Выбор модели развития в условиях ужесточения эколого-ресурсных ограничений

В. Кушлин

Новый этап концептуального творчества. Время реформ продемонстрировало, что кривая мировой рыночной конкуренции и в глобальном измерении безжалостна к слабым и направляется не законами справедливости, а жесткими интересами ключевых субъектов экономических и политических отношений. Этот механизм в конкуренции неизменно выводит наверх тех, в чьих руках находятся основные мировые ресурсы и кому принадлежит инициатива в концептуальном творчестве. Стране масштабов России далее уже невозможно идти в фарватере мировой политики, конструируемой без ее участия. Острейшим образом обозначилась потребность сформировать собственными силами и исходя из национальных интересов стратегию социально-экономического развития на долгосрочную перспективу.

По поручению высшего руководства страны Министерство экономического развития, другие министерства и ведомства, как известно, активно включились в работу по проектированию Концепции и стратегического плана социально-экономического развития страны с горизонтом в 20-30 лет. Им поручено также проработать ожидаемые ориентиры развития на 50 и более лет. Некоторые из этих проектировок через публикации на интернет-сайтах министерств уже доводились до общественности. Они дают пишу для размышлений и в определенном смысле обнадеживают. Жаль только, что работа над стратегией развития у нас началась лишь по истечении 17 лет радикальных реформ. Трансформирование экономики за истекшее время осуществлялось без строгого плана, предъявленного публично сообществу, хотя о необходимости этого с самого начала писали многие (в том числе и автор этих строк).

Какие внутренние и внешние факторы определяют сегодня необходимое и возможное пространство намерений и действий правительства и хозяйствующих субъектов России в перспективном плане? Их великое множество. Но хотелось бы вычленить два принципиальных аспекта оценок вариантов будущего развития. Первый аспект сосредоточивает внимание непосредственно на параметрах экономической и социальной динамики страны при различных возможных моделях политики. Он крайне важен, потому что этим выбором задается и возможный уровень жизни населения, и место страны в мире. Второй аспект выводит на анализ фундаментальных отношений между экономикой (в ее развитии) и природно-ресурсной базой хозяйствования. Эти аспекты взаимозависимы и порой трудно различимы, но роль каждого из них в перспективном плане сегодня настолько важна, что требует предельной внимательности политиков и хозяйственников.

Прямым сигналом российской элите к действию по реконструкции экономической политики послужила жесткая ее оценка в президентском Послании Федеральному собранию РФ от 10 мая 2006 г. Действительно, "с переменами начала 90-х были связаны большие надежды миллионов людей, однако, - подчеркнуто в Послании, - ни власть, ни бизнес не оправдали этих надежд". В публикациях и в официальных документах все чаще после этого стали говорить о необходимости смены модели экономического развития в сторону усиления факторов инновационного роста, активизации энергосбережения, значительного увеличения инвестиционной активности.

Примечателен факт, что в этом ключе стали рассуждать и писать практически все эксперты, в том числе и те, кто изначально задал и поддерживал вектор ныне корректируемых реформ. Представляется значимым следующее заявление министра экономического развития РФ Э.С. Набиуллиной, прозвучавшее в выступлении на коллегии Минфина 8 апреля с.г.: "Мы пока не видим появления новых глобально конкурентоспособных секторов. По пальцам можно пересчитать те проекты, которые основаны на опережающих другие страны технологиях. Нет необходимой динамики в развитии человеческого потенциала. По сути, законсервировалась структура экспорта. Инновационная активность предприятий - в разы ниже, чем у наших конкурентов на мировых рынках. Все это значит, что мы пока уверенно идем по инерционному пути развития. Который, как вполне четко показывают и наши прогнозы, и прогнозы независимых аналитиков, ведет нас в тупик. ...Работавшая последние восемь лет модель роста себя практически исчерпала".

Какие же именно факторы побуждают политиков и экспертов в России делать сегодня жесткие выводы относительно недавней политики реформ и приходить к пониманию, что должна произойти смена модели экономического развития, т. е. должен осуществиться поворот принципиального плана?

