Неверие в будущее и «негативные инвестиции» в капитал здоровья в современной России

Розмаинский И.В.
Татаркин А.С.

Негативными инвестициями в капитал здоровья принято называть сознательные действия людей, которые наносят вред их здоровью, то есть потребление крепких спиртных напитков, курение, пристрастие к наркотикам, а также отказ от занятий физкультурой (Рощина, 2008). Соответственно позитивные инвестиции — спортивные занятия и отказ от вредных привычек — оказывают противоположное воздействие. Поскольку здоровье человека представляет собой то, благодаря чему он может в течение более длительного времени успешно использовать свои навыки и квалификацию, то есть человеческий капитал, и поскольку он своими решениями может как улучшать состояние своего здоровья, так и ухудшать его, современные экономисты предпочитают использовать понятия капитал здоровья и инвестиции в капитал здоровья.

Здоровье может рассматриваться как капитал, «только если оно обеспечивает чистый выигрыш, то есть оказывает влияние на заработки» (Скоробогатов, 2010. С. 28) в качестве условия эффективного применения другого типа капитала, а именно человеческого капитала — навыков, знаний, квалификации, полученных за счет усилий человека.

Феномен негативных инвестиций в капитал здоровья представляется важным в свете попыток объяснить одну из загадок социальной жизни постсоветской России — чрезвычайно низкую, по меркам даже слаборазвитых стран, среднюю продолжительность жизни россиян, особенно мужчин. Уже многие годы Россия, наряду с Белоруссией, Украиной и прибалтийскими странами, лидирует по разрыву в продолжительности жизни мужчин и женщин. В таблице 1 приведены показатели средней продолжительности жизни населения в разных странах в 2015 г. Эти данные позволяют сделать следующие выводы. Средняя ожидаемая продолжительность жизни (СОПЖ) россиян не только ниже, чем в странах, где живут самые здоровые на земле люди, но и в странах Восточной Европы, Прибалтики, в Белоруссии и Украине, близких нам по экономическим институтам в целом и социалистическому прошлому в частности. При этом российские мужчины живут значительно меньше, чем женщины. Последняя особенность сохраняется и при сравнении с африканскими странами, где продолжительность жизни самая низкая в мире.

В 2015 г. Россия занимала 110-е место по продолжительности жизни (в 2005 г. 122-е место), отставая от своих восточно-славянских соседей (Белоруссия на 98-м, Украина на 104-м месте)¹.

Таблица 1

СОПЖ населения в разных странах, 2015 г. (лет)

Источник: WHO (2015).

Согласно данным ВОЗ за 2015 г., коэффициент смертности в России равен 13,7 смертей на тысячу населения, при этом средний общий коэффициент смертности во всем мире составляет 8,6 смертей. Несмотря на положительную динамику (в 2006 г. коэффициент был равен 15,2), смертность продолжает оставаться выше по сравнению не только с европейскими странами, но и со многими странами «третьего мира». Так, уровень смертности в Уганде равен 10,7 смертей на тысячу населения, а в Зимбабве — 10,1. Все эти данные указывают на чрезвычайную остроту и актуальность проблемы низкой продолжительности жизни россиян, особенно мужчин.

Низкая продолжительность жизни может трактоваться как следствие низких, падающих или негативных инвестиций в капитал здоровья в данной стране. Это означает, что мы рассматриваем суммарный капитал здоровья, накопленный обществом, как основной фактор, определяющий среднюю продолжительность жизни граждан этого общества. Таким образом, «проедание» такого капитала вследствие негативных инвестиций в здоровье может существенно снижать среднюю продолжительность жизни.

В данной статье проверяется выдвинутая ранее (Розмаинский, 2011) гипотеза о том, что важнейшей причиной негативных инвестиций в капитал здоровья выступает массовое нежелание людей просчитывать долгосрочные последствия принимаемых ими решений. Такое нежелание можно описать термином «инвестиционная близорукость», под которой понимается исключение из рассмотрения будущих результатов с некоего порогового момента времени². Таким образом, инвестиционная близорукость означает, что при выборе тех или иных активов длительного пользования, включая капитал здоровья, индивиды учитывают только ближайшие краткосрочные последствия и полностью (или почти полностью) игнорируют последствия в более или менее отдаленном будущем. Поскольку как позитивные, так и негативные инвестиции в капитал здоровья приводят к каким-либо результатам лишь по истечении длительного временного интервала, люди, страдающие инвестиционной близорукостью, не будут учитывать последствия таких решений и не смогут, например, учесть опасность рака легких из-за пристрастия к курению или цирроза печени из-за неумеренного потребления крепких спиртных напитков. Таким образом, люди, учитывающие более отдаленные последствия своих действий, живут дольше, чем те, кто учитывает только ближайшие последствия.

Инвестиционная близорукость может рассматриваться как важнейшее следствие неверия в будущее. Такое неверие может быть связано и с пессимистическими настроениями вследствие общей неудовлетворенности жизнью, и с неуверенностью по поводу будущего, и с укоренившейся «психологией временщика», то есть привычкой ориентироваться при принятии решений исключительно на краткосрочные результаты. Все эти феномены могут быть тесно взаимосвязаны.

В общем, пессимизм, неуверенность и желание иметь все сразу формируют неверие в будущее, которое, в свою очередь, приводит к инвестиционной близорукости. Далее мы попытаемся показать, почему все эти феномены распространены среди современных россиян. Грубо говоря, мы представим обоснование того, почему в России высока доля пессимистов и почему многие современные россияне страдают от инвестиционной близорукости, в частности в сфере здоровья.

Следует отметить, что предлагаемая нами концепция близка к концепции вложений в здоровье, которой придерживался Р. Фукс (Fuchs, 1982). Этот ученый исследовал межвременные предпочтения, связав их с решениями относительно времени, которое индивид тратит на получение образования, и с состоянием здоровья. Основная идея его работы заключалась в том, что индивиды, которые сильнее ориентируются на будущее, отдают обучению больше времени и сил. По этой причине они больше инвестируют и в здоровье. Кроме того, само обучение может снижать ставку дисконтирования, повышать «терпеливость» и тем самым способствовать увеличению вложений в здоровье. Однако у Фукса нет идеи инвестиционной близорукости как радикального исключения из рассмотрения будущих переменных, начиная с некоего порогового момента времени, и нет концепции неверия в будущее как явления, лежащего в основе этой близорукости.

