Об опыте и результатах аграрных преобразований в Китае и России

Сельское хозяйство — первичная, базовая отрасль экономики и потому — корневая система, первооснова существования государства и всего общества. Здесь не только производится продовольствие, это самое первое условие жизни и трудовой деятельности человека. Развитые страны современного мира в своей аграрной и общей экономической политике исходят из признания базового значения сельского хозяйства в экономике, создавая все необходимые условия для устойчивого функционирования отрасли, социального благополучия крестьянского сословия. Диаметрально противоположным положение в деревне и, как следствие, в общем социально-экономическом развитии государства будет в странах, где сельское хозяйство не входит в число приоритетных отраслей.

Аграрная реформа как исходное начало китайского «экономического чуда»

В рамках общей концепции и стратегического курса преобразований, исходя из особой жизненной важности и роли сельского хозяйства как «основы экономики» (Дэн Сяопин, 1997), власти Китая в 1978 г. начали рыночные реформы в стране — вопреки рекомендациям Запада — с аграрного сектора и лишь через пять лет распространили их на другие отрасли и сферы экономики.

Если до начала реформы, когда по объему ВВП в расчете на душу населения страна занимала 125-130-е место в мире, село не получало необходимой поддержки при общих скудных инвестициях в экономику, то в результате осуществленных преобразований общее социально-экономическое положение в стране и особенно в сельском хозяйстве кардинально изменилось. За годы реформ объем государственных средств на сельское развитие увеличился в 30 раз. В целом Китай вкладывает в экономику капитала больше, чем США и Россия, вместе взятые, а по расчетам к 2016 г. этот показатель в 4 раза превысит соответствующие вложения в США.

Демонтаж административно-командного экономического устройства в стране начался с ликвидации «народных коммун» в деревне. Последовательно осуществлен переход к системе «семейного подряда и производственной ответственности» с распространением этой ответственности на другие хозяйственные звенья и структуры экономики. В самой деревне решался главный вопрос аграрной реформы — земельный. Совместно-ничейная земля коммун на правах аренды передавалась крестьянским домохозяйствам, которые, получив самостоятельность, могли арендовать земельные участки у соседей, нанимать работников, создавать подсобные производства, осуществлять грузовые перевозки и т. д., то есть переходить к рыночным методам хозяйствования.

В целом осуществленная система социально-экономических, эволюционных по своему характеру преобразований в деревне, а затем в народном хозяйстве предусматривала:

• переход к полной хозяйственной самостоятельности сельских домохозяйств и других первичных производственных звеньев экономики;
• замену директивного планирования на «целенаправленное» индикативное с использованием договорных отношений и переходом к свободной купле-продаже на рынке потребительских товаров и средств производства;
• определение цен с учетом спроса и предложения, использование дополнительных мер ценовой и иных форм бюджетной поддержки сельского хозяйства на основе протекционистской направленности аграрной политики;
• приоритет «единоличной», семейной формы крестьянского хозяйства в аграрном секторе, развитие на ее базе сельскохозяйственной кооперации.

Правда, по закону 1992 г. в деревне, как и в городе, могли создаваться так называемые народные предприятия, своего рода закрытые акционерные общества. Но их роль в социальной аграрной структуре Китая незначительна. Сейчас 97% самостоятельных семейных домохозяйств имеют близкую по своей сущности к фермерскому хозяйству организационно-правовую форму. И хотя домохозяйства используют арендованные земельные участки с правом самостоятельного ведения хозяйства на них, многие, особенно более инициативные «культурные» земледельцы, предпочитают иметь эти участки в полной частной собственности. Во властных структурах и научном сообществе Китая аренда земли рассматривается как переходное состояние в процессе трансформации земельных отношений в последовательно рыночную систему с частным землевладением.

В формировании системы этих отношений важную роль — с точки зрения повышения производственной ответственности и экономических стимулов семейных домохозяйств в деревне — сыграла отмена с 2006 г. всех комиссий и сборов по договорам землепользования, а также земельного налога. По сути, непосредственно производители, семейные домохозяйства, китайские фермеры, пользуются землей бесплатно, неся ответственность за целевое, «культурное» использование предоставленных им земельных участков. Как самостоятельные, экономически обособленные первичные хозяйственные звенья, они сами определяют методы и технологию производства, направления его развития и отраслевую структуру, свободно распоряжаются полученной продукцией и доходами и — что особенно важно для устойчивого роста — имеют гарантированный сбыт товарной части продукции по договорным залоговым ценам, устанавливаемым в рамках госрегулирования по схеме «договор-заказ». Все это изменило отношение крестьян к земле, резко активизировало стимулы всей хозяйственной деятельности.