Во-первых, углубляется осознание зыбкости базы, на которой после 1998 г. произошел успокоивший было всех поворот от трендов непрерывного спада к трендам экономического роста. Конечно, отрадно, что рост ВВП идет непрерывно уже десятый год со среднегодовыми темпами в 6, 8%. Однако структурные параметры в экономике никак не отвечают долгосрочным надеждам. По экспертным оценкам, более 60% в приросте ВВП приходится на топливно-энергетический комплекс. Не просматривается крупных шагов по преодолению опасной линии на сырьевую специализацию России в международном разделении труда. Предприятия, ранее образовывавшие высокотехнологический комплекс (относящиеся к авиационной, радиотехнической и электронной промышленности, станкостроению, промышленности средств связи и др.), загружены у нас по мощности всего на 15-20%.

На мировых рынках наукоемкой продукции доля России не превышает 1 % (против 36%, занимаемых США, 30% - Японией). Не может радовать, что рост ВВП за последние годы во многом обусловлен чисто торговым бумом, который никак не отражает вклада в экономику отечественного производства, а вызван агрессивной экспансией внутрь страны мировых торговых сетей. Доля импортных ресурсов в товарном обеспечении оборота розничной торговли увеличилась с 40% в 2000 г. до 46% в 2007 г., что выходит далеко за рамки терпимого по признаку экономической безопасности страны. Критическим фактором, несмотря на статистически благоприятные средние показатели роста доходов людей, является недопустимая по современным меркам дифференциация населения по уровню благосостояния, которая - если судить по соотношению доходов населения в нижнем и высшем децилях - составляет более 16 крат и продолжает нарастать.

Наряду с этими обстоятельствами, на происходящие переоценки модели экономической политики, действовавшей с 1991 г., несомненно влияет букет изменений в настроениях мировой элиты, что навеяно участившимися и более глубокими кризисами в различных частях мировой экономики, в том числе в странах ранее абсолютно благополучных. Эти новые настроения иногда явно, а чаще подспудно определяются совершенно новыми условиями в отношениях экономики и природы как ресурсной базы и пространственного резервуара социально-экономического развития.

Экологические императивы времени. На протяжении длительной истории люди могли всерьез не задумываться над последствиями своих действий по изъятию ресурсов из арсеналов природы для нужд производства и быта. Предполагалось, что человеческое вмешательство в природу несоизмеримо мало по сравнению с ее потенциалом. Сегодня такое предположение не соответствует действительности, и при выработке решений, обращенных в перспективу, невозможно игнорировать факторы экологии, как во многом предопределяющие судьбы народов.

За последнее время в научной и широкой литературе все чаще отмечаются признаки нарастающего в мировых масштабах эколого-экономического кризиса, который, однако, не учитывается должным образом ни в политике государств и международных организаций, ни в прогнозных материалах, служащих руководством к действию.

Развитие мировой экономики, несмотря на прогресс науки и технологий, сопровождается все возрастающим потреблением природных ресурсов. По данным профессора Е.А. Козловского, из добытых за последние сто лет более 185 млрд. т угля и 45-50 млрд. т железной руды свыше половины приходится на 1960-2000 гг. Потребление других видов минерального сырья, в особенности цветных и легирующих металлов, увеличилось за этот же период в 3-5 раз и более, сырья для производства удобрений - в 3-3, 5 раза. По числу добываемых минералов лидируют США, Китай и Россия, занимая соответственно первое, второе и третье места, и на них приходится около 41% всей мировой добычи минерального сырья. Ожидается, что в предстоящие 50 лет мировое потребление нефти увеличится в 2-2, 2 раза, природного газа - в 3-3, 2, железной руды - в 1, 4-1, 6, первичного алюминия - в 1, 5-2, меди - в 1, 5-1, 7, никеля - в 2, 6-2, 8, цинка - в 1, 2-1, 4, других видов минерального сырья - в 2, 2-3, 5 раза.

Не менее быстро возрастает потребление пресной воды, и в некоторых регионах ее доступность предстает одной из острейших проблем XXI в. Треть мирового населения живет в странах, уже испытывающих некоторый или значительный недостаток воды. По прогнозам экспертов Всемирного банка, эта пропорция может в первой четверти века составить половину и более населения, если не произойдут институциональные изменения, направленные на улучшение охраны и распределения водных ресурсов [1].

Далее, с начала 1950-х гг. во всем мире почти 2 млн. га земли (23% всех пахотных и пастбищных земель, лесных и водно-болотных угодий) в результате доминирования в деятельности людей узко коммерческих целей были подвержены деградации. Из них около 39% подвергаются незначительной деградации, 46% - средней и 16% - жестокой деградации, требующей огромных затрат на восстановление. Существенными темпами идет обезлесение на многих территориях планеты. С I960 г. уничтожена одна пятая часть всех тропических лесов. Одновременно нарастает опасный процесс исчезновения биологического разнообразия в природе.

