Офшорная деятельность российских резидентов

(О книгах «Офшорный бизнес во внешнеэкономической деятельности», «Отток капитала из России: проблемы и решения» и «Деофшоризация российской экономики: возможности и пределы»)

---

Россия и другие страны в международном движении капитала

Ежегодный вывоз капитала из России в этом десятилетии, если использовать данные ЦБ РФ о чистом ввозе/вывозе капитала частным сектором, колеблется от 177 млрд долл. (2013 г.) до 115 млрд долл. (2014 г.). При этом, как и в прошлые два десятилетия, приток капитала традиционно меньше — максимально 116 млрд долл. в 2013 г., а в 2014 г. он был отрицательным из-за того, что объем накопленных в России прямых иностранных инвестиций сократился на 36 млрд долл. вследствие их частичной репатриации и переоценки¹.

Постоянное превышение вывоза капитала над его ввозом, кроме 2006-2007 гг., отличает Россию от других стран БРИКС. В результате за 2000-2011 гг. из нашей страны было экспортировано суммарно 818 млрд долл., а импортировано — 600 млрд. Положительное сальдо движения капитала за этот период составило в Китае 892 млрд долл., в Индии — 428 млрд, Бразилии — 452 млрд, ЮАР — 101 млрд долл. (Булатов, 2014. С. 5). Правда, в других крупных развивающихся странах-нефтеэкспортерах (Саудовской Аравии, Венесуэле, Нигерии, Малайзии) сальдо движения капитала также отрицательное.

России присущи большие масштабы экспорта капитала, которые относительно выше, чем в других странах БРИКС. Накопленный за рубежом капитал российских инвесторов составил 19,5% ВВП РФ (в остальных государствах БРИКС — от 5 до 8%), соответствуя показателям развитых стран (от 15 до 30%, в том числе в США - 30%).

Еще одной характерной чертой участия России в международном движении капитала стала ориентация на офшоры и офшоропроводящие страны (по другой терминологии — государства-посредники, прежде всего Великобритания и Нидерланды с их зарубежными офшорными юрисдикция-ми), на которые приходится ³/₄ как вывозимого, так и уже накопленного за рубежом российского капитала. Но здесь Россия не отличается от остальных стран БРИКС: вывоз капитала из них также ориентирован на офшоры (из Китая — в Гонконг, из Индии — в Маврикий и Сингапур, из Бразилии — на Карибы). При этом, судя по географии ввозимых в Россию инвестиций, подавляющая часть (около ²/₃) вывезенных активов возвращается обратно, но в основном уже в виде ссудного капитала. Подобный механизм вывоза капитала в офшоры и офшоропроводящие страны (преимущественно в форме прямых инвестиций и через фальшивые внешнеторговые контракты и трансфертные цены), его аккумулирования в этих юрисдикциях и последующего предоставления в виде кредитов родственным фирмам на родине получил название «кругооборот капитала» (capital round-tripping).

Таким образом, офшоры (и офшоропроводящие страны) стали важным элементом российской экономики, поглощая до 30% валового сбережения и обеспечивая примерно 20% валового накопления в России, если судить по данным ЦБ РФ о географии прямых инвестиций за 2013 г. Подобная тенденция отражает офшоризацию всей мировой экономики, в которой офшоры и связанные с ними офшоропроводящие страны играют большую роль: по расчетам Boston Consulting Group, в офшорах сосредоточено 8,2 млрд долл., или около 7% мировых финансовых ресурсов (Boston Consulting Group, 2013).

Из офшоров эти средства вновь вывозятся, но уже преимущественно в форме прочих и портфельных инвестиций. По данным платежных балансов, в 2011 г. на офшоры и офшоропроводящие страны пришлось 10% мирового импорта прямых инвестиций, 35 — портфельных инвестиций и 30% импорта прочих инвестиций (IMF, 2012а). Можно предположить, что офшоры постепенно превращаются в региональные и мировые финансовые центры (офшоропроводящие страны давно ими стали). В результате на конец сентября 2013 г. на офшорные юрисдикции приходилось 12,6% банковских активов и 20,6% банковских пассивов мира за рубежом, а вместе с офшоропроводящими странами — соответственно 38 и 49%. Депозиты и займы в офшорах составляют 14 и 18% мирового объема, а вместе с офшоропроводящими странами — соответственно 40 и 44%².

