АЛЬТЕРНАТИВЫ СТРУКТУРНОЙ ДИНАМИКИ

Структурные сдвиги в национальной экономике в ретроспективе и перспективе обычно исследуются с использованием балансовой макромодели "затраты - выпуск" В. Леонтьева, которая дает возможность выявить и количественно оценить взаимосвязи между отраслями, равно как и между группами стран в рамках мировой экономики (на основе мировой модели В. Леонтьева, реализованной группой экспертов ООН в 1970-е гг.).

Предпринятое нами системное развитие обеих макромоделей позволяет определить новые качественные аспекты в структурной динамике национальной и мировой экономики, оценить взаимосвязи между воспроизводственными секторами в стоимостном, трудовом и инвестиционном измерении. Предложенная методология интегрального макропрогнозирования была использована для анализа и прогноза на долгосрочную перспективу структурных сдвигов в экономике России, а также динамики структуры экономики США и России в перспективе XXI в., долгосрочного прогноза структуры внешней торговли России (до 2050 г.), инновационно-технологической и структурной динамики экономики России на период до 2030 г.

Рассмотрим на примере анализа и долгосрочного прогноза структурной динамики экономики России, какие возможности открывают предложенные макромодели.

Структурный кризис. Долгосрочный структурный цикл начался с глубоких технологических и структурных сдвигов с середины 1940-х гг., сразу после Великой Отечественной войны. Он нашел выражение в формировании ряда новых отраслей четвертого технологического уклада (атомной энергетики, радиоэлектроники, производства ракет, реактивных самолетов и т. п.).

Вековые тенденции структурных сдвигов в экономике России в XX в. примерно отвечали общемировым (табл. 1): преобладание потребительского сектора (к 2000 г. его доля резко упала в результате глубокого аграрного кризиса и вытеснения импортом продукции легкой промышленности); повышение доли инновационно-инвестиционного сектора с 7,3 до 25,5%, прежде всего за счет опережающего роста доли машиностроения - в 5,4 раза (стержнем этого роста был оборонно-промышленный комплекс); некоторое снижение доли сектора инфраструктуры. Однако в динамике энерго-сырьевого сектора тенденция противоположна общемировой: повышение его доли в структуре ВВП в 3,1 раза, тогда как в целом по миру и по развитым странам эта доля несколько снизилась. Это свидетельствует об усилении сырьевого характера российской экономики.

В 1990-е гг. структура экономики России деградировала, что стало результатом длительного и глубокого структурного кризиса. Доля потребительского сектора составила 30,8% в 2000 г. против 53,4% в целом по миру и 47,3% по развитым странам. В то же время доля энерго-сырьевого сектора в 3,4 раза превысила долю этого сектора в мировом ВВП и в 3,8 - в экономике развитых стран. Доля инновационно-инвестиционного сектора сохранилась на сравнительно высоком уровне (но в дальнейшем она упала) за счет высокого веса строительства (12% против 5,9% по миру и развитым странам).

Динамика структурного кризиса в экономике России конца XX - начала XXI в. представлена в табл. 2 на основе официальных данных Росстата РФ (который ведет расчеты динамики стоимостной структуры в текущих внутренних ценах, что более точно отражает реальные финансовые доходы отраслей и последствия неравномерной динамики внутренних и мировых цен). Наши расчеты ведутся в трех измерениях: доле в числе занятых, в инвестициях в основной капитал, в валовом выпуске в текущих основных ценах.

Если оценивать динамику структуры экономики по распределению труда (числа занятых), то структурные сдвиги сравнительно меньше, поскольку исключен ценовой фактор. За четверть века доля потребительского сектора в числе занятых практически не изменилась: 37,6% - в 1980 г.; 37,7 - в 1990 г.; 40,2% - в пике кризиса в 1998 г.; 37,1% - в 2004 г.; при этом доля сельского хозяйства и легкой промышленности значительно снизилась, пищевой промышленности и социальных услуг - выросла.

