Безработица и другие социальные угрозы цифровой экономики

Хачатурян А. А.

Базисные ценности цифровой экономики

Важнейшей особенностью техногенной (западноевропейской) цивилизации, как известно, является переход к новой системе ценностей, базисными из которых являются инновации, креативность, оригинальность, вообще все принципиально новые факторы, определяющие общественно-экономическое развитие. Эти ценности не подвергались сомнению до тех пор, пока техногенная цивилизация не столкнулась с целым рядом новых фундаментальных социально-экономических проблем, главная из которых состоит в том, что за материальные блага люди начали платить личной свободой, цифровизация и роботизация производства стали самоцелью, а человек начал превращаться в придаток к машине [1].

Техногенная цивилизация все в большей мере формирует особый тип реальности - техническую и техническое отношение человека к миру, что начинает угрожать человеку как существу социальному. Эта ситуация определяется прежде всего глобализацией техногенной цивилизации, тем, что бывшие самодостаточными традиционные цивилизации стали в условиях глобализации постепенно вытесняться из своих исторических мест существования. Соответствующие сообщества людей стали вынужденно, не подготовленные историческим развитием, включаться в «единое тело» техногенной цивилизации, принимая (часто не совсем адекватно) новый для них тип культуры и мировоззрения. Иногда это напоминает историю построения коммунизма в полуфеодальной Монголии. В результате всего этого под угрозу попали социально-родовая сущность человека, гуманистические основы его социального бытия. В обществе стала развиваться идеология «всеобщего потребления», которая несет в себе не меньшую угрозу существованию «социального человека», чем последствия усиливающегося техногенного воздействия человека на природу [2].

К сожалению, радужные перспективы «цифрового счастья» омрачаются возникновением в цифровую эпоху целого ряда рисков и угроз для человека и общества. Главные из них вызваны тем, что цифровизация несет в себе угрозу серьезного роста безработицы, связанной с ускоряющейся автоматизацией и роботизацией труда и ведущей к общественно-неравному доступу к благам цифровой цивилизации. Уже сегодня в развитых странах, находящихся в авангарде цифровизации, усиливается социальное отчуждение людей, выражающееся в различных формах десоциализации индивида: «цифровом мауглизме», «боязни офлайна», социальном инфантилизме и пр. Возникают соблазны тотального цифрового манипулирования сознанием людей («цифровой тоталитаризм»), приводящие к потере приватности индивидуальной жизни [3].

Человек, усложняя «цифрой» свой мир, все чаще вызывает к жизни такие силы, которые он уже не всегда может полностью контролировать, и тем самым порождает непредвиденные социальные явления, которые начинают формировать процессы и институты, радикально меняющие человеческую жизнь. Эти изменения влекут смену институтов власти и общества, производственной и общественной культуры и коммуникаций. Цифровизация оказывает влияние и на самого человека, трансформируя его мировоззрение, изменяя ценности, культуру поведения, способы социализации и самоидентификации.

Цифровое общество открывает новые возможности выхолащивания природной основы человека и замещения живой человеческой мысли бесстрастным машинным вычислением, упрочения искусственных интеллектуальных систем. Эту глобальную проблему иногда обозначают как современный антропологический кризис. Чем больше человек преобразует мир, тем больше вероятность возникновения непредвиденных социальных факторов, которые начинают формировать структуры, радикально меняющие человеческую жизнь и нередко ухудшающие ее. Еще в 1960-е годы философ Г. Маркузе констатировал в качестве одного из последствий современного техногенного развития появление «одномерного человека» как продукта массовой культуры [4].

Научное и бизнес-сообщества уже давно говорят о социальных проблемах, являющихся следствием развития глобальных процессов, в том числе ускоренного развития автоматизации и компьютеризации, а сейчас - цифровизации экономики. Так, например, возникновение в 1965 г. Римского клуба как своего рода всемирного «мозгового треста», занимающегося прогнозированием развития глобальных процессов, было ответом на появление значительного числа общемировых экологических, экономических, политических, культурных проблем, связанных с автоматизацией и роботизацией производства. «Времена, в которые мы живем, полны угроз и опасностей. Но мы настолько занялись собственными делами, что в конце концов, утратили представление о сложности окружающего нас мира... В истории трудно найти другой период, когда люди смотрели бы в будущее с такой неподдельной тревогой» [5]. Так в середине 1960-х годов писал А. Печчеи - итальянский экономист, бизнесмен, общественный деятель, основатель и первый президент Римского клуба.

Согласно расчетам и исследованиям, проводившимся в рамках Римского клуба, продолжение экономического роста вместе с демографическим ростом должны создавать все большие нагрузки на природные ресурсы и биосферу планеты. В какой-то момент должна произойти катастрофа в результате чрезмерного роста населения, истощения природных ресурсов и смертельно опасного загрязнения окружающей среды. Кроме того, данные исследования показывали, что развитие автоматизации и роботизации производственных процессов может вызвать большой избыток рабочих, особенно неквалифицированных. В связи с этим предполагалось, что в будущем главной заботой государства и общества будет обеспечение человеку занятости в общественном производстве и возможности личной деятельности для его самореализации. Для этого мировое сообщество должно было бы выработать специальные институты, в том числе международные (глобальные), для решения социальных задач, связанных с масштабным высвобождением работников в результате автоматизации производства [6].

