МАКРОЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА И ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ "ЛОВУШКИ"

В литературе, посвященной реформам ценообразования, налоговой, бюджетной, кредитной, денежной систем и других экономических институтов, получило распространение понятие институциональных ловушек. Суть их заключается в следующем: осуществляя изменения какого-то института вне связи с трансформацией правил по другим институтам, мы создаем тупиковую ситуацию для решения стоящих перед нами задач. Явление, получившее такое определение, связано с отсутствием необходимой согласованности макроэкономических регуляторов. Преобразования экономических институтов не могут осуществляться произвольно, потому что в экономике все взаимосвязано: уровень товарных цен - цена труда; гарантированный минимум оплаты труда - наполняемость бюджета; соотношение внутренних и мировых цен - валютный курс; использование разницы между ценами предприятий, контрактными и мировыми ценами - поступление налогов - утечка капитала и т.п.

Если не учитывать реформ собственности, то институциональные преобразования рыночного характера начались у нас с принятием законов о либерализации внешнеэкономической деятельности (1987 г.) и о предприятии (1988 г.). Содержание первого закона ясно из его названия, а во втором главным была отмена директивного планирования. Внутренние цены в СССР были ниже мировых, и это соотношение устанавливалось не произвольно, а в силу объективной зависимости уровня товарных цен от цены труда и от цен на другие факторы производства. При государственной монополии внешней торговли разница между внутренними и мировыми ценами изымалась в доход государства. После либерализации внешнеэкономической деятельности и отмены директивных заданий по поставкам на внутренний рынок предприятия и коммерческие структуры смогли присваивать доходы от разницы внутренних и мировых цен. Государство попыталось с помощью налогообложения экспортеров вернуть в доходы бюджета природную ренту, принадлежащую обществу. Но с либерализацией банковской деятельности экспортеры получили возможность не возвращать в Россию выручку от экспорта. Таким образом, сложились и затем реализовывались угрозы финансовой безопасности, связанные с недополучением доходов бюджета, вывозом денежных средств за рубеж, частным присвоением природной ренты, имеющей общественный характер, и т.п. Возникшую в связи с этим ситуацию иллюстрируют данные табл. 1. При ее составлении пришлось соединить разные виды цен. Такой шаг обусловлен спецификой явления. Чтобы получить в свое распоряжение разницу между внутренними и мировыми ценами, компании и фирмы совершают такие манипуляции с ценами, за которыми статистика не в состоянии уследить с высокой точностью. Тем не менее и приведенные в таблице показатели достаточно определенно обрисовывают основные тенденции.

Прежде всего обращает на себя внимание большая хаотичность колебаний соотношений мировых цен и цен, по которым совершаются сделки наших экспортеров и импортеров. Она вызвана следующими обстоятельствами. Во-первых, мировые цены на сырье и энергоносители, экспортируемые Россией, периодически "обваливаются", из-за чего страна теряет крупные суммы экспортной выручки. Чрезмерная зависимость от экспорта сырья и энергоносителей сама по себе несет угрозу экономической безопасности страны. Во-вторых, хаотичность колебаний соотношений цен обусловлена возможностью-для экспортеров и импортеров произвольно устанавливать контрактные цены ниже или выше мировых.

Например, контрактная цена на нефть (официально фиксируемая в контракте) в 1992-1993 гг. была близка к мировой, затем в 1994 г. резко снизилась до 34% мировой. С конца 1994 г. данные по соотношениям контрактных цен исчезли из статистической отчетности. В статистических сборниках появился показатель соотношения средних цен приобретения с ценами мировых рынков. Но и по этому показателю наблюдаются чрезмерно большие колебания. Так, по газу соотношение цен приобретения к мировым в 1994 г. составило 30%, в 1995 г.-70, в 1996 г.-40, в 1997 г. - 60%. Есть основания полагать: это тот "хаос", который не имеет объективных экономических причин, хотя и представляет профессиональный интерес для налоговой полиции.

В табл. 1 четко прослеживается тенденция к занижению официально фиксируемых контрактных цен по экспорту и завышению их по импорту. Следует оговориться, что по импортным товарам в нашем распоряжении не было соотношений контрактных цен, и в таблице вместо них используются соотношения розничных цен. Несовпадение контрактных цен с мировыми в определенных пределах объективно обусловлено. Но за этими пределами оно наносит ущерб интересам общества и государства.

