Трансформация образовательного сектора экономики

Главной производительной силой общества является работник с его опытом и навыком к труду. Общим условием подготовки человека к труду выступает образование, обучение в учебных заведениях, уровень которых определен требованиями производства, общественными отношениями, состоянием науки, техники и культуры. Трансформация последних десятилетий в России существенно отразилась и на показателях образовательного сектора экономики, исследование которого представляет значительный интерес с точки зрения выявления тенденций его развития. Так, численность студентов высших учебных заведений за последние годы непрерывно росла и достигла 7309 тыс. человек в 2007 г. Только в государственных университетах Российской Федерации без учета отраслевых университетов, к которым относятся технические, педагогические, аграрные, строительные, численность студентов выросла в 3 раза за период с 1985 по 1999 г. Столь существенный рост за 15 лет, несмотря на обширный круг факторов, ограничивающих доступ к получению высшего образования, вполне закономерно ставит вопрос о причинах данной тенденции. Необходимо также учесть, что с 1991 г. и по настоящее время уровень смертности в России превышает уровень рождаемости, т. е. идет процесс абсолютного сокращения численности населения, который, по некоторым оценкам, достигает величины в 1 млн. человек в год. Это явление должно было, по логике вещей, автоматически сократить контингент поступающих в вузы. Вместе с тем статистические данные зафиксировали рост числа студентов на фоне общего сокращения численности населения. Эта парадоксальная на первый взгляд ситуация должна получить свое объяснение. Кроме того, изменилась и социальная структура населения. Советская структура общества, более традиционная для развитых стран, отличающаяся широким представительством среднего слоя и ничтожным представительством относительно богатых и бедных, в результате социальных преобразований трансформировалась в пирамиду, в основании которой широко представлены в том числе и люмпенизированные слои населения, а также граждане с уровнем потребления ниже прожиточного минимума. Разумеется, изменение социальной структуры российского общества должно было дополнительно сократить контингент поступающих в вузы. Однако этого не произошло. Что же происходит?

Дело представляется таким образом, что сокращение абсолютной численности населения страны не главное, что влияет на численность студентов. Следовательно, помимо отрицательных факторов, препятствующих получению образования, появились факторы, способствующие, стимулирующие необходимость получения высшего образования. Диалектический метод не нацелен на механистическое разделение факторов на положительные и отрицательные, которое в большей степени присуще метафизическому методу исследования. Вместе с тем с точки зрения необходимости формализовать данные процессы автор вынужден обратиться к такому методологическому приему. Итак, какие же факторы стимулируют необходимость получения высшего образования?

В первую очередь к ним относится изменение профессионально-квалификационной структуры совокупной рабочей силы, произошедшей в период трансформационных преобразований последних десятилетий. За прошедший период в результате резкого сокращения объемов производства, банкротства промышленных, аграрных, кредитных организаций и предприятий, хронической недозагрузки производственных мощностей в ряде отраслей значительно сократилось количество рабочих мест, требующих специалистов, особенно технического профиля.

Так, по свидетельству одного из проректоров Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета, выжить в 1990-е гг. университету удалось только благодаря вынужденной продаже своего студенческого спортивного лагеря, а также открытия экономического факультета, повышенный спрос на услуги которого компенсировал недостаточный спрос на технические специальности. Этот частный пример характеризует общую тенденцию, согласно которой резкое изменение профессионально-квалификационной структуры совокупного работника, обусловленное изменениями структуры общественного производства, подчиненного его основной цели, предопределило необходимость изменения структуры высшего образования в направлении сокращения технических специальностей и массового клонирования экономических и юридических факультетов. Причем спрос на услуги последних значительно превышал сокращение спроса на услуги первых, что, в частности, и привело к росту численности студентов. Показательными в данном случае являются следующие данные. Число государственных вузов в сфере экономики и права изменилось с 33 в 1985 г. до 63 в 1999 г., т. е. в 1, 9 раза, в промышленности и строительстве - в 1, 1; в сельском хозяйстве - в 1, 01; транспорте и связи - в 1, 03; в здравоохранении, физической культуре и спорте - в 1, 07; просвещения - в 1, 1 раза.