К сожалению, осмысление современным обществом происходящих глобальных изменений, связанных с развитием цифровизации экономики, а также ее разнообразных социально-экономических последствий, значительно отстает от скорости самих изменений. Проблема в том, что сегодня существует достаточно разнородное экспертное мнение о том, что принципиально нового может привнести развитие цифровой экономики в жизнь человека и общества. Мы находимся в начале системного понимания того, что происходит в этой области.

Как известно, машинное производство, позволившее снизить спрос на мышечную энергию, требовало большого числа работников-операторов, чтобы быть продуктивными. В наступающую эру цифровизации экономики работник будет конкурировать с цифровыми инструментами производства (роботами, автоматами, пакетами программ, искусственным интеллектом) и неизбежно проигрывать им из-за их высокой производительности и продуктивности, в результате которых высвобождение работников из общественного производства примет массовый характер, и дальнейшие социально-экономические последствия этого явления пока трудно оценить в полной мере.

Ускоряющаяся в развитых странах цифровизация экономики уже поставила перед этими странами ряд принципиально новых проблем. Главная из них состоит в том, что с дальнейшей цифровой трансформацией экономики все больше рабочих мест может оказаться под угрозой исчезновения, что далеко не всегда будет сопровождаться сопоставимым появлением новых. Однако в отличие от предыдущих времен, когда высвобождаемые в результате автоматизации работники имели шанс найти новую вакансию в подобной отрасли, теперь высвобождение будет почти всегда носить необратимый характер.

Массовая безработица в цифровой экономике неизбежна

В одном из самых радикальных долгосрочных прогнозов, например, утверждается, что к 2100 г. средний уровень безработицы во всем мире достигнет 75% [7]. В качестве же умеренного варианта с краткосрочной перспективой сошлемся на оценку, которая была дана президентом WEF К. Швабом: по его мнению, робототехника и цифровые технологии ликвидируют в 2020 г. около 5 млн. рабочих мест в 15-ти крупнейших развитых и развивающихся странах мира (что, на самом деле является эквивалентом лишь 1,25% общего количества рабочих мест в этих странах) [8].

Главной социальной угрозой может стать появление в обществе нового феномена -структурной «цифровой безработицы» (е-безработицы), возникающей из-за высвобождения работников в результате цифровизации экономики и возникновения большого числа «лишних людей», для которых следует искать продуктивное занятие и решать вопрос о самореализации и удовлетворении их бытовых и общественных потребностей, например, диспетчеров такси, кассиров, продавцов, библиотекарей, машинисток, работников отдела кадров и др. Масштабы и скорость технологических изменений деятельности в этих профессиональных областях уже сейчас таковы, что уволившиеся работники часто вынуждены пытаться поменять свою квалификацию. Иначе может возникнуть такая ситуация, когда высвобожденные из-за цифровизации работники вообще не смогут найти работу [9].

Возникает глобальный вопрос - чем занять тех, кто не работает, и на что их содержать? Морально общество оказалось совершенно не готовым к такому стремительному прорыву цифровых компьютерных технологий, резко изменившему производственный мир, в то время как психология людей и их патерналистские надежды на государство остались прежними. В этой связи может показаться, что в краткосрочной перспективе иногда была бы выгоднее «заморозка» ситуации с цифровым развитием, поскольку стабильность почти всегда предпочтительнее революционных прорывов, даже технологических. Однако следует ясно понимать, что долго сдерживать развитие технологических изменений невозможно - они в любом случае «взорвут» производство и общество через какое-то время.

Какие профессии будут иметь спрос в цифровой экономике? Очевидно, что это, прежде всего, те, где необходимы высококвалифицированные работники с техническим образованием. Часть их будет производить новые цифровые технологии (программы, алгоритмы, новые технологии и т.д.), остальные - обслуживать необходимую для производства цифровую инфраструктуру. Здесь главный вопрос состоит в следующем - как много рабочих мест позволят образовать эти профессии? Очевидно, что «поглотить» большую часть высвободившихся работников они не способны. Напрашивается вывод о том, что массовая безработица, к сожалению, будет неизбежна.

