Позитивная реинтеграция как способ развития малого и среднего предпринимательства

---

Социокультурный подход к экономической модернизации предполагает выработку специфических решений, видов политики и средств их реализации для конкретной страны с учетом траектории ее развития, особенностей социального и культурного капитала. Вместе с тем данный подход позволяет сформулировать общие гибкие принципы выработки экономической политики: с одной стороны, их можно адаптировать к конкретным условиям той или иной страны, а с другой — они способны инкорпорировать своеобразие ее социокультурного профиля. В рамках исследований, реализованных группой российских и казахстанских ученых в 2007—2011 гг., эти принципы были обобщены в концепции позитивной реинтеграции¹ и применены в Казахстане для подготовки мер по поддержке развития малого и среднего предпринимательства, а позднее — и в России для оптимизации присутствия государства в экономике в рамках доработки Стратегии социально-экономического развития России до 2020 г. (2011 г.). Мы рассматриваем позитивную реинтеграцию вне рамок какой-то одной политики или системы мер по ее реализации — скорее это процесс позитивной трансформации социального контракта с вовлечением всех заинтересованных общественных, деловых и властных групп. В этом смысле данный процесс близок по своей сути к поиску той или иной формы национального консенсуса, выступающего важным фактором модернизации², но касается прежде всего не целей долгосрочного развития, а способов их достижения (принципов выработки той или иной политики). Другими словами, позитивная реинтеграция — инструмент (в широком смысле), нацеленный на совершенствование институциональной среды в трансформирующихся экономиках для снятия блокировки, удерживающей страну на инерционной траектории, и перехода на более «высокую», модернизационную траекторию развития.

Модернизация и роль малого и среднего бизнеса

Экономическая модернизация предполагает активизацию различных общественных и деловых групп, в том числе субъектов малого и среднего бизнеса (МСБ). При этом их потенциал в постсоветских трансформирующихся экономиках зачастую реализуется недостаточно, поскольку скован административными барьерами, обескровлен административными и коррупционными рентами. Вместе с тем нельзя недооценивать роль субъектов МСБ в решении экономических и социальных проблем, стоящих перед трансформирующимися экономиками. МСБ выполняет ряд социально значимых функций, в реализации которых он имеет преимущества по сравнению с другими экономическими субъектами.
Во-первых, предприятия МСБ вносят значимый вклад в стабилизацию социальной ситуации в стране, смягчая наиболее острые проблемы, которые связаны с ростом социальной напряженности и обеспечением занятости населения; при этом не нужны значительные затраты со стороны государственного бюджета. Во-вторых, субъекты МСБ производят и поставляют широкий спектр товаров и услуг, создают новые рынки (расширяют ассортимент товаров и услуг). В-третьих, МСБ содействует повышению общеэкономической эффективности, выступая в качестве субподрядчика, поставщика крупных предприятий и способствуя снижению трансакционных издержек взаимодействия субъектов на рынке, поскольку он гибко и оперативно реагирует на изменение внешних условий, динамично меняющиеся запросы и потребности разнообразных клиентских групп.
Описанные преимущества МСБ, по сути, выступают положительными внешними эффектами для других общественных групп, повышая совокупное общественное благосостояние. Следовательно, создание благоприятного делового климата для развития предпринимательства становится ключевой задачей как сектора МСБ, так и экономики в целом. Напротив, излишнее административное давление на субъекты МСБ не только наносит прямой ущерб их деятельности (увеличиваются прямые и косвенные издержки), но и блокирует положительные внешние эффекты для всей экономики и социальной сферы страны.
С начала 2000-х годов попытки ослабить негативные эффекты для МСБ предпринимались, как правило, в рамках парадигмы дебюрократизации, основной целью которой было снижение административных барьеров посредством «оттеснения» бюрократии. Десятилетний опыт показал, что данный подход дает ограниченный эффект. Так, в российском случае в некоторых сферах действительно удалось снизить трансакционные издержки почти на треть, однако выгоды от этого «достались» преимущественно среднему (а не малому) бизнесу. К тому же внутри бюрократических групп влияние перераспределилось от более слабых (которые и были дефакто оттеснены) к более сильным (например, правоохранительные и фискальные органы в принципе не подпадали под действие законодательства о дебюрократизации), а общий уровень нагрузки на бизнес со временем только вырос. Можно назвать несколько причин подобного «затухающего» эффекта политики дебюрократизации.
Во-первых, концепция соответствующих мер не предусматривала компенсации «проигрывающей» стороне, что негативно сказывается на качестве проектируемых институциональных изменений и их воздействии на экономическое благосостояние целевой группы.
Во-вторых, если меры по дебюрократизации охватывают не весь спектр контрольно-ревизионных органов (включая силовые и фискальные), то происходит перераспределение ресурсов между группами интересов, но административное давление на бизнес не снижается, особенно в среднесрочном периоде. При этом оно смещается из правовой сферы во внеправовую.
В-третьих, если реформы не сопровождаются повышением прозрачности и подконтрольности действий как бюрократических структур, так и самого бизнеса, то нет улучшений в сфере государственного и муниципального заказа, тендеров, закупок. (Большое внимание в последние годы к теме госзакупок в целом и закона 94-ФЗ в частности хорошо иллюстрирует этот тезис.)
В-четвертых, существуют благоприятные условия для «злоупотребления дебюрократизацией». Например, недостаточный контроль может привести к негативным последствиям для потребителей и отрицательному отбору: недобросовестные поставщики будут вытеснять с рынка всех остальных.

