Формирование стратегии развития народного хозяйства в условиях глобализации

Как отмечают многие исследователи, адекватная стратегия развития экономики в России не сформирована, в связи с чем актуален вопрос о концептуальных приоритетах, на которые следует ориентироваться. В последнее время исследователи делают особый акцент на развитии производительных сил путем масштабной технологической модернизации с использованием новейших, высоких наукоемких технологий. Выдвигаемый приоритет представляется стратегически значимым и отражает ведущие тенденции социально-экономического прогресса, в связи с чем хотелось бы развить некоторые фундаментальные и прикладные положения, связанные с оптимизацией условий и факторов научно-производственного цикла в современном расширенном воспроизводстве.

При формировании стратегии обычно обращаются к той или иной теории, как правило, "всеобщей". Одной из таких теорий является политическая экономия, которая, на наш взгляд, определима как наука об экономном, исключающем потери, ведении хозяйства в масштабе государства (а учитывая нарастающую глобализацию, то и в масштабе всей цивилизации) в соответствии с принятым или достигнутым способом производства и его объективными законами. В этом определении вторая часть относится к слову "политическая", а первая - к слову "экономия".

Соответственно в политэкономии социальная сторона социально-экономических явлений и процессов находит отражение в категории "прибавочной стоимости", которая создается, распределяется и присваивается различными по социальному положению слоями населения (классами). Политэкономия - монистическая теория и рассматривает социально-экономические явления со стороны труда (исторически "вечного", ибо нетрудовое производство невозможно).

Между тем другое направление экономической науки ("экономике") принимает подход со стороны денег (исторически "временных"), в связи с чем порождает множество "частных", перманентно сменяющих друг друга теорий, которые, естественно, непригодны для формирования стратегии - плана длительного (во времени) развития. Так как в политэкономии во главе угла стоит "труд" - природное свойство человека, а в "экономике" - "деньги", т. е. конкретно-историческая форма стоимостей, создаваемых трудом, то о синтезе политэкономической теории и "экономике" говорить не приходиться. Впрочем, нет и необходимости такого синтеза - в силу различного предназначения этих теорий.

Вместе с тем следует признать, что политическая экономия сама по себе не может служить стратегией непосредственного управления хозяйственной деятельностью. Как следует из ее определения, она формирует идеальные ориентиры, движение к которым означает стратегический прогресс национальной экономики. Задачей же "экономике" является изыскание конкретных путей, способов и методов приближения к идеалу. При этом вполне понятно, что благосостояние населения будет выше не в той стране, где много говорят о намеченном "прогрессивном состоянии", а там, где больше делается для приближения к "идеалу", для подъема производительных сил.

Повышение производительности труда происходит посредством продвижения новшеств предлагаемых наукой в сферу производства и превращающихся таким образом в нововведения. Как следствие, оно сопровождается вытеснением рабочей силы в сферу науки и услуг. Соотношение этих сфер изменяется с уменьшением отношения переменного и постоянного капиталов (живого и прошлого, или овеществленного труда), задействованных в сфере производства: чем меньше данное отношение, тем больше производительность труда в сфере производства и тем больше относительные величины сфер услуг, науки и НТП в целом по сравнению со сферой производства. Фондовооруженность труда, за счет чего достигается высокая производительность труда, в сфере производства также закономерно выше, чем в других сферах.

Исходя из объективных закономерностей достаточно ясна несостоятельность бытующего в последнее время мнения о "деиндустриализации" развитых стран. Без производства сфера услуг не может иметь места, и ее объем определяется производительностью труда, а величина последней растет за счет создания, внедрения и освоения в производстве новшеств, т. е. за счет научно-технического прогресса (НТП). Соответственно первым и главным вопросом в современных условиях представляется вопрос о соединении НТП и производства.

Однако экономические науки акцентируют свое внимание не на самом знании как таковом (заметим, что наука предполагает измерение), а прежде всего на его качественной и количественной определенности, на рациональной пропорциональности затрат труда и капитала на получение знаний о даровых производительных силах природы и применении этих знаний в сфере производства. Первоначальные идеи и гениальные догадки зачастую не имеют стоимости; более того, многие кажутся поначалу абсурдными, а это исключает возможность какого-либо моделирования по предсказанию. В действительности моделированию поддается процесс продвижения научного знания к сфере производства, в том числе в разрезе сопутствующих затрат научно-производственных ресурсов.

