Международная торговля: поиск причин падения

Назаров В.С.
Лазарян С.С.
Никонов И.В.
Вотинов А.И.

В настоящее время часто говорят о сворачивании глобализации и росте протекционизма. Кажется, что человечество перестало строить «торговые мосты» между странами и континентами и начало заниматься возведением «стен»: США вводят новые торговые пошлины и отказываются от достижений предыдущей администрации по выстраиванию Тихоокеанской и Трансатлантической зон свободной торговли и инвестиций, Великобритания выходит из ЕС, несмотря на риск лишиться статуса одного из мировых финансовых центров, политические элиты обмениваются санкциями и контрсанкциями (Carstens, 2018).

Являемся ли мы свидетелями разворота глобализации или речь идет о процессе ее «переформатирования», на который накладывается протекционистская фаза политического цикла, а по ее окончании мы увидим еще более интегрированный мир, но выстроенный на иных принципах и связанный иными ценностями и интересами? Для ответа на этот вопрос рассмотрим один из наиболее важных аспектов глобализации — международную торговлю, падение объемов которой во многом и положило начало указанной дискуссии.

До недавнего времени снижение стоимостного объема международной торговли наблюдалось только во время глобальных экономических кризисов, иными словами, оно носило циклический характер. В последние годы отмечается новый виток сокращения торговли между странами (например, на 11% в 2015 г., на 2% в 2016 г.), который, вопреки предыдущему опыту, происходит в период восстановления темпов роста мировой экономики, а не их падения (Evenett, Fritz, 2016).

Некоторые причины снижения объема мировой торговли вполне очевидны. В структуре глобального экспорта в стоимостной оценке в 2015 г. примерно 1/4 приходилась на долю энергетических ресурсов и неэнергетического минерального сырья, а также сельскохозяйственной продукции, но цены на сырье тогда существенно снизились. Помимо этого, разнонаправленное изменение процентных ставок ведущими центральными банками (в частности, нормализация монетарной политики в США при сохранении беспрецедентно мягких денежно-кредитных условий в Европе) привело к повышенным колебаниям курсов валют, в которых заключаются торговые соглашения и рассчитываются стоимостные показатели глобальной торговли (Концевич, Черкасов, 2017). Однако преждевременно делать вывод о том, что изменения в мировой торговле обусловлены исключительно колебаниями валютных курсов и сменой фаз сырьевого суперцикла (Гурвич и др., 2015) — это всего лишь волны в океане глобальной торговли. Гораздо важнее изменение подводных течений.

Так, доля услуг в мировой торговле увеличилась с 21,8% в 2000 г. до 24,7% в 2014 г. Эта тенденция охватила развивающиеся (в Китае она выросла с 9 до 18%) и развитые страны: Ирландию (рост с 34,7 до 52,8%), Бельгию (рост с 20,4 до 34,7%), Францию (рост с 11,6 до 23,9%) и ряд других. Повышение доли услуг в торговле обусловлено ее общим ростом в мировом ВВП (по данным Всемирного банка, в 2000 г. доля услуг составила 64%, в 2015 г. — 68,9%).

Обзор литературы: факторы динамики стоимостного объема мировой торговли

В 2013 г. между Г. Дэвисом и П. Кругманом развернулась дискуссия о причинах и последствиях падения объема международной торговли (Davies, 2013; Krugman, 2014). Кругман не разделял опасений Дэвиса по поводу ослабления зависимости между ростом мировой торговли и выпуска, что указывает на ухудшение перспектив мировой экономики. Напротив, по его мнению, происходящие изменения отражают лишь сложившиеся в современной экономике условия, а также исчерпание факторов быстрого увеличения международного торгового оборота в послевоенный период. Тем не менее отмеченные проблемы заинтересовали экспертов, в том числе из центральных банков и международных организаций, что привело к появлению ряда исследований, посвященных поиску причин ослабления взаимосвязи экономического роста и торговли, а также падения ее объема.