Заметно упала доля инновационно-инвестиционного сектора: с 29,3% в 1980 г. и 30 - в 1990 г. до 18,9% в 1998 г. и 2004 г. Падение произошло в основном за счет машиностроения (прежде всего оборонного и инвестиционного) - с 14,7 и 13,9 до 8,2 и 7,7% соответственно, науки - с 4,1-3,7 до 2,0-1,8%. Это означает подрыв возможности инновационного обновления критически устаревших основных фондов на собственной основе, опасное усиление зависимости экономики от ТНК - поставщиков техники на российский рынок.

Доля энерго-сырьевого сектора в числе занятых несколько снизилась, однако объем добавленной стоимости в расчете на одного занятого втрое превышает среднюю по стране, а в топливной промышленности - в 6,5-7 раз.

Доля сектора инфраструктуры в числе занятых увеличилась с 20 до 31,4% - на 57% в результате возрастания посреднических звеньев, перераспределения рабочей силы из других секторов, прежде всего инновационного.

Особенно резко поднялась доля торговли - с 7,8% в 1990 до 17,2% в 2004 г. (в 2,2 раза), численность занятых увеличилась - с 5,9 до 11,4 млн. человек (в 1,9 раза). Превышение среднего уровня добавленной стоимости в расчете на занятого незначительное (45-35%), но нужно принимать во внимание, что здесь высока доля теневых доходов, не находящих отражения в статистике. Разбухание торговли и рыночного обслуживания во многом носит паразитический характер, как и быстрое увеличение числа занятых в сфере управления - с 1,1 млн. человек в 1980 г. и 1,6 млн. в 1990 г. до 3,2 млн. в 2004 г. (в 2,8 раза) - при значительном ухудшении качества управления и нарастании коррупции; доля управления в 2004 г. достигла 5,4% ВВП.

Если обратиться к данным о распределении инвестиций в основной капитал по воспроизводственным секторам и отраслям, то здесь дифференциация показателей и структурные сдвиги выражены еще более отчетливо. До кризиса безусловным лидером был потребительский сектор (в 1990 г. - 39,3% инвестиций), а в его составе - сельское хозяйство (15,9% в 1990 г.); вслед за ним шел энерго-сырьевой сектор (20,2%), и прежде всего топливная промышленность (11,6%); третье место занимал сектор инфраструктуры (19,3%), в основном за счет транспорта и связи (11,8%). От него немного отставал инновационно-инвестиционный сектор (13,7%), где доминировало машиностроение (8,3%).

В результате обвального инвестиционного кризиса, когда в 1998 г. общий объем инвестиций в основной капитал сократился в 5 раз (21% к 1990 г., а в отраслях, производящих товары, - в 7 раз) инвестиционные предпочтения капитала и государства резко изменились. Лидером стал энерго-сырьевой сектор (доля его в инвестициях выросла с 13,2% в 1980 г. и 20,2% в 1990 г. до 29,3% в 1998 г.), особенно топливная промышленность: рост доли за тот же период - с 8,6 и 11,6% до 18,5%. Резко возросла доля сектора инфраструктуры (с 19,3% в 1990 г. до 42,9% в 2004 г.), в первую очередь за счет транспорта и связи (с 11,8 - до 26%, или в 2,2 раза).

Заметно потеряли в весе инновационно-инвестиционный сектор (падение с 13,5 до 9,5%, в том числе машиностроение - с 8,3 до 2,8% - втрое) и потребительский (с 39,3 до 27,7%, в том числе сельское хозяйство - с 15,9% в 1990 г. до 2,5% в 1998 г. - в 5,5 раза, легкая промышленность с 1,2 до 0,2% в - в 6 раз). Государство практически отказалось от действенной поддержки национального аграрного сектора, уступив рынок зарубежным товаропроизводителям.

Крупные сдвиги негативного характера произошли в стоимостной структуре экономики, которая измеряется через долю в валовом выпуске в текущих основных ценах. Своеобразный рекорд поставил сектор инфраструктуры: его доля выросла с 16,7% в 1990 г. до 35,8% в 1998 г. (в 2,14 раза) и продолжает расти в фазе оживления, поднявшись до 38,1% в 2004 г.