Данные по двум основным экспортным товарам - нефти и газу иллюстрируют провал попыток приблизить внутренние цены в России к мировым. Несмотря на хаотические колебания, внутренние цены на энергоносители до 1997 г. включительно приближались к мировым. В декабре 1998 г. разрыв между ними вновь резко увеличился. В этом случае наблюдается проявление так называемой "валютной институциональной ловушки". Дело в том, что понятие "мировая цена" весьма условно. Строго говоря, мы можем реально определить лишь цены в национальных денежных единицах. В случае с "мировой" ценой возникает вопрос, по какому курсу следует пересчитывать рубли в доллары или в иные валюты. В России официальным считается текущий курс Московской межбанковской валютной биржи, но он не может быть признан в качестве "истины в последней инстанции". Более того, биржевое определение валютного курса в переходной экономике несет в себе прямую угрозу национальной безопасности, так как чрезмерные колебания валютного курса не только подрывают денежную систему, но и приводят к резким изменениям соотношений цен. При формировании рыночных экономик в послевоенной Западной Европе в течение длительного периода курсы национальных валют определялись по так называемому паритету покупательной способности (ППС) (1).

Механизм валютной ловушки следующий: при девальвации (обесценении) рубля мировая цена, выраженная в рублях, увеличивается во столько раз, во сколько девальвировался рубль. После дефолта 1998 г. валютный курс рубля к доллару за несколько месяцев изменился в 4 раза. Соответственно при непостоянной внутренней цене на какой-то товар его мировая цена в рублях могла увеличиться в 4 раза, что выгодно экспортерам и убыточно для импортеров. Поэтому они стали синхронно с обвалом валютного курса в 1998 г. повышать розничные цены на импортируемые товары. В конечном итоге это обусловило рост потребительских цен вне связи с инфляцией издержек.

Таким образом, институциональная валютная ловушка в виде чрезмерной девальвации рубля обусловливает, с одной стороны, увеличение разрыва внутренних и мировых цен на экспортную продукцию, а с другой - рост розничных цен на потребительские товары. Сама по себе разница между внутренними и мировыми ценами на сырье и энергоносители не несет угрозу экономической и финансовой безопасности. Напротив, она объективно представляет собой природную ренту России и ее использование внутри страны жизненно необходимо как для пополнения бюджета, так и для развития отраслей экономики. Но получение эффекта от природной ренты не происходит стихийно и требует целенаправленной политики со стороны государственных органов, включая и политику, связанную с обеспечением финансовой безопасности.

Отметим важный момент, связанный с регулированием валютного курса. Девальвация рубля как инструмент экономической политики дает положительный эффект в строго определенных рамках: девальвация до уровня паритета покупательной способности эффективна и служит средством для увеличения поступлений в бюджет природной ренты и для установления рациональных соотношений внутренних и мировых цен. Если она выше уровня ППС, то неизбежны отрицательные последствия в виде создания новых тупиковых ситуаций.

Государственное регулирование валютного курса и цен на продукцию естественных монополий осуществляется во всех индустриально развитых странах. Оно требуется и России для того, чтобы устранить угрозу национальной безопасности, связанную с ростом внутренних цен, обусловленным действием институциональной валютной ловушки. Возникает вопрос: почему в США и странах ЕС при внутренних ценах не ниже, а по ряду товаров и выше, мировых не срабатывают рассмотренные выше ловушки, несущие угрозы экономической безопасности? Этого не происходит по двум причинам: в указанных странах действует более развитая система централизованного планирования и государственного регулирования экономики, чем в России; в успешно функционирующих рыночных

экономиках проводится веками отработанная политика развития внутреннего рынка путем увеличения платежеспособного спроса массового потребителя. Она обеспечивает повышение оплаты труда, и тогда рост товарных цен не создает институциональной ловушки и не несет в себе угроз экономической безопасности.

Правительства и законодательные органы в странах со смешанной, открытой или социально ориентированной рыночной экономикой проводят политику сдерживания роста цен на товары и услуги и централизованного повышения гарантированного государством уровня оплаты труда и социальных выплат (в США правительство контролирует цены на энергоносители, сельскохозяйственную продукцию, важнейшие виды машин и оборудования, на бытовые услуги). Конечно, в какой-то мере это сдерживает рост цен, но остановить его невозможно, а в случае появления новых товаров и услуг и не нужно. Поэтому в индустриально развитых странах осуществляется директивное (прямое) повышение оплаты труда и социальных выплат, в законодательном порядке устанавливаются гарантированные ставки почасовой оплаты труда, принимаются другие меры. Планирование и регулирование паритета цены труда дает наглядные результаты: в 1965-1994 гг. в 23 индустриально развитых странах (без социалистических стран) потребительские цены возросли в 5, 4 раза, а среднемесячная оплата труда увеличилась в 8, 2 раза. В последующие годы наблюдалось опережение темпов роста потребительских цен по отношению к темпам оплаты труда. Политика опережающего роста оплаты труда и социальных выплат в долгосрочном плане создает благоприятные условия для решения проблем занятости, повышения благосостояния и воспроизводства населения. Иная ситуация складывается в России, где цены на товары и услуги растут опережающими темпами по отношению к темпам роста оплаты труда. Тем самым создается институциональная ловушка низкой оплаты труда, которая в свою очередь обусловливает превращение в угрозу безопасности повышение товарных цен:

