Российские профессиональные объединения: статисты, стражи стабильности или проводники общественного развития?

Рассматривая институционализацию отношений государства и бизнеса в постсоветской России, мы можем выделить как минимум два различных периода. Во время президентства Ельцина возникло значительное число профессиональных объединений, организовавшихся, главным образом, вокруг личностей своих основателей и унаследованного ими с советских времен социального капитала, общественная роль этих объединений была незначительной (Зудин, 2006). С приходом к власти Путина в конструировании модели общественного устройства вернулись к традиционной для России модели с ярко выраженным этатистским характером общественного устройства, что сопровождалось значительным усилением вмешательства государства в экономику и общественную жизнь. Последнее проявилось, в частности, в создании госкорпораций и разветвленной сети созданных сверху «общественных палат». Так, построение вертикали государственного управления в отношениях государства и бизнеса выразилось в официальной государственной поддержке проектов четырех межотраслевых объединений — ТПП и РСПП, «Деловая Россия» и «ОПОРА России», за которыми закрепились полномочия официально назначенных консультационных площадок, представляющих соответственно крупный (ТПП и РСПП), средний и малый бизнес (Markus, 2007).

Мы хотели бы в дополнение к многочисленным работам, посвященным деятельности российских профессиональных объединений, рассмотреть этот феномен с позиций организационного анализа. Среди опубликованных работ особого внимания заслуживает фундаментальная монография А. Яковлева и соавторов (2010), в которой показана эволюция роли и места предпринимательских ассоциаций в структуре отношений власти и бизнеса в современной России. Необходимо подчеркнуть, что авторы этой и других эмпирических работ пытались опровергнуть критические тезисы М. Олсона (Olson, 1982), считавшего коллективные действия предпринимателей неизбежным злом для общества, а укорененность этих групп интересов — замедляющей экономический рост. Яковлев и Говорун (2011) исходили из того, что в условиях слаборазвитых институтов рыночной инфраструктуры бизнес-ассоциации, объединяющие в своих рядах наиболее успешные компании, способствуют производству общественных благ, выступая в качестве «механизма взаимодействия между властью и бизнесом и возможного инструмента содействия процессам модернизации» (Яковлев, Говорун, 2011. С. 98—99; также см.: Unger, Waarden, 1999).

В ряде работ на основе анализа опросов руководителей предприятий и деловых ассоциаций показано, что, с одной стороны, состоящие в бизнес-ассоциациях российские компании лучше адаптируются к условиям рыночной экономики, а с другой — коллективные действия бизнес-сообщества в некоторой степени заменяют политическую конкуренцию и защищают, таким образом, права собственности от хищнических действий со стороны коррумпированных чиновников (Pyle, 2006; 2011). Во многих странах с переходной экономикой бизнес-ассоциации оказывают существенное влияние на экономическую и политическую жизнь, а созданию таких объединений способствует низкий уровень коррупции в определенных отраслях экономики. При чрезмерном уровне государственного регулирования бизнес-ассоциации становятся механизмом защиты от негативных проявлений внешней среды (Duvanova, 2007; 2011). Неудивительно, что в российских условиях к объединению более склонны компании, работающие в конкурентных, ориентированных на сервис секторах экономики, а сырьевые монополисты такой необходимости не испытывают.

Теоретические рамки и методология исследования

Для выяснения специфики функционирования профессиональных объединений мы используем неоинституциональный подход в теории организации (Meyer, Rowan, 1977; DiMaggio, Powell 1983; Zucker, 1977; Powell, DiMaggio, 1991; Scott, Meyer, 1991; Scott, 2001). В соответствии с этим подходом факторы внешней среды поддерживают легитимность организаций и повышают их шансы на выживание, поэтому основное внимание в неоинституциональной школе уделяется анализу влияния контекста на деятельность организаций, а не вопросам эффективности их функционирования. В результате процессов структурации сфер организационной деятельности (Giddens, 1979) организации становятся более однородными и похожими друг на друга. Это обусловлено деятельностью государства и профессиональных групп, пришедших на этом поприще на смену рынку и ставших «великими рационализаторами второй половины двадцатого столетия» (DiMaggio, Powell, 1983. P. 147). На рисунке 1 приведена схема влияния макроинституциональных процессов в модели российского профессионального объединения. Как видно из этой схемы, модель приобретает конкретные черты под влиянием множества факторов внешней среды, включая как международную составляющую, выражающуюся в растущем уровне глобализации, так и национальные особенности развития, обусловленные историей Российского государства, традициями русской культуры, а также доминирующими в структуре общества иерархиями, которые в совокупности ставят траекторию развития общества в зависимость от прошлого пути (Hedlund, 2005).

Наиболее важную роль в конструировании модели профессионального объединения играет тип исторически сложившегося государства (Schofer, Longhofer, 2011). В настоящее время тип российского государственного устройства можно охарактеризовать как сочетание реально существующего авторитарного правления с заявленными элементами демократических институтов (Чечель, Марков, 2013).