Уже сейчас можно наблюдать роботизированные кассы во многих магазинах, а автомобили с автопилотами начинают ездить по обычным дорогам. Использование таких автомобилей в перевозках на большие расстояния имеет столько преимуществ, что отказаться от них бизнесу будет невозможно. По некоторым экспертным оценкам, автомобили без водителей станут обычным явлением к 2025 г., а в 2030 г. транспорт без водителей захватит весь рынок [10]. Эта инновация приведет к колоссальным изменениям в экономике - огромная часть населения потеряет работу, рухнут целые рынки. В России, например, Сбербанк в сентябре 2020 г. объявил о выделении отдельной дочерней компании Sber Automotive Technologies (SberAutoTech), которая займется созданием платформы для будущих беспилотных автомобилей. Компания формируется на базе департамента SberDigitalAuto. В ее планах - выпустить первые беспилотные автомобили (для тестов) на дороги общего пользования в конце 2020 - начале 2021 г., а также запустить в тестовую эксплуатацию в следующем году новую операционную систему, позволяющую существенно повысить безопасность и комфорт водителей и пассажиров.

Сегодня регулярно приходят известия о массовом высвобождении в банковско-финансовой сфере бухгалтеров и юристов. Предприятия и организации избавляются от кадровиков и передают роботам функции по набору и управлению персоналом. Уже появились робот-ассистированные хирургические системы, которые способны проводить операции на пациентах с помощью соответствующих команд хирургов-операторов. Таких примеров можно привести множество.

Когда-то сотня лошадей создавала рабочие места условно для сотни кучеров, появившиеся потом автомобили в той же пропорции создавали рабочие места для шоферов. Сейчас же беспилотным автомобилям шоферы не будут нужны, поэтому условная сотня рабочих мест просто исчезнет. Для их обслуживания понадобится всего несколько программистов, создающих программное обеспечение для этих автомобилей. Переквалифицировать же всех безработных шоферов в программистов не получится не только по профессиональным причинам, но и потому, что такое количество программистов соответствующей отрасли просто будет не нужно.

Другая отрасль, в которой очень велики перспективы цифровизации - сельское хозяйство. Безусловно, цифровые технологии затронут интеллектуальную ирригацию, контроль почвы и урожая (включая системы распознавания заболеваний растений), системы «умной» техники (оснащенные датчиками, сенсорами и т.д.) и пр.

Компания Case1 еще в 2016 г. представила бескабинный концепт Autonomous Concept Vehicle, а летом 2017 г.- беспилотный трактор Case IH Magnum. По подсчетам экспертов, использование беспилотных тракторов и зерноуборочных комбайнов позволит увеличить производственный цикл с 8-10 часов до 24 час, ведь беспилотные сельскохозяйственные машины не ограничены в функционировании только светлой частью суток. В России комплекс беспилотного управления, созданный АО «НПО автоматики», проходит испытания на комбайновой зерноуборочной технике. 

Беспилотный комбайн - это основа для создания новой инновационной инфраструктуры «умного земледелия», у которой будут единые стандарты и системы связи между всей задействованной в сельском хозяйстве техникой, единые правила и требования к ней. «Умное» сельское хозяйство, согласно мировому рейтингу потенциального позитивного эффекта цифровизации, занимает 1-е место в мире [11]. Появление такой системы в сельском хозяйстве позволит на порядок снизить число задействованных в управлении техникой людей.

Еще одна отрасль, которой технологическая безработица грозит в ближайшее время -строительство. Например, профессия каменщика практически исчезнет с началом широкомасштабного использования роботов-укладчиков кирпичей - таких, как австралийский аппарат Hadrian X, укладывающий 1000 кирпичей в час, что в 8-10 раз больше, чем способен уложить высококвалифицированный строитель-каменщик [12].

Цифровые технологии уже серьезно изменили способы производства в этой отрасли

Это префабрикация (и примыкающая к ней 3D-печать) и информационное моделирование зданий. Серийная 3D-печать зданий становится реальностью — с помощью строительных 3D-принтеров печатают дома в разных странах. В Мексике, например, компания New Story впервые в мире строит таким способом поселок для малоимущих семей. Стены домов возводятся с помощью 3D-принтера Icon Vulcan II, который выдавливает специальную цементную смесь из сопла слой за слоем. Процесс занимает около 24 час на один дом, а для строительства дома с помощью такой технологии вполне достаточно 2 чел., один из которых будет контролировать наличие раствора, а другой - укладывать арматуру. Возведением крыши, установкой дверей и окон и внутренней отделкой пока занимаются специальные бригады строителей (по-видимому, до изобретения соответствующих роботов). Уже построены два таких дома. Ожидается, что оставшиеся 48 домов будут заселены в 2020 г. [13].

В основе информационного моделирования здания (building information modeling, BIM) лежит цифровая технология оптимизации процессов проектирования и строительства, обеспечивающая обмен необходимой информацией об объекте строительства между всеми его участниками на протяжении всего пути - от замысла владельца и первых набросков архитектора до технического обслуживания готового здания. Сейчас информационное моделирование зданий значит намного больше, чем просто новый метод в проектировании. По прогнозу международной строительно-девелоперской компании Balfour Beatty, к 2050 г. роботы вытеснят людей из индустрии строительства. Дроны станут сканировать стройплощадку, анализировать данные и передавать необходимую информацию роботизированной технике. Человеку достанется роль удаленного надсмотрщика-управляющего процессом строительства.

