Научное завещание Якова Абрамовича Кронрода

Жизнь Якова Абрамовича Кронрода (1912 — 1984) вместила многое. Практическую работу по изучению и анализу различных сторон довоенного советского хозяйства (научные публикации, подготовка материалов для хозяйственных органов, с 1940 г. в качестве научного сотрудника Института экономики АН СССР); участие в Великой Отечественной войне с первых дней и до Победы (от рядового пулеметчика народного ополчения до редактора дивизионной газеты, майора Красной Армии); возвращение в Институт; проявление гражданской позиции во времена борьбы с космополитизмом и участие в дискуссии по учебнику политической экономии; создание новой научной школы политэкономии социализма и борьбу за ее развитие; безуспешные попытки преодолеть идеологический пресс и доказать необходимость реформирования хозяйственной системы; разгром научной школы Кронрода и возглавляемого им коллектива в 1971 — 1973 гг.; взлет творческой мысли и научное завещание потомкам в последние годы жизни. В декабре 1971 г. было разгромлено созданное Я. А. Кронродом направление в экономической науке. Этот разгром, по существу, закрыл возможные альтернативные направления изучения социально-экономического состояния и перспектив страны, которые развивались в Институте экономики РАН (АН СССР) в секторе общих проблем политэкономии социализма, возглавляемом Кронродом¹.
Основные выводы справки, на основе которой было принято решение, заключались в том, что согласно концепции Кронрода:

• социализм в СССР представляет собой строй социально-экономического неравенства;
• у нас сохраняется еще эксплуатация;
• у нас нет основы для морально-политического единства народа;
• у нас нет основы для дружбы народов;
• у нас нет и долго еще не будет материальной базы для зрелого развитого социализма.

Сотрудники сектора рассматривали социализм как самостоятельный способ производства, а не как фазу коммунизма². Правду о советском строе они обосновывали, конечно, в терминологически завуалированной, но вполне прочитываемой форме. Эти работы призывали к новому пониманию социализма, открывали новые направления изучения общественного строя, в котором приходилось жить. Выводы справки, по существу, отражали идеи работ как самого Я. А. Кронрода, так и сотрудников его сектора.
Я.А. Кронрода, перенесшего в 1973 г. серьезнейший инфаркт (результат постоянного противоборства и буквально травли), помимо собственной судьбы особенно волновал вопрос о том, что будет с людьми, взгляды которых формировались под его научным влиянием, которые с ним работали и потому попали под обстрел агрессивных сил. Этот большой научный коллектив оказался в «подвешенном» состоянии. В секторе Кронрода работали, как тогда называли, «товарники», которых жестко критиковали как в партийной, так и в научной печати. В. Г. Венжера еще со времен его писем И. В. Сталину и известного ответа вождя в «Экономических проблемах социализма» постоянно уличали в рыночной крамоле. Подвергали партийной критике И. Н. Буздалова, Л. В. Никифорова³, Б. В. Ракитского⁴ и др. Это тревожило Якова Абрамовича. Он, в частности, писал из больницы: «Как прошло обсуждение доклада Института в МК... Очень обеспокоен тем, как обстоят дела у Л. Н.⁵».
Его опасения не были лишены оснований. В 1972 г. научный коллектив, которым он руководил, был расформирован, некоторые сотрудники подверглись суровой административной и партийной экзекуции, многие ушли из Института. Однако и после этого «проработочная кампания» не утихла. В июне 1972 г. на расширенном заседании Научного совета «Экономические закономерности развития социализма и его перерастания в коммунизм» сотрудник Института экономики РАН СССР Пустовалов И.С. выступил с докладом «О немарксистских концепциях в экономической науке и некоторых мероприятиях по их преодолению». Яков Абрамович отказался принять участие в этом обсуждении.
Интенсивно шла проработка «ревизионистских концепций» и в печати⁶. О ситуации в Институте экономики в это время известно из письма Я. А. Кронрода на имя его директора Е. И. Капустина от 23 декабря 1975 г.
«...С 1972 по 1975 г. я был последовательно освобожден от руководства сектора общих проблем политической экономии социализма, почти два года не утверждался в должности старшего научного сотрудника (после тридцати лет работы в этой должности в Институте, опубликования двадцати монографий и более пятисот печатных листов научной продукции), выведен из Ученого совета Института, освобожден от обязанностей заместителя председателя Научного совета, освобожден от обязанностей заместителя председателя Ученого совета по проблемам политической экономии социализма, перестал привлекаться не только к формированию каких-либо научных докладов и коллективных трудов Института, но даже к их обсуждению, полностью отстранен от научного общения с аспирантами. Не знаю, как долго и в каких формах еще будет продолжаться эта очевидная дискриминация меня как ученого-политэконома. Однако могу с уверенностью сказать, что практика административного отсечения ученого, труды которого представляют вполне определенное научное направление в политической экономии социализма, от коллективной деятельности Института не согласуются с принципами развития науки».
