Сравнительный анализ российской и китайской моделей банковских систем: пять лет спустя

Размеры и институциональная структура банковской системы

Размеры банковской системы

В обеих странах сложилась модель финансового посредничества, основанная на банках (bank-based financial system). Коммерческие банки преобладают среди финансовых учреждений. В России им принадлежат свыше 90% всех активов финансовых учреждений, в Китае - 78,3% активов, 78,7% капитала, 74,5% всех сотрудников, 81,5% чистой прибыли всех финансовых учреждений². Всего в Китае 3949 финансовых учреждений, но из них коммерческие банки составляют лишь шестую часть [3, p. 137]. Банковские кредиты являются главным источником внешних ресурсов для нефинансового сектора экономики. Однако в Китае банки уступают все большую долю рынка учреждениям, занимающимся теневым банкингом: по оценке экспертов МВФ, в 2012 г. примерно половина операций финансового посредничества происходила вне формального банковского сектора по сравнению с 10% в начале первого десятилетия ХХ в. [4, p. 3].

Россия пока отстает от Китая по глубине банковского посредничества, выраженной соотношением «активы/ВВП», тогда как по показателю «банковские вклады/ВВП» разрыв сократился (рис. 1) [8]. ^отношение между банковскими кредитами и депозитами постепенно растет в России и снижается в Китае. Это может означать, что российские банки начинают полнее использовать свою депозитную базу для фондирования кредитного портфеля, тогда как ранее ресурсы направлялись в некредитные активы. В Китае же банки движутся от рискованного соотношения 3,5/1 к большей сбалансированности.

Количество действующих банков в России сокращается, а в Китае растет, составив к 2014 г. соответственно 829 и 673³. На первом этапе (1990-е годы) реформ в Китае консервативно подходили к учреждению новых банков (в отличие от других типов финансовых учреждений), тогда как в России на рубеже 1990-х годов произошел взрывной рост их числа. В Китае основной количественный прирост идет за счет сельских коммерческих банков, тогда как число основных типов банков - «крупных коммерческих», «акционерных» и городских - стабилизировалось. Возможно, после завершения создания системы сельских коммерческих банков начнется их укрупнение и консолидация. При этом в обеих странах постоянно увеличивается количество филиалов и иных внутренних структурных подразделений банков - 45603 в России [9, с. 13] и 85358 в Китае [10]. Повышается и насыщенность экономики банковскими учреждениями. Из-за разницы в размере территории и плотности населения в России приходится менее трех отделений коммерческих банков на 1000 кв. км территории, тогда как в Китае - девять. Но по числу банковских отделений на 100 тыс. взрослого населения Россия в пять раз превосходит Китай - соответственно 38,2 и 7,7 [10].

Уровни банковской системы

Банковское законодательство обеих стран предполагает двухуровневую (two-tier) банковскую систему, отделяющую центральный банк от остальных банков. Де-юре в российском Законе о банках и банковской деятельности нет дифференциации кредитных учреждений по какому-либо признаку. В Китае закон 1995 г. о коммерческих банках установил различную минимальную величину уставного капитала для банков разного типа: 50 млн. юаней для сельского коммерческого банка, 100 млн. юаней для городского коммерческого банка и 1 млрд. юаней для «национального коммерческого банка». Де-факто в обеих странах структура банковской системы сложная, многоуровневая и иерархически выстроенная (рис. 2). Каждому из уровней системы соответствуют банки определенного типа, имеющие разный масштаб деятельности, обслуживающие клиентуру определенного типа и играющие разную роль в механизме денежной трансмиссии.

В России крупнейшие контролируемые государством банки выделились из общей массы участников рынка и составили особый уровень банковской системы [2]. В среднем каждый из ведущей тройки банков превосходит крупнейшие 20 негосударственных банков по валюте баланса в 12,4 раза (расчет автора). В свою очередь каждый из двадцати крупнейших негосударственных банков превышает средний из оставшихся российских банков в 38 раз. Банк России как главный верховный регулятор банковской системы де-факто признает неоднородность совокупности коммерческих банков, выделяя «системно значимые» учреждения (их точное количество не раскрывается) в соответствии с рекомендациями Базельского комитета по банковскому надзору из состава так называемого «второго круга банковского надзора».