Один из наиболее подробных разборов циклических и структурных факторов взаимосвязи темпов роста выпуска и торговли содержится в работе экономистов из МВФ (Constantinescu et al., 2015). Эластичность мировой торговли по выпуску снизилась в 2000-е годы, еще до кризиса 2008—2009 гг., после заметного роста в предшествующее десятилетие. В это внесли вклад и краткосрочные циклические колебания, и структурные сдвиги, однако роль последних была больше. Если изменение структуры ВВП, характеризируемое снижением доли инвестиций, оказало влияние на эластичность торговли по выпуску после «великой рецессии», то роль таких факторов, как усиление протекционизма и сдвиги в структуре торговли, оказалась незначимой на всем временном промежутке с начала 2000-х годов. При этом авторам удалось выявить важное ограничение роста мировой торговли: еще до финансового кризиса темпы распространения глобальных цепочек создания стоимости стали замедляться, хотя в 1990-е годы наблюдалась тенденция к фрагментации производственного процесса (главным образом за счет переноса производств определенной стадии из развитых стран в развивающиеся).

К похожим выводам пришли исследователи Европейского центрального банка (ЕЦБ) (Al-Haschimi et al., 2016). Авторы попытались определить, какие факторы снижения эластичности мировой торговли по экономическому росту временные, а какие могут иметь долгосрочные последствия. Исследовались две группы факторов. В первую входит ряд соотношений: темпы экономического роста развитых и развивающихся стран, доля товаров и услуг в мировой торговле, а также декомпозиция глобального совокупного спроса. Во вторую группу вошли структурные сдвиги: сокращение глобальных цепочек создания стоимости, замедление темпов падения транспортных расходов, увеличение числа нетарифных торговых барьеров и уменьшение поддержки торговли со стороны финансового сектора.

Согласно приведенным оценкам, обе группы факторов внесли существенный вклад в падение исследуемой эластичности в период после 2012 г. при небольшом перевесе в пользу первой группы. Среди наиболее важных факторов выделяется смещение экономической активности в быстрорастущие развивающиеся страны, экономики которых, однако, обладают меньшей по сравнению с развитыми рынками торговой интенсивностью (требуют меньшего объема торговли для обеспечения экономического роста). Вторым по значимости стал фактор сокращения глобальных цепочек создания стоимости, упоминавшийся и в исследовании МВФ. Эксперты ЕЦБ также отмечают, что оба фактора носят долгосрочный характер, а, например, снижение доли инвестиций в структуре совокупного спроса может быть временным явлением. Исследователи делают вывод: близкая к 1 эластичность торговли по темпам роста мирового ВВП может стать «новой нормальностью», а точнее, возвратом к фундаментальному соотношению, в то время как быстрый рост этого показателя в последние 20 лет был скорее исключением.

Экономисты ФРС в дополнение к приведенным выше аргументам отмечают существенную роль Китая, где происходит структурная перестройка экономики (Lewis, Monarch, 2016). В течение нескольких лет производство в добывающей и обрабатывающей промышленности снижается, а рост китайской экономики все больше зависит от сектора услуг, не нуждающегося в больших объемах импорта.

В целом отметим, что в рассмотренных работах содержится подробный анализ факторов развития мировой торговли. Однако он в большей степени посвящен выявлению причин падения эластичности торговли по мировому экономическому росту. Поэтому мы сосредоточим свое внимание непосредственно на динамике объема торговли и оценке влияния на этот показатель наиболее важных с точки зрения авторов приведенных работ факторов, в частности изменений в глобальных цепочках создания стоимости.

Подход к эмпирическому анализу динамики мировой торговли

В настоящем исследовании использован подход к анализу мировой торговли, который позволяет выделить влияние наиболее волатильных конъюнктурных факторов и относительно постоянных компонент, а также оценить роль глобальных цепочек создания стоимости (global value chains, GVC). Анализ состоит из трех этапов. На первом этапе выполняется декомпозиция темпов роста номинального стоимостного объема мировой торговли. Как правило, для оценки динамики данного показателя используют реальные темпы роста, полученные путем измерения объема торговли в постоянных долларах. Мы намеренно используем номинальный показатель, выделяя в нем компоненту изменения курса доллара и, кроме того, компоненту изменения цен на основные группы биржевых товаров. На втором этапе на базе международных таблиц «затраты—выпуск» рассчитывается показатель, позволяющий количественно оценить величину глобальных цепочек создания стоимости. На третьем этапе этот показатель добавляется в первоначальную декомпозицию для оценки его влияния на колебания мировой торговли.

Декомпозиция темпов роста мировой торговли: вклад обменного курса и биржевых товаров

Объем мировой торговли в номинальных ценах в момент времени t рассчитывается по следующей формуле:

T_t = T₀ Volume_t P_t S_t

где: Volume_t — индекс физического объема торговли; P_t — индекс стоимости торговли; S_t — косвенная котировка индекса курса доллара к корзине валют основных торговых партнеров США; Т₀ — стоимостной объем торговли в базовый период. Под индексом стоимости торговли понимается удельная стоимость единицы физического объема торговли, очищенная от колебаний курса доллара.

