Социальные ресурсы населения в условиях потери экономической стабильности

В стабильных и нестабильных экономиках диспозиция различных слоев и групп населения в социально-экономическом пространстве изменяется по-разному. Если в достаточно успешных и поступательно развивающихся экономических системах основой социальной динамики служит наращивание человеческого потенциала, главной составляющей которого выступает уровень образования граждан, то в системах, лишенных стабильности, население опирается на ресурсы, которые требуют меньше инвестиций в накопление и приносят большую отдачу при реализации.

Флуктуации мировой экономической конъюнктуры, обострение межстрановой конкуренции, окончание периода экономического роста в России, снижение мировых цен на энергоносители и падение курса российского рубля привели к изменению макроэкономической ситуации в России. Экономические и социальные процессы утратили признаки стабильности, которые были присущи нашей стране в 2000-е годы и интерпретировались как главное социально-экономическое достижение того десятилетия. Период нестабильности объективно повлечет за собой (и уже повлек) изменение моделей социально-экономического поведения населения для адаптации к новой ситуации (см.: Малева, Авраамова, 2015). В настоящей статье мы анализируем, на какие социальные ресурсы будет опираться российское население при выстраивании моделей поведения в новых социально-экономических условиях.

Информационной базой исследования послужили результаты опроса населения, проведенного Институтом социального анализа и прогнозирования РАНХиГС в 2014 г. в трех субъектах РФ (Томской, Рязанской и Пермской областях). Респонденты опроса — население 18 лет и старше. Основой для отбора служат российские домохозяйства, опросы проведены по месту жительства респондентов. Использована вероятностная территориальная четырехступенчатая стратифицированная выборка, общий объем которой составляет 4800 респондентов — по 1600 в каждом исследуемом субъекте РФ.

Для оценки «запаса прочности» российского населения перед лицом экономических вызовов мы используем ресурсный подход (см.: Авраамова, Малеева, 2014). Его общая идея в том, что положение индивида или домохозяйства в социально-экономическом континууме определяется общим объемом имеющихся у него ресурсов различных типов, а также их определенной структурой. На идее определять положение индивида/домохозяйства в обществе в зависимости от их ресурсообеспеченности основаны работы П. Бурдье (2004) и А. Соренсена (Sorensen, 2000). Опираясь на них, мы предлагаем методологию, которая позволяет не только оценить распределение общего объема ресурсов между индивидами и социальными группами, но и выявить возможности конвертировать одни ресурсы в другие.

Применяя такой подход к оценке ресурсообеспеченности российских домохозяйств, мы не сводим ресурсы только к тем, которые можно прямо конвертировать в уровень благосостояния. Цель нашего анализа — выявить элементы общего потенциала домохозяйств, которые могут способствовать или, наоборот, препятствовать достижению лучшего положения в социально-экономическом пространстве.

Имея в виду реалии современной России, мы не ограничиваем элементы ресурсного потенциала теми, уровень которых может меняться в зависимости от накопления/расходования их самим домохозяйством (например, образование или здоровье). Мы учитываем и составляющие, которые не считаются традиционной формой ресурсов/капиталов, но могут значимо влиять на жизненные шансы домохозяйства и тем самым выступают частью их ресурсного потенциала в широком понимании (тип поселения и демографический состав домохозяйств). При этом экономический ресурс (уровень благосостояния) не был включен в общую структуру ресурсного потенциала, а выступал независимой переменной, относительно которой оценивалось влияние остальных элементов ресурсной обеспеченности. Полученные на этой методологической основе данные позволили охарактеризовать ресурсный потенциал российских домохозяйств.

Демографический ресурс домохозяйств

Демографическая структура домохозяйства влияет на благосостояние его членов следующим образом:

• число и возраст детей оказывают большое влияние на материальное положение домохозяйства, поскольку возраст ребенка — ключевой фактор экономической и трудовой активности его матери, то есть, как правило, чем младше дети, тем меньше шансов у домохозяйства повысить уровень своего благосостояния;
• у большинства (41%) одиночек пенсионного возраста материальное положение ниже среднего;
• большинство пар без детей и других родственников имеют доход средний (34,9%) и ниже среднего (32,6%). Отметим, что 12% из них относятся к категории населения с высоким уровнем благосостояния;
• у 33,7% пар без детей и с другими родственниками материальное положение ниже среднего, у 33,7% — выше среднего и высокое;
• у большинства семейных пар с одним ребенком до 18 лет, с двумя и более детьми до 18 лет, с детьми и другими родственниками, с детьми старше 18 лет, с детьми до и старше 18 лет средний уровень благосостояния (39,6%, 35,1, 37,6, 34,1, 34,3% соответственно). Монородительские семьи с детьми до 18 лет в основном имеют доход ниже среднего (41,9%), такие же семьи с другими родственниками — средний (39,1%);
• у большинства домохозяйств, где есть один родитель, один или два взрослых ребенка, уровень благосостояния ниже среднего (38,8%).