Сложившееся положение, по сути дела, лишало Якова Абрамовича возможности вести нормальную научную дискуссию со своими оппонентами и полностью выводило его из официально принятых форм научной жизни. Между тем он был полон творческих планов, например доделать «заветную рукопись» «Экономический строй социализма». (Ее не печатали в течение многих лет.) На первом обсуждении рукописи Кронрод характеризовал свою работу как постановочную, требующую дальнейшего углубленного исследования в понимании социализма как особого способа производства.
С критикой предложенной Кронродом концепции социализма выступил А. И. Пашков. Зарубежные социологи отметили глубинные корни характера критики Пашкова в адрес Кронрода⁷.
«...Расхождение во мнениях А. Пашкова, члена-корр. АН СССР, и Я. А. Кронрода, одного из старейших научных сотрудников Института экономики АН СССР, заслуживает интереса потому, что оно затрагивает основные вопросы советской системы и обычных присущих ей вещей... Если расценить эту критику как схоластический спор без практического содержания, то это значит игнорировать то огромное значение, которое всегда придается марксистско-ленинской идеологии, так как только она, как это имеет место в настоящее время, может обеспечить правовое положение советской системы. Советская действительность и идеологически зафиксированная телеология должны соответствовать друг другу, это не подлежит сомнению и является для Пашкова аксиомой... В этом главное: Кронрод ослабил некоторые из подобных притязаний советской системы и таким образом пытается оправдать лишь еще с трудом отрицаемые фактические явления — тем самым имеет право быть то, что есть на самом деле... Главное заключается не в том, что сказал Кронрод, а в том, к чему логически может привести его понимание взаимоотношений в этой структуре».

Актуальные вопросы и ответы

Развивая свою позицию, Яков Абрамович пришел к выводу, что социально-экономическая структура нашей страны не соответствует социалистическим идеалам. Это духовное прозрение запечатлено в его небольшой работе «Соцолигархизм как псевдосоциализм XX века»⁸. Причем этот очерк, как ни странно, органически вытекал из постановок, которые содержались в его официальных разработках.
Начиная исследование, Кронрод исходил из того, что освобожденная от сталинизма социально-экономическая структура нашей страны может быть социалистической. Но пришел к совершенно противоположному выводу о тупиковой форме исторической эволюции страны на базе соцолигархизма и необходимости коренных демократических преобразований для перехода на путь исторического прогресса.
Эта работа не только эпохальна сама по себе, так как вскрывает природу социально-экономической структуры нашей страны. Большой интерес она вызывает еще и потому, что показывает, как методология и логика исследования, основанного на марксистском диалектическом методе анализа социально-экономических процессов, приводит ученого к совершенно неожиданным выводам.
Все это потребовало размышлений, пересмотра многих научных взглядов. Яков Абрамович рассуждал следующим образом.
«Все разговоры о социализме в любом его научно-официализированном оформлении — это ложь; так же как и защита официальной идеологии о социализме в нашей стране. Что делать? Перестать заниматься проблематикой, связанной с пониманием сущности социализма? ...Нет, не могу оставить эту тему. Я к ней шел всю жизнь. Это, во-первых. Во-вторых, сейчас среди молодежи (о старшем поколении нет смысла говорить), вероятно, нет научных работников, способных понять сущность социализации. Значит, должен я. Но для этого мне многое надо сделать, сначала пересмотреть методологию социологического анализа, хотя мне шестьдесят лет и у меня ограниченный срок пребывания на этом свете (инфаркт это подтвердил). Но все же необходимо глубже осмыслить наработки мировой обществоведческой мысли. И уже после этого вновь вернуться к социалистической доктрине, имея за спиной этот багаж. .Надо прорваться к истине или хотя бы определить пути к ней. Значит, надо работать.   Необходимо решить эту сверхзадачу».
Обдумывая свою концепцию социалистического способа производства, Яков Абрамович поставил ряд вопросов о реальной социальной структуре, которая сложилась в стране. Поражает в его размышлениях их актуальность для сегодняшней России. Более 20 лет нет СССР. Россия объявила себя рыночной страной, идеологически жестко расправляющейся со всем, что было характерно для российского социализма, появились новая идеология, новые партии, новые руководители. Однако реконструкция размышлений Кронрода в вопросах и ответах, которые ученый задавал себе, используя в этом внутреннем монологе все свои социологические и политэкономические знания с учетом исторических особенностей развития страны, помогает многое понять и в сегодняшней России.