Цифровой экономике необходимы новые знания и компетенции работников. Цифровая трансформация производства на фоне увеличения продолжительности жизни людей приведет к тому, что большинство существующих профессий перестанут быть «долгоиграющими», а бывшие статическими профили компетенций модифицируются вслед за технологическими и организационными изменениями и станут динамическими.

Еще недавно люди были уверены, что можно получить определенную профессию и благополучно использовать ее в течение всей жизни. Однако в цифровой экономике скорость развития технологий такова, что актуальность полученного образования может быть очень ограниченной во времени. Соответствующая профессия уже в недалеком будущем может либо исчезнуть вовсе, либо существенным образом видоизмениться. В новой цифровой экономике основная часть тех, кого сейчас готовят средняя школа и высшие учебные заведения, может быть вообще не востребована. С учетом этого уже сейчас необходимо начинать адаптацию всей образовательной инфраструктуры к принципиально новым требованиям цифровой экономики. Основная компетенция, которую необходимо развивать, - это креативность, готовность постоянно осваивать новые знания о новых появляющихся технологиях. Императивом будущего становится труд креативного работника, творца инновационных идей и разработчика инновационных продуктов и услуг. Необходимо создавать научные школы, изучающие феномен креативности и высококлассные высшие учебные заведения, преподающие знания и умения по развитию креативности.

Большой проблемой в ближайшей перспективе станет структурная безработица, связанная с невозможностью трудоустройства людей из-за различий в структуре спроса и предложения рабочей силы определенной квалификации. Другими словами, структурная безработица возникает вследствие несоответствия структуры рабочей силы структуре рабочих мест. Практически это означает, что высвобожденные вследствие цифровизации производства работники не смогут найти работу по специальности. К структурным безработным относятся также люди, впервые появившиеся на рынке труда, в том числе выпускники высших и средних специальных учебных заведений, чья профессия уже не требуется в экономике.

Основной удар роботизации придется, по-видимому, на людей, занимающихся трудом, требующим средней квалификации - инженеры, обслуживающий персонал, рабочий класс, так как их функционал содержит достаточное количество шаблонных функций, которые можно автоматизировать. Есть опасения, что в самое ближайшее время люди низкой и средней квалификации станут обществу не нужны. Также отпадет потребность в массовом образовании среднего уровня, которая возникла еще в период индустриализации - со многими не только рутинными, но и интеллектуальными операциями алгоритмы будут справляться лучше. При этом нужда в поварах и парикмахерах никогда не исчезнет.

При найме персонала приоритет будут иметь кандидаты, которые ориентируются на получение новых знаний и умений, стремятся быть в «тренде» продуктов технологической революции, а не держатся за традиционную модель обучения с узкой специализацией. Вывод из всего этого один - массовая безработица, к сожалению, неизбежна. Многие эксперты полагают, что роботизация начнет массово уничтожать рабочие места уже в ближайшие три-пять лет.

Развитие креативного класса

Компетенция «креативное мышление» означает наличие умения генерировать идеи. Креативность как компетенция становится все более востребованной по мере того, как человеко-машинный труд будет замещаться роботами. Человек в цифровом производстве должен будет уделять свое основное внимание решению сложных задач по созданию новых инновационных технологий, продуктов, развлечений. Возникающие при этом нестандартные ситуации, быстро меняющаяся окружающая среда потребуют соответствующих быстрых креативных решений.

Как известно, креативность - это одновременно и прирожденная способность, и результат воспитания, полученного образования и жизненного опыта. Чем больше креативного присутствует в жизни человека, тем более креативным он становится. Безусловно, есть люди, которые «от Бога» более предрасположены к креативу и творчеству, имеют к этому способности, талант. Креативным от природы людям для занятий инновационной деятельностью необходима соответствующая мотивация, прежде всего вдохновение. Личностям же, имеющим от природы технический склад ума и соответствующее образование, для работы в цифровой инновационной экономике требуются способы развития собственной креативности. Уже существуют целые школы, изучающие феномен креативности, а также высококлассные высшие учебные заведения, преподающие знания и умения развития креативности. Опыт их работы говорит о том, что гибкость мышления развивается тренировками, что позволяет за короткое время научиться выходить за рамки шаблонного мышления.

Креативность считается важнейшей компетенцией работника, занятого в цифровой экономике. Для того, чтобы инновационные теории и изобретения приносили пользу, их необходимо реализовывать на практике. Этим должны заниматься также креативные люди, воспринимающие новые идеи и копирующие их.

