Симбиоз экономической науки и практики реформирования

В работе С. Я. Чернавского большое место уделено историческому анализу проблем реформирования российской энергетики (Чернавский, 2013). Обеспечение потребителей энергоресурсами было приоритетной задачей всех планов экономического развития еще в СССР. В соответствии с ними были созданы единая система электроснабжения, обслуживающая большинство российских потребителей электроэнергии, система газоснабжения, которая связывает значительную часть потребителей газа в европейской части страны и Европе с российскими месторождениями природного газа. Построено много систем централизованного теплоснабжения. Деятельностью энергетических предприятий управляли несколько отраслевых министерств, работу которых координировали Госплан и высшие партийные и государственные органы.

Важнейшим направлением деятельности был поиск природных источников энергии, разработка которых опережала рост потребления энергии и обеспечивала экономику энергией на десятки лет вперед. По обеспеченности природным газом СССР вышел на первое место среди промышленно развитых стран. На его территории были обнаружены огромные запасы энергетических углей, правда, большая их часть расположена в Сибири. Это дало возможность покрывать спрос на электроэнергию и тепло со стороны потребителей, расположенных в азиатской части страны, за счет угля и гидроэнергии, в то время как основным источником первичной энергии для потребителей электроэнергии и тепла в европейской части страны стал природный газ.

Запасов нефти и природного газа оказалось так много, что еще в начале 1970-х годов их можно было использовать для энергоснабжения не только СССР и восточно-европейских стран, но и стран Центральной и Западной Европы. Важность экспорта энергетических ресурсов была обусловлена обострением проблем в экономике СССР, для решения которых требовалась иностранная валюта. Отечественное машиностроение не справлялось с задачами технического обновления промышленности, а сельское хозяйство — с растущим спросом на продовольствие, в том числе со стороны бывших сельских жителей, перемещавшихся в города.

К 1973 г. сложились предпосылки для трансформации роли энергетики в национальном хозяйстве: ее задачей стало не только производство энергии для отечественных потребителей, но и обеспечение экономики иностранной валютой (Чернавский, 2013. С. 232). Такая трансформация произошла в следующие шесть лет, когда на мировом рынке нефти продемонстрировал свою рыночную власть ОПЕК и мировая цена на нефть (а вместе с ней и цена на природный газ на европейском рынке) многократно выросла. Не будучи членом нефтяного картеля, СССР мог, не принимая участия в картельном квотировании поставок энергоресурсов на внешние рынки, увеличивать доходы от их экспорта не только за счет многократного повышения экспортных цен, но и путем наращивания экспорта нефти и природного газа. Если учесть, что в 1975-1985 гг. темпы роста ВВП по сравнению с предыдущим десятилетием существенно снизились, то значение экспорта энергоресурсов для экономики того периода трудно переоценить. Тем болезненнее для страны стали события 1986 г. Наиболее чувствительными оказались удары со стороны энергетического сектора. Некоторые из произошедших событий можно расценивать как случайные (такие события в истории иногда играли решающую роль).

Роль случайных факторов в реформировании экономики

Чернобыльская катастрофа (апрель 1986 г.) заставила изменить ранее принятые ориентиры развития электроэнергетики, согласно которым ядерная энергетика должна была стать основной. Освободившееся место занял природный газ. Однако к производству энергоблоков с использованием газовых турбин отечественная промышленность оказалась не готова (Чернавский, 2013. С. 228-230), что неизбежно означало потерю потенциала эффективности при сжигании природного газа. В 1986 г. по сравнению с 1985 г. мировая цена на нефть упала почти вдвое¹. Рост ее экспорта примерно на 10% не позволил компенсировать выпадающий доход.

