Зарубежный опыт импортозамещения и возможные выводы для России

Загашвили В.С.
д.э.н., проф.
завсектором внешнеэкономической политики
Института мировой экономики
и международных отношений (ИМЭМО) РАН

Ухудшение политических отношений между Россией и ведущими странами Запада привело в 2014 г. к взаимному введению экономических санкций, действие которых было продлено в 2015 и 2016 гг. Такие санкции представляют собой спорный, но распространенный инструмент политики. Советский Союз практически постоянно жил в условиях торговых ограничений. Последние по времени санкции действовали в 1980-е годы и были связаны с введением советского воинского контингента в Афганистан.

Правительства прибегали к импортозамещению не только в условиях санкций, когда оно носило вынужденный характер, но и в период индустриализации национальной экономики, что получило отражение в термине «импортозамещающая индустриализация» (import substitution industrialization). Правда, Россия уже давно миновала данную стадию. Очевидно, сегодня мы имеем дело с импортозамещающей диверсификацией. Однако, поскольку цели и средства обеих стратегий в основном совпадают, зарубежный опыт импортозамещающей индустриализации второй половины ХХ в. может оказаться актуальным для сегодняшней России.

Теория

Термин «импортозамещение» можно рассматривать как часть более широкой категории — самообеспечения. Оба понятия применяются к различным сферам. Это, например, движение «городское импортозамещение», направленное на повышение самообеспечения небольших местных сообществ базовыми ресурсами — водой, энергией и продуктами питания. Отметим также желание некоторых людей вернуться, хотя бы частично, к натуральному хозяйству — получать электроэнергию от ветряного двигателя или солнечных батарей, воду — из колодца, а еду — с собственного огорода. В той или иной форме импортозамещение присутствует в различных вариантах концепции устойчивого развития.

Государственная политика импортозамещения направлена на содействие развитию собственного производства, способного удовлетворить потребности внутреннего рынка, покрывающиеся за счет импорта. В этих целях используется широкий спектр инструментов промышленной и внешнеторговой, бюджетной и налоговой политики: национализация предприятий ведущих отраслей промышленности; государственные инвестиции; государственно-частное партнерство; поддержка компаний дешевыми кредитами и субсидиями, налоговыми льготами; ограничение импорта и валютных операций.

Основоположником политики импортозамещения часто называют немецкого экономиста первой половины XIX в. Ф. Листа, хотя это не совсем верно. Взгляды Листа сформировались в США, куда он был вынужден на время эмигрировать, скрываясь от преследований за свои чрезмерно либеральные и демократические, по тем временам, призывы. В тот период в Новом Свете уже реализовывались основные принципы политики импортозамещения, выдвинутые, в частности, первым министром финансов США А. Гамильтоном, утверждавшим, что для становления нарождающейся промышленности необходимо сочетать протекционистскую защиту со стимулирующими мерами со стороны государства.

Но верно и то, что Лист разработал теоретическое обоснование политики импортозамещения, вступив в полемику с приверженцами воззрений английских политэкономов, создателей теории свободной торговли. В хронологическом плане эти теории соседствовали довольно близко. Знаменитое «Исследование о природе и причинах богатства народов» А. Смита было опубликовано в 1776 г. Гамильтон представил свой третий «Доклад о мануфактурах» в 1791 г. Главный труд Д. Рикардо «Начала политической экономии и налогового обложения» был написан в 1817 г. Работа Листа «Национальная система политической экономии» вышла в 1841 г. (см.: List, 1909).

Лист подчеркивал, что каждой стадии экономического развития страны соответствует определенный тип экономической политики. Свобода торговли, по его мнению, отвечала интересам Великобритании, а экономически и политически раздробленная Германия, которая позже вступила на путь индустриализации, нуждалась во внешних оградительных барьерах и целенаправленной поддержке государства. Свобода торговли рассматривалась Листом как орудие доминирующей экономики против менее развитых стран, препятствующее созданию в них конкурентоспособной промышленности.