Офшорная деятельность приносит неофшорным странам (таких в мире большинство) некоторые позитивные результаты: существование налоговой конкуренции со стороны офшоров сдерживает рост налогов в мире, а простота перехода на распространенное в офшорах англосаксонское гражданское право позволяет нерезидентам других стран осуществлять финансовые операции через офшоры с ведущими мировыми финансовыми центрами. Однако негативных последствий, бесспорно, больше.

Во-первых, ущерб для бюджетов от невыплаченных налогов. По оценке, только для бюджетов стран «большой семерки» за последние 10 лет он составил не менее 1 трлн долл. Это побуждает развитые страны выдвигать претензии к офшорам и принимать меры, направленные на уменьшение оттока капитала в них.

Во-вторых, недофинансирование национальной экономики, характерное для развивающихся стран. Так, в России при сравнительно высокой норме валового сбережения (в 2010-е годы она колебалась от 24 до 29% ВВП, преимущественно за счет положительного сальдо внешней торговли товарами) норма валового накопления оставалась недостаточной (22-24%), во многом за счет чрезмерного вывоза капитала, что негативно отражалось на темпах экономического роста.

В-третьих, отмывание нелегально заработанных средств и финансирование криминальных и террористических операций, а в России — преимущественно отмывание украденных у государства средств.

Каковы же мотивы вывоза капитала в офшоры? У инвесторов из развитых стран на первом месте — экономия на налогах. У инвесторов из развивающихся стран преобладают мотивы защиты прав собственности, особенно инвестиций, в условиях не всегда эффективного доминирования государства в экономике и невысокого качества общественных институтов. Эту гипотезу подтверждают низкие показатели институционального развития большинства развивающихся стран, в том числе государств БРИКС, кроме ЮАР (WEF, 2014. Р. 16).

«Офшорный бизнес во внешнеэкономической деятельности» под ред. Г. М. Костюниной

В этом учебном пособии рассматриваются как классические офшоры, так и страны с льготным налоговым режимом для отдельных видов деятельности. По терминологии ОЭСР все они именуются налоговыми гаванями, а по терминологии МВФ — офшорными финансовыми центрами (их МВФ насчитывает 69, включая части отдельных государств — штаты, кантоны и т. п.). Помимо низких или нулевых налоговых ставок для офшоров характерны максимальная гибкость в регистрации и регулировании экономических агентов, а также высокая конфиденциальность сведений о клиентах и их операциях. Поэтому определение в книге главной сущности офшоров как территорий с низким или нулевым налогообложением представляется несколько однобоким (Костюнина, 2014. С. 21), тем более что далее подробно рассматриваются такие отличительные черты офшоров, как конфиденциальность, освобождение от финансовой отчетности, аудиторской проверки, идентификации и другие существенные неналоговые льготы (Костюнина, 2014. С. 34-50).

Авторы учебного пособия обращают внимание на то, что крупнейшими держателями офшорных нерезидентных депозитов выступают США (лидируют по степени финансовой конфиденциальности), Великобритания и Каймановы острова (5-е и 4-е места по конфиденциальности) (Костюнина, 2014. С. 53-54). Во многом эти депозиты пополняются за счет нелегального притока капитала

из развивающихся стран. По данным авторов, в 2008 г. объем нелегально вывезенного из них капитала достиг 1,26 трлн долл., превышая приток иностранного капитала (Костюнина, 2014. С. 57). По данным исследования «Нелегальные финансовые потоки из развивающихся стран: 2002-2011 гг.», подготовленного организацией Global Financial Integrity, в 2011 г. отток средств составил 947 млрд долл. (с учетом перевода доходов от трансфертного ценообразования во внешней торговле), а лидерами были Россия (191 млрд долл.), Китай (151 млрд) и Индия (85 млрд долл.) (Kar, LeBlanc, 2013. Р. 13).