Какова природа общественной системы, сложившейся в советский период в нашей стране? Вот что писал Яков Абрамович в конце 1960-х — начале 1970-х годов: «Вряд ли эта общественная система имеет исторические аналоги. Это особый социально-экономический и политический феномен, возникший и развившийся в сложнейших перипетиях борьбы социальных сил в XX столетии. Он характеризуется появлением особого слоя в обществе — соцолигархов как доминирующей политической силы, которая определяет сущность этого общественного организма. Экономически он основывается на формальном обобществлении производства и огосударствлении всей экономической жизни.
Соединение общегосударственного обобществления решающих средств производства с тоталитарной диктариальной властью слоя, правящего государством, является монопольной социальной функцией этого слоя и исключает демократические институты и вообще всякие формы реальной политической демократии, призванные согласовывать, балансировать, защищать, уравновешивать интересы всех социальных слоев общества. Это обстоятельство превращает правящий слой (специализированный на партийном, государственном, военном, экономическом и культурном управлении) в особый привилегированный слой, который можно было бы назвать соцолигархией (социализация — обобществление и олигархия — власть немногих). Этот слой шаг за шагом становится обособленным, он превращается в господствующую над обществом силу, а его интересы, прежде всего политические и экономические, становятся доминирующими, господствующими. Он присваивает себе все растущую долю национального дохода, все более высоко поднимаясь по своему жизненному стандарту над другими слоями, и становится таким образом специфическим неоэксплуататорским слоем. Соцолигархия — порождение, продукт специфически исторического процесса перерождения надстройки, прежде всего политической власти.
.Этот неоэксплуататорский слой деформирует всю остальную социальную структуру общества. Дело в том, что соцолигархия нуждается в известной социальной опоре. Она и создает себе таковую, предоставляя материальные и социальные привилегии и прямо подкупая некоторые верхние прослойки трудящихся классов и интеллигенции. Эти последние, таким образом, обособливаются от остального трудящегося населения и противопоставляются основным его массам. В итоге создается целая соцолигархоструктура (политическая, экономическая, социально-культурная), господствующая над народом и ему противостоящая.
Положение трудящихся — рабочего класса и крестьянства, интеллигенции — в условиях соцолигархизма чрезвычайно осложнено и запутано. С одной стороны, их производственная деятельность опирается на формально социализированный базис, хотя он существенно и деформирован. С другой стороны, их возможности самодеятельности, самоуправления, удовлетворения их потребностей и реализации их интересов существенно ущемлены. Они все больше приносятся в жертву разбухающим аппетитам соцолигархоструктуры. Подавляющая масса народа в течение длительного времени не осознает своего реального положения в этой структуре.
.Рабочие, крестьяне, интеллигенция подвержены каждодневным столкновениям с произволом бюрократического аппарата, от которого их практически не охраняют какие-либо надежные и устойчивые социально справедливые нормы закона; перед лицом бюрократической и охранной машины они бесправны и все острее ощущают это свое бесправие. Осознанию ущемленности своих интересов трудящимися массами мешает не только сохранение социализированного базиса, но и вся мощь догматическо-идеологической обработки голов тоталитарным соцолигархическим режимом, которая не без успеха до поры до времени эксплуатирует обладающие исторически инерционной устойчивостью и лишь медленно, с трудом изживаемые социалистические мировоззренческие идеалы.
.. .Очевидно также, что ростки сопротивления режиму не получают сколько-нибудь заметного развития еще и потому, что нет никаких средств массовой интеграции действительного общественного мнения.
Однако как ни медленно и трудно, но паутина соцолигархической демагогии разрывается и объективные интересы трудящихся прокладывают себе путь в форме развития антисоцолигархической идеологии и постепенного складывания сил социально-политической борьбы.
Как обычно для любого складывающегося прогрессивного социально-политического движения, оно проходит ряд этапов: этап идеологического развенчания изжившего себя социально-политического и экономического порядка, обесценения его социально-политических и нравственных ценностей, потери казавшейся ранее незыблемой веры в них; этап поисков одиночками, кружками, группами (по преимуществу молодежи) выхода из идейно-политического кризиса и нащупывания путей социального возрождения, определения целей и средств борьбы за него, выработки новой идеологии; этап интеграции одиночек, кружков, групп в общее политическое движение, выработки его программы, обосновываемой новой идеологией, и развития массовых форм идеологической и социально-политической борьбы за претворение в жизнь программы сложившегося движения; этап завоевания широких масс на сторону прогрессивного движения и развития необратимого кризиса старой социально-политической системы; наконец, этап крутых революционных (либо в форме прямой насильственной революции, либо в форме парламентско-легальных мер) перемен в самой системе, ее ликвидации и замены принципиально новой системой.
