Современное гражданское общество

Ю. ПАВЛЕНКО
доктор экономических наук
заведующий Центром институтов гражданского общества ИЭ РАН

Для стран, находящихся в условиях системной трансформации, сильное гражданское общество выступает неким идеалом, а независимые от государства общественные организации, многие из которых ранее находились к нему в оппозиции, стали трактоваться в качестве своеобразных школ демократии.

Теоретическое осмысление гражданского общества и его практическое применение, особенно среди мыслителей шотландского Просвещения, в полной мере относятся к XVIII в. При этом принципиальное значение имеет категория "цивилизованное общество" (civil society). Оно опирается на стихийное развитие взаимоотношений между индивидами, объединенными для достижения общих целей, а также на принципы и традиции в рамках данного сообщества, предполагающие уважение права, или законопослушание.

Гражданское общество в его классическом понимании не воспринималось как отдельная от государства сфера. Так, английский философ Дж. Локк (1632 - 1704) приравнивал его ко всему политическому обществу в отличие от царства природы. В XVIII в. шотландский мыслитель А. Фергюсон (1723 - 1816) определил гражданское общество как состояние цивилизованности (civility) и как следствие прогресса цивилизации [2]. При этом термин "гражданское общество" имел также экономическую подоплеку, поскольку цивилизованность противопоставлялась обществам, в которых не было частной собственности (варварским государствам).

В рамках классической республиканской традиции, связанной с именами Ш. Монтескье (1689-1755), А. Смита (1723-1790), И. Канта (1724-1804), Д. С. Милля (1806-1873), А. де Токвиля, гражданское общество наряду с цивилизованностью соотносится также с гражданством или гражданственностью, характеризующей роль индивида в качестве гражданина - члена определенного сообщества, находящегося во взаимоотношениях с государством. Гражданин, как правило, не только пользуется принадлежащими ему правами, но и несет определенные обязательства перед обществом [3].

Разграничение государства и гражданского общества, доминирующее в современной либеральной политической мысли, сложилось во второй половине XVIII в. в ходе развития рыночного капитализма и возникновения государств в Западной Европе. Оно отражает отделение публичного, частного, рыночного от государственного. Данная дихотомия объясняет современную форму гражданского общества в суверенном конституционном государстве и предопределяет необходимость его охраны от деспотизма со стороны государства путем развития самоорганизации общества. В этих условиях государству отводится минимальная роль - обеспечение правовых рамок защиты жизни, свободы и собственности его граждан.

Наиболее развернутый анализ понятия и практики гражданского общества, его взаимодействия и соотношения с государством дает Гегель, рассматривающий его как промежуточный институт между семьей и политическими отношениями в рамках государства.

В "Философии права" он пишет: "Гражданское общество есть дифференция, которая выступает между семьей и государством, хотя развитие гражданского общества наступает позднее, чем развитие государства; ибо в качестве дифференции оно предполагает государство, которое оно, чтобы пребывать, должно иметь перед собой как нечто самостоятельное. Гражданское общество создано, впрочем, лишь в современном мире, который всем определениям идеи предоставляет их право. Если государство представляют как единство различных лиц, как единство, которое есть лишь общность, то имеют в виду лишь определение гражданского общества. Многие новейшие специалисты по государственному праву не сумели прийти к другому воззрению на государство. В гражданском обществе каждый для себя - цель, все остальное для него ничто. Однако без соотношения с другими он не может достигнуть своих целей во всем их объеме: эти другие суть поэтому средства для цели особенного. Но особенная цель посредством соотношения с другими придает себе форму всеобщего и удовлетворяет себя, удовлетворяя вместе с тем стремление других к благу. Так как особенность связана с условием всеобщности, то целое есть почва опосредования, на которой дают себе свободу все единичности, все способности, все случайности рождения и счастья, из которой проистекают волны всех страстей, управляемые только проникающим в них сиянием разума. Особенность, ограниченная всеобщностью, есть единственная мера, при помощи которой каждая особенность способствует своему благу.

