добычи на шельфе, материалов, используемых для добычи нефти. В ОПК к запрещенному импорту могут быть отнесены металлорежущие станки. Под запрет подпадает импортная электроника, используемая для комплектования продукции ОПК, а также морских нефтедобывающих платформ. Акцент в санкциях сделан на высокотехнологичных процессах, важных для разработки трудноизвлекаемых ресурсов.

Использование высоких технологий и современной техники выступает необходимой предпосылкой поддержания добычи нефти в условиях истощения наиболее богатых залежей или хотя бы предотвращения ее резкого падения. Для этого нефтяным компаниям требуются самое передовое оборудование и технологии разработки бедных месторождений, добычи нефти и газа на арктическом шельфе, из сланцев. Санкции ограничивают возможности комплексного освоения Арктики, прежде всего в рамках международного сотрудничества в добыче полезных ископаемых. Под вопросом реализация более 50 соглашений с зарубежными партнерами — американскими, норвежскими, венесуэльскими, арабскими и другими в области проведения совместных буровых работ, наклонного бурения с берега, с платформ, производства СПГ, развития нефтехимии (Антюшина, Говорова, 2014. С. 50).

Центр международной торговли изучил детали эмбарго на импорт технологического оборудования для российских нефтегазовых компаний. Ограничения охватывают 68% всего импорта этого сектора. По данным Минпромторга РФ, заместить многие виды оборудования российскими аналогами в обозримом будущем не удастся. Поставщиком может стать Китай, хотя качество китайской продукции значительно ниже, чем западной⁴ (Шаповалов, 2014. С. 8).

По нашим расчетам на данных таможенной статистики, половина импорта жидкостных насосов, используемых для добычи нефти, осуществляется из Германии, Украины, Италии и США. На поставки из Китая приходится 15% импортных насосов. Что касается буровых платформ и других плавучих средств, для которых судоходные качества второстепенны, то свыше 90% их импорта в Россию поступает из Республики Корея.

Россия планирует построить к 2018 г. совместно с южнокорейской компанией DSME ключевую верфь «Звезда» для производства шельфовой техники. Однако, по мнению экспертов, без европейских и американских технологий реализовать проект будет невозможно⁵. Поэтому рассматривается вопрос об исключении газовозов и танкеров из производственной программы верфи и о строительстве лишь буровых и разведывательных платформ и судов обеспечения.

Российский ОПК избежал критического роста импортозависимости, хотя попытки наращивать импорт вооружений предпринимались. (США и другие страны НАТО сами не допускали Россию к масштабному сотрудничеству в военной сфере.) Импорту западных вооружений также препятствовало различие в технических регламентах России и НАТО. По данным замдиректора Центра анализа стратегий и технологий В. Кашина, весь импорт продукции военного назначения не превышает 300 млн долл. в год. По импорту ОПК получает французские тепловизоры, электронную начинку, дистанционно управляемые боевые модули для танков и артиллерии, значительная часть которых идет на комплектацию экспортных вариантов вооружения по требованию заказчиков⁶.

Электроника — узкое место ОПК. Например, доля импортных электронных компонентов на отечественных ракетах-носителях и космических аппаратах достигает 65-79%. Однако, по мнению генерального директора холдинга «Российская электроника» А. Зверева, Россия может производить все необходимое как для гражданских, так и для военных и космических целей — вопрос в цене⁷.

Беспилотники раньше в российском ОПК не выпускались. Советского задела здесь не было, программа производства поршневых двигателей, которыми укомплектованы многие беспилотники, была свернута. В итоге возникла зависимость от импорта из западных стран.

Российская промышленность едва ли не полностью потеряла внутренний рынок гражданских самолетов. На российском рынке гражданского самолетостроения отечественная продукция занимает 8%, а импорт — 92%. К 2020 г. импортозависимость страны по гражданским самолетам планируется сократить всего до 85%. По вертолетам она существенно ниже — 23%, а к 2020 г. Минпромторг РФ ставит задачу сократить ее до 15-20%⁸. Российский самолет SSJ-100 наполовину укомплектован импортными компонентами. По мнению Кашина, сосредоточить производство гражданских самолетов в РФ без потери в качестве и цене невозможно.