За первое десятилетие аграрных, а затем общих экономических реформ рыночной направленности (1978-1988 гг.) осуществлена значительная децентрализация государственной фискальной системы, постепенно ослаблялся контроль над ценами, поощрялось развитие частного сектора. Среднегодовой показатель роста ВВП страны составил 10%, а его аграрной доли — 12%. Среднедушевые доходы городского и сельского населения в сопоставимых ценах за этот период выросли в 1,8 и 2,8 раза соответственно. Доля бедняков на селе в стране уменьшилась на 60%, изменился социально-экономический климат сельской местности. С переходом к регулированию на основе договорных отношений, обеспечившему широкую хозяйственную самостоятельность товаропроизводителей, создавались специализированные домохозяйства с высоким уровнем товарности, формировались специализированные деревни, ставшие плацдармом для дальнейшего развития рыночных отношений (Линь и др., 2001).

В процессе этого развития и — на его основе — повышения доходности домо-хозяйств усиливалась государственная поддержка сельского хозяйства. За эти годы ее размер в расчете на 1 га посевной площади увеличился в 6-8 раз. Возрос вклад отрасли в общее социально экономическое развитие, существенно изменилась роль страны в глобальной мировой экономике, в том числе ее агропродовольственном сегменте. Уже к концу 1980-х годов по объему сельскохозяйственной продукции Китай вышел на 8-е место в мире, по производству зерна и хлопка — на 1-е, по производству мяса — на 2-е место. Сбор зерна увеличился в 1,4 раза, хлопка-волокна — в 1,6, мяса — почти в 2 раза, а общий объем сельскохозяйственной продукции — почти в 1,6 раза. Эти показатели были достигнуты на той же посевной площади (немногим более 150 млн га), то есть на основе интенсификации производства. При активной бюджетной поддержке государства произошла существенная модернизация материально-технической базы сельского хозяйства, возросли поставки минеральных удобрений, по производству которых страна вышла на 3-е место в мире.

В дальнейшем на основе новой системы экономических отношений, использования механизма рынка, при целенаправленной государственной поддержке аграрный сектор Китая устойчиво рос. В 2004 г. валовой сбор зерна составил 530 млн т (в 1980 г. 320 млн) за счет повышения урожайности до 60 ц/га, хлопка — 6,4 млн т (2,7 млн т), производство мяса — 45,6 млн т (11,8 млн т) и т. д. В настоящее время Китай, обеспечив по сравнению с 1978 г. рост потребления основных продуктов питания в расчете на душу населения в 2-3 и более раз (по растительному маслу в 4,3 раза, ягодам и фруктам — в 12 раз и т. д.), экспортирует продукцию сельского хозяйства на сумму свыше 70 млрд долл. в год (Самедзаде, 2010).

Беспрецедентные результаты сельского развития Китая обусловлены сочетанием рыночной системы экономических отношений с целенаправленным государственным регулированием, с массированной бюджетной поддержкой и стимулирующей рост производства кредитно-финансовой и налоговой системой. В 2005 г. в стране отменен сельскохозяйственный налог. Одновременно усилена поддержка аграрных цен и увеличен размер прямых бюджетных ассигнований на развитие сельского хозяйства (несмотря на рекомендацию ВТО, членом которой является Китай, сокращать такие ассигнования).

Важно отметить позицию китайских властей по вопросу о приоритете национальных интересов в процессе переговоров о вступлении страны в ВТО. Переговоры китайское руководство вело почти 20 лет, добившись приемлемых условий и значительных льгот, которые позволили защитить внутренний (в первую очередь агропродовольственный) рынок и национальных производителей от негативных последствий. В период подготовки к этому вступлению Китай активно и открыто отстаивал свои интересы (вплоть до приостановки переговоров), исходя из политики аграрного протекционизма, кстати успешно применявшейся странами Запада для защиты и развития национальной экономики и ее отраслей и всегда добивавшихся своих целей. В итоге Китаю была «разрешена» господдержка в расчете на 1 га пахотных земель на уровне ЕС, США и других стран. По соглашению Китая с ВТО совокупная поддержка сельского хозяйства с площадью посевных земель 155 млн га составляет около 140 млрд долл. Вступив в ВТО, Китай не сократил бюджетные ассигнования на сельское развитие, а увеличил их. Так, за 2007—2008 гг. эти ассигнования только по центральному бюджету, не считая налоговых и прочих льгот и дотаций, увеличены на 46%, в 2009 г. — на 21,5% и достигли 725,3 млрд юаней. В системе общих мер защиты Китаю «разрешено» осуществлять широкое безадресное субсидирование отрасли, распределяя средства по различным корзинам в интересах отечественных производителей.