Эгоистическая цель, обусловленная таким образом в своем осуществлении всеобщностью, обосновывает систему всесторонней зависимости, так что средства к существованию и благо единичного и его правовое наличное бытие переплетены со средствами существования, благом и правом всех, основаны на этом и только в этой связи действительны и обеспечены. Эту систему можно ближайшим образом рассматривать как внешнее государство, как государство нужды и рассудка" [4].

Гегель выделяет три функции гражданского общества: опосредование потребности и удовлетворение единичного посредством его труда, а также удовлетворение потребностей всех остальных; защиту собственности посредством правосудия; предотвращение в этих системах случайности и внимание к особенному интересу как к общему с помощью полиции и корпораций[5]. Связывая гражданское общество с социальной структурой, он отмечает, что если первым базисом государства является семья, то вторым - сословия. Этот второй базис важен, потому что частные лица, хотя и эгоистичны, вынуждены обращаться к другим. Здесь, следовательно, находится то, что связывает эгоизм с всеобщим, с государством, заботой которого должно быть сохранение этой связи основательной и прочной[6].

Гегелю удается выявить и проследить диалектическую связь между индивидуальной свободой и взаимозависимостью людей и сословий в обществе, указать на важнейшую роль государства в процессе гармонизации интересов в обществе. В конечном счете такой анализ дает возможность преодолеть примитивное противопоставление свободы и необходимости, эгоизма и солидарности. Однако Гегель идет дальше и анализирует неодинаковое положение в обществе трех сословий - сельскохозяйственного, промышленного и лиц свободных профессий, а также различия в их отношении к природе. При этом особое внимание он уделяет принципиальным различиям между двумя первыми сословиями в их отношении к свободе и правопорядку, что чрезвычайно важно для понимания общества, которое осуществляет быстрый и несколько запоздалый по сравнению с передовыми странами переход от аграрного общества к индустриальному, как было в России.

Три сословия Гегель характеризует как субстанциальное или непосредственное (земледельческое сословие), как рефлектирующее или формальное (промышленное сословие) и, наконец, как всеобщее (правящее сословие)[7]. Он отмечает, что осознание свободы и порядка возникло главным образом в городах, где индивид промышленного сословия всецело зависит от себя. Это чувство своей значимости тесно связано с требованием правопорядка. Земледельческому сословию, напротив, о многом не приходится думать самому: то, что оно добывает, это дар чуждого, природы; на первом плане у него чувство зависимости, и с этим легко сочетается готовность зависеть от людей, претерпевать все, что бы ни случилось. Поэтому земледельческое сословие склонно к подчинению, промышленное - к свободе[8].

На связь содержания категории "гражданское общество" с производственными отношениями и экономическим развитием указывал К. Маркс. В предисловии "К критике политической экономии" он писал: "Мои исследования привели меня к тому результату, что правовые отношения, так же точно как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа, что, наоборот, они коренятся в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру английских и французских писателей XVIII века, называет "гражданским обществом", и что анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии"[9].

Толчком к формированию современного гражданского общества стало стремление промышленного сословия, или буржуазии, к свободе. В дальнейшем распространение гражданских и политических прав сначала на буржуазию, а затем на рабочий класс создало условия для интегрирования этих классов в сложившееся общество. Развитие в XX в. таких социально-экономических прав, как право на создание профсоюзов, на ведение коллективных переговоров с работодателями, а также развитие государства всеобщего благосостояния можно считать новым важным этапом в процессе формирования современного гражданского общества, для которого характерен высокий уровень социальной интеграции.

Развитие экономики постиндустриального общества требует обновления концепции гражданского общества, чтобы сделать ее более работоспособной с учетом принципиальных изменений в социальной структуре современного общества. Его экономика - это экономика лиц наемного труда, где гражданин не собственник-одиночка, противопоставляющий себя враждебному ему государству, а средний класс не отождествляется с классом собственников. Более того, с "расщеплением собственности", отделением собственности от контроля над нею в условиях, когда фактором экономического развития выступает не материальный, а человеческий капитал, соответственно меняется и структура потребления. В такой экономике отождествление собственности и благосостояния, собственности и власти, приводящее в конечном счете к подавлению демократии рынком, должно все больше восприниматься как анахронизм, который тормозит поступательное развитие экономики и общества.