В Китае отчетливо различимы три основных уровня системы - крупнейшие государственные банки, акционерные коммерческие банки, а также все остальные коммерческие банки. В среднем крупный государственный банк превосходит акционерный коммерческий банк в 12,7 раза по числу сотрудников и в 6,1 раза по валюте баланса. В свою очередь средние показатели объема у акционерных коммерческих банков и других типов банков также различаются на порядок (подробнее см. [7]). В масштабе всей страны действуют лишь крупнейшие из банковских учреждений, тогда как многие из городских и сельских коммерческих банков работают преимущественно в пределах своей территориальной принадлежности.

Структура банковского рынка

Если анализировать структуру банковской отрасли по формам собственности, то к моменту кризиса 1998 г. госсектор банковской системы России резко уменьшился и составил около трети всех активов. Затем начался процесс восстановления. К началу 2014 г. рыночная доля банков, контролируемых государством [11; 12], возросла почти до 60% (рис. 3 и Приложение 1) [3; 5; 13-15]. Что касается Китая, то из-за недостаточной транспарентности структуры собственности сложно привести точные данные о доле, принадлежащей банкам с государственным участием. Однако следует подчеркнуть, что подавляющее большинство акционерных, городских и сельских коммерческих банков создавалось при активном участии органов государственной власти и по-прежнему тесно связано с ними.

Ядром кредитной системы каждой из стран являются крупнейшие банки с государственным участием. В России суммарная доля Сбербанка, ВТБ и Рос-сельхозбанка достигла 42%. В Китае доля крупнейших государственных банков в совокупных активах коммерческих банков с 2003 по 2013 г. сократилась с 74% до 53% (рис. 4) [3; 5; 13; 14], а в общем числе занятых в банках - до 61%, создав иллюзию «ухода» государства (см. Приложение 1). Разнонаправленная динамика после 2000 г. объясняется тем, что в предшествующий период в России произошло обрушение системы государственных специализированных банков, тогда как в Китае ничего подобного не было.

Номинальная доля государственной собственности дает неполную картину происходящего в банковской системе таких стран, как Россия или Китай. Помимо прямого акционерного контроля, государство имеет много других возможностей для удержания в своей орбите компаний и банков: это и распределение ликвидности, и госзаказ в форме привлечения банков к участию в национальных проектах и обслуживанию государственных организаций. В России есть примеры того, как номинально частные или даже иностранные банки действуют в унисон с органами государственной власти или отдельными кланами чиновников. Есть, впрочем, и обратные примеры, когда номинально государственные банки, попав под контроль своих менеджеров, отдаляются от государственных интересов и начинают работать в ином режиме (Банк Москвы до его поглощения банком ВТБ).

По России оценки доли, принадлежащей национальным частным банкам, варьируют в диапазоне от 25 до 31%. В Китае эта величина зависит от строгости дефиниций и вряд ли превышает 3%. Официальные источники упоминают 12-процентную долю частного капитала в банковской отрасли, но она складывается из миноритарных участий в капитале китайских банков без права контроля, а частным считается лишь Minsheng Bank. В марте 2014 г. было объявлено о начале эксперимента, в ходе которого возникнут пять банков, полностью принадлежащих частным фирмам [16].

Доля банков, контролируемых капиталом нерезидентов, в Китае стабилизировалась на уровне 2%, причем в нее включаются как иностранные филиалы, так и созданные в стране учреждения с участием иностранного капитала. В России доля таких банков достигла к 2008 г. почти 19%, но затем сократилась к 2014 г. до 15,3%.

Политика государства в отношении коммерческих банков

Участие банков в кредитовании нефинансового сектора экономики

Основной пункт различий между банковскими системами России и Китая, отмеченный Т. Сперанской в вышеуказанной статье, это функциональная роль банков в хозяйстве, их значимость для общества и критерии принятия банками инвестиционных решений [1].

Удельный вес кредитов, полученных от национальных банков, среди всех источников инвестиций в основной капитал нефинансовых компаний составляет примерно 7-8% в России и 13-15% в Китае, при этом разрыв сокращается (рис. 5-а) [17; 18].