Характерно, что, несмотря на активное расширение сферы экономического образования, степень расширения отдельных дисциплин внутри него оказалась непропорциональной. Так, наибольшей популярностью пользовались прикладные экономические дисциплины, особенно те, которые в максимальной степени были нацелены на решение основной проблемы капитализма. В значительно меньшей степени расширился сектор экономического образования, связанный с фундаментальным экономическим образованием, которое подразумевает глубокое изучение дисциплин, связанных с сущностью социально-экономических процессов, происходящих в обществе. Современное западное образование допускает фундаментальное образование в тех областях, которые связаны с изучением отношений человека к природе, т. е. совокупность естественных дисциплин, но резко ограничивает возможности широкого изучения экономических отношений между людьми. Казалось бы, в условиях трансформационного кризиса наиболее востребованной со стороны государства и общества должна быть фундаментальная экономическая теория - политическая экономия. Вместе с тем в 1994 г. политическая экономия исчезает из образовательных стандартов. На ее место приходит функциональная (прикладная) экономическая теория в лице микро - и макроэкономики американского формата, изучающая наиболее поверхностные формы общественно-экономических отношений между людьми. Это происходило на фоне тотального переименования институтов в университеты, которые наряду с академиями собственно и должны отвечать за весь комплекс мероприятий, направленных на реализацию фундаментального образования. Вместе с тем число государственных университетов (без отраслевых) в период трансформации увеличилось с 40 в 1985 г. до 91 в 1999 г. - более чем в 2 раза, а количество вузов, выполняющих исследования и разработки, уменьшилось в России за период с 1993 по 1999 г. на 16%. Число лиц, утвержденных ВАК России в ученых степенях доктора и кандидата наук, сократилось почти в 2 раза - с 33734 человек в 1989 г. до 18274 человек в 1998 г. Эти данные указывают на понижение распространенности научных исследований в России, в том числе и за счет фундаментальной экономической науки, которая исчезла с образовательного пространства в России, ограничивая возможности не только эффективной ликвидации последствий трансформационного кризиса, но и выработку научно-обоснованной стратегии развития. Это, разумеется, не исключает возможности ее восстановления в дальнейшем, поскольку фундаментальность, по словам ректора МГУ им. М.В. Ломоносова, должна выступать основополагающим принципом нашего образования, необходимым условием подготовки специалистов. Понимание роли фундаментального образования - важное условие в преодолении деструктивных процессов, произошедших и в фундаментальной экономической науке. В настоящее же время исключение политической экономии из перечня дисциплин, преподаваемых в системе высшего и среднего специального образования, привело к цепной реакции, выразившейся в существенном сокращении преподавания предметов, тесно с ней связанных.

В качестве примера обратимся к статистике (политической арифметике). Как известно, она зародилась в 1662 г. в Англии в ответ на потребности растущего капитализма, функционирование которого требовало количественной характеристики различных закономерностей общественной жизни. Политической арифметикой занимался один из родоначальников классической буржуазной научной политической экономии, положивший начало трудовой теории стоимости, В. Пегги. Его работа "Политическая арифметика", изданная в 1683 г., указывает на неразрывную связь статистики и политической экономии. Эта связь получила развитие в России.

В 1803 г. в России при Академии наук была организована кафедра статистики и политической экономии [1]. Аналогичная кафедра появилась в Санкт-Петербургском и Московском университетах в 1835 г., в соответствии с требованиями вновь введенного устава [2]. Характерно, что в Академии наук кафедру возглавлял А.К. Шторх (впоследствии вице-президент Академии), чей переведенный на русский язык "Курс по политической экономии, или Изложение начал, обусловливающих народное благоденствие" (1815 г.), в апреле был представлен в Вольном экономическом обществе. Не менее значимыми экономистами, оставившими заметный след и в статистике, и в политической экономии, представлена и кафедра в Петербургском университете: Ю.Э. Янсон ("Краткий курс политической экономии", 1866 г.); И.И. Кауфман ("Точка зрения политико-экономической критики у Карла Маркса", 1872 г.). К ученым, сочетавшим и статистические, и политэкономические исследования, следует отнести Х.А. Шлецера, сына известного немецкого статистика, главы немецкой школы описательной статистики Августа Людвига Шлецера, иностранного почетного члена Петербургской академии наук. Характерно, что Х.А. Шлецер - автор учебника по политической экономии и первый заведующий кафедрой статистики и политической экономии в Московском университете. В последующем эту кафедру возглавляли известные экономисты-статистики И.В. Вернадский, А.И. Чупров, Н.А. Каблуков.