Разумеется, гражданское общество не является единственным субъектом на макроуровне, взаимодействующим с экономикой. Государство как второй субъект вместе с гражданским обществом и экономикой (бизнесом) образуют своеобразный институциональный треугольник, в рамках которого и происходят процессы, определяющие вектор социально-экономического развития.

Современные теории гражданского общества

В ходе дискуссии по поводу концепции гражданского общества определились сторонники и противники как самой концепции, так и ее практической полезности. Сторонники концепции гражданского общества ссылаются на мыслителей Нового времени (Фергюсона, Гегеля, Маркса, Токвиля и Грамши). Известные современные теоретики гражданского общества Дж. Коэн и Э. Арато связывают его обновленную концепцию с необходимостью дальнейшей демократизации и на Западе, и на Востоке. Гражданское общество они трактуют как сферу социальной интеракции, находящуюся между экономикой и государством (ее составляют семья, общественные организации и объединения, социальные движения), и считают, что данная концепция позволяет анализировать переход от авторитарной системы к демократической [10].

По мнению Дж. Кина, концепция современного гражданского общества оказалась не только действенной в борьбе с деспотизмом, но и может стать инструментом критического анализа современных демократических институтов и самого государства. С этой концепцией он связывает нарождение нового идеала, способного заменить устаревшие, на его взгляд, идеалы XX в., включая государство всеобщего благосостояния, модернизацию, социализм и национализм [11].

Польский социолог Е. Шацкий ценность концепции гражданского общества видит в том, что исторически она связана со многими идеологическими направлениями. Это позволяет вести диалог между представителями тех идеологических направлений, которые ей не противоречат, в частности между представителями либерализма, консерватизма и социализма [12].

Сторонников концепции гражданского общества подвергают критике, во-первых, за трактовку категории гражданского общества как ценности самой по себе и отсутствие теоретической строгости в ее раскрытии; во-вторых, за недостаточное внимание к проблематике государства и взаимозависимостей, характеризующих отношения между государством и гражданским обществом. Представляется справедливым критическое замечание К. Кумара: если мы используем понятие гражданского общества, то должны рассматривать его в контексте той или иной традиции, определяя, таким образом, его конкретное место и значение [13].

В ответ на высказываемые сомнения в целесообразности использования данного понятия надо отметить следующее обстоятельство: оно несет свою смысловую нагрузку и близко по значению такому, например, понятию, как демократия, но не тождественно ему. Заслуживает внимания мысль Дж. Холла, что демократия может быть и не гражданской, хотя мы ценим демократию прежде всего потому, что она подразумевает практику гражданских отношений [14]. Аналогично можно утверждать, что либеральное общество не тождественно гражданскому обществу, поскольку личные свободы и права не обязательно подразумевают гражданскую ответственность, солидарность и самоорганизацию общества.

В ходе дискуссии возникли споры между сторонниками различных трактовок концепции о взаимоотношениях:

- между гражданским обществом и государством;

- между гражданским обществом и демократией;

- между гражданским обществом и экономикой. Гражданское общество и государство. В современной либеральной теории гражданское общество рассматривается как сфера социального взаимодействия, охраняемая государством, но не зависимая от него. Определенное напряжение в рамках этих представлений связано с минимизацией роли государства и акцентом на самостоятельности индивидов и групп, которые сами знают, что приведет их к благополучию и процветанию. Государство же рассматривается как совокупность институтов и практик, главной функцией которых остается сохранение социального порядка и свободы граждан.