Можно сделать вывод, что самая неблагополучная ситуация у одиноких пенсионеров, монородительских семей с одним или несколькими детьми до 18 лет, в семьях с одним родителем и взрослыми детьми (более 60% с низким материальным положением и ниже среднего). Они и образуют социально уязвимые группы населения.

С точки зрения распределения числа человек в домохозяйстве и уровня благосостояния самая благоприятная ситуация у «золотой середины» — в семьях, состоящих из двух-шести человек. В этих домохозяйствах уровень благосостояния низкий и ниже среднего у менее 50% опрошенных, выше среднего и высокий — у более 16% опрошенных. Большинство (66,4%) домохозяйств с одним человеком в составе имеют достаток низкий и ниже среднего. Уровень благосостояния низкий и ниже среднего у 64% семей, состоящих из семи человек, у 66,7% семей из восьми человек. У половины домохозяйств с девятью членами доход низкий и ниже среднего, у половины — средний. Если к семьям, состоящим из одного человека, относятся пенсионеры и одинокие в трудоспособном возрасте, то к семьям с семью-восемью членами — категории с несколькими детьми разного возраста и с пенсионерами, то есть с большим числом иждивенцев в семье.

Наличие иждивенцев в семье уменьшает возможность улучшить материальное положение семей, аналогичная ситуация у пенсионеров, живущих только на пенсию. Итак, еще раз подтверждается, что демографический состав домохозяйства прямо и существенно влияет на благосостояние его членов.

Потенциал здоровья

Построенная комплексная переменная, учитывающая как состояние здоровья членов домохозяйства, так и наличие членов семьи, нуждающихся в постоянном уходе, помогла выявить связь соответствующих показателей с уровнем благосостояния. Важно не только определить, в какой мере низкие показатели здоровья вызывают риски бедности и социальной уязвимости, но и ответить на вопрос, гарантирует ли безупречное здоровье социально-экономический успех.

У большинства респондентов с плохим и очень плохим здоровьем материальное положение тяжелое и ниже среднего (73,1 и 95% соответственно). Такая же ситуация у половины населения, оценившего свое здоровье как «удовлетворительное», и у 30% респондентов с «очень хорошим» и «хорошим» здоровьем. Чем выше самооценка здоровья населением, тем лучше его материальное положение. Но отметим, что безупречное здоровье не единственный критерий высокого дохода, о чем свидетельствует низкий уровень благосостояния у 1/3 респондентов этой категории.

Распределение респондентов по наличию заболеваний, ограничивающих их в повседневной жизни или делающих нетрудоспособными, показывает, что для большинства ответивших «да» высок риск попасть в категорию населения с материальным положением ниже среднего (39,8%). Низкий и ниже среднего уровень благосостояния в этой категории у 66,2%, лишь у 8,6% — выше среднего и высокий. Большинство респондентов, отрицающих наличие ограничивающих в повседневной жизни заболеваний, относятся к категории населения со средним достатком — 33,6%, 22,3% — к категории «выше среднего» и «высокий». Ограничения в повседневной жизни ведут к дополнительным усилиям и расходам на лечение и уход со стороны здоровых членов домохозяйства. Наличие заболеваний, затрудняющих обычную повседневную жизнь, выступает еще одним фактором материального положения респондентов. Если ограничение деятельности в связи с заболеванием оформлено как инвалидность, то семья получает дополнительный доход (пенсию по инвалидности). Если нетрудоспособность члена домохозяйства не подпадает под категорию «инвалидность», то пенсия по инвалидности не назначается и соответственно семья не сможет хотя бы частично компенсировать дополнительные расходы. Таким образом, наличие заболевания, ограничивающего человека в повседневной деятельности, прямо влияет на уровень благосостояния домохозяйства.