Для оценки вклада динамики цен биржевых товаров в динамику торговли необходимо дезагрегировать индексы физического объема и стоимости торговли. Для этих целей использована функция Кобба-Дугласа, которая выступает частным случаем CES-свертки. Такой подход применяется при построении макроэкономических моделей и стандартный для дезагрегирования переменных (Вржещ и др., 2010). В результате получены следующие выражения для индексов физического объема и стоимости торговли:

Volume_t = c_vol (Volume_t^r)^at(Volume_t^nr)^1-at

P_t = с_р (P_t^r)^at(P_t^nr)^1-at 

где индекс г означает биржевые товары, nr — все остальные товары. Константы c_vol и с_p зависят от начальных значений переменных и показателя степени a_t. Тем не менее в дальнейшем они не повлияют на декомпозицию, поэтому их явный вид не приводится.

Степень a_t отражает долю стоимостного объема торговли сырьевыми ресурсами во всем объеме мировой торговли. Данный факт может быть выведен из задачи оптимизации CES-функции при заданных бюджетных ограничениях, которая решается для агрегирования макропеременных (Пильник и др., 2018). Отметим, что эта доля не статична, а имеет определенную историческую динамику, что сказывается на декомпозиции.

При подстановке соответствующих функций Кобба—Дугласа в исходную модель и при последующем логарифмировании получаем выражение:

ln(Т_t) = с₀ + α_tln(Volume_t^r) + (1 - α_t)ln(Volume_t^nr) + α_tln(P_t^r) + (1 - α_t)ln(P_t^nr) + ln(S_t)

Данное выражение выполняется как тождество. Константа с₀ равна логарифму произведения всех переменных, которые не зависят от периода времени t. В данном выражении отсутствует какая-либо случайная компонента, что позволяет сделать полную декомпозицию. Для этого необходимо взять первую разность всех переменных. Так, разность логарифмов при небольших изменениях равна темпам изменения соответствующих переменных. В первой разности получаем следующую формулу декомпозиции:

Δln(Т_t) = α_t-1Δln(P_t^r) + Δln(S_t) + residual_t

Под переменной residual_t понимается не случайная ошибка, как в регрессионном анализе, а все прочие переменные, анализ которых не проводится для целей настоящей работы. Так, в эту переменную входят физический объем торговли и индекс цен на товары, помимо биржевых.

Для расчета вклада соответствующих переменных использованы следующие данные:

• стоимостной и физический объемы мировой торговли. Стоимостной объем выражен в текущих долларах, физический представлен как индекс. Источник данных — Всемирная торговая организация¹;
• взвешенный по торговле с основными торговыми партнерами индекс стоимости доллара США, динамика которого предоставляется статистическим отделом Федеральной резервной системы США^{1 2};
• индекс цен биржевых товаров, рассчитанный МВФ как взвешенная сумма индексов цен на пищевую продукцию, металлы и энергоресурсы³.

Используемые данные охватывают период с 1992 по 2016 г. Все примененные индексы предварительно нормированы к 1992 г., который принят как базовый.

Измерение глобальных цепочек создания стоимости

Главным каналом влияния глобальных цепочек создания стоимости на мировой товарооборот выступает торговля промежуточными товарами. Например, комплектующие поставляются из страны А в страну В, где осуществляется сборка отдельных узлов. Затем они экспортируются в страну С для производства готового продукта и реализации на внутреннем рынке. В этом примере получена одна единица готовой продукции, но осуществлены две экспортно-импортные операции. В случае локализации всего производства в стране потребления (в стране С) глобальная цепочка создания этого товара исчезнет, а объем мировой торговли сократится.

Оценка роли GVC в мировой торговле — нетривиальная задача, достоверно решить которую стало возможным благодаря объединению статистики мировой торговли и систем национальных счетов отдельных стран в международные таблицы «затраты—выпуск» (Amador, di Mauro, 2015). Такие таблицы позволяют, в частности, определить, какие импортируемые страной товары напрямую направляются на удовлетворение конечного спроса, а какие используются при создании добавленной стоимости для конечного потребления или для дальнейшего экспорта. Один из наиболее известных проектов, данные которого были использованы в настоящем исследовании, — World Input Output Database (WIOD)⁴. Из-за сложности обработки данных для подобного рода таблиц статистика появляется с существенной задержкой. Последний выпуск таблиц WIOD, опубликованный в 2016 г., содержит данные за период с 2001 по 2014 г., которым ограничивается наше исследование влияния GVC.