Среди его отраслей наивысшие показатели роста у торговли и обслуживания рынка - 23,3% в 2004 г. против 4,6% в 1990 г.в 5,1 раза). Произошло это не столько за счет увеличения числа занятых (в 2,2 раза), сколько за счет доли более дорогих импортных товаров и бесконтрольных торговых наценок, числа паразитических посреднических организаций. Повысилась доля транспорта и связи - с 6,5 до 8,4%, или на 29%.

Из производящей экономика России превратилась в торгующую, причем в основном импортными товарами.

Существенный структурный сдвиг произошел и в пользу ориентированного на экспорт энерго-сырьевого сектора. Его доля в валовом выпуске выросла с 17,6% в 1990 г. до 23,1% в 2002 г. - на 31%. Лидерами роста здесь стали электроэнергетика - с 1,6 до 4,2% (в 2,62 раза), хотя производство энергии снизилось, а качество энергообслуживания экономики и населения заметно ухудшилось; топливная промышленность (с 6,2 до 8,5%) и металлургия - с 3,7 до 7,5%. Доля лесного комплекса снизилась с 1,7 до 1,5%, промышленности стройматериалов - с 2,2 до 1,4%.

Наибольшие потери понес инновационно-инвестиционный сектор - падение доли с 27,6 до 18,3%, или на треть; прежде всего наука (падение в 3,25 раза) и машиностроение (в 2 раза). Экономика лишилась ресурса развития и инновационного обновления на собственной основе. Снизилась и доля потребительского сектора - с 35 до 18,5%. Причем "рекордсменами" по падению стали легкая промышленность - с 5,5 до 0,4%; сельское хозяйство - с 10,7 до 4,7%. Продукция этих отраслей активно вытесняется импортом, доля которого в потреблении продукции легкой промышленности в 2002 г. составила, по данным статистики, 80,7%. В значительной мере за счет коммерциализации здравоохранения и образования выросла доля социальных услуг - с 3,6 до 5,4%.

Основным фактором деформации структурных стоимостных пропорций стало резкое изменение соотношений цен в условиях галопирующей инфляции. Новые собственники и прорвавшиеся на внутренний рынок ТНК стали активными двигателями перераспределения стоимости между воспроизводственными секторами, отраслями и социальными слоями, а галопирующая инфляция - главным каналом первоначального накопления капитала.

Важнейшим фактором, повлиявшим на структурные сдвиги, измеряемые в текущих ценах (а именно они отражают реальное распределение и перераспределение доходов), был неравномерный рост цен в разных отраслях и воспроизводственных секторах в период галопирующей инфляции во время кризиса 1990-х гг. Данные, приведенные в табл. 3, показывают, что лидерами роста цен были высокомонополизированные отрасли и торговля. За основу расчета взяты официальные индексы цен и тарифов по отраслям. В условиях высокой инфляции показатели роста цен достигли пятизначных цифр. Для элиминирования фактора инфляции, измеряемой темпом роста потребительских цен, определена динамика относительных цен - по сравнению с индексом потребительских цен, который является основой для измерения темпа инфляции. Это позволило получить индексы относительных цен (элиминирующие фактор инфляции) по их видам и основным отраслям (табл. 4).

Экономика России в начале 1990-х гг. пережила подлинную стихию инфляции, в результате которой индекс потребительских цен вырос в 1995 г. по отношению к 1990 г. в 4,7 тыс. раз. В 1998-1999 гг. взрыв их в результате дефолта повторился, хотя и с меньшей силой. В результате за 14 лет потребительские цены выросли в 32,8 тыс. раз, динамика цен промышленной продукции в 2,2 раза больше этого индекса, тарифов на грузовые перевозки - в 2,3 раза, тогда как цены сельхозпродуктов и цена рабочей силы отставали. Это не только привело к падению надежности цен как инструмента измерений и сопоставления затрат и эффективности, но способствовало структурной деформации экономики и крупномасштабному перераспределению стоимости между воспроизводственными секторами, отраслями и социальными слоями.

И хотя в последние годы темпы инфляции и роста цен значительно замедлились, государство и не помышляет о решении задачи восстановления обоснованных ценовых пропорций. Между тем стоимостная структура экономики изменилась радикально и в худшую сторону, препятствуя нормальному процессу воспроизводства.