Еще лучше подтверждает этот вывод распределение респондентов по наличию инвалидности в плане материального благополучия. Инвалидность — это постоянная или длительная, полная или частичная потеря трудоспособности вследствие болезни или увечья. Инвалиды, имеющие формальный статус, образуют социально уязвимую группу, что отражается на их материальном благополучии. К категории респондентов с низким уровнем благосостояния относятся 25,9% имеющих и 24,6% оформлявших в момент опроса инвалидность, 42,2 и 34,4% соответственно — к группе с уровнем дохода ниже среднего. Доля респондентов, не имеющих инвалидности и относящихся по своему материальному благополучию к категориям «выше среднего» и «высокий», в два раза больше, чем у инвалидов или лиц, оформлявших инвалидность в момент опроса. Состояние инвалидов требует постоянных расходов, внимания других членов домохозяйств, однако пенсия по инвалидности вносит весомый вклад в доходы домохозяйств. Доля инвалидов первой группы с хорошим и выше среднего материальным положением довольно высокая (16,7%). Но чем тяжелее инвалидность, тем больше доля респондентов с низким и ниже среднего уровнем благосостояния.

Негативные показатели здоровья отрицательно влияют на социальное положение населения. Наличие ограничений здоровья или инвалидности увеличивает риск бедности домохозяйств и снижает уровень их благосостояния. Но одновременно из анализа следует, что наличие абсолютного здоровья не служит показателем социального благополучия и высокого достатка. Иными словами, здоровье влияет на уровень благосостояния населения, но не всегда определяющим образом.

Образовательный потенциал

Высокий уровень образования приносит работнику «премию» в виде повышенного по сравнению со средним уровнем размера оплаты труда (ПРООН, 2004; 2011; Соболева, 2007; 2009). В соответствии с разработанной методологией мы используем следующую классификацию домохозяйств по уровню образовательного потенциала, которая учитывает уровень образования взрослых членов:

• домохозяйства с высоким образовательным потенциалом (30%). Все члены этих домохозяйств имеют или получают среднее или высшее профессиональное образование. Как правило, это городские семьи с одним-двумя детьми школьного возраста и старше;
• переходный тип (35%). В домохозяйстве присутствуют люди с разным уровнем образования. Это, как правило, городские домохозяйства, в которых живут представители нескольких поколений — размер такого домохозяйства существенно больше, чем в среднем по выборке (3,2 человека);
• домохозяйства с низким образовательным потенциалом (35%). Все члены этих домохозяйств имеют образование не выше общего среднего или начального профессионального. Как правило, члены этих домохозяйств пожилые люди — одиночки или пары, многодетные или многопоколенные семьи, чаще живущие в сельских населенных пунктах.

Итоговая оценка уровня доходов домохозяйств с разным образовательным потенциалом позволяет заключить, что минимальный образовательный потенциал связан с низким уровнем благосостояния (рис. 1).

Высокий образовательный потенциал не гарантирует существенного превосходства в уровне благосостояния: обеспеченность таких семей лишь незначительно превосходит показатели семей «промежуточного» типа. У каждого четвертого домохозяйства в этих группах благосостояние выше среднего или высокое.

Потенциал занятости

Базовым параметром для оценки потенциала занятости служит уровень занятости в домохозяйстве — отношение всех занятых членов домохозяйства ко всем взрослым старше 15 лет, проживающим в нем. В более 50% домохозяйств занята половина взрослых членов, в 24,6% — менее У₄, а в 26,1% — от % до половины. В каждой десятой семье работают от половины до ³/₄ ее членов старше 15 лет. Наконец, ²/₅ семей (38,5%) имеют наивысший уровень занятости — свыше 75%, причем, как было показано выше, в подавляющем большинстве из них работают все взрослые члены.

Более чем у 70% домохозяйств, в которых уровень занятости ниже ¹/₄, уровень благосостояния низкий или ниже среднего (рис. 2). Для сравнения: в группе домохозяйств, в которых работают от ¹/₄ до половины взрослых, такой уровень у 50% семей, а в группе, где заняты больше половины взрослых, — у 38%. Напротив, с увеличением уровня занятости семьи все чаще попадают в группу со средним уровнем благосостояния, хотя это распределение более равномерное, чем при высоком и низком уровнях благосостояния. Но если при уровне занятости менее ¹/₄ доля семей со средним благосостоянием составляет 23,4%, то в следующих группах она растет на 10% и более.

