ФОРМЫ ПРИГРАНИЧНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

Важная проблема - усиление асимметричной центропериферийной организации пространства, которую страна унаследовала от предшествующего развития. Можно выделить три основные причины увеличения региональной дифференциации, которые связаны: во-первых, с включением механизма рыночной конкуренции, разделившего регионы по их конкурентным преимуществам и недостаткам; во-вторых, со снижением регулирующей роли государства, проявившемся, в том числе в сокращении государственных инвестиций в региональное развитие; в-третьих, с закреплением фактического неравенства регионов в отношениях с центром.

Следствием социально-экономического и правового неравенства стало ослабление межрегионального экономического взаимодействия и нарастание противоречий. В 1990-х гг. связи с дальним зарубежьем вытесняли связи с ближним, а прежние межрайонные связи замыкались в рамках субъектов Федерации. По оценкам, доля межрегионального обмена снизилась в ВНП страны с 22% до 12-14%.

Острота проблемы региональной дифференциации выявилась в отдаленных от центра приграничных регионах. Например, в советский период 75% связей Дальнего Востока были межрайонными, 20 - внутренними, 5% - внешнеторговыми, а к середине 1990-х гг. около 75% производимого продукта реализовывалось на внутрирегиональном рынке, 10 - на внутреннем рынке России и СНГ, 15% - на внешнем рынке (в основном стран АТР). Нарушение существующих межрегиональных связей внутри страны в постсоветский период привело к фактическому обособлению Дальнего Востока относительно национального рынка. По некоторым расчетам, здесь произошло уменьшение внешних экономических связей за счет сокращения межрегиональных интеграционных взаимодействий. Ориентация на внешние рынки не обеспечивает территориальное единство собственно российских территорий. Между тем внутренний рынок региона весьма узок как для сырья, так и для продукции обрабатывающих отраслей. Уменьшающийся внутрирегиональный спрос обусловил угрозы сжатия регионального производства.

Подобное положение позволяет сделать несколько выводов относительно конкурентоспособности региона. Первый - на российских рынках продукция региона практически неконкурентоспособна в силу ее высокой себестоимости. Второй - главный потребитель производимой продукции - местный потребитель лишен выбора. Третий - рост потребления на внешних рынках, сопровождающийся увеличением положительного сальдо, не является свидетельством конкурентоспособности. Общепринято, что превышение экспорта над импортом, тем более его рост, это благо для экономики любой страны, так как поступления от экспорта прямо влияют на оживление инвестиционного процесса, разогревают экономику. Парадоксально, но на Дальнем Востоке этого не наблюдается, особенно при анализе внешнеэкономических связей. Например, по итогам за 2004 г. экспорт из регионов Дальнего Востока составлял 3875, 1 млн. долл., импорт - 3016, 5 млн. долл., т. е. было положительное сальдо - 858, 6 млн. долл. При этом объем иностранных инвестиций составлял незначительную величину - 5072, 5 млн. долл. Следует признать, что вынужденное форсирование экспорта дальневосточными регионами лишь создает иллюзию самостоятельной компенсации негативных последствий разрушения внутреннего рынка. Так, вклад экспорта в промышленный рост Дальнего Востока в 1999-2000 гг. составил 107, 8%. При этом доля в ВРП экспорта равнялась 31, 9%, импорта - 5, 9, внешнеторгового оборота - 37, 8%. Однако эти показатели ниже среднероссийских, равных соответственно 43, 7, 13, 4, 57, 1%. Даже в соседнем, более удаленном от границ и зарубежных партнеров, Сибирском федеральном округе данные показатели были выше, составляя 45; 9, 1; 54, 1%. К тому же, по оценкам специалистов, доля прямых иностранных инвестиций в общем объеме инвестиций в основной капитал Дальнего Востока в самые благоприятные по их притоку годы не превышала 7-8% и была ниже среднероссийской.