В рамках проводимой «прокрестьянской» протекционистской аграрной политики в Китае осуществляются крупные государственные меры по модернизации сельской социальной и инженерной инфраструктуры. Важную роль в этом процессе имеет агропромышленная кооперация и интеграция. Число предприятий, объединяющих на основе рыночных связей, «договоров-заказов» с семейными домохозяйствами производство, переработку, сбыт продукции и снабжение средствами производства, за годы реформ неуклонно растет. На этих предприятиях, в том числе производящих машины и оборудование для сельского хозяйства, сейчас занято более 130 млн человек, выпускается продукция на сумму свыше 500 млрд долл. (Самедзаде, 2010).

Прогресс в социально-экономическом развитии сельского хозяйства закономерно ведет к снижению доли отрасли в численности занятых и в ВВП. Структурные изменения в экономике Китая происходили при опережающем росте среднедушевых доходов сельского населения, абсолютном увеличении вклада отрасли в национальное богатство страны. Стремительно возрастающий общий ресурсный потенциал государства позволяет мобилизовать значительные финансовые средства для активной бюджетной поддержки курса на дальнейшее социально-экономическое преобразование сельского хозяйства.

На «особом» российском пути реформирования

Самым серьезным недостатком российских реформ конца 1980-х — начала 1990-х годов, среди идеологов которых, к сожалению, не оказалось своего Дэн Сяопина, стала попытка осуществить рыночные преобразования в стране ускоренным, шоковым методом, в том числе решить земельный вопрос. Как писал С. Ю. Витте, нельзя поддаваться соблазну «в этой сложной материи делать работу огульно, нежели детально, тогда как на деле все было сделано спешно, наскоро. Как следствие, появилась масса недомолвок и вопросов, висевших и ныне висящих в воздухе» (Витте, 1991. С. 504).

В соответствии с указом Президента РФ от 27.12.1991 г. «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы» и постановлением правительства «О реорганизации колхозов и совхозов» к весеннему севу 1992 г. предписывалось предоставить землю бывшим колхозникам, рабочим совхозов, работникам социальной сферы села в собственность в форме условных долей. И хотя монополия государства на землю в стране отменялась, а в новой Конституции РФ был закреплен приоритет частной собственности на нее, на деле землевладение физических лиц, крестьянских семей оказалось формальным, призрачным. Большинство российских крестьян, объявленных земельными собственниками, остались без земли, замененной бумажными свидетельствами. Земельные участки в натуре получили лишь владельцы крестьянских (фермерских) хозяйств (К(Ф)Х) и индивидуальные предприниматели. В структуре посевных площадей их доля составляла около 5%. Примерно 3,5% посевных площадей приходилось на приусадебные семейные хозяйства (ПСХ), владельцы которых были земельными собственниками с присущими частному владению высокими стимулами лучшего использования земли и более эффективного хозяйствования на ней.

Сейчас, располагая 4,3% посевных площадей, ПСХ (называемые «личными подсобными») производят, по данным за 2013 г., 41,1% валовой продукции сельского хозяйства, то есть на 22% больше, чем в 1990 г., а доля поставляемой на рынок продукции выросла с 6% до 17%. Сельскохозяйственные организации (СХО), возникшие на базе реорганизованных колхозов и совхозов, АО, производственные кооперативы, государственные и прочие предприятия, имея в своем пользовании (в том числе арендуемые земельные доли) 71,9% посевных площадей, произвели 48,7% валовой продукции, или на 29,2% меньше уровня 1990 г. Выход валовой продукции в расчете на 1 га посевных площадей в семейных хозяйствах (ПСХ, К(Ф)Х) в 3 раза выше, чем в СХО. При всех проблемах в сбыте продукции, материально-техническом оснащении, получении кредитов, высоком налогообложении крестьянских (фермерских) хозяйств уровень и эффективность их производства гораздо выше. За 2000-2013 гг. посевные площади владельцев К(Ф)Х возросли в 3 раза, а валовая продукция в сопоставимых ценах — в 5,4 раза.