Специалисты Банка Италии (Borin, Mancini, 2015) приводят подробный методологический обзор формирования международных таблиц «затраты—выпуск» с учетом собственных разработок, а также способы оценки GVC. Они позволяют с разной степенью точности оценить долю торговли, связанную с цепочками создания стоимости. Для целей дальнейшей декомпозиции мы вводим собственный показатель GVC_t, рассчитанный как отношение всего объема торговли к сумме конечного спроса на импортную продукцию. При этом если под первой величиной подразумевается стоимость всех торговых операций в рамках глобальных цепочек, то под второй — только последняя трансакция готового к употреблению товара в рамках этих цепочек. Общий объем торговли в данном случае также получен по данным WIOD:

GVC_t = Inter_t + Final_t / Final_t

где: Final_t — стоимостной объем конечного спроса на импортную продукцию; Inter_t — стоимостной объем торговли промежуточными товарами. Чем больше GVC_t, тем больше промежуточных операций необходимо совершить для удовлетворения одной условной единицы конечного спроса на импортную продукцию.

Декомпозиция темпов роста мировой торговли с учетом GVC

На основе полученной оценки GVC_t можно провести декомпозицию, аналогичную первому этапу, но с учетом влияния торговли, связанной с глобальными цепочками создания стоимости, на объем мирового товарооборота. Для этого реальный объем торговли представим в виде произведения спроса на конечную продукцию Final_t и мультипликатора GVC_t:

Volume_t = GVC_t х Final_t

что с учетом формул (1), (3) и (7) и последующим логарифмированием дает:

ln(Т_t) = с₀ + ln(GVC_t) + ln(Final_t) + α_tln(P_t^r) + (1 - α_t)ln(P_t^nr) + ln(S_t)

Итоговая формула декомпозиции стоимостного объема мировой торговли с учетом глобальных цепочек создания стоимости примет вид:

Δln(Т_t) = α_t-1Δln(P_t^r) + Δln(S_t) + Δln(GVC_t) + residual_t

Использование приведенных декомпозиционных формул позволяет оценить вклад переменных в динамику мировой торговли. Результаты расчетов представлены ниже.

Оценка влияния различных факторов на стоимостной объем торговли

По итогам первой декомпозиции стоимостного объема мировой торговли выделены компоненты обменного курса и цен на биржевые товары. Оставшаяся часть динамики торговли в нашем предположении объясняется неконъюнктурными факторами, главным образом состоянием спроса и предложения, а также торговлей промежуточными товарами в рамках глобальных производственных цепочек (рис. 1).

Результаты расчетов показывают, что отрицательный вклад неконъюнктурных факторов наблюдался только в 2009 г. — в разгар мирового финансового кризиса. В ходе Азиатского кризиса в 1998 г. и кризиса «доткомов» в 2000 г. основной вклад в снижение объемов торговли внесли укрепление эффективного курса доллара и удешевления биржевых товаров. После короткого восстановительного периода 2010—2011 гг. начался период падения цен на сырьевые товары, которое усилилось в 2015 г. после обвала нефтяных котировок.

В 2000-е годы наблюдалось постепенное ослабление эффективного курса доллара. Однако вследствие принятых в 2010 г. экстраординарных мер по количественному смягчению монетарной политики в еврозоне, а также так называемых «валютных войн» Китая (стремившегося за счет намеренного ослабления юаня поддержать счет текущих операций) взвешенный по торговле курс доллара начал постепенно укрепляться. Результатом стала отрицательная переоценка объема мировой торговли (рис. 2).

Для дальнейшего анализа динамики мировой торговли в декомпозицию ее объема добавлена переменная, отражающая долю торговли товарами, входящими в глобальные цепочки создания стоимости (рис. 3). Полученные результаты говорят в первую очередь о том, что GVC чувствительны к кризисным периодам: после кризиса «доткомов» в 2001 г. вклад торговли в рамках GVC в динамику всей торговли был отрицательным, а остальная торговля, очищенная от влияния курса и цен на сырьевые товары, увеличилась. Часть падения во время «великой рецессии» в 2009 г. также ожидаемо связана со снижением торговых потоков в рамках глобальных производственных цепочек.

