Модернизация и общество (часть 1)

Е. Ясин
доктор экономических наук, профессор
научный руководитель ГУ—ВШЭ

 В последние годы активно обсуждается вопрос о необходимости модернизации России. Но готово ли российское общество ее воспринять? По мнению большинства, общество не было готово к чересчур радикальным реформам. Это мнение нашло широкое распространение. Но когда в 1999 г. стало ясно, что основные задачи рыночных реформ решены, встали новые задачи — модернизация экономики, демократизация политической системы. Тогда снова начали говорить, что общество не готово к демократии, бизнес безответствен, граждане не хотят активно участвовать в общественных делах.

Как меняется мир

Модернизация

 К концу советской эпохи Россия заметно отставала от развитых стран по технике и технологиям (кроме некоторых областей, связанных с обороной) и еще больше — по уровню благосостояния населения. Нарастающее отставание все более чувствительно воспринималось элитой и в конце концов стало важнейшей причиной начала преобразований. Речь шла не просто о модернизации экономики, но всего общества. Это и вызывает сопротивление общества, ибо значительная часть населения, желая жить лучше, не хочет перемен. Однако необходимость модернизации обусловливается и изменениями в мире, вызовами, на которые должна отвечать страна.

Капитализм и современный экономический рост

 В XVII — XVIII вв. устойчивый в течение веков образ жизни в Европе стал меняться возрастающими темпами. Развитие рыночных отношений, свободной торговли, частной собственности, конкуренции вылилось в огромный поток нововведений, в короткие сроки преобразивших мир. Англия и Голландия были пионерами, затем к ним из крупных держав присоединились Франция, Германия, США, наконец, Япония и Россия.

В сущности, разрыв в уровне развития и благосостояния между странами-лидерами и странами, сохранявшими традиционную аграрную экономику и феодальные социальные порядки, был обусловлен тем, что первые раньше вторых вступили в эпоху индустриализации и урбанизации. Но в дальнейшем и остальные страны одна за другой вставали на путь индустриализации, характеризовавшейся разными уровнями.

Тем временем развитые страны, страны-лидеры столкнулись с новыми явлениями: темпы роста у них оказались заметно ниже, чем в догоняющих странах, а рабочая сила намного дороже. Главным двигателем экономики стали инновации. Но поддержание конкурентоспособности, основанной на высоком качестве постоянно обновляемой продукции и высоких ценах, характеризуется большой неопределенностью, всегда связано с рисками и напряжением. Инновации осуществлялись в основном на Западе. Догоняющие страны, кроме Японии и Южной Кореи, пока не могут с ним конкурировать, но все время поджимают лидеров, ставя перед ними принципиально новые проблемы, которые все труднее решать.

Постиндустриальная стадия и новая расстановка сил. Можно поэтому предположить, что снижение темпов роста во всех странах, кроме лидеров, для которых становление постиндустриальной экономики уже состоялось, означает необходимость перехода к инновационному развитию. Вопрос, однако, в том, насколько те или иные страны, те или иные культуры и социальные системы способны конкурировать на поле инноваций. Также правомерной представляется гипотеза, что эпоха индустриализации переводит человеческую цивилизацию на принципиально иной уровень развития — от аграрной экономики, господствовавшей тысячелетиями, к экономике инновационной или коммуникационной (неважно, как ее назвать), вероятно, тоже довольно устойчивой, во всяком случае менее чреватой революциями как технологическими, так и социальными.

Одни страны оказались в лидерах, в том числе и по инновациям, другие добиваются высоких темпов, но используют в основном технологии лидеров, а третьи имеют только высокие темпы роста населения и вялую экономику. Справедливо ли считать, что эти различия обусловлены лишь стадией развития страны, политикой государства или стечением обстоятельств, счастливым для одних и несчастливым для других? Или все же часть этих различий обусловлена, по крайней мере, иными факторами, например различиями в институтах и культуре? Есть весьма веские основания предполагать, что именно они и определяют различия между цивилизациями и уровнем их развития. Если граждане определенных стран, определенных культур хотят жить лучше, причем у себя на родине, они должны понимать, чем вызвано их отставание, какие именно институты и элементы культуры надо менять, какие усилия и кто должен предпринять, чтобы его устранить.