Более высокие результаты производства и его эффективности в индивидуальном хозяйстве, если оно, как в Китае, ведется на долгосрочной аренде земли, но де-факто с правом (или ощущением права) частного землевладения, обусловлены статусом его как самостоятельного предпринимателя, подлинного хозяина на обрабатываемом участке земли, тем более что и де-юре частная собственность в современном мире имеет необходимые и существенные ограничения. Они касаются таких важных сторон земельных отношений, как использование земли по назначению, соблюдение установленных государством правил почвозащиты, экологических требований, установления ставок земельного налога и т. д. вплоть до изъятия земельного участка на определенной, регулируемой государством возмездной основе.

Такие ограничения объективно обусловлены тем, что земля с ее недрами — общенациональное достояние и любое физическое или юридическое лицо, будучи «абсолютным» собственником конкретного земельного участка, не может поступать с ним по принципу «что хочу — то ворочу». Но в самом факте ощущения человека полновластным хозяином на своей земле и в этом смысле ее собственником (это ощущение проявляется при долгосрочной аренде или неограниченном по времени, «вечном» пользовании) заложены мощные движущие силы творческого, высокопроизводительного труда. Отсюда важнейшей функцией государства выступает соблюдение и укрепление фундаментального права человека — права частной собственности, содействуя единству, унификации фактической и юридической сторон этого права, самостоятельной, свободной предпринимательской деятельности первичных хозяйственных звеньев экономики. «В своей обычной жизни, — писал И. Ильин, — люди ни в чем не воспринимают так болезненно отсутствие свободы и свободы равенства, как именно в сфере имущества. Свободу творчества человек должен иметь и в области хозяйства. Человек хозяйствует из чувства самосохранения. А этот инстинкт есть начало личное и самодеятельное. Поэтому жизненны те способы хозяйства, которые побуждают и напрягают этот творческий инстинкт, а не пресекают и не подавляют его» (Ильин, 1991. С. 81).

С начала рыночных земельных преобразований в России прошло более 20 лет. Такого срока вполне достаточно, чтобы непосредственный земледелец стал настоящим хозяином на своей земле. Однако крестьяне на ³/₄ посевных площадей и более 80% земель сельскохозяйственного назначения не приобрели статус такого хозяина, а потому не имеют необходимых стимулов рационально использовать землю и эффективно хозяйствовать на ней. Нормы действующего земельного законодательства, вся система государственного регулирования земельных отношений не содействуют такому использованию.

Значительная часть бумажных земельных долей часто на заведомо невыгодных условиях арендуется или за бесценок покупается крупными СХО, агрофирмами, агрохолдингами, АО и т. д., в качестве реальных участков используются на коллективной основе (это относится не только к производственным сельскохозяйственным кооперативам). Но как подчеркивал А. Чаянов, «коллективный труд обладает слабой организующей и предпринимательской волей» (Чаянов, 1925. С. 10). Многие виртуальные земельные участки оказались невостребованными (на 1 января 2012 г. около 23% общего числа земельных долей), а 40% пашни выбыло из оборота.

В рамках формальных мер по преобразованию отношений земельной собственности открылся широкий простор для разного рода злоупотреблений и коррупционных сделок с землей. При отсутствии уверенности в успешном ведении крестьянского (фермерского) хозяйства — во многом из-за препятствий на пути возрождения подлинной сельскохозяйственной кооперации в ее обслуживающих (вертикальных) формах, преград в области сбыта продукции, отсутствия необходимой господдержки и т. д. — подавляющее большинство работников бывших колхозов и совхозов вынуждены по найму работать в крупных СХО.

Приняли широкий размах спекулятивные манипуляции с землей. Только в I полугодии 2011 г. органы прокуратуры Московской области выявили более 1500 махинаций с землей. Под разными предлогами, вплоть до прямого обмана, формальных земельных собственников лишают каких-либо прав на землю. При отсутствии закона о земле, закрепляющего действительную принадлежность ее тем, кто трудится на ней, содержащего четкие, однозначные нормы рационального землепользования, земельные вопросы «решает» землеустроительное и прочее чиновничество.