Заметный удар по российскому гособоронзаказу нанесло решение украинских властей запретить предприятиям страны любое сотрудничество с российским ОПК. Украина была главным поставщиком двигателей для боевых и гражданских вертолетов (их выпускает холдинг «Вертолеты России»), некоторых типов боевых кораблей. Импортозамещение вертолетных двигателей планируется осуществлять на заводе, специально построенном под Санкт-Петербургом, а для кораблей — на базе НПО «Сатурн» в Рыбинске. Однако на это потребуется время.

Сближение Украины со странами НАТО, независимо от санкций, постепенно ведет к сокращению сотрудничества с Россией в производстве военной техники. Это вынуждает развивать в нашей стране импортозамещение, которое, по некоторым расчетам, потребует более 20 млрд долл. и займет около четырех лет (Федоров, 2014. С. 18).

Металлорежущие станки — основное технологическое оборудование как оборонного, так и гражданского машиностроения, но производство этой продукции двойного назначения в России почти прекратилось. Импорт составляет почти 100% поставок в народное хозяйство (Фальцман, 2014. С. 163). Неконкурентоспособность и слабость отечественного станкостроения угрожают развитию ОПК. Использовать в этих целях рынки третьих стран затруднительно, так как современные станки двойного назначения часто оснащены датчиками контроля местоположения, подключены к Интернету, а иногда имеют скрытые модули для передачи информации о производимой продукции. Впрочем, Россия может получать станки через импортеров, не связанных с западными компаниями: речь идет о предложении Федеральной антимонопольной службы по легализации параллельного импорта товаров, минуя прямые договоры с их правообладателями⁹.

Типы импортозамещения

В условиях свободной конкуренции процесс импортозамещения связан с повышением конкурентоспособности отечественной продукции, вытесняющей импорт на внутреннем рынке. Такой тип импортозамещения, основанный на инновациях, можно определить как инновационный. Последствием инновационного импортозамещения становятся повышение качества и/или снижение производственных издержек и цены продукции, поставляемой на внутренний рынок.

Примером успешного инновационного импортозамещения служит производство труб большого диаметра. СССР начал строить трубопроводы для экспорта газа, когда современного производства труб большого диаметра, способных выдержать требуемое давление с высокой надежностью, в стране еще не было. Поэтому между СССР и ФРГ был подписан «контракт века», который осуществлялся под девизом «газ в обмен на трубы». В 2000-2012 гг. в производстве газовых труб большого диаметра была реализована программа импортозамещения — запущен самый современный листовой широкополосный прокатный стан-5000, введены в строй четыре линии по производству труб большого диаметра с полиэтиленовым покрытием. В настоящее время Россия располагает самым современным комплексом по производству труб большого диаметра, способным полностью удовлетворить потребности газопроводного строительства¹⁰.

Успешное импортозамещение Россия осуществила в автопроме, вдвое увеличив производство легковых автомобилей, в первую очередь иномарок (Фальцман, 2014. С. 170-172), а также в АПК (мясо птицы, зерно).

В отличие от инновационного импортозамещения, санкции обусловливают принудительное импортозамещение, которое часто сопровождается потерей качества, ростом цены, увеличением сроков реализации инновационных проектов. Помимо санкций, факторами принудительного импортозамещения в настоящее время выступают:

• резкая девальвация рубля, ограничивающая возможности приобретать импортную продукцию;
• падение цен на нефть;
• утрата доверия российских компаний к внешнеторговым и международным инвестиционным соглашениям;
• постепенное исчерпание экспортного потенциала ТЭК.

