Анализ базы знаний в нефтегазовом секторе России: патенты на изобретения

В. А. Крюков
А. Н. Токарев

Особенности инновационного развития нефтегазового сектора

В настоящее время в нефтегазовом секторе (НГС, в его узком понимании, включающем геологоразведку и добычу углеводородного сырья) как в мире в целом, так и в России значительно усложняются условия освоения нефтегазовых ресурсов, что определяет повышенные издержки и риски для участников данных процессов. Чтобы противостоять вызовам усложнения ресурсной базы, требуются новые подходы к организации бизнеса, разработка и применение инновационных технологий (Kryukov et al., 2016).

По оценкам компании ВР, в результате развития технологий средние издержки за весь жизненный цикл освоения месторождений нефти и газа к 2050 г. снизятся в мире на 30%. При этом в большей степени сокращение затрат затронет шельфовые проекты и добычу нетрадиционных ресурсов (прежде всего сланцевые нефть и газ). Новые технологии также существенно расширят ресурсную базу НГС: к 2050 г. извлекаемые запасы нефти возрастут на 50%, а газа — на 25%. По оценкам ВР, методы повышения нефтеотдачи могут увеличить ресурсную базу НГС на 500 млрд барр. нефтяного эквивалента (ВР, 2018).

В какой мере отмеченные тенденции затронут российский НГС? Сможет ли он развиваться в рамках общемировых трендов? Имеются ли в России собственные предпосылки (в том числе в части изобретений), материализуемые в новом отечественном оборудовании и технологиях, способных существенно сокращать издержки и осваивать новые трудноизвлекаемые запасы, для сохранения своей конкурентоспособности? От ответов на эти вопросы будет во многом зависеть успешность развития российского НГС, ас учетом его роли в хозяйстве страны — и в значительной степени всей отечественной экономики (во всяком случае, в кратко- и среднесрочной перспективе).

Новые знания и технологии должны приводить к сокращению издержек, к приросту добычи нефти с использованием новых методов: более эффективных, способных вовлечь в экономически эффективную разработку новые запасы. Нельзя сказать, что в российском НГС не используются современные технологии. Например, заметную роль, кроме обычного заводнения, начинают играть новые методы искусственного воздействия на пласты: физико-химические и термические. По отчетности, предоставляемой НГС, общий объем добычи нефти из пластов, где используются эти методы, достиг 80 млн т в год, или 15 — 16% общего объема добычи в стране (рис. 1). При этом прирост добычи в результате применения новых технологий составлял в 2017—2018 гг. всего около 30 млн т нефти (5 — 6% российской добычи).

Проблема в том, что развитие по инновационному пути идет очень медленно и в значительной степени опирается на зарубежные знания, опыт, оборудование и технологии, прежде всего нефтегазосервисных компаний. В то же время внутренние возможности используются недостаточно. В рамках существующих институциональных условий крупным компаниям, например, быстрее и проще — эффективнее с их позиций — нарастить ресурсную базу за счет преференций при получении новых лицензий, поглощения мелких игроков, а не проведения геологоразведочных работ на основе новых методов с принятием значительных рисков (Крюков, 2006).

Анализ генерации новых знаний в нефтегазовом секторе

Уже длительное время обсуждается проблема взаимосвязи промышленных инноваций и развития минерально-сырьевого сектора, особенно в ресурсообеспеченных странах (Morris et al., 2012; Buur et al., 2013). Основной тренд этих процессов может быть определен как переход от индустриальной модели функционирования минерально-сырьевого сектора к модели, основанной на доминировании современной экономики знаний на всех стадиях процессов геологического изучения недр, освоения и разработки месторождений, добычи и переработки минерально-сырьевых ресурсов.

Основными результатами влияния современной экономики знаний на НГС становятся повышение доступности ресурсов, расширение экономически эффективной ресурсной базы. Это происходит не только в результате разработки новых технологий и методов поиска ресурсов и добычи сырья, но и вследствие взаимосвязанного изменения ряда условий и факторов — от науки и технологий до организационных рамок реализации проектов в НГС. При этом данные условия формировались в течение продолжительного периода и в настоящее время во многом определяют динамику процессов изучения, поиска, разведки и освоения нефтегазовых ресурсов.