Высокий и выше среднего уровень благосостояния всего у 6,4% домохозяйств, где занято менее % членов; при уровне занятости 25 — 50% таких семей 18,1%. В домохозяйствах, где работает более половины людей старше 15 лет, более чем у ¹/₄ благосостояние выше среднего.

В 45,4% семей с низким уровнем благосостояния уровень занятости меньше 25%. Для сравнения: в домохозяйствах с уровнем благосостояния ниже среднего таких семей менее ¹/₃ (30,2%), а со средним — 18,2%. Среди семей, где занятость ниже 25%, имеют благосостояние выше среднего 9,5% и высокое — 2,6%.

Анализ взаимосвязи уровней занятости и благосостояния в домохозяйствах по типу поселения показывает наличие некоторых различий. Так, в областных центрах значительно меньше доля семей с уровнем занятости менее половины, имеющих низкий уровень благосостояния (64,2% против 72,6 и 72,9% в городах и сельской местности соответственно). В целом зависимость между уровнями занятости и благосостояния в домохозяйствах в сельской местности несколько ниже, чем в областных центрах и городской местности. Так, если в городах и областных центрах доля семей с уровнем занятости выше 75%, имеющих высокий уровень благосостояния, составляет около 60%, то в сельской местности — всего 37,5%. Доля семей с таким же уровнем занятости, имеющих низкий уровень благосостояния, гораздо выше в областных центрах (30,5%), а в городской и сельской местности она чуть выше 20%. Доля домохозяйств с уровнем занятости ниже 50% и уровнем благосостояния ниже или выше среднего гораздо больше в сельской местности — 62,6 и 38,2%. Тем не менее основные тенденции неизменны для любого типа местности и различия между ними небольшие. Таким образом, существует сильная зависимость между уровнем занятости и уровнем благосостояния в домохозяйстве: чем больше взрослых членов семьи работают, тем выше шанс, что у домохозяйства будет более высокий уровень благосостояния.

Интегральная оценка социальных ресурсов российского населения

Составляющими ресурсного потенциала домохозяйств в соответствии с принятой методологией выступают: образовательный потенциал; тип поселения, в котором проживает семья; принадлежность к одному из демографических типов; занятость взрослых членов домохозяйства; потенциал здоровья семьи. Для классификации домохозяйств по уровню ресурсообеспеченности и благосостояния необходимо выявить пограничные значения каждого элемента их ресурсного потенциала, то есть значения, при которых явным образом изменяются шансы достичь сравнительно высоких (или, наоборот, низких) показателей благосостояния. Характеристики каждого перечисленного ресурса выражены в дихотомии «позитивное влияние» (способствующее достижению домохозяйством достаточно высоких стандартов уровня жизни) и «негативное влияние» (существенно повышающее вероятность столкнуться с трудной жизненной ситуацией). Предварительный анализ позволил выявить значения ресурсов, оказывающих позитивное или негативное влияние на уровень благосостояния.

Интегральная оценка уровня благосостояния произведена с использованием специально сконструированного индекса, учитывающего уровень доходов и наличие сбережений, имущественную обеспеченность и жилищные условия домохозяйств. Методика расчета данного индекса подробно описана в: Авраамова, Малева, 2014.

Для получения итогового значения интегрального индекса благосостояния баллы по трем оценочным шкалам (доходы и сбережения, жилищная обеспеченность, имущественная обеспеченность) суммировались. Таким образом, максимальное значение итогового индекса составляло 12 баллов, минимальное — 0. Итоговое распределение домохозяйств в соответствии с набранными баллами по интегральной шкале благосостояния и группам представлено в таблице 1.

Таблица 1

Распределение домохозяйств по интегральной шкале благосостояния и итоговым группам по уровню благосостояния (% по столбцу)

Балл	Доля в массиве	Уровень благосостояния	Доля в массиве
0	0,3
1	1,5	Низкий	16,3
2	4,5
3	10
4	14,2	Ниже среднего	32,8
5	18,6
6	17,6	Средний	31,7
7	14,1
8	9,8	Выше среднего	15,4
9	5,6
10	2,6
11	0,9	Высокий	3,8
12	0,3

Медианное значение индекса составило 6 баллов, среднее — 5,63. К группе с низким уровнем благосостояния относится 16,3% домохозяйств, с уровнем благосостояния ниже среднего — 32,8, средним — 31,7, выше среднего — 15,4, высоким — 3,8% домохозяйств.