Кредиты национальных банков составляют важную, хотя и не преобладающую часть внешних ресурсов, привлеченных нефинансовыми компаниями для инвестиций в основной капитал⁴: около 40% в Китае и 14-16% в России (рис. 5-б и Приложение 2). Доля средств государственного бюджета в инвестициях в основной капитал китайских предприятий ниже, чем в России (соответственно 4-5% и примерно 20%). Общие бюджетные расходы в Китае также выглядят скромнее, чем в России - 24,8% ВВП по сравнению с 37,1% ВВП [19, p. 74]. В отрыве от контекста эти факты можно было бы интерпретировать как отход Китая от централизации и перераспределения инвестиционных ресурсов. Однако есть предположение, что финансирование из государственного бюджета замещено кредитами государственных банков.

Мы сопоставили объемы бюджетных вложений государства в основной капитал обеих стран с приростом кредитования ведущих государственных банков в 2000-2013 гг., соотнеся оба показателя с ВВП за соответствующий год⁵. В среднем за период общий приток инвестиций в основной капитал из этих двух источников оказался в России вдвое меньше, чем в Китае - 4,8 и 9,4% ВВП соответственно. При этом бюджетные инвестиции и кредиты национальных банков компенсировали и дополняли друг друга (рис. 6) [3; 17-18].

Соотношение между двумя источниками финансовых ресурсов в динамике также различалось: в России вложения через бюджетные ассигнования обычно немного выше, тогда как в Китае кредиты ведущих государственных банков заметно превосходят бюджетные источники. Показательным можно считать эпизод финансового кризиса 2008-2009 гг., когда российские банки сократили инвестиционное кредитование, а китайские, наоборот, его резко увеличили, подстраховав возможности государственного бюджета. Как известно, китайская экономика не испытала спада в отличие от многих других стран.

Влияние государства на кредитные решения банков

По мнению Т. Сперанской, в России банки с участием государства руководствуются критерием прибыльности и рентабельности операций, а оно не вмешивается напрямую в процесс принятия решений (кроме Газпромбанка). В этом состоит существенное отличие от Китая, где кредиты специализированных государственных банков вписаны в государственный бюджет страны и долгосрочную стратегию экономического роста [1, с. 103-104]. Китайские банки действительно являются частью закрытой системы и фактически служат рычагами, с помощью которых правительство КНР контролирует экономику [20]. Они служат передаточным механизмом для проведения национальной монетарной политики (например, в 2009-2010 гг. руководство страны посчитало, что экономика нуждается в притоке ликвидности во избежание спада, охватившего другие страны). Банки увеличили кредитование, причем речь идет не только о банках, напрямую принадлежащих государству, но и о номинально частных и даже котируемых на фондовой бирже банках. Есть оценка, что примерно половина кредитов крупнейших государственных банков поступает государственным предприятиям [21, p. 25]. CBRC и Народный банк Китая признают в своих отчетах, что до банков доводятся задания по объему кредитной экспансии в целом и по конкретным направлениям в разрезе отраслей и регионов. Эти задания вытекают из структурной политики правительства КНР и параметров пятилетнего плана развития (в настоящее время идет реализация 12-й пятилетки, с 2011 по 2015 г.). Свои отраслевые приоритеты есть и у каждой из китайских провинций. От всех более или менее значимых кредитных учреждений ожидается активное участие в решении национальных задач путем соответствующего размещения кредитных ресурсов.

Руководители крупнейших российских государственных банков неоднократно заявляли о финансовых показателях и рыночной капитализации как главной цели своей деятельности. Вместе с тем ситуация постепенно меняется. В Стратегии развития банковского сектора РФ на период до 2015 г., принятой правительством РФ и ЦБ РФ, говорится об усилении роли банков в инновационных процессах реального сектора экономики [22, с. 8]. Контролируемые государством банки участвуют в осуществлении инвестиционной и структурной политики Правительства РФ, пытаясь сочетать это с коммерческими принципами деятельности [2]. Государство все активнее влияет на размещение активов ключевых банков, включая Сбербанк, ВТБ, Россельхозбанк и Газпромбанк. Органы государственной власти в директивном порядке регулируют участие ключевых банков в крупных инвестициях⁶ и внешнеполитических акциях. Вместе с тем коммерческая целесообразность кредитования таких проектов может и отсутствовать. Так, в период подготовки к XXII Олимпийским зимним играм в Сочи в 2014 г. государственные банки прокредитовали олимпийские стройки на крупные суммы, однако возвратность этих кредитов сомнительна, и банки потребовали государственной помощи для покрытия потенциальных убытков.