Более 10 млн владельцев земельных долей не получили конкретных наделов в натуре из-за отсутствия регистрационных свидетельств, землеустроительной документации, общей запутанности «земельного вопроса» и поэтому не могут реализовать свои права собственников, получить кредиты и необходимую прямую целевую поддержку как сельхозпроизводители. Элементы анархии в земельных отношениях, произвольный перевод земель сельскохозяйственного назначения в другие категории и — главное — фактический отрыв непосредственных производителей от земли ведут к деградации пахотных земель.

Обследования показывают, что ежегодно почва теряет в 3 раза больше питательных веществ, чем в нее поступает в виде удобрений, тогда как свыше 80% производимых в стране минеральных удобрений экспортируется. Применение органических удобрений сократилось в 3,2 раза, десятки миллионов гектаров посевов ими вообще не удобряются. Вследствие такого отношения к земле, запущенности землеустроительных работ, волокиты в постановке земель на кадастровый учет и т. д. нарушена вся система землепользования, происходит массовое несоблюдение севооборотов, на огромных площадях сельскохозяйственных земель интенсивно развиваются процессы эрозии и другие виды деградации почв (Буздалов, 2013). В итоге урожайность основной культуры — зерновых — почти не изменяется (в среднем около 20 ц/га) и поддерживается за счет естественного плодородия пахотных земель (которое, естественно, снижается).

Активная бюджетная поддержка играет особую роль в проведении действительной модернизации и повышении конкурентоспособности отрасли, ее возможностей на мировом агропродовольственном рынке. При неудовлетворительном состоянии российского сельского хозяйства представители высшей государственной власти считают достижением вхождение страны в число экспортеров сельскохозяйственной продукции. Важным критерием статуса продовольственной державы выступает экспорт (сверх внутренних потребностей по соответствующим нормам) животноводческой продукции. (Этот статус Россия имела в результате осуществления столыпинской аграрной реформы.)

По мнению властей, встречные санкции на импорт продовольствия в Россию из ряда стран Запада изменят к лучшему положение в сельском хозяйстве и на продовольственном рынке. Однако такое улучшение возможно только при активной государственной поддержке отрасли. Но введение этих санкций, замена поставщиков из соседних стран на чилийских, аргентинских, южноафриканских и т. д., связанные с этим элементы неопределенности, нервозности, дополнительные затраты на доставку объективно вынуждают участников рынка повышать розничные цены на соответствующие виды продовольствия. Главное: при такой замене не просматривается заметное сокращение продовольственного импорта и его существенное замещение высококонкурентной, особенно по цене, продукцией отечественных производителей. Все призывы к модернизации производства, преобразованию социально-трудовой сферы села, ускорению импортозамещения и т. д. без государственной поддержки останутся благими пожеланиями.

Сейчас из России экспортируется в среднем 11 — 14 млн т зерна в год, но закупается животноводческая продукция (за 2013 г. — 18 млн т). Импортировано 447 тыс. т картофеля, 853 тыс. т томатов, 1384 тыс. т яблок, 241 тыс. т фруктовых и овощных соков и т. д., всего на 43,1 млрд долл., то есть в 6 раз больше, чем в 2000 г. Отечественное животноводство остается без необходимых, основанных на зерне, кормовых добавок, комбикормов при общем резком сокращении кормовой базы отрасли, хотя удельный вес зерновых в площади посевов возрос за годы реформ с 54 до 60%. Всего в 2013 г. было заготовлено 14 710 тыс. т кормов против 75 508 тыс. т в 1990 г.

При наличии внутренних и внешнеэкономических экспортно-импортных диспропорций, дополняемых спонтанными переменами внешних поставщиков продовольствия, экспорт зерна нельзя считать показателем успешного развития отрасли. С 1990 по 2013 г. поголовье крупного рогатого скота сократилось с 57 млн до 19,5 млн, число коров — с 20,5 млн до 8,6 млн, свиней — с 38,3 млн до 19,2 млн, овец и коз — с 58,2 млн до 23,8 млн, птицы — с 660 млн до 292,5 млн. Общее производство продукции животноводства в сопоставимых ценах сократилось на 33,6%, в том числе молока на 47%.