Идеи Листа широко распространились в середине XIX в., когда в странах континентальной Европы началась индустриализация. В. Байер (Baer, 1972) утверждает, что через стадию импортозамещения прошли все страны, вступившие на путь индустриализации после Великобритании. При этом государство играло большую роль в защите и стимулировании развития национальной промышленности. Предприятия, как правило, принадлежали местному капиталу; многие страны использовали внешние источники финансирования для создания необходимой инфраструктуры; технологии и квалифицированная рабочая сила ввозились из Великобритании и других стран, ранее приступивших к индустриализации.

Страны Азии, Африки и Латинской Америки существенно отстали в проведении индустриализации от европейских государств. Отчасти причиной послужила структура колониальной экономики, в какой-то мере — высокая прибыльность экспорта сырья, в значительной — отсутствие развитого класса предпринимателей. Однако, как отмечают специалисты по экономической истории, уже в первой половине XX в. положение стало меняться. Цены на сырье начали снижаться, развивающиеся страны добились определенных успехов в укреплении своей институциональной системы, некоторые из них внедряли в свою экономическую политику принципы импортозамещения (например, Бразилия приступила к проведению политики импортозамещения еще до Второй мировой войны и отказалась от нее лишь в конце 1980-х годов). Во второй половине XX в. с распадом колониальной системы доктрина импортозамещения стала популярной во многих развивающихся странах.

Стратегию импортозамещения использовали многие страны, но особенно сильно она ассоциируется с опытом латиноамериканских стран. Большой вклад в теорию и практику импортозамещения внес аргентинский экономист Р. Пребиш (Prebisch, 1950). Его теоретические построения базировались на выдвинутой в 1948-1949 гг. британским экономистом Х. Зингером и развитой самим Пребишем гипотезе. Согласно ей, поскольку цены на продукцию обрабатывающей промышленности растут быстрее, чем цены на сырье, выгоды от международной торговли достаются промышленно развитым странам, а экспортеры сырья оказываются в проигрыше (Arezki et al., 2013). Разработанные Пребишем рекомендации легли в основу экономической политики, проводившейся правительством Аргентины на протяжении нескольких десятилетий, начиная с 1950-х годов.

Теорию импортозамещения разрабатывал также бразильский экономист С. Фуртадо. Ее положения разделяли сторонники доктрины латиноамериканского структурализма. Эта теория пользовалась поддержкой со стороны Экономической комиссии ООН для Латинской Америки (в ней Пребиш был исполнительным секретарем в 1948-1962 гг.) и ЮНКТАД, созданной при его непосредственном участии (генеральный секретарь в 1964-1969 гг.).

Практика

В ХХ в. импортозамещающая индустриализация в ряде стран Азии и Латинской Америки дала хорошие результаты на начальных этапах, когда поддержку оказывали трудоемким отраслям, производившим преимущественно товары народного потребления, она соответствовала национальной структуре факторов производства и опиралась на внутренний спрос. Впечатляющих результатов на этом этапе добились страны с емким внутренним рынком, то есть крупные страны с относительно высоким уровнем доходов на душу населения.

Однако затем, когда настал черед капиталоемких отраслей, страны, продолжившие линию на импортозамещение, столкнулись с замедлением роста, увеличением бюджетного дефицита и внешней задолженности, ускорением инфляции, падением уровня жизни населения. Для оплаты импорта оборудования требовались валютные средства, которые внутренний рынок

был не в состоянии генерировать, и правительства стали широко прибегать к внешним заимствованиям, внося тем самым «вклад» в возникновение мирового долгового кризиса. Таможенные барьеры и ослабление национальной валюты ограничивали доступ к передовому импортному оборудованию. Технологическое отставание, усиление монополизации и постоянно растущие коррупционные риски усугубляли ситуацию (Saleem, 1992. P. 3).

Все это практически российские условия. Правда, Россия располагает источником валютных средств, получаемых от экспорта энергоносителей. Но этот поток заметно уменьшился, федеральный бюджет дефицитен, стремительно сокращаются суверенные фонды.

Для увеличения емкости внутреннего рынка и использования эффекта масштаба в странах Латинской Америки был запущен процесс региональной интеграции. Однако попытки организовать коллективное импортозамещение на основе интеграции стран-единомышленников не смогли исправить ситуацию (что также можно рассматривать в качестве предупреждения).

