Экономика юга России: особенности функционирования и перспективы развития

Специфика социально-экономического развития Юга России: основные позиции, особенности, проблемные «точки»

В данной статье понятие Юг России относится прежде всего к регионам, входящим в состав Южного федерального округа (ЮФО). В соответствии с административным делением ЮФО включает в себя 6 субъектов РФ: Республику Адыгея, Республику Калмыкия, Краснодарский край, а также Астраханскую, Волгоградскую и Ростовскую области. Территория ЮФО - 420,9 тыс. кв. км (2,5% площади Российской Федерации), на конец 2013 г. здесь проживало 13,964 млн. чел. (9,7% населения РФ), валовой региональный продукт в 2012 г. достиг величины 3163,2 млрд. руб. (6,3% суммарного ВРП регионов РФ) [1; 2].

В то же время следует отметить, что ряд исследователей, например А.Г. Дружинин, считает, что Юг России следует исследовать в более широком контексте - совместно с республиками Северного Кавказа и Ставропольским краем, входящими в Северо-Кавказский федеральный округ (СКФО). По его мнению, разделение ЮФО и СКФО «методологически некорректно, инструментально невозможно и бесперспективно» из-за того, что многие особенности и тенденции развития характерны и для одного, и для другого макрорегиона [1].

Некоторые обобщения и сравнения также относятся к экономике обоих округов. В то же время следует учитывать, что Южный федеральный округ - это законодательно определенная территориальная единица страны. В своих нынешних границах он сформирован в 2010 г., и с этого момента данный факт отражается в структуре органов государственной власти, в статистической отчетности, в государственных документах, включая бюджетные проектировки, федеральные целевые программы, стратегии и т.д. Иными словами, необходимость анализа экономики ЮФО предопределена самой формой административного деления территории России.

Экономика Юга России характеризуется следующими специфическими особенностями.

Первая особенность Юга России заключается в наличии очень значительного демографического и трудового потенциала.

Плотность населения ЮФО - одна из самых высоких в стране - составляет 37 чел./кв. км (исключение составляют территории Калмыкии, подвергшиеся опустыниванию, где проживает около 5 чел./кв. км) [1]. В таких регионах, как Астраханская область и Республика Калмыкия коэффициенты рождаемости выше среднероссийских показателей (в 2013 г. - 14,9%о и 14,7%о соответственно при средних по России 13,3%). Естественный прирост населения в этих двух регионах также превышает среднероссийский уровень [2; 3].

Кроме того, в округе в 2011-2013 гг. наблюдался значительный миграционный прирост, что во многом объяснялось притоком трудовых ресурсов, которые были необходимы для строительства олимпийских объектов в Сочи и его окрестностях. В 2013 г. только в Краснодарском крае этот прирост превысил 66 тыс. чел. [4]. Из-за большого притока беженцев из регионов Юго-Востока Украины миграционный прирост сохранялся на высоком уровне и в 2014 г. В частности, в Ростовской области число жителей Украины, подавших заявление на получение российского гражданства, за неполный 2014 г. составило почти 5 тыс. чел.

При этом уровень смертности в ЮФО в последние годы, наоборот, снижается, уменьшившись с 15,6% в 2005 г. до 13,4% в 2012 г. Как следствие средний возраст экономически активного населения округа немного ниже, чем в среднем по России. В 2012 г. величина этих показателей составила соответственно 40,2 и 40,3 года [5].

В то же время ситуация с качественными показателями трудового потенциала Юга России выглядит менее благополучно, чем с количественными. Это обстоятельство следует считать второй особенностью экономики ЮФО. Анализ показывает, что доля работников, имеющих высшее образование, в ЮФО составляет 26,6% при среднероссийском показателе 28%. При этом оценочная потребность округа в таких работниках - около 40% [6]. Еще одна проблема заключается в постоянном снижении доли персонала со средним специальным образованием. Согласно данным специального мониторинга, потребность в таком персонале оценивается примерно в 30% числа всех рабочих мест [6], но реально таких специалистов почти на треть меньше. Не менее остра и проблема нехватки высококвалифицированных рабочих. Такое положение дел стало следствием деиндустриализации южнороссийских регионов в 1990-е годы и связанной с этим деградации системы профтехобразования. В последующие годы серьезного прогресса в решении этой проблемы также не наблюдалось. Таким образом, применительно к экономике ЮФО можно говорить о недоиспользовании трудового потенциала и низком уровне «капитализации» рабочей силы.