В новых условиях не могла не обостриться в мировых масштабах борьба за обладание ресурсным потенциалом природы. Экологические вызовы стали одной из самых обсуждаемых на мировых форумах проблем. Перспективы включения в дележ все более ограниченного ресурсного потенциала на базе стандартов западного мира ужаснули многих, и прежде всего представителей этих самых благополучных стран. Поэтому активизировалась работа по выдвижению экологических стандартов, норм эффективного ресурсопотребления, ограничений по выбросам отходов во внешнюю среду. Но такие ограничивающие стандарты и нормативы в реальности пока направляются на сдерживание не тех, кто потребляет львиную долю первичных ресурсов и в наибольшей степени отравляет природную среду, а в основном создают обстановку невозможности для развивающихся и переходных стран соблюдать правила экологичного поведения иначе как путем свертывания (или ограничения) своего производства и потребления. Потому что для приближения к уровню ресурсосберегающих технологий, достигнутому высокоразвитыми странами, отставшие страны должны были бы существенно поднять уровень технической вооруженности труда, т. е. существенно, в разы увеличить капитальные затраты. России, приступившей к разработке осознанной стратегии национального развития, очень важно еще раз не "попасть в капканы" рекомендаций, расставленных на пространстве мировой экономической политики другими ее субъектами, - теперь на почве экологических императивов, которые и в самом деле обостряются.

Из числа показателей в сфере экологии наиболее часто статистика оперирует показателем выброса в атмосферу диоксида углерода (ССЬ), а для отражения концентрации в воздухе и других парниковых газов (метана, диоксида азота и т. п.) используется показатель углеродного эквивалента или СО2е. Ныне считается твердо установленным, что одной из самых главных причин изменений климата, выражающихся в общем потеплении в земной атмосфере, как раз является рост концентрации парниковых газов. В свою очередь эти изменения климата рассматриваются как одна из главных экологических проблем для современного человечества.

За период 1990-2004 гг. общий объем выбросов диоксида углерода в мире в целом увеличился на 28% (составив 28983 Мт в 2004 г.), в том числе по странам ОЭСР - на 19% (13319 Мт), а по всем развивающимся странам - на 80% (12303 Мт - в 2004 г.). Между тем по странам Центральной и Восточной Европы и СНГ имело место снижение объема выбросов СО2 более чем на 24% (на что, несомненно, повлияло разрушение промышленного производства с начала 1990-х гг.).

Если в мире в целом выбросы СО2 на душу населения в 2004 г. составляли 4, 5 т, то в наиболее развитой части мира, в странах ОЭСР - 11, 5 т, а в среднем по развивающимся странам - 2, 4 т. При этом в странах Африки к югу от Сахары данный показатель составлял 2 т, а по наименее развитым странам - только 1 т на человека. Удельные выбросы СО2 (на человека) были в США - 20, 9 т, в Канаде - 20, в Японии - 9, 9, в Великобритании и Германии - 9, 8, в Польше - 8, в Малайзии - 7, 5, в России - 10, 6 т.

Существенное влияние на экологическую обстановку на земном шаре оказывает состояние лесных массивов. Они особенно сильно пострадали за последние годы в регионах сосредоточения развивающихся стран. Наиболее сохранены лесные массивы как экологический ресурс в Северной и Латинской Америке, а также в Евразии (в основном за счет России). В России сохранены самые большие по площади леса.

На что же человечеству можно рассчитывать в эколого-экономическом отношении в перспективе? Подсчитано, что если каждый житель развивающейся страны будет оставлять такой же среднедушевой углеродный след, как граждане Германии или Великобритании, то нынешние глобальные выбросы парниковых газов в четыре раза превысят пределы, установленные в соответствии с траекторией допустимого уровня выбросов парниковых газов, и в девять раз - в случае, если среднедушевой углеродный след в развивающихся странах достигнет показателей США или Канады [3].

Все это явственно демонстрирует, что климатические проблемы как концентрированное выражение обострения общего экологического кризиса на планете имеют четкий социально-экономический контекст. "Суть проблемы климатических изменений, - как заметил Генеральный секретарь ООН, - состоит в том, что способность Земли поглощать диоксид углерода (СО2) и другие парниковые газы находится на пределе. С точки зрения охраны окружающей среды человечество живет не по средствам и накапливает экологические долги, которые не смогут выплатить будущие поколения" [4].