Теоретический фундамент анализа

И вложения в основной капитал — в здания, сооружения, машины и оборудование, и вложения в капитал здоровья приносят выгоды лишь в очень длительной перспективе, часто спустя десятилетия. Мы полагаем, следуя Дж. М. Кейнсу (2002) в особенности и посткейнсианской традиции в целом (Davidson, 1972; Carvalho, 1992), что подобные инвестиционные решения осуществляются в условиях неопределенности. Неопределенность — в трактовке, восходящей к Ф. Найту и Кейнсу (Keynes, 1937; Hodgson, 2011), — означает ситуацию, при которой, в отличие от риска, не известны ни количество возможных будущих исходов, ни вероятность каждого из них. Подобная ситуация характерна для любых вложений в активы длительного пользования и для любой экономической системы, основанной на использовании таких активов.

Вот почему предлагаемый здесь подход отличается от теории М. Гроссмана (Grossman, 1972). С его точки зрения, будущие выгоды от вложений в здоровье известны индивиду либо достоверно, либо с той или иной вероятностью. С нашей точки зрения, вложения в здоровье осуществляются в ситуации, когда инвестор не знает ни количество возможных будущих исходов, ни их вероятность. Он находится в ситуации неопределенности, если ее понимать так, как Найт и Кейнс, и не может вести себя расчетливо³.

Как писал в 1937 г. Кейнс, «под „неопределенным" знанием я не имею в виду просто разграничение между тем, что известно наверняка, и тем, что лишь вероятно. В этом смысле игра в рулетку или выигрыш в лотерею не выступают примерами неопределенности; ожидаемая продолжительность жизни также является лишь в незначительной степени неопределенной... Я употребляю этот термин в том смысле, в каком неопределенными будут перспектива войны в Европе, или цена на медь и ставка процента через 20 лет, или устаревание нового изобретения, или положение владельцев частного богатства в социальной системе 1970 г. Не существует научной основы для вычисления какой-либо вероятности этих событий. Мы этого просто не знаем» (Keynes, 1937. Р. 213—214). Здесь логично добавить, что точно так же (или еще в большей степени) не существует научной основы для вычисления какой-либо вероятности того, насколько, к примеру, отказ от потребления алкоголя в 20-летнем возрасте или регулярные занятия физкультурой в этом же возрасте повлияют на работоспособность перед выходом на пенсию или раньше. Мы «этого просто не знаем». Хотя истины о вреде курения, алкоголя и пользе от умеренных занятий спортом считаются общеизвестными, каждый конкретный человек, принимая решения, курить или не курить, употреблять спиртное или нет, не в состоянии просчитать вероятность того, как это решение повлияет именно на его здоровье через несколько лет или десятков лет.

Осуществляя инвестиции в активы длительного пользования, люди не в состоянии просчитать, в течение какого периода времени они будут получать финансовые поступления и какой окажется величина этих поступлений. Вот почему, как отмечал Кейнс в главе 12 «Общей теории занятости, процента и денег», «лишь немного в большей степени, чем экспедиция на Южный полюс, предпринимательство основывается на точных расчетах ожидаемого дохода. Поэтому, когда жизнерадостность затухает, оптимизм поколеблен и нам не остается ничего другого, как полагаться на один только математический расчет, предпринимательство хиреет и испускает дух — даже если опасения потерпеть убытки столь же неосновательны, какими прежде были надежды на прибыль» (Кейнс, 2002. С. 154). Под жизнерадостностью (animal spirits) можно понимать «самопроизвольный оптимизм», «спонтанно возникающую решимость действовать», «уверенность в будущем», «созидательный дух». Жизнерадостность очень трудно точно определить и тяжело измерить, но она, согласно Кейнсу, составляет более важный фактор инвестиционной активности частных фирм, чем процентные или налоговые ставки.

С посткейнсианской точки зрения в тех случаях, когда экономические субъекты сталкиваются с повышенной степенью неопределенности, они предпочитают активы с наибольшей ликвидностью и/или с самым коротким сроком окупаемости (Davidson, 1972; Carvalho, 1992). Как правило, подобные активы (деньги, предметы коллекционирования, драгоценности, старый фонд недвижимости, предметы финансовых и валютных спекуляций) не носят производственного характера и/или не способствуют расширению производственного потенциала общества. Предпочтение таких активов, реализуемое в ущерб вложениям в прочие активы, может в краткосрочной перспективе спровоцировать кризис, а в долгосрочной перспективе понизить темпы экономического роста.

При этом мы полагаем, что написанное применительно к инвестиционным решениям бизнеса может сохранять свою силу и применительно к инвестиционным решениям домохозяйств. Одна из сфер таких решений — позитивные или негативные инвестиции в капитал здоровья. Мы полагаем, что негативные инвестиции в капитал здоровья могут быть обусловлены низкой степенью жизнерадостности, то есть «спонтанным пессимизмом» или «неуверенностью в будущем». Не связанное с какими-либо расчетами неверие в будущее приводит к инвестиционной близорукости⁴.

Насколько для современных россиян характерны пессимизм, неуверенность и неверие в будущее? Одним из косвенных их индикаторов в нашей стране может служить сравнительно высокая склонность к суициду (Аминов, 2016), хотя по сравнению с «лихими девяностыми» наблюдается положительная динамика.

Каковы же причины пессимизма и неверия в будущее? Некоторые мыслители, например М. Берг (1990), ищут корни этих явлений в историческом прошлом России, в географических характеристиках нашей страны, в ментальности россиян и их бытовых установках. Другие исходят из негативного влияния экономической трансформации (Дзись-Войнаровский, 2013).

Мы же полагаем, что неверие в будущее и порождаемая им инвестиционная близорукость, в свою очередь, могут быть следствием неспособности институтов нашего общества эффективно снижать неопределенность (Розмаинский, 2011)⁵. Например, в тех случаях, когда институты не обеспечивают адекватную защиту прав собственности и контрактов, включая, скажем, небольшие торговые точки или жилую недвижимость, экономические субъекты становятся менее уверенными в будущем. С этой точки зрения, и «ночь длинных ковшей» (произошедшая в Москве в январе 2016 г. ликвидация ларьков и павильонов), и проект «реновации» жилья (расселения признанного ветхим жилья без должного согласования с его собственниками) могут усилить неверие в будущее и соответственно повысить степень инвестиционной близорукости.

