Экономическое неравенство как результат кризиса

Острые социально экономические диспропорции, низкая продолжительность жизни, смертность, почти двукратно превышающая рождаемость и более чем двукратно превышающая смертность в развитых странах, снижающийся средний уровень человеческого и социального капитала представляют серьезную угрозу социально политической, экономической и демографической ситуации в стране, особенно в условиях развивающегося кризиса. В основе сложившейся ситуации лежит несколько фундаментальных причин, которые не осознаются или не принимаются во внимание российским правительством при осуществлении социальной политики. Это прежде всего миф о том, что по мере экономического роста будут автоматически создаваться возможности для успешного решения социальных проблем и повышения уровня жизни большинства населения.
В результате - достижения в социальной сфере начинают оцениваться и подменяются экономическими показателями, а ориентирами для оценки успешности социальной политики и выработки мероприятий по решению социальных проблем служат в основном среднестатистические показатели, которые не только не дают реального представления о продолжающемся углубляться социально экономическом неравенстве и бедности, о существе и глубине проблем деформации распределительных отношений, но более того, - дезориентируют.
Например, измерение бедности в России связано с прожиточным минимумом (ПМ). Выбор его значения достаточно субъективен, и поэтому снижение показателя бедности может говорить не о ее реальном уменьшении, а о неоправданном занижении правительством величины ПМ, отставании ее корректировки из за роста цен и т.п. Идеология построения ПМ имеет свои корни в советской действительности, когда многие необходимые потребности население удовлетворяло через общественные фонды потребления и семья даже с низкими доходами имела бесплатный доступ к услугам здравоохранения, образования и отдыха. Сегодня ситуация изменилась, и за большинство услуг приходится платить. Однако многие аспекты жизни человека, например затраты на приобретение жилья, в прожиточном минимуме по прежнему не представлены, и он является скорее уровнем выживания.
Если же говорить о показателях относительной бедности, которые используются в странах ЕС (как правило, 60% от медианного (среднего) уровня доходов), то численность относительно бедного населения России неуклонно продолжает расти. С точки зрения нормальной экономической логики (тем более логики социального государства) это представляется просто абсурдным и показывает, что деформация распределительных механизмов, связанная прежде всего с концентрацией доходов богатых, достигла такого уровня, когда нарушается даже естественная логика снижения бедности по мере экономического роста.
Случайно или нет, но показатель бедности и нормативы его снижения в планах правительства напрямую нигде не обозначены. Подтягивание к прожиточному минимуму таких показателей, как МРОТ, пенсия, пособие, заработная плата бюджетникам и т.п., призваны демонстрировать «серьезные» усилия правительства по решению проблемы бедности, однако в действительности влияние этих мероприятий на ее снижение незначительно.
Сегодня в России, несмотря на позитивную динамику роста средних показателей денежных доходов, продолжает нарастать социальная поляризация и концентрация ввиду форсированного роста самых высоких доходов и заработной платы. От реформ выиграли только 20% наиболее обеспеченного на селения (9 и 10я децильные группы). Группы населения со средними (близкими к медиане) доходами даже не восстановили тот уровень благосостояния, который они имели в 1990 г., а группы населения с самыми низкими доходами остались за чертой абсолютной бедности.
Особенно тревожно положение с детской бедностью. По абсолютному ее показателю (доход на ребенка ниже ПМ), детская бедность сегодня составляет 24%, а относительная (ниже 60% среднедушевого дохода) - 46% против бедности по всему населению РФ (13% и 34%, соответственно), при среднеевропейской детской бедности в 6-8%. С каждым последующим деторождением семья погружаются во все более глубокую бедность: относительная бедность полной семьи с одним ребенком - 42%; полной семьи с двумя детьми - 48%; полной семьи с тремя детьми - 55%. Во всех семейных разрезах масштабы детской бедности в России в 4-5 раз превышают средние по OECD показатели, а для Западной Европы - в 10 раз!
Проведенный анализ показывает, что существующие сегодня механизмы формирования и перераспределения доходов населения настроены и работают в пользу богатых, большая доля совокупного роста доходов уходит на рост доходов наиболее обеспеченных слоев населения, что позволяет им перетягивать на себя большую часть преимуществ от экономического роста.
В результате избыточное социально экономическое неравенство и бедность в России достигли угрожающих величин. Коэффициент Джини давно превысил критический уровень 0,4 и приближается к отметке 0,5. В 1990 г. относительная граница бедности (ОГБ, 60% среднедушевого дохода) пролегала между среднедушевыми доходами 3 и 4й децильных групп. В 2000 е годы ОГБ приблизилась к среднедушевому доходу в 6й децильной группе, причем неравенство тем больше, чем выше экономический рост и богаче регион. Так, в Москве, где уровень доходов в 3 раза превышает средний по стране, неравенство почти в два с половиной раза выше среднероссийского: 42 против 17 в коэффициентах дифференциации в 2007 г.
Для эффективного социально экономического и демографического роста доходы у большинства населения должны быть выше функциональных границ, ниже которых у людей возникают трудности по реализации своих репродуктивных желаний, поддержания здоровья и получения образования, а качество трудовых ресурсов общества и система стимулирования должны быть настроены на максимальное использование возможностей производительных сил общества. Именно этому должны соответствовать уровень и распределение ресурсов для воспроизводства человеческого капитала и соответствующие распределительные механизмы.
Системная роль социально экономического неравенства в определении совокупных функциональных возможностей населения выражается в том, что при одних и тех же интегральных значениях фундаментальных факторов (ресурсов) общий уровень осуществимости и доступности каждой из значимых для развития человеческого потенциала функций может варьироваться в широких пределах.
Несмотря на то что неравенство доходов по существу является определяющим для динамики социально экономических факторов, оно почти всегда оставалось на периферии не только социальной политики, но и экономической теории. Ориентируясь в реальной политике на абсолютные показатели уровня жизни и связывая его повышение только с экономическим ростом и наличием ресурсов, российское правительство практически не принимает во внимание неравенство, которое даже не включено в перечень показателей, подлежащих мониторингу и управлению.
Вместе с тем анализ динамики его структурных компонент позволяет показать, насколько мощное обратное воздействие на экономическую и демографическую динамику оказывает социально экономическая дифференциация населения, определяемая характером распределительных отношений. Количественная оценка эффектов взаимодействия социальных и экономических факторов позволяет утверждать, что факторы избыточного неравенства и высокой относительной бедности являются определяющими в объяснении динамики социально экономических и демографических показателей. Выявленные статистические зависимости позволяют говорить об исключительной значимости фактора неравенства в российских условиях: при оптимальном перераспределении доходов, снижающим величину коэффициента дифференциации до 7-10, рост ВВП в период 2000-2007 гг. мог бы быть выше фактического на 30-50%, а при годовом росте реальных доходов на 10%, в принципе, можно было бы выйти на положительный естественный прирост населения в размере 3,3 промилле.
Существующие сегодня распределительные отношения и механизмы социальной поддержки населения не отвечают требованиям современного социального государства, ведут к дальнейшему расслоению общества, не обеспечивают для большинства населения не только комфортного, но даже во многом необходимого для полноценного воспроизводства человеческого капитала уровня жизни. Снижение масштабов неравенства и бедности населения лежит не в плоскости недостатка ресурсов, а в механизмах их распределения и перераспределения, а основная проблема социальной политики - это институциональные реформы.