Именно это обстоятельство во многом предопределило относительно низкую производительность труда в экономике округа. В свою очередь, как показали расчеты СКНИИЭиСП Южного федерального университета, разница в производительности труда на 71% определяет отставание регионов Юга России от среднероссийского уровня экономического развития [1].

В то же время ситуация с использованием потенциала трудовых ресурсов на Юге России в последние годы улучшается, что выражается в сокращении регистрируемой безработицы. В частности, в 2013 г. численность официально зарегистрированных безработных по сравнению с 2012 г. сократилась на 9,7% [4]. В 2014 г. этот тренд сохранился [7]. Тем не менее в целом уровень безработицы в ЮФО еще достаточно высок: в Калмыкии в 2013 г. он составлял 12,5% экономически активного населения, в Адыгее - 7,9%, в Волгоградской области - 6,6%, в Астраханской - 7,5% (при среднероссийском уровне безработицы в 5,5%) [2].

В качестве третьей особенности Юга России следует рассматривать усиление периферийности геоэкономического положения макрорегиона и снижение его роли в национальной экономике. Об относительном ослаблении позиций южнороссийских регионов свидетельствует сокращение душевого показателя ВРП, который в 1995 г. составлял 57% к среднему по РФ, а в 2010 г. - только 52% [8]. В 2014 г. указанный понижательный тренд сохранялся. Статус социально-экономической периферии начал закрепляться за Югом России достаточно давно, а неудачные экономические реформы 1990-х годов еще более усилили эту тенденцию. В начале ХХІ в. такое положение дел, скорее, укрепилось (несмотря на некоторый рост доходов населения и расширение потребительских возможностей в последние годы). При этом одним из ключевых негативных факторов, предопределяющих перифе-рийность экономик большинства южнороссийских регионов, стала продолжающаяся деиндустриализация: если в 1990 г. удельный вес регионов ЮФО в объеме промышленной продукции России составлял 9,2%, то в 2011 г. - 5,9% [1], а в 2013 г. -только 5,1% [2].

В то же время в ЮФО в последние годы возникло несколько точек промышленного роста, в число которых входят производство зерноуборочных комбайнов (прирост за 2013 г. составил 22,5%), магистральных электровозов (+24,6%), стальных труб (+2,8%) [4].

Значительно более выраженным на Юге России является рост производства традиционных видов аграрной продукции (зерна, подсолнечного масла, плодоовощных консервов и др.) Можно утверждать, что этот рост доли сельскохозяйственного производства (сейчас на сельское хозяйство приходится около 15% ВРП Юга России) фактически закрепляет периферийность ЮФО в социально-экономическом плане. Фактически макрорегиону отводится место «российской нивы и огорода», что без должного развития других секторов экономики создает риск усиления разного рода структурных дисбалансов - технологических, производственных, социальных и т. п.

Четвертая особенность экономики Юга России заключается в углублении разрыва между фактическим объемом производства на территории южнороссийских регионов, с одной стороны, и объемом фактического конечного потребления домашних хозяйств и объемом валового накопления с другой. Этот разрыв настолько велик, что А.Г. Дружинин назвал его «диссонансом». Например, по его оценкам, в Краснодарском крае в 2010 г. сумма потребления домохозяйств и инвестиций была на 45 млрд. долл. больше, чем объем произведенного ВРП [8]. Эта тенденция характерна и для Юга России в целом. Если в 1995 г. доля Юга России в совокупном объеме потребления домохозяйств страны превышала его долю в суммарном ВВП России только на 5,6%, то в 2010 г. - уже на 55% [8].