В экономическом развитии России реальная ресурсная зависимость сочетается с провозглашенным курсом на инновационную экономику (Inozemtsev, 2009; Schwab, 2012), что влияет на формирование профессиональных объединений. Наконец, на них воздействует и модель гражданского общества. Находясь в состоянии отложенного перехода к демократизации, хотя социальное партнерство официально провозглашено как принцип межсекторной работы (Семененко, 1998; Иванов, 2005; Якимец, Никовская, Коновалова, 2004), гражданское общество характеризуется замедленным развитием и отсутствием четкой структурированности (Howard, 2003; Yakobson et al., 2011). При этом единственным каналом обратной связи профессиональных объединений с внешней средой (обозначен на рис. 1 нижним блоком стрелок) выступает накопленный организационный потенциал (выраженный прежде всего через репутационный капитал организаций), позволяющий руководству объединений выступать в качестве возможных агентов изменений.

Последующий анализ будем вести в рамках теории функций общественных организаций (Salamon, Hems, Chinnock, 2000; Warren, 2001; Frumkin, 2005; Kendall, 2003; Neumayr, Meyer, 2010), раскрывающей специфику общественных организаций как набор отличительных функций, которые эти организации выполняют.

Некоторые авторы различают общественные объединения по степени формализации — от формализованных некоммерческих и негосударственных организаций до менее формализованных сетевых объединений, в совокупности образующих гражданское общество (Then, Kehl, 2011; 2012). Согласно теории социальных систем Лумана (Luhmann 1984; 1998) вклад этих организаций в общественное развитие осуществляется в рамках трех взаимосвязанных функциональных подсистем — экономической, политической и общественной — через набор из трех соответствующих им функций — оказание услуг, представление интересов и формирование сообществ (рис. 2).

Теоретическая конструкция функций общественных организаций основана на следующих предпосылках. Функция оказания услуг, относящаяся к экономической подсистеме, выполняется общественными организациями путем предоставления имеющих определенную стоимость услуг с выраженными положительными экстерналиями. Функция представления интересов, имеющая отношение к политической подсистеме, обозначает вклад общественных организаций в политический процесс, заключающийся в установлении новых обязательных для всех правил. Наконец, функция формирования сообществ направлена на укрепление социального капитала путем создания и консолидации отношений как на межличностном, так и на межорганизационном уровне (Neumayr et al., 2009; Neumayr, Meyer, 2010).

Использование представленных выше теорий позволяет понять специфику взаимодействия бизнеса, общества и государства в условиях протекающих в России трансформационных процессов. Объектом настоящего исследования послужили некоммерческие общественные организации, основанные по профессиональному признаку и на членстве, далее именуемые «российские профессиональные объединения». Данное исследование осуществлено с целью ответить на следующие вопросы:

• какие функции выполняют российские профессиональные объединения;
• какие существуют типы российских профессиональных объединений.

Для повышения валидности полученных результатов в эмпирическом исследовании мы сочетали качественные и количественные организационные данные. В ходе первого этапа исследования в октябре 2011 г. в Москве были проведены 15 экспертных интервью с руководителями и членами ведущих профессиональных объединений, авторитетными представителями академического сообщества — экономистами, политологами и социологами, а также консультантами по взаимодействию с органами власти.

Центральной составляющей интервью были вопросы, связанные с основными направлениями деятельности общественной организации, в которой эксперты принимали активное участие в роли либо руководящих работников, либо членов, либо консультантов. Вопросы формулировались таким образом, чтобы на основании контент-анализа ответов можно было определить основные функции профессиональных объединений. Все интервью были записаны, после чего была проведена их полная расшифровка и кодирование основных категорий по методике контент-анализа, позволяющей систематически изучать семантические данные (Krippendorff, 2004). Технически применение методики сводилось к подсчету частоты упоминаний терминов и фраз, логически связанных с аналитическими категориями, представляющими функции общественных организаций. Проведенный контент-анализ позволил частично ответить на первый исследовательский вопрос, а также разработать инструменты для проведения опроса на втором этапе исследования.

Для опроса руководителей профессиональных объединений была сконструирована выборка из 2000 реально работающих организаций. (Сгенерировать список подобных организаций на базе единого реестра некоммерческих организаций, администрируемого Министерством юстиции РФ, не представляется возможным по техническим причинам¹.) Суть использованного метода построения выборки в том, что из различных источников, содержащих списки организаций, формируется единая база данных (Grenbjerg, 2002; Grenbjerg et al., 2010). Так, для построения выборки были использованы списки региональных отделений зонтичных профессиональных объединений, отдельные категории некоммерческих профессиональных объединений из официального реестра Минюста, а также реестры он л айн-ресурсов, посвященных деятельности различных некоммерческих организаций. Для включения в выборку некоммерческая организация должна удовлетворять двум критериям: быть основана на членстве и формироваться по профессиональному признаку. Полученная таким образом неслучайная целевая выборка была подвергнута дополнительному квотированию с использованием ряда параметров (сфера профессиональной деятельности, форма и тип членства, территориальный охват), чтобы можно было делать более общие выводы.