Сравнительная динамика цен (если исключать инфляцию, измеряемую индексом потребительских цен) показывает крупномасштабное перераспределение доходов в пользу энерго-сырьевого сектора и сектора инфраструктуры, при относительном снижении цен в потребительском и инновационном секторах (табл. 4).

Относительные цены на промышленную продукцию выросли в 2,15 раза по сравнению с индексом потребительских цен, а на грузовые перевозки в 2,27 раза, тогда как относительные цены сельхозпроизводителей упали почти втрое. Тем самым секторы экономики, работающие на удовлетворение потребностей населения и на инновационное развитие, оказались без ресурсов не только для расширенного, но и для простого воспроизводства.

Динамика цен способствовала деформации отраслевой структуры экономики в пользу высокомонополизированных отраслей (относительные цены в топливной промышленности выросли в 4,19 раза, в электроэнергетике - в 2,41 раза, в черной металлургии - в 2,92, цветной - 2,44, на грузовые перевозки - в 2,27 раза, и в сфере платных услуг (рост в 4,36 раза) и торговле. В то же время индекс относительных цен по строительству составил 69%, по сельскому хозяйству - 35%.

Нарушено соотношение в динамике потребительских цен и заработной платы - к 1998 г. обесценение труда достигло более чем трехкратного размера. Подорваны условия воспроизводства рабочей силы. Лишь в последние годы положение начало меняться: относительная цена рабочей силы выросла с 30% в 1998 г. до 69% в 2004 г.

Основными источниками инфляции в фазе оживления экономики являются отрасли энерго-сырьевого и инфраструктурного секторов, лидеры - топливная промышленность и металлургия, транспорт, торговля и сфера платных услуг. Это еще раз подтверждает, что структурный кризис продолжается и государство до сих пор не имеет перспективной структурной, а тем более ценовой политики, а государственное регулирование цен естественных монополий проводится в интересах высокомонополизированных отраслей.

Таким образом, использование воспроизводственно-цикличной макромодели позволило выявить новые аспекты тенденций и факторов структурной деформации российской экономики в 1990-е гг.

Долгосрочный прогноз структурных сдвигов. На долгосрочную перспективу просматриваются два возможных сценария. Инерционный - если тенденции деформации, сложившиеся за последние полтора десятилетия, будут с теми или иными модификациями продолжаться, структурная деградация углубляться. Инновационно-прорывной - предполагающий концентрацию сил государства, капитала и науки на инновационном обновлении экономики, радикальных структурных сдвигах в пользу потребительского и инновационно-инвестиционного секторов за счет преодоления гипертрофии инфраструктурного и энерго-сырьевого секторов.

Основные параметры этих сценариев в их влиянии на структурные сдвиги в перспективе до 2030 г. показаны в табл. 5.

Примечание: А - доля в числе занятых; Б - в инвестициях в основной капитал; В - в валовом выпуске (прогноз в ценах 2004 г.); 1 - инерционный сценарий; 2 - инновационно-прорывной.

Рассмотрим возможные тенденции структурной динамики экономики России в долгосрочной перспективе до 2030 г. в двух сценариях, по четырем воспроизводственным секторам и в трех разрезах - по распределению занятых, инвестиций в основной капитал и доле в валовом выпуске (в ценах 2004 г.).

Структура занятости. Главным ограничителем экономического роста в России в долгосрочной перспективе будет сокращение числа занятых в экономике - до 20% к 2030 г., причем по уровню квалификации рабочей силы его невозможно восполнить за счет миграции ни количественно, ни качественно. Применяемые меры по стимулированию рождаемости могут дать эффект в виде увеличения притока рабочей силы только к концу прогнозного периода.

Поэтому экономический рост может быть обеспечен лишь за счет повышения производительности труда на основе эффективных инноваций и структурных сдвигов - перераспределения трудовых ресурсов между воспроизводственными секторами.