Такая ситуация обусловлена, в частности, демографическими особенностями южнороссийских регионов. Значительные бюджетные средства расходуются на выплату пенсий ветеранам (доля которых, вследствие относительно большей продолжительности жизни, довольно высока), на выплату пособий, в том числе многодетным семьям, на разнообразные программы поддержки населения и т.д. С одной стороны, это, несомненно, улучшает социально-экономическую ситуацию. Все последние годы уровень жизни населения периферийных регионов, особенно республик Северного Кавказа, повышался. Наблюдалось также определенное оживление торговли и сферы услуг, малого бизнеса. С другой - очевидно, что в этих условиях на Юге России происходит укоренение социально-экономического иждивенчества, расширяется теневой бизнес, в том числе из-за хорошо освоенных местными элитами технологий «распиливания» бюджетных средств. Иными словами, историческая инерция в вопросах организации хозяйственной жизни макрорегиона сохраняется. В результате этого тормозятся процессы развития и модернизации экономики и социальной сферы Юга России.

С этой исторической инерцией связана и пятая особенность социально-экономического комплекса Юга России - ярко выраженная многоукладность региональных экономик. В частности, в республиках Северного Кавказа принято выделять в качестве основных следующие четыре уклада экономической деятельности: этноэкономический (полунатурально-домохозяйственный), мелкотоварный, частно-корпоративный, государственный. При этом доля этноэкономического уклада в южнороссийских регионах по-прежнему весьма велика [9]. Для этого уклада характерны доминирование неформальных институтов, господство традиционных, преимущественно аграрных форм хозяйственной деятельности, замкнутость (малая рыночная активность) домохозяйств и т. д. По экспертным оценкам, в этноэконо-мике республик Северного Кавказа занято до 80% автохтонного населения, производится значительная часть потребляемых товаров массового спроса, а также 20% продуктов растениеводства и 75% продукции животноводства [10]. На территории ЮФО этноэкономический уклад нередок в сельской местности республик Адыгея и Калмыкия, а также на Кубани и в селах Нижнего Дона.

Следует указать, что именно этноэкономика в период сжатия индустриального сектора в 1990-х годах стала практически единственным источником развития малого бизнеса, который опирался в основном на личные накопления, превратившиеся в «работающие инвестиции». Это в значительной степени способствовало экономическому выживанию и сохранению ресурсного потенциала регионов Юга России. Однако ценой этого выживания стала консервация архаичных хозяйственных практик и институтов, препятствующих созданию высокопроизводительных производств, внедрению новых технологий и переходу к интенсивному экономическому развитию.

Угрозы и вызовы для экономики и социальной сферы Юга России

Перечисленные социально-экономические особенности Юга России во многом предопределяют риски и угрозы, способные оказать влияние на развитие этого макрорегиона.

По аналогии с разработанной группой исследователей под руководством В.К. Сенчагова сбалансированной системой индикаторов экономической безопасности региона [11], потенциальные угрозы развитию Юга России правомерно сгруппировать в следующие блоки: экономический, социальный, инновационный и экологический.

Экономический блок включает в себя внутренние и внешние угрозы.

В качестве основных внутренних угроз в экономической сфере правомерно рассматривать: относительно низкую конкурентоспособность южнороссийских промышленных предприятий (что подтверждается утратой их позиций в масштабах страны), несбалансированную отраслевую структуру экономики макрорегиона [12; 8, 13], высокие инвестиционные риски, не возрастающую (за некоторым исключением) производительность факторов производства (труда, земли, капитала и др.), их явную «недокапитализацию» [12; 14], низкий удельный вес инновационной деятельности.

Следует отметить также продолжающуюся деиндустриализацию экономики макрорегиона и проблему старения основных фондов. Удельный вес полностью изношенных фондов составляет по ЮФО 13,9%, а по СКФО - 17,2% [15]. Это самые высокие показатели по стране. Ситуация могла бы быть еще хуже, если бы не большое число инвестиционных проектов, обеспечивших сооружение в последние годы современных объектов в промышленности, туристско-рекреационном комплексе, АПК, транспортной инфраструктуре и др. [9].

Ключевой внутренней угрозой следует считать низкое качество управления хозяйственными системами как на региональном, так и на более низких уровнях [14]. Это управление осуществляется местными элитами, которые ориентированы на максимальное личное участие в распределении бюджетных ресурсов и учет клано

вых связей и интересов при принятии управленческих решений [16; 13]. Подобные анахронические черты институциональной среды чрезвычайно затрудняют решение социально-экономических проблем Юга России [9].