Анкета состояла из трех частей. Первая посвящена сбору данных об организации: возраст, структура управления, род объединения, территориальный охват, численность аппарата, сферы деятельности, форма и тип членства, количество членов, количество привлекаемых волонтеров и т. д. Вторая часть относилась к основной деятельности организации, а сформулированные в ней вопросы относительно функций общественных организаций частично совпадали с вопросами, использованными в проведенном ранее австро-чешском исследовании (Neumayr et al., 2009). Вопросы третьей части анкеты, освещение которых выходит за рамки настоящей статьи, были составлены на основе обзора литературы и проведенных экспертных интервью. Приглашения к участию в опросе были именными и направлялись исключительно по электронной почте. В опросе, проводившемся с декабря 2012 по февраль 2013 г., приняли участие 215 респондентов, из которых 64% заполнили анкету в режиме онлайн на базе платформы LimeSurvey, 36% — в формате MS Word и 1% прислали отсканированные версии заполненных от руки анкет. Собранные количественные данные послужили эмпирической базой для окончательного обоснования ответов на оба исследовательских вопроса.

Функции российских профессиональных объединений

Проведенный в ходе первого этапа исследования контент-анализ экспертных интервью позволил прийти к выводу, что российские профессиональные объединения выполняют все три характерные для любой общественной организации функции — представление интересов, оказание услуг и формирование сообществ. При этом все эксперты сочли такую классификацию функций соответствующей российским реалиям и при ответе на вопрос о том, отражают ли названные функции специфику деятельности российских профессиональных объединений. Рассмотрим более подробно содержание каждой функции в российском контексте, опираясь на критерии, выделенные в рамках анализа экспертных интервью и представленные в таблице 1.

Таблица 1

Функции российских профессиональных объединений

Функция критерии	Представление интересов	Формирование сообщества	Оказание услуг
Перспектива	Правовая коммуникационная	Нормативная	Организационная
Миссия	Общественно-политическая	Социокультурная	Социоэкономическая
Адресат	Государство, общество	Члены, общество (государство косвенно)	Члены, общество (государство косвенно)
Роль членов	Ресурсодатели Лица, формирующие общественное мнение	Лица, налаживающие контакты лица, повышающие статус	Клиенты
Ключевые ресурсы	Связи с чиновниками, публичность	Коллективное действие	Бюрократически организованная и профессионально управляемая структура
Логика	Влияние	Взаимодействие	Обслуживание
Результат	Изменения в законодательстве, формирование повестки «просвещение»	Мероприятия, моральная поддержка членов, кодексы, рейтинги, профессиональные стандарты	Специализированные знания, разработка и распространение инноваций
Итог	Школа демократии	Доверие	Коммерциализация

Один из экспертов, принявших участие в интервью, возглавляющий профессиональное объединение в сфере информационных технологий, сказал, в частности, следующее: «Наша ассоциация ставит задачей совершенствование правовой среды — снижение налогов, устранение барьеров, создание стимулов, принятие внятной промышленной политики и стратегии».

Ключевыми адресатами деятельности в рамках функции представления интересов выступают государство и общество в целом. Роль членов в рамках представительской функции сводится либо к обеспечению организации необходимыми ресурсами (как в материальной форме, так и в виде экспертизы), либо к формированию совместными усилиями членов общественного мнения в своей предметной области. В российских условиях ключевыми ресурсами для успешного выполнения этой функции выступают как связи с чиновниками, так и активная позиция организации, достигаемая через ее публичность. Влияние организации находит выражение как в инициируемых ею изменениях в законодательстве, так и в формировании повестки дня, отмеченной многими экспертами как важная просветительская деятельность. В конечном счете осуществление представительской функции способствует повышению уровня демократизации в российском обществе (Howard, 2003).

Формирование сообществ осуществляется профессиональными объединениями прежде всего, через нормативную деятельность, которая находит отражение в широкой социокультурной миссии этих организаций.

Описывая деятельность ассоциации ученых, участник экспертного интервью сказал: «У нас в основном речь идет... о профессиональном взаимодействии и выстраивании того, для чего, собственно, и создан ресурс. Например, выстраивание поля научного и экспертного сообщества».

Адресатами этой деятельности выступают, в первую очередь, члены профессиональных объединений и общество в целом, хотя государство косвенно получает пользу от активности различных сообществ, включая саморегулируемые объединения. Члены объединения, с одной стороны, получают выгоды от налаживания профессиональных контактов, а с другой — повышают свой профессиональный статус. Ключевым ресурсом, необходимым для успешной деятельности по формированию сообществ, выступает способность сплачивать членов через коллективные действия. Взаимодействие членов организаций осуществляется с помощью таких механизмов, как публичные мероприятия, оказываемая друг другу моральная поддержка, разработка этического кодекса профессионального сообщества, составление рейтингов для выявления лучших представителей в своей предметной области, а также формирование профессиональных стандартов. Итогом деятельности на этом поприще становится повышение доверия (Putnam, 1994; 2000), выражающегося в наличии формализованного социального капитала, направленного на «наведение мостов»², поскольку второй тип неформализованного, «склеивающего» социального капитала в России традиционно высок (Spencer, 2011).