Пессимизм, «психология временщика», неверие в будущее и инвестиционная близорукость — поведенческие характеристики, присущие людям, живущим в условиях очень высокого уровня коррупции (Герасин, 2006), незащищенности прав собственности и контрактов, чиновничьего произвола, отсутствия независимой судебной системы, полицейского беспредела и прочих подобных институциональных характеристик. Такие характеристики приводят в конечном счете к негативным инвестициям в капитал здоровья.

На наш взгляд, влияние неверия в будущее в условиях неопределенности применительно к сфере вложений в здоровье даже более важно, чем для вложений в сооружения и оборудование. Дело в том, что физический капитал, как правило, приобретают «профессионалы». Как собственники небольших компаний, так и менеджеры крупных корпораций, осуществляя вложения в основные средства, составляют приблизительные планы того, на какую величину должны увеличиться денежные поступления при покупке тех или иных станков или машин. Они занимаются такими планами, по меньшей мере, на том основании, что им известна специфика бизнеса, в который они вовлечены. Поэтому ориентировочные оценки влияния инвестиций на потоки будущих доходов основаны, хоть и в небольшой степени, на базе, порожденной специализированным знанием.

С вложениями в капитал здоровья все сложнее. Связь между инвестициями в этот капитал и увеличением количества дней, в течение которых инвестор не будет болеть, не очевидная и трудно выявляемая. «В какой степени я буду меньше болеть, если с сегодняшнего дня начну бегать по утрам (или принимать такие-то и такие-то препараты)?» Вряд ли можно дать точный ответ на этот вопрос.

Кроме того, в еще большей степени, чем в случае с физическим капиталом, «прирост дохода» вследствие инвестиций носит очень отдаленный во времени характер. «Если с сегодняшнего дня я начну бегать по утрам (или принимать такие-то и такие-то препараты), то до какого возраста я буду чувствовать себя работоспособным человеком, у которого нет потребности в выходе на пенсию по состоянию здоровья?» И на этот вопрос трудно дать четкий и обоснованный ответ.

Здесь следует подчеркнуть, что когда мы говорим о негативных инвестициях в капитал здоровья, речь не идет о том, что здоровье как таковое не рассматривается в качестве значимого блага. Речь идет о том, что люди не видят быстрой отдачи от занятий физкультурой, регулярных посещений врачей или отказа от алкоголя. В результате могут происходить негативные инвестиции в капитал здоровья в виде курения и пьянства.

Обзор литературы и обсуждение переменных-заменителей (proxy)

Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения (РМЭЗ, RLMS-HSE)⁶ используется для исследования вложений россиян в капитал здоровья. Как известно, РМЭЗ представляет собой практически единственное в России репрезентативное социально-экономическое обследование домохозяйств, имеющее значительную панельную составляющую. Таким образом, возникает возможность отслеживать повседневную жизнь одних и тех же домохозяйств в течение длительного периода времени. При этом большое количество вопросов, относящихся к тем или иным аспектам здоровья, дает хорошую эмпирическую базу для анализа инвестиций в капитал здоровья.

В качестве переменных-заменителей для негативных инвестиций в капитал здоровья можно использовать ответы на следующие вопросы: «Какой из вариантов описания лучше всего соответствует Вашим занятиям физкультурой?» («Физкультурой не занимается»); «Вы курите в настоящее время?» («Да»). Также можно использовать различные варианты ответов на вопрос: «Сколько примерно штук сигарет или папирос Вы обычно выкуриваете за день?». Аналогичные рассуждения можно применить к ряду вопросов и ответов, относящихся к потреблению алкоголя.

Одним из первых известных трудов в области экономического анализа здоровья на основе РМЭЗ стала работа О. Кузьмича и С. Рощина (2007). В ней с помощью самооценки своего здоровья, наличия функциональных ограничений, хронических заболеваний и т.п. выводится статус здоровья индивида, а затем рассматривается влияние этого статуса на занятость, заработки и часы работы. В то же время проверяется ряд гипотез: статус здоровья не влияет значительно на занятость, но воздействует на часы работы и положительно влияет на заработки. Кроме того, учитывается наличие тендерных различий, влияющих на предложение труда и заработки. Основной вывод этого исследования состоит в том, что существует положительная зависимость между здоровьем и заработками и что в значительной степени занятость и заработки подвержены влиянию плохого здоровья по сравнению с его нормальным состоянием. А вот более хорошее здоровье — по сравнению с нормальным — значимого влияния не оказывает. Иными словами, инвестиции в здоровье дают отдачу с точки зрения сохранения нормального здоровья, а не увеличения экономических выгод от хорошего здоровья.

Я. Рогцина (2008) исследовала, как различные позитивные и негативные инвестиции в здоровье влияют на его состояние у респондентов, причем воздействие таких инвестиций анализировалось с временным лагом один период. Оценка предложенных автором эконометрических моделей показала высокую степень влияния на состояние здоровья позитивных инвестиций в виде занятий спортом и отказа от вредных привычек. Данное исследование подтвердило гипотезу о том, что низкая продолжительность жизни мужчин в России может быть следствием их негативных инвестиций в свое здоровье.

B. Ким и Рощин (2009) анализировали влияние потребления алкоголя на заработную плату. При некоторых спецификациях построенной ими эконометрической модели умеренное потребление алкоголя положительно сказывается на заработной плате женщин. Таким образом, речь может идти об U-образной зависимости между потреблением алкоголя и уровнем заработной платы. Однако применительно к мужчинам эта зависимость ни в одной из разновидностей модели не была подтверждена.

C. Ермаков исследовал влияние курения на заработную плату и производительность труда в России. Автор пришел к выводу о том, что у мужчин (но не у женщин!) между фактом курения и заработной платой связи нет (Ермаков, 2010), подтвердил гипотезу о негативном влиянии курения на производительность труда и заключил, что в масштабах России пристрастие к курению наносит ущерб национальной экономике в размере 183,6 млрд руб. (Ермаков, 2011).

Во всех этих исследованиях инвестиции в капитал здоровья рассматривались как экзогенная переменная; не делалось попыток объяснить, почему, например, люди делают негативные инвестиции в здоровье. Кроме того, на основе данных РМЭЗ не было исследований воздействия неверия в будущее на такие негативные инвестиции, даже не предпринимались усилия найти подходящие переменные-заменители для него.

Мы попытались подобрать ряд таких переменных для неверия в будущее. Подбирая переменные-заменители, мы использовали следующие вопросы и варианты ответов.