Современные либеральные концепции гражданского общества восходят к политическим теориям нарождающейся буржуазии, нашедшим отражение, в частности, в работах Локка. Человек рассматривается в них как имеющий естественные права, а государство - как нечто формируемое вследствие соглашения индивидов для охраны их прав. Для определения такого типа общества иногда применяется термин "цивилизованный". Цивилизованное общество как пространство свободной деятельности индивидов, не объединенных общей целью, выступает в качестве сферы, находящейся вне государства или даже вне отношений с государством [15].

В направлении, носящем название "коммунитаризм", выдвигается большая сбалансированность в обществе между правами и обязанностями граждан, а также между автономией личности и общими ценностями. Гражданское общество выступает гарантом обеспечения свободы индивида, а государство призвано ему в этом помочь.

За рамками коммунитаризма и либерализма акценты расставляются несколько иначе. Так, по мнению Дж. Кина, реализация принципов равенства и свободы возможна лишь при ограничении функций государства и расширении сферы деятельности гражданского общества [16]. Последнее выступает как динамично развивающееся социальное пространство самоорганизующихся сообществ и объединений, потенциал которых позволяет создать сильную структуру, не зависимую от государства. Государственные институты при этом должны выполнять служебную роль, законодательные функции, обеспечивать правовые рамки для разрешения социальных конфликтов, а также защищать общество от неравенства и тирании [17].

Государство призвано содействовать смягчению социальных конфликтов и напряженности, чтобы гражданское, или цивилизованное, общество не превратилось в нецивилизованное общество (uncivil society). Расширение сферы деятельности гражданского общества не предполагает минимизации роли государства в духе неоконсерваторов, поскольку такой подход ведет к образованию "аполитичного", "атомизированного" гражданского общества [18]. При этом гражданское общество является определяющим фактором создания демократической системы правления в государстве.

Важную роль в отношениях между государством и гражданским обществом играет так называемая публичная сфера, которую Ю. Хабермас характеризует как структуру коммуникаций, укорененных в "мире жизни" путем различного рода объединений гражданского общества. Именно в этой структуре коммуникаций проявляются конфликты, разрешаемые с помощью политической системы. Значение данной сферы состоит в артикулировании проблем и передаче их от гражданского общества государству. Благодаря публичной сфере, или публичному пространству, граждане могут выполнять свою роль, вытекающую из принадлежности к определенному политическому сообществу, выражая свое мнение и участвуя в дискуссиях по насущным проблемам[19].

Гражданское общество и демократия. Характеристика связей здесь во многом предопределяется трактовкой демократии. Рассматривать ли ее расширительно, как модель общества, сферу отношений между людьми, формирующих нацию или какое-либо другое сообщество? Или только как формальный механизм управления? [20] Но и в случае, когда демократия ограничивается наличием формальных политических институтов и процедур, например регулярными выборами, предоставляя индивидов самим себе, наличие сильного гражданского общества не исключается, особенно если сюда входит так называемый третий сектор, находящийся между экономикой и государством. Но это уже будет гражданское общество, для которого не характерно активное участие граждан в общественной жизни с так называемой "школой демократии". Представляется, что в качестве нормативной концепции гражданское общество предполагает нечто большее, чем формальную демократию: ей присущи гражданский дух, гражданственность, или то, что в XVIII в. определяли как civility.

Таким образом, с одной стороны, успешное развитие гражданского общества зависит от развития демократии, создающей институциональные рамки для его функционирования. Но, с другой стороны, уровень и качество демократии зависят от того, каково само гражданское общество. Без сильного гражданского общества, способного к самоорганизации, к воздействию на процессы принятия решений на основе развитой публичной сферы, демократия, по мнению некоторых авторов, превращается в плебисцит: "...демократия в западном мире настолько редуцирована по форме и содержанию, что представляет собой нечто не многим большее, чем плебисцит"[21].

Гражданское общество и экономика. Третий спорный вопрос касается границ этого общества, а также социального пространства, которое оно включает. Согласно классической традиции, гражданское общество связывалось с экономической сферой вне государства. В либеральной трактовке речь идет о сфере свободного рыночного обмена, опирающегося на частную собственность, то есть о не зависимой от государства деятельности экономического характера свободных индивидуумов. Хозяйственная сфера определяла само существование гражданского общества, являлась его ядром.