Таким образом, растет объем администрированного, или директивного кредитования (directed lending), т.е. числа кредитных решений, принятых под внешним воздействием и с учетом более широкого по сравнению с финансовой эффективностью и кредитоспособностью заемщика круга факторов. Прямые и косвенные признаки директивного кредитования выявляются в кредитной политике государственных банков: в частности, в их специфическом поведении в плане управления рисками. Эмпирические работы по России и Китаю предоставляют достаточно материала в поддержку этой точки зрения. Крупные государственные банки при установлении процентных ставок за пользование своими кредитами недостаточно учитывают эффективность и платежеспособность заемщиков [23; 24]. Возможно, эти ставки формируются под влиянием социального заказа со стороны государства. В период кризиса подконтрольные государству банки сокращают кредитование экономики в меньшей степени, чем банки другой формы собственности [25].

Наряду с кредитованием государственных предприятий и проектов есть некоторые операции квазифискального характера, направленные на скрытое финансирование органов государственной власти. В Китае банки кредитовали так называемые фонды финансирования местных правительств (Local Governments Financing Platforms, LGFP), из которых значительная часть средств направлялась на строительство объектов недвижимости. Россия также намерена привлечь ведущие государственные банки к финансированию бюджетного дефицита в регионах под ключевую ставку Банка России плюс не более 1,25% годовых [26].

Таким образом, еще 10-15 лет назад между Россией и Китаем действительно существовали различия в степени влияния государства на кредитные решения банков, однако сейчас они сглаживаются.

Структурная политика государства

В Китае отход от системы монобанка и разграничение кредитных функций центрального банка и банков второго уровня произошли в 1978-1984 гг. [27, p. 7-8], в СССР — в 1987 г., когда возникли государственные специализированные банки: Сбербанк, Промстройбанк, Агропромбанк, Жил-соцбанк и Внешэкономбанк [28; 29]. Смысл реформ в обеих странах был одинаковым, и даже названия спецбанков в СССР были идентичны названиям китайских государственных банков. Точкой бифуркации стали 1990-е годы. Китай с 1994 г. направил усилия на повышение эффективности деятельности своих государственных банков, преобразовав их в государственные коммерческие банки. Россия пошла другим путем: вместо коммерциализации спецбанков произошел развал всей системы. Спецбанки, кроме Сбербанка, подверглись «стихийной приватизации», т.е. фактически расчленению и разграблению, остальное завершил кризис 1998 г. [30].

Сегодня опорный каркас банковской системы обеих стран вновь составляют несколько крупнейших банков, контролируемых государством, которые лидируют по валюте баланса, доле рынка, числу работающих, количеству филиалов и другим показателям. В России это Сбербанк, ВТБ и Россельхозбанк⁷, а также их дочерние учреждения (ВТБ-24, Банк Москвы и др.). В Китае к «большой четверке» — Торгово-промышленному банку Китая (Industrial and Commercial Bank of China, ICBC), Сельскохозяйственному банку Китая (Agricultural Bank of China, ABC), Банку Китая (Bank of China, BoC) и Строительному банку Китая (China Construction Bank, CCB) — добавился Bank of Communications (BoCoM). Развитие и поддержка своих «национальных чемпионов» легли в основу структурной политики государства (industrial policy) в банковском секторе. Опираясь на поддержку государства, ведущие государственные банки участвуют в кредитовании крупнейших предприятий и финансировании важных проектов в области инфраструктуры, промышленности, оборонной сфере. Государственным предприятиям может поступать около половины всех кредитов, выдаваемых крупнейшими государственными банками в Китае [21, p. 25].

Что касается эффективности, то в своей работе А. Бергер, И. Хасан и М. Жоу рассчитали, что в 1994-2003 гг. иностранные банки были эффективнее крупных государственных банков [31]. Обсчет более свежих данных допускает возможность того, что по своей финансовой эффективности государственные банки не уступают банкам других форм собственности [32; 33; 2]. И все же численность сотрудников в крупных государственных банках бывает избыточной. Доля «большой пятерки» китайских банков в структуре занятых в банковской системе превышает их долю в структуре активов, а по объему активов, приходящихся на одного сотрудника (косвенное свидетельство эффективности, если не учитывать различие бизнес-моделей), эти банки находятся лишь в середине рэнкинга.