В то же время странам Юго-Восточной Азии (ЮВА), совершившим переход к экспортоориентированной стратегии, удалось существенно расширить свое присутствие на внешнем рынке, успешно конкурируя с ведущими мировыми производителями. Здесь мы видим совершенно иную картину: сравнительно низкая инфляция, профицит платежного баланса, устойчивость национальной валюты, повышение качества жизни населения. Темпы роста ВВП и экспорта этих стран заметно превосходили соответствующие показатели крупнейших латиноамериканских государств (табл. 1-2).

Таблица 1

Среднегодовые темпы прироста ВВП (в %)

Источник: United Nations Conference on Trade and Development. http://unctad.org/en/ Pages / Statistics.aspx.

Таблица 2

Среднегодовые темпы прироста экспорта (в %)

Источник: см. табл. 1.

Результаты политики импортозамещения оказались противоположными заявленным: зависимость от внешней сферы лишь усиливалась. Причем если в случае экспортоориентированных стран это компенсировалось повышением их роли в мировой экономике, то страны, продолжившие линию на импортозамещение, ни на какую «взаимность» рассчитывать не могли. Усиление их зависимости было односторонним.

Изменилась и внешняя среда. В мире ускорялись глобализационные процессы, росло значение международной инвестиционной сферы по сравнению с традиционной торговлей, компании разных стран повсеместно устанавливали кооперационные отношения, растущая часть международного обмена стала осуществляться в рамках транснациональных производственных комплексов. Перед экономикой возникли новые задачи, которые не могли быть решены в рамках прежней парадигмы. Стратегия импортозамещения изжила себя. Она перестала соответствовать не только новым внутренним задачам, но и внешним условиям, и в 1980-1990-е годы латиноамериканские страны начали отказываться от нее.

Такой поворот в экономической политике соответствовал позиции МВФ и Всемирного банка, включивших рыночную либерализацию в пакет рекомендаций, выполнение которых требовалось для получения международного кредита. Принципы, которыми руководствовался МВФ в тот период, подвергаются критике, часто вполне заслуженной. Но заметим, что развивающимся странам пришлось обращаться к помощи международных финансовых институтов в том числе потому, что проводившаяся ими политика импортозамещения привела к существенному ухудшению состояния их экономики. Впрочем, масштабы либерализации торговли не были значительными. В Бразилии и Аргентине средневзвешенные ставки таможенного тарифа на продукцию обрабатывающей промышленности по-прежнему в несколько раз превосходят уровень Тайваня и Республики Корея, не говоря уже о Сингапуре, где они нулевые.

Эта смена вектора сказалась на темпах экономического роста в странах Латинской Америки с определенным временным лагом. В 1990-е и 2000-е годы в них вновь начали расти доходы на душу населения. Однако накопленное отставание было слишком велико. Если в 1970 г. Аргентина, Бразилия и Мексика по уровню подушевого ВВП превосходили Республику Корея и Тайвань и находились примерно на одном уровне с Сингапуром, то в 2014 г. уже экспортоориентированные экономики превосходили их по удельным доходам в 3 или даже 5 раз (табл. 3-4). Тем не менее отметим, что торговая либерализация, как и другие меры экономической политики, не служит универсальным ключом к решению всех проблем, например бедности и распределения доходов (Braga, 2006). Целесообразность либерализации внешних экономических связей определяется многими обстоятельствами и зависит от конкретной ситуации в той или иной стране в данный момент.

Таблица 3

Среднегодовые темпы прироста подушевого ВВП (в %)

Источник: см. табл. 1.

Таблица 4

ВВП на душу населения в постоянных ценах, 2005 г. (долл.)

Источник: см. табл. 1.

Аргументы

Сторонники импортозамещения обычно выдвигают аргумент молодых отраслей, в соответствии с которым нарождающиеся и перспективные отрасли промышленности нуждаются в поддержке на стадии становления. Предполагается, что срок такой поддержки ограничивается периодом, в течение которого данные отрасли достигают уровня, позволяющего им беспрепятственно конкурировать с ведущими мировыми производителями. Для успеха такой политики критически важно соблюдать баланс между поддержкой производителей и поощрением конкуренции (World Bank, 2005. P. 146).

