Метаморфозы финансового капитала

Евстигнеева Л.П.
д. э. н.
главный научный сотрудник Института экономики РАН
Евстигнеев Р.Н.
д. э. н., проф.
руководитель центра Института экономики РАН

---

С начала 2000-х годов авторы настоящей статьи последовательно разрабатывают — в противовес устаревшей неоклассической — теорию экономики как синергетической системы. Многочисленные положительные отклики на эту концепцию в научной печати¹, обсуждения на ученых советах и теоретических семинарах убеждают нас в правильности избранного пути.

Вместе с тем участники дискуссии отмечают недостаточную расшифровку сложного термина «финансовый капитал», занимающего центральное место в выстраиваемой нами парадигме. Это серьезно затрудняет восприятие наших текстов. В данной статье мы попытались восполнить указанный пробел.

Истоки

Начнем с того, что рынок всегда играл и играет не только экономическую, но и социальную роль. Ее носителем с самого начала, еще в зародышевой форме, был финансовый капитал, который можно рассматривать как динамическую воспроизводственную форму создания условий существования социума. Будучи одним из функциональных капиталов (на его основе формируются финансовые, денежные и валютно-денежные рынки), финансовый капитал выполняет в то же время системные функции, сводимые к образованию рынка как целостности. Именно поэтому социальное содержание рынка и капитала постоянно усложняется.

Когда в эпоху индустриализации рынки труда и капитала разделились, финансовый капитал стал выполнять системообразующие функции в обличии и масштабе производительного капитала. Финансовая роль последнего заключалась в приведении совокупности рыночных отношений к кругообороту основного капитала. В этом случае финансовые связи дискретны, частичны, но они постоянно сопровождают многообразные товарно-денежные взаимодействия бизнеса. Внутри кругооборота основного капитала как бы накапливается диффузия финансовых отношений. Так рождается целостность не только каждого отдельного кругооборота основного капитала, но и рынка как системы всех этих кругооборотов и оборота национального дохода.

В эту пору рынок на всех этапах проявляет как свою технологичность, так и основанную на ней социальность. Постепенно он осваивает «высокий штиль», выстраивая систему объектно-субъект-ных отношений вплоть до единства Бытия и социума. При этом системообразующая роль финансового капитала передается в виде исторической эстафеты: от неразвитых форм капитала, лишь частично способных соучаствовать в становлении целостной рыночной системы, к современным формам, присущим глобальному рынку.

Системообразующий денежный капитал (другая ипостась финансового капитала после производительного) выдвинул на первый план спросовый потенциал и проблему предельной эффективности капитала. Общество начало мыслить категориями макроэкономики. Это закономерно сопровождалось политизацией рынка.

Политизация особенно усилилась на следующей ступени развития финансового капитала, когда он превратился в глобальный денежный. В этот период на авансцену вышло неолиберальное государство. Возросло значение проблематики догоняющего развития отсталых стран.

Перечисленные исторические стадии развития финансового капитала можно рассматривать как последовательное движение от свернутой формы к форме, полностью раскрывающей его потенциал как системного базиса новой экономической целостности — экономической синергетики. Почему мы начали свои рассуждения о финансовом капитале с нуля? Причина проста: его главная функция — системная. Он формирует рынок как целостность. Последний развивается исторически вместе с системообразующей функцией, носителем которой выступает финансовый капитал².

Три типа финансового капитала

Прежде чем перейти к главному в нашей статье, сделаем одну необходимую оговорку. Читатель вполне резонно может задать вопрос: чем наша трактовка финансового капитала отличается от введенной в научный оборот Р. Гильфердингом? Если ответить совсем кратко, то концепция финансового капитала Гильфердинга целиком лежала в русле денежного капитала. По его определению, цитируемому И. А. Трахтенбергом, «банковый капитал, — следовательно, капитал в денежной форме, — который... превращен в промышленный капитал, я называю финансовым капиталом». Это «капитал, находящийся в распоряжении банков и применяемый промышленниками» (Трахтенберг, 1962. С. 356).

Выдающийся немецкий ученый и государственный деятель создал систему частного финансового капитала. Соединение промышленного и денежного банковского капиталов означало, что банковская система была переведена на более высокую ступень сложности, чем было возможно для коммерческого банка и его залоговой схемы. Кроме того, приоритет перешел от коммерческого банка к инвестиционному. Тем самым был сделан почти революционный шаг в направлении изменения залоговой системы, которая отныне охватила промышленный капитал в целом. Соответственно принципиально расширились возможности долговременного инвестиционного кредитования, увеличились ресурсы индустриализации. Так родилась континентальная модель экономики.

Введенная Дж. М. Кейнсом англосаксонская модель отличалась от нее тем, что ориентировалась не на примат инвестиционной функции денег, а на собственно денежную функцию, на внешнеэкономические и валютно-денежные связи.

Финансовый капитал Гильфердинга в начале своего становления обеспечил Германии возможности высокоиндустриального развития и, говоря современным языком, инвестиционного экономического роста. В дальнейшем финансовый капитал стимулировал возникновение полноценных финансовых рынков.

Развитие кейнсианских денежных рынков увенчалось созданием, с одной стороны, Бреттон-Вудской системы, а с другой — современного свободного валютно-денежного рынка. Почти параллельно с финансовым капиталом Гильфердинга формировались мощные международные банки. Кейнс утверждал, что в грядущей войне будут противостоять друг другу не сильные армии, а сильные финансовые системы и победа будет за ними.