Пять цивилизаций. Под цивилизацией условимся понимать совокупность стран и народов, объединенных общими культурными свойствами, сходством языков, институтов, ценностей, общностью исторической судьбы. В самом широком плане при допущении исключений, пересечений, граничных структур выделим из числа существующих ныне в мире цивилизаций пять основных¹: европейскую, включая Северную Америку, Австралию и Новую Зеландию; восточно-азиатскую, включая Японию, Корею, Китай и страны китайского мира (Тайвань, Сингапур); южно-азиатскую, главным образом Индию; исламскую (от Индонезии на востоке до Марокко на западе); латиноамериканскую. Каждая из названных цивилизаций насчитывает около 1 млрд и более человек. В таблице 1 приведены их основные характеристики по двум ключевым показателям: пройдена или не пройдена индустриализация; каков преобладающий демографический режим.

Таблица 1

Основные цивилизации и свойства их современного развития

Таблица 2

Прогноз всемирного банка темпов роста экономики и населения в 2005—2020 гг. (% среднегодовые)

источник: Martin W., Dimaranan В., Ianchovichina E. Dancing with Giants: Adjusting to the Export Growth of China and India / Report of JETRO Symposium «Rise of the Next Giants?: Anatomy of BRICs». Tokyo. Dec 2006.

В таблице 2 дан прогноз Всемирного банка этих показателей по важнейшим странам цивилизаций до 2020 г. Выделенные цивилизации могут быть сложными, составными, поэтому их части тоже могут претендовать на роль самостоятельных цивилизаций. Между отдельными странами также наблюдаются большие различия. Но принятые критерии позволяют различить самые общие и сравнимые характеристики развития по каждой из них.

Тектонические сдвиги в мировой экономике

 В докладе В. Мартина и его коллег² приводятся результаты расчетов на имитационной модели влияния на мировую экономику роста Китая и Индии. Если будут выполняться предпосылки, заложенные авторами в модель, а они достаточно разумны, то во всех основных центрах мировой экономики экспорт по основным товарам сократится, в том числе из Европы и США, Японии, Латинской Америки, стран Ближнего Востока и Северной Африки. В случае ожидаемого повышения качества китайских и индийских товаров это сокращение окажется еще больше. Так, экспорт электроники из США снизится на 11%. Российской продукции обрабатывающей промышленности придется со все большим трудом пробиваться на мировые рынки, да и внутри страны конкуренция усилится. Исключение составят лес и металлы, на которые будет предъявлять спрос растущая индустрия Китая и Индии. Для России вызов будет особенно чувствительным, потому что в течение всех лет застоя она не участвовала в мировой конкуренции. И сейчас наша страна на каждом шагу обнаруживает свое отставание не только по сравнению с развитыми странами, но и с теми, которым еще недавно, казалось бы, она предоставляла техническую помощь.

Таким образом, в результате роста экономики Китая и Индии в ближайшие десятилетия многие страны будут испытывать нарастающий кризис конкурентоспособности. Возможны два выхода из него. Первый — повышение конкурентоспособности за счет снижения стоимости прежде всего рабочей силы, но это означает движение назад. Второй выход — постоянный поток инноваций, появление новых продуктов, которые опережают поступление дешевых и все более качественных товаров из стран — новых экономических гигантов.

Европейская цивилизация и сегодня лидирует, но отсутствие роста населения, наплыв в страны этой культуры инокультурных иммигрантов создают видимость ее перехода в стадию упадка. Может быть, это и так, но вероятнее всего то, что европейская цивилизация уже перешла в следующую, информационно-коммуникативную или инновационную стадию развития. Другие цивилизации еще находятся в фазе перехода, при этом они сталкиваются с необходимостью менять свои традиционные институты и культуры, заимствовать более продуктивные элементы другой культуры. Отдельные страны могут развиваться быстрее других или отставать, подвергаться угрозам, сопротивляться модернизации в разной мере.