В современных условиях более приемлемой представляется концепция А. Грамши, который считал, что гражданское общество находится вне экономики и государства, то есть сфер, связанных с формами доминации - властью и капиталом. Такое понимание часто определяют как функционалистское, выделяющее в социальной жизни те или иные сферы в зависимости от их функций. На первый план выдвигаются публичная сфера и функция участия.

В рамках нефункционалистской модели историческое развитие гражданского общества рассматривается как перспектива возникновения и развития капитализма, а не демократических институтов. Не зависимые от государства институты и объединения, формирующие гражданское общество, могут располагаться только в сфере экономики, а не политики или религии, и именно данная сфера является пространством плюрализма. Поэтому эрозия гражданского общества наступает всегда там, где осуществляется ликвидация частной собственности.

В индустриальном обществе децентрализованная экономика выступает конституирующим условием существования гражданского общества, которое только и может быть плюралистичным, а значит, свободным. По мнению Е. Геллинера, наиболее характерной чертой гражданского общества Нового времени было то, что цели перестали быть священными (sacred) и приобрели светский (profane) характер, естественным образом приводя к утверждению гражданских добродетелей. В современном индустриальном обществе, по словам Геллинера, сосредоточенность индивидов на своих собственных желаниях и стремлениях приводит к общественному благу в большей мере, чем направленные на достижение данной цели совместные действия. При этом общество не обязательно должно быть демократическим. Как утверждал Д. Юм, абсолютно необходимым для функционирования коммерческого общества было правление не демократическое, а стабильное (regular government), то есть правовое государство[22].

Трехчленная концепция, восходящая к Грамши, предполагает более сложную структуру социальной жизни и концентрируется на самом обществе, то есть она не ориентирована ни на государство (Гегель), ни на рыночную экономику (Маркс). Ее сторонники - Дж. Коэн и А. Арато считают базисными институтами гражданского общества социальное коммуницирование и добровольные объединения. В такой трактовке гражданское общество может выступать как нормативная база развития демократии. Экономическая и политическая сферы выполняют функции стабилизации социальной структуры и в то же время служат своеобразными "рецепторами", принимающими от гражданского общества сигналы, направленные в адрес государства и экономики.

Публичная сфера и различные объединения могут выступать в качестве институтов, общих для гражданской и политической сфер. Между этими сферами нет четкой границы: они взаимно проникают и влияют друг на друга. Отличие же сферы гражданского общества состоит в том, что демократия в ней может продвигаться значительно дальше, чем в сферах политики и экономики, поскольку приоритет имеют механизмы коммуникационной интеракции (массмедиа, политические клубы и объединения, парламентские слушания и дебаты).

В трехчленной концепции предусматривается открытость гражданского общества к воздействию на него сферы политики. Выделение экономической сферы из гражданского общества позволяет руководствоваться этикой дискурса, то есть создает условия для диалога каждому участнику, способному к такому диалогу, а также для действия в его рамках. В отличие от классического либерализма, где основанием для полномочий выступает индивидуалистская онтология, в этике дискурса им служит теория коммуницирования[23].

Представляется конструктивной позиция, развивающая и корректирующая подход Грамши и его последователей, которые отделяли сферу экономики от гражданского общества. Такое отделение, по мнению Дж. Кина, приводит к следующему. Во-первых, гражданское общество остается пассивным в экономическом смысле, поскольку как бы лишается материальных ресурсов, собственности, которые можно использовать для своей защиты и экспансии. Во-вторых, экономические организации, включая профсоюзы, оказываются как бы вне гражданского общества. В-третьих, гражданское общество как сфера свободы противопоставляется сфере экономики, трактуемой сферой необходимости. Однако, как справедливо отмечал Дж. Кин, субъекты экономической сферы, или ее акторы, для достижения своих целей используют и такие внутренние источники "социального капитала", как доверие, ответственность, честность, поскольку сфера экономики находится в более широком контексте гражданского общества. Может быть, несколько категорично то, что он свою аргументацию заключает таким утверждением: "Там, где нет рынка, гражданское общество не может сохраниться, но с другой стороны, где нет гражданского общества, не может существовать и рынок"[24].