При инерционном сценарии сложившаяся малоэффективная структура распределения труда между воспроизводственными секторами в основном сохранится. Увеличится доля занятых в энерго-сырьевом секторе вследствие расширения экспорта топлива как на Запад, так и на Восток, освоения ряда менее эффективных трудоемких месторождений и роста масштабов трубопроводной сети. Несколько повысится доля занятых в секторе инфраструктуры в основном за счет роста объема транспортных услуг и опережающего роста услуг связи.

Одновременно сократится доля занятых в потребительском и инновационно-инвестиционном секторах, что обусловлено главным образом увеличением импорта продовольствия, продукции легкой промышленности, машин и оборудования. Сдерживать этот процесс будет некоторое увеличение числа занятых в жилищном хозяйстве, сфере социальных услуг и строительстве.

При инновационно-прорывном сценарии сложатся иные тенденции распределения труда. В этом случае резко, в 1,5 раза, повысится доля инновационно-инвестиционного сектора, прежде всего науки и машиностроения, что позволит осуществлять инновационное обновление экономики преимущественно с использованием отечественных технологий и инвестиционного оборудования. В основном стабилизируется доля занятых в потребительском секторе, а в энерго-сырьевом несколько возрастет в связи с исчерпанием ряда лучших месторождений. Основным резервом перераспределения рабочей силы станет сектор инфраструктуры (особенно торговля и управление), что может быть достигнуто на основе целенаправленного государственного регулирования торговых наценок, развития электронной торговли и жестоких мер по сокращению непомерно разбухшего чиновничьего аппарата. Следует также учитывать, что миллионы здоровых мужчин сейчас заняты в охране, теневой экономике; их труд непроизводителен с позиции конкурентоспособной экономики и подлежит существенному сокращению.

Пропорции распределения инвестиций в основной капитал. Конкурентоспособность экономики зависит от объема и структуры инвестиций в основной капитал и их инновационной направленности. В 1990-е гг. в результате глубочайшего инновационно-инвестиционного кризиса объем инвестиций сократился в 5 раз, многократно уменьшилось число инноваций, критически устарели и потеряли конкурентоспособность основные фонды большинства отраслей и предприятий. Поэтому при обоих сценариях ожидается опережающий рост инвестиций. Однако их распределение и характер неодинаковы. При инерционном сценарии сохранится приоритет секторов инфраструктуры, особенно транспорта и связи, а также энерго-сырьевого сектора, прежде всего инвестиций в разведку, добычу, транспортировку, переработку нефти и газа, чтобы выполнить долгосрочные обязательства по снабжению нефтью и газом Западной Европы и Китая). Сократится удельный вес в инвестициях потребительского и инновационно-инвестиционного секторов, особенно сельского хозяйства и машиностроения, продукция которых будет вытесняться импортом.

При инновационно-прорывном сценарии в 1,8 раза возрастут инвестиции в инновационно-инвестиционный сектор, особенно в науку и машиностроение, в разработку, освоение и распространение первых поколений шестого технологического уклада, обновление основного капитала страны на отечественной базе. Это создаст условия для возрождения военно-технического комплекса и укрепления безопасности страны. Повысится доля в инвестициях потребительского сектора, что позволит проводить активную политику импортозамещения, особенно в части продовольствия, медикаментов, продукции легкой промышленности. Продолжение реализации национальных проектов социального характера приведет к росту доли комплекса социальных услуг в общем объеме инвестиций.

Но дело не только в объеме инвестиций, но и в их характере. При инерционном сценарии основной упор будет сделан на улучшающие инновации, имитационные нововведения, импорт технологий, и развитие страны окажется в полной зависимости от зарубежных поставщиков с нарастающим отставанием от уровня авангардных стран и потерей конкурентоспособности собственных обрабатывающих отраслей. При инновационно-прорывном сценарии основной поток инвестиций будет направлен на базисные инновации, освоение крупных инновационных ниш на внутреннем и внешнем рынках, осуществление современного научно-технологического переворота; только на этой базе можно обеспечить повышение конкурентоспособности продукции и необходимые темпы экономического роста.