В современных условиях знания выступают одним из ключевых факторов долгосрочного экономического развития. Все больше внимания исследователи уделяют анализу инновационных процессов применительно к отраслям, регионам и компаниям (Самоволева, 2019; Блум и др., 2019). Такой анализ позволяет разрабатывать обоснованные рекомендации и стратегии развития соответствующих объектов, в том числе в НГС (Kryukov, Tokarev, 2019).

При изучении инновационных процессов в НГС затрагивается широкий спектр проблем:

• роль новых технологий в развитии НГС, их влияние на издержки и динамику освоения ресурсов;
• влияние уровня цен на ресурсы на инновационные процессы;
• динамика патентной активности;
• институциональные вопросы инновационной политики;
• пространственные аспекты формирования новых знаний в НГС (Hatakenaka et al., 2011).

Для оценки существующего положения в инновационной сфере в России необходимо понимать процессы, происходящие в мировом НГС. Например, в работе: Hassani et al., 2017, анализируются роль и эволюция инноваций и технологий в развитии НГС, их влияние на издержки, динамику освоения ресурсов, экологию. Среди факторов, определяющих необходимость инноваций, авторы выделяют: поддержание устойчивого развития НГС; конкуренцию с рядом других отраслей; преодоление вызовов, связанных со снижением цен на нефть; обеспечение эффективного освоения новых ресурсов нефти и газа. Авторы показывают, что НГС становится все более высокотехнологичным сектором экономики.

В работе: Daniels, Johnson, 2019, исследовалось влияние динамики цен на энергоносители на инновационные процессы в нефтегазовом секторе. Авторы моделировали зависимость доли выданных в США патентов, связанных с НГС, в их общем количестве в зависимости от ожидаемых цен на товары, уровней производства и предыдущих инноваций (накопленных знаний). Была получена значительная положительная корреляция между ожидаемыми ценами на сырье и инновациями в НГС.

Инновационное развитие во многом зависит от институциональных условий в той или иной стране и отрасли. В какой степени стимулы, а также механизмы принуждения к инновациям влияют на политику ресурсных компаний и лиц, принимающих решения? Так, в работе: Ghazinoory, Goodarzi, 2017, показано, что технологическое развитие в НГС Ирана не было успешным: более 70% оборудования для НГС импортируется. Установлено, что существующие институциональные условия (их замкнутая структура) ставят под угрозу технологическое развитие НГС. В некоторых случаях внешние (политические) условия, а также личные выгоды заинтересованных сторон могут провоцировать действия, замедляющие технологическое развитие. В результате в нефтегазовых компаниях начинают доминировать устаревшие технологические программы, не способствующие развитию знаний и навыков. В определенной степени эти выводы применимы и к российскому НГС в условиях, когда крупные добывающие компании могут повысить эффективность своей деятельности за счет дополнительных налоговых льгот, а не разработки и использования новых технологий.

Другой важный аспект инновационного развития НГС — взаимосвязь динамики сложности базы знаний и пространственного распределения инновационной активности (Balland, Rigby, 2016). С середины 1980-х годов в мировом НГС на фоне роста сложности отраслевой базы знаний и управления процессом получения новых знаний стала усиливаться пространственная концентрация компаний — владельцев патентов на новые изобретения. Одновременно эволюционировала система управления инновационными процессами. Контроль и координация пространственно-распределенной инновационной деятельности стали сферой ответственности высокотехнологичных компаний со значительным объемом исследований и разработок в странах с развитой экономикой, большинство из которых — крупные нефтесервисные компании, выступающие в роли системных интеграторов и наиболее активных инноваторов. Нефтяные компании все больше отдают интегрированные решения (сервисы и технологии) на аутсорсинг (Maleki, Rosiello, 2019).

Такое положение в целом соответствует общим (не только в НГС) трендам глобализации технологического развития, которые касаются формирования международных сетей для создания новых технологий и управления этим процессом. Крупные международные компании обладают большим потенциалом для извлечения выгод из пространственно-распределенного портфеля источников новых знаний (Cantwell, 2009). Так, один из крупнейших мировых поставщиков услуг в энергетическом секторе — компания Halliburton — имеет в своем штате более 55 тыс. сотрудников, работающих более чем в 80 странах. Компания оказывает услуги на всех этапах жизненного цикла освоения нефтегазовых месторождений. Организационная структура многонациональных корпораций эффективна с точки зрения получения и обобщения новых знаний, создаваемых во всем мире (Mattes, 2015). Особенностью НГС на глобальном уровне выступает то, что развитие международных сетей для пространственно-распределенной инновационной деятельности во многом обусловлено расширением географии добычи нефти и газа (Bridge, 2008).