Пойти на существенное сокращение государственных расходов советское правительство не решилось, боясь снижения экономической и политической устойчивости в стране. Пришлось прибегнуть к заимствованиям на внешних финансовых рынках. Однако «к 1988-1989 годам стало ясно, что возможность привлечения коммерческих кредитов с западных финансовых рынков сократилась... Это сделало острый экономический кризис советской экономики неизбежным» (Гайдар, Чубайс, 2011. С. 32). На мой взгляд, из этого аргумента, приведенного авторами процитированного исследования, не следует вывод о неизбежности трансформации административной экономики в рыночную. Были и другие факторы, повлиявшие на отношение к существовавшему тогда порядку. Так, возросшая «гласность» информации способствовала распространению критического отношения к марксистской теории развития экономики. Оно охватило не только широкие слои граждан, но и влиятельную часть руководства страны (Чернавский, 2013. С. 232).

Чернобыльскую катастрофу и падение мировой цены на нефть не смогли предсказать те, кто профессионально занимался прогнозированием и разработкой сценариев развития. Время наступления этих событий случайно, а сами события можно расценивать как бифуркации траекторий развития экономики и энергетики страны. (К их числу я добавил бы избрание в марте 1985 г. М. С. Горбачева генеральным секретарем ЦК КПСС.)

Кажется вполне вероятным, что если бы на Чернобыльской АЭС не был проведен злополучный эксперимент по исследованию живучести АЭС в особых условиях, если бы Саудовская Аравия решила сохранить квотирование поставок нефти на мировой рынок, а генеральным секретарем ЦК КПСС был выбран другой человек, то руководители страны отложили бы переход к использованию рыночных механизмов. Но история не имеет сослагательного наклонения.

Несомненно, руководство СССР в свете указанных событий столкнулось с очень сложными экономическими и политическими проблемами. В силу безотлагательной необходимости решить их пришлось сделать шаги, направленные на использование рыночных механизмов. Были легализованы индивидуальная трудовая деятельность (ноябрь 1986 г.), кооперативы как организационная форма экономической деятельности (май 1988 г.), аренда государственных предприятий с правом выкупа их по низким ценам (апрель 1989 г.). Анализ содержания этих и некоторых других законодательных актов показывает, что уже во второй половине 1980-х годов начались экономические процессы, которые позже стали называть «либерализация» и «приватизация». Автор оспаривает широко распространенную точку зрения, что переход государственной административной экономики к рыночной — дело рук только «младореформаторов». В этой трансформации были заинтересованы и работники предприятий, и их менеджеры (Чернавский, 2013. С. 233).

Дескриптивный и нормативный аспекты анализа реформ

Характер реформ может определяться интересами не только всего общества, но и отдельных групп граждан, а также отдельных лиц. В связи с этим возникают два аспекта анализа реформ.

Первый аспект дескриптивный. Характерные вопросы, ответы на которые ищут в рамках дескриптивного анализа: как проходят реформы, каковы их результаты, в чьих интересах они проведены (Чернавский, 2013. С. 26-28, 69-74, 76-96, 104-105, 120-131, 212-217, 227-248, 249-255, 256-259, 269-280).

Второй аспект нормативный. Автор книги исходит из того, что реформы разрабатывало государство, поскольку оно было собственником и оператором реформируемых активов, и именно оно несет ответственность за их результаты. Поэтому интересантом реформы выступает все общество (Чернавский, 2013. С. 13). В соответствии с этим нормативной целью реформы становится максимизация общественного благосостояния. Такой методический подход, принятый автором, оказывается исключительно плодотворным, поскольку позволяет не только проектировать нормативную реформу, но и оценивать отклонение реальной реформы от нормативной (Чернавский, 2013. С. 99-105, 131-158, 164-171, 174-175, 177-181, 184-186, 191-212, 217-219, 221-225, 255-256, 259-268, 281-308, 315-316).