Современное соцолигархическое общество находится ныне (70-е годы) на стыке второго и третьего этапов — интеграции инакомыслящих одиночек, кружков, групп в общее движение и поиски им программы движения».
Уяснив для себя природу этой общественной системы, Яков Абрамович поставил следующий вопрос: есть ли будущее у этой неоэксплуататорской общественной структуры в рамках прогрессивной исторической эволюции?
«К сожалению, будущего у этой структуры нет — это тупик исторической эволюции, поскольку она не стимулирует экономического и духовного развития общества из-за отсутствия общественных институтов политической демократии. Дело в том, что необходимость политической демократии определяется самыми глубинными потребностями современной экономической организации. Громадная сложность индустриально-производственной и экономической структуры общества, ее научно-технический уровень, вызванный к жизни научно-технической революцией, означают коренное преобразование производственных функций современного работника в общественном процессе труда, его личностной творческой активности. Без демократии в условиях олигархической узурпации и подавления демократических свобод невозможно продуктивное отправление интеллектуально-творческих функций, поскольку интеллектуально-творческие функции становятся массовыми.
В этих условиях характер производства приходит в непримиримое противоречие со всяким тоталитарным режимом, а поэтому первая закономерность, рождаемая материально-техническим базисом современного общества, — это необходимость в общенародной всеобщей политической демократии, которая рождает всеобщую демократию трудовых отношений, демократизм производственных отношений в целом.
Следующая закономерность, порождаемая и развиваемая всем ходом изменений современного индустриального общества (во всех его социально-экономических формах), — необходимость в экономической свободе производителя и коллективов производителей. Современное концентрированное и централизованное (в национально-общегосударственных и даже межгосударственных рамках) производство находилось бы в непримиримом противоречии с самой сущностью интеллектуально-творческих функций трудящихся, равно как и с элементарными требованиями политической демократии, если оно лишено было бы экономической автономии отдельного индивида, их коллективов в общественном труде, превращало бы их в автоматических исполнителей команд сверхцентрализованного экономического механизма.
Диалектика современной индустриальной и социальной структуры такова, что централизация общего стратегического плана ее функционирования и развития может покоиться лишь на полной всесторонней последовательной децентрализации экономического самоуправления каждого производственного коллектива в сочетании с полной реальной свободой личности на инициативу в общем процессе общественного труда. Это и есть демократизм производственных отношений непосредственно общественного труда, основывающийся на экономической свободе личности.
Коренной объективной необходимостью развития... является социально-культурная и духовная свобода всего общества, всех его членов, свободное и полное, ничем не стесняемое их духовное развитие и творчество, свободная реализация плодов этого творчества. Без духовной свободы личности и общества нет и не может быть ни экономической свободы, ни политической демократии. Развитие трудотворческой деятельности человека вместе с углублением его власти над природой, умножением могущества его производительных сил и на основе этих процессов все более переносит трудовые функции из сферы непосредственно материального производства в сферу духовного производства — в области науки, просвещения, здравоохранения, искусств, литературы и т. д. Здесь по самой сути этой деятельности нужна полная свобода творчества и, стало быть, неограниченный демократизм всех условий и автономия условий реализации созидающего гения человека.
Соцолигархическая структура не способна создать эти условия для саморазвития личности. В итоге возникает и углубляется непримиримое противоречие между необходимостью развития производительных сил и самих производителей, отношений между ними в рамках и на основе реализации возможностей, порождаемых современной глобальной научно-технической революцией.
Отсюда угрожающе прогрессирующее отставание соцолигархической структуры в использовании возможностей научно-технической революции. Экономический рост носит по преимуществу количественный характер; качественные сдвиги протекают вяло. Неотвратимо нарастает тенденция к проигрышу мирового социально-технического и экономического соревнования с миром развитых стран.