Анализ патентной активности

В современных условиях изучение процессов в сфере патентования изобретений стало важным направлением анализа инновационных процессов в НГС (Ma et al., 2019). Патенты характеризуют, с одной стороны, результативность исследований и разработок, а с другой — потенциал инновационной деятельности. Поскольку патентование опережает внедрение соответствующих инновационных решений, оно создает определенные ориентиры с точки зрения появления технологических инноваций. По оценкам нефтегазосервисной компании Schlumberger, средний срок полного цикла разработки новой технологии в нефтегазовой отрасли составляет 7—10 лет.

Другой важный аспект патентной проблематики в НГС — анализ влияния структуры и эволюции ресурсной базы на патентную активность, например, как открытие новых сложных ресурсов воздействует на поведение потенциальных участников их освоения, на их политику в области патентования своих разработок. Так, открытие новых нефтегазовых ресурсов на шельфе Бразилии существенно повлияло на стратегию крупных зарубежных компаний, работающих в нефтегазовой отрасли страны, в сфере патентования: число заявок на патенты в Бразилии резко выросло, причем их основная часть (около 75%) принадлежала зарубежным компаниям, прежде всего из США (Cavalheiro et al., 2014).

Важен также анализ структуры технологий, используемых в патентных документах. Например, в работе: Deorsola et al., 2013, изучается структурирование бразильских технологий в НГС. Исследование проводилось на основе заявок на патенты, поданных в Национальный институт промышленной собственности. Были выявлены технологии, которые чаще всего использовались при подаче заявок на патенты. Мы решали аналогичную задачу применительно к изобретениям для НГС России (Kryukov, Tokarev, 2020).

Отраслевая база знаний — это неоднородная система со сложной внутренней структурой как по формирующим ее источникам знаний, так и по различным акторам, которые действуют в разных регионах. Один из подходов к анализу инновационных процессов предполагает, что новые знания возникают на основе рекомбинации (новой комбинации) разнородных фрагментов существующих знаний, распределенных в пространстве среди экономических агентов (Zhang et al., 2019).

В современных условиях базы знаний, например отдельных отраслей, характеризуются высокой динамичностью. Их эволюция (прежде всего скорость и направленность изменений) зависит от ряда факторов и обстоятельств: появляются новые знания, в том числе в смежных технологических областях; снижается роль некоторых известных знаний; устанавливаются новые, ранее не используемые связи между областями знаний. В результате меняется относительный вес старых и новых знаний и их связей, что может определяться, например, жизненным циклом ключевых технологий или изменением технологической структуры отрасли в целом.

Подход к оценке сложности отраслевой базы знаний

В ряде работ отраслевые базы знаний оцениваются по структуре технологий, применяемых при генерации новых знаний, — на основе индексов Международной патентной классификации (МПК), используемых в патентных документах. МПК представляет иерархическую систему индексов для классификации патентов в зависимости от области техники, к которой они относятся. Она делит всю область техники на восемь разделов, которые в разной степени задействованы на практике при создании новых знаний в НГС (Kryukov, Tokarev, 2020).

Данный подход был использован для анализа базы знаний высокотехнологичных отраслей — биотехнологий и телекоммуникаций (Krafft et al., 2014). База знаний для определенной отрасли может быть представлена с помощью графа, в котором узлы — цитируемые в рамках патентных документов подклассы МПК (технологин), а связи между узлами — сочетания (совместное вхождение) технологических классов в одном патенте. При этом для обобщающей характеристики базы знаний могут применяться следующие показатели: степень многообразия комбинаций технологий, образующих отраслевую базу знаний; связанность, комплементарность технологий, показывающая, как часто технологические подклассы комбинируют в патентных документах; когнитивная дистанция, которая измеряет степень различия среди технологий, формирующих отраслевую базу знаний (Saviotti, 2007).