О причинах различий

Различия в социально-экономическом развитии сельского хозяйства России и Китая, обусловлены двумя группами факторов. Первая связана с подходом к преобразованию земельных и на их основе — всей системы аграрных отношений, следовательно, к применению стимулов более рационально использовать землю и эффективно вести хозяйство на ней. Это непосредственно вытекает из действующего земельного и всего аграрного законодательства.

Сейчас в России это законодательство, представленное многими десятками противоречивых правовых актов, не просто избыточное, а, говоря словами М. Е. Салтыкова-Щедрина, представляет собой «сумрак законов».

Действующий с 2001 г. Земельный кодекс РФ, носящий общий декларативный характер, дополняют другие законодательные и подзаконные акты и правила, ведомственные нормативы, что не способствует становлению цивилизованной рыночной системы аграрных отношений с ее основополагающим принципом: земля принадлежит тому, кто ее обрабатывает. Параллельно действуют относящиеся к проблеме землепользования и землевладения нормы Гражданского, Семейного и Лесного кодексов РФ, а также ущербный по своей сущности Федеральный закон 1995 г. «О сельскохозяйственной кооперации».

Закон «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» (2002 г.) в какой-то мере устраняет противоречия и явные парадоксы земельного и общего аграрного законодательства. Но соответствующие правовые и подзаконные акты, в том числе изобретения законодателей субъектов Федерации продолжают действовать и предлагают свои «решения» земельного вопроса. На практике каждый земельный чиновник, представитель правосудия, земельный магнат и т. д. выбирает более «удобные» нормы из разных, наиболее подходящих для него правовых актов, не задумываясь о последствиях принимаемых решений для села и крестьянства.

Последствия и социально-экономические результаты аграрных реформ зависят от понимания властями роли протекционистской составляющей аграрной политики и ее практического использования, от конкретных мер, масштабов и механизма бюджетной поддержки сельского хозяйства государством. Предоставляя сельскому хозяйству незначительное бюджетное финансирование, государство оставляет крестьянство с беспрецедентной (более 2 трлн руб.) кредиторской задолженностью, которая устойчиво возрастает. Абсолютные размеры господдержки сельского хозяйства в России на порядок меньше, а по соглашению с ВТО их нельзя увеличить.

Аграрную политику можно считать научно обоснованной, если заложенные в ней законодательно закрепленные целеустановки государства исходят из объективных закономерностей развития аграрных отношений и направлены на обеспечение занятым в сельском хозяйстве экономических и социальных условий и стимулов высокоэффективной трудовой деятельности, необходимых для поддержания прочной продовольственной безопасности страны и ее статуса как мировой продовольственной державы (Буздалов, 2013). Степень научной обоснованности и, следовательно, эффективности этой политики тем выше, чем полнее учитывается в ней базовый статус, особая роль и многофункциональная отраслевая специфика сельского хозяйства, определяющие общественную необходимость его приоритетной государственной поддержки.

Мировой опыт подъема и социально-экономического преобразования сельского хозяйства показывает, что оно основано на реальном обеспечении приоритетного развития сельского хозяйства, под непосредственным контролем высшего политического руководства страны. Неудовлетворительное положение российского села — прямое следствие не только декларативности установок в этой области, но и отсутствия такого контроля и опеки, эпизодичности обращения властей к агарной тематике «для галочки», формальных отчетов по предвыборным обязательствам. Поэтому нужны радикальное обновление, а не корректировка или «совершенствование» проводимой аграрной политики (Буздалов, 2009), «разработка новой актуализированной аграрной политики, новой экономической модели функционирования АПК» (Ушачев, 2014).

На все замечания о декларативности приоритета сельского развития власть предержащие ссылаются на ограниченность ресурсов, на «утвержденные» параметры государственного бюджета, включая его аграрный сегмент. Ограниченность ресурсов, в том числе финансовых возможностей государства, характерна для всех стран, но достигают огромного прогресса в сельском хозяйстве и в периоды кризиса, стагнации, и в годы подъема экономики страны, которые формируют структуру бюджета в соответствии с принципом приоритетной поддержки села и задачами общего сбалансированного социально-экономического развития, на деле создают возможности системной модернизации сельского и всего народного хозяйства.