В течение XX в. креативный класс увеличился в десять с лишним раз - с 3 млн. чел. до сегодняшнего уровня (только с 1980 г. его численность более чем удвоилась). Многие государства сейчас интенсивно наращивают «креативный класс» - локомотив общего экономического роста. В США креативный класс уже численно превышает традиционный рабочий класс, объединяющий тех, кто трудится на производстве, в строительстве или на транспорте, его доля составляет 38% работающих американцев. В странах Европы с развитой экономикой существует перечень профессий, относящихся к креативной индустрии -например, в Великобритании в этих областях в совокупности занято около 40-42% населения. Самая высокая доля креативного класса - в Сингапуре (около 52%), Южной Корее (47%), Австралии (45%), Канаде (43%) [14, с. 10].

Креативный класс - это суперкреативное ядро (творцы инновационных идей) и креативных специалистов, участвующих в материализации идей суперкреативных творцов, разрабатывающих и совершенствующих цифровые технологии, способствующие созданию новых инновационных продуктов и услуг. Суперкреативное ядро представляет собой интеллектуальную элиту современного общества - ученых и инженеров, профессоров университетов, крупных деятелей культуры, экспертов, политиков и других людей, чьи взгляды формируют общественное мнение, которых полностью поглощает творческий процесс.

Креативность меняет существующие ценности и нормы поведения, формируя в конечном счете и новую идентичность. Хотя креативность принято считать сугубо личностным феноменом, все же она представляет собой неотъемлемую часть социального процесса, способствуя становлению новых стилей жизни, форм общения между людьми, которые, в свою очередь, благоприятствуют творческой деятельности.

Развитие креативного класса и формирование специфических творческих инновационных отношений в рамках производственного процесса приводят к становлению и развитию креативной экономики, в основе которой лежит интенсивное инновационное использование творческих и интеллектуальных ресурсов общества и его членов. Креативная экономика становится главным мотиватором модернизации науки и образования, многих других секторов общественного производства, создающих общественную привлекательность инвестиционного климата. Креативная экономика производит, помимо новых экономических и социальных благ, общественно значимые нематериальные ценности и обеспечивает устойчивое развитие, ориентированное на человека. Она создает социально-экономическую среду, в которой люди хотят жить, работать, учиться, изобретать и творить.

Прекариат - угроза обществу

Цифровизация экономики радикальным образом меняет рынок труда. Востребованными на нем будут представители креативного класса, тогда как остальным работникам грозит угроза высвобождения из цифровой экономики и последующая системная безработица. В результате роботизации и циф-ровизации экономики производственный средний класс начинает свой социальный дрейф в сторону прекариата - населения, не имеющего «нормальной» работы, которая характеризовалась бы постоянной занятостью, стабильным заработком и социальными гарантиями. Ниже прекариата может быть только беднота. И есть все предпосылки того, что в недалеком будущем эволюция среднего класса и пролетариата в прекариат продолжится. Этот новый класс быстро превращается в угрозу для всего современного мира - для прекариата особенно характерны: постоянное недовольство своим положением и жизнью в целом, потеря ориентиров в повседневном существовании, беспокойство и отчуждение от социума. Главной характеристикой представителей названного класса является постоянный статус временно занятых. Эти люди могут в любой момент стать безработными. Отсутствие постоянного дохода или стабильного заработка делает их социальное и экономическое положение хронически шатким.

Прекариат как социальная общественная прослойка является абсолютно чуждым для цифровой экономики. Уже сформировалось специфическое и очень опасное явление - на базе прекариата возник «милитаризированный люмпен», который не хочет (и уже не может!) вернуться к мирному ежедневному труду. Он заинтересован в нагнетании и разжигании конфликтов, потому что участие в конфликте, как и обогащение с разбоя - это его заработок и способ существования [15].

Таким образом цифровизация и роботизация производства, с одной стороны, избавляет человека от монотонного и не творческого труда, с другой - «избавляет» людей от их рабочих мест. Для смягчения возможных социальных угроз в сложившихся условиях обсуждаются вопросы принципиально новых источников пополнения государственного бюджета и форм его распределения: в частности, создание особого «компенсационного механизма», в том числе - возможность введения универсальной выплаты, когда гражданин страны будет получать минимальный доход вне зависимости от своего трудового вклада. Еще один очень важный социальный результат цифровизации обнаруживается тогда, когда выясняется, что свободное время в современном обществе ничуть не менее значимо, чем рабочее.

Социальные угрозы цифровизации

Цифровизация экономики ставит перед государством и обществом большую социальную проблему - на что содержать и чем социально полезным можно занять высвобожденных из производства людей? Именно поэтому введение постоянной социальной выплаты за «добровольное безделье» обсуждается на разных уровнях во многих странах. Конечно, эксклюзивные специалисты будут востребованы всегда. Но в целом может сложиться так, что к середине XXI в. большинство европейских стран станут населять ленивые и социально пассивные посредственности с бесплатными гаджетами в руках.

Социальное иждивенчество во всех формах его проявления всегда представляло огромную угрозу для государств, нередко от него гибли целые цивилизации. Поэтому первоочередная задача государства - обеспечить максимально мягкий переход к новым условиям существования для конкретных граждан, теряющих работу из-за цифровизации экономики.