Восточно-азиатская цивилизация будет «наступать» прежде всего ростом производства, повышением своей доли в мировом валовом продукте, претендуя при этом на роль инновационного лидера. На примере Японии она доказала свою способность конкурировать с Западом. Но важно, как будут разворачиваться события в Китае. Культурные ограничения начнут сказываться уже через 15—20 лет. На повестку дня встанут политические изменения.

Южно-азиатская цивилизация. Индия также будет быстро расти, конкуренция на мировых рынках развернется и с Китаем, и с Западом. Культурные ограничения роста, очевидно более сильные, будут все время сказываться и приобретут критическое значение. Но инновационный потенциал, видимо, начнет использоваться быстрее — в тесной кооперации с Западом и как конкурентное преимущество против Китая.

Латиноамериканская цивилизация скорее всего не изменит своих позиций на рынках. Культурное отставание будет сохраняться, различия современного энергичного Сан-Пауло с полусонным Ресифе вряд ли исчезнут. Но эти цивилизации будут использовать аргумент дешевой рабочей силы по крайней мере еще 20—25 лет. Она будет постепенно дорожать, урбанизация начнет «съедать» разрыв с развитыми странами в приросте населения, и в конечном счете должно произойти выравнивание демографических режимов. Трудности, связанные с институциональными и культурными изменениями, будут тормозить эти процессы: чем они медленнее, тем дешевле рабочая сила, тем дольше в странах догоняющих цивилизаций будет сокращаться разрыв между современным и традиционным секторами.

Исламская цивилизация, судя по сегодняшнему состоянию, будет замыкать список, как и ныне, питаясь доходами от природных богатств и эмоциями относительно тех, кто уходит вперед. И это просто констатация факта наибольшего консерватизма исламских институтов и ментальности.

А что же Россия в этой игре миллиардных гигантов? Мы до сих пор мыслим себя «в концерте» так называемых великих держав — Германии, Франции, Великобритании, США, Японии, главным достоинством которых была военная и промышленная мощь. Остальное — периферия, с которой можно было не считаться. Теперь ситуация меняется. Нефть не может заменить промышленность и культуру. Многие русские национал-патриоты настаивают на том, что Россия — самостоятельная цивилизация, отличная и от Запада, и от Востока. Возможно, они правы, так как мы во многом не похожи ни на кого. Но сегодня это имеет второстепенное значение, ибо страна сталкивается с новыми вызовами, на которые должна найти ответ.

В таблице 3 приведены оценки конкурентных преимуществ России и ряда других стран и цивилизаций, а также ограничения их развития. Мы видим, что Россия, как и Европа, имеет ограничение роста по трудовым ресурсам. Китай, Индия, Бразилия и страны ислама такого ограничения не имеют. Это значит, что они могут принимать капитал и обращать его в экономический рост, правда, в той мере, в какой будут позволять свойственные им институты и культура.

Зато Россия, как и исламская цивилизация и Бразилия, имеет конкурентное преимущество по природным ресурсам. Но, в отличие от нас, у них — избыток рабочей силы. Капитал, как показано выше, ныне ни для кого не является ограничением, рынки капитала доступны. Китай, Индия и отчасти Бразилия, располагая рабочей силой, привлекают и прямые иностранные инвестиции, обращая их в рост. Европа, будучи крупным экспортером капитала, сталкивается с дороговизной его вложений у себя.

Таблица 3

Факторы развития и конкурентные преимущества стран и цивилизаций

«+» — конкурентное преимущество;

«-» — ограничение;

«v» — нет ограничений, но нет и преимущества.