1. «Скажите, пожалуйста, Вам приходилось в течение последних трех месяцев обращаться в медицинское учреждение или просто к специалисту не потому, что Вы заболели, а для профилактического обследования?» Отказ от профилактических обследований может свидетельствовать и о нежелании думать о будущем как проявлении инвестиционной близорукости, и, следовательно, о неверии в него.

2. «А теперь представьте себе, пожалуйста, лестницу из 9 ступеней, где на нижней ступени стоят совсем бесправные, а на высшей — те, у кого большая власть. На какой из девяти ступеней находитесь сегодня Вы лично?»; «Представьте себе, пожалуйста, лестницу из 9 ступеней, где на нижней, первой ступени стоят нищие, а на высшей, девятой — богатые. На какой из девяти ступеней находитесь сегодня Вы лично?» Люди, считающие себя бесправными и нищими, очевидно, также должны быть склонны к пессимизму и не верить в будущее.

3. «Скажите, пожалуйста, насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены условиями Вашего труда?» «Насколько Вы удовлетворены своей жизнью в целом в настоящее время?» Здесь мы исходили из того, что неудовлетворенность условиями труда и жизнью в целом порождает пессимизм и, значит, неверие в будущее.

4. «Вы получили пластиковые карты...» — вариант ответа «чтобы пользоваться деньгами с вкладов в банках» может указывать на наличие уверенности в будущем и интерпретироваться как фактор жизнерадостности: индивид готов не тратить часть своих денег в текущем периоде и рассчитывает на доход либо их сохранение в будущем. Иными словами, у такого индивида спрос на деньги по мотиву предосторожности чрезвычайно низок, если вообще не равен нулю. Чем меньше интенсивность мотива предосторожности, тем, при прочих равных условиях, больше уверенность и оптимизм в отношении будущего (Runde, 1994).

5. Вопрос о семейном положении — вариант ответа «живете вместе, но не зарегистрированы». Отказ от регистрации брака при совместном проживании может указывать на общую неуверенность в будущих перспективах, а значит, на неверие в будущее.

Также причины выбора переменной, характеризующей наличие гражданского брака, можно объяснить с помощью опросов студентов, в ходе которых было выявлено, что среди опрошенных 65% супружеских пар находятся именно в гражданском браке. Относительно откладывания регистрации брака в качестве причин все студенты назвали отсутствие собственного жилья, высокооплачиваемой работы и нестабильное финансовое положение. Как юноши, так и девушки основной положительной стороной подобного союза назвали «возможность разойтись без формальностей» (55,4%). В то же время большинство юношей (75%) отметили отсутствие обязательств, необходимости адаптироваться друг к другу (16,6%), «так принято» (8,3%) (Галяутдинова, Ахмадеева, 2015). Подобные выводы свидетельствуют о том, что люди, находящиеся в сожительстве, скорее всего не желают брать на себя ответственность, более легкомысленны и, следовательно, у них меньше сила воли и незначительная ориентация на будущее. С другой стороны, в исследовании приводятся причины пессимизма и неверия в будущее молодых людей, вызванные невозможностью обеспечить себя жильем и работой и достичь финансовой стабильности.

6. «За последние 12 месяцев Вы сидели на какой-нибудь диете? Диетой мы считаем любое изменение в Вашей обычной еде именно для того, чтобы сбросить вес, похудеть, сохранить или улучшить здоровье». Индивиды, которые придерживаются диеты, так или иначе преодолевают себя, что сигнализирует о наличии у них силы воли (Zhang, Rashad, 2007). Поскольку параметр силы воли выступает в качестве переменной-заменителя для ориентации на будущее, отказ от диеты может восприниматься как отказ от «вложений в будущее» и, следовательно, как проявление неверия в него, и наоборот.

7. «Скажите, пожалуйста, Вы владеете каким-либо иностранным языком, помимо языков бывших республик СССР?» — отрицательный ответ на этот вопрос указывает на неверие в будущее, поскольку, в условиях информационного общества объяснение незнания иностранных языков ссылкой на пренебрежение будущим выглядит правдоподобным.

8. «Собираетесь ли Вы продолжить образование на курсах, в техникуме, вузе в течение ближайших трех лет?» — отрицательный ответ на этот вопрос также может интерпретироваться как проявление инвестиционной близорукости и соответственно неверия в будущее.

Подбирая эти переменные, мы в определенной степени ориентировались на работу Л. Жана и И. Рашада (Zhang, Rashad, 2007), в которой исследована взаимосвязь здоровья и межвременного выбора. В качестве зависимой переменной выступает индекс массы тела (ИМТ), а независимыми — уровень образования, переменная для силы воли, статус брака, цвет кожи и т. д. Вообще говоря, метод определения силы воли в качестве переменной выглядит спорным. Дело в том, что этот показатель основан на вопросе о том, что составляет наибольшее препятствие к снижению веса для тех, кто хочет похудеть. Таким образом, для данной фиктивной переменной в качестве 1 учитываются те, для кого сила воли является решающим фактором. Тем не менее, забегая вперед, отметим, что результаты схожи с выводами нашей модели. Действительно, параметр силы воли значимо влияет на ИМТ, а также уровень образования, доход и даже статус брака. А поскольку параметр силы воли может выступать в качестве переменной-заменителя для ориентации на будущее, выводы подтверждают идею Фукса о значимой роли «терпеливости» для вложений в здоровье.

Описание независимых и зависимых переменных

Первоначально для проверки гипотезы учитывались данные РМЭЗ всех доступных волн опроса на настоящий момент (с 5-й по 24-ю), проводившихся с ноября 1994 г. по январь 2016 г., однако ввиду новизны некоторых вопросов в итоговую модель попали данные только с 2009 г. Таким образом, наш анализ охватывает почти исключительно 2010-е годы. Расчеты проводились в пакете Stata И. В конечной модели используются 14 независимых переменных, в состав которых, помимо контрольных (возраст, образование, пол, доход), входят переменные, сигнализирующие о наличии или отсутствии неверия в будущее у опрошенных индивидов (табл. 2 — 3). В рамках этого исследования в качестве зависимых переменных выступает «smoker» и «cigs_dly_ct», которые характеризуют пристрастие индивида к курению, и «phys_cult», отражающая склонность к занятиям физкультурой

Таблица 2

Кодировка переменных

Таблица 3

Описание переменных

Источник: здесь и далее — расчеты авторов по данным РМЭЗ.