Неизмеримость общественной ценности производимых экономикой продуктов как мотив нормативной реформы

Как было отмечено выше, несмотря на силу бифуркаций середины 1980-х годов, можно было обойтись без трансформации административной экономики в рыночную. Конечно, это привело бы к дальнейшему снижению уровня и ухудшению качества жизни большинства населения, к необходимости ужесточить политический климат в стране и другим негативным последствиям, однако государство все еще обладало достаточными средствами принуждения граждан, чтобы избежать реформирования. Также можно было ограничиться имитацией проведения трансформационной реформы.

Автор придерживается принципиальной позиции: государство, рассматривающее в качестве цели реформы именно максимизацию общественного благосостояния (оно не может отказаться от такой формулировки цели даже в чисто декларативных заявлениях), обязано устранить принципиальный дефект государственной плановой экономики — отсутствие в ней экономического механизма, измеряющего общественную ценность производимых экономикой продуктов и услуг (Чернавский, 2013. С. 14). В противном случае оно не может адекватно ни разрабатывать, ни осуществлять нормативную реформу экономики, включая энергетику. В зависимости от свойств объектов нормативная реформа должна трансформировать их в одну из целевых организационных форм взаимодействия экономических агентов: конкурентный рынок, регулируемая естественная монополия, регулируемый (или контролируемый обществом) монопольно-монопсонический рынок.

Требования к нормативной реформе

Каждая из упомянутых нормативных моделей обладает специфическими свойствами, поэтому движение к целевым моделям с помощью реформирования административной плановой экономики должно сопровождаться проведением соответствующих мероприятий. Так, движение к конкурентному рынку требует приватизации государственной собственности, либерализации рыночных отношений, разработки и укоренения в экономике институтов поддержания конкуренции на рынке. Регулирование естественных монополий сопряжено, во-первых, с диагностикой рынка на наличие на нем естественной монополии; во-вторых, с трансформацией системы регулирования. Максимизация общественного благосостояния на монопольно-монопсоническом рынке требует создания нового института регулирования рыночной цены.

В результате автор формулирует пять рекомендаций в отношении нормативных мер, которые необходимо принять, чтобы трансформировать административную экономику в рыночную (Чернавский, 2013. С. 15). Некоторые исследователи рассматривают каждое требование, например либерализацию или приватизацию, как самостоятельные реформы. Согласно такой точке зрения, и либерализация, и приватизация в российской экономике начались в 1992 г. и выглядят как шоковые реформы. Если же эти трансформации рассматривать как части более общей реформы — преобразования российской экономики в рыночную, то решения о либерализации и приватизации 1992 г. уже не выглядят шоковыми, поскольку им предшествовали упоминавшиеся выше законодательные акты о кооперации, аренде и др. Вероятно, по этому вопросу возможны дальнейшие дискуссии, но доводы Чернавского, безусловно, заслуживают внимания.

Постепенность приватизации энергетики и учет специфики ее отраслей

Приватизация в энергетике была проведена с помощью отраслевых указов, так как ее отрасли отличались друг от друга и по объему ренты в производимых энергетических ресурсах, и по риску возможных трансформационных издержек, и по ценности для государства. Опираясь на факты, автор делает вывод о постепенности приватизации энергетики, то есть об отсутствии ее шокового характера. Он объясняет это тем, что реформаторы хотели, с одной стороны, сохранить контроль государства над распределением ренты в российских энергетических ресурсах, а с другой — снизить риск трансформационных издержек в условиях большой неопределенности знаний об экономических свойствах отдельных отраслей (Чернавский, 2013. С. 16-20).

Так, нефтяная и газовая отрасли были источниками больших объемов ренты, которую можно было получить на внешних рынках. Однако если цена экспортируемой российской нефти практически не контролировалась Россией, то на европейском рынке природного газа ее рыночная власть была важным ценообразующим фактором. Это стало одним из серьезных аргументов при принятии решения о сохранении в газовой отрасли вертикально интегрированной монополии, охватывающей добычу, транспортировку (в том числе на экспорт) и распределение газа. В собственности государства остался пакет акций, позволяющий ему играть ключевую роль при принятии газовой монополией стратегических решений. В качестве дополнительного канала влияния государство ввело регулирование тарифов на газ.