К числу внешних по отношению к Югу России угроз правомерно отнести, в частности, высокую степень влияния экономической нестабильности в сопредельных странах и регионах: 87% площади ЮФО занимают пограничные регионы, которые непосредственно соседствуют с такими экономически неустойчивыми регионами, как Украина, Абхазия и Северный Кавказ. Следует учитывать также заметные сложности выстраивания благоприятных для России экономических отношений с Турцией и тем более со странами Закавказья [1]. Эти сложности связаны как с институциональными различиями (неодинаковыми формальными и неформальными подходами к ведению экономической деятельности), так и с некоторыми политическими амбициями национальных элит этих стран.

При этом особенно сложно в 2014 г. складывались отношения с Украиной. Это выражалось не только в неблагоприятной динамике экспорта и импорта, но и в масштабном нарушении многих хозяйственных связей из-за военных действий на Юго-Востоке Украины. В частности, с украинскими партнерами работало более 60% предприятий Ростовской области, а сейчас все эти связи оказались под угрозой. Впрочем, в то же время началось формирование новых экономических и социальных отношений по линии «Юг России - Донецкая и Луганская области». С одной стороны, увеличивается поток товаров, направляемых с Юга России в Донецкую и Луганскую области в виде гуманитарной помощи (продовольствие, медикаменты, электроэнергия и др.), растут объемы приграничной торговли на уровне малого бизнеса и населения, выстраиваются новые транспортные связи. С другой - резко увеличился приток украинских граждан, вынужденно покидающих страну. К началу четвертого квартала 2014 г. только в Ростовской области, например, насчитывалось более 50 тыс. беженцев с Юго-Востока Украины. Однако в целом возможности для торговли и производственной кооперации с Украиной и ее регионами резко снизились, что, безусловно, повысило уровень внешних экономических угроз для Юга России.

Еще одна заметная внешнеэкономическая угроза, которая может оказать определенное влияние на динамику развития и структуру южнороссийской экономики, возникла в 2014 г. из-за санкций, введенных США и Евросоюзом против нашей страны.

В связи с объявленными санкциями растет значимость и таких внешних угроз экономике Юга России как высокая зависимость от крупных российских и иностранных промышленных, финансовых, страховых, торговых и иных компаний, инвестиционных фондов, банков и т.д., пришедших в последние годы на рынок макрорегиона и действующих в собственных интересах, которые далеко не всегда совпадают с интересами территории. Так, доля федеральных банков (ОАО «Банк Москвы», ОАО «Бинбанк», ОАО «Собинбанк» ОАО «Промсвязьбанк» и др.) на рынке ЮФО составляет более 60%, а страховых компаний - примерно 70% [1]. В числе крупных российских промышленных компаний, внедрившихся на рынки ЮФО - ОАО «Газпром», ОАО «НК Роснефть» и др. Активность проявляют и иностранные корпорации -Metro Group, Royal Dutch Shell, Pepsico, Сосьете Женераль и др. При этом региональный бизнес вынужден либо находить способы становиться партнером таких бизнес-структур, либо искать ниши для теневой деятельности, либо вообще уходить с рынка. Региональные элиты, как правило, не конфликтуют с «пришлыми» корпорациями, но и примеров эффективного взаимодействия с крупными российскими и иностранными корпорациями в интересах комплексного развития территории крайне мало.

В числе социальных угроз, создающих проблемы для Юга России, следует выделить: отставание размера заработной платы от среднероссийского уровня (в первом полугодии 2014 г. среднемесячная зарплата по ЮФО составляла 75,2% средней по России величины) [7], высокая доля бедного населения (около 20% общего числа проживающих на Юге), медленное улучшение соотношения среднедушевых доходов и прожиточного минимума, относительно высокий уровень безработицы (6% в III кв. 2014 г. при 4,9% по России в целом) [3], значительный масштаб неформальной занятости.

К этому следует добавить высокую долю жилого фонда неудовлетворительного качества - свыше 20% [15], низкую долю бюджетных средств, выделяемых на здравоохранение, образование и социальную поддержку населения (меньше 15% ВРП) [11]. В результате интегральный индекс качества жизни (ИИКЖ) по Югу России составляет 0,88, в то время, как например, по Центральному федеральному округу - 1,17 [1].