В таблице 2 в правом столбце представлены ресурсы, позитивно влияющие на благосостояние домохозяйства. Напротив, наличие каждого негативно влияющего ресурса сокращает шансы достичь высоких показателей благосостояния до 10-13%. При этом каждый ресурс, в развитии которого достигнут позитивный результат, переводит домохозяйство в благополучные группы с вероятностью более 20%. При рассмотрении риска оказаться в трудной жизненной ситуации или приблизиться к ней (показатели шкалы благосостояния «ниже среднего» и «низкий») ситуация полярная.

Таблица 2

Влияние различных составляющих ресурсного потенциала домохозяйств

Позитивное влияние	Негативное влияние
Образовательный потенциал
Хотя бы один взрослый член домохозяйства имеет или получает среднее профессиональное или высшее образование	Никто из взрослых членов домохозяйства не имеет и не получает среднее профессиональное или высшее образование
Тип поселения, в котором проживает домохозяйство
Город	Сельское поселение
Потенциал здоровья
Нет ни одного члена домохозяйства, имеющего проблемы со здоровьем	Хотя бы один член домохозяйства имеет проблемы со здоровьем
Демографический тип
Все домохозяйства, за исключением перечисленных в правом столбце	Одиночка пенсионного возраста. Нуклеарная семья с детьми до 18 лет. Неполная семья с детьми до 18 лет
Занятость взрослых членов домохозяйства
Более половины членов домохозяйства старше 15 лет имеют постоянную работу	Половина или менее членов домохозяйства старше 15 лет имеют постоянную работу

Отметим также сопоставимый (во многих случаях практически идентичный) уровень значимости каждого ресурса как с точки зрения шансов достичь сравнительно высокого уровня благосостояния, так и в контексте риска оказаться в трудной жизненной ситуации. Вероятность достичь уровня благосостояния, превышающего среднее значение, составляет от 22% в случае проживания в перспективном населенном пункте до 26% при наличии соответствующего образовательного потенциала. Риск перейти в нижние группы по уровню благосостояния в случае неэффективного развития каждого ресурса измеряется значениями от 65-66% (ресурсы образования, здоровья и демографического типа семьи) до 58% (тип поселения). При рассмотрении пограничных показателей каждого ресурса выделяются наиболее значимый, в качестве которого выступает образовательный потенциал, и наименее значимый — тип поселения. Однако еще раз подчеркнем крайне малые различия, выявленные при сравнении составляющих ресурсного потенциала. Можно предположить существование в его структуре «компенсаторных механизмов», сглаживающих различия во влиянии элементов ресурсной структуры семьи (табл. 3).

Таблица 3

Уровень благосостояния домохозяйств с позитивными и негативными значениями развития ресурсов (% по строке)

Влияние ресурсов	Уровень благосостояния
	низкий	ниже среднего	средний	выше среднего	высокий
Образовательный потенциал
Позитивное	26,5	39,1	24,8	8,4	1,2
Негативное	10,2	29,0	35,8	19,6	5,4
Тип поселения
Позитивное	22,5	35,2	29,2	11,0	2,1
Негативное	14,0	31,9	32,5	17,1	4,5
Потенциал здоровья
Позитивное	26,6	39,2	24,5	8,5	1,2
Негативное	12,7	30,6	34,2	17,8	4,7
Демографический тип
Позитивное	25,5	38,9	26,2	8,1	1,3
Негативное	12,1	30,1	34,1	18,7	5,0
Занятость членов домохозяйства
Позитивное	22,4	37,3	27,9	10,7	1,7
Негативное	10,0	28,1	35,6	20,3	6,0

Распространенность позитивно влияющих значений ресурсов неоднородна (табл. 4), причем наиболее дефицитен ресурс занятости. Большинство домохозяйств обладают хотя бы одним ресурсом с позитивной оценкой развития. Менее трех таких ресурсов у ¹/₄ семей, а максимальный набор — примерно у 20% (табл. 5). Итоговая структура ресурсного потенциала российских домохозяйств представлена в таблице 6.