Общая причина институциональных тупиков в финансовой сфере - проведение монетарной политики в отрыве от других макроэкономических регуляторов, без увязки с активной промышленной, социальной и научно-технической политикой, а также при несогласованности отдельных мер в ее рамках. Так, повышение процентных ставок применяется как мера борьбы с инфляцией. Но при высоких процентных ставках по кредитам сокращается спрос на деньги. В результате в последние два года существует "избыток" денежных средств. На самом же деле реальный сектор экономики в течение последних 10 лет недоинвестируется и даже экспортоориентированные отрасли, имеющие валютную выручку, не в состоянии компенсировать прогрессирующее выбытие производственных мощностей. При высоких процентах за кредиты внутри страны компании берут кредиты в зарубежных банках. Ловушка здесь состоит в том, что при отсутствии контроля государства над финансовыми потоками проблема неразрешима. Так, при чрезмерной либерализации, а точнее бесконтрольности, банковских операций снижение процентных ставок приводит к спекуляциям бюджетными денежными ресурсами и соответственно к усилению инфляции.

Одна из фундаментальных угроз финансовой и экономической безопасности России состоит в резком снижении за последнее десятилетие капитализации кредитно-денежных учреждений страны (уменьшении размеров денежного капитала России) и предприятий сферы материального производства, возникшая в результате действия институциональных ловушек и правонарушений, связанных с оценкой приватизируемых основных фондов. Занижение капитализации отечественных предприятий ослабляет их конкурентоспособность.

Замедление капитализации отраслей экономики сопряжено с сокращением денежного капитала. Одним из показателей негативного явления служит сокращение степени монетизации экономики (табл. 2).

Попытки подавить инфляцию путем сжатия денежной массы создали институциональную ловушку: отношение денежной массы к ВВП в России стало в несколько раз ниже, чем в развитых странах, и объем ВВП (на душу населения) также в несколько раз меньше. Устранение этого явления предполагает повышение степени капитализации предприятий базовых отраслей экономики, банков и финансовых учреждений. Очевидно, что проведение подобной политики требует усиления контроля за финансовыми потоками со стороны правоохранительных органов.

Приведенные макроэкономические индикаторы дают определенное представление о развитии ситуации в экономике в 1997-2000 гг. После спада производства в 1998 г. в 1999-2000 гг. ВВП увеличился по отношению к 1997 г. на 8, 5%, продукция промышленности -на 11, 7, инвестиции в основной капитал -на 8, 7%. Продукция сельского хозяйства не достигла уровня 1997 г. и была меньше его на 5, 1%. Темпы экономического роста, за исключением сельского хозяйства, были бы вполне достаточны для экономики, в которой не было спада, длившегося 8 лет. Но поскольку он был и длительно недоинвестировался реальный сектор экономики, приведенные выше темпы роста означают лишь прекращение спада, для устойчивого развития они недостаточны.

Хотя экономика по-прежнему испытывает потребность в резком увеличении инвестиций в обновление основных фондов и в возмещение их выбытия, финансовый и денежно-кредитный механизмы не обеспечивают притока инвестиций. Это происходит потому, что и в 2001 г. сохраняли свое действие отмеченные выше институциональные ловушки. Приходится констатировать, что налогооблагаемая база в части заработной платы в 2000-2001 гг. хотя и увеличилась по сравнению с 1997 г., но этот прирост "съедается" инфляцией. Соответственно, рост доходов консолидированного бюджета (292%) в 2000 г. оказался ниже индекса инфляции за 1997-2000 гг. (302%). Номинально бюджет значительно возрос, но с учетом роста цен его возможности практически не увеличились.

Благодаря ослаблению действия ловушки в виде сближения внутренних и мировых цен пока сохраняется потенциал для инвестиций в реальный сектор, в том числе и в виде упомянутых выше свободных денег коммерческих структур. Положительные тенденции, наблюдавшиеся в экономике в 1999-2000 гг., позволили снизить остроту угроз финансовой и экономической безопасности. Вместе с тем сохраняются породившие эти угрозы институциональные тупики и ловушки. Для устранения угроз финансовой и экономической безопасности требуется целенаправленное приведение экономических институтов и системы управления в соответствие с требованиями социально ориентированного рыночного хозяйства.