Есть и специфические социальные угрозы для Юга России: повышенная кон-фликтогенность (обусловленная, прежде всего, неурегулированностью «тлеющих» этнических конфликтов); наличие очагов потенциальных взаимных межнациональных претензий, конкурентная борьба региональных элит и кланов за перераспределение «бюджетной ренты», земельных и других ресурсов, статусных должностей и т.д.; аграрное перенаселение; относительно высокая доля архаичных хозяйственных укладов с присущими им нетрадиционными социальными практиками и др.

К угрозам, влияющим на инновационное развитие Юга России, следует отнести следующие: низкая доля отгруженной инновационной продукции (в 2011 г. -0,96%, при средней по России 1,48%); сокращение персонала, занятого научными исследованиями и разработками (в 1990-е годы сокращение составило 1,4 раза, и в последующие годы ситуация не улучшилась); крайне низкий уровень затрат на научные исследования и разработки (всего 3% суммы этих затрат в целом по России) [1].

К числу угроз такого рода следует также отнести слабый интерес южнороссийского бизнеса к инновациям и недостаток стимулов, способствующих внедрению учеными своих научных разработок в практику. Как следствие объем производства высокотехнологической продукции составляет всего лишь около 90 млрд. руб., или менее 9% общероссийской величины [1]. Хотя в целом инновационная активность на Юге России постепенно растет (преимущественно за счет реализации крупнейших «знаковых» проектов), однако она по-прежнему находится ниже среднего по России уровня.

Что касается экологических угроз, то на Юге России наиболее значительны из них следующие: большой объем сброса загрязненных сточных вод (в период с 2005 по 2010 г. этот объем возрос более чем на 3%) [15]; превышение нормативов по выбросам загрязняющих веществ от стационарных источников (общий объем выбросов в 2010 г. - 648 тыс.т); частичная деградация почв (потеря гумуса, засоление), в том числе знаменитых южнороссийских черноземов; опустынивание ряда территорий [1]. Эти проблемы сужают возможности ведения сельского хозяйства с использованием новых технологий, создают трудности для развития рекреации и туризма, ухудшают качество среды проживания населения.

Основные направления социально-экономического развития Юга России в рамках инновационного сценария

Представляется, что сценарий, в рамках которого проблемы социально-экономического развития Юга России будут решаться наиболее успешно, должен быть основан на масштабном, последовательном и динамичном внедрении инноваций. В среднесрочной перспективе этот сценарий способен обеспечить переход экономики и социальной сферы южнороссийских регионов в качественно новое состояние. Именно так формулируется задача, поставленная Президентом РФ на заседании Госсовета, прошедшем в сентябре 2014 г. и посвященном повышению конкурентоспособности отечественного бизнеса [17].

В число субъектов, механизмов и факторов (или как сейчас нередко говорят -драйверов) инновационного роста экономики Юга России, по мнению авторов, входят следующие:

• крупные местные корпорации, работающие в промышленности, АПК, торговле, банковском и инфраструктурном секторе;
• быстрорастущие компании-«газели» [18], преимущественно из сферы среднего бизнеса, способные за счет собственного инновационного потенциала влиять на экономическую ситуацию в макрорегионе;
• институты и организации, представляющие инновационную среду макрорегиона (территориальные органы власти и управления, научно-исследовательские институты, университеты, конструкторские бюро и др.);
• «якорные инвесторы», обеспечивающие капитальные вложения в наиболее значимые проекты на территории ЮФО;
• крупный инорегиональный бизнес, ориентированный на полноценное сотрудничество с регионами Юга России (в числе представителей такого бизнеса можно упомянуть, например, «Ростелеком», создавший в Сочи Олимпийский центр информационных технологий - крупнейший объект IT-инфраструктуры Игр и проложивший около 550 км волоконно-оптических линий связи [19], сетевые торговые компании «Ашан», «ИКЕА» и др.);
• объекты Олимпиады-2014 в Сочи, дальнейшее использование которых (в рамках проведения гонок «Формулы-1», чемпионатов мира и Европы, этапов кубков мира по различным видам спорта и т.д.) даст дополнительный импульс как для внедрения инноваций и высоких технологий в обслуживающих секторах экономики, так и развития макрорегиона в целом;
• реализация на Юге России новых масштабных инвестиционных проектов: создание объектов, обеспечивающих проведение чемпионата мира по футболу в 2018 г.; строительство в Ростове-на-Дону так называемого Южного хаба, который должен улучшить обслуживание пассажиро- и грузопотоков на территории всего ЮФО; сооружение моста через Керченский пролив и всей сопутствующей инфраструктуры;
• развитие, в том числе посредством достраивания и укрепления территориально-отраслевых кластеров, ключевых для Юга России секторов экономики: агропромышленного комплекса (значение которого растет в связи с санкциями со стороны западных стран), туристско-рекреационного комплекса (где необходимо увеличить в течение трех-пяти лет число отдыхающих в Сочи и окрестностях в два раза, или до 20 млн. чел. [20]), а также машиностроения, легкой промышленности и др.;
• всемерное развитие инновационно ориентированного малого бизнеса за счет занятия им собственных рыночных ниш, в том числе в секторе, определяемом как этноэкономика.