Теория импортозамещения не дает удовлетворительного ответа на вопрос о принципах и способах выбора таких отраслей. Возложение этой миссии на государственный аппарат расширяет поле для рентоориентированного поведения. Иными словами, лица и компании, приближенные к властным инстанциям, получают новые возможности для перераспределения государственных средств в свою пользу. При этом необходимых ресурсов лишаются компании, которые могли бы использовать их производительно.

С аргументом молодых отраслей тесно связано другое объяснение необходимости поддерживать промышленность. Речь идет о слабости рыночных институтов, в частности рынка капиталов, в развивающихся экономиках. Поскольку неразвитые рыночные механизмы не способны в полной мере выполнять регулирующие функции, часть их на этапе становления берет на себя государство. Шансы отраслей с длительным сроком окупаемости вложений привлечь инвестиции в условиях нарождающегося и довольно «дикого» капитализма становятся мизерными. Им нужно помочь, поскольку частный капитал, руководствующийся относительно коротким горизонтом прогнозирования, сам в эти отрасли не придет. В поддержке нуждаются не только новые, но и старые предприятия, испытывающие временные трудности в условиях системной трансформации.

Данный аргумент представляется достаточно весомым. Однако срок его действия ограничивается периодом формирования развитого рыночного механизма. В 1990-е годы, в период системной трансформации в России действительно ощущалась потребность в протекционизме и регулирующей деятельности государства для восполнения недостатков слабого рыночного механизма, становление которого проходило с большими издержками. Но тогда государство старалось отстраниться от участия в экономике. Активизация государственного регулирования наблюдается сегодня, спустя четверть века после начала системных преобразований, когда данный аргумент выглядит несколько искусственным. Рыночные институты созданы, немонополизированный бизнес не нуждается в чрезмерном вмешательстве государства. Ему необходимы соблюдение уже принятых законов и избавление от избыточного государственного регулирования, освобождение от административного давления. Бизнесу требуется не возведение внешних барьеров, а поддержка в преодолении внутренних препятствий, выстраиваемых монополиями.

Третий аргумент: барьеры на пути товаров стимулируют приток инвестиций. Данная связь когда-то действительно играла роль, но она все более ослабевает и даже превращается в свою противоположность. Дело в том, что протекционистские меры провоцируют встречные шаги со стороны торговых партнеров. Между тем в условиях глобализации иностранные инвесторы, рассматривающие целесообразность вложений в экономику той или иной страны, как правило, учитывают возможности сбыта продукции на мировом рынке. Проекты, лишенные таких перспектив, находятся в заведомо проигрышном положении. Это означает, что протекционизм вместо привлечения инвестиций все больше провоцирует их отторжение.

Протекционизм

Политике импортозамещения, как правило, сопутствуют увеличение государственного участия в экономике, субсидирование основных отраслей промышленности, высокое налогообложение и протекционизм. Протекционизм не обязательно проводится в целях импортозамещения. Его задачей может быть сохранение доли местных производителей на внутреннем рынке. Однако протекционизм практически всегда выступает в качестве одного из основных инструментов политики импортозамещения.

Тот факт, что сегодня к протекционизму прибегают даже страны, продвигающие либерализацию торговли, не следует рассматривать как оправдание такой политики и использовать их пример как руководство к действию. Протекционизм и в передовых государствах используется группами влияния для поддержки производств, не способных противостоять международной конкуренции. За защиту низкой производительности расплачивается общество, а выгоду за его счет получают заинтересованные группы. Высокая степень монополизации российской экономики повышает риски такой политики, которая, скорее всего, приведет к закреплению отставания и консервации неэффективности, нанесет ущерб внутреннему потреблению и, ослабляя собственную производственную базу, в конечном счете усилит зависимость отечественной экономики от поставок продукции из-за рубежа.

Кроме того, вряд ли торговые партнеры России останутся безучастными к возведению барьеров на пути их товаров. Скорее всего они ответят встречными мерами, затрудняющими проникновение российских товаров на их рынки. В результате, во-первых, продукция даже успешных российских компаний может не найти сбыта на мировом рынке. Во-вторых, как уже говорилось, в условиях глобализации протекционизм скорее не привлекает, а отпугивает инвестиции, то есть политика импортозамещения может еще больше снизить и без того невысокую инвестиционную привлекательность российской экономики.