Можно согласиться с авторами, что концентрация столь значительных средств на офшорных нерезидентных депозитах обусловлена нелегитимным уклонением от налогов, отмыванием незаконных доходов в странах происхождения этих средств и ведет к росту финансовой нестабильности (Костюнина, 2014. С. 79). Однако, по нашему мнению, главная проблема, которую создают офшоры для развивающихся стран, — снижение в них нормы валового накопления, что обусловливает замедление темпов экономического роста.

В книге детально рассмотрены офшорная практика налоговых гаваней в мире в целом и на отдельных территориях (Панама, Каймановы о-ва, Британские Виргинские о-ва, Делавэр, Ирландия, Люксембург, Лихтенштейн), а также формы льготных налоговых режимов (для торговых, страховых, финансовых, сервисных, судоходных компаний, банков, холдингов, штаб-квартир, инвестиционных фондов, трастов и т. д.), типы и организационно-правовые формы офшорных компаний. Однако представляются лишними и устаревшими сведения о прежней льготной и офшорной практике в России (ЗАТО, Ингушетия, Калмыкия и др.).

Последние две главы учебного пособия посвящены многостороннему и национальному регулированию офшорной деятельности. В них справедливо подчеркивается, что многостороннее регулирование ориентировано на противодействие отмыванию незаконных доходов, повышение прозрачности офшорного бизнеса, расширение международного обмена налоговой информацией, но не нацелено на противодействие притоку капитала в эти налоговые убежища, в том числе через главный канал — трансфертное ценообразование (Костюнина, 2014. С. 272). Вместе с тем в главе о многостороннем регулировании анализ доведен лишь до 2009 г., а в главе о национальном регулировании, в том числе в параграфе по России, — до 2011 г., что снижает ценность книги, подписанной в печать в конце 2013 г. и выпущенной в свет в 2014 г.

Оценивая издание в целом, можно сказать, что в нем раскрыты многие аспекты такого глобального явления, как офшоры. Это единственное в России учебное пособие по данной теме.

Сулакшин С. С. и др. «Отток капитала из России»

Книга, подготовленная сотрудниками Центра проблемного анализа и государственного управленческого проектирования, начинается с основных понятий и определений. Часть из них общепризнана (инвестиции, иностранные инвестиции, прямые и портфельные инвестиции), часть носит оригинальный характер. Так, капитал определяется как «ресурсы создания и развития экономических субъектов в материальных и нематериальных формах, инвестированные в образование активов» или как «любое имущество, задействованное в процессе создания валового внутреннего продукта (ВВП) РФ...». Странным выглядит и широко применяемый в работе термин «вывод капитала (отток капитала)»: «Ресурсы и денежные средства страны, направляемые в другие страны в виде разного рода инвестиций и для приобретения активов» (Сулакшин, 2013. С. 4). Если отвлечься от ошибок в данном определении (денежные средства — тоже ресурсы, а инвестиции идут на приобретение активов), то это скорее определение вывоза (экспорта, оттока) капитала, а не его непонятного «вывода». Напрашивается предположение, подтверждаемое последующим текстом: некоторые авторы книги вообще против вывоза капитала из России и вводят новый термин для придания негативного характера всему экспорту российского капитала. Так, «активы, заработанные предпринимателями в России, вместо того чтобы быть инвестированными в национальную экономику, в больших объемах вывозятся за рубеж, стимулируя экономическое развитие других стран» (Сулакшин, 2013. С. 5).

Подчеркивая, что, несмотря на упор в экономической политике на привлечение иностранных инвесторов, отток капитала из нашей страны почти постоянно превосходит его приток (да и тот состоит в основном из возвращающихся из офшоров средств), авторы справедливо указывают, что это обусловлено моделью развития России, в частности полной либерализацией движения капитала (Сулакшин, 2013. С. 9). Авторы констатируют, что «налицо системные ошибки государственной экономической политики в области валютного регулирования и регулирования движения капитала» (Сулакшин, 2013. С. 14). Для нормализации ситуации требуются «ремонетизация российской финансовой системы, возвращение валютного контроля и контроля движения капитала и восстановление государственного инвестиционного механизма через институты развития» (Сулакшин, 2013. С. 17), чтобы преодолеть усиливающуюся с начала 2000-х годов сверхоткрытость российской экономики «как своего рода механизм сырьевого обеспечения западных стран и удовлетворения лоббистских интересов внутреннего сырьевого бизнеса, срастающегося с властью» (Сулакшин, 2013. С. 32).