Деятельность по оказанию услуг адресована членам, обществу в целом и — опосредованно — государству, которое может получать выгоды от оказываемых услуг.

Например, консультант по взаимодействию с органами власти так представлял деятельность одного из своих клиентов: «Они сейчас очень много занимаются сбором статистики. Они очень важный поставщик информации для своих членов. И никто, и нигде ее больше получить не может».

Члены ассоциаций в рамках этой функции чаще всего выступают как клиенты. Ключевым ресурсом для успешного выполнения этой функции становится организационная структура с соответствующим аппаратом, созданная в лучших традициях веберовской теории бюрократии и управляемая на профессиональной основе. Логика обслуживания приводит к тому, что в профессиональных организациях накапливаются специализированные знания, которые позволяют содействовать разработке и распространению инноваций. Итогом этой деятельности может стать коммерциализация, необходимая для устойчивого финансирования профессиональных объединений, но способная привести к смещению целей уставной деятельности (Shaw, Allen, 2009).

В ходе опроса респондентам предлагалось оценить осуществляемую их организациями деятельность двумя способами: сначала с точки зрения целей, а затем с точки зрения временных затрат. Для этого участники опроса определяли относительную значимость каждой функции, а затем та же операция проводилась в отношении основных направлений деятельности, выраженных во временных затратах сотрудников. Четвертым вариантом ответа было администрирование, однако его значение из дальнейшего сравнительного анализа относительной значимости функций было исключено, чтобы обеспечить полную сопоставимость полученных результатов в отношении трех основных функций.

Как следует из рисунков 3 и 4, наиболее приоритетна функция представления интересов, как с точки зрения субъективно воспринимаемых целей организации (50%), так и с точки зрения объективно отражаемого времени (46%) сотрудников, затраченного на выполнение этой функции. Функции формирования сообщества и оказания услуг менее приоритетны по сравнению с представительской функцией, но взятые в совокупности они равнозначны ей. Дополнительно проведенный корреляционный анализ показал, что между функциями, выраженными в целях и во времени, существует значимая, хотя и не очень сильная, положительная корреляция. Это свидетельствует о наличии взаимосвязи между значениями функций, измеренными с помощью двух различных шкал. Учитывая, что два способа измерения относительной значимости функций показали схожие тенденции, можно утверждать, что полученные результаты носят устойчивый характер.

Типология российских профессиональных объединений

В настоящее время можно уверенно говорить о существовании трех типов российских профессиональных объединений — бизнес-ассоциаций, посреднических объединений и творческих профессиональных сообществ. Эта типология, представленная в таблице 2, составлена по результатам настоящего исследования методом двухэтапного кластерного анализа на основе количественных (возраст организации и численность штата сотрудников) и категориальных (форма и тип членства, род объединения, структура управления, сфера деятельности и территориальный охват) переменных. Вся совокупность участников исследования была разделена на кластеры, имеющие близкие характеристики, которые не выходят за рамки некоего порога, отделяющего один кластер от другого. Подбирая различные сочетания показателей, мы установили, что оптимальное количество выделенных кластеров равняется трем. С одной стороны, это обеспечило достаточную дифференциацию массива и различие кластеров по характеристикам попавших в них респондентов, с другой — была обеспечена адекватная наполняемость кластеров. В кластер бизнес-ассоциаций попало 48% общего числа кластеризированных респондентов, в кластер творческих профессиональных сообществ — 30, а в кластер посреднических объединений — 22%³. Особенность сформированных кластеров в том, что они имеют центроиды по количественным переменным и частоты — по категориальным, которые отражают доминирующие черты каждого кластера. В каждом кластере имеется «периферия», где эти черты представлены в ослабленном виде.

Таблица 2

Типология российских профессиональных объединений

Признак/тип профессионального объединения	Бизнес ассоциации	Посреднические объединения	Творческие профессиональные сообщества
Сфера деятельности	Реальный сектор и сфера услуг	Поддержка бизнеса и предпринимательства	Культура, здравоохранение, наука и образование
Род объединения	Отраслевая ассоциация/ профессиональное сообщество	Межотраслевое объединение	Профессиональное сообщество
Возраст	Молодой	Взрослый	Зрелый
Аппарат сотрудников	Небольшой	Средний	Небольшой
Форма членства	Добровольная/обязательная	Добровольная	Добровольная
Тип членства	Преимущественно коллективное	Преимущественно коллективное	Преимущественно индивидуальное
Структура управления	Автономная/ Централизованная	Автономная/Централизованная	Централизованная
Территориальный охват	Межрегиональный федеральный	Региональный	Peгиональный

Остановимся подробнее на представленных в таблице 2 доминантных характеристиках каждого из трех кластеров, соответствующих выделенным типам профессиональных объединений.