Транснационализация

Во времена Листа и даже в середине ХХ в. можно было говорить о целесообразности временного «закрытия» экономики для осуществления догоняющей индустриализации. Последними с успехом использовали стратегию импортозамещения страны ЮВА, главным образом благодаря тому, что они успели вовремя отказаться от нее и перейти к экспортоориентированной стратегии.

Ускорение глобализационных процессов стало одной из причин провала второго этапа импортозамещающей индустриализации. Как свидетельствует опыт стран Латинской Америки, продолжение курса на импортозамещение сверх отведенного ему исторического времени негативно сказывается на состоянии национальной экономики. В работе: Dollar, Kraay, 2004, было показано, что наиболее быстро растет ВВП развивающихся стран с глобализирующейся экономикой. За ними следуют развитые страны, а самые низкие темпы роста характерны для развивающихся стран, относительно слабо включенных в глобализационные процессы. Таким образом, если развивающиеся страны с глобализирующейся экономикой приближаются к развитым, то остальные, напротив, все больше отстают от них.

К аналогичным выводам подводит не только зарубежный опыт. Одной из причин краха советской экономики была идеология самообеспечения на всех уровнях экономической системы. Едва ли не каждое предприятие имело подсобные цеха, в которых изготавливалась необходимая для основной деятельности продукция. Именно в самообеспечении руководству СССР виделась гарантия независимости от «враждебного окружения». Однако в действительности неизбежная при этом потеря эффективности производства подрывала возможности экономического роста и вела к усилению отставания от развитых стран, что завершилось крушением экономической модели, основанной на самообеспечении.

За прошедшие годы значение данного фактора лишь возросло. С 1995 по 2008 г. индекс участия всех стран в глобальных цепочках создания добавленной стоимости (ЦСДС) (global value added chains) повысился с 40 до 52% (табл. 5). Высокие показатели участия в ЦСДС имеют страны ЮВА. У стран Латинской Америки они заметно ниже. В 2011 г., как показывают наиболее свежие данные совместного проекта ВТО — ОЭСР, доля иностранной добавленной стоимости в общей стоимости экспорта Бразилии составила 10,8%, Аргентины — 14,1, Мексики — 31,7%, в то время как у Республики Корея, Сингапура и Тайваня она находилась в интервале от 41 до 44%. Показатель России — 13,7% (табл. 6).

Таблица 5

Индекс участия в глобальных цепочках создания добавленной стоимости (в %)

Источник: World Trade Organization. World Trade Report 2014. https://www.wto.org/ english/res_e/booksp_e/ world_trade_report14_e.pdf.

Таблица 6

Доля иностранной добавленной стоимости в экспорте (в %)

Источник: Trade in Value Added (TiVA), October 2015. http://stats.oecd.org/Index. aspx?DataSetCode=TIVA2015_C1#.

Движение в сторону самообеспечения противоречит современным тенденциям мирового экономического развития, заключающимся в углублении международного разделения труда и транснационализации производства. Страна, вступившая на путь импортозамещения, конкурирует не с отдельными вырвавшимися вперед странами, а с компаниями, вовлеченными в глобальное производство, по существу, со всем остальным миром, объединенным в транснациональные комплексы.

Представляются совершенно беспочвенными расчеты на некий «конец глобализации». Не обоснованы и раздававшиеся в период кризиса 2008—2009 гг. призывы уменьшить зависимость национальных экономик от мирового рынка. Мировое сообщество выработало противоположную реакцию на новые вызовы глобализации: не прятаться по своим национальным «квартирам», а предпринять совместные действия по выстраиванию системы глобального управления.

Мировой опыт выявил недостатки политики импортозамещения, нацеленной на создание предприятий, конкурентоспособных в лучшем случае на внутреннем рынке. На нынешнем этапе глобализации не стоит повторять и успешный в прошлом опыт стран ЮВА. Ориентация на экспорт сегодня также имеет ограничения. На первый план выходит не столько наращивание товарного экспорта, сколько создание условий для эффективного встраивания национального бизнеса в глобальные воспроизводственные процессы, в транснациональные ЦСДС.