В силу формационной общности экономических закономерностей прикладные цели (улучшение существующей практики) и реальный экономический механизм во многом описываются схожим образом. Так, невзирая на различное понимание или толкование "капитала", его фактическая величина у многих исследователей оказывается одинаковой, как и содержательные выводы; к примеру, "отдача от капитала возрастает с увеличением вложений в НТП и человеческий капитал". Известно также, что маржиналисты нисколько не стесняются заимствовать идеи К. Маркса, которые считают полезными. П. Самуэльсону принадлежит афоризм: "Маркс слишком важен, чтобы оставить его марксистам".

Без заимствования тех или иных выводов, полученных в рамках марксистской концепции, не обходится ни одна разработка конкретной экономической стратегии, поскольку предполагается, что залогом стабильного и бескризисного развития экономики является ее сбалансированность.

В своих схемах воспроизводства К. Маркс показал, что при отклонениях от сбалансированного состояния капитал и прибавочная стоимость растут различными темпами. Отсюда впоследствии был поставлен вопрос о том, при каких соотношениях достижима максимизация функции общественного благосостояния. Окончательного ответа нет, но считается желательным избегать в целом по народному хозяйству чрезмерного роста органического строения капитала и таким образом противодействовать негативной тенденции снижения нормы прибыли (эндогенного источника развития) с ростом органического строения капитала. Со стороны "экономике" М. Алле предложил доказательство эквивалентности состояний максимальной эффективности и равновесия в рыночной экономике.

Однако пребывание социально-экономической системы в равновесном состоянии не означает ее устойчивости. Последнее может быть обеспечено за счет ее движения, динамики, развития, роста.

В политэкономической теории условия равновесия иллюстрируются с использованием широко известной схемы воспроизводства с накоплением половины прибавочной стоимости (т) и направлением ее на пропорциональный рост переменного (v) и постоянного капиталов (с). Эта схема предполагает деление общественного производства на две неравные (асимметричные) части (I подразделение - производство средств производства; II подразделение - производство предметов потребления). В этой схеме (модели) состояние равновесия обеспечивается посредством сбалансированного (равного) обмена между I и II подразделениями в виде IIс = I(v+m). Сформулированные классические условия являются, в сущности, общепризнанными.

Элементы, участвующие в этом эндогенном обмене, совмещены во времени, а остальные разнесены во времени и образуют асимметрию, которая необходима для развития. Накопление половины прибавочной стоимости (закон капиталистического накопления), которая равна переменному капиталу (закон прибавочной стоимости), и направление ее на пропорциональный рост постоянного и переменного капиталов приводит к тому, что на начало следующего года весь капитал как сумма (v+c), переменный капитал и национальный доход как сумма (v+m) увеличиваются на 10%. Привлекательность такого одинакового роста состоит в исключении противоречия между интересами собственников капиталов, менеджеров (так как оплата их труда зачастую связана с прибавочной стоимостью или прибылью) и государства (так как его цель - экономический рост и обеспечение роста конечного потребления, которое пропорционально росту национального дохода). Условиями подобного роста являются прирост населения и числа рабочих мест, а также исключение потерь, т.е. отсутствие отклонений в соотношениях v:с = 1: 4, v:m = 1:1, с:(v+m) = 2:1, I:II = 2: 1, накопление половины прибавочной стоимости и направление ее на пропорциональный рост v и с.

При этом накопление половины прибавочной стоимости дает 10%-ный рост. Эта предельность экономического роста устанавливается самим капиталистическим способом производства и его абсолютными законами прибавочной стоимости и накопления. В свою очередь она находит отражение в известных маржиналистских теориях: "предельной полезности", "предельной производительности" и т. п.