Прежде всего, из выборки были удалены индивиды младше 14 лет, поскольку рассмотрение их в модели нецелесообразно. Так как в модели преимущественно представлены фиктивные переменные, а переменная образования входит в число контрольных наряду с возрастом, полом и доходом, необходимо было перекодировать данную переменную и переформировать ее из категориальной в количественную на основе вопроса об уровне образования. Изначально переменная содержит 23 категории, где категории от 0 до 9 характеризуют число лет, проведенных в школе, поэтому они не изменены. Изменение остальных категорий происходило на основе допущения, что если в вопросе мы сталкиваемся с некоторым неопределенным периодом образования, то берем среднее значение количества лет образования между возможными. В то же время, принимая во внимание возраст респондентов, большинство из них столкнулось с 10-летней системой образования в школе, поэтому если, например, респондент закончил 11 классов, то ему «присваивается» 10 лет (табл. 4).

Таблица 4

Кодировка уровня образования

Судя по средней переменной «male», женщин в выборке больше, чем мужчин, что соответствует нормальной демографической ситуации. Переменная дохода была логарифмирована.

Иногда мы сталкивались с категориальной переменной, включающей по характеру противоположные значения. Например, удовлетворенность жизнью «satsf_life_2_l» изначально имела пять категорий ответа — от «полностью удовлетворены» до «совсем не удовлетворены». В таком случае для перекодирования в фиктивную переменную создавалось две версии этой переменной, где срединный ответ «и да, и нет» включался то в 1, то в 0. В данном случае последний индекс 1 переменной «satsf_life_2_l» означает, что срединный ответ перекодирован в 1.

Построение эконометрических моделей

Поскольку исследуемые модели основаны преимущественно на фиктивных переменных за счет специфики данных из опросника РМЭЗ, здесь и далее построение стандартных линейных регрессионных моделей для таких переменных теоретически некорректно. Эта некорректность связана с тем, что условное математическое ожидание таких факторов равно вероятности того, что зависимая переменная примет значение 1, а в рамках линейной регрессии допускаются и отрицательные значения, и значения выше 1. Принимая во внимание указанный аспект, как правило, используют некоторые интегральные функции распределения. Наиболее популярны нормальное (пробит) и логистическое распределение (логит).

В модели probit с зависимой переменной «smoker» (табл. 5) значимы все независимые переменные, за исключением «card_dep», которая характеризует использование банковских карт с целью сбережений. Поэтому интерпретировать данный показатель нецелесообразно. Что касается остальных переменных, то прежде всего можно заметить снижение склонности к курению по мере увеличения числа лет, инвестированных в образование. Существование такой связи подтверждает концепцию Фукса (Fuchs, 1982). Это также согласуется с рядом работ, где отражены различия в отношении пристрастия к курению среди мужского населения: было выявлено, что курение более популярно среди менее образованных, нежели среди более образованных мужчин (Perlman et al., 2007). Данные за 2006 г. показывают, что в Москве курили 64,7% менее образованных мужчин, в то время как доля более образованных курящих мужчин составила 48,5% (Герасименко и др., 2007). Эта ситуация наблюдалась по всей стране в течение длительного времени. Этот вывод можно сделать, опираясь на национальные исследования распространенности курения (Gilmore, МсКее, 2005). Среди женщин разница между показателями курения в зависимости от уровня образования со временем возрастает, и хотя в период между 1992 и 2003 гг. во всех группах был отмечен рост распространенности курения, наименее образованная группа имела наивысший показатель (Perlman et al., 2007).

Таблица 5

Регрессионная модель 1.1 (Probit)

Кроме того, анализ данных указывает на связь между пристрастием к курению и возрастом. Если эту связь интерпретировать буквально, то получится, что наиболее склонны к курению 14-летние; однако, конечно, такой вывод сомнителен. Следует отметить, что в моделях, посвященных исключительно курению, как правило, более успешно используются квадрат возраста либо квадратный корень, что указывает на нелинейную зависимость. Мы не пытаемся исследовать детально параметр возраста и его связь с курением, поэтому здесь и далее данная переменная не модифицируется.

Знак коэффициента перед переменной пола «male» указывает на то, что для мужчин склонность к курению выше, чем для женщин, что не вызывает сомнений и обосновано исторически. Рост дохода также приводит к увеличению потребления сигарет. Результаты исследований Всемирного банка, основанные на Опросе по мониторингу жизненного уровня, демонстрируют, что в абсолютном значении в семьях с высоким уровнем доходов расходы выше, но в менее обеспеченных семьях более значительная часть расходов связана с приобретением табачных изделий. Кроме того, семьи, у которых основными статьями денежных затрат выступают расходы на табак, предрасположены к более значительным расходам и на алкогольные напитки (Djibuti et al., 2007).

Но больший интерес представляют не контрольные переменные, а те, что характеризуют неверие в будущее. В результате мы видим, что при наличии оптимизма, более высокой самооценке, удовлетворенности жизнью, планировании будущего и существовании признаков заботы о здоровье склонность к курению снижается. В то же время переменная состояния индивида в гражданском браке «civ_mar» свидетельствует о нежелании узаконивать отношения; положительный знак перед коэффициентом регрессора указывает на положительную связь со склонностью к курению.

В модели logit с той же зависимой переменной и набором регрессоров (табл. 6) знаки коэффициентов остались прежними, а переменная «ladd_rich», характеризующая финансовую самооценку респондента, практически потеряла значимость даже на уровне 10%.

Таблица 6

Регрессионная модель 1.2 (logit)

Далее рассматривается probit-модель с зависимой переменной phys_cult (табл. 7), результаты которой свидетельствуют о причинах проверки одинакового набора регрессоров на двух противоположных по смыслу зависимых переменных. Как мы видим, при смене переменной со «smoker» на «phys_cult» независимые переменные неверия в будущее поменяли свой знак, при этом значимость улучшилась, в частности, переменная «card_dep» стала значимой. А значит, снижение степени неверия в будущее повышает склонность к занятиям физкультурой, что свидетельствует в пользу выдвинутой гипотезы.

Таблица 7

Регрессионная модель 2.1 (probit)

По аналогии для сравнения строится logit-модель с тем же набором факторов и зависимой переменной, знаки и значимость сохранились (табл. 8).

Таблица 8

Регрессионная модель 2.2 (logit)

Для дальнейшего исследования необходимо определить, будут использоваться logit или probit-модели. С этой целью были выведены информационные критерии Байеса (BIC) и Акаике (AIC). В результате в соответствии с обоими критериями для переменной «smoker» целесообразно использовать logit, а для переменной «phys_cult» — probit. Но поскольку нам важно продемонстрировать все модели, используя одну разновидность регрессии, было решено применить probit-модель.