В работе подробно перечислены и систематизированы причины вывоза капитала из России. Это государственно-управленческие (политический выбор либерально-космополитической модели развития страны, отсутствие государственной стратегии экономического развития, коррупция, политизация экономических отношений, нестабильность политической системы, бюрократизация) и нормативно-регулятивные факторы (недостатки норма-тивно-правового регулирования, отсутствие эффективных и прозрачных механизмов решения хозяйственных споров, регулярное изменение «правил игры», неэффективность механизмов защиты интересов бизнеса и др.), а также внешнеполитические и экономико-региональные факторы (наличие большого числа низкорентабельных отраслей промышленности из-за отказа государства регулировать рентабельность по видам деятельности, разрушение ряда отраслей промышленности, фактическое сворачивание кредитного механизма, региональные диспропорции и др.), неэффективность борьбы с теневым капиталом и его отмыванием.

Авторы исследуют зарубежный опыт противодействия вывозу капитала, российскую практику нормативно-правового регулирования, а также формулируют меры государственной политики России в сфере международного движения капитала. Они отмечают, что на протяжении большей части XX в. развитые страны практиковали контроль за движением капитала, который стали смягчать лишь в 1990-е годы. В большинстве развивающихся стран он действует до сих пор для укрепления собственного финансового рынка, и его постепенно ослабляют по мере достижения этой цели (Сулакшин, 2013. С. 42, 45-46). Подробно анализируется зарубежный опыт контроля за движением капитала, прежде всего в Китае и Индии.

Анализ российского нормативно-правового регулирования менее подробный, к тому же авторы приходят к спорному выводу, что «тенденция к оттоку капитала, имеющая место в России в настоящее время ...связана в большей степени не с отсутствием законодательства в данной сфере отношений, а со складывающейся правоприменительной практикой...» (Сулакшин, 2013. С. 67). Лишним выглядит и большой раздел «Антикризисные меры в условиях финансового кризиса 2008 года». В последнем разделе авторы предлагают свои рекомендации, в основном административного характера. По их мнению, государство должно определить, какие виды и направления движения капитала желательны и законны («зеленый коридор»), какие — нежелательны, но законны («желтый коридор»), какие — нежелательны и незаконны («красный коридор») (Сулакшин, 2013. С. 88).

Одновременно даются рекомендации по устранению причин экспорта капитала. Это, прежде всего, разработка стратегии экономического развития России с опорой на реиндустриализацию и ориентацией на развитие и удовлетворение потребностей внутреннего рынка, в том числе за счет восстановления необходимого уровня монетизации экономики и эмиссионной подкачки государственных инвестиционных институтов развития (Сулакшин, 2013. С. 92). Предлагаются и более частные меры: восстановить правило обязательной продажи части валютной выручки на внутреннем валютном рынке России, усложнить требования к банкам при получении лицензии на операции с валютой, ввести налог на экспорт капитала по различным ставкам, увеличить минимальный размер уставного капитала для российских экспортеров капитала, запретить юрлицам вывозить капитал в первые три года после регистрации, повысить эффективность контроля за использованием трансфертных цен и др.

Вероятно, эти рекомендации — наиболее ценная часть рассматриваемой работы. Не со всеми из них можно согласиться, однако многие представляются разумными, особенно в условиях наступившей стагнации экономического роста в России, резкого ослабления рубля и сохраняющейся ориентации экономических субъектов на офшорный кругооборот капитала.

Хейфец Б. А. «Деофшоризация российской экономики: возможности и пределы»

Во введении автор отмечает, что активизация антиофшорной политики в России в последние годы связана как с растущей угрозой национальной экономической безопасности со стороны офшорной экономики, так и с активизацией антиофшорной политики западных стран. Данный доклад можно считать продолжением авторской монографии «Офшорные юрисдикции в глобальной и национальной экономике» (Хейфец, 2008).