Бизнес-ассоциации объединяют в своих рядах представителей реального сектора экономики и сферы профессиональных услуг, что нашло выражение в двойственной самоидентификации этих объединений. Так, практически все организации, попавшие в кластер бизнес-ассоциаций (97%), относят себя к числу отраслевых ассоциаций, но почти половина из них (46%) считают себя профессиональным сообществом. Из трех выделенных типов профессиональных объединений это самые молодые: средний возраст организаций не превышает 10 лет. Штат сотрудников бизнес-ассоциаций также невелик: в среднем для этой категории исследованных организаций он составляет 13 человек. Это единственный тип профессионального объединения, в котором присутствует как традиционное и все еще доминирующее добровольное членство (76% общего количества обследованных бизнес-ассоциаций), так и набирающее обороты обязательное членство⁴. Последнее получило импульс к развитию после введения в действие в 2007 г. федерального закона о саморегулируемых организациях в таких сферах деятельности, как строительство, проектирование, оценка и аудит (в дополнение к адвокатской практике, изначально основанной на обязательном членстве). По типу членства в бизнес-ассоциациях преобладает коллективное членство (77% общего количества обследованных бизнес-ассоциаций), хотя доля индивидуального членства⁵ также велика и встречается примерно у половины (53%) принявших участие в опросе бизнес-ассоциаций. Для бизнес-ассоциаций характерны высокая автономность и централизованность структуры управления, о чем свидетельствует тот факт, что практически половина (47%) этого типа профессиональных объединений организованы как автономная организация без региональных подразделений, 40% представляют собой центральную головную организацию. В совокупности более половины опрошенных бизнес-ассоциаций работают в национальном масштабе — либо на федеральном (36%), либо на межрегиональном уровне (26%), лишь чуть более четверти (27%) присутствует только на региональном уровне.

К посредническим объединениям относятся «зонтичные» ассоциации, все они однозначно относят себя к числу межотраслевых объединений, призванных содействовать развитию бизнеса и предпринимательства в стране. Средний возраст организаций этого типа составляет 15 лет, хотя некоторые региональные ТПП декларируют возраст 49 лет. (Это говорит о том, что они рассматривают себя в качестве прямых преемников системы внешнеторговых представительств СССР.) По численности бюрократического аппарата, насчитывающего в среднем 20 человек, опрошенные посреднические организации занимают лидирующее положение по сравнению с другими типами профессиональных объединений. Членство в посреднических ассоциациях всецело добровольное, при этом среди опрошенных посреднических объединений преобладает коллективное членство (86%), но широко распространено индивидуальное (63%), а также чаще, чем в других видах ассоциаций, встречается ассоциированное членство⁶ (37%). С точки зрения структуры управления, для изученных посреднических объединений характерно сочетание централизованных и автономных структур. Так, среди этой категории участников опроса наиболее часто встречаются региональные отделения (51%), далее идут автономные организации (28%), а замыкают список центральные головные организации (21%). По территориальному охвату 67% опрошенных посреднических ассоциаций считают свою деятельность региональной.

Творческие профессиональные сообщества объединяют деятелей культуры, здравоохранения, науки и образования. В эти ассоциации с однозначной самоидентификацией профессиональных сообществ (95%) входят представители «свободных» профессий, большинство которых одновременно относится к категории бюджетников. Это наиболее зрелые организации (средний возраст составляет 34 года, а отдельные структуры отсчитывают свой возраст еще с царских времен). Штатных сотрудников у этих организаций либо нет вовсе, либо их очень мало (в среднем, по данным проведенного опроса, штат насчитывает 3 человека), однако эта нехватка персонала компенсируется привлечением в среднем до 8 волонтеров в месяц. Членство в творческих сообществах исключительно добровольное. Эта категория профессиональных объединений имеет отличительную особенность — в них преобладает индивидуальное членство (96%). Среди творческих профессиональных сообществ доминирует централизованная структура управления, о чем свидетельствует тот факт, что 68% объединений организованы как региональные отделения. Творческие профессиональные сообщества наиболее широко представлены в регионах (69%).

Распределение функций по типам российских профессиональных объединений

После определения типов существующих профессиональных ассоциаций проанализируем, какие их трех основных функций общественных организаций наиболее значимы для каждого типа объединений.

Таблица 3

Распределение относительной значимости функций российских профессиональных объединений по их типам (в %)

Тип объединения Функция РПО	Представление интересов		Оказание услуг		Формирование сообщества		! Итого
	цели*	время**	цели	время	цели	время
Бизнес-ассоциации	58		19		23		100
		48		30		22	100
Посреднические	52		24		24		100
объединения		54		27		19	100
Творческие профессиональные сообщества	39		19		42		100
		40		30		30	100

Примечание. * Цели — распределение относительной значимости функций РПО, выраженных в целях организации. ** Время — распределение относительной значимости функций РПО, выраженных в распределении временной нагрузки сотрудников.