Уже сейчас необходимо проводить адаптацию всей образовательной инфраструктуры к принципиально новым требованиям цифровой экономики. Основная компетенция, которую необходимо развивать - креативность, готовность постоянно осваивать новые знания по новым технологиям. Однако в целом сегодняшняя система среднего и высшего образования продолжает выпускать специалистов для выполнения шаблонных, стереотипных задач, в массе готовит людей для работы на различных «конвейерах». Скорее всего, в новой цифровой экономике большая часть тех, кого сегодня готовят средняя школа и высшие учебные заведения, вообще не будут востребованы. Более того, может образоваться множество профессий, которых не существует в настоящий момент, и необходимо быть готовым к тому, что трансформация функций потребует от управленцев новых подходов к работе с персоналом.

Власти должны всячески способствовать формированию рынка труда, где работники смогут комфортно сосуществовать с компьютерами и роботами, взаимно дополняя друг друга. Чрезмерное высвобождение работников в результате цифровизации экономики может резко сократить платежеспособный спрос, что станет угрозой для процесса воспроизводства. Экономическая и политическая системы должны в целях своего выживания воспрепятствовать выращиванию своими руками своих же собственных могильщиков - армию безработных, высвобожденных роботами и злых на власть, позволившую это сделать.

О безусловном доходе граждан

Одним из экономических решений поддержания, высвобожденных в результате цифровизации работников, является выплата им своего рода «безусловного дохода» - денежных средств, получаемых ими просто по факту гражданства или проживания на территории данной страны. В качестве финансового источника, делающего возможным выплаты безусловного основного дохода, многие эксперты предлагают введение налога на роботов. Робот, который заменяет фабричного рабочего, должен облагаться налогом на том же уровне, чтобы компенсировать потери в доходах государства для социального обеспечения вынужденно безработных. Вопрос в том, кто именно будет платить этот налог. Скорее всего, это могут быть не производители роботов, а фирмы, покупающие их или их труд. В конечном счете они выигрывают от новых технологий не меньше производителей. Налог на роботов в таком случае видится инструментом, который позволит сократить социальные издержки автоматизации производства.

Говоря о введении безусловного дохода, следует отметить, что, как показывает историческая практика, долговременный социальный паразитизм «размывает» границу между иждивением и иждивенчеством (вынужденной и сознательной социальной зависимостью), которая очень подвижна, и современная социальная реальность, в частности, демонстрирует множество примеров, когда государственная социальная поддержка, оказываемая даже объективно нуждающимся, порождает у них в дальнейшем необоснованные денежные притязания к обществу.

По нашему мнению, высвобожденные в результате цифровизации работники, которым дадут возможность постоянно получать денежные выплаты и продуктовые талоны от государства, начнут привыкать к такому постоянному обеспечению и в результате, став иждивенцами, значительная их часть неуклонно будет деградировать. В этой связи правильнее поставить вопрос о минимальном социальном обеспечении высвобожденных работников и членов их семей. Для тех из них, кто еще сравнительно долго будет находиться в трудоспособном возрасте, эта поддержка должна быть ограничена несколькими годами, чтобы дать им возможность освоить новую и имеющую спрос на рынке профессию.

Первоочередная задача государства - обеспечить максимально мягкий переход в новое социальное состояние для конкретных граждан, вынужденно теряющих работу вследствие цифровой безработицы. Государство должно действовать на опережение, иначе мы увидим небывалый рост социальной напряженности. Огромное влияние на решение всех этих острых проблем оказывает разумная демографическая политика и, прежде всего, меры по регулированию численности населения.

О регулировании численности населения

Основной прирост населения планеты (около 97%) сейчас приходится на развивающиеся страны Африки, Латинской Америки и Азиатско-Тихоокеанского региона. Высокая рождаемость оказалась главным фактором роста населения стран, лежащих к югу от Сахары, а низкая рождаемость - основным фактором сокращения численности населения в Европе. Сегодня население развивающихся стран увеличивается в два раза быстрее, чем в Европе. Это может привести к тому, что центр глобального развития постепенно переместится из Европы и США в Азиатско-Тихоокеанский регион.

Наиболее гуманным (по сравнению с такими естественными регуляторами численности населения, как войны, пандемии, природные катаклизмы), но пока еще не очень эффективным способом по борьбе с перенаселением является продуктивная демографическая политика, подразумевающая воздействие государства на процессы рождаемости с целью всестороннего учета существующих в данный период времени тенденций рынка труда. Однако проведение такой политики в бедных странах с высокими темпами роста населения в настоящее время затруднено в связи с нехваткой финансовых ресурсов и часто ограничивается лишь декларативными заявлениями.

Особо остра проблема контроля рождаемости сейчас в Африке, где катастрофически быстрорастущее население становится реальной проблемой и для африканского региона, и для всего человечества. Опасность состоит не только в том, что население увеличивается быстрыми темпами, а в том, что оно растет в социально неблагополучных местностях, где молодежь не видит ничего, кроме нищеты, необразованности, девиантного поведения.