Общей чертой банковских моделей России и Китая является нечеткость границы между крупными коммерческими банками с государственным участием и банками развития. И те, и другие занимаются проектным, корпоративным и торговым финансированием. На наш взгляд, крупнейшие государственные банки России и Китая, невзирая на свой номинальный статус акционерных и коммерческих, по характеру своей деятельности превратились в гибриды коммерческих банков и институтов развития.

В контексте структурной политики государства можно рассматривать введение в России с 2004 г. системы страхования частных банковских вкладов (ССВ). С помощью ССВ государство воздействует на структуру отрасли, искусственно укрепляя позиции одной группы участников (частных банков) за счет другой (государственных и иностранных банков). Российский опыт ССВ выявил негативные эффекты ее функционирования, в первую очередь - усугубление проблемы размывания морально-этических устоев (moral hazard), когда поощряется разрушительное (безответственное, иждивенческое, эгоистическое, оппортунистическое) поведение всех участников процесса - как вкладчиков, так и самих банков [34]. В Китае пока нет государственной системы страхования вкладов, однако на 12-ю пятилетку запланировано ее создание [35].

Трансформация отношений собственности

Т. Сперанская противопоставила «российские банки с государственным участием» китайским «государственным банкам» [1]. Эти термины создают впечатление, что структуры собственности в Китае и в России существенно различаются. На наш взгляд, за последние годы различия в данной области, если и существовали, то заметно уменьшились. Ведущие российские и китайские банки, контролируемые государством, были преобразованы в открытые акционерные общества и даже провели первичное размещение своих акций на фондовом рынке (IPO), в их капитале (кроме Россельхозбанка) теперь есть существенное миноритарное участие институциональных инвесторов, в том числе иностранных. Исследования показывают, что миноритарное участие иностранного капитала повышает эффективность государственного банка [31].

Официальная риторика в обеих странах использует термин «приватизация» для описания трансформации собственности в банках. Однако до настоящей приватизации, предполагающей переход контроля от государства к неаффилированному частному капиталу, дело доходит редко, а применительно к ведущим государственным банкам - никогда. От верховных органов власти полномочия по распоряжению собственностью передаются другим государственным структурам, включая холдинги, корпорации, фонды, компании и банки. В России федеральные органы власти сохранили за собой контрольные пакеты акций трех ведущих банков. В Китае же центральные органы власти могут оставить за собой миноритарное участие (39% акций ABC, 35% акций ICBC, 32,4% BoCoM), передав остальную часть госпакета государственным холдингам и инвестиционным фондам. Государственные или даже номинально частные банки получают от государства финансовые ресурсы и частично расходуют их на финансирование тех проектов и заемщиков, в которых оно заинтересовано. В этом можно увидеть проявление института условной верховной собственности (термин С.Г. Кирдиной), которая на протяжении российской истории доминировала в отношении основных средств производства [36; 37, с. 107]. Это — не государственная собственность, но и не частная; ее «приватизация» носит условный характер.

Анализ результатов непредвзятых исследований не выявил убедительных доказательств наличия устойчивой взаимосвязи между приватизацией и ростом эффективности [38, с. 20]. Несмотря на это, в Стратегии развития банковского сектора РФ на период до 2015 г. Правительство РФ и Банк России ставят вопрос о сокращении степени участия государства в капитале кредитных организаций: в среднесрочной перспективе до уровня контроля, а в дальнейшем и ниже этого уровня [22, с. 9]. Полагаем, что эти планы смогут реализоваться лишь частично. Под давлением новых обстоятельств выход государства из капитала банков замедлился.

Заключение

Мы расставили знаки своих оценочных суждений по каждому из элементов сопоставления данных нашего исследования, объединенных в четыре раздела — институциональная структура; структура рынка и концентрация; структурная политика государства в отношении банков; участие банков в кредитовании нефинансового сектора. В статике нас интересовало что преобладает — содержательное сходство или различие? В динамике — эволюционируют ли банковские системы России и Китая в сторону большего сходства (конвергенции) или их траектории расходятся?

В статике мы нашли 14 элементов различия и 12 элементов сходства между банковскими системами двух стран. Однако ситуация чаще меняется в направлении большего сходства (плюс 8 элементов), либо сохраняется статус-кво (18 элементов). Единственный параметр, по которому динамика разнонаправленна, — это доля рынка, приходящаяся на крупнейшие государственные банки. В научном докладе автора «Структурно-институциональное сходство банковских систем России и Китая» излагается интерпретация наблюдаемой нами институциональной динамики на основе макросоциологической теории институциональных матриц [37; 39], согласно которой и российская, и китайская экономика исторически характеризуются доминированием одной и той же институциональной Х-матрицы. В обеих странах, возможно, преобладает базовая модель финансирования реального сектора «государство-инвестор» [39].