Советская финансовая система базировалась не на финансовом капитале, а на балансе совокупного общественного продукта (в постоянных ценах или в затратах труда). С одной стороны, это можно объяснить чисто экономически идеологией общественной кооперации живого труда — массового, очень дешевого, не знающего безработицы. С другой стороны, этому есть и политическое объяснение: начиная с 1928 г. государство формировало пролетарскую классовую идентичность, которая предполагала включение всего общества в индустриализацию в качестве целевой стратегической перспективы развития. Соответственно рынки, деньги, банки рассматривались либо как механизмы централизованного планирования, либо как дозированные инструменты мирового рынка.

За последние 20 лет экономика России четко самоопределилась как экономика дохода (бюджетная экономика). Но глобальная экономика тоже оказалась глубоко политизированной. Ей стал присущ тренд к формированию крупных межнациональных структур, управляемых политически («большая восьмерка», «большая двадцатка»). Любопытно, что на почве современной политизации происходит своего рода реставрация системы национальных рынков, малочувствительных к национальному капиталу, но требующих демократизации национальных и глобальных экономических и политических структур. Похоже, политизация использует демократизацию как свой конкурентный механизм.

Демократизация экономических и политических структур

Рассматривая демократизацию как специфический конкурентный механизм, нужно отметить два момента. Во-первых, внутри рынка зародились крупные корпорации. П. Ореховский в рецензии на книгу К. Крауча «Странная не-смерть неолиберализма» дает следующее определение: «Лозунг „больше рынка", по сути, означает „больше крупных корпораций"» (Ореховский, 2013. С. 154). Таким был эффект образования глобального рынка, прежде всего за счет развития финансово-денежного сектора. Исследуя усложнение структуры глобального рынка, Крауч вводит в анализ, наряду с государством и рынком, корпорацию как третий механизм согласования индивидуальных и групповых интересов. Кроме того, корпорация выполняет функцию распределения ресурсов. Высоко оценивая труд автора в целом, рецензент справедливо указывает на недостаточную проработку рационального смысла данной системы. И ставит вопрос: «Не получилось ли, что сегодня российские ТНК и рынок осуществили реванш — и „приватизировали государство"?» (Ореховский, 2013. С. 157). Во всяком случае, в книге не определена точка равновесия в конкурентных играх анализируемых институтов.

Во-вторых, современные ТНК во многих отношениях оказались сильнее государства. Более того, важным следствием необходимого с точки зрения чикагской школы освобождения рынка стал «шопинг режимов», когда корпорация сама выбирает страны, в которые направляет инвестиции.

Политизация заметно приблизила условия и факторы развития современного национального финансово-денежного механизма к общим принципам глобальной экономики. Упомянутые в предыдущем параграфе три типа крупных систем — финансовый капитал как кооперация промышленно-торгового и банковского капиталов, международные банки, финансовый капитал на базе государственной монополии ВВП — сформировали устойчивый глобальный каркас.

Если говорить о финансовом капитале как о функциональном, выступающем базисом множества финансовых и денежных рынков, то в этом аспекте он мало отличается от любых других функциональных капиталов — базисов сетевых рынков. Кстати, именно этот вариант финансового капитала можно увязать с «шопингом режимов».

В то же время, как отмечено выше, финансовый капитал обладает способностью формировать рынки как целостную систему. В этом случае он обусловливает трансформацию рыночной сети в рыночную вертикаль, которую возглавляет стратегический открытый рынок финансового капитала. В основании данного рынка находится большой Кондратьевский цикл (БКЦ), государство выступает одним из рыночных стратегических макросубъектов (субъектов финансового капитала), на рыночных принципах привлекается иностранный капитал.

Этот рынок имеет своим целевым стратегическим объектом систему четырех трансакций (ценовой, правовой, социальной, информационной). Стратегический субъект представлен внутренней структурой социума, элементы которого связаны отношениями деятельного коммуникативного пространства, а значит, и массового общественного сознания (М. Бахтин).

Стратегический рынок финансового капитала продуцирует стратегический инвестиционный квант. Будучи продуктом массового общественного сознания, он имеет вполне «грубое» материальное воплощение, энергетически компонуя целостность системы рынков.

При этом, с одной стороны, система рынков как целостность опирается на метаморфозы финансового капитала как общего системного базиса рыночной вертикали. Метаморфозы происходят в такой последовательности: стратегический открытый рынок финансового капитала — финансово-денежные рынки — производительные кластерные рынки — потребительские рынки во главе с социальным капиталом.

В этой последовательности, во-первых, рыночные базисы подчиняются режиму стратегического динамического кванта, включающему воспроизводственный режим капиталов, структурные требования к системе банков и особенности обеспечения эффективности на каждом из рынков и в рыночной вертикали в целом. Во-вторых, система рыночных базисов не может существовать вне целостной воспроизводственной синергетической модели, основанием которой служит БКЦ. Модель как бы вписана в цикл и благодаря этому подчиняется не максимизации экономического роста, а системе предельных величин (в экономической синергетике, как и в физике, свои константы).