Построив модель с предельными эффектами по средним, мы можем судить о величине влияния того или иного фактора (табл. 9). Так, наибольшее влияние на склонность к курению, разумеется, имеет пол индивида. В данном случае, если индивид мужчина, то его склонность курить на 39% выше, чем у женщины. Увеличение дохода на 1% увеличивает склонность к курению на 4,6%. Дополнительный год образования снижает эту склонность на 4,8%. Если индивид находится в гражданском браке, то он на 12,7% вероятнее станет курильщиком. Если он собирается продолжить образование, то склонность к курению снижается на 2,6%, и т. д.

Таблица 9

Предельный эффект для probit «smoker»

В случае переменной, характеризующей занятия физкультурой, влияние факторов несколько отличается (табл. 10). Мужчины также более активны в занятии спортом, но всего на о/о. Наибольшее влияние оказывает регрессор «diet», то есть если респондент в течение 12 месяцев соблюдал диету, то склонность к занятиям увеличивается почти на 17%.

Таблица 10

Предельный эффект для probit «phys_cult»

Далее мы построили probit-модели с предельными и фиксированными по времени эффектами (табл. 11 — 12). Следует отметить, что модели с фиксированными эффектами опираются на структуру панельных данных, что позволяет учитывать неизмеримые индивидуальные различия объектов. Именно эти отличия называются эффектами. В данных моделях эффекты интерпретируются как «шумовой» параметр, и оценка направлена на их исключение. В первой модели, оценивающей склонность к курению, все переменные времени значимы и демонстрируют увеличение отрицательного влияния из года в год. Во второй модели значимы первый и последние три года. Наибольшее влияние оказывает последний 2015 г., наименьшее — предыдущий 2014 г.

Таблица 11

Предельный эффект для FE probit «smoker»

Таблица 12

Предельный эффект для FE probit «phys_cult»

В таблице 13 представлены результаты оценки упорядоченной probit-модели (ordered probit) с зависимой переменной «cigs_dly_ct», разбитой на категории, где 0 означает, что респондент не курит, 1 — курит от 1 до 20 сигарет в день, 2 — от 21 до 40 сигарет и т. д. Анализ некурящих в столбце dy/dx (0) показывает, что все переменные значимы и те, которые характеризуют более значительную ориентацию на будущее, положительно влияют на данную категорию, и наоборот. Для респондентов категории dy/dx (1), то есть тех, кто курит от 1 до 20 сигарет, знаки коэффициентов, в отличие от некурящих, поменялись; переменные значимы, что указывает на отрицательное влияние и подтверждает выдвинутую гипотезу. Важно отметить, что главным объектом внимания выбранной модели в данном исследовании выступает не величина вероятности влияния регрессоров на зависимую переменную. (Хотя она тоже представляет интерес, но это тема отдельного исследования.) Здесь цель показать, что происходит при переходе к категории dy/dx (1): за счет разграничения курильщиков и некурильщиков на разные категории эта модель позволяет наглядно продемонстрировать, что характер влияния одних и тех же факторов действительно меняется на противоположный при смене категории респондентов, сохраняя при этом значимость.

Таблица 13

Предсказанная вероятность после ordered probit «cigs_dly_ct»

*p<0,1, **p < 0,05, ***p<0,01.

По мере возрастания категории склонность курить больше сигарет снижается и стремится к нулю, для четвертой категории переменные вовсе теряют значимость.

Учитывая российские реалии, мы предположили, что недостаточно разбивать респондентов только на тех, кто курит, и тех, кто занимается физкультурой, и строить соответствующие модели. Вполне возможно, что очень много людей могут одновременно осуществлять и негативные, и позитивные инвестиции в капитал здоровья, то есть и курить, и заниматься физкультурой. Чтобы исследовать данный аспект, создана категориальная переменная «sm_phys», которая как бы «пересекает» эти два класса респондентов: 1 — те, кто не курит, но занимается физкультурой, 2 — курят и занимаются физкультурой, 3 — курят и не занимаются, 4 — не курят и не занимаются спортом. Мы построили мультиномиальную probit-модель, отражающую влияние нашего набора регрессоров на каждую из категорий (табл. 14).

Таблица 14

Мультиномиальная probit—модель для sm_phys

*p<0,1, **p < 0,05, ***p<0,01.

В результате 1-я категория — те, кто не курит и занимается физкультурой, — базовая, и на ее основе сравниваются остальные категории. Переходим ко 2-й категории: по основным коэффициентам знаки отрицательные, что вполне разумно, поскольку в эту категорию входят курильщики; почти половина переменных не значима, и интерпретировать данную категорию довольно сложно, как и 4-ю, в которую входят большинство респондентов. Но ценность представляет сравнение именно с 3-й категорией, так как в нее входят люди, осуществляющие только негативные инвестиции в капитал здоровья, то есть курильщики и те, кто не занимается физкультурой. Как и ожидалось, коэффициенты имеют противоположный знак по сравнению с первой категорией; более того, все переменные значимы на уровне 1%.

В данном исследовании мы задались целью обосновать и проверить гипотезу о том, что негативные инвестиции в капитал здоровья — в виде привычки курить и отказа от занятий спортом — порождаются неверием в будущее.

На основе обычных probit-моделей, применяя один и тот же набор регрессоров, мы продемонстрировали влияние неверия в будущее на склонность к курению и отказ заниматься физкультурой. Посредством применения предельного эффекта по средним выявлена амплитуда влияния каждого фактора. Построив модель с предельным и фиксированным эффектами, мы исключили эффекты как «шумовой» параметр и оценили влияние каждого года на зависимую переменную. Создание категориальной переменной по количеству ежедневно выкуренных сигарет и дальнейшее ее включение в упо

рядоченную модель probit в качестве зависимой позволило отследить изменение влияния набора регрессоров на склонность к курению по мере увеличения дневной нормы выкуренных сигарет. А пересечение групп курильщиков/некурильщиков и занимающихся/не занимающихся физкультурой и включение их в качестве зависимой переменной в мультиномиальную модель probit наглядно показывает разное влияние факторов на тех, кто курит и не занимается физкультурой, и на тех, кто, наоборот, не курит и занимается физкультурой. Все эти модели отражают тот факт, что проверяемая гипотеза о влиянии неверия в будущее на инвестиции в капитал здоровья, по меньшей мере, не отвергается.