Может показаться, что пропорциональное наращивание v и с отвечает утверждению Д. Кларка: "Каждый фактор производства получает ту сумму богатства, которую этот фактор создает" и П. Самуэльсона: "Каждый фактор присваивает только то, что он создает". Однако нюанс здесь состоит в понимании и делении капитала, а также в источнике роста - прибавочной стоимости, которая пропорциональна v и распределяется между v и с, при их рациональном отношении, тоже пропорционально.

Принято различать статическое и динамическое развитие. Первое связывается с ростом населения, второе - с научно-техническим прогрессом. Разумеется, что и статическое, и динамическое развитие должны осуществляться без нарушения равновесия. Это возможно, если элементы системы, обеспечивающие равновесие, будут совмещены во времени, а элементы, обеспечивающие развитие - разнесены вдоль вектора времени. Так как нас интересует последовательность "наука - производство - обмен - потребление", то соответственно должны быть установлены рациональные пропорции и соотношения.

В теориях экономического роста, как правило, используется та или иная модификация производственной функции. Вместе с тем в политэкономической модели сбалансированности, в которую "укладываются" и "дихотомии" Т. Веблена, имеется взаимосвязь в виде (v * с)[1/2] = v+m , которую мы называем "всеобщей" (политэкономической) формой производственной функции. Соответственно симметрии и асимметрии в сферах производства и науки (при дополнении или развитии схемы сбалансированности) выстраиваются таким образом, чтобы не нарушалась эта взаимосвязь и в то же время эффективность системы "наука - производство" была бы достаточной для удовлетворения "асимметрии предпочтений" сторон, которые обеспечивают финансовыми ресурсами эту систему.

Если представить динамическое развитие системы воспроизводства, состоящего не из двух, а из трех подразделений (первого, второго и научного), то при отмеченных ранее соотношениях можно прийти к следующим выводам. По мере исчерпания возможностей и необходимости статического развития (из-за прекращения роста экономически активного населения или вытеснения его из сферы производства в связи с повышением производительности труда в этой сфере) оно замещается динамическим развитием, которое обеспечивается научным подразделением. Формирование этого подразделения осуществляется при направлении на НТП все большей доли из накапливаемой половины прибавочной стоимости и формированием за счет этого потенциала научного подразделения общественного производства в такой пропорции к I и II подразделениям, что оно получает возможность развиваться, так сказать, на собственной основе. Но темпы роста соответствующих возможностей с течением времени будут замедляться, и, следовательно, полное замещение материального производства научным бесконечно удалено во времени.

При достижении научным подразделением соразмерности с I и II подразделениями, к примеру, на уровне не меньше половины II подразделения оно будет иметь те же производственные отношения, что позволит ему заказывать исследования и разработки для совершенствования своих производительных сил и соответственно производить материальные элементы, которые необходимы для такого совершенствования. Таким образом, фондовооруженность труда во всех трех подразделениях окажется одинаковой.

В литературе имеются оценки усредненной длительности жизненного цикла новой техники. Так, В. А. Покровский приводит следующие данные по СССР в 1970-1980 гг.: фундаментальные исследования - 5 лет; прикладные - 4,1; разработка - 4,2; опытное производство - 5,5; серийное производство - 8,5 лет. Он же приводит и данные о структуре затрат на науку в СССР в среднем в 1970-1980 гг.: фундаментальные исследования - 9%, прикладные - 28, разработки - 63%. С учетом расходов на внедрение новой техники структура затрат была следующей: фундаментальные исследования - 5%, прикладные - 18, разработки - 56, внедрение - 21% (1).

С учетом динамики в развитых странах можно принять поправку в сторону сокращения времени на указанных стадиях цикла. На наш взгляд, оптимальная длительность фундаментального исследования составляет 3 года, прикладного - 3, разработки - 3, внедрения - 3, освоения - 3, производства - 9 лет. При этом выполнение работ стадий внедрения и освоения совмещены во времени, а суммарная длительность трех стадий науки равна длительности стадии производства.

В условиях преобладания экономических отношений объемы финансирования науки определяются ростом производительности труда в сфере производства, что связано с расходами на внедрение и освоение новшеств. Тенденция опережающего роста расходов на науку по сравнению с ростом национального дохода не может быть постоянной: по мере исчерпания возможностей статического развития более быстрыми темпами начинают расти расходы на внедрение и освоение новшеств.