Соцолигархоструктура создает уныло-унифицированный удушающий духовный климат, в котором обречена протекать интеллектуальная жизнь общества; климат, противопоказанный научному и всякому иному реальному духовному творчеству. На путях прорывов интеллекта в неведомое воздвигнуты почти непреодолимые идеологически догматические и попросту полицейско-догматические надолбы. Насаждаемая и охраняемая бюрократией зачерствело-консервативная идеологическая догматика не совместима ни с чем новым; она рассматривает и третирует всякое новшество, всякое, даже самое невинное, отступление от привычных формул, как подкоп, подрыв, покушение на устои, на догматы бюрократического символа веры, как опасную, подлежащую немедленному пресечению и беспощадному искоренению ересь. Соцолигархоструктура поощряет подмену создания реальных ценностей (будь то наука, искусство, литература и т. д.) фальсификатами, суррогатами, единственное назначение которых — обслуживать сокрытие, маскировку паразитически-эксплуататорской сущности соцолигархизма».
Рассмотрев неоэксплуататорскую сущность сложившейся общественной системы в нашей стране и придя к мнению о тупиковом характере ее развития, Яков Абрамович попытался дать ответ на вопрос: была ли страна обречена именно на такой путь развития после Октябрьской революции 1917 года?
«Объективно были возможны три принципиально различных пути социально-политического развития, становление трех типов социально-исторических структур пореволюционного общества. Первый путь — буржуазно-демократический. Второй путь — последовательно-социалистический — создание экономики, социального и политического строя социализма; социалистическое преобразование общественных отношений; утверждение развитой демократии. Третий путь — соцолигархический, предполагающий перерождение демократической диктатуры пролетариата в диктатуру его партии над пролетариатом и другими трудящимися; превращение этой последней в персональную диктатуру».
Анализ социально-политической структуры позволил связать воедино субъективные и объективные закономерности развития соцолигархической системы: была ли соцолигархическая структура порождением только личной диктатуры Сталина или здесь более сложные причинно-следственные зависимости?
«Историческая случайность сыграла трагическую роль с судьбами русской Революции, подбросив ей в решающий, переломный момент ее развития смену лидеров: смерть Ленина и приход к абсолютной власти Сталина. Конечно, на Ленине лежит тяжелая ответственность за культивировавшуюся им долгое время (и до и после революции) глубокую недооценку роли демократии для победы социализма — демократии и в партии, и в государстве, и за то, что у кормила власти с его ведома и по его выбору оказались как носители бюрократических милитаристских тенденций — будущие соцолигархи (Сталин), так и люди, которые были не в состоянии рассмотреть эту опасность и дать ей отпор (Зиновьев, Троцкий, Каменев, Рыков, Бухарин и др.). Однако Ленин, решившийся на введение нэпа, ясно видел (об этом говорят все доступные изучению документы и материалы) политические и социальные опасности бюрократического милитаристского перерождения. Сталин был плоть от плоти бюрократического милитаристского аппарата, каким он вышел из военного коммунизма. Опираясь на нарождавшийся соцолигархический слой, Сталин пустил в ход эти методы. Аппарат власти еще больше централизовывался и бюрократизировался; железной рукой выкорчевывались остатки демократизма. Олигархо-бюрократические силы и тенденции быстро и надежно консолидировались.
Таким образом, отнюдь не Сталин породил, создал, насадил соц-олигархию, а, напротив, милитаристско-бюрократическая тенденция, подхваченная и оседланная Сталиным. превратила в свою очередь Сталина в персонального диктатора — продукт и орудие соцолигархизма.
Персональная диктатура, став политической реальностью, подчиняется своим особым законам укрепления и функционирования. Она нуждалась в монолитной опоре. Из порождения соцолигархизма она должна была сделаться ее демиургом, всесильным создателем. Ее и только ее рукой соцолигархия должна была быть пожалована.».
Думая о будущем страны, Яков Абрамович постоянно возвращался к вопросу о конкретных путях преодоления противоречий соцолигархической структуры и исторических альтернативах ее развития: означает ли все это, что безысходный исторический тупик соцолигархизма не только возможен, но и фатален, что ему нет исторической альтернативы?
«История не знает внеальтернативных путей движения. Исторический процесс всегда есть лишь реализация одной из многих возможностей в итоге возобладания в борении того или иного сочетания факторов, сил — объективных и субъективных, закономерных и случайных форм, стихийных и целенаправленных процессов.