Анализируя ущерб для российской экономики только от прямого использования легальных возможностей минимизации налогообложения, автор приходит к выводу, что в 2011 г. он составил 2,5% ВВП и 12% расходной части российского бюджета — около 50 млрд долл. (в США — 100 млрд долл., в Германии — около 30 млрд евро) (Хейфец, 2013. С. 23). Еще несколько десятков миллиардов долларов составляют потери от сомнительных операций и трансфертных цен, во многом также связанных с офшорами (Хейфец, 2013. С. 25).

Перечисляя многочисленные меры в рамках начавшейся в конце 2000-х годов антиофшорной кампании в западных странах (введение в 2010 г. в США Foreign Account Tax Compliance Act — FATCA, требующий от финансовых организаций по всему миру раскрывать сведения о счетах частных американских налогоплательщиков; решение ЕС о создании Eurofisc — общеевропейской системы по борьбе с уклонением от уплаты налогов; отмену Швейцарией банковской тайны и др.), автор отмечает, что в этих условиях офшоры соглашаются повысить прозрачность своей деятельности (в рамках конвенции ОЭСР по раскрытию информации о налогоплательщиках — Multilateral Convention on Mutual Assistance in Tax Matters). Однако, по нашему мнению, это не всегда им помогает, примером чего может быть конфискационная для офшорных инвесторов банковская реформа на Кипре в 2013 г., проведенная по решению ЕС.

Оценивая осуществленные в России антиофшорные мероприятия (до середины 2013 г.), автор констатирует их активизацию в 2011-2013 гг., в том числе введение в Налоговый кодекс РФ новаций по трансфертному ценообразованию (в частности, обязательного контроля всех внешнеторговых сделок с офшорными компаниями на сумму более 60 млрд руб. в год), ужесточение в Уголовном кодексе РФ санкций за создание фирм-однодневок, присоединение к международной Конвенции о взаимной административной помощи по налоговым делам, пересмотр в сторону ужесточения соглашения об избежании двойного налогообложения с Кипром, Люксембургом, Швейцарией, введение запрета на владение зарубежными счетами для официальных лиц. Однако запрет на владение ими зарубежной собственностью не был введен, а присоединение к ст. 20 («Незаконное обогащение») Конвенции ООН против коррупции до сих пор откладывается. В целом, по мнению автора, «пока политика деофшоризации носит фрагментарный, не всегда последовательный, а часто и декларативный характер» (Хейфец, 2013. С. 37).

Предлагаемая автором система мер по деофшоризации российской экономики базируется на нескольких системных принципах (Хейфец, 2013. С. 37-52). К ним относятся:

Можно согласиться почти со всеми предлагаемыми автором принципами и мерами (хотя добиться полной деофшоризации, как показывает мировой опыт, невозможно. — Хейфец, 2013. С. 53). Однако для их реализации нужна политическая воля.

Новые события

За прошедшее после публикации рассматриваемых работ время в антиофшорном регулировании произошли новые события. Выделим важнейшие.

В конце октября 2014 г. Россия обязалась осуществлять автоматический обмен налоговой информацией в соответствии со стандартом ОЭСР (Automatic Exchange of Financial Account Information, AEOI), к которому присоединились или намерены присоединиться 90 стран. Из них 55 стран начнут этот автоматический обмен с 2017 г., остальные (в том числе Россия) — с 2018 г. Стандарт AEOI создан по аналогии со стандартом FATCA и предусматривает, что финансовые организации направляют информацию об иностранных налоговых резидентах в уполномоченный орган своей страны, который передает ее странам происхождения резидентов.

Другим важным событием стало принятие Федерального закона «О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса РФ (в части налогообложения прибыли контролируемых иностранных компаний и доходов иностранных организаций)» от 24 ноября 2014 г. № 376-ФЭ. Закон добавляет в Налоговый кодекс новую главу, предусматривающую создание механизма налогообложения контролируемой иностранной компании, то есть иностранной организации, которая не признается налоговым резидентом РФ, но контролирующими лицами которой являются организации или физические лица, признаваемые налоговыми резидентами РФ. Кроме того, вводится понятие «контролирующее лицо», которым признается физическое или юридическое лицо, доля участия которого в уставном капитале организации составляет более 25% (до 2016 г. — более 50%). Если общая доля налоговых резидентов РФ в организации составляет более 50%, то контролирующим лицом признается физлицо или организация, которые обладают долей более 10%. При этом законом устанавливается, что прибыль контролируемой иностранной компании учитывается при определении налоговой базы по налогу на прибыль организаций или по налогу на доходы физических лиц, если ее величина составила более 10 млн руб. (с 2015 г. — 50 млн, с 2016 г — 30 млн руб.).