Таким образом, Дальний Восток не только слабо реализует свои сравнительные преимущества в развитии внешнеэкономических связей, но и уступает другим регионам. Поэтому перед федеральными и региональными органами власти стоит первоочередная задача, связанная, с одной стороны, с интеграцией Дальнего Востока с Северо-Восточной Азией и, с другой - его реинтеграцией с другими регионами страны. В решении этой задачи, на наш взгляд, особую роль должно сыграть приграничное сотрудничество. При этом его необходимо рассматривать как стратегический конкурентный ресурс территории, развитие которого при эффективном управлении может стать основой усиления внутренней и внешней интеграции в рамках подключения российского экономического пространства к формирующемуся мировому.

В приграничном сотрудничестве, как показывает европейский опыт, необходимо выделять три уровня интеграции: низкий (две приграничные области действуют как отдельные единицы); промежуточный (различные формы сотрудничества между общественными учреждениями, частным бизнесом и отдельными лицами с разных сторон границы частично интегрированы или тесно скоординированы); высокий (две стороны границы эффективно функционируют как единое социоэкономическое устройство). При этом приграничное сотрудничество содействует развитию как вертикальной (традиционной) регионализации, так и горизонтальной. Вертикальная регионализация представляет собой форму децентрализации внутри страны, т. е. передачу части полномочий с федерального на региональный уровень. Горизонтальная регионализация предполагает развитие межрегиональных контактов и некоторую форму партнерства между городскими органами власти и учреждениями сопредельных территорий на местном уровне.Расширение связей у приграничных регионов, имеющих или стимулирующих появление деловых, социальных и физических (типа водо - и энергоснабжения, транспорта и коммуникаций) сетей, способствует вовлечению в региональную интеграцию все большего числа региональных и нерегиональных хозяйственных субъектов и постепенному перерастанию приграничных отношений в трансграничные.

Такое понимание приграничного сотрудничества приводит к выводу о том, что оно имеет более сложную структуру, которая должна состоять из четырех составляющих взаимоотношений приграничного региона с другими территориями для решения определенного круга проблем. Первая проблема связана с решением сугубо местных социально-экономических вопросов (повышение дохода и занятости населения, благоустройство территории, создание необходимой инфраструктуры) за счет развития приграничного сотрудничества, прежде всего приграничной торговли. Вторая - обусловлена необходимостью участия приграничных территорий в реализации общегосударственных функций: транспортных, охраны границ, обеспечения защиты национального экономического пространства, предотвращения и ликвидации последствий стихийных бедствий и т. д. Третья - сопряжена с решением совместных задач приграничных территорий сопредельных государств, включая экологические вопросы, оказание медицинских, образовательных и культурных услуг и т. д. Четвертую - следует рассматривать как инструмент, стимулирующий участие в совместных проектах на приграничной территории нерегиональных субъектов.

Приграничное сотрудничество играет важную роль в развитии экономического пространства. Оно способствует преодолению периферийности, окраинности приграничных регионов. Посредством приграничного сотрудничества страны могут распространять свое политическое и экономическое влияние на соседние государства. Приграничные регионы выступают в качестве естественных конструкций при строительстве "больших экономических пространств", включающих национальные экономические пространства двух и более стран. Приграничное сотрудничество - своего рода "малая" интеграция, которая является важной составной частью "большой" интеграции - региональных объединений нескольких заинтересованных стран. Такая постановка вопроса имеет особое значение для приграничных субъектов Дальневосточного федерального округа, где осуществление функций приграничного сотрудничества, связанных с внутренней и внешней интеграцией, сталкивается с рядом проблем: с одной стороны - обособлением дальневосточных территорий от национального рынка, с другой - деформацией структуры региональной экономики.

Основной причиной сложившегося положения является сформировавшаяся модель приграничного сотрудничества. Ее основой является азиатский тип традиционной модели, базирующейся на развитии приграничной торговли, движущей силой которой являются различия в уровне и соотношении цен на товары потребительского и производственного назначения в соседних странах. Экономический эффект этой модели связан с расширением рынка сбыта для одних участников приграничных связей и получением более дешевых товаров и услуг - для других. При значительных объемах приграничной торговли и транзитных товаропотоках возникают предпосылки для экономического подъема приграничных районов. При этом доходы от приграничной торговли распылены между множеством индивидуальных торговцев, мелких и средних частных и государственных фирм, что не позволяет реализовывать крупные инвестиционные проекты без поддержки из бюджетов стран и административных районов. Наибольший результат этой модели достигается при согласованных действиях правительств соседних стран в вопросах визового и таможенного режимов, согласованном изменении курсов национальных валют и при наличии ценовых различий на потребительские товары и факторы производства.