В нефтяной отрасли, в отличие от газовой, государство создало несколько примерно равноценных акционерных обществ, одно из которых — «Роснефть» — было государственным. В ряде других компаний государство оставило в своей собственности часть акций. При этом была сохранена вертикальная интеграция, которая охватывала добычу, переработку нефти, транспортировку внутри России и часть розничной сети торговли нефтепродуктами. Но трубопроводный транспорт экспортных потоков нефти и нефтепродуктов остался в руках государства, что позволило использовать квотирование экспортных поставок нефти как мощный рычаг его влияния на экономическое поведение даже независимых нефтяных компаний.

Экспорт электроэнергии из России по своему масштабу был невелик, и при реформировании электроэнергетики не было проблемы извлечения экспортной ренты, как при реформировании нефтяной и газовой отраслей. Тем не менее трансформация государственной электроэнергетики в рыночную структуру (что соответствовало целям общеэкономической реформы) тоже была постепенной (Чернавский, 2013. С. 231-246).

В 1970-1980-е годы оптовые цены электроэнергии не могли обеспечить рост отрасли, так как были ниже долгосрочных издержек электроснабжения. После 1986 г. остро встал вопрос о снижении государственных бюджетных обязательств. Одним из возможных решений был перевод предприятий электроэнергетики на самофинансирование, что и произошло в 1988 г. Переложив ответственность за строительство новых электростанций на вертикально интегрированные региональные энергосистемы, государство уже в 1990 г. предполагало начать их трансформацию в акционерные общества. Это позволяло еще до 1992 г. организовать оптовый рынок электроэнергии, на котором в качестве экономических агентов действовали бы вертикально интегрированные приватизированные АО-энерго, что вело бы к формированию конкурентного рынка электроэнергии (Чернавский, 2013. С. 235-238).

Приватизация в электроэнергетике началась в 1992 г., однако траектория движения к конкурентному оптовому рынку, который все еще рассматривался как целевая модель трансформации отрасли, была существенно изменена. Чтобы сохранить в отрасли влияние федеральных органов, была образована компания РАО «ЕЭС России», в акционерном капитале которой доля государства составляла более 50%. В РАО вошли не только гидроэлектростанции, но и самые крупные и эффективные электростанции на органическом топливе, которые ранее входили в состав региональных энергосистем. Кроме того, в РАО «ЕЭС России» было передано Центральное диспетчерское управление (ЦДУ), управляющее работой всех электростанций. На базе оставшихся в региональных энергосистемах электростанций (в основном ТЭЦ) были созданы 75 региональных компаний АО-энерго, в большинстве которых доля государственной собственности была порядка 49%.

Такая структура позволяла некоторым АО-энерго торговать излишками электроэнергии на оптовом рынке по договорным ценам. Однако в 1995 г. с принятием законов о естественных монополиях и акционерных обществах эта возможность была ликвидирована. Почти все АО-энерго стали дочерними компаниями РАО «ЕЭС России», а цены на электроэнергию — регулируемыми. Только в 2001 г. было принято решение о дальнейшем реформировании отрасли и создании в ней конкурентного рынка электроэнергии, однако на его реализацию ушло семь лет, до ликвидации в 2008 г. холдинга РАО «ЕЭС России».

Была ли электроэнергетика к моменту ее приватизации естественной монополией?

Общественная ценность приватизации электроэнергетики оспаривается рядом российских экспертов, которые считают созданную в СССР систему электроснабжения естественной монополией, разделение которой на части сопряжено с потерей общественного благосостояния (Чернавский, 2013. С. 239-240). Существует также мнение, что наибольший вклад в разрушение естественной монополии в электроэнергетике внесла реструктуризация отрасли (так называемая «реформа Чубайса»).