Правомерность распространения сферы гражданского общества на сферу экономики объясняется тем, что в экономике, как в одной из сфер деятельности, функционирует индивид. Однако в отличие от либеральной классической концепции в качестве сферы, или социального пространства, гражданское общество, на наш взгляд, указывает индивидам также и на их роли субъектов государственной власти. Связи социальной солидарности и сотрудничества являются источником для социальных ролей граждан, выступающих в качестве активных участников публичной сферы. Таким образом, совокупность ролей и взаимодействий граждан не ограничивается только экономическими отношениями, но может распространяться на политические и социальные отношения.

Гражданское общество в "трехчленной" концепции не является альтернативой государству и рынку. Оно создает целое лишь вместе с государством и рынком. И только тогда, когда эти три сферы сосуществуют, выступают вместе, дополняют, контролируют друг друга, можно говорить о порядке свободы как личностной, так и гражданской[25].

Национальные модели

Концепция гражданского общества - это теоретическая конструкция, имеющая нормативное значение. Ее содержание определяется социально-политическим контекстом конкретного общества в тот или иной период существования. Современный характер гражданского общества в различных странах обусловлен как общими закономерностями развития цивилизации, ее социально-политических и экономических отношений, так и национальными особенностями конкретных исторических условий развития.

Среди общих закономерностей гражданского общества отметим его возрастающую роль в социально-экономическом развитии. По мнению британского социолога Э. Гидденса, оно является фактором одновременного сдерживания рынка и государства, поскольку рыночная экономика и демократическое государство не могут эффективно функционировать без цивилизующего влияния гражданских ассоциаций[26].

В США эта позиция начала формироваться в 1980-е годы. С классической точки зрения под гражданским обществом понималось общество, способное поставить государство под контроль. В отношении же бизнеса признанной считалась формула: "Что хорошо для "Дженерал Моторс", хорошо для Америки". В 1960-е годы Р. Найдер организовал общество защиты прав потребителей и способствовал расширению понятия "гражданское общество". Подобные попытки предпринимались и раньше в антитрестовском законодательстве президента В. Вильсона, в антимонопольной политике, но не были концептуализированы в терминах гражданского общества. Несмотря на то что без государства как органа легитимного насилия общество не может существовать, в гражданском обществе над государством устанавливается контроль. То же самое должно произойти и с корпорациями.

В этой новой доктрине, которая действовала (через адвокатскую службу общества потребителей, бюро лучшего сервиса, суды по потребительским делам и пр.) до определенного времени, были учтены не только гражданские свободы и права индивида, но и экономические права, которые в классическом либерализме относятся скорее к благам. Теперь в США многие уверены в том, что "не все, что хорошо для "Дженерал Моторс", хорошо для Америки".

Гражданское общество начали трактовать как общество, способное поставить под контроль государство и бизнес. Это - ключевая формула "третьего пути", снимающая, по мнению его сторонников, традиционное "левое" и традиционное "правое" представления о роли государства в экономике, возлагающая на государство арбитражные и цивилизующие функции, а на гражданское общество - контроль за бизнесом и государством[27].

С учетом всего изложенного, на наш взгляд, можно утверждать следующее. Во-первых, современное гражданское общество, установившее партнерские отношения с государством, способно поставить его под свой контроль. В нем возможность его членов реализовать свои права и обязанности дополняется способностью государства обеспечить безопасность общества и отдельных граждан. Во-вторых, это общество, которое контролирует не только государство, но и богатство страны, общество с развитыми партнерскими отношениями между обществом, государством и экономикой.