Известна проблема адекватного исчисления вклада НТП в экономический рост. На наш взгляд, может быть применима следующая методика, которую проиллюстрируем примером. Численность экономически активного населения США в 1975 г. составляла 93,8 млн. чел., конечные доходы населения - 1319,0 млрд. долл., амортизационные отчисления - 188,7 млрд. долл., национальный доход - 1305,9 млрд. долл. Эта величина национального дохода пропорциональна квадратному корню из произведения личных доходов и амортизационных отчислений в данный год и этот корень составляет 499 ед. Численность экономически активного населения в 1995 г. составила 132,3 млн. чел., т. е. выросла в 1,41 раза. При том же уровне удельных доходов в расчете на одного человека и неизменности "цены" рабочего места национальный доход за счет роста численности экономически активного населения должен был возрасти также в 1,41 раза и составить 1850,2 млрд. долл. (1305,971.41). Национальный доход в 1995 г. с инфляционным "навесом" составил 5912,3 млрд. долл., или возрос в 4,53 раза, а в постоянных ценах - (дефлятор - 3,09) величина национального дохода достигла 3186,4 млрд. долл. Таким образом, на долю НТП следует отнести (3186,4-1305,9-544,3) = (3186,4-1850,2) = 1336,2 млрд. долл., или около 71% прироста национального дохода в рассматриваемый период.

Заострим внимание на том, что в период формирования научного подразделения, соразмерного по масштабам с I и II подразделениями общественного воспроизводства, происходит увеличение доли реализуемых и экономически эффективных проектов, а также относительное увеличение расходов на их внедрение и соответственно на освоение сферой производства. Иначе говоря, тенденция роста научного подразделения обусловливает приближение к равенству количества фундаментальных исследований, прикладных исследований и разработок, а их пропорций - к соотношению 1:2:4, а расходов на внедрение и освоение разработок - 8 и 16, что обеспечивает тенденцию роста доли эффективных разработок и соответствует условию минимизации потерь.

Что касается источников финансирования науки в США, то обратим внимание на следующее. В 2000 г. объем финансирования НИОКР из корпоративного сектора составил 181 млрд. долл., т. е. около 68% НИОКР обеспечивается корпорациями. Вместе с тем в 1998 г. 100 крупнейших компаний профинансировали НИОКР в объеме 98,9 млрд. долл., выделяя на эти цели около 53% своей прибыли. Такая степень капитализации прибыли через финансирование НИОКР объясняется тем, что рентабельность производства с использованием новшеств, по оценкам, в 2 раза выше рентабельности традиционного производства, что обеспечивается "эксплуатацией" мелких компаний и стран третьего мира (которые практически не финансируют НИОКР) крупными компаниями и развитыми странами. Объем финансирования НИОКР из корпоративного сектора дополняется объемом финансирования из государственного сектора. При этом последний примерно равен половине изымаемой у предприятий государством прибыли. Эта зависимость вполне закономерна, так как НТП обеспечивает более высокую отдачу вложений.

Ситуация в области НТП в российской экономике характеризуется следующими данными. В 2000 г. ВВП составил 7063,4 млрд. руб., валовое накопление основного капитала - 1293,8 млрд. руб., ввод в действие основных фондов - 777,3 млрд. руб. Численность занятых в экономике - 64,3 млн. чел. и практически не растет, а денежные доходы населения - 3814,6 млрд. руб., что составляет около 54% ВВП. Валовое накопление капитала (18,3% ВВП) формально можно считать приемлемым, как и ввод в действие основных фондов. Однако необходимо выяснить происхождение техники, которая приобретается предприятиями: если она в основном иностранного происхождения, то Россия становится страной, эксплуатируемой развитыми странами.