С другой стороны, система рынков как целостность неизбежно создает мировую воспроизводственную модель синергетической природы. Первой такой попыткой стали усилия по формированию модели догоняющего развития³. Данная модель имеет серьезные недостатки, связанные как с исчерпанием определенной части энергетических возможностей национальных рынков, так и с возникновением спекулятивных тенденций внутри национальных и мирового рынков. Это говорит не о слабостях синергетического подхода, а о трудностях и особенностях перехода от доминирования линейных моделей в эпоху индустриализации и инвестиционного типа экономического роста к постепенному формированию синергетического роста.

Так, развитие российской экономики сдерживает структура реального сектора, сложившаяся еще в начале 1960-х годов. Негативную, тормозящую проведение назревших реформ роль играют и высокие цены на энергоресурсы, но главное — нам не хватает инвестиций для рационализации структуры спросового потенциала. Другой пример: не раскрыта тайна так называемой двойной экономической спирали, соединяющей в единой модели расширенное воспроизводство капитала и дохода.

В отличие от экзогенной природы догоняющих моделей, целостность рынков, имеющих общий системный базис финансового капитала, обусловливает эндогенную природу эволюции на принципах рыночной самоорганизации. В этом случае эволюция обеспечивается усложнением рынка по вертикали. В своем развитии он проходит исторические ступени, определенным образом связанные с системой трансакций (см. табл.).

Таблица

Трансакции и ступени развития рынка
Вид трансакций	Ступень развития рынка
Приоритет сетевых рынков. Финансовый капитал как ординарный базис денежных рынков
Ценовая Правовая Социальная	Уровень микро (рынок свободной конкуренции) сложился полностью Уровень макроэкономики в начале становления. Приоритет денежных рынков Уровень макроэкономики сложился полностью. Бюджетная экономика с сильной регуляторной позицией государства. Приоритет финансовых рынков. Начальный этап глобализации
Приоритет рыночной вертикали. Финансовый капитал как общий системный базис
Информационная	В перспективе зрелый трехуровневый рынок. Экономика социума. Экономика как синергетическая система. Новый тип глобализации. Приоритет ментальных рынков. Новая парадигма и финансовая форма стоимости (экономика финансового капитала)

Полагаем, что проблема финансового капитала не сводится ни к его размерам, ни к конкуренции между политической и экономической властями. Это проблема смены приоритетов: от примата объекта в объектно-субъектной кооперации к примату в ней субъекта.

Вследствие такой трансформации возникает совершенно новая объектно-субъектная кооперация. Ее объект принципиально приближен к природной системе, которая гораздо сложнее городской индустриальной культуры. В самом общем виде объектом социально-экономической деятельности становится цивилизация в ее триединстве: своя территория; население, связанное взаимодействием внутри общественной кооперации живого труда; общественное массовое сознание, основанное на духовной ипостаси человека данной цивилизации.

Субъект такой системы участвует в формировании сложного комплекса стратегического поведения как непосредственно общественного взаимодействия людей в труде. Это прямо противоположно товарному фетишизму, для которого характерно вещное отношение лиц и, напротив, общественное отношение вещей (Маркс, 1955. С. 79). Другими словами, мы сталкиваемся с перспективой отказа глобальной экономики от товарного фетишизма, или объективизации рынка. Глобальную экономику ждет гуманитарная эволюция, базирующаяся на смене парадигмы, на социализации и индивидуализации всех структурных компонентов общества и экономики. В связи с этим резко усложняется проблема выбора. В основе свободы выбора лежат актуализация массового сознания и расширение коммуникативной практики. Структурная сложность экономики возрастает за счет увеличения количества степеней свободы на уровне субъекта.

Что касается объекта, то здесь важна структура финансового капитала — его глобальный каркас. Он не выводит глобальный рынок за рамки трехмерной модели. Однако при этом каркас более или менее твердо поддерживает единый уровень сложности всех четырех типов функционального капитала и соответствующих рынков рыночной вертикали. В частности, что важно для российской модели, он формирует тенденцию к выравниванию характеристик сложности реального сектора национальной экономики.

Вместе с тем каркас сохраняет большую подвижность и способность к развитию, так как его социально-экономическая природа аналогична институциональным возможностям всех трех видов финансового капитала. Их модели развития можно считать тремя «государствами», или тремя квазисубъектами, ориентированными (в ходе эндогенной эволюции на принципах рыночной самоорганизации) на общие тренды глобального рынка. Тем самым каркас создает структурную целостность на уровне мирового рынка.

Это важное условие формирования энергетического оборота финансового капитала (финансовый капитал — рынок — финансовый капитал). Мы имеем в виду энергетический оборот: финансовый капитал как потенциальная форма социальной энергии — рынок как кинетическая форма социальной энергии, представленная системой денежных оборотов, присущих четырем основным рынкам (стратегическому рынку финансового капитала, набору финансово-денежных рынков, производительному кластерному рынку, потребительскому рынку социального капитала).

На данном вопросе следует остановиться подробнее. Прежде всего важно обсудить переход от финансово-энергетического потенциала, представленного системой собственности, к кинетике денежных оборотов. Еще менее ясен обратный переход — от системы рыночных оборотов к финансовому потенциалу. Речь идет также о переходе от трехмерной модели субъекта к четырехмерной. Четырехмерность обусловливает стратегические функции субъекта, с которыми, в свою очередь, связаны вопросы системной структуры субъекта и ее распределения на основе временных функций прошлого, настоящего и будущего. Это предмет специального исследования, поскольку проблема трехмерности объекта рынка и четырехмерности его субъекта непосредственно связана со стратегическими масштабами планирования и прогнозирования. Однако именно в силу того, что появился единый каркас глобальной финансово-денежной системы, ее развитие как бы застопорилось. Что же случилось?