Проблемы импортозамещения в России

Взятый в 2014 г. курс на импортозамещение в России имеет два источника. Первый представлен санкциями, которые затронули как финансовую, так и производственную сферы. Особенно чувствительным оказался запрет на экспорт в Россию высоких технологий в различных отраслях промышленности.

Второй источник — ответные меры российской стороны, распространившиеся преимущественно на импорт продуктов питания из стран, которые ввели санкции. Рост производства аграрной продукции стал едва ли не единственным положительным результатом импортозамещения. Однако ему сопутствовали снижение качества продуктов питания и повышение цен, что привело к росту инфляции, падению реальных доходов и ухудшению качества жизни населения и, в итоге, к сжатию потребительского спроса.

Возникает вопрос: что делать сейчас, когда страна находится в вынужденном состоянии импортозамещения на фоне экономического спада? Правительство отвечает принятием антикризисных мер и программы импортозамещения. Оно ищет новые источники финансирования в Китае, суверенных фондах арабских монархий, Новом банке развития БРИКС и Азиатском банке инфраструктурных инвестиций, пытается найти западные технологии на Востоке, заинтересовать азиатских инвесторов, укрепить отношения с государствами, не вовлеченными в ее политический конфликт со странами Запада.

Едва ли не главная проблема в том, что в России невозможно найти поставщиков требуемых комплектующих изделий и материалов. По данным Счетной палаты РФ, отечественные предприятия не могут удовлетворить спрос по многим видам оборудования. Так, «практически отсутствуют отечественные предложения по следующим направлениям: литейное, кузнечно-прессовое, механообрабатывающее, сборочное, сварочное, окрасочное, термическое, инструментальное, штамповочное оборудование; электронные компоненты, необходимые для создания микропроцессорных систем управления; ряд конструкционных материалов» (Рябухин, 2012. С. 406). На ограниченный потенциал импортозамещения в экономике в целом указывают эксперты ЦБ РФ (Банк России, 2015. С. 32-33). Кризисное состояние экономики, колебания курса рубля и неопределенность внешнеполитических перспектив чрезвычайно затрудняют инвестиционное планирование и приводят к сокращению капиталовложений. Аналитический центр при Правительстве РФ предупреждает, что «снижение инвестиций в обрабатывающую промышленность может негативно отразиться на процессе импортозамещения» (АЦ, 2015).

Любая изоляция неизбежно искажает действие объективных факторов, определяющих участие страны в международном разделении труда, что делает его не оптимальным и лишает страну важнейшего источника повышения эффективности производства. Стратегические интересы развития отечественной экономики диктуют необходимость нормализации политических отношений со странами Запада и отмены санкций.

Российские компании могли бы участвовать в транснациональном производстве не только в таких очевидных формах, как выпуск комплектующих изделий, сборочные или технологические операции на разных стадиях производственного цикла. Выгодной формой интеграции в транснациональные цепочки выступает подключение российских компаний к научным разработкам и проектированию, в ходе которых генерируется значительная часть добавленной стоимости. Наряду с созданием новой продукции и ее производством сферами участия в ЦСДС могут быть сбытовая деятельность и послепродажное обслуживание.

Предпочтительность того или иного направления интеграции в ЦСДС зависит от наличия, качества и относительной стоимости факторов производства, возможностей партнеров и других факторов. Россия располагает не только обширными природными ресурсами, но и сильной системой образования, квалифицированными кадрами, научной базой и крупным аграрным потенциалом. С этой точки зрения привлекательны наукоемкие отрасли, а также сельское хозяйство и производство продуктов питания, где транснациональные ЦСДС также получили широкое распространение.

Существует три вида импортозамещения:

1. импортозамещающая индустриализация (пройденный этап для России);
2. импортозамещающая диверсификация (по сути, об этом идет речь в настоящее время);
3.  вынужденное импортозамещение (как следствие экономических санкций — тоже случай России).