Тесная связь политической экономии и статистики не прерывалась и в советские годы. Достаточно указать на существовавшее в 1920-е гг. Общество статистиков-марксистов при коммунистической академии, издававшее сборники "Проблемы статистики", в которых печаталась М.Н. Смит [3]. Знаковой фигурой в этом смысле является профессор кафедры политической экономии Академии общественных наук при ЦК КПСС, действительный член Международного статистического института и почетный член Английского королевского статистического общества академик B.C. Немчинов, лауреат Государственной и Ленинской премий.

Разумеется, этими именами не ограничивается перечень ученых, оставивший заметный след и в статистике, и в политической экономии. Но уже даже этот ряд позволяет проследить тесную связь двух наук на протяжении 170 лет. Эта связь была прервана в 1990-х гг.: политическая экономия исчезла из образовательного пространства, а что касается статистики, то в ряде вузов в целях "оптимизации" структуры ликвидировали факультеты (в современной терминологии институты) статистики, из библиотек списывается во вторсырье уникальнейшая литература по различным отраслям статистики, демографии, народонаселению, охватывающая период в восемь десятилетий [4]. Если учесть, что в системе советского высшего образования имелось в наличии всего два специализированных высших учебных заведения, которые готовили специалистов-статистиков высшей квалификации, то можно считать, что переход к "статистической анархии" уже наполовину пройден.

Аналогичные процессы наблюдались в других тесно связанных с политической экономией науках, среди которых история экономических учений, экономика и научная организация труда, планирование.

Другим фактором, стимулирующим рост численности студентов, являлось изменение в общественных установках людей, которые связывали рост благосостояния с уровнем образования и квалификации. Это приводило к усилению действий, направленных на повышение как собственного образования, так и стимулирование повышения образования своих близких, в частности детей.

Третий фактор - необходимость получать второе, третье и т. д. высшее образование под влиянием как изменившихся требований производства, так и представлений о том, что реализовать себя как специалист по первой специальности человек не сможет. Здесь особенно важна роль институтов переподготовки и повышения квалификации, расширение функционирования которых позитивным образом сказывалось на удовлетворении потребностей людей в получении второго образования или повышении квалификации.

К четвертому и одному из основных факторов роста численности студентов в вузах можно отнести снижение уровня требований в системе высшего образования на всех этапах его получения. Так, прием в вузы, особенно коммерческие, в ряде случаев проходил на базе собеседования с абитуриентом, а собственно с экзаменами поступивший по результатам собеседования сталкивался только на первой сессии. Так, по данным Росстата в 1994 г. 60% студентов были приняты в негосударственные вузы без вступительных испытаний. Таким образом решалось сразу несколько задач: осуществить набор студентов, заработать финансовые ресурсы, расширить присутствие на образовательном рынке. Но это явление привело и к негативным последствиям: селекция студентов по финансовому признаку, а не по "мозгам", как образно выражаются в западной экономической литературе, подрывает возможность формирования качественного высшего образования.

Существенным моментом явилось введение платного для населения образования. До этого высшее образование было платным для государства, которое оплачивало образовательные услуги, получаемые населением. Казалось бы, что введение платы за обучение в условиях экономического кризиса должно было явиться фактором, ограничивающим поступление в вузы. Однако возникшая в образовательном секторе конкуренция по преимуществу ценового характера, а также наличие вышеперечисленных факторов не смогли оказать негативного влияния на динамику численности студентов. Более того, в ряде вузов применялись минимальные входные платы за первый курс на уровне демпинговых цен, а с каждым последующим курсом цена росла в арифметической, а на последних курсах обучения почти в геометрической прогрессии. Вместе с тем конкретные финансовые схемы оплаты за образовательные услуги не являются в нашем случае предметом исследования, хотя они являются небезынтересными с точки зрения реализации основной цели капиталистической формы организации производства именно в образовательной сфере.