С одной стороны, в одно целое сплелись тренды политизации, монополизации и демократизации. Это сплетение было порождено трансформацией капитала и дохода в общий единый ресурс экономического роста глобальной экономики. С другой стороны, финансовые рынки стали соперниками банковской системы, что привело к формализации и диверсификации ценных бумаг и превратило финансовые рынки в пространство секьюритизации. Тем самым процесс распределения капитала как формы богатства был заменен процессом распределения дохода как новой формы богатства. Капитал стал неотличим от капитализированного дохода.

Расширенное воспроизводство лишилось своего «золотого правила». Речь идет об эффективности капитала, измеряемой отношением национального дохода к основному капиталу, о сопряженной с этой величиной предельной эффективности капитала и предельной норме сбережений в национальном доходе. Без этих нормативов не могут работать спросовый потенциал Кейнса и вся система инфляционного регулирования. Пока в России не будут налажены кругооборот капитала и механизм капитализации дохода, мы будем вынуждены использовать финансово-денежную систему развитых стран как распределительный и накопительный механизмы для созданных в стране доходов. А такие механизмы стоят не дешево.

Развитие рынка через усложнение

Развитие рынка не останавливается на первом уровне сложности — уровне микроэкономики (рынок свободной конкуренции). На втором уровне сложности рынок представлен силами рыночного равновесия. Рыночной экспансии (и в целом сетевому рынку) противостоят центростремительные силы макроуровня. Их носителем выступает государство. Рынок в данном случае может опираться на монополизированный центр, например на отраслевой центр, представленный основными блоками реального сектора (добывающие и топливно-энергетические, инвестиционные и потребительские отрасли). Или это может быть сектор государственных монополий типа частно-государственных предприятий. Он также может быть представлен центральным банком, бюджетом и рядом сопряженных с ними внебюджетных фондов и т. д.

Если рынок свободной конкуренции берет на вооружение традиции, в том числе рыночной экспансии, то рынок макроуровня работает в текущем времени, носителем которого становится тренд к укреплению рынка на базе монополизированного центра, в первую очередь финансово-денежной монополии государства. Центробежные силы рынка компенсируются при этом центростремительными силами. На этом фундаменте возникает кластерная структура производительного капитала. В ее рамках силы экспансии уравновешиваются центростремительными силами, ориентированными на финансово-денежное регулирование рынка. Подчеркнем, что нынешнее увлечение кластерами не следует трактовать как движение к кластерной монополии. Напротив, это особенность современного общего рыночного равновесия. Некоторая его опасность состоит в тяготении к модели бюджетной экономики с перевесом центростремительных сил. Однако общество, а точнее социум, все увереннее стремится к сохранению демократии.

Обратимся теперь к третьему, ментальному уровню сложности рынка. Он также сочетает внутреннюю вертикальную фазовую конструкцию и сетевую структуру системы оборотов (национального дохода).

Что предлагает обществу государство? Скажем, прекращение воровства во всех формах. Плюс компромисс между чрезвычайно высоким уровнем богатства элиты и медленно, но устойчиво растущим среднестатистическим уровнем жизни населения страны. Но где здесь скрываются экономические ресурсы? Наличие третьего, ментального уровня сложности содержит такой источник.

Мы имеем в виду повышение социального тонуса населения. Источник такого тонуса — переход к обществу энергийных (термин С. Хоружего⁴) людей, активно использующих систему типов человека как физического лица, как социального индивида (гражданина), как духовной личности. Что нужно, чтобы энергийный человек проявил свою физическую, трудовую и духовную активность? Необходима новая организация объектно-субъектной системы экономики, адекватная России как исконно христианской (православной) цивилизации. Мы сейчас говорим не об идеологии или о традициях, а о цивилизации как экономической системе, которой свойственно триединство своей территории, своего народа (связанного единством общественной кооперации живого труда и определенными традициями) и активно действующего массового общественного сознания.

Цивилизацию надо активировать, то есть привести в состояние массовой самодеятельности. Тем самым она должна стать субъектно-объектным единством. Приведем три примера.

Первый. У нас разрушается деревня. Разве нельзя поддержать такую, например, инициативу по восстановлению ее жизнеспособности, как предоставление солдатам за счет дополнительного года службы в армии возможности строить деревни в родных краях?

Второй. У нас уничтожаются сибирские леса, которые вырубают и продают за рубеж. Разве не стоит призвать наших казаков спасать Сибирь, в том числе переселяться сюда, вместо того чтобы позволять им играть в казаки-разбойники на московских улицах?

Третий. У нас наносится серьезный ущерб природе — рекам и морям, лесам, сельскохозяйственным землям. Почему бы не помочь нарождающемуся волонтерскому движению, не поддержать инициативы по спасению природных богатств со стороны местных властей, студентов и пр.?

Итак, массовая инициатива как способ существования цивилизации. Это не инициатива государства, хотя его участие не исключено.

Главное — переход к особому типу деятельного общения внутри коммуникативного пространства, организованного на принципах экономической синергетики.

Есть одно устойчивое заблуждение относительно рынка свободной конкуренции только как рынка полной демократизации, обеспечиваемой частным капиталом. Но принцип рыночной самоорганизации должен быть сохранен и как органическая составляющая важнейшего свойства экономической синергетики — способности экономики к эндогенной эволюции.