Россия, предъявляя высокий спрос на инвестиции для модернизации, имеет собственные инвестиционные ресурсы и может привлекать капиталы с рынков. Однако она не в состоянии эти ресурсы полноценно использовать, обращать их в высокие стабильные темпы роста. Почему? Прежде всего из-за ограничений по рабочей силе: выбирать придется, как и в Европе, только те проекты, которые обеспечивают высокую производительность труда. Имеющиеся же ресурсы, в том числе от экспорта нефти и газа, трудно использовать в стране из-за ограничений в институтах и культуре, а также активного государственного вмешательства в экономику. Это приводит к сравнительно низкой деловой активности: бизнес избегает масштабных долгосрочных проектов.

Россия в ближайшие десятилетия не сможет преодолеть ограничения по трудовым ресурсам, поэтому не способна будет конкурировать ни с Китаем, ни с Индией, ни с Бразилией Она уже прошла фазу индустриализации и урбанизации, правда не очень удачно, ресурс модели догоняющего развития израсходован. Для России, как и для Европы, остается только инновационная модель развития. Но ее применение упирается в необходимость изменения институтов и культуры, которые могут повысить до максимума деловую активность. По сравнению с Европой и США есть одно преимущество, оно же и ограничение: российские институты и культура, в отличие от экономики в целом, содержат очевидный потенциал догоняющего развития, их можно менять. Но вопрос в том, сможем ли мы его использовать. Россия как бы застряла между новыми мировыми игроками (Бразилией, Индией, Китаем), оказывающими давление дешевой рабочей силой и захватом рынков, и странами—лидерами инновационного развития, от которых она явно отстает, но все же имеет шанс догнать.

Пока власти и о бщество недо статочно серьезно осознают важность вызова. Все еще сохраняется иллюзия, что Россия может пойти по пути не Европы, а, скажем, исламской цивилизации, сделав упор на природные ресурсы и активность государства. Напомню, однако: доходы от нефти и газа не могут обеспечить долгосрочное развитие и конкурентоспособность страны, если нет дешевой рабочей силы либо достаточного инновационного потенциала, зависящего от институтов и культуры.

Таким о бразом, Россия, во -первых, обреч ена до биваться инновационного развития: она не имеет времени в отличие от Китая, Индии или Бразилии. Это и ответ на вопрос, почему нам необходима модернизация. Во-вторых, добиваться такого развития можно только посредством социальных и политических реформ, изменяющих институты, а затем и культуру в направлении, обеспечивающем повышение инновационного потенциала. Это ответ на вопрос, какой должна быть у нас модернизация. В-третьих, государство и элита обязаны готовить общество к необходимым переменам, добиваться позитивного восприятия им перемен, а не создавать препятствия в интересах тех или иных частных групп.

Условия инновационного развития и необходимые институциональные изменения

Попытаемся представить себе условия, которые требуются для перехода к инновационной экономике, и институциональные изменения, необходимые для их создания. Есть некая общая предпосылка, состоящая в достижении минимального стандарта благосостояния. Предположим, он выражается в душевом ВВП, равном 5 тыс. долл. в год. Этот стандарт нами достигнут, если считать по паритету покупательной способности. Другие условия следующие: свобода творчества; свобода предпринимательства; конкуренция; высокий уровень образования; наука; индустрия инноваций; социальный капитал, доверие. Эти условия должны быть обеспечены на конкурентоспособном уровне, то есть на таком же, как в странах с инновационной экономикой, или выше.

Свобода творчества

 Она необходима для неординарных решений в самых различных областях, чтобы увеличить радиус поиска для каждого, снять ограничения, что, возможно, и обеспечит лучшие решения. Следует подчеркнуть: важна не абстрактная свобода, а оптимальный баланс свободы творчества и ограничений, который каждый определяет для себя. Но и общество, накладывая свои ограничения, также участвует в этом поиске. Инновационная экономика предполагает, что баланс смещается в пользу свободы. Ограничения, по крайней мере внешние по отношению к личности, должны сокращаться. Вполне понятно, что инновационной экономике адекватен минимум регламентаций, чтобы как можно лучше использовать творческий потенциал людей.