Анализ национальных особенностей в конкретных исторических условиях тех или иных стран и регионов показал, что идея примата гражданского общества над государством - историческая особенность Западной Европы. Обосновывая данное положение, известные культурологи и историки Ш. Эйзенштадт и В. Шлюхтер отмечают: "В конечном счете понятие частных интересов как чего-то отличного от интересов публичных (и особенно идея того, что частные интересы должны служить основанием при формулировании этих публичных интересов) является чисто европейским. Оно связано как со специфической правовой традицией, которая наделяет индивидов личными правами, так и особой экономической традицией, исходящей из рационального эгоистического интереса, а кроме того, еще и институциональной традицией отделения государства от гражданского общества"[28].

Действительно, развитие предпринимательства в Западной Европе представляет собой постепенный естественный процесс. Большую роль в нем сыграли отход крестьян от земли, от традиций деревни и переселение их в город, где формировались новые связи, новая культура, новая система отношений, основанная на разделении труда, формализованных межличностных контактах, следовании закону, а не личной воле и традициям. Внутри городской культуры складывались прочные горизонтальные связи между деловыми кругами, позволявшие сохранять устойчивость и развитие культуры. Это дало возможность городу защищать свои интересы и противостоять, с одной стороны, государству, с другой - феодалу и деревне. Наличие устойчивых деловых отношений и связей позволило предпринимательству с его специфическими интересами обеспечить защиту этих интересов на государственном (законодательном) уровне, что укрепило положение предпринимателей как класса в обществе и создало предпосылки для их дальнейшего успешного развития.

В России города не могли играть подобную роль, поскольку зачастую были продолжением села и его традиций, сковывающих развитие новой культуры, и служили проводниками государственной власти. Историческое развитие страны характеризовалось идеей примата государства над гражданским обществом и бизнесом, поскольку предпринимательство оказалось сферой, подконтрольной государству, и развивалось по инициативе последнего. В результате устойчивость положения в предпринимательском сообществе зависела от государства (предпринимателем могли назначить), а конкуренция происходила в сфере отношений предпринимателя с государством, а не в поле деловой активности.

В современной России реальное воздействие на экономическое развитие страны оказывают преимущественно власть и бизнес. С трудом формирующееся гражданское общество остается в положении "стороннего наблюдателя". В этом заключается одна из основных проблем, сдерживающих социально-экономическое развитие страны, поскольку именно "сторонний наблюдатель" составляет и представляет большинство ее населения. В свою очередь, отсутствие развитого гражданского общества и его эффективных институтов и соответственно действенных механизмов общественного контроля порождает безответственность как власти, так и бизнеса. Отсутствие надежных институциональных гарантий гражданского общества, включая те социальные права, которые имеют граждане высокоразвитых стран (во многом имели и граждане нашей страны), привело к росту злоупотреблений со стороны властей всех уровней - от низового звена до федерального уровня.

Противоречивость процессов формирования гражданского общества в постсоциалистической России связана с противоречиями предшествующей социальной системы, которая несла в себе как прогрессивные, так и регрессивные черты. Среди прогрессивных социальных инноваций следует отметить созданные в нашей стране инфраструктуру и механизмы потребления социально значимых услуг (медицина, образование, культура), опирающиеся на так называемые общественные фонды потребления. Очевидно, они нуждались не столько в демонтаже и замене их рынком, сколько в соответствующем преобразовании, чтобы рынок служил дополнительным элементом функционирования социальной инфраструктуры. Такие механизмы, сочетающие государственные и частно-корпоративные организации, государственные и рыночные элементы финансирования в социальной сфере, успешно работают в наиболее развитых странах мира. При этом повышение качества услуг в данной сфере во многом связано с достижениями высокой корпоративной культуры организаций бизнеса, привыкших действовать в условиях жесткой конкуренции на рынке товаров и услуг.

Развитие современного гражданского общества - общемировая тенденция, определяемая важной институциональной ролью, которую тот или иной социальный феномен наряду с государством и бизнесом объективно призван играть в социально-экономическом развитии как отдельных стран, так и глобального сообщества в целом.