Для повышения эффективности перечисленных инновационных драйверов Юга России необходимы улучшение качества управления на всех уровнях; более активное использование новых институциональных инструментов, стимулирующих активность инвесторов; усиление мотиваций в сфере производства высокотехнологичной продукции и др. В качестве конкретных институциональных решений, которые будут способствовать ускорению модернизационных процессов на Юге России, предлагаются следующие меры:

• создание особой экономической зоны (ОЭЗ) курортно-рекреационного типа на территории Большого Сочи (предполагаемый объем инвестиций - 150 млрд. руб., из них 25 млрд. руб. будет профинансировано из государственного бюджета, остальное - частными инвесторами; проект этой ОЭЗ был представлен на XIII международном инвестиционном форуме в Сочи в 2014 г.) [21];
• создание до 2020 г. ОЭЗ курортно-рекреационного типа «Лагонаки» на территории Республики Адыгея и Краснодарского края;
• создание инвестиционного фонда «Развитие Юга России» с первоначальным инвестпортфелем более 8 млрд. руб. (проект также был представлен на XIII Сочинском инвестиционном форуме [20]);
• более широкое использование таких форм финансирования модернизацион-ных процессов, как инновационные фонды, инвестиции в рамках государственных и федеральных целевых программ, частно-государственное партнерство при реализации крупных инфраструктурных и производственных проектов;
• развитие сети технопарков, бизнес-инкубаторов, агрогородков, и других инновационных центров, в том числе с полным научно-технологическим циклом.

Основные выводы нашего исследования таковы

1. К числу основных особенностей экономики и социальной сферы Юга России относятся: значительный демографический и трудовой потенциал; относительно низкий с точки зрения образования и квалификации уровень качества рабочей силы; усиление периферийности геоэкономического положения макрорегиона и продолжение процессов деиндустриализации; увеличение разрыва между объемом производства ВРП макрорегиона, с одной стороны, и совокупным фактическим конечным потреблением домашних хозяйств и валовым накоплением производственного потенциала с другой; сохранение многоукладности хозяйственной системы и заметный удельный вес архаичных хозяйственных практик.

2. Формулируя цели и задачи долгосрочного социально-экономического развития Юга России, а также определяя его основные направления, необходимо принимать во внимание риски и угрозы экономического, социального, инновационного и экологического характера.

В число экономических угроз входят внутренние (относительно низкая конкурентоспособность промышленных предприятий, несбалансированная отраслевая структура экономики макрорегиона, высокие инвестиционные риски, низкая производительность факторов производства, низкий удельный вес инновационной деятельности, продолжение процессов деиндустриализации и старения основных фондов) и внешние (уязвимость экономики Юга России по отношению к экономической нестабильности в сопредельных странах и регионах; военные действия на Украине; значительная зависимость экономики макрорегиона от инорегиональных и иностранных компаний и банков, усиливающая ущерб от санкций со стороны западных государств).

К основным социальным угрозам следует отнести отставание размера заработной платы от среднероссийского уровня; высокую долю бедного населения; значительный масштаб неформальной занятости; повышенную конфликтогенность в ряде южных регионов и неурегулированность ряда этнических конфликтов; конкурентную борьбу региональных кланов за перераспределение ресурсов; аграрное перенаселение; относительно высокую долю архаичных хозяйственных укладов.