Творчество всегда присутствовало в человеческой деятельности. Теперь его зачастую обозначают иностранным словом «креатив». Р. Флорида замечает, что название новой стадии развития экономики — «информационная» или «экономика знаний» — неточно. Современная экономика приводится в действие человеческой креативностью. Креативность превратилась в «основной источник конкурентного преимущества»³. Инновационную экономику можно иначе назвать экономикой креативной.

В Новое время промышленная революция стала следствием потока инноваций с резко возросшей интенсивностью. Правда, в истории капитализма затем была организационная эпоха, когда концентрация производства и рост монополий посредством серии организационных инноваций, позволивших создать массовое производство стандартных изделий и реализовать экономию на масштабе, стали подавлять креативность и инновации организаций. Но это время прошло, выявилась потребность поддерживать новую форму баланса между организацией и свободой творчества. Теперь можно наблюдать появление нового качества: если раньше нововведения в основном воплощались в конструкции товаров, в технологии их изготовления, то сегодня все чаще происходит отделение их производства в самостоятельные виды деятельности, создание все новых креативных отраслей.

Статистика креативной деятельности еще не устоялась, но ее появление примечательно. Р. Флорида определил отрасли креативной экономики и предложил новую классовую структуру, оценив ее состав и динамику. Он выделяет креативный класс, в том числе его суперкреативное ядро, а также обслуживающий класс. От прежнего членения остались рабочий класс и сельское хозяйство⁴. В конце ХХ в. произошел качественный сдвиг, в том числе быстрый рост креативного класса и снижение доли фермеров и рабочих. С 1980 г. стала снижаться доля даже занятых обслуживанием. Так выглядит в современном мире инновационная экономика, в которой растущее число людей зарабатывают творчеством.

Свобода предпринимательства

 Во-первых, это — составляющая свободы творчества, во-вторых, больше свободы предпринимательства — больше, в конечном счете, и спрос на инновации и на те интеллектуальные продукты, которые используются при их создании. Сегодня мы сталкиваемся с проблемой: наш бизнес сравнительно меньше тратит на инновации, исследования и разработки, чем конкуренты, включая Китай и Бразилию. Это можно объяснить причинами, которые в принципе устранимы. Первая — предпринимательство в России молодо, оно еще склонно к поиску ренты, тем более что для этого пока есть возможности. Вторая — сегодня далеко не исчерпаны возможности технологических заимствований, которые рационально использовать в первую очередь. Третья причина — предпринимательство в рамках закона действительно должно быть свободно. Если оно отказывается от долгосрочных или рискованных проектов, если оно может и вынуждено платить взятки чиновникам или тратить свои средства по указке людей, не имеющих отношения к бизнесу, «быть шелковыми», как выразился недавно один из высоких чинов кремлевской администрации, значит, оно несвободно.

Институты, гарантирующие свободу предпринимательства, хорошо известны: верховенство закона; независимый и компетентный суд, вызывающий доверие, способный выносить решения и против государства, если его представители нарушают закон; низкие административные барьеры; свободный вход на рынок; обеспечение безопасности бизнеса от коррупции и криминальных действий. Ключевые вопросы — защита прав собственности, в том числе интеллектуальной, обеспечение исполнения контрактов.

Конкуренция — абсолютно необходимое дополнение к свободе предпринимательства. Она заставляет поддерживать тонус всей экономики, прежде всего посредством мотивации нововведений. Равенство условий конкуренции имеет принципиальное значение для того, чтобы исключить получение конкурентных преимуществ иным способом, кроме как на основе реализации наиболее эффективных нововведений. Их отбор должен производиться только по экономическим критериям и не зависеть от связей и привилегий.