Дальнейшие направления исследования могут быть связаны с включением в модель потребления крепкого алкоголя в качестве переменной-заменителя для негативных инвестиций в капитал здоровья. Также важен поиск более точных переменных, описывающих неверие в будущее. Кроме того, большую роль в понимании закономерностей динамики капитала здоровья могут сыграть межстрановые эмпирические исследования. Более того, доказательства именно такой причинно-следственной связи — влияние пессимизма на капитал здоровья, а не наоборот,— требуют дополнительных исследований⁷. На данном этапе мы ограничиваемся логикой принятия решения не курить или заниматься спортом.

¹ Показатели ожидаемой продолжительности здоровой жизни в России, учитывающие именно продолжительность жизни при нормальном или хорошем уровне здоровья, также очень низки: 63,4 в среднем, 59 для мужчин, 67,8 для женщин. См. http: www .who.int/gho/mortalitv_hurdeii_disease/lіfo_tables/hale/en

² Возможно, впервые такое определение данного термина предложено в: Juniper, 2000; см. также: Bellais, 2004; Розмаинский, 2011.

³ По этой же причине наш подход отличается от теории рационального привыкания Г. Беккера и К. Мерфи (Becker, Murphy, 1988). В этой теории некоторое благо, например сигареты или наркотики, может вызывать привыкание, если увеличение потребления в прошлом периоде приводит к повышению потребления в настоящем. Учитывая, что индивид максимизирует межвременную полезность, он может привыкнуть потреблять вредные для его здоровья блага. Как и в концепции Гроссмана, в теории Беккера и Мерфи полностью игнорируются неопределенность и то обстоятельство, что при принятии решений индивид может не учесть вредные последствия этих решений, наступающих в некоем будущем периоде. Кроме того, в теории рационального привыкания курильщики и наркоманы рассматриваются как счастливые, соответственно эта теория не позволяет учесть чувство угнетенности, которое может охватить таких людей. Наконец, теория Беккера и Мерфи не отражает роль социальных норм и процессов как факторов, влияющих на привыкание к «аддиктивным благам», поскольку в данной теории курильщики и наркоманы делают свой выбор исключительно индивидуально и рационально. Об этих и других недостатках теории рационального привыкания см. в: Рыжкова, 2007.

⁴ В теории межвременного выбора предполагается полная рациональность или расчетливость индивидов, даже если они используют высокую ставку дисконтирования, а концепция инвестиционной близорукости указывает на то, что эмоции, вызванные пессимизмом, неуверенностью или «психологией временщика», отбивают у людей желание рационально учитывать отдаленное будущее. Можно провести очевидные параллели между излагаемым здесь подходом и концепцией гиперболического дисконтирования, разработанной в рамках поведенческой экономики (Rubinstein, 2003; Prelec, 2004). Согласно этой концепции, агент, предпочитающий получить 100 долл. через б лет, а не 90 долл. через 5 лет, в то же время может предпочесть получить 90 долл. сейчас, а не 100 долл. через год. Таким образом, неоклассическая теория межвременного выбора, предполагающая постоянную ставку дисконтирования, перестает работать. Однако в отличие от концепции гиперболического дисконтирования, мы не считаем, что социальный пессимизм и неверие в будущее коренятся всецело в человеческой психологии и носят универсальный характер; скорее они обусловлены в первую очередь неэффективными институтами, о чем речь ниже. Кроме того, в типовой версии концепции гиперболического дисконтирования не рассматривается неопределенность в трактовке Найта и Кейнса, когда переменные каких-то периодов времени вообще исключаются из рассмотрения. Соответственно эта концепция в обычной версии не позволяет анализировать неверие в будущее как продукт неэффективных институтов и как причину негативных инвестиций в капитал здоровья.

⁵ В работе М. Маццукато и Л. Р. Рэя (Mazzucato, Wray, 2015) показано, почему ориентация на краткосрочные результаты становится все более распространенной в США и других странах в связи с таким процессом, как финансиализация (financialization). Таким образом, изменения в институтах — и в финансовой сфере, и в области защиты прав собственности — могут влиять на предпочтения людей.

⁶ «Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ (RLMS-HSE)», проводимый Национальным исследовательским университетом «Высшая школа экономики» и ООО «Демоскоп» при участии Центра народонаселения Университета Северной Каролины в Чапел Хилле и Института социологии РАН (сайты обследования RLMS-HSE: http://www.cpc.unc.edu/projects/rlms и http://www.hse.ru/rlms).

⁷ Можно возразить, что курение связано со снятием негативных эмоций (Brown, Carpenter, 2011). Однако опрошенные курильщики не чувствуют риска получить проблемы со здоровьем в связи с этой привычкой, что также свидетельствует о низкой оценке будущего.

Список литературы / References

Аминов И. (2016). Самоубийства в России // Демоскоп Weekly. № 705—706. [Aminov I. (2016). Suicides in Russia. Demoscope Weekly, No. 705—706. (In Russian).]

Берг M. (1990). Истоки русского пессимизма. URL: http://mberg.net/istoki [Berg M. (1990). The sources of the Russian pessimism. (In Russian).]

Галяутдинова С. И., Ахмадеева Е. В. (2015). Подготовка к семейной жизни современной молодежи в условиях проекта «Школа семейного искусства» // Вестник Башкирского университета. Т. 20, № 3. С. 1109 — 1113. [Galyautdinova S. I., Ahmadeeva Е. V. (2015). Preparing for family life in the modern youth project "School of family art". Vestnik Bashkirskogo Universiteta, Vol. 20, No. 3, pp. 1109-1113 (In Russian)]

Герасименко H. Ф., Заридзе Д. Г., Сахарова Г. М. (ред.) (2007). Здоровье или табак: Цифры и факты. М.: Материалы Форума «Здоровье или табак?». [Gera-simenko N. F., Zaridze D. G., Sakharova G. M. (eds.) (2007). Health and tobacco: Facts and figures. Moscow: Proceedings of the Forum "Health or Tobacco?". (In Russian).]

Герасин A. H. (2006). Теневые процессы в экономике современной России. М.: Московский государственный индустриальный университет. [Gerasin А. N. (2006). The shadow processes in the economy of contemporary Russia. Moscow: Moscow State Industrial University. (In Russian).]