Прогноз стоимостной структуры экономики. Расчеты показывают, что при инерционном сценарии лидирующая роль в валовом выпуске сохранится за сектором инфраструктуры (38% в 2030 г.) и энерго-сырьевым сектором (27%), особенно за топливной промышленностью, электроэнергетикой, транспортом и связью. Доля потребительского и инновационно-инвестиционного секторов сократится (до 16 и 17% соответственно), особенно сельского хозяйства и машиностроения. Будет продолжаться и усиливаться перераспределение стоимости в пользу высокомонополизированных и интегрированных с ТНК отраслей при поддержке государства, ориентированного на неолиберальную систему. Доля сектора инфраструктуры несколько сократится в связи с вытеснением мелких предприятий крупными.

Напротив, реализация инновационно-прорывного сценария улучшает и стоимостные пропорции. Возрастет доля в структуре валового выпуска инновационно-инвестиционного сектора - с 18,3 до 25%, потребительского - с 18,5 до 24%, в основном за счет резкого сокращения доли непомерно раздувшегося сектора инфраструктуры, особенно торговли и управления. Доля энергосырьевого сектора снизится незначительно - с 23,1 до 22%.

Однако реализация этого сценария потребует не только крупных бюджетных вложений в инновационно-инвестиционный и потребительский сектора (с использованием части накопленной мировой нефтегазовой ренты), но и активной государственной налоговой и ценовой политики, направленной на ограничение роста цен и изъятие монопольных сверхприбылей для использования их в интересах модернизации и инновационного обновления экономики.

Таким образом, использование воспроизводственно-цикличной макромодели в долгосрочном прогнозировании дает более четкие ориентиры для обоснования перспективной структурной и инновационно-инвестиционной и социальной политики государства, обеспечивающей преодоление структурного кризиса, повышение конкурентоспособности, устойчивое развитие экономики, повышение уровня и качества жизни населения.

Сценарии динамики структуры внешней торговли России в долгосрочной перспективе. В современных условиях резко возрастает зависимость структурной динамики национальной экономики от темпов и пропорций внешней торговли товарами и услугами - как по товарным группам, так и по странам - внешнеторговым партнерам. Выявить сложившиеся в этой сфере тенденции и обосновать сценарии будущего развития помогает использование предложенных нами макромоделей, которые являются системным развитием моделей В. Леонтьева.

Соответствующие расчеты были выполнены при разработке прогноза инновационного развития России с учетом мировых тенденций и прогноза инновационно-технологической и структурной динамики отечественной экономики на период до 2030 г.

Анализ динамики структуры экспорта и импорта СССР и России по данным внешнеторговой статистики приведен в табл. 6.

Если во внешней торговле СССР в 1980-е гг. наблюдалась тенденция некоторого сокращения доли энерго-сырьевого сектора, хотя он и сохранял преобладающие позиции в структуре экспорта, и повышении доли инновационно-инвестиционного сектора в структуре экспорта и импорта, то во внешней торговле России доля энерго-сырьевого сектора возросла в экспорте - до 81,9% в 2004 г., тогда как доля инновационно-инвестиционного - в импорте (57%). Экономика страны зависит от колебаний конъюнктуры мировых рынков сырья, не генерирует внутренних технологических капиталовложении и осуществляет инновационное обновление преимущественно путем дорогостоящего импорта техники, причем для нужд в основном того же сырьевого сектора.

Существенные изменения произошли и в геополитической структуре внешней торговли, ее распределении по странам и экономическим группировкам (табл. 7). Возобладала общая тенденция ориентации внешней торговли на западноевропейский рынок при сокращении удельного веса восточноевропейского после распада СЭВ. Однако, в последние годы во внешней торговле выросла доля Востока, особенно Китая. Видимо, эта тенденция сохранится.

Воспроизводственно-цикличная макромодель использована для обоснования долгосрочного прогноза структуры экспорта и импорта России. Следует подчеркнуть, что этот прогноз носит ориентировочный характер, поскольку не учитывает влияние динамики цен и ряда других факторов. Тем не менее он дает основание судить о некоторых возможных тенденциях структурной динамики в перспективе.