В 2006 г. был принят новый закон «О защите конкуренции», который заметно улучшает правовое регулирование в этой сфере. Достаточно сказать, что рыночная доля, позволяющая признать положение компании на рынке доминирующим, снижена с 65 до 50%. При условии внесения поправок в Кодекс административных нарушений за злоупотребление использованием доминирующего положения можно будет наказывать оборотными штрафами в крупных размерах и включая случаи коллективного доминирования. Вместе с тем сумма сделки, требующая одобрения антимонопольного органа, повышена с 20 млн до 3 млрд руб. (примерно такой порог применяется и в США). Это важно, потому что до сих пор ФАС и его предшественники занимались «мелочевкой», а крупные злоупотребления, чаще всего практикуемые монополиями и компаниями, имеющими связи в высших эшелонах власти, оставались за пределами их воздействия. Сейчас количество судебных дел, возбуждаемых ФАС, должно сократиться в 18 раз, а его возможности реально защищать конкуренцию только возрастут, если, конечно, закон станет обязательным для всех. Но это как раз и вызывает сомнения.

Несмотря на аргументы либертарианцев против антимонопольного законодательства, оно все же, видимо, необходимо, особенно если антимонопольные органы будут достаточно независимы и наделены весомыми полномочиями, чтобы противостоять лоббизму крупных компаний.

В 2002—2003 гг. на российских рынках возросло число антиконкурентных действий. Доли респондентов, права которых такими действиями нарушались, составили 7% на предприятиях с числом работников до 100 человек; 11 — от 100 до 500 человек; 19% — свыше 500 человек. В суд с исками по таким поводам обращались только крупные компании, а главными нарушителями законов о конкуренции были региональные и местные органы исполнительной власти⁵.

Главная же наша беда — неисполнение законов и отсутствие достаточно жестких механизмов принуждения. Возможно, ситуацию удалось бы улучшить, если бы проводилась, в том числе общественными организациями, союзами предпринимателей и потребителей, широкая разъяснительная работа о пользе здоровой конкуренции и возможностях борьбы с теми, кто ей противодействует. Конкуренции также содействуют открытая экономика, максимальное сокращение пограничных барьеров.

Образование

 Оно должно решать две противоречивые задачи. С одной стороны, создавать условия для широкой образованности и получения профессиональной квалификации, включая овладение определенным набором компетенций, умений, всеми гражданами страны, чтобы они были конкурентоспособны на рынке труда. С другой — обеспечивать выявление, отбор и подготовку наиболее способных, одаренных, талантливых людей с учетом специфических способностей, требуемых для разных областей деятельности. Равные возможности должны иметь все молодые люди независимо от статуса и состоятельности родителей. Подобные задачи перед системой образования ставятся давно, но для инновационной экономики они приобретают особую актуальность.

Советская система образования обладала многими положительными свойствами, прежде всего демократичностью. Но современным требованиям она уже не отвечает, а пока шли реформы в других сферах и страна переживала трансформационный кризис, ее отставание еще больше возросло. Отсюда необходимость реформы образования и вложений крупных средств в ее развитие. Концепция реформы была определена несколько лет назад и представляется в целом конструктивной. Основные ее элементы: ЕГЭ — единый государственный экзамен; ГИФО — государственное именное финансовое обязательство (образовательный ваучер); открытость образования, участие страны в так называемом Болонском процессе; развитие творческих способностей обучаемых.

Исключительно важным для реализации инновационной модели развития страны является развитие творческих способностей обучаемых на всех уровнях образования. Добиться конкурентоспособности в инновационной экономике (раскрытие творческих способностей и обеспечение свободы творчества, готовность отказаться от канонов) — важнейшая задача образования. Для этого в образовательном процессе должно быть увеличено время самостоятельной работы обучаемых, сокращено время аудиторной, «горловой» нагрузки преподавателей, при том что центр тяжести их работы должен быть перенесен на индивидуальную работу и на деперсонифицированный контроль знаний, на участие студентов в научных исследованиях и дискуссиях. По сути, речь идет о внутренней, в стенах образовательных учреждений, реформе, гораздо более трудной, чем изменение общих институтов проверки знаний и финансирования.