Привлекательность приграничных районов для иностранных инвесторов при этой модели определяется транспортными условиями относительно стран-инвесторов, особенностями инвестиционного климата, ценой основных факторов производства, потенциальной емкостью осваиваемого рынка и трансакционными издержками, связанными с пересечением государственной границы.

На примере развития российско-китайских связей, выбор которых как основного объекта изучения определяется их масштабом и динамикой развития в структуре внешнеторгового оборота, можно выделить следующие особенности дальневосточной модели приграничного сотрудничества.

Первая особенность - быстрое развитие приграничной и челночной торговли, особенно в первой половине 1990-х гг., было обусловлено пограничной либерализацией и высокой инфляцией. Такие условия привели к преобладанию бартерных сделок как основной формы сотрудничества, при этом инициатива в их развитии в значительной степени принадлежала китайским компаниям, которые практически отказались от закупки больших партий российских товаров в рамках межправительственного протокола и стали приобретать эти товары по бартеру, используя прямые связи, предлагая в обмен традиционные товары китайского экспорта. Основной причиной популярности бартерных сделок являлось отсутствие у обеих сторон свободно конвертируемой валюты. Кроме того, российские компании получили возможность занижать таможенную стоимость своего экспорта, что позволяло быстро реализовывать товар на внутреннем рынке. Китайские компании приобретали на безвалютной основе сырье, а также расширяли рынок сбыта традиционных товаров. Важно отметить, что потери нашей страны в результате занижения экспортных и завышения импортных цен в рамках бартерной торговли с Китаем оцениваются в 350-500 млн. долл. Впоследствии кризис неплатежей и дефицит оборотных средств в России повысил привлекательность операций за твердую валюту. Это отразилось и на динамике показателя бартерных сделок в структуре торговых операций: доля бартера снизилась с 85% в 1992 г. до 0, 9% в 2004 г. В настоящее время на смену бартеру - наиболее популярной ранее форме торговли - пришел толлинг - товарообменные операции продолжают выполнять определенного рода компенсационную функцию для нестабильной экономики. Таким образом, хотя бартер более не является широко распространенным в российской экономике, он сохраняет определенные позиции в практике совершения сделок. Для российско-китайского приграничного сотрудничества для этого явления существует два объяснения. Первое из них основано на анализе поведения предприятий и рассматривает бартер в качестве способа уклонения от уплаты налогов. В результате российская экономика определяется в качестве посреднической с большой долей в ней неформального сектора. Второе - исходит из недостаточности рыночных институтов в экономике, соответственно банковская сеть и системы платежей не способны обеспечить доверие при проведении расчетов, так как слишком сегментированы и малоэффективны.

Вторая особенность - огромный разрыв между зарегистрированной и латентной коммерцией. По оценкам китайской стороны, масштабы теневой торговли в китайско-российской народной торговле оцениваются примерно в 8-10 млрд. юаней. По оценкам, в 1990-х гг. на долю челночной торговли приходилось 15%, а в импорте продовольствия она достигала 50%. В начале XXI в. на смену челнокам пришли так называемые помогайки, совокупный ущерб государству от деятельности которых, по подсчетам сотрудников Дальневосточной оперативной таможни, составлял ежедневно 20 млн. руб.