При сценарии инновационного прорыва доля экспорта в валовом выпуске в основных ценах потребительского сектора вырастет с 4,3% в 2000 г. до 8% в 2050 г., инновационно-инвестиционного - с 22,5 до 28%, в том числе машин и оборудования - с 35 до 40%, при уменьшении доли экспорта в стоимости услуг транспорта и связи. Сократится доля импорта в потребительском секторе - с 13% в 2000 г. до 9% в 2050 г., инновационно-инвестиционном - с 16,8 до 11%, в том числе машин и оборудования - с 26,9 до 21%. В то же время возрастет импорт продукции энерго-сырьевого сектора (в основном за счет стран СНГ) - с 4,9 до 9%. В итоге снизится импортозависимость в потребительском и инновационно-инвестиционном секторах.

При инерционном сценарии будут продолжены сложившиеся тенденции в геополитической структуре внешней торговли. Главным внешнеторговым партнером будет ЕС. Однако условия торговли с ним ухудшатся, еще более возрастет доля энерго-сырьевого сектора в экспорте в ЕС, потребительского и инновационно-инвестиционного секторов в импорте из него. Доля североамериканской и японской экономики во внешней торговле несколько увеличится, но ее товарная структура будет носить такой же односторонний характер, как и в торговле с ЕС. Можно ожидать возрастания доли Китая, особенно в результате расширяющейся миграционной и экономической экспансии на Дальнем Востоке; однако удельный вес машинно-технической продукции в российском экспорте в КНР еще более низок - 2,2% в 2005 г. В торговле со странами СНГ сохранятся энерго-сырьевые приоритеты в экспорте из России и продовольственно-промтоварные в импорте.

Реализация стратегии инновационного прорыва позволит во многом преодолеть эти негативные тенденции. Первостепенное внимание должно быть уделено реинтеграции и расширению внешнеэкономических связей со странами СНГ, где имеется обширный и быстроразвивающийся рынок, в том числе для промышленных товаров и инвестиционного оборудования из России. Возрастет доля Китая и Индии с аналогичными тенденциями. Доля торговли с ЕС несколько снизится в связи с уменьшением возможности экспортировать туда продукцию энергосектора России. Не стоит ожидать существенного увеличения доли североамериканской и японской экономики - по тем же причинам. Главная задача, и трудность, состоит в расширении торговли со странами, готовыми импортировать из России конечные изделия, особенно наукоемкие и инновационные продукты.

Выполненные исследования по теории и методологии интегрального прогнозирования и разработке долгосрочных прогнозов развития мира и России позволяют сформулировать некоторые основные выводы и рекомендации.

Происшедшие радикальные перемены в обществе обнаружили несостоятельность преобладающей ныне методологии долгосрочного прогнозирования. Перелом сложившихся траекторий движения, усиление хаотичности, смена исторических эпох, глобализация по неолиберальной модели породили тенденции, которые не были предусмотрены большинством долгосрочных макропрогнозов. Непредсказуемость будущего затрудняет выработку перспективной национальной стратегии, обостряет противоречия в обществе и конфликты, углубляет кризисы, отрицательно сказывается на экономическом росте. Становится очевидной настоятельность выработки новой, адекватной изменившимся условиям общества теории и методологии долгосрочного макропрогнозирования как надежной основы реализации стратегии устойчивого развития.

Основными ограничениями развития мировой экономики на первую половину XXI в. являются депопуляция и дефицит трудовых ресурсов во многих странах, исчерпание и удорожание энергоресурсов, поляризация богатых и бедных стран. Эти ограничения могут быть преодолены на основе политики технологического переворота, освоения потенциала эпохальных и базисных инноваций, сближения уровня экономического, технологического и социокультурного развития народов.

Россия находится на переломном этапе, перед выбором двух сценариев дальнейшего развития.

При инерционном сценарии ее ждет превращение в третьеразрядную технологическую державу, в источник сырья и рынок сбыта готовой продукции более развитых стран, постепенное исчерпание лучших энергетических и иных природных ресурсов, обострение социальных и национальных противоречий.

Реализация же инновационно-прорывного сценария позволяет осуществить технологическую модернизацию экономики и повышение ее конкурентоспособности. Но это реально лишь при выработке общенациональной долгосрочной стратегии, формировании системно-инновационной интеграции государства и экономики, науки и образования.