Наука

 С началом реформ в обстановке трансформационного кризиса наука понесла большие потери вследствие резкого сокращения государственного финансирования и фактического «обнуления» заказов промышленности. В связи с этим в среде работников науки и поныне преобладают крайне негативные настроения. Любые реформы, любые преобразования встречаются ими в штыки, причем не только потому, что сложившийся порядок кому-то выгоден, — боятся еще большего упадка российской науки.

Летом 2005 г. глава Министерства образования и науки А. Фурсенко докладывал на заседании правительства концепцию реформы государственного сектора науки. Во-первых, предполагалось сокращение к 2010 г. числа государственных научных учреждений с преобразованием одной их части в акционерные общества с последующей продажей госпакета акций, а другой — в автономные государственные некоммерческие организации, не состоящие прямо на бюджетном финансировании, но получающие государственные заказы. (Кстати, большинство университетов тоже предполагается преобразовать в эту форму.) Во-вторых, предусматривалось повышение зарплаты ученых в 2008 г. в среднем до 30 тыс. руб. в месяц. Но тогда решения так и не были приняты. Прошел еще год. В 2006 г. официально были озвучены некоторые новые идеи, в том числе о превращении РАН в клуб выдающихся ученых с существенным сокращением ее административных функций, передаваемых государственному органу, а также об утверждении президента РАН, как и губернаторов, президентом страны. Единственная реализованная идея — принятие поправок к закону «О науке».

Между тем ситуация в российской науке, как известно, быстро ухудшается. Затраты на науку в расчете на одного занятого в этой сфере составляют примерно 19 тыс. долл. в год (по паритету покупательной способности) против 100 тыс. долл. в Китае, 131 тыс. в Германии, 147 тыс. долл. в Корее. В рейтинге стран по числу статей в ведущих научных журналах мира Россия находится на 11-м месте (в 1995 г. она была на 7-м), а по цитируемости еще ниже — на 19-м. Назову важнейшие проблемы организации науки, которые известны, но по ним идут бесконечные дискуссии, и нет заметных продвижений:

• соединение науки с образованием, создание так называемых исследовательских университетов;
•  концентрация ресурсов на приоритетных направлениях фундаментальных наук, реализация в этой области, кроме создания условий для индивидуального творчества, ряда крупных проектов;
•  максимальная открытость и интеграция российской науки в мировое научное сообщество и независимая научная экспертиза;
•  первоочередное и массовое развитие индустрии инноваций, коммерциализация науки.

Открытость, прозрачность сферы науки — крайне важное условие не только для ее собственного эффективного развития, но и для обеспечения общественного признания ее роли и значения. Поэтому жизненно необходима система регулярной оценки исследовательской деятельности научных организаций и вузов на базе международно признанных критериев и процедур с привлечением независимых экспертов, в том числе зарубежных, и с открытой публикацией выводов. На этой основе должны приниматься решения о поддержке отдельных организаций и научных направлений, а в случае необходимости — и об их реорганизации и даже ликвидации.

Именно на таких принципах развивается наука в ведущих странах мира. Здесь независимая научная экспертиза, отделенная от каких-либо ведомственных интересов, является одной из важнейших функций ученых и науки. У нас, к сожалению, при оценке научных достижений и определении направлений развития науки в значительной мере утеряна традиция опираться на объективное и квалифицированное мнение, которое отвечает научной этике. Ученые слишком зависимы от материальных и ведомственных интересов, от государства или фирмы.

Имеет смысл в этом ключе обсуждать роль Академии наук, реформа которой играет заметную роль в судьбе российской науки. Если она хочет управлять государственными ресурсами, тогда назначение президента РАН как госчиновника естественно. Если же она предпочитает роль гражданского института, центра научно-технической экспертизы, то должна находиться в условиях, обеспечивающих независимость. Тогда ей могут быть присущи функции, имеющиеся у Лондонского королевского общества или Национальной Академии наук США или даже Института Франции, который полностью финансируется государством, но практически не управляет научными организациями, больше соответствует роли независимой экспертизы.