Негативная интеграция: неэффективное равновесие

Как и в развитых странах, в трансформирующихся экономиках наблюдается известное расслоение экономических субъектов. Существует немногочисленный и достаточно монополизированный (по крайней мере, в рамках национального рынка, то есть в пределах сферы регулирования конкретного правительства) крупный бизнес, устанавливающий специальный режим отношений с государством, лоббирующий свои интересы и формирующий, по сути, «специальную» среду для своей деятельности. Но в отличие от ведущих стран в трансформирующихся экономиках схожая ситуация наблюдается в сфере малого и среднего предпринимательства, когда та или иная фирма стремится выстроить особый режим отношений с определенным чиновником или ведомством — просто на более низком уровне. В результате искажаются существующие стимулы и мотивации экономических агентов, а частные решения превалируют над установлением общих правил.
В определенном смысле такой процесс можно назвать «негативной интеграцией», поскольку в ее рамках взаимодействуют только два субъекта, а положение третьей стороны заведомо ухудшается. В качестве примеров можно привести и перевод взаимодействия продавца и покупателя в теневую сферу для взаимного уклонения от налогов, и непрозрачные процедуры государственных закупок, ущемляющие интересы добросовестного поставщика, и «потребительский экстремизм» и т. д. Такая интеграция препятствует развитию экономики, поскольку не только искажает систему стимулов и мотиваций экономических субъектов, но и «уводит» значительную часть прибыли с рынка в виде рентных платежей, а большинство положительных эффектов от деятельности МСБ исчезает. Более того, подобная ситуация может быть устойчивой. Многочисленные, но разрозненные проигрывающие группы не имеют достаточных ресурсов для организации коллективных действий и защиты своих интересов. В то же время немногочисленные выигрывающие группы концентрируют ресурсы влияния и идут на частные соглашения для сохранения сложившегося положения.
Именно в противовес такому неэффективному равновесию и была предложена концепция «позитивной реинтеграции». Ее цель — не снижение барьеров как таковое, а повышение общественно-экономической эффективности МСБ, реальные эффекты деятельности которого проявляются во взаимодействии с различными общественными группами и органами государственной власти.

Принципы выработки экономической политики

Предполагается, что в рамках подхода позитивной реинтеграции сложившиеся связи должны не разрываться, а переформатироваться для создания и внедрения альтернативной мотивации всех рыночных субъектов. Для этого, с нашей точки зрения, необходимо придерживаться следующих принципов выработки экономической политики (и в целом, и в отношении субъектов малого и среднего предпринимательства).
1. Принцип «включенного третьего». Процесс решения основных вопросов регулирования деятельности МСБ не может быть двусторонним, поскольку неизбежно затрагивает интересы третьей стороны и содержит опасность сговора, ухудшающего ее положение. Таким образом, обсуждение и принятие любых мер должно происходить только в системе многостороннего взаимодействия бизнеса, власти и общества, в рамках которого появляются возможности реализовать положительные и интернализовать отрицательные эффекты, возникающие при двустороннем взаимодействии.
2. Принцип совмещения кооперации и конкуренции. Для решения общих вопросов как в самом бизнес-сообществе, так и между бизнесом и властными или общественными институтами необходима кооперация различных участников переговорного процесса. Но при этом требуется прозрачная конкуренция идей и способов реализации той или иной меры. Данный подход часто проигрывает сиюминутным и рентоориентированным стимулам. Короткий горизонт планирования и слабость институтов, гарантирующих право собственности, усугубляют данное положение. При организации многостороннего взаимодействия необходимо предусматривать систему стимулов для сторон, которая будет создавать пространство для кооперации и конкуренции экономических субъектов, снижая трансакционные издержки для бизнеса и повышая эффективность правил и механизмов принуждения к их исполнению.
3. Принцип коллективного действия. Запуск созидательных взаимодействий в системе «бизнес — власть — общество» сталкивается с проблемой субъектности, то есть с отсутствием, по крайней мере у одной из сторон (как правило, бизнеса и общества), коллективного субъекта, представляющего интересы той или иной группы и способного принимать участие в кооперационном и конкурентном процессе выработки правил и контроле за их исполнением. Требуются законодательная поддержка негосударственных субъектов для повышения их переговорной силы и преодоления атомизированности, а также принятие нормативно-правовых актов, предусматривающих ту или иную компенсацию издержек коллективных действий этих субъектов. Такие меры будут стимулировать все стороны участвовать во взаимодействии (инвестиции в равновесие).
4. Принцип разумной компенсации. Принятие и реализация любого правила неизбежно затрагивают разные общественные группы, приводя к возникновению дополнительных выгод у одних и дополнительных издержек и потерь — у других. Соответственно проигрывающие группы, возможно, даже не имея ничего против правила как такового, будут сопротивляться его принятию, поскольку это может ухудшить их положение. Для решения данной проблемы перед внедрением правила необходимо выявить потенциально проигрывающие, способные оказывать деятельное сопротивление группы и определить разумные, то есть адекватные их переговорной силе и ущербу, размеры и формы компенсации (денежной, статусной или иной).
5. Принцип инфорсмента. Даже при реализации перечисленных принципов сохраняются риски их искажения при применении в каждом конкретном случае. Если отсутствуют необходимый контроль и механизмы принуждения к исполнению правил, то их содержание станет выхолащиваться, негативные эффекты — нарастать, а позитивные — нивелироваться. Для осуществления необходимого институционального преобразования требуется специально разработанная система контрольных и корректирующих мер, включающая мониторинг и реакцию на искажения, отслеживание наиболее успешных случаев применения новых практик, популяризацию полученного опыта. Конечные цели — обеспечить всех субъектов информацией о новых механизмах взаимодействия и изменить модель массового поведения. Должна сформироваться своего рода «мода» на новую модель поведения, которая будет подчеркивать ее выгодность и перспективность для всех участников.
Как видно из предложенных принципов, мы исходим из общей посылки о недобросовестности всех участников взаимодействия в силу как ограниченной рациональности, так и склонности к оппортунистическому поведению для максимизации краткосрочного выигрыша. Поэтому столь значимы взаимосвязанные изменения в сферах бизнеса, государственного управления и общественной деятельности и столь большое внимание мы уделяем интернализации отрицательных внешних эффектов.