Как структура неоэксплуататорская, соцолигархизм характеризуется, прежде всего, глубочайшим внутренним антагонизмом низов и верхов, их коренных интересов; их антагонизм — постоянно действующее противоречие всей социально-экономической жизни соцолигар-хического режима, и потому он неизбежно родит силы сопротивления низов, развивает их потенции борьбы за свои интересы, неизбежно взращивает силы оппозиции господствующей системе. И как бы медленно, робко и спорадически поначалу, но силы эти неизбежно должны расти, развиваться, проламывая заградительные стены, воздвигнутые на пути их формирования и реализации практикой соцолигархизма (от замаскированной эксплуатации и социальной демагогии до тотальной системы подавления инакомыслия). Они, эти силы, неизбежно вынуждены искать и, в конечном счете, найдут формы социального и политического действенного проявления. Их властные требования и нарастающие практические действия еще будут потрясать до самых оснований всю структуру соцолигархизма, а при благоприятном историческом стечении обстоятельств — не только потрясать, но и разрушать весь этот гниющий режим. Такова реальная подлинно социалистическая альтернатива соцолигархическому тупику».

Работа на будущее

Работа «Соцолигархизм как псевдосоциализм XX века» стала рубежом в творчестве ученого и наложила отпечаток на всю его дальнейшую научно-исследовательскую работу. Она дала «второе дыхание» его творчеству. Вынужденная после «проработки» общественная изоляция в определенной мере сыграла положительную роль в творчестве Якова Абрамовича, поскольку давала время для углубленной разработки проблематики, которая занимала все его мысли.
В этот период ученый пытался прогнозировать будущее социалистической идеи в мировом историческом процессе. Для этого нужно было критически пересмотреть, переоценить основы марксистско-ленинской социологии, более глубоко и полно освоить современные историко-социологические системы в западных странах, выяснить влияние особенностей развития стран третьего мира на характер мировой цивилизации в целом и развитие социалистической идеи в частности.
Яков Абрамович изучал социологическую, историческую, экономическую литературу по интересующим его вопросам — монографии и периодические издания на русском, английском и французском языках. Его интересовало, какие социально-экономические условия позволят человечеству выжить в кризисное время, кризисное как для Запада, так и для Востока, как для развитых, так и для развивающихся стран. По его мнению, возникшие в конце XX в. глобальные социально-экономические проблемы затрагивали интересы всего человечества, а в перспективе и его будущее, то есть имели общечеловеческий характер. К ним он относил проблемы, которые проявляют себя как объективный фактор развития во всех основных регионах мира, проблемы, нерешенность которых создает угрозу будущему человечества, а также проблемы, для решения которых необходимы сопряженные, объединенные усилия всего мира из-за невозможности решить их только в местном или региональном масштабе. Именно совокупность всех этих обстоятельств определяла необходимость коллективистско-социалистических начал в решении этих вопросов.
Яков Абрамович считал социализм единственно возможной формой выживания человечества. И в этом смысле тупиковой формой исторической эволюции, по его мнению, были не только социальные структуры, сложившиеся в нашей стране, но и социальные структуры Запада в их чисто капиталистическом варианте ХХ в., которые обеспечивали интересы своих государств за счет расхищения ограниченных ресурсов третьих стран. Суммируя всю совокупить этих взглядов о судьбах социализма в рамках мирового исторического развития, ученый пришел к выводу, что осмысление этих процессов требует не только длительного времени, но и свободы, то есть подобная работа может быть написана только как неподцензурная с неизвестными сроками ее опубликования.
Однако работа на будущее не вполне устраивала Якова Абрамовича, потому что, по его мнению, наука развивается, если многие научные работники занимаются одинаковыми проблемами. И потому он использовал легальные возможности, которые предоставляла система, для анализа истинных закономерностей социально-экономического развития⁹. Как старший научный сотрудник вел работы по тематике сектора, участвовал в дискуссиях с представителями СОФЭ¹⁰. Но больше его интересовали социологические аспекты политэкономического анализа, в частности взаимосвязи исторического материализма и политической экономии социализма и проблеме противоречий¹¹; проблемы развития производительных сил на базе научно-технического прогресса¹²; проблемы производительного и непроизводительного труда в условиях научно-технического прогресса¹³.
И все же основным научным результатом этого периода стали размышления о судьбах марксистской доктрины исторического развития (ее плюсах и минусах), его понимание судьбы социалистической идеи в рамках марксистской концепции исторического развития как естественно-исторического процесса. Возможность такой реконструкции основывается на анализе подготовительных материалов, не реализованных при жизни автора. Часть этих материалов (естественно, не всех — обобщение всего объема подготовительных материалов потребовало бы специального монографического исследования) была использована для освещения (краткого, базирующегося на черновых набросках) ряда проблем, в которых сохраняется стиль этих авторских подготовительных набросков — иногда отрывистый, категоричный, лишенный какого-либо словесного украшательства и лакировки¹⁴.