И в России, и в Китае мы видим многоуровневую иерархически организованную банковскую систему, во главе которой стоят несколько подконтрольных государству банков, сочетающих коммерческую деятельность с решением задач социально-экономического развития. Постепенно нивелируются подмеченные Т. Сперанской в 2009 г. различия между российской и китайской моделями банковского дела, прежде всего в плане государственного влияния на принятие кредитных решений в крупнейших банках и участия банков в финансировании реального сектора экономики. Очевиден эффект взаимодополнения между кредитами государственных банков и бюджетным финансированием инвестиций в основной капитал нефинансовых предприятий.

---

Приложение 1

Структурные изменения в банковских системах России и Китая

Источник: рассчитано автором по данным [3; 5; 13; 14].

* Сбербанк России, ВТБ и Россельхозбанк, без дочерних учреждений.

Приложение 2

Доля различных источников инвестиций в основной капитал

Источник: рассчитано по данным [13; 18].

* Классификация источников инвестиций в основной капитал по России приведена к сопоставимому виду со структурой данных по Китаю. В российской статистике нам не удалось найти данные за 1995-1997 гг. об объеме банковских кредитов для инвестиций в основной капитал.

---

¹ Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект 14-02-00422).

² Рассчитано автором по данным Банка России [5] и Китайской комиссии по регулированию банковской деятельности (China Banking Regulatory Commission, CBRC) [6], подробнее см. [7].

³ В Китае к коммерческим банкам мы относим 5 «крупных коммерческих банков» (основные государственные банки), 12 «акционерных коммерческих банков», 145 городских коммерческих банков, 468 сельских коммерческих банков, 42 иностранных финансовых учреждения [3, p. 137] и Почтово-сберегательный банк Китая.

⁴ Под внешними ресурсами мы понимаем разницу между общим объемом инвестиций в основной капитал из всех источников и самофинансированием предприятиями на эти цели.

⁵ Об инвестиционной активности ведущих банков с государственным участием мы судим по изменению их кредитного портфеля. Для сопоставимости с бюджетными расходами в годовом выражении показатель запаса (величина активов либо ссудной задолженности на определенную дату) преобразован в показатель потока (прирост либо сокращение кредитного портфеля, произошедшее за отчетный период). Выделить долю кредитов, приходящуюся на кредитование нефинансовых предприятий, по техническим причинам оказалось возможным только для России, поэтому расчетные показатели по Китаю завышены на величину всех прочих кредитов.

⁶ Так, Правительство РФ своим Распоряжением от 30 июля 2013 г. №1343-р установило перечень инвестиционных проектов, сопровождение реализации которых в качестве единственных исполнителей должны будут осуществлять ОАО «Сбербанк России», ОАО «Газпромбанк» и ОАО «Банк ВТБ».

⁷ К этой же категории с оговоркой можно отнести ОАО «Газпромбанк».

---

Литература

1. Сперанская Т.С. Анализ российской модели банковской системы в сравнении с китайской моделью // Проблемы прогнозирования. 2009. № 2.

2. Верников А.В. «Национальные чемпионы» в структуре российского рынка банковских услуг // Вопросы экономики. 2013. № 3.

3. CBRC (2014), Annual Report 2013. Beijing: China Banking Regulatory Commission. [на китайском языке]

4. Liao Wei, Tapsoba S. (2014), China's Monetary Policy and Interest Rate Liberalization: Lessons from International Experiences // IMF Working Paper No. 14/75. Washington DC: International Monetary Fund.

5. Центральный Банк Российской Федерации. Официальный сайт. http://www.cbr.ru

6. CBRC. Annual Report. (2006-2013). Beijing: China Banking Regulatory Commission, 2007-2014.

7. Верников А.В. Структурно-институциональное сходство банковских систем России и Китая. Препринт WPI/2014/04. М.: Изд. Дом Высшей школы экономики.

8. WorldBank, Financial Development and Structure Dataset (updatedNov. 2013). Washington DC: The WorldBank.

9. Отчет о развитии банковского сектора и банковского надзора в 2013 году. М.: Банк России, 2014.