Как следует из таблицы 3, для принявших участие в опросе бизнес-ассоциаций и посреднических объединений наиболее приоритетной остается осуществляемая посредством вертикально направленных коммуникаций функция представления интересов членов. Это подтверждается с точки зрения как выражения представительской функции при формулировании организационных целей, так и временных затрат. Для творческих профессиональных сообществ наиболее приоритетной функцией, осуществляемой посредством горизонтальных коммуникаций, является (с точки зрения целей) формирование сообществ, а с точки зрения времени, затрачиваемого на выполнение этой функции, для этого вида объединений приоритетна представительская функция. Среди всех выделенных типов профессиональных объединений они более всего сосредоточены на функции формирования сообществ, как с точки зрения целей (42%), так и по объему времени (30%) на выполнение этой функции. В целом функция представления интересов наиболее приоритетна для всех типов объединений, но особенно ярко она выражена в случае бизнес-ориентированных объединений, а в деятельности творческих профессиональных организаций больше уклон в сторону формирования сообществ.

 

---

 

Современная модель российского профессионального объединения формируется под воздействием множества историко-культурных, экономических, общественных и международных факторов, среди которых главным остается деятельность государства, играющего важнейшую роль в структурировании игроков в организационном поле некоммерческих общественных организаций, основанных на членстве и по профессиональному признаку. Проведенное исследование, основанное на качественных и количественных эмпирических данных, продемонстрировало, что в целом для российских профессиональных объединений характерно выполнение присущего любой общественной организации комплекса из трех ключевых функций — представление интересов, формирование сообществ и оказание услуг. При этом наиболее приоритетна функция представления интересов, а деятельность, направленная на формирование сообществ и оказание услуг, в совокупности эквивалентна по значимости первой функции. Это свидетельствует о том, что государство выступает основной целевой аудиторией профессиональных объединений.

По итогам количественного этапа исследования были выделены три типа российских профессиональных объединений. К первому типу относятся бизнес-ассоциации, выражающие интересы реального сектора и сферы профессиональных услуг, которых по совокупности признаков можно охарактеризовать как проводников общественного развития. Профессиональные объединения, действующие в рамках выданного им государством мандата по поддержке бизнеса и предпринимательства, выступают при этом в роли стражей стабильности. Третий тип сообществ — творческие профессиональные объединения деятелей культуры, здравоохранения, науки и образования — в публичной сфере (Habermas, 1990) скорее выполняют роль статистов.

Главное различие между тремя типами профессиональных объединений связано с составом выполняемых ими функций. Для бизнес-ориентированных профессиональных объединений наиболее ярко выраженный приоритет — представительская функция, а в деятельности творческих объединений доминирует функция формирования сообществ (ср. Мерсиянова, Чешкова, Краснопольская, 2011).

Выявленное распределение функций профессиональных объединений для трех различных типов профессиональных ассоциаций имеет существенное значение для исследования гражданского общества в России. Одно из ограничений данной работы связано с тем, что принятая методика составления выборки методом списков не позволяет распространить результаты на все российские профессиональные объединения, приходится ограничиваться лишь реально действующими и наиболее открытыми. Тем не менее мы представили первый опыт изучения современных российских профессиональных объединений с позиций неоинституционального подхода и теории функций общественных организаций. Представляется целесообразным продолжить изучение отдельных типов объединений, исследуя их в исторической перспективе.

---

¹ Профессиональные объединения в государственном реестре проходят по разным разделам в зависимости от организационно-правовой формы - от некоммерческого партнерства до общероссийской общественной организации.

² В терминологии Р. Патнэма наличие формализованного социального капитала (bridging social capital) в противовес неформализованному социальному капиталу (bonding social capital) выступает признаком демократического общества.

³ Поскольку не все 215 респондентов смогли ответить на все вопросы анкеты, ответы 40 респондентов были исключены из кластерного анализа.

⁴ Поскольку по формальным признакам некоммерческой организации (Salamon, Hems, Chinnock, 2000: 4) наличие «обязательного членства* противоречит признаку добровольности, такого рода объединения автоматически исключаются из категории некоммерческих организаций. Однако мы руководствовались тем, что согласно российскому законодательству саморегулируемые организации (СРО) являются типом некоммерческой организации. Членство в СРО обязательное, но члены имеют право выбирать, в какой СРО они хотят состоять, то есть элемент добровольности присутствует.

⁵ В основе коллективного членства лежит объединение юридических лиц, а индивидуальное членство представляет собой объединение физических лиц.

⁶ Ассоциированное членство - промежуточная стадия до полного членства в организации - накладывает определенного рода ограничения на такую категорию членов, например, они могут не иметь права участвовать в процедурах выборов.