---

Политика, вырабатываемая согласно принципам позитивной реинтеграции, носит отчетливо промодернизационный характер. В рамках наших исследований был выявлен определенный социокультурный профиль стран, совершивших переход на модернизационную траекторию развития. Так, в них росло значение рационально-секулярных ценностей, повышалась роль ценностей самовыражения, сокращалась «дистанция власти», укреплялись индивидуалистические установки, наблюдалась сильная ориентация на будущее³. При этом важно, чтобы социальный и культурный капитал, накопленный в той или иной стране до начала модернизационного перехода, не противоречил целям реформ, а стал базисом последующего социально-экономического развития и собственной трансформации.
С нашей точки зрения, позитивная реинтеграция может использовать имеющиеся особенности социокультурного профиля страны с целью их постепенной трансформации. В случае Казахстана политика в отношении МСБ должна опираться на традиционные ценности и горизонтальные связи внутри общества для стимулирования многостороннего взаимодействия, конкуренции идей и постепенной формализации системы компенсаций для тех или иных групп, проигрывающих от проведения промодернизационной (и интеграционной — в рамках Единого экономического пространства) политики.
В то же время постепенная имплементация принципов позитивной реинтеграции посредством тех или иных видов политики (в том числе в отношении МСБ) будет укреплять ценности индивидуализма, самореализации и рационализма. Это связано с тем, что меры позитивной реинтеграции неизбежно повышают субъектность экономического агента (это их ключевая задача), способствуют его самоидентификации в сложной системе социальных и экономических отношений, более явному артикулированию собственных намерений, целей и интересов. Многостороннее сотрудничество в модернизирующейся системе требует умения формулировать собственную повестку, запрос, понимания шагов, которые индивид (фирма) считает возможным предпринять для достижения стоящих перед ним целей.
Политика, построенная на принципах позитивной реинтеграции, опирается на долгосрочные ориентации экономических субъектов (и одновременно поддерживает их). Действительно, участие в сложных системах взаимодействия требует времени, результат может быть не сиюминутным, но более значимым и устойчивым. Наконец, эти принципы могут стимулировать трансформацию социального капитала — переход к его бриджинговому типу. Это, в частности, означает расширение горизонтальных связей за рамки родственных групп и трудовых коллективов, более активное социальное взаимодействие.
Таким образом, принципы позитивной реинтеграции учитывают особенности социокультурного профиля страны и активно с ним взаимодействуют. Если пытаться в той или иной степени направлять этот процесс, то можно постепенно сдвигать ценностные установки и формировать социокультурный профиль, который будет содействовать переходу страны на модернизационную траекторию развития.

---

1 Соответствующее исследование проводилось при содействии Фонда национального благосостояния «Самрук — Казына» Республики Казахстан. Результаты проекта опубликованы в: Взаимодействие государства, бизнеса и общества: позитивная реинтеграция / Под ред. А. Золотова. М., 2009.
² См.: Аузан А., Сатаров Г. Приоритеты институциональных преобразований в условиях экономической модернизации // Вопросы экономики. 2012. № 6.
³ См.: Аузан А., Келимбетов К. Социокультурная формула экономической модернизации // Вопросы экономики. 2012. № 5; а также более подробный анализ этих факторов применительно к Казахстану в: Ставинская А., Никишина е. Социокультурный ресурс модернизации республики Казахстан // Вопросы экономики. 2012. № 6.