Нынешняя российская экономическая политика подрывает ресурсную базу последовательной интенсификации сельского хозяйства, его инновационного преобразования. Эта политика «стимулирует» инфляцию, обесценение рубля, инициирует повышение бремени налогообложения, порождает дисбаланс в бюджетных расходах и общей народно-хозяйственной структуре экономики со всеми его негативными социально-экономическими последствиями и для сельского хозяйства, и для всей страны, заведомо лишающими ее конкурентных преимуществ. Отрасль остается малопривлекательной для зарубежных инвесторов.

Призывать к использованию опыта развитых стран, но ничего существенно не менять и далее, оставляя отечественное сельское хозяйство в состоянии глубокого системного кризиса, или ограничиваться полумерами, общими призывами и декларациями типа Доктрины продовольственной безопасности, значит, продолжать движение по «особому российскому» пути. Абстрактная версия «особого российского пути» была и остается ширмой, удобной властям для осуществления во внутренней политике (и оправдания) разного рода «исторических» решений, «крутых» поворотов и переворотов, «великих переломов», амбициозных «прорывных» проектов и т. д. Когда обнаруживается их абсурдность, разрушительность, все легко списать на «загадочность» русской души, на «перегибы», «культ личности» и т. д., включая «происки» Запада, а в «прикладном» плане — на стрелочников-исполнителей. Из истории известна разорительность для села и крестьянства насильственной коллективизации, «ножниц цен», чрезвычайщины, «перекачки».

Сейчас бремя перекачки и масштабы ценового диспаритета снижены, но негативные последствия фискальных акций, всей совокупности непродуманных преобразований в сельском хозяйстве сохраняются, порождая и усиливая проявления системного аграрного кризиса. Поэтому возможны два варианта: либо продолжать экспериментировать и надеяться, что все последствия и провалы можно будет считать «особым российским путем», либо, опираясь на проверенные в мире положения аграрной теории, изменить политику, придать ей необходимую протекционистскую направленность. Второй вариант предпочтительнее.

Список литературы

Буздалов И. (2009). Перекачка как отражение социально-экономической ущербности аграрной политики // Вопросы экономики. JSfe 10. С. 121 — 130. [Buzdalov I. (2009). The Swap as a Reflection of Social and Economic Lameness of Agrarian Policy // Voprosy Ekonomiki. No 10. P. 121-130.]

Буздалов И. H. (2013). Российское село и крестьянство в тисках монопольного окружения. М.: ГНУ ВСТИСП Россельхозакадемии. [Buzdalov I. N. (2013). Russian Countryside and the Peasantry in the Grip of a Monopoly Environment. Moscow: GNU VSTISP RAAS Publ.]

Витте С. Ю. (1991). Избранные воспоминания. M.: Мысль. [Witte S. Yu. (1991). Selected Memories. Moscow: Mysl.]

Дэн Сяопин. (1997). Статьи и выступления / Пер. с кит. М.: Палея. [Deng Xiaoping. (1997). Speeches and Writings. Moscow: Paleya.]

Ильин И. A. (1991). За национальную Россию // Слово. Mb 8. С. 80 — 85. [Ilyin I. А. (1991). For the National Russia // Slovo. No 8. P. 80-85.]

Линь Ифу, Цай Фан, Ли Чжоу. (2001). Китайское чудо. Стратегия развития и экономические реформы / Пер. с кит. М.: ИДВ РАН. [Lin Justin Yifu, Cai Fang, Li Zhou (2001). China's Miracle. Development Strategy and Economic Reform. Moscow: Russian Academy of Sciences Institute of Far Eastern Studies Publ.]

Самедзаде 3. (2010). Китай в глобальной экономике. Стокгольм: СА&СС Press. [Samedzade Z. (2010). China in Global World Economy. Stockholm: CA&CC Press.]

Ушачев И. Г. (2014). Социально-экономические исследования в аграрном секторе экономики России: основные направления // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. JSfe 4. С. 5—9. [Ushachev I. G. (2014). Socio-economic Research in the Agricultural Sector of the Russian Economy: The Main Directions // Ekonomika Selskokhozyaystvennykh і Pererabatyvayushchikh Predpriyatiy. No 4. P. 5-9.]

Чаянов A. B. (1925). Краткий курс кооперации. 4-е. изд. М.: Кооперативное издательство. [Chayanov А. V. A Short Course of Co-operation. 4^th ed. Moscow: Kooperativnoe Izdatelstvo.]