Цивилизационные и региональные особенности и различия гражданского общества не отменяют потребности и возможности его формирования во всех без исключения странах и регионах мира. Перспективы развития гражданского общества во многом зависят от осознания его полезности и необходимости правящей элитой, а также от преодоления синдрома оппозиционности и нигилизма в сознании широких слоев населения по отношению к государству. В России успешность формирования гражданского общества будет зависеть от способности власти и бизнеса находить и поддерживать оптимальный баланс между двумя крайностями: цивилизационной исключительностью в содержании и формах, с одной стороны, имитаторством и некритическим заимствованием идеологического содержания и институциональных форм, характерных для развитых стран Запада, - с другой.

1 Токвиль А. дс. Демократия в Америке. М.: Прогресс, 1992.

2 Фергюсон А. Опыт истории гражданского общества. М.: РОССПЭН, 2000.

3 Ehrcnberg J. Civil Society: the Critical History of an Idea. N. Y.: New York University Press, 1999.

4 Гегель Г. Философия права. М.: Мысль, 1990. С. 228.

5 Гегель Г. Указ. соч. С. 233.

6 Там же. С. 241.

7 Там же. С. 241-242.

8 Там же. С. 243.

9 Маркс К., Энгельс Ф. Избр. соч. Т. 4. М., 1986. С. 137.

10 Cohen]., AratoA. Civil Society and Political Theory. MIT Press, Cambridge Mass, 1994. P. 26.

11 Keanc J. Civil Society: Old Images, New Visions. Cambridge: Polity Press, 1998. P. 33.

12 Ani ksiqze, ani kupiec: Obyvvatcl. Idcaspofcczeiistwaobywatclskicgo \v mysli wspolczcsncj / Szacki J. (cd.). Warszawa, Krakow: Znak, 1997. S. 62.

13 Kumar K. SpoJcczciistwo obywatclskie: rozvvazania nad uzytccznoscia. historyczncgo terminu // Ani ksiaze, ani kupiec: Obywatel... S. 317.

14 Hall J. Civil Society: Theory, History, Comparison. Cambridge: Polity Press, 1995. P. 26.

15 Buchowski M. The Shifting Meanings of Civil and Civic Society in Poland // Civil Society: Challenging Western Models / J. Hann, C. Dunn (cd.) London, New York, 199G. P. 80-84. "

16 Здесь можно было бы вспомнить известный тезис В. И. Ленина об отмирании государства.

17 Pictrzyk D. Spor о pojecic spoJeczcristwa obywatclskiego. Wspofc/cesna dcbata i jcj zrodhi. Wroclaw: Wydawnictwo Uniwcrsytetu Wroctawskicgo, 2004. S. 221.

18 Ibid. S. 272.

19 Habermas J. Between Facts and Norms: Contributions in Discourse Theory of Law and Democracy. Cambridge, Mass., 1996. P. 359-360.

20 McPherson С. В. The Life and Times of Liberal Democracy. Oxford: Oxford University Press, 1977. P. 6.

21 Hirst P. Democracy and Civil Society // Reinventing Democracy / P. Q. Hirst, S. Khilnani (cds.). Oxford: Blackwcll, 1996. P. 91.

22 Gelliner E. Spotcczcnstwo obywatclskic w pcrspcktywie historyczncj // Ani ksiaze:, ani kupiec: Obywatch.. S. 88.

23 Cohen /., Arato A. Op. cit. P. 95.

24 Keane J. Op. cit. P. 19.

25 Yung I. M. Inclusion and Democracy. Oxford: Oxford University Press, 2002. P. 180 - 181.

26 Giddcns A. The Third Way and its Critics. Cambridge: Polity Press, 2000. P. 64.

27 Федотова В. Г. Европейский "третий путь" и его символическое значение для России и других стран // Социологическое обозрение. 2002. Т. 2, N 1.

28 Эйзенштадт Ш., Шлюхтер В. Пути к различным вариантам ранней современности: сравнительный обзор // Прогпозис. 2007. N 2.