Абсолютное доминирование высокоразвитых стран в загрязнении окружающей среды и в потреблении основной массы первичных природных ресурсов есть отражение гигантского социально-экономического и технологического неравенства в мире. На 40% самого бедного мирового населения, живущего менее чем на 2 долл. в день, ныне приходится только 5% мирового дохода, тогда как наиболее богатая часть жителей Земли (20% населения) присваивает три четверти мирового дохода. А эти пропорции есть следствие исторически сложившейся долговременной мировой несправедливости в доступе к ресурсам природы: если на 20% населения высокоразвитых стран приходится 80% всех потребляемых в мире ресурсов, то остальные 80% жителей Земли довольствуются лишь одной пятой частью от этих ресурсов.

Приведенные таблицы раскрывают остроту существующих и назревающих противоречий в мире в связи со сложными и противоречивыми взаимосвязями в различных странах и регионах между уровнями развития экономики, ее экологичностью и социальными параметрами жизни людей.

Несомненно, критическим фактором, определяющим уровень загрязнения атмосферы и общий уровень экологических угроз, является растущее производство и потребление энергии. Из таблиц наглядно видно, насколько огромен разрыв между богатыми и бедными странами по уровню обеспечения труда и быта людей электроэнергией. Если в мире в целом по состоянию на 2004 г. потребление электроэнергии на душу населения составляло 2701 кВт-ч, то в странах ОЭСР - 8795 кВт-ч, а в среднем по развивающимся странам - только 1221 кВт-ч. При этом в странах Южной Азии данный показатель составлял 628 кВт-ч на человека, в странах Африки к югу от Сахара - 478, а в наименее развитых странах - только 119 кВт-ч.

Вместе с тем почти 1, 6 млрд. человек на Земле до сих пор не имеют доступа к электричеству. При 100-процентном уровне электрификации жизни в странах ОЭСР этот уровень составляет в развивающихся странах только 68%, а в странах Африки к югу от Сахары - 26%. Аналогичные разрывы сложились между высокоразвитым и слаборазвитым миром по параметрам, характеризующим степень доступа населения к улучшенным источникам воды и улучшенной канализации. И все это закономерным образом отражается в характеристиках уровня бедности по странам и регионам: 17% населения Земли до сих пор страдает от недостатка питания, в том числе в наименее развитых странах эта цифра достигает 35%.

Никуда не уйти от того факта, что высокоразвитые страны на протяжении всей истории их экономического прогресса неизменно ориентировались на рост энергообеспеченности и на весьма высокие показатели потребления энергии в расчете на душу населения, чему способствовало их политическое и экономическое доминирование в мире. Эти страны долгое время пользовались сформированной ими ситуацией неэквивалентного обмена с колониальными и зависимыми странами, когда сырье у последних покупалось по заниженным ценам, а обратный поток предметов переработки осуществлялся по ценам завышенным. Именно этим предопределился высокий уровень технологий и соответственно уровень жизни населения в странах Запада. Показатель потребления электроэнергии на душу населения в 2004 г. составлял: в США - 14240 кВт-ч, в Японии - 8459, тогда как в Китае - 1684, Индии - 618, Индонезии - 476, а, например, в Нигерии - 157 и Судане - 118 кВт-ч.

На что ориентироваться в будущем? В свете данных представляется весьма непростым ответ на вопрос, какой линии должны придерживаться на ближайшее и более отдаленное будущее в своих экономических и социально-экологических стратегиях страны, отставшие от высокоразвитых стран по ключевым параметрам экономики и НТП. Для России из этих данных, на наш взгляд, однозначно напрашивается вывод о необходимости форсированного осуществления национально-ориентированной политики инновационно-экономического развития как ключевого условия занятия ею самостоятельной позиции в решении общемировых, в том числе экологических проблем.

По уровню энергообеспеченности труда и быта Россия заметно отстает от США и других высокоразвитых стран. Показатель потребления электроэнергии на душу населения у нас составлял 6425 кВт-ч в 2004 г., что ниже чем в США примерно в 2 раза. На оптимальную величину данного показателя сильно влияют климатические условия. Из числа развитых стран наиболее близкими по суровости климатических условий к России можно считать Канаду и Норвегию. И именно в этих странах - самые большие в мире цифры душевого потребления электроэнергии - соответственно 18408 и 26657 кВт-ч. В целом по высокоразвитым странам (входящим в ОЭСР) потребление электроэнергии на 1 человека составляет около 9 тыс. кВт-ч. Данный уровень, видимо, может быть неким ориентиром, иллюстрирующим масштаб проблемы, связанной с достижением в развивающихся странах технологических условий, сопоставимых с развитыми странами.