Дзись-Войнаровскпй H. (2013). Россия, когда ты перестанешь ныть? Slon.ru, 9 апреля, https://republic.ru/economics/kogda_rossiya_perestanet_nyt_i_nachnet_zhit-928769.xhtml [Dzis'-Voynarovskiy N. (2013). Russia, when do you cease to lament? Slon.ru, April 9. (In Russian).]

Ермаков С. А. (2010). Влияние интенсивности потребления табака на заработные платы в России (Препринт WP15/2010/04). М.: ГУ ВШЭ. [Ermakov S. А. (2010). Estimates оfтасroeсоnоmiс effects of smoking on productivity in Russia (Working Paper WP15/2010/04). Moscow: National Research University Higher School of Economics. (In Russian).]

Ермаков С. A. (2011). Оценка макроэкономических последствий влияния курения на производительность в России (Препринт WP15/2011/01). М.: НИУ ВШЭ. [Ermakov S. А. (2011). The impact of smoking intensity on wages in Russia (Working Paper WP15/2011/01). Moscow: National Research University Higher School of Economics. (In Russian).]

Кейнс Дж. M. (2002). Общая теория занятости, процента и денег. М.: Гелиос АРВ. [Keynes J. М. (2002). The general theory of employment, interest and money. Moscow: Gelios ARV. (In Russian).]

Ким В. В., Рощин С. Ю. (2009). Влияние потребления алкоголя на заработную плату (Препринт WP15/2009/01). М.: ГУ ВШЭ. [Kim V. V., Roshchin S. Yu. (2009). The influence of alcohol use on wages (Working Paper WP15/2009/01). Moscow: State University Higher School of Economics. (In Russian).]

Кузьмич О. С., Рощин С. Ю. (2007). Влияние здоровья на заработную плату и занятость: эмпирические оценки отдачи от здоровья (Препринт WP15/2007/02). М.: ГУ ВШЭ. [Kuzmich О. S., Roshchin S. Yu. (2007). The impact of health on wage and employment: Empirical estimates of the returns to health (Working Paper WP15/2007/02). Moscow: State University Higher School of Economics. (In Russian).]

Розмаинский И. (2011). Почему капитал здоровья накапливается в развитых странах и «проедается» в постсоветской России (опыт посткейнсианского анализа) // Вопросы экономики. № 10. С. 113 — 131. [Rozmainsky I. (2011). Why does health capital increase in the developed countries and decrease in Post-Soviet Russia?. Voprosy Economiki, No. 10, pp. 113 — 131. (In Russian).]

Рощина Я. M. (2008). Отдача от позитивных и негативных инвестиций в здоровье (Препринт WP3/2008/05). М.: ГУ ВШЭ. [Roshchina Ya. М. (2008). The return on positive and negative investments into health (Working Paper WP3/2008/05). Moscow: State University Higher School of Economics. (In Russian).]

Рыжкова M. B. (2007). Теория рационального привыкания: современное состояние и перспективы развития // Известия Томского политехнического университета. Т. 311, № 6. С. 105-110. [Ryzhkova М. V. (2007). The theory of rational addiction: contemporary state and perspectives of development. Isvestiya Tomskogo Politechnicheskogo Universiteta, Vol. 311, No. 6, pp. 105 — 110. (In Russian).]

Скоробогатов A. C. (2010). Зависимость между человеческим капиталом и само-сохранительным поведением // Terra Economicus. Т. 8, № 4. С. 20 — 36. [Skorobogatov A. S. (2010). Dependency between human capital and self-correcting behavior. Terra Economicus, Vol. 8, No. 4, pp. 20 — 36. (In Russian).]

Becker G., Murphy K. (1988). A theory of rational addiction. Journal of Political Economy, Vol. 96, No. 4, pp. 675—700.

Bellais R. (2004). Post Keynesian theory, technology policy, and long-term growth. Journal of Post Keynesian Economics, Vol. 26, No. 3, pp. 419 — 440.

Brown A. E., Carpenter M. J. (2011). Occasional smoking in college: Who, what, when and why? Addictive Behaviors, Vol. 36, No. 12, pp. 1199-1204.

Carvalho F. J. C. (1992). Mr. Keynes and Post Keynesians. Principles of macroeconomics for a monetary production economy. Aldershot: Edward Elgar.

Davidson P. (1972). Money and the real world. London: Macmillan.

Djibuti M., Gotsadze G., Mataradze G., Zoidze A. (2007). Influence of household demographic and socio-economic factors on household expenditure on tobacco in six new independent states. BMC Public Health, No. 7.

Fuchs V. R. (1982). Time preference and health: an exploratory study. NBER Working Paper, No. 539.

Gilmore A., McKee M. (2005). Exploring the impact of foreign direct investment on tobacco consumption in the former Soviet Union. Tobacco Control, No. 14, pp. 13—21.

Grossman М. (1972). On the concept of health capital and the demand for health. Journal of Political Economy, Vol. 80, No. 2, pp. 223—255.

Hodgson G. M. (2011). The eclipse of the uncertainty concept in mainstream economics. Journal of Economic Issues, Vol. 45, No. 1, pp. 159 — 175.

Juniper J. (2000). A genealogy of short-termism in capital markets (Working Paper No. 2000-03). University of South Australia, Division of Business & Enterprise, Centre of Business Analysis and Research.

Keynes J. M. (1937). The general theory of employment. Quarterly Journal of Economics, Vol. 51, No. 2, pp. 209-223.

Mazzucato M. Wray L. R. (2015). Financing the capital development of the economy: a Keynes-Schumpeter-Minsky synthesis (Working Paper No. 837). Levy Economics Institute of Bard College.

Perlman F., Bobak M., Gilmore A., McKee M. (2007). Trends in the prevalence of smoking in Russia during the transition to a market economy. Tobacco Control, No. 16, pp. 299-305.

Prelec D. (2004). "Decreasing impatience: a criterion for non-stationary time preference and "hyperbolic" discounting. Scandinavian Journal of Economics, Vol. 106, No. 3, pp. 511-532.

Rubinstein A. (2003). "Economics and psychology": the case of hyperbolic discounting. International Economic Review, Vol. 44, No. 4, pp. 1207—1216.

Runde J. (1994). Keynesian uncertainty and liquidity preference. Cambridge Journal of Economics, Vol. 18, No, 2, pp. 129 — 144.

WHO (2015). Life expectancy. Data by country. Geneva: World Health Organization.

Zhang L., Rashad I. (2007). Obesity and time preference: the health consequence of discounting the future. Journal of Biosociological Science, Vol. 40, No. 1, pp. 97—113.