Наряду с неконтролируемым ростом населения в неблагополучных регионах, как сопутствующая проблема, увеличилась нелегальная иммиграция из этих регионов, оценить реальные масштабы которой практически невозможно. Постепенно произошел переход от регулируемого характера международной миграции к конфликтам и стихийному развитию этих процессов. Все больше экспертов склоняется к мнению, что Европа уже в ближайшее время будет не в силах противостоять демографическому напору из Африки и Ближнего Востока [16].

Следует отметить, что в бедных странах с целью сокращения численности населения регулярно предпринимались самые разные попытки (легальные и нелегальные) ограничения рождаемости: повышали минимальный возраст вступления в брак; вводили практику обязательного медицинского обследования потенциальных родителей, пытались мотивировать получение образования, осуществлялись меры по сокращению добрачных и внебрачных связей.

Необходима ли практика ограничения рождаемости (такие попытки в разное время предпринимались в Китае, Индии и других странах)? С одной стороны, жестокие меры, а именно - стерилизация, аборты на поздних сроках, дискриминация девочек и неполноценных детей являются безусловным злом. Однако еще большим социальным злом является увеличение численности населения, которому уготовлена судьба находиться в беспросветной нищете. Часто любой призыв к ограничению рождаемости воспринимается как неприемлемый и реакционный тезис. Тем не менее, по нашему мнению, государственный (и более того, межгосударственный) контроль рождаемости однозначно необходим. Но осуществляться он должен не жестокими, а, в основном, гуманными методами. Важна соответствующая мотивирующая политика, позволяющая ослабить воздействие традиционных семейных ценностей, повышающая интерес граждан (особенно молодых женщин) к получению образования и построению карьеры, снижающая потребность к заключению ранних браков, к многодетности. И все эти меры должны носить глобальный характер.

О глобальном управлении демографическими процессами

Проблема регулирования роста численности населения является одной из важнейших в современной глобалистике. Только опираясь на полномочные международные институты, можно приступить к решению таких глобальных проблем, как регулирование численности и межстрановой миграции населения Земли. Однако важно понимать, что современная глобальная реальность при попытках решения этих проблем сталкивается с узостью традиционных иерархических структур, лежащих в основе соответствующих институтов, а также с необходимостью перехода к более гибким формам их организации [17].

Поиски выхода требуют отхода от традиционных межстрановых и международных иерархий и адаптации глобальных институтов к новым условиям. Отсюда и идея управления по сетевому принципу и построенных по сетевому принципу организаций для решения глобальных проблем. Они должны стать горизонтальными, подвижными и более гибкими, без многих звеньев аппарата традиционных иерархий - например, международные «гибридные» коалиции государственных и негосударственных субъектов, на которые и возлагается решение тех или иных глобальных вопросов.

На наш взгляд, дальнейшее развитие цифровизации в глобальных масштабах необратимо вызовет увеличение миграционных потоков, связанных с поиском новых мест работы для высвобожденного из производства населения развитых, а затем и развивающихся стран. В связи с этим настало время для создания новой, более эффективной международной системы управления глобальными демографическими процессами. Но из-за сложности и глобального характера демографической проблематики формирование такого института очень затруднено. Например, миграция, в отличие от многих других глобальных процессов, пока плохо поддается регулированию международными соглашениями. Иммиграция и трансграничная безопасность до сих пор в значительной степени воспринимаются, за исключением Шенгенской зоны, как компетенция конкретной страны, а не вопрос международного сотрудничества.

Задача «текущего момента» в области создания глобальных механизмов регулирования демографических процессов - институционально обеспечить необходимый уровень управляемости глобальными демографическими процессами. Реализация этих идей возможна лишь при условии преодоления крайностей глобального неравенства, более справедливого распределения богатства и ресурсов, уменьшения противоречий между развитыми и развивающимися странами, а также - согласия и поддержки со стороны крупнейших государств и развитых экономик, представляющих большинство населения мира [18].

Таким образом, цифровая экономика несет человеку и обществу много проблем, требующих создания адекватных им структур, механизмов и институтов, которые способствовали бы созданию принципиально новых условий развития промышленности, улучшению инвестиционного климата, высвобождению ресурсов и эффективному перераспределению и использованию рабочей силы.

С какими проблемами е-безработицы может столкнуться Россия в ближайшие годы и на перспективу? Уже в 2030-е годы Россию может захлестнуть поток высвобожденных в результате цифровизации и роботизации работников средней и низкой квалификации из развитых стран, ищущих новое место работы. Этот процесс будет сопровождаться социальными протестами из-за потери своих рабочих мест российскими работниками (им будет трудно конкурировать с западными работниками), вспышками национализма и укреплением авторитарной идеологии [19]. Поэтому необходимо уже сейчас начать разработку основ новой миграционной политики России на этот период, предусматривающей поддержку переезда в Россию высококвалифицированных специалистов, потерявших работу в развитых странах, и ограничения на возможный приезд специалистов низкой квалификации.