Третья особенность - нерациональность структуры приграничной торговли, в которой характер российских и китайских закупок товаров прямо противоположен. Импорт Китая из России, состоящий из сырья, промышленной продукции, в том числе строительных материалов, удобрений, носит исключительно производственный характер. В отличие от этого импорт России из Китая состоит из готовой одежды, обуви, продовольствия и отчасти бытовой электроники, т.е. в основном товаров потребительского назначения. Подобная направленность импорта снижает роль внешней торговли в экономическом развитии этих регионов. Однако вывод некоторых исследователей о том, что характер приграничной и региональной торговли в целом более благоприятен для Китая, чем для России, является преждевременным, так как не учитывает всей совокупности факторов приграничного сотрудничества. Среди них особое место должен занимать анализ влияния на экономику приграничных регионов сохраняющегося в течение длительного времени положительного сальдо торгового баланса.

Четвертая особенность - цикличность развития приграничных связей. Сильная зависимость от ценовой конъюнктуры на внешних рынках и торгового режима в российско-китайских отношениях на фоне продолжающегося в нашей стране структурного кризиса и нарастания инфляционных ожиданий способствует появлению краткосрочных эффектов, влияющих на активизацию внешнеторгового оборота приграничных регионов. Так, после успешных сделок в сфере торговли военной техникой, лидером которой на Дальнем Востоке стал Хабаровский край, появился новый фактор, связанный с циклом спроса на военную технику за рубежом. Особое значение в развитии циклов приграничного сотрудничества начинает играть изменение объемов потребления и цены на нефть. Наличие циклических факторов подводит к выводу о развитии в ближайшее время пятого за рассматриваемый период циклического подъема в приграничной торговле Дальнего Востока России и северо-восточных провинций Китая.

Пятая особенность - дополнительные препятствия во внешнеэкономических связях регионов, относящихся к разным культурно-цивилизационным системам. Это проявилось в том числе в правовой и хозяйственной культуре участников приграничной торговли. Среди ее особенностей называют разветвленную посредническую сеть китайской торговли, в которой любой гражданин КНР легко вычисляет свой посреднический процент, чувствует себя достаточно защищенным китайским законодательством, а также стремится выжать дополнительную прибыль за счет цены изделий, их качества, количества, или способа взаиморасчетов.

В совокупности все названные обстоятельства обусловливают неритмичный характер развития торгово-экономических отношений между соседними территориями России и Китая на Дальнем Востоке. Несмотря на заинтересованность сторон и огромный потенциал сотрудничества, его результаты нельзя признать удовлетворительными для обоих участников: доля приграничной торговли в ВВП провинции Хэйлунцзян составляет 6%, Приморского и Хабаровского краев - 10%. К тому же доля регионов Дальневосточного федерального округа в общем объеме российско-китайской торговли остается чрезмерно малой и несопоставимой с потенциалом территории.

Более того, несмотря на достаточно быстрый рост внешнеторгового оборота, произошло снижение удельного веса регионов Дальневосточного федерального округа в торговле с КНР - с 16, 8% в 1998 г. до 9, 65% в 2004 г., в 2005 г. наметилась тенденция к повышению - 11, 1%. При этом в торговле с провинцией лидерами являются не дальневосточные регионы, а Сибирь. Такая ситуация обостряет проблему поиска инструментов более эффективного использования приграничных связей территорий сопредельных государств, в том числе по реализации потенциала составляющих структуры сотрудничества.

Сегодня очевидно, что возможности расширения приграничной и челночной торговли исчерпаны, а новые направления развития приграничной кооперации пока не заработали. С этим связаны современные проблемы сотрудничества на этих участках границы, решение которых предполагает расширение сферы взаимосвязей, в том числе за счет развития рынка услуг и активизации инвестиционной деятельности. К тому же нуждаются в значительном качественном переосмыслении концептуальные основы модели приграничного сотрудничества.

Между тем сейчас соотношение экономических потенциалов Дальневосточного федерального округа и приграничных областей КНР складывается не в нашу пользу, а в дальнейшем разрыв в уровнях экономического развития сопредельных территорий еще более возрастет. Поэтому тесная привязка дальневосточных районов России к китайской экономике может иметь для нас самые неблагоприятные последствия. Следует учитывать и то, что существующая модель привела к нарушению конкурентной среды на внешнем рынке в результате уменьшения количества хозяйственных субъектов на приграничном рынке. Так, по данным президента Информационно-аналитической палаты РФ, происходит смещение центра тяжести торговли из приграничных зон в центр. В 2004 г. на северо-востоке КНР компаний, торгующих с РФ, было столько же, сколько в одном Пекине. Произошло сокращение количества компаний, работающих с Россией, в 2 раза. При этом пекинское представительство в России за эти же годы выросло в 5 раз. Аналогичное положение складывается и на Дальнем Востоке в отношениях с КНР, где произошло двукратное сокращение операторов в торговых сделках с Китаем, в то время как фирмы Москвы и Санкт-Петербурга увеличили свое присутствие.