В 2000 г. через налог на прибыль в консолидированный бюджет поступило 398,8 млрд. руб. (в федеральный - 178,0 и бюджеты субъектов - 220,8). Если государством у предприятий изымается 1/3 прибыли и оно направило бы половину на финансирование НТП, т. е. около 200 млрд. руб., то предприятия соответственно направили бы на НТП около 400 млрд. руб. Однако финансирование науки из федерального бюджета в 2000 г. составило лишь 17.1 млрд. руб., а внутренние затраты на исследования и разработки - 76,7 млрд. руб. (в том числе по государственному сектору - 18,7 млрд. руб.).

Отсюда видно, что финансирование науки государством не достигает не только половины изымаемой у предприятий прибыли, но и 1/3 общих затрат на науку. Предприятия же предпочитают финансировать ближние по времени экономической отдачи стадии НПЦ. В итоге в 2000 г. соотношение расходов на фундаментальные исследования, прикладные исследования и разработки было не 1:2:4, а 1:1,2: 5,25.

Такое отклонение целиком обусловливается нерациональностью экономической стратегии государства. Как считает Дж. Стиглиц, в России в результате реализации рекомендаций "Вашингтонского консенсуса" создался "эрзац-капитализм", "мафиозный капитализм", "капиталистическая система для избранных", и "по уровню неравенства сегодняшняя Россия сравнима с самыми худшими в мире латиноамериканскими обществами, унаследовавшими полуфеодальную систему" (2). Дж. Стиглиц также полагает, что "капитализм сегодня находится на распутье подобно тому, как это было во время Великой Депрессии в 1930-е годы". Он также считает, что Дж. М. Кейнс "спас капитализм с помощью политики, имевшей целью создание рабочих мест и избавление людей от страданий в результате коллапса глобальной экономики. Теперь миллионы людей во всем мире хотят знать, можно ли реформировать глобализацию таким образом, чтобы было обеспечено более широкое распределение ее благ".

Вместе с тем Дж. Стиглиц оспаривает справедливость утверждения А. Льюиса о том, что неравенство является благом для развития и экономического роста, поскольку богатые делают большие сбережения, чем бедные, а накопление капитала имеет ключевое значение для экономики. Он выражает также несогласие с гипотезой С. Кузнеца, согласно которой неравенство увеличивается только на начальных стадиях процесса развития, а впоследствии возникает обратно направленная тенденция. Дж. Стиглиц высказывает критические соображения и в отношении "теоремы Коуза" (по имени Р. Коуза - лауреата Нобелевской премии за исследования проблем трансакционных издержек и прав собственности). "Теперь признано, что условия, при которых предположение Коуза справедливо, весьма ограничены".

Как видим, Дж. Стиглиц имеет претензии к авторам "частных" теорий, но "снимает шапку" перед Кейнсом, теория которого претендует на "всеобщность". По сути, он предлагает вернуться к теории Кейнса, естественно, обогатив ее современными достижениями экономической науки. На наш взгляд, обоснованнее было бы вернуться к более испытанной "всеобщей" теории - политэкономии К. Маркса с ее "всеобщими", объективными законами, действующими независимо от воли и сознания людей.

Сущность рекомендаций США для других стран можно кратко охарактеризовать словами: "идущий следом не обгонит". Соответственно в "золотой миллиард" (одна шестая общей численности населения Земли и "мощность" научного подразделения как одна шестая общей "мощности" общественного производства) попадут лишь те, кого определили сами США (прежде всего самих себя). В то же время совершенно очевидно, что попадание России в "золотой миллиард" и избавление от капитализма с характеристиками Дж. Стиглица возможно через восстановление и развитие сферы производства знаний. Однако где взять на это деньги?

Как пишет академик РАН Л. И. Абалкин, "человеку, элементарно знающему историю России, хорошо известно, что в стране не было иного, нежели государство, источника подъема экономики", а также: "...главным тормозом научно-технического прогресса является... заработная плата... Эффект от научно технического прогресса определяется тем, какая доля зарплаты при этом экономится" (3). Почти то же пишет и академик РАН В. А. Мартынов: "...низкая заработная плата бьет по экономике дважды: во-первых, ограничивает так необходимое для экономического роста расширение внутреннего рынка; во-вторых, порождает тенденцию технического застоя, поскольку инвестиционные проекты модернизации обеспечивают лишь несуществующую экономию на заработной плате и поэтому оказываются в своем большинстве нерентабельными или малорентабельными. Из этой ловушки выйти, только полагаясь на рыночные силы конкуренции, сложно и трудно. Это может и должна помочь активная государственная политика. Причем такая политика по сути своей должна быть экономической, а не социальной, которая, конечно, тоже нужна" (4).