Поскольку сроки действия санкций оговорены условно, их перечень нередко расширяют, а регламент отмены не определен, российские компании вынуждены ориентироваться на упреждающее импортозамещение, выходящее за рамки нынешних санкций. Российские компании с большим энтузиазмом стали строить стратегию своего развития на базе аутсорсинга и освобождаться от непрофильного сервиса. В новой геополитической обстановке импорт и инвестиционные соглашения о совместной деятельности превратились в объект политического давления. В таких условиях бизнес с опаской относится к использованию производственных систем, основанных на западных технологиях, импортном оборудовании и программном обеспечении. Он ожидает возможного введения новых ограничений, например, на поставку в Россию ИТ-технологий.

Серьезным препятствием для успешного импортозамещения выступает рост издержек производства и цен. Еще в 2011 г. в интервью директора Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству М. Дмитриева прозвучало предупреждение о возможной потере «главного преимущества на рынке вооружений — не самой высокой цены при удовлетворительном уровне качества». По мнению Дмитриева, «внутренние цены на российские военные изделия растут очень быстро. Головные предприятия объясняют это неконтролируемым повышением цен на комплектующие изделия. Это уже не наша сфера. Мы занимаемся экспортом, а не производством, и лишь констатируем тревожную ситуацию, поскольку в результате экспортные цены на российские военные изделия тоже ползут вверх. Такая тенденция ведет к снижению конкурентоспособности (при существующих проблемах с качеством)»¹¹. Объективными причинами роста производственных издержек и цен (помимо попыток государственных монополий завышать цены) стали, с одной стороны, исчерпание запасов природных ископаемых, а с другой — рост доходов, зарплат, бюджетных расходов на крупные социальные проекты, экономическая отдача от которых может быть получена лишь в отдаленном будущем.

ТЭК и ОПК (совместно с армией) считаются главными источниками загрязнения окружающей среды, выбросов в атмосферу и воду. Поэтому здесь остро стоит вопрос о необходимости дополнительных расходов на охрану окружающей среды, особенно в условиях вечной мерзлоты и арктических морей. Это также может привести к росту издержек и цен на продукцию ТЭК и ОПК.

Цены на нефть и газ зависят от новых технологий добычи и транспортировки. Так, по мнению вице-президента компании BP Russia В. Дребенцова, после 2017 г. объем экспорта СПГ из США будет сопоставим с нынешними объемами поставок российского газа в Европу. После 2016-2017 гг. в мире резко возрастут поставки СПГ из США, Австралии и других стран¹².

Поскольку процесс импортозамещения направлен на увеличение доли отечественной продукции на внутреннем рынке, емкость которого ограничена, российские компании проигрывают ценовую конкуренцию ТНК, работающим в рамках мирового рынка. Например, на фоне западных санкций правительство рассмотрело вариант спецзаказа на ульяновском заводе «Авиастар-СП» на достройку И самолетов ТУ-204. Если не учитывать, что речь идет именно о достройке, то при производстве такой серии не удастся выдержать ценовую конкуренцию с компаниями «Аэробус» и «Боинг», заказы на самолеты которых измеряются многими сотнями.

Проблема малосерийности импортозамещения и связанная с этим неконкурентоспособность с замещаемым импортом по ценам возникают при производстве электроники, нефтегазового и другого оборудования. Например, из-за малосерийности будущих заказов пришлось отказаться от собственного производства крупнотоннажных танкеров. Для решения этой проблемы необходима государственная поддержка — предоставление финансовых средств в форме экспортных кредитов, лизинга и др.

Гендиректор ОАО «Ильюшин Финанс Ко», возглавляющий группу по развитию гражданского авиапрома, рассказал о возможности производства небольших серий российского самолета, если он имеет высокую общность с другим самолетом, дополняющим его в производстве и обслуживании. Речь идет о выпуске 50 единиц очень перспективного самолета МС-21. В качестве дополняющего рассмотрен самолет компании Bombardier, который по сравнению с МС-21 имеет бблыпую вместимость и при этом на 65% сходные детали конструкций. Поэтому оба самолета могут предлагаться на мировом рынке как взаимодополняющие, иметь общую сеть послепродажного обслуживания¹³. Но введение санкций делает невозможным применение этой взаимовыгодной кооперационной схемы.