В рассматриваемой монографии дается научно обоснованный ответ на вопрос, было ли производство электроэнергии в России естественной монополией в 2000-2001 гг. — до начала следующего этапа трансформации электроэнергетики, который состоял в разделении активов отрасли на множество генерирующих единиц и федеральную сетевую часть. Была разработана математическая модель производства электроэнергии компаниями АО-энерго, параметры которой с помощью эконометрических методов были оценены на данных об их фактическом функционировании. Полученные статистически значимые оценки показали, что с ростом размера компании экономия от масштаба производства электроэнергии снижается (Чернавский, 2013. С. 249-256).

Следовательно, если на рынке действуют крупные компании, то в интересах общества не следует полагаться на экономию от масштаба. От конкуренции на рынке, организация которой предполагает разделение системы электроснабжения на части, можно ожидать большей общественной эффективности. Однако автор ставит для реформаторов важный вопрос: даже если производство электроэнергии не является естественной монополией, следует ли организовывать ее конкурентный оптовый рынок?

О начальных и граничных условиях успешности трансформации электроэнергетики

В рассматриваемой монографии показано, что для успешного преобразования электроэнергетики требуется ряд условий, отсутствие которых может свести на нет преимущества конкурентного рынка по сравнению с ценовым рыночным регулированием. Так, необходимо иметь независимую от участников рынка систему диспетчеризации электрической нагрузки. В 2000 г. такая система отсутствовала, однако данное условие (сформулировано в: Львов, Чернавский, 2000) позже было реализовано.

Чтобы снизить риск проявления на оптовом рынке электроэнергии рыночной власти участников, не должно быть ограничений на передачу электроэнергии в пределах территории, обслуживаемой оптовым рынком. Это условие не было выполнено. Более того, как установил автор, в некоторых территориальных объединениях суммы установленной мощности электростанций было недостаточно, чтобы исключить в них появление эффекта масштаба.

В монографии приводятся и другие условия, выполнение которых позволяло снизить риск неудачи реформы электроэнергетики. По всей видимости, в проекте реформ эти условия не рассматривались. Тем важнее выяснить, насколько успешной была попытка создать конкурентный оптовый рынок электроэнергии. Дело в том, что в последнее время в докладах на различных конференциях и семинарах получила распространение точка зрения, согласно которой эта попытка оказалась неудачной. Такое мнение обусловлено процессами слияний и поглощений генерирующих компаний, что сужает возможности для конкуренции на рынке электроэнергии. Однако научных доказательств полезности этой тенденции для общества в целом не представлено.

Конкурентен ли созданный оптовый рынок электроэнергии?

В монографии с помощью моделирования поведения участников рынка и эконометрического оценивания эмпирических данных ответ на поставленный вопрос был получен для двух ценовых зон оптового рынка электроэнергии (Чернавский, 2013. С. 269-280). Выяснилось, что гипотеза о конкурентности обеих зон рынка удовлетворяет в краткосрочной перспективе статистическим критериям, используемым для оценки правдоподобности гипотез. Это означает, что конкуренция на оптовом рынке электроэнергии — эффективный экономический механизм с точки зрения интересов общества по сравнению с ценовым регулированием. (Анализу эффективности ценового регулирования естественных монополий в книге уделено много внимания, но к этому вопросу я вернусь позже.)

Автор резонно задает вопрос: почему при отсутствии некоторых условий успешности реформы электроэнергетики, при том что на рынке происходили слияния и поглощения, он оказался близким к конкурентному? Дело в том, объясняет он, что оптовый рынок электроэнергии отличается от большинства других продуктовых рынков: в нем действует встроенный механизм снижения издержек производства электроэнергии — независимая система диспетчирования. Именно она обеспечивает конкурентность рынка.