Вполне понятно, что без роста заработной платы широких масс не может быть роста производительности труда, увеличения объема накоплений и числа людей, осуществляющих эти накопления. Экономическая и социальная политика государства фиксируются в соответствующих законах и реализуются исполнительной властью (чиновниками). Общепризнанно, что народ беден либо в силу некомпетентности управляющих, либо в связи с тем, что они ставят свои интересы выше общественных. Также хорошо известно, что "строгость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения". Именно созданный в России тип безответственного государства обусловливает неэффективность государственного управления.

Общеизвестно, что в России продолжается расслоение по уровню доходов с увеличением отношения между доходами 10% самых богатых и 10% самых бедных. Вместе с тем сменяемость социально-экономических формаций и способов производства объясняется, в частности, тем, что при более прогрессивной формации доходы распределяются более равномерно и возможности накопления имеются, к примеру, более чем у 50% населения. В российских же условиях возможностями накопления обладает гораздо меньше 50% населения. Поэтому необходимо введение децильного коэффициента, к примеру, на уровне 20 с ежегодным его снижением от достигнутого уровня на 10%, что будет способствовать росту производительности труда и накоплений с последующим инвестированием накапливаемых средств в мероприятия, которые обеспечивают рост производительности труда, что в свою очередь обеспечит рост накоплений каждого индивида при росте их численности, а также более широкое отслеживание эффективности использования частных накоплений. При этом на увеличение оплаты труда россиян должен быть использован "капитал", вывозимый за рубеж, т. е. доход "эффективных собственников", не становящийся капиталом на "родине".

Если чрезмерно увлекаться предметной или функциональной специализацией, а тем более заниматься в основном описанием или трактовкой "источников", то весьма затруднительно воспринять "эпоху в целом" с "метаниями" отдельных, не самых развитых стран между капитализмом и коммунизмом. В то же время лишь самые "незрячие" могут не видеть движение развитых стран к коммунизму без "скачков" и "прорывов". Однако замена капитализма коммунизмом предполагает "революцию" или "переворот" производственных отношений при соответствующем уровне развития производственных сил. Соответственно социалистической революции следует опасаться, прежде всего, развитым странам, где опираются на якобы новый информационно-технологический способ производства (в действительности это всего лишь стадия развития капитализма, которая, возможно, является предвестником коммунистического способа производства).

Одной из положительных составляющих исторического менталитета россиян является стремление быть первыми. Ранее это проявлялось в освоении новых территорий (пространства), позже, при исчерпании возможностей расширения пространства, - в опережении времени (Октябрьскую революцию можно рассматривать как попытку опередить время на векторе развития), в пионерском выходе в космос. Вряд ли кто станет отрицать, что правители России не использовали особенности общественного менталитета.

Нынешнему руководству России, по-видимому, также надо пытаться использовать его. К примеру, поставив задачу построения в кратчайшие сроки высокотехнологичной национальной экономики (сбалансированной, с наибольшим научным подразделением общественного производства и сближением уровня доходов различных слоев населения), с тем чтобы возглавить процесс глобализации на благо всего населения Земли (забота об общем благе также не худшая составляющая менталитета россиян).

1. Покровский В. А. Ускорение научно-технического прогресса (организация и методы). - М. 1983. С. 50, 93.
2. Петрухин А. И. О книге Дж. Стиглица "В глобализацию с недовольством" //Экономическая наука современной России. 2003. N 1. С. 50-51, 60, 61-62.
3. Абалкин Л. И. Современное состояние экономического мышления в России //Российский экономический журнал. 2002. N 11-12. С. 81, 83.
4. Мартынов В. А. Вызовы, реалии и шансы России //Мировая экономика и международные отношения. 2001. N 10. С. 7.