Другим аспектом введения платного образования является трансформация государственных учебных заведений в предпринимательские структуры, для которых собственно образовательный процесс носит вспомогательную роль, образование здесь выступает как инструмент для получения денег, точнее, прибавочной стоимости как основной цели капиталистических предприятий. В конечном итоге для капиталиста не имеет значения, что он производит, образовательные услуги или гамбургеры. Для него также не имеет особого значения, какова потребительная стоимость товара, который он собирается выпускать.

Мнение о том, что при капитализме собственник заинтересован выпускать качественные вещи, не более чем миф, который постоянно опровергается повседневной практикой. Потребительная стоимость, полезность не носит при капитализме самодостаточный характер, но опосредована величиной прибыли - составной частью стоимости - которую сможет получить предприниматель в результате реализации товара. Поэтому собственно образовательная технология и качество выпускника для бизнес-образовательной структуры, имеющей целью своего движения показатель прибыли, значимы в той степени, в которой способствуют увеличению данного показателя. Но нельзя в условиях совершенной конкуренции увеличивать инвестиции в образовательные услуги, не уменьшая величины прибыли. Таким образом, вопрос для рыночно организованной структуры стоит так: или рост прибыли за счет минимизации затрат на издержки, а это приводит к снижению качества потребительной стоимости выпускаемых товаров, или рост качества путем увеличения издержек и минимизации в результате этого прибыли. Конечно, здесь могут быть дополнительные конкретизирующие факторы, но принципиальная схема действия капиталистически организованной структуры в условиях совершенной конкуренции нам представляется именно такой. Конечно, современный рынок характеризуется господством монополий, но образовательный рынок едва ли можно отнести к монополизированному: статистические данные свидетельствуют о постоянном росте численности вузов в России. Так, за период с 1990 по 2006 г. численность вузов увеличилась с 514 до 1090 соответственно.