Таким образом, происходит перетекание объемов торговли и финансовых потоков из регионов в центр не за счет расширения объемов торговли, а за счет перехвата традиционных связей и контактов. Существование этих и других неблагоприятных факторов приводят к потере не только конкурентных позиций дальневосточных регионов, но и возможности получения ренты развития, связанной с распределением финансовых потоков в геоэкономическом пространстве.

Текущее состояние дальневосточных регионов России характеризуется парадоксом. Имея положительное сальдо товарного баланса и баланса услуг, отличаясь более высоким инновационным потенциалом, они тем не менее платят своеобразную ренту отсталости сопредельным территориям Китая, что проявляется в том числе в огромных суммах "серой" торговли челноков, насыщающих потребительские рынки относительно дешевым ширпотребом. Кроме того, в силу неразвитости дальневосточные регионы вынуждены выплачивать такую же ренту и центральным российским регионам, поглощающим человеческий потенциал из Дальнего Востока и постепенно устанавливающим контроль за финансовыми и товарными потоками приграничных территорий.

Вместе с тем подобные тенденции, создающие проблемы в существующей модели приграничного сотрудничества, могут быть использованы для усиления процессов внутренней интеграции в рамках развития национального экономического пространства на основе формирования новой модели приграничных связей.

Поэтому заслуживает внимания точка зрения, исходя из которой главным мотивом развития российского экономического пространства становится заинтересованность производителей в рынках сырья и сбыта, партнерах и смежниках, в восстановлении нарушенных воспроизводственных цепочек и создании новых. Для российско-китайских внешнеэкономических связей на "Дальнем Востоке такой подход означает необходимость создания условий для активизации всех составляющих приграничного сотрудничества.

На наш взгляд, основой новой модели должно стать приоритетное использование транзитной функции приграничной территории, которую, однако, нельзя сводить только к созданию транспортных коридоров. Приграничные регионы Дальневосточного федерального округа, имеющие деформированную структуру экономики, не обладают необходимой инновационной базой. Вместе с тем предпосылки для ее формирования именно на этой территории есть. К ним относится достаточно высокий интеллектуальный потенциал.

Особо следует выделить экспортный потенциал дальневосточных вузов. Непосредственное географическое соседство с КНР - крупнейшим импортером образовательных услуг, не только определяет конкурентные преимущества региона, но и способствует продвижению российского образования в Китай и другие страны АТР через дальневосточные институты. Реализация этого экспортного потенциала может осуществляться только на основе инновационного развития образовательных структур, самих регионов и страны в целом. Она может быть обеспечена в рамках крупных университетских комплексов, в которых интеллектуальные ресурсы университетов будут интегрированы с имеющейся инфраструктурой академической науки и учебных заведений профессионального образования.

Такие инновационные комплексы позволят решать задачи не только модернизации высшей школы, но и создания системы подготовки квалифицированных кадров из иностранных рабочих. Обучение иностранных студентов для дальневосточных регионов может иметь положительные последствия, связанные с преодолением демографических проблем, нехватки рабочих рук, перехода от сырьевой модели развития к инновационной.

Кроме того, должна совершенствоваться инфраструктура сферы услуг, необходимых для создания благоприятных условий проживания иностранных студентов на территории. Учитывая, что доля сферы услуг в ВРП субъектов Дальневосточного федерального округа постоянно увеличивается, это может стать катализатором роста всей региональной экономики, хотя для этого необходима соответствующая нормативно-правовая и кадровая поддержка со стороны центра. Это направление деятельности должно стать частью региональной политики государства.