---

Список литературы

Зудин А. (2006). Государство и бизнес в России: эволюция модели взаимоотношений // Неприкосновенный запас. № 6. С. 200-212. [Zudin А. (2006). State and Business in Russia: Evolution of the Model of Interaction // Neprikosnovenny Zapas. No 6. P. 200-212.]

Иванов С. (2005). Социальное партнерство как феномен цивилизации // Журнал социологии и социальной антропологии. Т. 8, № 3. С. 79 — 99. [Ivanov S. (2005). Social Partnership as a Phenomenon of Civilization // Zhurnal Sotsiologii i Sotsialnoy Antropologii. Vol. 8, No 3. P. 79-99.]

Мерсиянова И., Чешкова А., Краснопольская И. (2011). Самоорганизация и проблемы формирования профессиональных сообществ. М.: ВШЭ. [Mersiyanova I., Cheshkova A., Krasnopolskaya I. (2011). Selforganization and Problems of the Occupational Societies Development. Moscow: HSE Publ.]

Семененко И. (1998). Институционализация процесса согласования интересов: к вопросу о перспективах социального партнерства в России и опыте Запада. http://ecsocman.hse.ru/data/848/679/1219/017Semenenko.pdf. [Semenenko I. (1998). Institutionalization of the Interests' Alignment Process: Revisited Perspectives of Social Partnership in Russia and Experience of the West.]

Чечель И., Марков A. (2013). Опасные элиты // Гефтер: [Интернет-журнал]. 25 февраля, http://gefter.ru/archive/7763. [Chechel I., Markov А. (2013). Dangerous Elites // Gefter: internet-journal. February 25.]

Якимец В., Никовская Л., Коновалова Л. (2004). Теория и практика межсекторного социального партнерства в России. М.: ГУУ. [Yakimets V._f Nikovskaya L., Konovalova L. (2004). Theory and Practice of Intersectoral Social Partnership in Russia. Moscow: GUU Publ.j

Яковлев А., Зудин А., Голикова В., Говорун А., Астафьева E., Гарифуллина Г. (2010). Бизнес-ассоциации в России: внутренняя структура, эволюция отношений с государством, роль в модернизации экономики. М.: Московский общественный научный фонд. [Yakovlev A., Zudin A., Golikova V., Govorun А., Astafieva Е., Garifullina G. (2010). Business-Associations in Russia: Internal Structure, Evolution of Relations with the State, Role in Modernization of the Economy. Moscow: Moskovskiy Obshchestvenniy Nauchniy Fond.]

Яковлев А., Говорун A. (2011). Бизнес-ассоциации как инструмент взаимодействия между правительством и предпринимателями: результаты эмпирического анализа // Журнал новой экономической ассоциации. № 9. С. 98—127. [Yakovlev А., Govorun А. (2011). Business-Associations as an Interaction Mechanism between the Government and Entrepreneurs: Findings of the Empirical Study // Journal of the New Economic Association. No 9. P. 98 — 127.]

DiMaggio P., Powell W. (1983). The Iron Cage Revisited: Institutional Isomorphism and Collective Rationality in Organizational Fields // American Sociological Review. Vol. 48, No 2. P. 147-160.

Duvanova D. (2007). Interest Groups in Post-Communist Countries: a Comparative Analysis of Business and Employer Associations. Dissertation. Columbus, OH: The Ohio State University.

Duvanova D. (2011). Firm Lobbying versus Sectoral Organization: The Analysis of Business-State Relations in Post-communist Russia // Post-Soviet Affairs. Vol. 27, No 4. P. 387-409.

Frumkin P. (2005). On Being Nonprofit: a Conceptual and Policy Primer. Cambrigde, MA: Harvard University Press.

GiddensA. (1979). Central Problems in Social Theory: Action, Structure and Contradictions in Social Analysis. Berkeley: University of California Press.

Grenbjerg K. (2002). Evaluating Nonprofit Databases // American Behavioral Scientist. Vol. 45, No 11. P. 1741-1777.

Grenbjerg K., Liu H., Pollak T. (2010). Incorporated but Not IRS-Registered: Exploring the (Dark) Grey Fringes of the Nonprofit Universe // Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly. Vol. 39, No 5. P. 925-945.

Habermas J. (1990). Strukturwandel der Offentlichkeit. Untersuchungen zu einer Kategorie der btirgerlichen Gesellschaft. Frankfurt a. M.: Suhrkamp.

Hedlund 5. (2005). Russian Path Dependence: A People with a Troubled History. L.; N.Y.: Routledge.

Howard M. (2003). The Weakness of Civil Society in Post-Communist Europe. Cambridge: Cambridge University Press.

Inozemtsev V. (2009). The 'Resource Curse' and Russia's Economic Crisis / Roundtable in Chatham House's Russia-Eurasia Programme, 10 March, London, Chatham House.

Kendall J. (2003). The Voluntary Sector. Comparative Perspectives in the UK. L.; N. Y.: Routledge.

