Ограничения промышленного роста в 2016 году: оценки предприятий

Российская промышленность в начале 2016 г. оказалась в сложной ситуации. Динамика производства демонстрирует небольшие изменения в окрестности нуля. Предприятия по-прежнему не готовы рисковать в сложных экономических и геополитических условиях и пока предпочитают удерживать сложившиеся объемы выпуска. Если судить по тому, как предприятия оценивают факторы, ограничивающие промышленный рост, ситуация меняется в худшую сторону.

Производственные планы российской промышленности продолжают набирать пессимизм и опустились в начале года до 44-месячного минимума. Готовность российской промышленности поступиться объемами производства в случае полноценного кризиса возросла более чем в 1,5 раза по сравнению с 2015 г. Кроме того, в начале года предприятия все чаще указывали на такой индикатор, как «неясность текущей экономической ситуации и ее перспектив». Упоминание этого ограничения промышленного роста выросло в I кв. 2016 г. на 8 п.п. по сравнению с IV кв. 2015 г. и достигло 48%, закрепив за собой второе место в рейтинге помех (по версии отечественных производителей). Хотя и без такого роста «неясность текущей экономической ситуации и ее перспектив» уже шесть кварталов (т.е. с IV кв. 2014 г.) занимает второе место.

При этом традиционное и признаваемое всеми ограничение - низкий внутренний спрос - «прибавило» за последний квартал только 1 (один!) п.п. и сейчас мешает увеличивать выпуск 53% российских промышленных предприятий.

Резкий рост непонимания предприятиями текущей ситуации и даже ее ближайших перспектив объясняется неблагоприятным сочетанием целого ряда факторов. Во-первых, вялотекущий характер кризиса лишил шансов на реализацию сценария быстрого входа в кризис и быстрого выхода из него. Во-вторых, затяжной характер кризиса позволил услышать очень широкий и постоянно пересматриваемый спектр оценок текущего кризиса и прогнозов его развития. Это скорее дезориентировало предприятия, чем способствовало лучшему пониманию ими текущей экономической ситуации и ее перспектив. В-третьих, немалый вклад в кризис геополитической составляющей определенно снизил предсказуемость развития экономических процессов.

Еще одной причиной роста неопределенности стали, вероятно, новые принципы формирования курса рубля. Резкое обесценение национальной валюты в условиях зависимости ее стоимости от цены на нефть имеет значительное и все возрастающее негативное воздействие на российскую промышленность. По прямым оценкам предприятий, «заниженный курс рубля и удорожание импортного оборудования и сырья» в начале 2016 г. ограничивает рост выпуска уже трети российской промышленности, что вывело упомянутое ограничение на третье место в рейтинге 17 причин (см. рис. 1). Хотя в июле 2014 г. о нем упоминали только 10% предприятий, и ставили они его в том предкризисном году на 9 или даже 14 место в рейтинге тех же 17 факторов.

Надежды на рост экспортного спроса после обесценения рубля не оправдались более чем у четверти отечественных производителей и вывели фактор «низкий экспортный спрос» на четвертое место в рейтинге ограничений роста промышленного производства по версии самих отечественных производителей.

При этом нельзя не отметить принципиального снижения важности сдерживающего влияния конкуренции с импортом на динамику российского промышленного производства. Если в октябре 2013 г. импорт мешал трети предприятий промышленности, то в апреле 2015 г. - только 11%, а в январе 2016 г. - 12% предприятий. Дефолт 1998 г. снижал негативное влияние этого фактора до 3-5%, обесценение рубля в кризис 2008-2009 гг. - до 9%.

Таким образом, снижение курса рубля в 2014-2016 гг. укрепило позиции отечественных производителей на рынках сбыта (скорее всего - внутренних), но создала им проблемы на рынках оборудования и сырья. Особенно в условиях буксующего импортозамещения при отсутствии российских аналогов.

Последний тезис подтверждается самым существенным ростом в начале 2016 г. сдерживающего влияния такого фактора, как недостаток инвестиций. Упоминание этого фактора выросло за квартал на 9 п.п. и достигло 22%, заняв пока, правда, только 8 место в рейтинге.

Другие факторы, отслеживаемые опросами ИЭП, претерпели незначительные (в пределах +/-2 п.п.) изменения по сравнению с IV кв. 2015 г., в том числе - предлагаемые промышленности банками ставки по кредитам. В IV кв. 2015 г. и I кв. 2016 г. они сдерживают рост выпуска у 22-23% предприятий. На пике кредитного кризиса (I кв. 2015 г.) взлетевшие до 20,8% годовых ставки ограничивали рост производства у 31% предприятий.

При анализе результатов опросов необходимо учитывать, что анкеты заполняются на предприятиях респондентами, занимающими должности разных уровней и обладающими, скорее всего, неодинаковыми компетенциями в экономическом анализе. Действительно, наши расчеты для двух должностных групп респондентов (к первой были отнесены директора предприятий и их заместители, ко второй - все нижестоящие сотрудники) показывают, что резкий скачок упоминания «неясности текущей экономической ситуации и ее перспектив» в начале текущего года по сравнению со средним результатом 2015 г произошел только во второй группе (см. рис. 2). Рост составил 22 п.п., в результате чего уровень дезориентации второго «эшелона» сотрудников достиг рекордных 62% и вышел в этой группе на первое место, обогнав даже такой традиционный фактор, как «недостаточный внутренний спрос».

Директора же и их заместители не изменили свой уровень непонимания текущей ситуации, который и в 2015 г., и в начале 2016 г. составлял 36% (второе место в рейтинге 2015 и 2016 гг.). Таким образом, руководители российских промышленных предприятий более спокойно оценивают экономическую ситуацию в начале года и, соответственно, лучше готовы к ее возможным изменениям или, наоборот, стагнации. Этот вывод подтверждается не увеличением или даже снижением в группе высших должностных лиц предприятий оценок негативного влияния на динамику выпуска более чем десятка отслеживаемых опросами ИЭП факторов. Самым существенным (распространенным) ограничением промышленного роста для верхнего эшелона руководителей предприятий с 2009 г. остается внутренний спрос, но - что удивительно - его влияние на объемы выпуска в период 2009-2016 гг. постепенно снижается.

Аналогичная ситуация наблюдается и с оценками влияния «низкого экспортного спроса» на динамику отечественного промышленного производства. Директора предприятий и их заместители сохранили свое отношение к этому фактору в 2015-2016 гг., считая его негативным в 19% случаев. Нижестоящие же сотрудники продемонстрировали в начале 2016 г. рост неудовлетворенности масштабами экспортного спроса до 37% после среднего результата 2015 г. в 27%. Такое резкое расхождение оценок влияния экспортного спроса на выпуск промышленной продукции в условиях обесценения рубля и политики импортозамещения может объясняться большими и неоправдавшимися надеждами на экспортный спрос среди руководителей предприятий второго эшелона и меньшими иллюзиями по этому поводу директоров и их заместителей.