Осуществление дополнительных ресурсных вложений в технологический уровень экономики в разных странах происходит с различной эффективностью. Если об этом судить по величинам ВВП, создаваемым на каждую единицу потребляемой электроэнергии, то Россия здесь сильно отстает от США и особенно от стран Западной Европы. Так, в России на единицу потребляемой электроэнергии (на 1 кг нефтяного эквивалента) создается ВВП в объеме 2 долл. по ППС, а в странах ОЭСР - 5, 3. Отсюда видна острота проблемы - проблема повышения энергоэффективности нашей экономики является исключительно острой и актуальной. Однако высокие показатели "энергоэффективности", могут достигаться не только за счет роста числителя (ВВП), но и в результате низких уровней знаменателя. Характерно, что в США величина ВВП на единицу потребляемой электроэнергии количественно не выше, чем в среднем по развивающимся странам.

Разрабатывая сейчас концепцию и стратегические планы социально-экономического развития, Россия, разумеется, не может не реагировать на экологические вызовы. Должен быть всесторонне учтен опыт развитых стран по освоению экологически чистых технологий. Однако ошибочно было бы ориентироваться на один только этот путь, поскольку он был относительно эффективен в локальных масштабах высокоразвитых стран лишь до тех пор, пока эти страны пользовались своими эксклюзивными преимуществами в беспрепятственном доступе к подавляющей части осваиваемых ресурсов природы. В резко меняющихся ныне условиях эти технологии и формы ресурсопотребления становятся абсолютно неподъемными для человечества в целом, если тем более их пытаются перенимать (как образцы для подражания) многонаселенные развивающиеся страны. Очевидно, Россия могла бы стать одной из площадок для поиска, разработки и освоения некой совокупности принципиально новых технологий и форм организации производства и быта, обеспечивающих существенное снижение нагрузки на ресурсный потенциал природы и окружающую среду.

Как известно, природные условия на территории нашей страны (несмотря на многочисленные факты экологической безответственности) в целом потревожены индустриально-потребительским вторжением человека намного меньше, чем в большинстве других регионах мира. По экспертным оценкам, уровень сохранности естественных экосистем на стыке тысячелетий в России составлял примерно 65%, против 20 - в Китае, 7 - в Индонезии, 5 - в США, 4 - в Европе (без России), 1% - в Индии. Это обстоятельство привлекает субъектов геополитики в мирохозяйственных связях к России как к еще не освоенному ими природному ресурсу. И этот ресурс может быть быстро истрачен, если освоение пойдет по привычным схемам потребительского общества. Этого допустить нельзя. Наша страна имеет сегодня шанс воспользоваться своими территориально-природными преимуществами для выработки и реализации стратегии развития, отвечающей одновременно и своим конкретным для данного периода национальным интересам, и новым императивам взаимоотношений природы, экономики и общества в мировом масштабе.

В рамках специальной Программы ООН по окружающей среде (UNEP - United Nations Environment Programme) недавно подготовлен весьма содержательный доклад "Перспективы глобальной окружающей среды" (GEO-4). В нем дается развернутый прогноз изменений окружающей среды в мире в целом и в укрупненных мировых регионах - Африке, Азии и регионах Тихого Океана, Европе, Латинской Америке и Карибах, Северной Америке, Западной Азии. Рассмотрен весьма широкий спектр показателей, характеризующих окружающую среду, начиная с 2000 г. (базисные фактические данные) и заканчивая 2050 г., как верхней точкой прогноза. Прогноз разработан в разрезе четырех гипотетически представляемых сценариев 5.

Первый сценарий - приоритет рынка (Markets First) исходит из предположения, что частный сектор при активной правительственной поддержке добивается максимального экономического роста с одновременным осуществлением лучших путей поддержания окружающей среды и человеческого благосостояния.

Второй сценарий - приоритет политики (Policy First) исходит из того, что правительства при активном участии частного и общественного секторов инициируют и осуществляют сильную политику по улучшению окружающей среды и человеческого благосостояния.