Представляется целесообразным выделить три основных вопроса, которые наиболее часто звучат в черновых записях. Это, во-первых, оценка марксистской социологии (ее положительных и отрицательных сторон) и необходимость новых подходов к социологическому анализу. Во-вторых, анализ основных противоречий мировой цивилизации в XX в. и представляющих их общественных сил. В-третьих, характеристика места и значения Октябрьской революции и общественной структуры, сложившейся в результате этого социального взрыва в нашей стране, в историческом развитии XX в.
Яков Абрамович всесторонне проанализировал марксистскую социологию, так как она наложила отпечаток на всю обществоведческую мысль XX в. Недостатки марксистской социологии, которые с особой полнотой проявились именно в XX в., ученый видел в следующем.

1. Евроцентризм, прямолинейность социологических зависимостей: из теории прибавочной стоимости выводились революционность пролетариата, не учитывались этические, социально-культурные и психологические факторы, недооценены эволюционные факторы развития демократии и переоценена роль насилия в историческом развитии («повивальная бабка истории»).
2. Механическая экстраполяция, выводимая из теории обнищания и революционных начал истории развития человечества (и опыта Французской революции и революции 1848 г.), на исторические процессы в перспективе (полностью ошибочна в этом свете трактовка опыта Парижской коммуны), теория «пролетарской революции» и «диктатуры пролетариата» как движущей силы развития производительных сил; полное игнорирование «крестьянского океана» планеты, в том числе и в Европе, и отсюда неверная концепция созревания всех условий для так называемой пролетарской революции в середине XIX в., по крайней мере в Европе.
3. Неумение сделать реалистичные выводы о классовых отношениях, возникающих на основе высокого уровня развития производительных сил; непонимание профессионально-экономических мотивов борьбы трудящихся с буржуазией. Поднимая некогда покорные массы пролетариата (христианское смирение) на борьбу против экономического угнетения, марксизм направил высвободившуюся энергию лишь на улучшение материального положения рабочих. Мораль, основанная на эвдемонизме и гедонизме, стала впоследствии серьезным препятствием на пути к социализму, так как материальное положение рабочих в развитых странах постоянно улучшалось.

На вопрос, можно ли считать, что последователи К. Маркса преодолели эти заблуждения, Яков Абрамович отвечает отрицательно. Анализируя взгляды деятелей III Интернационала (большевиков, и прежде всего В. И. Ленина), ученый пришел к выводу, что его представители, в определенных отношениях ревизовав марксизм, одновременно развили и взяли на свое «теоретическое вооружение» его самые худшие стороны¹⁵. Ревизия марксизма проявилась прежде всего в отрицании материалистического понимания исторических закономерностей развития. Отсюда постановки о возможности пролетарской революции в крестьянской стране при любом «среднем развитии капитализма», необоснованный тезис о «временной стабилизации капитализма». С этим связана недооценка роли производительных сил в эволюционном преобразовании государственно-монополистического капитализма в социализированную смешанную экономику, возникшую в развитых странах во второй половине XX в.
Ревизуя основы марксистской концепции исторического развития, ленинизм вместе с тем развивал положения марксизма об особой роли насилия в историческом процессе, преувеличивал значение субъективного фактора в истории. Отсюда постановки о всесилии партии нового типа, о роли Октябрьской революции как детонатора мирового революционного процесса и большевизация Коминтерна, отрицание роли демократии (экономической и политической) и нравственно-духовных процессов, создающих возможность существенных сдвигов на базе эволюционных форм исторического развития.
Последователи Маркса не смогли понять движущие политические силы исторического развития XX в. По мнению Якова Абрамовича, это выразилось в неумении осмыслить глубинную природу революций в России (царской империи) и Китае, которые интерпретировались как социалистические, хотя на самом деле были крестьянскими антифеодальными. Не были выявлены интересы рабочего класса в развитых странах как интересы профессиональной борьбы за «большую долю пирога» при высоком уровне развития производительных сил.
Исходя из нового видения недостатков марксистской социологии, Яков Абрамович приступил к доработке рукописи, которая поначалу называлась «Основы общей теории развитого социалистического способа производства», а затем — «Экономический строй социализма. Основы общей теории». Однако в этой книге он старался закамуфлировать основные положения. Но это ему не удалось, о чем свидетельствует «хождение по мукам» рукописи, так и не изданной при его жизни¹⁶.
Последний год жизни Якова Абрамовича, казалось, не предвещал трагического конца, судя по его творческим планам и работоспособности. Он планировал большую работу «XX век» (материал накоплен, сложилась основная концепция) как неподцензурную. Правда, он понимал, что это работа «в стол», но надеялся, что появится возможность опубликовать ее, тогда его мысли пригодятся политэкономам нового поколения.