Эндогенная эволюция предполагает накопление факторов усложнения экономики, рыночный характер экономики — это ее исконное свойство, связанное с частной инициативой, присущей социальному пространству коммуникативной практики. Такая инициатива не приводит к хаосу в силу существования двух параллельных каналов ее восприятия экономикой.

Первый канал — усложнение, которое ведет к построению экономики по вертикали. Вспомним Марксов оборот Д — П...Т — Д'. Эту вертикаль закладывал основной капитал, в чем и состояла его системообразующая функция. Именно из этой функции вырастал рынок, проходящий этапы движения — развития — трансформации — становления.

Второй канал — интегрирование рынка в целостный оборот национального дохода. И в этом проявлялась самоорганизация рынка: осознанное или не осознанное участниками рынка структурообразование. Если для усложнения нужна была рыночная вертикаль, то для структурообразования требуется сетевая (горизонтальная) структура рынка.

Наличие этих двух каналов — вертикального и сетевого — необходимое свойство экономической синергетики. Соединение трехуровневых вертикальных структур имеет тенденцию к их усложнению в виде формирования множественных, как бы размытых сетевых структур.

Основной капитал и финансовый капитал

Системообразующая функция финансового капитала на современном этапе состоит в обеспечении эндогенной эволюции экономики и общества на принципах рыночной самоорганизации. Это чрезвычайно сложная задача. Но лишь при ее решении возможен выход нашей экономики и общества из тупика.

Мы часто говорим о модернизации экономики, об освоении передовых научных технологий, о прогрессе в области глобальной конкурентоспособности и т. д. На самом деле все эти призывы государства далеки от реальности. В действительности из страны бегут капитал и квалифицированная рабочая сила, особенно молодежь. Ничего не изменится, пока наше общество не решится поддержать становление экономической синергетики. Итогом этого будет воспроизводственная модель, названная нами «двойной экономической спиралью», в которой реализуется единство кругооборота финансового капитала и оборота национального дохода.

Кругооборот финансового капитала, в отличие от кругооборота основного капитала, заключен в вертикали иерархии рынков: стратегический рынок финансового капитала, или рынок больших стратегических программных инвестиций, — валютно-денежный рынок, пли рынок денежного капитала, — рынок производительного капитала, организованный как система территориальных инвестиционных кластеров, — потребительский рынок, или рынок социального капитала. Рынок финансового капитала служит платформой, на которой вырастает указанная последовательность функциональных капиталов, служащих базисами своих рынков.

Можно ли говорить об аналогии кругооборотов финансового и основного капиталов? Сравнима ли последовательность фаз их кругооборотов? И да, и нет.

Основной капитал как базис кругооборота частного бизнеса сначала формирует стартовое распределение финансовых ресурсов, выделяя в них средства производства и рабочую силу. Тем самым создается динамический потенциал кругооборота в целом. Финансовый капитал также образует динамический потенциал, опираясь на свою структуру. Однако если в первом случае речь идет о фазовой вертикали, то во втором — о вертикали системы рынков.

Линейный характер соединения фаз кругооборота основного капитала действует как закон их воспроизводства на базе и посредством воспроизводства основного капитала, которое они обеспечивают. Финансовый капитал формирует неизмеримо более сложный динамический потенциал, который определяет энергетику воспроизводственной модели, охватывающей всю рыночную вертикаль.

В кругообороте основного капитала есть только одна замкнутая фаза — производство. Динамический потенциал здесь совершенно прозрачен: в условиях определенного распределения инвестиций создается продукт, поступающий на рынок в фазе реализации. Движение по фазам кругооборота финансового капитала есть последовательность функциональных капиталов внутри рыночной иерархии, на которую опираются рынки как на свои базисы.

В целом, повторим, кругооборот финансового капитала составляют: стратегический рынок финансового капитала, фондовые и валютно-денежные рынки денежного капитала, товарно-денежные рынки производительного (кластерного) капитала, потребительские рынки социального капитала. Тем самым, во-первых, этот кругооборот составляют рынки, то есть системы, а не множество частных бизнесов, собранное из отдельных автономных кругооборотов основного капитала. Проблема прозрачности совпадает здесь с проблемой демократизации рынков. Ее нельзя свести к административным требованиям правильной и честной отчетности бизнеса и компаний, она является системным свойством рынков. Во-вторых, динамический потенциал кругооборота финансового капитала имеет природу стратегического экономического кванта. Причем динамические потенциалы рынков, входящих в иерархию финансового капитала, задаются каждым предыдущим потенциалом. Соответственно рынки кругооборота финансового капитала играют последовательно роль критериев первого, второго, третьего и четвертого порядков.

Таким образом, реализуется системный общий динамический потенциал, по своей сути близкий к содержанию физического кванта. Его энергетика возникает из гармонизации плановых (проектных) величин роста национального дохода, стартового значения акционерного капитала и коэффициента при нем, равного обратной величине капитала. Здесь все величины переменные и имеют целевое происхождение: экономический квант направлен на формирование целостности экономики как системы трансакций — ценовой, правовой, социальной, информационной.