10. IMF (2014), Financial Access Survey. Washington DC: International Monetary Fund. http://fas.imf.org/ [дата обращения: май 2014].

11. Vernikov A. (2009), Russian Banking: The State Makes a Comeback? // BOFIT Discussion Papers DP 24/2009. Helsinki: Bank of Finland.

12. Верников А.В. Доля государственного участия в банковской системе России // Деньги и кредит. 2009. № 11.

13. The Banker. July 2014.

14. Рейтинговое агентство «РИА Рейтинг». http://www.riarating.ru

15. PSBC(Postal Saving Bank of China). http://psbc.com/

16. The Finantial Times. 11.03.2014. http://www.ft.com/

17. National Bureau of Statistics China. http://www.quandl.com/STATCHINA-National-Bureau-of-Statistics-China/F0505-Sources-of-Funds-for-Investment-in-Fixed-Assets-in-the-Whole-Country)

18. Федеральная служба государственной статистики. [Электронный ресурс] http://www.gks.ru [дата обращения: август 2014 г.]

19. IMF, Public Expenditure Reform: Making Difficult Choices //Fiscal Monitor. April 2014. Washington DC: International Monetary Fund.

20. Cooper J. Are China's Banks Heading for a Crisis? // The Banker. April 2012.

21. Fungacova Z., Korhonen I. (2011), Like China, the Chinese Banking Sector is in a Class of Its Own // BOFIT Discussion Paper DP 32/2011. Helsinki: Bank of Finland.

22. Заявление Правительства Российской Федерации №°1472п-п13, №01-001/1280 от 5 апреля 2011 г. «О стратегии развития банковского сектора Российской Федерации на период до 2015 года». http://www.consultant.ru

23. Podpiera R., Progress in China's Banking Sector Reform: Has Bank Behavior Changed? // IMF Working Paper No WP/06/71. Washington DC: International Monetary Fund.

24. Fungacova Z., Poghosyan T. Determinants of Bank Interest Margins in Russia: Does Bank Ownership Matter? // Economic Systems 2011. 35(4).

25. Fungacova Z., Herrala R., Weill L. The Influence of Bank Ownership on Credit Supply: Evidence from the Recent Financial Crisis //Emerging Markets Review. 2013. 15(2).

26. Газета.Ки. 22 мая 2014 г. http://www.gazeta.ru

27. Okazaki K. (2007), Banking System Reform in China: The Challenges of Moving Toward a Market-Oriented Economy //RAND Corporation Occasional Paper Series N RAND/OP-194-CAPP.

28. Захаров В.С. Очерки банковской реформы 1988-1991 годов. М.: Финансы и статистика, 2005.

29. Кротов Н. История советской банковской реформы 80-х годов XX века. Кн. 1. Спецбанки. М.: Экономическая летопись, 2010.

30. Schoors K. The Fate ofRussia's Former State Banks: Chronicle of a Restructuring Postponed and a Crisis Foretold //Europe-Asia Studies 2003. 55(1).

31. Berger A., Hasan I., Zhou Mingmin. Bank Ownership and Efficiency in China: What Will Happen in the World's Largest Nation? //Journal ofBanking and Finance. 2009. 33(1).

32. Karas A., Schoors K., Weill L. Are Private Banks More Efficient than Public Banks? Evidence from Russia // Economics of Transition. 2010. 18(1).

33. Fungacova Z., Pessarossi P., Weill L. Is Bank Competition Detrimental to Efficiency? Evidence from China // China Economic Review 2013. 27 (December 2013).

34. Karas A., Pyle W., Schoors K. Deposit Insurance, Banking Crises, and Market Discipline: Evidence from a Natural Experiment on Deposit Flows and Rates // Journal of Money, Credit and Banking 2013. 45(1).

35. Bloomberg. 20.04.2014. http://www.bloomberg.com

36. Кирдина С.Г. Институт земельной собственности в России //Вопросы экономики. 2003. № 10.

37. Кирдина С.Г. Институциональные матрицы и развитие России: введение в X-Y-теорию. М.: Нестор-История, 2014.

38. Полтерович В.М. Приватизация и рациональная структура собственности. М.: Изд. ИЭ РАН, 2012.

39. Кирдина С.Г. Институциональные модели финансирования реального сектора //Журнал Новой экономической ассоциации. 2013. № 2(18).