Однако Чернавский отмечает, что по своей природе независимый диспетчер — системный оператор — снижает издержки производства электроэнергии только в краткосрочной перспективе. В долгосрочной перспективе этот встроенный оптимизационный механизм не дает такого эффекта. Поэтому в книге рассматривается проблема снижения издержек производства не только в краткосрочной, но и в долгосрочной перспективе (Чернавский, 2013. С. 208-308). Автор указывает несколько направлений решения этой проблемы. Одно из них — использование технологии совместного производства электроэнергии и тепла на базе газовых турбин средней и малой мощности — исследовано очень подробно. По существу, создана новая теория оптимального использования соответствующих энергоустановок в условиях переменных электрических и тепловых нагрузок.

О реформировании газовой отрасли в России

Этой проблеме посвящена четвертая глава монографии. В ней автор выступает в качестве «чистого» аналитика, не принимавшего непосредственного участия в реальных процессах реформирования. Однако и здесь он не отступает от принятого принципа: государство, проводящее реформу, обязано делать ее в интересах общества, а не отдельных компаний или влиятельных групп. Именно с этих позиций в книге оцениваются планы трансформации газовой отрасли. Таким образом, автор рассматривает варианты проведения нормативной (общественно эффективной) реформы, сравнивая их с фактическим положением дел.

Если в электроэнергетике был создан конкурентный оптовый рынок электроэнергии (хотя и с некоторыми задержками и использованием даже антирыночных мер), то в газовой отрасли сохранилась монополия «Газпрома», при этом не только на российском рынке, но и при экспорте газа. «Газпром» также диспетчировал режим работы всех газопроводов и осуществлял допуск в магистральные газопроводы независимых производителей газа, доля которых в его общей добыче была незначительной. «Газпром» постоянно сталкивается с тем, что наибольшую часть доходов от продажи газа он получает, экспортируя его на европейский рынок, хотя больше газа поставляет российским потребителям (Чернавский, 2013. С. 181). Снизить величину упущенной прибыли можно с помощью либерализации российского рынка газа. Это, видимо, стало основной причиной принятия соответствующего решения при сохранении монополии «Газпрома».

С помощью математической модели, позволяющей анализировать рыночные равновесия, и эмпирических данных автор рассчитывает последствия либерализации рынка газа. Он приходит к выводу, что это приведет к повышению цен для российских потребителей до уровня монопольной цены и не соответствует общественным интересам (Чернавский, 2013. С. 181-191). Не отвечает этим интересам и использование при формировании внутрироссийских цен на газ принципа равной доходности, который тождествен известному принципу net-back, когда за основу взяты экспортные цены российского газа (Чернавский, 2013. С. 185, 199).

Далее автор рассматривает принципиальный вопрос: если на рынке газа действуют доминирующая компания «Газпром» и небольшое число независимых производителей газа, то можно ли рынок организовать так, чтобы на нем формировались общественно оптимальные равновесные рыночные цены? В результате всестороннего исследования на математических моделях автор дает утвердительный ответ на этот вопрос. Он приходит к модели трехсекторного рынка, где наряду с регулируемым сектором, в котором действует один «Газпром», функционируют свободный сектор, где продажи осуществляются по нерегулируемым ценам только независимыми производителями газа, и относительно небольшой балансирующий сектор со свободными ценами на газ, где действует лишь «Газпром». Чтобы снизить риск роста цен на газ, в газовой отрасли нужно создать независимого системного оператора и разработчика балансов газа (Чернавский, 2013. С. 212). Трехсекторный рынок рассматривается как промежуточная структура, дальнейшая трансформация которой будет зависеть от интенсивности развития сети газопроводов. В случае их развитой и плотной сети в перспективе можно поставить вопрос о выборе оптимального маршрута газоснабжения. Тогда может быть эффективным отделение добывающих активов отрасли от транспортных. Альтернатива — сохранение вертикально интегрированных компаний с наличием регулируемого сектора на рынке.