Таблица 4

Распространенность позитивно влияющих значений ресурсов домохозяйств

Позитивно влияющее значение ресурса	Число домохозяйств, %
Образовательный потенциал	63,6
Тип поселения	72,1
Потенциал здоровья	75,1
Демографический тип	69,5
Занятость членов домохозяйства	50,2

Таблица 5

Концентрация ресурсов с позитивным значением развития (% по столбцу)

Количество ресурсов	Число домохозяйств, %
0	1,7
1	7,2
2	17,0
3	26,3
4	28,3
5	19,5
Всего	100

Таблица 6

Структура ресурсного потенциала домохозяйств (% по столбцу)

Тип ресурсного потенциала	Число домохозяйств, %
Минимальная ресурсная обеспеченность (0-1 ресурс с позитивным значением развития)	9,0
Ресурсная обеспеченность ниже среднего (2 ресурса с позитивным значением развития)	17,0
Средняя ресурсная обеспеченность (3 ресурса с позитивным значением развития)	26,2
Ресурсная обеспеченность выше среднего (4 ресурса с позитивным значением развития)	28,3
Максимальная ресурсная обеспеченность (5 ресурсов с позитивным значением развития)	19,5
Всего	100

Рассмотрим взаимосвязь ресурсной обеспеченности и уровня благосостояния домохозяйств (табл. 7). Низкая и ниже среднего ресурсная обеспеченность практически исключает возможность достичь высокого показателя благосостояния и резко снижает возможности приблизиться к среднему уровню. Высокая ресурсообеспеченность в каждом третьем случае определяет вхождение домохозяйства в группу с высоким и выше среднего уровнем благосостояния.

Таблица 7

Уровень благосостояния домохозяйств в зависимости от типа ресурсного потенциала (% по строке)

Тип ресурсного потенциала	Уровень благосостояния
	низкий	ниже среднего	средний	выше среднего	высокий
Минимальная ресурсная обеспеченность	42,3	41,0	13,8	2,9	0,0
Ресурсная обеспеченность ниже среднего	27,5	42,3	23,6	5,8	0,8
Средняя ресурсная обеспеченность	15,8	35,9	34,0	12,4	1,9
Ресурсная обеспеченность выше среднего	9,3	30,6	35,9	19,8	4,4
Максимальная ресурсная обеспеченность	4,1	18,9	38,2	28,3	10,5

Что в итоге? Приоритеты социальной политики

Из нашего анализа следует важный вывод: сокращение числа негативных значений социальных ресурсов или замена их на позитивные даже в отношении одного вида ресурсов (например, получение профессионального образования или работы одним или несколькими членами домохозяйства) позволяет переместить домохозяйство на одну или несколько ступеней по шкале благосостояния. В этом смысле изменение любого показателя с негативного на позитивный, как показывают эмпирические результаты, значительно увеличивает шансы домохозяйства повысить уровень благосостояния.

Текущая политика, направленная на преодоление бедности, концентрируется преимущественно на монетарных методах поддержки бедного населения. Наш анализ показывает, что общее социальное благополучие определяется совокупностью материальных и нематериальных ресурсов, поэтому эффективная социальная политика должна обращать внимание на каждый из них, не ограничиваясь мерами непосредственного повышения дохода. Только политика, направленная на рост ресурсообеспеченности населения, позволяет повысить общий уровень благосостояния, сократить зону бедности и нуждаемости, снизить риск попасть в трудную жизненную ситуацию. Это справедливо как для каждого отдельного домохозяйства, так и для российского общества в целом.

В первую очередь такая политика даст заметный результат в отношении наименее ресурсообеспеченного и неблагополучного населения. В кризисы, подобные нынешнему, приоритетом должны быть не только и не столько материальная поддержка социально уязвимых групп населения, сколько увеличение их ресурсного потенциала. Изменение вектора любого ресурса с негативного на позитивный, как было показано, даже в наиболее неблагополучной группе домохозяйств (имеющих не более одного позитивного индикатора составляющих ресурсного потенциала из пяти возможных) приводит к росту шансов не стать бедными или попасть в трудную жизненную ситуацию. Вероятность перехода из группы «низкое благосостояние» в группу «не ниже среднего» возрастает почти вдвое — с 16,7 до 30,2%.