Иное дело, когда образовательное учреждение является неприбыльной организацией, т. е. доходы организации всецело инвестируются в элементы постоянного и переменного капитала. В этих условиях роль потребительной стоимости производимого товара или услуги существенно меняется: из вспомогательного элемента она становится едва ли не основной целью производства. Исчезновение прибыли как основной цели производства приводит к тому, что производство осуществляется не ради прибавочной стоимости, а ради собственно производства товаров и услуг. Наличие не в полной мере рыночных условий формирования продукта труда является важным фактором повышения его качества. Активно обсуждаемая идея создания десятка университетов на территории России может иметь позитивный эффект, который нами рассматривается не с точки зрения механического объединения ряда учебных заведений, а исключительно с точки зрения качества создаваемого продукта, при изменении организационно-правовой формы образовательных учреждений. Они должны быть неприбыльными организациями. При этом необходимо учитывать, что эта форма неадекватна общим условиям хозяйствования в современной России. В некотором смысле она им противоречит. Это обстоятельство предопределяет особый статус неприбыльных организаций, который, по нашему мнению, может быть успешно реализован только в статусе государственной организации, которая не имеет дополнительных источников финансирования, кроме государственного финансирования, осуществляющегося в полном объеме. Может возникнуть вопрос о целесообразности формирования подобных структур в условиях, когда более половины отечественных вузов, как свидетельствует статистика, находится в статусе государственных. Дело в том, что, когда мы говорим о государственных вузах, речь идет не об организационно-правовой форме, а о содержании: по форме вуз может быть государственным, а по содержанию частным, преследуя интересы не государства, а в первую очередь экономические интересы частных лиц, частных прибылеполучателей. Именно этим обстоятельством обусловлены, может быть, и вполне обоснованные ссылки на недостаточность государственного финансирования, тезис, который в конечном итоге подрывает саму идею качественного образования. Внебюджетный студент, минимизируя издержки, будет стремиться увеличить долю свободного времени за счет непосещения лекций и сокращения присутствия на семинарах, формализовать отношение к учебе. Администрация, минимизируя издержки, будет существенно сокращать время, выделяемое для контроля за посещаемостью, за ведением старостами журналов посещаемости, осуществлять еженедельное проведение старостатов, вести воспитательную работу. Преподаватели, минимизируя издержки, будут избегать ставить двойки, реферативно проводить семинарские занятия, а лекции переводить в форму презентаций. Заведующие кафедрами сократят количество заседаний кафедры, а методические семинары и открытые лекции могут исчезнуть вообще. Только распространением товарно-денежных отношений в вузах можно объяснить исчезновение кураторов. О каком качестве образования в вузах может идти речь, если у студентов даже старших курсов отсутствуют представления об элементарных нормах культурного поведения (приветствовать преподавателя на лекционных и семинарских занятиях, заходить на занятия после звонка с разрешения преподавателя и т. д.)? Характерно, что в период учебы в общеобразовательной средней школе они знали и выполняли общепринятые правила. Следовательно, школа, сохранив свой некоммерческий статус, в большей степени соответствует задаче создания качественного выпускника. По сравнению с высшей школой товарно-денежные отношения определяют в значительно меньшей степени условия и результат функционирования системы общеобразовательных средних школ, и снижение качества выпускников здесь скорее может быть связано с недостаточным бюджетным финансированием, низкой реальной заработной платой учителей, что вынуждает их изыскивать дополнительные источники доходов, ограничивая свои возможности качественного выполнения основных функций. Вместе с тем повсеместное распространение товарно-денежных отношений в высшей школе, определяющее состояние условий и результатов функционирования системы, причем в той же пропорции, в которой внебюджетное финансирование соотносится с бюджетным, деформирует традиционную систему образования, культурно-этические ценности, без которых, по нашему мнению, невозможно формирование качественного специалиста.

Таким образом, по мере распространения товарно-денежных отношений система высшей школы все больше и больше опускается до уровня школы "второго коридора" (для массы), в которой господствует педагогика лени и вседозволенности, а главной задачей учителей и администраторов становится занять подростков наиболее экономным и приятным для учеников образом.

Все эти явления выступают всего лишь формами проявления одного из противоречий, представленного в системе общественных отношений современной России, в частности в системе высшей школы: противоречия между формой и содержанием. Подавляющее большинство государственных вузов является государственными по организационно-правовой форме, но не по содержанию. Задача заключается в том, чтобы сделать государственные вузы по содержанию соответствующими их организационно-правовой форме.

1 См.: Птуха М.В. Очерки по истории статистики в СССР. Т. 1. Статистическая мысль в России (до конца XVIII в.) - М.: Академия наук СССР, 1955. С. 274.

2 История преподавания и развития статистики в Петербургском - Ленинградском университете (1819-1971 гг.). // Под ред. проф. Сиповской И.В. и проф. Суслова И.П. - Л.: Ленинградский университет, 1972. С. 15.

Смит М. Диалектика количества (элементы формальной логики и диалектики в теории статистики) // Проблемы статистики. Сборник первый. Теоретическое обоснование статистического метода. - М.: Коммунистическая академия, 1927.

4 Сокращение численности библиотек и библиотечных фондов - тема для отдельного исследования. Здесь лишь отметим, что библиотечные фонды за последние пятнадцать лет сократились, согласно данным Росстата, с 1155 млн. экз. в 1990 г. до 958 млн. экз. в 2006 г., или до уровня конца 1970-х гг. Число библиотек в городах и поселках городского типа уменьшилось с 20, 4 тыс. до 11, 9 тыс. за аналогичный период, достигнув уровня конца 1930-х гг. (См.: Российский статистический ежегодник 2007: Стат. сб. / Росстат - М. 2007. С. 295). Таково "благотворное" влияние российского капитализма на основной источник знаний и их хранилища.