В список угроз в инновационной сфере входят сокращение числа лиц, занятых научными исследованиями и разработками; медленный рост затрат на научные исследования и разработки; слабый интерес южнороссийского бизнеса к инновациям и недостаток стимулов, способствующих внедрению учеными своих научных разработок в практику.

К наиболее значительным экологическим угрозам относятся объем твердых отходов и загрязненных сточных вод, деградация почв и опустынивание ряда территорий.

3. Наилучший сценарий социально-экономического развития Юга России должен быть основан на масштабном, последовательном и динамичном внедрении инноваций. С этой целью необходимо максимально использовать механизмы и факторы инновационного развития, в том числе возможности крупных федеральных, региональных и иностранных корпораций; потенциал объектов, созданных для проведения зимней Олимпиады в Сочи; различные институциональные инструменты (особые экономические зоны, технопарки, агрогородки) и т.д.

---

Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ «Разработка концепции, структурной модели институциональной среды и интегрированных стратегий капитализации инновационных ресурсов периферийных регионов России в системе императивов развития национальной экономики и глобального рынка» № 13-02-00122.

---

Литература

1. Атлас социально-экономического развития Юга России /Под ред. А.Г. Дружинина. М.: Вузовская книга, 2011.

2. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2014. М.: ФСГС. Электронный ресурс: http://www.gks.ru/bgd/regl/b14_14p/Main.htm

3. Социально-экономическое положение федеральных округов. 2014. М.: ФСГС. Электронный ресурс: http://www.gks.ru/bgd/regl/b14_20/Main.htm

4. По данным: Социально-экономическое положение Южного федерального округа в январе — декабре 2013 года. Информационно-аналитический материал. Ростов-на-Дону: Росстат. Территориальный орган ФСГС по Ростовской области, 2014.

5. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2012. Стат. сб. М.: Росстат, 2013.

6. Аналитический отчет «О состоянии трудоустройства выпускников учреждений профессионального образования, востребованных специальностях, требуемых компетенциях и ожидаемых прогнозных кадровых потребностях» URL:симтрф/docs/AnalyticReport/ AnalyticReport.pdf

7. Социально-экономическое положение Южного федерального округа в январе — июне 2014 года. Информационно-аналитический материал. Ростов-на-Дону: РОССТАТ. Территориальный ФСГС по Ростовской области. 2014.

8. Дружинин А.Г. Экономика Юга России в системе «Центр-периферия»: позиционирование, тренды, риски и возможности // Юг России: институты и стратегии модернизации экономики. М.: Вузовская книга, 2014.

9. Кетова Н.П., Овчинников В.Н. Институты развития в многоукладных экономиках периферийных регионов //Проблемы прогнозирования. 2014. № 2.

10. Овчинников В.Н. Социально-экономические проблемы и ресурсы стабилизации положения на Северном Кавказе в новом геоэкономическом формате // Национальные интересы, приоритеты и безопасность. 2010. № 12 (69).

11. Инновационные преобразования как императив устойчивого развития и экономической безопасности России /Под ред. В.К. Сенчагова. М.: Анкил, 2013.

12. Гонтарь Н.В. Капитализация территории: особенности процессов на Юге России //Юг России: институты и стратегии модернизации экономики. М.: Вузовская книга, 2014.

13. Кетова Н.П., Колесников Ю.С., Овчинников В.М. Модернизация политики социально-экономического развития регионов России // Экономико-правовые проблемы осуществления модернизации России. Краснодар, 2013.

14. Чернова О.А. Проблемы управления модернизационным потенциалом периферийных территорий // Юг России: институты и стратегии модернизации экономики. Монография. М.: Вузовская книга, 2014.

15. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2011. Стат. сб. М.: Росстат, 2011.

16. Белоусов ВМ. Юг России в пространстве Черноморско-Каспийского региона: геоэкономический подход //Юг России: институты и стратегии модернизации экономики. Монография. М.: Вузовская книга, 2014.

17. Сочинский постинвестиционный //Коммерсант. 2014. 20 сентября, № 170.

18. viperson. ru /wirdphp?ID=3525545

19. Олимпийский Сочи — на связи // Эксперт Юг. 2014. №1-2 (290-291).

20. Коррективы в туристический профиль // Эксперт Юг. 2014. № 23-24(312-313).

21. Эксперт Юг. 2014. № 10-12 (299-301).