Отметим, что принудительный запрет России осуществлять инновационные и инвестиционные заимствования на рынках Европы и США дает удобный повод считать причинами будущих проблем российских ТЭК, ОПК и экономики в целом неблагоприятные внешние шоки. Но в действительности будущее ТЭК определяет природный фактор — постепенное исчерпание наиболее доступных залежей нефти, а в перспективе — и других полезных ископаемых. Санкции не позволяют перейти к новому этапу в развитии российского ТЭК, связанному с «арктической революцией», освоением достижений «сланцевой революции» и другими технологическими прорывами.

Российский ОПК еще задолго до санкций начал терять свой инновационный потенциал из-за старения инженерных кадров и основного технологического оборудования. Санкции ограничивают возможность компенсировать эти потери за счет заимствования передовых технологий, комплектующих, продукции двойного назначения, совместной международной деятельности с ведущими оборонными компаниями.

Многие отечественные оборонные заводы были построены в 1950-1960-е годы, выпускают ресурсоемкую продукцию, разработанную для условий и требований затратной экономики. У этих предприятий низкая загрузка производственных мощностей, излишние производственные площади, сдать которые в аренду невозможно из-за режимного характера предприятия. Увеличивают себестоимость и цену продукции наличие непрофильных активов, большие коммунальные платежи за тепло, воду, газ, электроэнергию.

Типичный пример такого предприятия — Воронежское акционерное самолетостроительное общество, построенное по технологиям 1950-х годов и до сих пор не модернизированное. В настоящее время на его основе предполагается создать к 2020 г. Воронежский авиационный технопарк, ориентированный на потребности всей авиационной промышленности. При этом пустующие производственные площади могут быть использованы для размещения предприятий малого и среднего бизнеса, которым по аутсорсингу будут переданы производства ряда комплектующих изделий¹⁴.

Как в ОПК, так и в ТЭК санкции, не являясь первопричиной угроз и трудностей, сдерживают инновационное развитие и использование новейших технологий в условиях прекращения действия традиционных факторов роста.

Инновационный и инвестиционный факторы влияют на экономический рост с некоторым временным лагом. Так, кризис 2009 г. вызвал резкое сокращение инвестиций и импорта оборудования, что привело к снижению темпов экономического роста в России в 2012-2014 гг. Поэтому ряд экспертов справедливо полагают, что санкции 2014 г. отразятся на развитии отечественной экономики и ее ведущих отраслей лишь через три-пять лет. Россия может использовать это время для производства импортозамещающей продукции, привлечения инноваций и инвестиций на рынках третьих стран.

По замыслу, санкции носят кратковременный характер, но они однозначно имеют долговременные последствия. Принудительное импортозамещение приведет к некоторой потере качества продукции и росту цен. В условиях низких темпов экономического роста необходимо ограничить потребление, социальные программы и геополитические амбиции. России предстоит перейти к более экономному режиму потребления. На смену «тучным» 2000-м годам приходят «умеренные» 2010-е годы.

---

Сформулируем ряд общих выводов о последствиях санкций.