Стартовая величина капитала формируется в результате эмиссии акций и государственных ценных бумаг. Коэффициент при стартовом значении капитала, равный его обратной величине, обусловливает такие темпоритмы складывающейся стратегической воспроизводственной модели, которые обеспечивают динамику экономического роста (национального дохода), достаточную для достижения предельных значений экономического роста: капиталоемкость национального дохода равна 1; элементарный период воспроизводства капитала — 2φ, необходимый для реализации тенденции стремления капиталоемкости к 1; бифуркации с удвоением, формирующие длительность фаз БКЦ, исчисленных в количестве элементарных периодов: 1 — 2 — 4 — 8; общая длительность БКЦ — около 50 лет.

Итак, аналогия основного и финансового капиталов просматривается в сходстве их главной функции. И тот и другой образуют такой воспроизводственный каркас, который соединяет процессы производства продукта и формирования и реализации динамического потенциала, или спросового потенциала, по Кейнсу. Но это означает, что динамический потенциал можно свести к системе центростремительных и центробежных сил, объединяющих рынок. Причем первые направлены на воспроизводство четырех типов функционального капитала как рыночных базисов, а вторые — на воспроизводство системы рыночных оборотов, или форм стоимости, адекватных каждому из четырех рыночных базисов.

Целостность национальной экономики

Конструкция «рыночный базис + форма стоимости» решает проблему целостности национального рынка в условиях глобализации. Но нужно понимать, что условием формирования такой конструкции выступает иерархия рынков, которую можно трактовать как последовательность метаморфоз финансового капитала (финансовый — денежный — производительный, или кластерный, — социальный). Это — первое условие, благодаря которому финансовый капитал реализует себя как системный, то есть охватывающий иерархию рынков в целом, кругооборот и общий системный динамический потенциал.

Механизм регуляторного действия общего системного динамического потенциала предполагает вычленение, наряду с микро- и макро-, особого, третьего, уровня рынка — стратегического рынка. Его назначение не сводится к взаимодействию рынка и государства. На этом уровне решается задача внедрения в общественное расширенное воспроизводство структур и функций, благодаря которым воспроизводство становится эволюционным механизмом. Именно поэтому третий, стратегический уровень рынка имеет (должен иметь в перспективе) структуру (в принятой нами терминологии — синергетическую схему экономики), в рамках которой реализуется во всей полноте социальное содержание системного субъекта экономики во главе с социумом.

Второе условие — имманентное единство рыночного системного базиса, то есть кругооборота финансового капитала, с оборотом национального дохода (двойная экономическая спираль). Это условие предполагает определенным образом структурированную совокупность рыночных субъектов, коммуникативные связи которых формируют сложный текущий рынок. Таким образом, историческая специфика рынка всегда связана с соотношением рыночного базиса и адекватной ему формы стоимости, конкретное содержание которой представляет собой устройство текущего рынка в сумме микро- и макроуровней плюс стратегический рынок.

Благодаря воспроизводственным особенностям двойной экономической спирали можно внедрить новый тип управления, в котором, во-первых, участвует вся социальная система субъектов — от индивида до социума. Во-вторых, вместо линейного принципа управления с присущим ему обращением к причинной необходимости и рациональности на стратегическом уровне формируется метод управления неопределенностью. Речь идет не о страховании рисков, а о появлении относительной автономии рынков, входящих в иерархию во главе с финансовым капиталом. Каждый из них имеет свой специализированный банк, свой функциональный капитал в качестве рыночного базиса, формирующего разного рода рыночные институты и тем самым притягивающего к базису рыночные обороты.

Единство оборотов как носителей сопряженной системы центробежных и центростремительных сил рынка образует особую целостность последнего, которую Маркс не мог исследовать в рамках анализа форм стоимости. Однако применительно к рынку финансового капитала такая задача стоит. Форма стоимости охватывает не только исторические аспекты отношения «стоимость — потребительная стоимость — цена». В условиях рынка с регуляторными функциями финансового капитала (при условии, что его кругооборот включает взаимодействие самостоятельных рынков) нужно исследовать этот аспект системных связей. Пограничные зоны между рынками контактируют с ними на принципах взаимодействия среды и своей автономной системы. Пока не ясны ни характер, ни теснота связей рынков как сопряженных множеств.

Каждый такой контакт включает энтропийно-диссипативный процесс энергетического обмена. В отличие от каузального контакта типа причина—следствие, где действует механизм в виде конфигурации объективных и субъективных обстоятельств, контакт внутри энтропийно-диссипативного процесса опирается на свободу субъективного выбора в рамках компетенций того или иного субъекта социальной системы.

Эти механизмы приводят к одинаковому результату только в жестких экстремальных условиях социального бедствия, но тогда и социальная система как бы схлопывается в потенциальную точку. Причем стрела ручного государственного управления пронизывает всю систему и блокирует центробежные силы рынка. В то же время его центростремительные силы поддерживают усилия государства, направляя их на актуализацию воли социума, необходимую для нравственного общественного выбора в рамках самосохранения и укрепления социальной системы. В нормальных, не экстремальных, условиях двойная экономическая спираль действует как энергетическая социальная система: финансовый капитал — рынок — финансовый капитал.

В первой фазе двойной экономической спирали финансовый капитал выступает как социальный энергетический потенциал, представленный в развернутом виде системой субъектов. В эту систему входят: индивид; общество (или социально-экономическая система); государство (на высоком уровне развития оно играет роль квазисоциума); социум (он недостаточно определен, так как в нем еще не в полной мере проявилось содержание субъектной формы Бытия).