Изменилась и позиция руководства МВФ в вопросе регулирования странами их участия в международном движении капитала. Если раньше МВФ скептически относился к капитальному контролю, то в 2012 г. его исполком, обсуждая подготовленный рядом подразделений МВФ доклад «Liberalizing Capital Flows and Managing Outflows», сделал вывод, что в этой сфере «полная либерализация не является целью для всех стран во все времена и что степень либерализации в той или иной стране зависит от ее специфических обстоятельств, особенно от стадии ее институционального и финансового развития» (IMF, 2012b. P. 2). Можно предположить, что в остром для развивающихся стран вопросе о национальной политике в сфере движения капитала складывается некий синтез между неоклассическим направлением с его принципом свободы движения капитала и неокейнсианским с принципом необходимости государственного вмешательства при «провалах рынка».

Что еще можно сделать для деофшоризации российской экономики

Разделяя взгляды авторов работы «Отток капитала из России» и доклада «Деофшоризация российской экономики», мы считаем, что Россия нуждается в концепции государственного регулирования вывоза капитала.

При этом предлагаемые в ее рамках меры отчасти перекликаются с предложенными в этих книгах.

Сокращение масштабов вывоза капитала, прежде всего в офшоры, и переключение его на внутреннее инвестирование выступают целью предлагаемой концепции госрегулирования экспорта капитала. Для подобного инвестиционного маневра надо радикально улучшить инвестиционный климат в России вплоть до изменения характера ее экономической модели. Однако, подчеркивая необходимость радикальных мер по улучшению инвестиционного климата в нашей стране как стратегически важного способа уменьшить вывоз капитала, мы предлагаем сосредоточиться на другом способе — сокращении вывоза за счет усиления его регулирования со стороны государства (прежде всего путем повышения прозрачности). Тогда уже в среднесрочном периоде можно получить нужный эффект, не дожидаясь улучшения инвестиционного климата, что потребует немало времени.

Регулирование экспорта капитала должно сопровождаться в некоторых случаях мерами его поддержки, особенно прямых инвестиций в страны Евразийского экономического союза. В данной концепции эти меры не рассматриваются, потому что могут быть применены в рамках ЭКСАР (Российского агентства по страхованию экспортных кредитов и инвестиций). На сайте этого агентства указано, что от политических рисков оно страхует уже с 2013 г., хотя не приведены критерии, по которым можно страховать инвестиционные проекты за рубежом.

Предлагаемая концепция базируется на предпосылке, что усиление госрегулирования вывоза капитала сократит его размеры в среднесрочном периоде и тем самым будет способствовать повышению отечественной нормы валового накопления уже в ближайшие годы. Здесь требуется прежде всего большая отчетность со стороны российских владельцев вывозимых и уже вывезенных активов, однако при ухудшении ряда прогнозных макроэкономических показателей должны автоматически применяться и количественные ограничения. Подобные идеи не противоречат принципу свободы вывоза капитала и отвечают современному подходу международных экономических организаций к либерализации межстранового движения капитала, в рамках которого допускается любое госрегулирование его экспорта (фактически при одном условии — чтобы это не вредило другим странам).

Для реализации указанных идей в рамках нашей концепции предлагается внести следующие изменения в федеральное законодательство.

Таким образом, предлагается наделить Банк России функциями мегарегулятора в сфере вывоза капитала из России. Для реализации подобного предложения не нужно вносить дополнения в Федеральный закон от 10.07.2002 г. № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)». ЦБ РФ был основным регулятором вывоза капитала из России до второй половины 2000-х годов, и хотя после отмены с 2007 г. ст. 8 ФЗ № 164 он фактически перестал осуществлять эти функции, ст. 4 данного закона позволяет ему по-прежнему относить регулирование международного движения капитала к своей компетенции: п. 12 указанной статьи возлагает на ЦБ организацию и осуществление валютных операций, а п. 13 — определение порядка расчетов с нерезидентами. Предлагается восстановить и усилить практику регулирования Банком России экспорта капитала. В ст. 7 федерального закона о ЦБ сказано, что «Банк России по вопросам, относящимся к его компетенции ...издает в форме указаний, положений и инструкций нормативные акты» для российских резидентов. Поэтому регулировать вывоз капитала можно на основании таких нормативных актов ЦБ.