Первым некризисным периодом, когда был зафиксирован отрицательный вклад GVC, стал 2014 г., что подтверждает гипотезу о структурных сдвигах в производственных цепочках, приведших к стагнации мировой торговли. Как мы уже упоминали, из-за отсутствия данных после 2014 г. нельзя проверить эту гипотезу для 2015-2016 гг.

Конечно, международная торговля продолжает поддерживаться за счет высокой доли промежуточных товаров в ее структуре, входящих в глобальные цепочки добавленной стоимости. Однако, по всей вероятности, эта доля будет сокращаться, снижая общий уровень торговли между странами. Благодаря проведенным оценкам можно увидеть фактическое подтверждение этой тенденции, а также найти факторы, определяющие этот процесс. Среди них важную роль играют сдвиги на рынке труда, связанные с ростом зарплат в развивающихся странах, и возможность большей автоматизации или роботизации производства.

На примере Китая видно, что дешевая рабочая сила, став конкурентным преимуществом данной страны, обеспечила приток инвестиций и перенос промышленных процессов в КНР. Для международных компаний такой «аутсорсинг» был выгоден ввиду высокой рентабельности производства в Китае по сравнению с условиями на рынке труда в развитых странах. Однако, когда стоимость издержек на труд на некоторых развивающихся рынках начала расти, выбор их для размещения производств стал не так очевиден (рис. 4).

Одним из наиболее показательных случаев новой тенденции «реаутсорсинга» стал тайваньский завод Foxconn, занимающийся сборкой электроники, которая в дальнейшем экспортируется по всему миру⁵. Летом 2017 г. топ-менеджмент компании объявил о строительстве завода по сборке экранов с большой диагональю на территории США. Ожидается, что сборкой на заводе будут заниматься роботы, что позволит сократить численность персонала до минимума. Строительство завода рядом с потребителем позволяет снизить транспортные издержки.

Локализацию производства вблизи потребителя сегодня в большей степени можно объяснить экономическими мотивами, нежели волной протекционизма. В определенном смысле структурное сокращение мировой торговли указывает на ребалансировку факторов производства в глобальной экономической системе, что может стать еще одним элементом «новой нормальности», которая будет характерна в следующие 10-15 лет.

В целом приведенные выше декомпозиции показывают, что основной вклад в сокращение стоимостного объема мировой торговли в последние годы внесли конъюнктурные факторы. Динамика цен на сырьевые ресурсы и укрепление доллара во многом объясняют темпы роста стоимостного объема торговли. В то же время нельзя игнорировать смену производственной парадигмы и сдвиги в международном разделении труда, которые выразились в замедлении динамики мировой торговли под влиянием сокращения цепочек создания стоимости.

Заключение: новый этап глобализации

Этап взрывного развития глобализации и мировой торговли, как ее важнейшей составляющей, скорее всего, достиг своего пика. Дальнейшее наращивание потоков товаров и капитала маловероятно, но это не означает возврат в прошлое, а говорит скорее о наступлении качественно иного этапа глобализации.

Главными факторами заканчивающейся волны глобализации были избыток капитала в развитых странах и избыток дешевого труда в развивающихся; в усилении глобализации играл значимую роль рынок сырья, которое долгое время было очень важным и неравномерно распределенным фактором производства. Такой формат глобализации характеризовался увеличением количественных параметров международной торговли.

В ближайшей перспективе роль дешевого труда и сырья в создании стоимости снизится, поэтому темпы роста чисто количественных параметров, характеризовавших глобализацию в течение долгого времени, окажутся существенно меньше, чем в ходе предыдущей волны. Снижение объема мировой торговли будет обусловлено перестройкой производственных цепочек, которые станут ориентироваться на качество продукции, близость к конечному потребителю и атмосферу доверия, а не на дешевый труд и сырье. Все это может приводить к укорачиванию цепочек создания стоимости и снижению роли материального производства товаров в глобальном ВВП.

Структурные сдвиги в международной торговле можно расценить как один из сигналов усиления институциональной поляризации — часть планеты ждет ускорение институциональной и информационной конвергенции (которая станет новым ключевым измерением глобализации), а другие территории, напротив, станут «зонами консервативного развития». Рискнем предположить, что роль государственных границ в данном разделении будет постепенно снижаться. В этом мире территории с отсталыми институтами не смогут процветать за счет обилия ресурсов и дешевой рабочей силы, а будут вынуждены либо развивать институты и информационные экосистемы, либо смириться с оттоком наиболее качественной рабочей силы и скатыванием на обочину цивилизации. Вместо бетонной стены между США и Мексикой будет строиться прозрачная многоуровневая стена между Кремниевой долиной (Мировым городом) и институциональной пустыней.