Индустрия нововведений

 Общеизвестна оторванность российской науки от нужд практики. Одной из главных причин ее кризиса и существенным фактором отставания экономики является то, что в большинстве своем открытия не доводятся до коммерческого продукта. Доля затрат на технологические инновации в стоимости промышленной продукции составляет в России 1,16%, в Германии — 5, в Италии — 2,3, в Испании — 1,4%. Инновационная продукция занимает в ВВП России менее 1%, а в Италии, Испании, Португалии — от 10 до 20, в Финляндии — 30%⁶. В России в 2005 г. поступления от экспорта технологий достигли 389 млн долл., а выплаты по импорту технологий — 954 млн долл. Это соответствует примерно уровню Португалии (559 и 910 млн. долл.), тогда как, например, в Швейцарии они достигают 7,5 и 8 млрд долл., в Великобритании — 29 и 14 млрд долл., в США — 57 и 24,5 млрд долл.⁷

Учитывая, что эти показатели характеризуют, можно сказать, «чистую продукцию» торговли инновациями, они позволяют оценить масштабы отставания — минимум на порядок. Создание сильной индустрии инноваций, множества небольших предприятий, занимающихся доведением идей ученых и изобретателей до торгуемого продукта, — задача номер один для нашей экономики. Я возлагаю большие надежды на программу «Старт», реализуемую фондом И. Бортника, на создаваемые венчурные фонды, на другие начинания в этой сфере и на обобщение опыта, который позволит выявить новые жизнеспособные формы развития индустрии инновации.

Нужен весь комплекс условий. Предположим, все упомянутые выше реформы в образовании, науке, индустрии инноваций проведены, предложения реализованы. Тогда с высокой вероятностью можно утверждать, что создание в России инновационной экономики, сопоставимой по уровню с США, Европой, Японией, возможно в перспективе 20—30 лет. Но только если будут выполнены в достаточном объеме все названные условия, как непосредственно важные для инновационной экономики, так и косвенно ее поддерживающие.

Отсюда необходимы подчинение власти закону, верховенство закона и независимость суда, которые так тяжело даются нам. Отсюда и требования к политической системе, которая должна исключать злоупотребление законом и полномочиями органов правосудия и правопорядка, что предполагает недопущение чрезмерной концентрации власти и политическую конкуренцию в рамках конституционных правил. Все это называется словом «демократия», не требующим каких-либо прилагательных.

Экономическая, институциональная и политическая системы в стране, которая стремится иметь сильную, конкурентоспособную инновационную экономику, более того, ставит цель почти заново создать такую экономику в ответ на вызовы нового века, должны быть поддержаны обществом, основными его силами. Формальные институты обязаны опираться на определенные нормы социального взаимодействия, предполагающие достаточные уровни ответственности, доверия, терпимости и солидарности, усвоенные и практикуемые большинством членов общества.

В целом речь идет о весьма сложных и тонких вещах, к исследованию которых уже давно с разных сторон стремятся направить усилия социальные науки. Они обозначаются такими близкими, но не идентичными по смыслу понятиями, как социальный капитал, гражданское общество, культура.

(1) Шестая цивилизация - Африка южнее Сахары. Но я не располагаю данными по ней и для целей данной статьи могу ее не рассматривать.

(2) Martin W., Dimaranan В., lanchovichina E. Op. cit.

(3) Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. М.: Классика - XXI, 2005. С. 19.

(4) Там же. С. G2, 359.

(5) Голикова В., Долгопятова Т., Кузнецов Б., Симачса Ю. Спрос на право в области корпоративного управления: эмпирические свидетельства / Научный доклад N 148. Московский общественный научный фонд. 2003.

(6) Независимая газета. 2007. 24 янв.

(7) Индикаторы пауки: Статистический сборник. М.: Изд. дом ГУ-ВШЭ, 2007.