Важнейшая функция финансового капитала как потенциальной энергии — накопительная. Энергия каждого субъекта стремится к максимуму, как и система субъектов в целом. Большие энергетические потери ожидают общество, если система субъектов оказывается неадекватной как объективным возможностям накопления потенциальной энергии в рамках каждой пары «объект — субъект», так и системным условиям накопления энергетических ресурсов в целом. Самое трудное в этой накопительной сфере — определить оптимальные условия и размеры накопления. Более того, накопления могут быть со знаком плюс или минус в любой паре объектно-субъектной кооперации. Например, возможны потери из-за нерациональности сферы начального становления рынка (ее мы называем «воробьиной рационализацией», имея в виду дорыночные трудовые отношения). Или другой пример: общество может быть организовано не оптимально и в случае избыточного волевого участия государства в формировании финансово-денежной системы. Таким образом, смысл первой фазы экономической спирали раскрывается в определении финансового капитала как богатства социума. Именно таково содержание воспроизводственной динамической модели условий жизнедеятельности социума.

Смысл второй фазы, также определяющей социальный энергетический потенциал, состоит в трансформации финансового капитала в систему банковского залога. По сути, здесь блокируется часть инвестиционных ресурсов — они остаются в залоге у банков. По крайней мере, такого рода необходимость должна быть предусмотрена в хозяйственных расчетах. Очень ответственный процесс — выбор пропорции внутри спросового потенциала. Экономия на потребительском рынке ради увеличения инвестиций в блоке индустриальных и топливно-сырьевых отраслей равносильна сокращению масштабов текущего рынка в ущерб стратегическому. Оптимизация спросового потенциала с позиций максимизации индустриализации подталкивает к инфляционному типу экономического роста. Эта тенденция закрепляется при формировании бюджетной экономики.

Третья фаза — трансформация залога в систему рыночных оборотов. Таких оборотов четыре, что отвечает четырем основным рынкам рыночной иерархии. Происходит переход потенциальной социальной энергии в энергию кинетическую. Кинетическая форма финансового капитала включает следующие обороты. Стратегическому рынку финансового капитала соответствует денежная система, построенная на принципах национальной валюты. Финансово-денежные рынки выступают базисом множества финансовых и денежных рынков и институтов. Рынок системы кластеров (инвестиционных региональных) предполагает равновесие центробежных и центростремительных сил. Потребительские рынки возглавляет рынок социального капитала (в нашем понимании — расходов на здравоохранение, образование и пр.).

Для обратного возвращения финансового капитала из кинетической формы в потенциальную необходим переход системы стоимостных (денежных) оборотов, причем в сумме четырех видов денег, адекватных четырем основным рыночным оборотам, в структуру потребительной стоимости на уровне цивилизации. В противном случае система денежных оборотов может превратиться в неуправляемую секьюритизацию и тем самым породить высокую инфляцию.

Такой переход связан с трансформацией рынка как кинетической формы финансового капитала в систему потребительной стоимости (полезности), адекватной ее стоимостной структуре. В этом случае структура потребительной стоимости будет отвечать строению цивилизации, или триединству «земля (территория) — общественная кооперация живого труда, соединенного коммуникативным пространством, — массовое общественное сознание».

Итак, если залог превращает финансовый капитал в рынок (рыночный оборот), то цивилизация обусловливает обратную трансформацию финансового капитала в потенциальную социальную энергию. Формы финансового капитала могут быть разными, но социальная энергетика задается рыночными метаморфозами финансового капитала, и никак иначе.

Финансовый капитал, представленный энергетическим потенциалом в виде системы собственности, или социально-экономической структуры, совершает фазовый переход к кинетическим формам социальной энергии. И тогда это — привычный для нас рынок системы оборотов. С позиции кинетического подхода его надо рассматривать как единство четырех основных рынков.

С точки зрения господствующей ныне трактовки финансового капитала⁵ наш текст выглядит несовременно. К сфере финансового капитала сейчас принято относить множество различных аспектов, он стал другим именем экономики в целом. Обращение к такому понятию финансового капитала подчеркивает активную роль государства в экономике, усиление конкуренции финансовых рынков и банков, развитие новых рыночных форм — кластеров, современных видов монополизации, сложных региональных и мировых экономических структур с политическим управлением. И, пожалуй, главное: происходит дальнейшее усложнение денежных отношений внутри разных рынков, включая систему активов.

На наш взгляд, с такой расплывчатостью понятия «капитал», тем более финансовый, мириться нельзя. Неверно отказываться от этого понятия как базовой категории при построении концепции экономической стратегии (в том числе с учетом больших Кондратьевских циклов). С понятием финансового капитала связаны развитие всей теоретической экономики, а также системное эволюционное видение экономики в целом.

---

² В наши дни необходимость новой, обогащенной трактовки понятия «финансовый капитал» ощущается все острее (см.: Бондаревский, 2010).

³ Авторы уже имели возможность проанализировать догоняющее развитие как феномен глобализации (Евстигнеева, Евстигнеев, 2013). Тесно сопряжены с таким подходом положения статьи В. Попова (Попов, 2013), а также монографии нобелевского лауреата М. Спенса о будущем экономическом росте в мире, живущем на разных скоростях (Спенс, 2013).

⁴ Глубокие размышления об открытости «энергийного человека» другим энергиям, об «энергийной конфигурации», о «самопревосхождении человека» можно найти во многих трудах этого известного специалиста по синергийной антропологии (см., в частности: Хоружий, 2010. С. 606-607).