В целом новый этап глобализации связан в большей степени с объединением людей и фирм в информационные платформы, а не с объединением стран в торговые и валютные союзы или их развалом. Глобализация постепенно меняет свое лицо: наблюдается постепенный переход от торговли товарами к торговле услугами и технологиями, усиливаются миграционные потоки и экспорт/импорт институтов, а наиболее ценным товаром становится информация. Этот процесс только зарождается, и экономистам еще предстоит выработать адекватные показатели оценки новой реальности.

¹ http://stat.wto.org/StatisticalProgram/WSDBStatProgramHome.aspx?Language=E

² https://fred.stlouisfed.org/series/TWEXBANL

³ https://www.imf.org/external/np/res/commod/index.aspx

⁴ http://www.wiod.org/home

⁵ http: money.cnn.com 2017 07 27 technology business foxconn-china-us-wisconsin-workers index.html

Список литературы / References

Вржещ В. П., Поспелов И. Г., Хохлов М. А. (2010). Модельное дезагрегирование макроэкономической статистики // Экономический журнал Высшей школы экономики. Т. 14, № 1. С. 88 — 104. [Vrzheshch V. Р., Pospelov I. G., Khokhlov М. А. (2010). Model disaggregation of macroeconomic statistics. HSE Economic Journal, Vol. 14, No. 1, pp. 88 — 104. (In Russian).]

Гурвич E., Беляков И., Прилепский И. (2015). Нефтяной суперцикл и бюджетная политика // Вопросы экономики. № 9. С. 5 — 30. [Gurvich Е., Belyakov I., Prilepskiy I. (2015). Oil supercycle and fiscal policy. Voprosy Ekonomiki, No. 9, pp. 5 — 30. (In Russian).] https://doi.org/10.32609/0042-8736-2015-9-5-30

Концевич О. В., Черкасов В. Ю. (2017). QE4 — неизбежная и неотдаленная перспектива? // Финансовый журнал. № 1 (35). С. 114 — 127. [IContsevich О. V., Cherkasov V. Yu. (2017). QE4 — inevitable and not distant perspective? Finansovyi Zhurnal, No. 1 (35), pp. 114 — 127. (In Russian).]

Пильник H. П., Радионов С. А., Станкевич И. П. (2018). Обобщенная многопродуктовая декомпозиция элементов использования ВВП России // Экономический журнал Высшей школы экономики. Т. 22, № 2. С. 251—274. [Pilnik N. Р., Radionov S. A., Stankevich I. Р. (2018). Generalized multiproduct decomposition of the elements of the use of Russia’s GDP. HSE Economic Journal, Vol. 22, No. 2, pp. 251—274. (In Russian).]

Al-Haschimi A., Gachter M., Lodge D., Steingress W. (2016). Understanding the weakness in global trade — What is the new normal? European Central Bank Occasional Paper Series, No. 178.

Amador J., di Mauro F. (2015). The age of global value chains: Maps and policy issues. A VoxEU.org eBook. London: CEPR Press, https://voxeu.org/content/age-global-value-chains-maps-and-policy-issues

Borin A., Mancini M. (2015). Follow the value added: Bilateral gross export accounting. Bank of Italy Working Papers, No. 1026, July.

Carstens A. (2018). Global market structures and high price of protectionism. Overview panel remarks by Mr. Agustin Carstens at the Federal Reserve Bank of Kansas City’s 42^nd Economic Policy Symposium, Jackson Hole, Wyoming.

Constantinescu C., Mattoo A., Ruta M. (2015). The global trade slowdown: Cyclical or structural? IMF Working Papers, No. WP/15/6.

Davies G. (2013). Why world trade growth has lost its mojo. Financial Times Blog, 29 September, https://www.ft.com/content/9ad0678e-8c39-3eb8-8f5f-787e9a93f0f6

Evenett S. J., Fritz J. (2016). Global trade plateaus. VOX, CEPR Policy Portal, 13 July, https: // voxeu. org / article/global-trade-plateaus

Krugman P. (2014). Should slowing trade growth worry us? The New York Times Blog, 30 September, https://krugman.blogs.nytimes.com/2013/09/30/should-slowing-trade-growth-worry-us/

Lewis L., Monarch R. (2016). Causes of the global trade slowdown. IFDP Notes, No. 2016-11-10. Board of Governors of the Federal Reserve System (U.S.).