Говоря о нормативном реформировании экспорта российского газа, автор перечисляет основные результаты в этой области (Чернавский, 2013. С. 212-223). Их практическая значимость, особенно в сегодняшних условиях, исключительно велика, и читателю будет полезно с ними ознакомиться. Отмечу только, что и в этом вопросе автор отстаивает приоритетность долгосрочных экономических интересов российского общества по сравнению с краткосрочными экономическими и политическим выгодами.

О реформировании ценового регулирования естественных монополий

Некоторые виды экономической деятельности в энергетике остаются естественно монопольными, следовательно, регулируемыми. Автор правильно отмечает, что даже в проекте трансформации электроэнергетики проблема повышения эффективности ценового регулирования практически не была сформулирована. В то же время если с точки зрения интересов общества регулирование будет неэффективным, то оно может привести к неэффективности всей реформы энергетики.

В книге впервые в литературе эмпирически оценивается реакция российского регулятора естественных монополий на рост предельных издержек производства электроэнергии и газа, а также темпов инфляции в стране. Автор показывает, что регулятор не может полностью компенсировать асимметрию информации об издержках регулируемых энергетических компаний. Это делает актуальным реформирование ценового регулирования в стране.

Реформирование ценового регулирования рынка нефтяного попутного газа

Автор выявил, что рациональное стремление государства использовать экономию от масштаба при переработке нефтяного попутного газа (НПГ), извлекаемого еще в СССР на крупнейших месторождениях нефти в Западной Сибири, привело в дальнейшем (при приватизации нефтяной промышленности в России) к формированию регулируемого российского рынка НПГ (Чернавский, 2013. С. 118-121). Института регулирования такого специфического рынка в общественных интересах не существовало, и в экономической теории он не был рассмотрен (из-за отсутствия самого рынка НПГ).

В главе 3 предложено обоснование института регулирования рынка НПГ, приведены результаты его анализа и использования. Этот раздел представляет исключительный интерес, поскольку в нем показано, как для разрешения реальных споров между участниками монопольно-монопсонического рынка НПГ была разработана и научно обоснована траектория развития, что позволило не только отстоять общественные интересы, но и трансформировать экономическое поведение участников рынка в нужном для общества направлении.

История показала, что эффективность развития цивилизации основана на симбиозе науки и практики. Любые трансформации общества требуют тщательного научного обоснования, а теоретические разработки должны быть подкреплены их воплощением на практике.

Эта аксиома верна и для экономического развития. В основе экономических реформ должен лежать научный подход как сочетание теоретического анализа и изучения фактического состояния дел. При этом общие принципы должны сопровождаться конкретными требованиями, которые могут повысить вероятность успешной реализации реформ.

Монография С. Я. Чернавского охватывает широкий спектр актуальных проблем современной российской экономики, в частности, в одном из самых значимых ее секторов — энергетике. В своем исследовании автор опирается на эмпирические данные, отражающие опыт СССР, России и других стран. Модели, представленные в книге, нацелены на создание эффективного механизма управления развитием экономики в целом и ее отдельных отраслей. Монография представляет собой образец исследовательской работы, имеющей большое значение для решения научных и практических задач.

¹ Цена на нефть 1 апреля 1986 г. упала до 10 долл./барр.

Список литературы

Гайдар Е., Чубайс А. (2011). Развилки новейшей истории России. М.: ОГИ. [Gaidar Е., Chubais А. (2011). The Road-Forks of Modern Russian History. Moscow: OGL]

Львов Д. С., Чернавский С. Я. (2000). О реформах в российской электроэнергетике // Экономическая наука современной России. Jsfe 2. С. 53 — 60. [Lvov D. S., Chernavsky S. Ya. (2000). On the Reforms in the Russian Power Industry // Ekonomicheskaya Nauka Sovremennoi Rossii. No 2. P. 53 — 60.]

Чернавский С. Я. (2013). Реформы регулируемых отраслей российской энергетики. М.; СПб.: Нестор-История. [Chernavsky S. Ya. (2013). Reforms of the Energy Regulated Branches in Russia. Moscow; St. Petersburg: Nestor-Historia.]