Такая же динамика отмечается и применительно к более ресурсообеспеченным группам. Так, у имеющих максимальные значения ресурсного потенциала (пять положительных индикаторов) по сравнению с четырьмя соответствующие шансы оказаться в группе с уровнем благосостояния не ниже среднего составляют 77 и 60,1%. Отметим и качественный переход от наличия трех имеющих положительное значение элементов ресурсообеспеченности к четырем: если в первой группе доля домохозяйств с благосостоянием не ниже среднего составляет менее половины выборки, то во второй — уже превышает ее. Социальная политика, направленная на повышение ресурсообеспеченности домохозяйств, в той или иной форме применима ко всем группам российских домохозяйств — как к низко-, так и к высокоресурсным. Естественно, ее конкретные направления и меры могут значительно различаться в зависимости от конкретной структуры ресурсного потенциала той или иной группы домохозяйств.

Этот вопрос выходит за пределы академических исследований и имеет непосредственное отношение к дискуссии о макроэкономической и бюджетной политике на ближайшую перспективу. Конечно, логика кризисного периода диктует жесткие ограничения бюджетных расходов, и в качестве направлений бюджетной экономии рассматривается сокращение социальных расходов, в первую очередь на образование и здравоохранение. Оно уже происходит в последние годы: расходы федерального бюджета на образование сократились в период c 2011 по 2014 г. с 5,1 до 4,3%, на здравоохранение — с 4,6 до 3,6%, на ЖКХ — с 2,6 до 0,8% (Сбербанк России, 2015).

Однако экономя сегодня на образовании и здоровье, государство в полной мере не осознает, что создает барьер на пути роста благосостояния населения или, что еще опаснее, провоцирует снижение его уровня. Учитывая, что потребителями бюджетной системы образования и здравоохранения выступают в первую очередь малообеспеченные граждане, не имеющие «входа» в платные образование и медицину, формируются риски расширения бедности или возникновения трудных жизненных ситуаций. В конечном счете государству придется в той или иной форме решать данные проблемы, но, как показывает опыт, это окажется дороже и затратнее, чем превентивные меры.

---

Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (Проект № 15-02-00196).

---

Список литературы

Авраамова Е., Малева Т. (2014). О причинах воспроизводства социально-экономического неравенства: что показывает ресурсный подход? // Вопросы экономики. № 7. С. 144 — 160. [Avraamova E., Maleva T. (2014). On the causes of socioeconomic inequality reproduction: What does resources approach show? Voprosy Ekonomiki, No. 7, pp. 144 — 160. (In Russian).]

Бурдье П. (2004). Формы капитала // Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики. М.: РОССПЭН. [Bourdieu P. (2004). The forms of capital. In: Western economic sociology: Reader in modern classics. Moscow: ROSSPEN. (In Russian).]

Малева Т. М., Авраамова Е. М. (2015). Новые экономические вызовы: каков запас прочности российского населения? М.: Дело. [Maleva T. M., Avraamova E. M. (2015). New economic challenges: What is the robustness of the Russian population? M.: Delo. (In Russian).]

ПРООН (2004). Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2004 г. На пути к обществу, основанному на знаниях. М.: Весь мир. [UNDP (2004). Human development report 2004 for the Russian Federation. Towards a knowledge-based society. Moscow: Ves Mir. (In Russian).]

ПРООН (2011). Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2011 г. Модернизация и развитие человеческого потенциала. М.: ПРООН в РФ. [UNDP (2011). Human development report 2011 for the Russian Federation. Modernization and human development. Moscow: UNDP in Russia. (In Russian).]

Сбербанк России (2015). Новые реалии российских госфинансов: Макроэкономический обзор. Москва. http://sberbank.ru/common/img/uploaded/analytics/ 2015/Novye_realii_rossiyskikh_gosfinansov.pdf. [Sberbank of Russia (2015). New realities of Russian public finances. Macroeconomic overview. Moscow. (In Russian).]

Соболева И. В. (2007). Человеческий потенциал российской экономики. М.: Наука. [Soboleva I. V. (2007). The human potential of the Russian economy. Moscow: Nauka. (In Russian).]

Соболева И. В. (2009). Парадоксы измерения человеческого капитала. М.: ИЭ РАН. Soboleva I. V. (2009). Paradoxes of measuring human capital. Moscow: IE RAS. (In Russian).]

Sorensen A. (2000). Toward a sounder basis for class analysis. American Journal of Sociology, Vol. 105, No. 6, pp. 1523 — 1558.