⁵ См.: Financial Capital. Broadening the Notion, en.academic.ru/dic.nsf enwiki / 29345.

---

Список литературы

Бауэр В. (2011). Экономика большого Кондратьевского цикла (О книге Л. П. Евстигнеевой и Р. Н. Евстигнеева «Экономика как синергетическая система» // Вопросы экономики. № 3. С. 148 — 157. [Bauer V. (2011). Economics of Long Kondratiev Cycle (On the Book by L. P. Evstigneeva and R. N. Evstigneev "Economy as a Synergetic System") // Voprosy Ekonomiki. No 3. P. 148 — 157.]

Бауэр В. П. (2012). Ментальность как экономическая категория (О книге Л. П. Евстигнеевой и Р. Н. Евстигнеева «Новые грани ментальности: синергетический подход» // Экономическая наука современной России. № 1. С. 125 — 136. [Bauer V. Р. (2012). Mentality as Economic Category (On the Book by L. P. Evstigneeva and R. N. Evstigneev "New Sides of Mentality: Synergetic Approach" // Ekonomicheskaya Nauka Sovremennoi Rossii. No 1. P. 125 — 136.]

Бондаревский Б. E. (2010). Исследовательский потенциал понятия «финансовый капитал» // Экономические науки. № 11. С. 46 — 50. [Bondarevsky В. Ye. (2010). Research Potential of the Notion "Financial Capital" // Ekonomicheskiye Nauki. No 11. P. 46 -50.]

Евстигнеева Л., Евстигнеев P. (2013). Тайна догоняющего развития // Вопросы экономики. № 1. С. 81 — 96. [Evstigneeva L., Evstigneev R. (2013). The Mystery of Catch-up Development // Voprosy Ekonomiki. No 1. P. 81 — 96.]

Ерзнкян Б. A. (2010). От синергетической экономики к экономической синергетике // Экономическая наука современной России. № 2. С. 161 — 171. [Erznkyan В. А. (2010). From Synergetic Economy to Economic Synergetics // Ekonomicheskaya Nauka Sovremennoi Rossii. No 2. P. 161 — 171.]

Клейнер Г. (2006). Системные источники экономического роста (О книге Л. П. и Р. Н. Евстигнеевых «Экономический рост: либеральная альтернатива») // Вопросы экономики. № 12. С. 149 — 152. [Kleiner G. (2006). System Sources of Economic Growth (On the Book by L. P. and R. N. Evstigneevs "Economic Growth: The Liberal Alternative" // Voprosy Ekonomiki. No 12. P. 149 — 152.]

Маркс К. (1955). Капитал. Т. 1. М.: Госполитиздат. [Marx К. (1955). Capital. Vol. 1. Moscow: Gospolitizdat.]

Минченко A. A. (2006). Явление синергетического либерализма (размышления над книгой Л. и Р. Евстигнеевых) // Общественные науки и современность. № 5. С. 63 — 74. [Minchenko А. А. (2006). The Phenomenon of Synergetic Liberalism (On the Book by L. and R. Evstigneevs // Obshchestvennye Nauki i Sovremennost. No 5. P. 63-74.]

Ореховский П. (2013). Третий механизм (О книге К. Крауча «Странная не-смерть неолиберализма») // Вопросы экономики. N° 4. С. 152 — 158. [Orekhovsky Р. (2013). The Third Mechanism (On the Book by C. Crouch "The Strange Non-Death of Neoliberalism") /' Voprosy Ekonomiki. No 4. P. 152 — 158.]

Плискевич H. M. (2010). Нетривиальный взгляд на экономику // Капитал страны: [электронный ресурс]. 20 окт. [Pliskevich N. М. (2010). Non-trivial Look at the Economy / ⁷ Capital of the Country (electronic resource). Oct. 20.]

Плискевич Н. М. (2011). Ментальность в системе экономической синергетики: в поисках «большой теории» // Капитал страны: [электронный ресурс]. 15 нояб. [Pliskevich N. М. (2011). Mentality in the System of Economic Synergetics: In Search of a "Big Theory" // Capital of the Country (electronic resource). Nov. 15.]

Попов В. (2013). Глобальные дисбалансы — нетрадиционная трактовка // Вопросы экономики. № 1. С. 69 — 80. [Popov V. (2013). Global Imbalances: An Unconventional View // Voprosy Ekonomiki. No 1. P. 69 — 80.]

Спенс M. (2013). Следующая конвергенция: будущее экономического роста в мире, живущем на разных скоростях. М.: Издательство Института Гайдара. [Spence М. (2013). The Next Convergence: The Future of Economic Growth in a Multispeed World. Moscow: Gaidar Institute Publ.]

Трахтенберг И. A. (1962). Денежное обращение и кредит при капитализме. М.: Издательство Академии наук СССР. [Trakhtenberg I. А. (1962). Money Circulation and Credit under Capitalism. Moscow: Izdatelstvo Akademii nauk USSR.]

Хоружий С. С. (2010). Фонарь Диогена. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы. [Horujy S. S. (2010). The Lantern of Diogenes. Moscow: St. Thomas Institute of Philosophy, Theology and History.]

Шеховцева Л. С. (2011). О новом направлении в экономической науке // Вестник Балтийского Федерального университета им. И. Канта. N° 3. С. 172 — 173. [Shekhovtseva L. S. (2011). On a New Direction in Economic Science // Herald of Kant Baltic Federal University. No 3. P. 172-173.]