Третий сценарий - приоритет безопасности (Security First) предполагает что правительства и частный сектор как бы соревнуются за контроль в усилиях по улучшению или поддержанию человеческого благосостояния исходя из особой роли богатых и сильных в обществе. Имеется в виду приоритет доступа последних к использованию основных ресурсов окружающей среды.

Четвертый сценарий - приоритет приемлемости или устойчивости (Sustainability First) исходит из того, что гражданское общество и частный сектор тесно сотрудничают в делах улучшения окружающей среды и человеческого благосостояния с упором на справедливость. Равный вес придается охране окружающей среды и социально-экономической политике в условиях прозрачности и легитимности всех действий.

Обращает на себя внимание тот факт, что среди четырех рассматриваемых международным экспертным сообществом сценариев развития нашел себе самостоятельное (респектабельное) место и сценарий, реализующий право сильного в мире диктовать свою волю всем остальным (сценарий Security First). Данное обстоятельство показывает всю серьезность переживаемого миром момента. Выбор мировой элитой еще не сделан, но можно заключить, что надежды внутри концептуалистов мира "протащить" в сфере экологической политики вариант, базирующийся на сохранении особых позиций западного мира во главе с США в потреблении доминирующей части ресурсов природы, не только пропагандируются, а и воплощаются в проектировках и действиях. Эта наиболее развитая на сегодня часть человечества (отождествляемая с понятием "золотого миллиарда") не хочет считаться с той реальностью, что кроме них на Земле проживает еще 5, 5 млрд. человек и их будет вскоре еще больше. А вывод ряда исследователей, что именно самым развитым странам мира (хотят они этого или нет) необходимо в ближайшее время отойти от привычной модели потребительского общества и постепенно осваивать иные, более реалистичные модели поведения, сегодня всячески замалчивается либо высмеивается как якобы "глупость", "лженаука".

Из представленных материалов убедительнейшим образом вытекает вывод о бесперспективности для человечества первого (приоритет рынка) и тем более третьего (приоритет самых сильных) сценариев. И лишь второй и четвертый варианты сценариев содержат надежды на сдвиги к лучшему.

Сопоставление предложенных прогнозов рождает основательную аргументацию в пользу выбора сейчас Россией модели стратегического развития, ориентированной одновременно: на быстрое завоевание страной высоких экономических позиций в мире на основе интенсивного перехода на инновационный тип развития (для чего, вероятно, потребуется ускоренное освоение особых механизмов взаимодействия корпоративного сектора и государства) и на последовательное пестование принципиально новых технологий и форм организации производства и быта, стремясь найти новые подходы к снижению нагрузки на ресурсный потенциал природы и окружающую среду в кооперации с другими странами. Продвижение на данном направлении весьма значимо не только в технологическом смысле, но и в плане расширения концептуального влияния наших разработчиков на подходы к решению эколого-экономических проблем в мире в целом.

Все это может быть достигнуто только при том условии, что у нас будет сделан существенный упор на поощрение высокотворческих подходов к проектированию и реализации стратегических планов экономического, социально-культурного и политического развития страны, а главнейшим приоритетом государства на деле станет развитие человеческого потенциала, опирающееся на качественный подъем системы образования и всемерную поддержку науки, новаторства и изобретательства.

В заключение важно подчеркнуть, что проблема выбора модели социально-экономического развития, адекватной требованиям как инновационной доминанте, так и эколого-ресурсным ограничениям, предполагает кардинальное улучшение организационной работы на всех уровнях государства и народного хозяйства. Без умения четко организовать выполнение разрабатываемых стратегий и принимаемых решений трудно рассчитывать на успех. Поэтому сейчас нужен особый акцент на организации и организованности.

1 Доклад о мировом развитии 2003 года. Устойчивое развитие в меняющемся мире. Преобразование институтов, рост и качество жизни / Пер. с англ. - М.: Весь Мир. 2003. С. 2.

2 Табл. 1-4 составлены автором по данным: Доклад о развитии человека 2007/2008. Борьба с изменениями климата: человеческая солидарность в разделенном мире / Пер. с англ. - М.: Весь Мир. 2007. С. 69, 251-254.

3 Доклад о развитии человека 2007/2008. Борьба с изменениями климата: человеческая солидарность в разделенном мире / Пер. с англ. - М.: Весь Мир. 2007. С. 7.

4 Там же. С. 22.

5 См.: Global Environment Outlook 4 (GEO-4): Environment for Development. UNEP. 2007.