В политике диверсификации также можно выделить три разновидности:

1. созидающая диверсификация (за счет создания новых видов продукции);
2. замещающая диверсификация;
3. расширенная диверсификация (на основе транснационализации производства).

Политика импортозамещения сыграла свою историческую роль. Она была успешной в периоды, когда соответствовала внутренним и внешним условиям развития национальной экономики. Но в конечном счете в выигрыше оказались страны, которые сумели вовремя отказаться от нее.

Как стратегия импортозамещение не соответствует ни современному этапу развития мировой экономики, ни уровню развития российской экономики. В то же время как средство оно может найти место в арсенале экономической политики, в частности в борьбе за концентрацию на своей территории наиболее выгодных операций глобального технологического цикла. Примером такого импортозамещения служит локализация изготовления компонентов для сборочных производств. Но импортозамещающая диверсификация, подразумевающая замещение одного известного продукта аналогичным, проигрывает созидающей диверсификации, нацеленной на создание нового — новых возможностей, видов продукции, технических решений, материалов и способов производства. Однако на массовый поток инноваций и прорывных открытий рассчитывать не следует. Созидающую диверсификацию нужно стимулировать, но она едва ли может претендовать на статус стратегии.

Долгосрочным задачам развития российской экономики соответствует третий вариант — расширенная диверсификация, основанная на активизации участия российских компаний в транснациональном производстве. В рамках этой стратегии находят применение две другие модели: модель «замещения» — в ходе борьбы за возможность выполнять этапы глобального производства, на которых создается наибольшая доля добавленной стоимости; модель «созидания» — при организации российскими компаниями своих глобальных ЦСДС, опирающихся на отечественные научные открытия и технологические достижения. Основными условиями успеха такой стратегии, как, впрочем, и любой другой, выступают преодоление внешней изоляции России и создание благоприятных внутренних условий для ведения бизнеса, в первую очередь путем демонополизации экономики и улучшения качества основных государственных институтов.

Список литературы

АЦ (2015). Динамика инвестиционной активности в условиях спада экономики России: Бюллетень социально-экономического кризиса в России. Вып. 5 / Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации. http://ac.gov.ru/ files/publication/a/6394.pdf. [Analytical Center under the Government of the Russian Federation (2015). Dynamics of investment activity under conditions of recession of Russian economy: Bulletin of Social and Economic Crisis in Russia, Iss. 5. (In Russian).]

Банк России (2015). Доклад о денежно-кредитной политике. № 1. http://www.cbr.ru/ publ/ddcp/2015_01_ddcp.pdf. [Bank of Russia (2015). The report on monetary policy, No. 1. (In Russian).]

Рябухин С. Н. (2012). Технологии и модернизация промышленности: взгляд Счетной палаты Российской Федерации // Федеральный справочник. Т. 25. С. 405—414. [Ryabukhin S. N. (2012). Technologies and modernization of industry: A view of the Accounting Chamber of RF. Federal Handbook, Vol. 25, pp. 405—414. (In Russian).]

Arezki R., Hadri K., Loungani P., Rao Y. (2013). Testing the Prebisch—Singer hypothesis since 1650: Evidence from panel techniques that allow for multiple breaks. IMF Working Paper, No. 13/180.

Baer W. (1972). Import substitution and industrialization in Latin America: Experiences and interpretations. Latin American Research Review, Vol. 7, No. 1, pp. 95 — 122.

Braga C. A. (2006). Import substitution industrialization in Latin America: Experience and lessons for the future. Paper prepared for a seminar in honor of Professor Werner Baer, held at the University of Illinois at Urbana-Champaign, December 1—2.

Dollar D., Kraay A. (2004). Trade, growth, and poverty. Economic Journal, Vol. 114, No. 493, pp. 22-49.

List F. (1909). The national system of political economy. London: Longmans, Green, and Co.

Prebisch R. (1950). Theoretical and practical problems of economic growth. United Nations Economic and Social Council, Economic Commission for Latin America, Fouth Session, Mexico, D.F., 28 May.

Saleem H. N. (1992). Import substitution in the manufacturing sector. New Delhi: Ashish Printers & Publication.

World Bank (2005). Economic growth in the 1990s: Learning from a decade of reform. Washington, D.C.