Значительно позже (в силу технологической отсталости собственной экономики) Россия столкнется с серьезными проблемами, связанными с развитием национальной цифровой экономики. Представляется, что первоочередная задача государства в этих условиях - действовать на опережение. Иначе в нашей стране увидим небывалый рост социальной напряженности. Прежде всего речь должна идти о вдумчивой политике государства по совершенствованию демографической и миграционной политики, подготовке кадров для цифровой экономики, развитию новых и трансформации старых отраслей экономики и о соответствующем создании новых высокотехнологичных рабочих мест.

Литература / References

1. Мчедлова М.М. Понятие «цивилизация»: история и методология // Философия и общество. 1999. № 1. С. 149-164. [M.M. Mchedlova. The concept of «civilization»: history and methodology // Philosophy and Society. 1999. No. 1. p. 149-164.]
2. Степин В.С. Философия науки. Общие проблемы. М.: Гардарики, 2006. 384 с. [V.S. Stepin. Philosophy of science. Common problems. M.: Gardariki, 2006. 384 p.]
3. Горелова Е.В. Философское осмысление проблем техногенной цивилизации // Философские науки. 2006. № 9. С . 1-22. [E.V. Gorelova. Philosophical understanding of the problems of technogenic civilization // Philosophical Sciences. 2006. No. 9. Р. 1-22.]
4. Маркузе Г. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества. М.: ООО «Издательство ACT», 2002. 526 с. [G. Marcuse. One-dimensional Man: A Study of the ideology of a Developed Industrial society. Moscow: LLC «Publishing House AST», 2002. 526 p.]
5. Печчеи А. Человеческие качества. М.: Прогресс, 1985. 313 с. [A. Pechchei. Human qualities. Moscow: Progress, 1985. 313 p.]
6. Гвишиани Д.М. и др. Римский клуб: История создания, избранные доклады и выступления, официальные материалы / Под ред. Д.М. Гвишиани. М.: УРСС. 1997. 377 с. [D.M. Gvishiani. The Club of Rome. The history of creation, selected papers and speeches, official materials. Moscow: URSS. 1997. 384 p.]
7. Martin Ford. Rise of the Robots: Technology and the Threat of a Jobless Future. Oneworld Publications. 2015. 277 р.
8. Robert D. Atkinson. In Defense of Robots. National Review, April 17, 2017. 14-20 р. [Электронный ресурс].
9. Фролов И.Э. Становление цифровой экономики и Россия: риски и проблемы развития, новые возможности // Экономическая политика России в межотраслевом и пространственном измерении. Материалы конференции ИНП РАН и ИЭОПП СО РАН по межотраслевому и региональному анализу и прогнозированию. М.: Наука, 2019. С. 82-89. [I.E. Frolov. Formation of the digital economy and Russia: development risks and challenges, new opportunities // Economic policy of Russia in the intersectoral and spatial dimension. The materials of the conference and as a senior researcher of the Institute for inter-sectorial and regional analysis and forecasting. Moscow: Nauka, 2019. P. 82-89.]
10. https://vc.ru/transport/ 8324-autonomous-cars
11. https://tass.ru/ekonomika/ 6799945
12. https://www.kp.ru/daily/ 26681.7/3703928/
13. https://yandex.ru/turbo/ hi-news.ru/s/technology/ gigantskij-3d-printer-nachal-pechatat -zhiloj-rajon.html
14. Образование и креативная индустрия в зеркале международных и отечественных практик // Бюллетень в сфере образования. Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации. Вып. 13. Сентябрь 2017. 24 с. [Электронный ресурс]. [Education and the creative industry in the mirror of international and domestic practices // Bulletin in the field of education. Issue No. 13. September, 2017. Р. 10]
15. Тощенко Ж.Т. Прекариат — новый социальный класс//Социологические исследования. 2015. № 6. С. 52-60. [Zh.T. Toshchenko. The precariat is a new social class // Sociological Research. 2015. No. 6. Рр. 52-60.]
16. https://ria.ru/20160418/1414268907.html
17. Ришар Ж.Ф. Двадцать лет спустя // Россия в глобальной политике. 2003. № 2. С. 156-164. [J.-F. Richard. Twenty years later //Russia in Global Politics. 2003. No. 2. Рр. 156-164.]
18. Саворская Е. В. Политические сети в процессах надгосударственного регулирования: европейский и мировой опыт. М.: ИМЭМО РАН, 2018. 128 с. [E. Savorskaya. Political networks in the processes of supranational regulation: European and world experience. Moscow: IMEMO RAS, 2018. 128 p.]
19. Хачатурян А.А. Безработица в цифровой экономике // Экономические стратегии. 2020. № 7. С. 110-117. [A.A. Khachaturian. Unemployment in the digital economy //Economic Strategies. 2020. No. 7. Рр. 110-117.]