1. В отношении России впервые применены внешнеторговые ограничения на поставку инновационных и инвестиционных товаров, на действие международных соглашений о совместной деятельности, необходимых нефтегазовым компаниям. Возникли неожиданные препятствия для перехода к добыче трудноизвлекаемых углеводородов на бедных месторождениях, на шельфе Ледовитого океана, из сланцев. Откладывается выполнение ряда крупных нефтегазовых проектов. Ввиду исчерпания богатых месторождений могут снизиться добыча углеводородов, экспортный потенциал России. Под угрозой оказывается обеспечение страны техникой, технологиями, лекарствами, многими потребительскими товарами.
2. Запрет на поставки продукции двойного назначения ограничивает возможность модернизации ОПК, восстановления его инновационного потенциала до уровня оборонной достаточности. Между тем закупки продукции двойного назначения можно рассматривать как своего рода компенсацию России за «утечку мозгов» на Запад, существенно ослабившую отечественный ОПК в последние четверть века. Запрет на поставки продукции двойного назначения может привести к затруднениям при выполнении оборонными предприятиями госзаказа и международных контрактов на экспортные поставки вооружений.
3. В результате замещения импорта продукцией собственного производства либо товарами, поставляемыми из третьих стран, могут снизиться качество продукции и/или вырасти издержки производства. Если бы замещающая продукция имела конкурентные преимущества перед импортом, то она выиграла бы у него и до введения санкций. Но этого не произошло. Из-за санкций стране придется мириться с потерей конкурентоспособности, использовать более дорогие и менее качественные заменители импорта. Серийность производства отечественной продукции, как правило, будет меньше импортной, поэтому она может оказаться дороже.
4. Глобальные угрозы несут ограничения на совместную деятельность российских компаний с ведущими зарубежными партнерами в области экологических проектов, особенно в атомной энергетике, при добыче углеводородов на шельфе Ледовитого океана, при использовании зон вечной мерзлоты. Даже после гипотетической отмены санкций прежние мирохозяйственные связи России и Европы быстро восстановить не удастся, поскольку исчезло взаимное доверие. В этих условиях ускоренное импортозамещение, пусть даже с некоторыми потерями, необходимо для обеспечения геополитической безопасности России.

Но у России, ЕС и США достаточно причин вернуться к совместной деятельности и сотрудничеству в области предотвращения экологических катастроф, производства энергоресурсов, продовольствия, ограничения вооружений, борьбы с голодом, болезнями, терроризмом, наркотиками. Тем более что наша страна располагает большими ресурсами земли, воды, природных ископаемых, человеческого капитала, богатейшим культурным и духовным наследием.

---

¹ www.kremlin.ru.

² Содружество Независимых Государств в 2013 году: Стат. ежегодник. М., 2014. С. 559-560.

³ Российский статистический ежегодник, 2013. М.: Росстат, 2013. С. 628.

⁴ Шаповалов А. ЦМТ углубился в эмбарго на поставки нефтегазового оборудования в РФ // Коммерсант. 2014. 21 окт.

⁵ Попов Е. и др. США пересекли российскую ватерлинию // Коммерсант. 2014. 31 июля.

⁶ Русский репортер. 2014. М? 24. С. 21-25.

⁷ Русский репортер. 2014. Jsfe 24. С. 23.

⁸ minpromtorg.gov. ги.

⁹ Белавин П. и др. Станки выводят из-под санкций // Коммерсант. 2014. 5 ноября.

¹⁰ Миркин В. Русский размер развития // Коммерсант. 2014. 11 нояб.

¹¹ Дмитриев М. Сейчас нужна суперповоротливость, быстрее надо дело делать // Коммерсант. 2011. 24 февр.

¹² Дребенцов В. Американский сланцевый газ уже конкурирует с российским газом в Европе // Коммерсант. 2014. 27 августа.

¹³ Рубцов А. Рынок сужается в разы, если не предложить конкурентного финансового продукта // Коммерсант. 2013. 20 авг.

¹⁴ Эффективное антикризисное управление. 2014. № 4. С. 72-73.

---

Список литературы

Антюшина Н., Говорова Н. (2014). Перспективы хозяйственного освоения Арктической зоны России // Современная Европа. JM° 4. С. 48 — 60. [Antyushina N., Govorova N. (2014). Prospects for Development of the Russian Arctic Zone. Sovremennaya Evropa, No. 4, pp. 48—60. (In Russian).]

Фальцман В. К. (2014). Приоритеты структурной политики: импортозависимость, импортозамещение, возможности экспорта инновационной продукции промышленности // ЭКО. № 5. С. 162-180. [Faltzman V. К. (2014). Priorities in the Structural Policy: Import Dependence, Import Substitution, Chances for Export of Industrial Innovative Products. EKO, No. 5, pp. 162 — 180. (In Russian).]

Федоров В. П. (2014). Украинский кризис: экспертные оценки // Современная Европа. N? 3. С. 10—34. [Fedorov V. Р. (2014). Ukrainian Crisis: Expert Assessments. Sovremennaya Evropa, No. 3, pp. 10 — 34. (In Russian).]