Выше было предложено осуществлять это регулирование в двух вариантах: а) в постоянном режиме для повышения прозрачности экспорта капитала; 6) в чрезвычайном режиме в случае резкого ухудшения ряда макроэкономических показателей.

В постоянном режиме ЦБ мог бы применять спецсчета для экспортеров капитала следующим образом:

В чрезвычайном режиме (при полугодовом прогнозе ЦБ об отрицательном сальдо текущего платежного баланса, радикальном увеличении вывоза капитала, заметном сокращении валютных резервов и существенном снижении курса рубля) предлагается, помимо использования спецсчетов, ввести резервирование до 100% вывозимой суммы на срок до двух лет. По

усмотрению ЦБ, его можно распространить только на некоторые формы вывоза капитала, например:

При анализе спецсчетов ЦБ следует обращать особое внимание на активы, выведенные в офшоры, а его список офшоров должен соответствовать списку ОЭСР. Однако вводить радикальные меры по ограничению вывоза капитала в офшоры нецелесообразно. Это объясняется рядом соображений:

В рамках борьбы с офшорами целесообразно постепенно вводить ограничения на деятельность в России компаний, контролируемых офшорными собственниками, например на их участие в госзаказах и других видах деятельности, связанных с использованием бюджетных средств.

---

¹ Чистый ввоз/вывоз капитала частным сектором в 2005—2014 годах, http://cbr.ru/ statlstlcs/prlnt. aspx?file^aecredlt_statlstics/capltal_new.htm&pld^esvsÄsld-itm_18710.

² Detailed Tables on Provisional Locational and Consolidated Banking Statistics at End-September 2013. Basel: Bank for International Settlements, 2014.

---

Список литературы

Булатов А. С. (ред.) (2014). Российская модель экспорта капитала. М.: МГИМО-Университет. [Bulatov A. S. (ed.) (2014). Russian Model of Capital Export. Moscow: MGIМО-University. (In Russian).]

Костюнина Г. M. (ред.) (2014). Офшорный бизнес во внешнеэкономической деятельности. Учеб. пособие. М.: ИНФРА-М. [Kostyunina G. М. (ed.) (2014). Offshore Business in Foreign-Economic Activity. A Textbook. Moscow: INFRA-M. (In Russian).]

Сулакшин С. С. и др. (2013). Отток капитала из России: проблемы и решения // Труды Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования. Вып. 26. М.: Научный эксперт. [Sulakshin S. S. et al. (2013). Capital Flow from Russia: Issues and Decisions. Proceedings of the Center for Problem Analysis and State and Managerial Planning, Issue 26. (In Russian).]

Хейфец Б. A. (2008). Офшорные юрисдикции в глобальной и национальной экономике. М.: Экономика. [Kheyfets В. А. (2008). Offshore Jurisdictions in Global and National Economies. Moscow: Ekonomika. (In Russian).]

Хейфец Б. A. (2013). Деофшоризация российской экономики: возможности и пределы. Научный доклад. М.: Институт экономики РАН. [Kheyfets В. А. (2013). Deoffshorization of Russian Economy: Possibilities and Limits. Scientific report. Moscow: Institute of Economics, RAS. (In Russian).]

Boston Consulting Group (2013). Global Wealth Report, www.bcg.de/documents/ filel35355.pdf.

IMF (2012a) Balance of Payments Statistics Yearbook. Vol. 63, part 1—2. Washington, DC: International Monetary Fund.

IMF (2012b). IMF Executive Board Discusses Liberalizing Capital Flows and Managing Outflows. Washington, DC: International Monetary Fund.

Kar D., LeBlanc В. (2013). Illicit Financial Flows from Developing Countries: 2002—2011. Washington: Global Financial Integrity.

WEF (2014). Global Competitiveness Report 2014-2015. Geneva: World Economic Forum.