Kerlin /. (2013). Defining Social Enterprise Across Different Contexts: A Conceptual Framework Based on Institutional Factors // Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly. Vol. 42, No 1. P. 84-108.

Krippendorff К. (2004). Content Analysis: an Introduction to its Methodology. Thousand Oaks, CA: Sage.

Luhmann N. (1984). Soziale Systeme. GrundriB einer allgemeinen Theorie. Frankfurt a. M.: Suhrkamp.

Luhmann N. (1998). Der Staat des politischen Systems. Perspektiven der Weltgesell-schaft. Frankfurt a. M.: Suhrkamp.

Markus S. (2007). Capitalists of All Russia, Unite! Business Mobilization Under Debilitated Dirigisme // Polity. Vol. 39, No 3. P. 277-304.

Meyer J., Rowan B. (1977). Institutionalized Organizations: Formal Structure as Myth and Ceremony // American Journal of Sociology. Vol. 83, No 2. P. 340-363.

Neumayr M., Meyer M. (2010). In Search of Civicness: an Empirical Investigation of Service Delivery, Public Advocacy, and Community Building by Civil Society Organizations // Brandsen Т., Dekker P., Evers A. (eds.). Civicness in the Governance and Delivery of Social Services. Baden-Baden: Nomos. P. 201—226.

Neumayr M., Meyer M., Pospisil M., Schneider U., Maly I. (2009). The Role of Civil Society Organizations in Different Nonprofit Regimes: Evidence from Austria and the Czech Republic // Enjolras В., Sivesind К. H. (eds.). Civil Society in Comparative Perspective. Bingley: Emerald. P. 167—196.

Olson M. (1982). The Rise and Decline of Nations: Economic Growth, Stagflation, and Social Rigidities. New Haven: Yale University Press.

Powell W., DiMaggio P. (1991). The New Institutionalism in Organizational Analysis. Chicago: University of Chicago Press.

Putnam R. (1994). Making Democracy Work. Civic Traditions in Modern Italy. Princeton: Princeton University Press.

Putnam R. (2000). Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Democracy. N.Y.: Simon and Shuchter.

Pyle W. (2006). Collective Action and Post-Communist Enterprise: The Economic Logic of Russia's Business Associations // Europe-Asia Studies. Vol. 58, No 4. P. 491-521.

Pyle W. (2011). Organized Business, Political Competition, and Property Rights: Evidence from the Russian Federation // Journal of Law, Economics, and Organization. Vol. 27, No 1. P. 2-31.

Salamon L., Hems L., Chinnock K. (2000). The Nonprofit Sector: For What and For Whom? // Working Papers of the Johns Hopkins Comparative Nonprofit Sector Project. No 37. Baltimore, MD: Johns Hopkins Center for Civil Society Studies.

Schofer E., Longhofer W. (2011). The Structural Sources of Association // American Journal of Sociology. Vol. 117, No 2. P. 539-585.

Schwab K. (2012). The Global Competitiveness Report 2012-2013. Geneva: World Economic Forum.

Scott W. (2001). Institutions and Organizations. Thousand Oaks, CA: Sage.

Scott W., Meyer J. (1991). The Organization of Societal Sectors: Propositions and Early Evidence // Powell W. W., DiMaggio P.J. (eds.). The New Institutionalism in Organizational Analysis. Chicago: University of Chicago Press. P. 108 — 142.

Shaw S.y Allen J. (2009). To be a Business and to Keep our Humanity // Nonprofit Management and Leadership. Vol. 20, No 1. P. 83—96.

Spencer S. (2011). Culture as Structure in Emerging Civic Organizations in Russia // Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly. Vol. 40, No 6. P. 1073-1091.

Then V., Kehl K. (2011). Social Investment: A Conceptual Outline / 40th ARNOVA Annual Conference, November 17—19. Toronto: ARNOVA.

Then V., Kehl K. (2012). Soziale Investitionen. Ein konzeptioneller Entwurf // Anheier H. K., Schrder A., Then V. (eds.). Soziale Investitionen: Interdisziplinftre Perspektiven. Wiesbaden: VS Verlag ftir Sozialwissenschaften. S. 39-86.

Unger В., Waarden F. van (1999). Interest Associations and Economic Growth: A Critique of Mancur Olson's "Rise and Decline of Nations" // Review of International Political Economy. Vol. 6, No 4. P. 425 — 467.

Warren M. (2001). Democracy and Association. Princeton: Princeton University

Yakobson L., Mersiyanova L, Kononykhina O., Benevolenski V., Pamfilova E._t Proskuryakova LTumanova A., Anderson Т., Firmin A., Nowottny M. (2011). Civil Society in Modernising Russia. Analytical Report Prepared by the Centre for Studies of Civil Society and the Non-Profit Sector. Moscow: HSE Publ. Zucker L. (1977). The Role of Institutionalization in Cultural Persistence // American Sociological Review. Vol. 42, No 5. P. 726-743