Однако этого не случилось. Яков Абрамович умер 19 августа 1984 года.
Работы большого ученого опубликованы, хотя еще не разобран архив. Происходящие в мире события возрождают надежды на то, что научное завещание Якова Абрамовича Кронрода будет востребовано.

---

¹ Этому направлению в экономической науке противостояли взгляды сотрудников кафедры политической экономии экономического факультета МГУ под руководством Н. А. Цаголова, ставшие идеологической основой решения ЦК КПСС.
² Судьба ученого и трагедия науки (К 80-летию со дня рождения Я.А.Кронрода). М.: Наука, 1992. С.153.
³ См.: Голиков В.А. Итоги и перспективы. Сельское хозяйство после мартовского Пленума ЦК КПСС. М.: Издательство политической литературы, 1967.
⁴ См. статью М. Ковалевой и К. Корытова «Ошибочные позиции» в газете «Социалистическая индустрия», опубликованную 5 марта 1970 г.
⁵ Лев Васильевич Никифоров, сотрудник Института экономики АН СССР (РАН), будучи секретарем партбюро Института, в декабре 1971 г. выступил на секретариате ЦК КПСС в защиту Я.А.Кронрода и его научной школы.
⁶ Длительное время имя Кронрода в негативном плане упоминалось во многих работах не только политэкономического, но и узкоотраслевого характера. Причем в теоретических работах зачастую прямое заимствование тезисов сопровождалось жесткой критикой в его адрес.
⁷ Ost Europa. 1972. No 6.
⁸ Публикация стала возможна лишь спустя 20 лет. См.: Кронрод Я. А. Очерки социально-экономического развития XX века. М.: Наука, 1992.
⁹ Речь идет об участии в подготовке работ «Экономический строй социализма» (тема «Конечные народнохозяйственные результаты производства»), «Комплексная программа научно-технического прогресса и его социально-экономические последствия на 1976 — 1990 гг.», «Критерии и показатели экономической эффективности общественного производства при социализме».
¹⁰ См., в частности: Еще раз об экономическом оптимуме в свете методологических принципов политической экономии социализма // Плановое хозяйство. 1975. № 10.
¹¹ См., например, работы Я. Кронрода: Об экономических противоречиях // Вопросы экономики. 1977. № 3; Учение о противоречии как источнике развития и его значение в исследовании диалектики социалистических производственных отношений: (Препринт доклада). М.: ИЭ АН СССР, 1976; Проявление всеобщего закона единства и борьбы противоположностей в социалистической экономике: (Тез. докл.). М.: ИЭ АН СССР, 1982; Актуальные проблемы исследования экономического базиса // Вопросы философии. 1979. № 12.
¹² Например, см.: Кронрод Я. А. Процесс социалистического производства. М.: Наука, 1989 (опубликована посмертно); О некоторых закономерностях прогресса производительных сил развитого социализма // Экономические науки. 1981. № 7; Теоретический анализ перспектив интенсификации социалистического производства // Плановое хозяйство. 1984. № 9; Процесс социалистического производства как объект политической экономии социализма: Определяющие черты непосредственного процесса социалистического производства: (Препринт доклада). М.: ИЭ АН СССР, 1978.
¹³ Кронрод Я. А. О критериях и границах материального производства и производительного труда при развитом социализме // Плановое хозяйство. 1976. № 8; К вопросу о материальном производстве и производительном труде в условиях развитого социализма: (Препринт доклада). М.: ИЭ АН СССР, 1976.
¹⁴ Эту работу провела И. В. Можайскова в 1985 — 1987 гг. Часть материалов вошла в монографии: Кронрод Я. А. Производительные силы и общественная собственность. М.: Наука, 1987; Планомерность и механизм действия экономических законов социализма. М.: Наука,1988.
¹⁵ Я. А. Кронрод понимал, что марксизм не создавал и не мог создать развернутую теорию социализма. Историческая действительность не давала для этого материала. Более того, «вменение» основоположникам марксизма создания основ теории социализма закрывало дорогу для реального исследования проблем социализма в процессе мировой эволюции человечества. Широко распространенные представления последователей этого учения о том, что если победить «старый мир», то все остальные проблемы решатся сами собой, а социализация означает, что процессы в будущем обществе противоположны социально-экономическим основам капитализма XIX в. и связаны с ликвидацией товарного производства и денег, привели к дискредитации самой идеи социализма.
¹⁶ О накале дискуссии, о взглядах сторонников официальной науки, об аргументах последователей Я. А. Кронрода см.: Судьба ученого и трагедия науки. М.: Наука, 1992. С. 189 — 198.