Отмеченные индикаторы ориентированы на оценку динамики отраслевой базы знаний в целом. Задача эмпирической части настоящей статьи — исследовать внутреннюю структуру и сложность базы знаний НГС России в части патентов на изобретения, то есть оценить сложность отраслевой базы знаний, с одной стороны, для разных групп акторов, а с другой — для разных регионов, где генерируются новые знания.

Для оценки сложности отраслевой базы знаний использован разработанный нами индекс, характеризующий одновременно степень многообразия комбинаций технологий и степень различия среди технологий, формирующих отраслевую базу знаний. Данный индекс рассчитывается в два этапа в зависимости от количества технологий (подклассов МПК), используемых в рамках каждого патента, а также с учетом принадлежности индексов сначала к различным подклассам МПК, а затем — к ее крупным разделам.

При расчете данного индекса может быть использована функция, обладающая рядом свойств: при минимально возможном количестве индексируемых технологий в патенте ее значение равно 1; на интервале больше 1 она растущая, а значение ее первой производной находится в диапазоне от нуля до 1. В анализируемых ниже расчетах применялась степенная функция с показателем степени ¹/₂. В результате технологии (индексированные в рамках одного патента) из одного раздела МПК получают меньшую оценку, чем если бы эти два подкласса принадлежали ее разным разделам. Аналогичный подход используется при оценке патентов в рамках одного раздела МПК: технологии из разных подклассов получают более высокую оценку, чем в случае их принадлежности к одному подклассу.

Предлагаемый индекс сложности отраслевой базы знаний:

• характеризует общее количество используемых технологий в рамках каждого изобретения;
• учитывает различие используемых технологий между крупными разделами МПК и ее подклассами (в рамках одного раздела);
• может быть рассчитан для заданной выборки изобретений из базы знаний, например для различных акторов (нефтяные компании, вузы, физические лица) и регионов.

На основе данного подхода была проанализирована отраслевая база знаний в НГС России на примере изобретений — связующего звена между сферой исследований и разработок, с одной стороны, и разработкой и применением новых технологий — с другой. Была использована база данных Федерального института промышленной собственности в части рефератов российских изобретений, опубликованных в официальном бюллетене Федеральной службы по интеллектуальной собственности «Изобретения. Полезные модели». Рассмотрен подкласс МПК Е21Ь «Бурение грунта или горных пород; добыча нефти, газа», который наиболее полно характеризует процессы генерации знаний в НГС. Данный подкласс входит в укрупненный раздел МПК «Е — Строительство и горное дело».

Оценка внутренней структуры базы знаний нефтегазового сектора в части патентов на изобретения

При анализе внутренней структуры патентов для НГС возникает ряд вопросов. Какие экономические акторы наиболее активны в патентовании изобретений? Существуют ли в сфере изобретений предпосылки для создания новых прорывных (Milovidov, 2019) технологий? Какие акторы создают возможности для радикальных инноваций в НГС? В каких субъектах РФ формируются предпосылки для прорывных инноваций?

Отраслевая структура патентной активности: изобретения для нефтегазового сектора

В настоящее время в России к основным акторам при генерации новых знаний и инноваций в НГС (в части патентов на изобретения) следует отнести:

• российские нефтегазодобывающие компании;
• российский сервис (в широком понимании), включающий машиностроительные компании; производителей оборудования, инструмента; прикладную науку (не входящую в структуру РАН); относительно небольшое количество компаний специализированного нефтегазового сервиса (буровые компании, геофизические предприятия); мелкие предприятия, выполняющие относительно небольшой объем работ для НГС;
• научно-образовательный комплекс, включающий вузы и научно-исследовательские институты из системы РАН;
• физических лиц;
• зарубежные компании НГС (нефтегазодобывающие и крупнейшие специализированные сервисные компании — Halliburton, Schlumberger, Baker Hughes);
• зарубежный сервис (в широком понимании), включающий все иностранные компании, за исключением нефтегазодобывающих и крупного специализированного сервиса.

Выделенные крупные группы акторов характеризуются сопоставимым уровнем патентной активности (измеряемой долей в общем количестве опубликованных рефератов), находящемся в диапазоне 14—20% в среднем за 2018—2019 гг. (рис. 2). При этом наибольшая доля патентов принадлежит российским добывающим компаниям. В этой группе наиболее активны ПАО «Татнефть», а также структуры, входящие в группу компаний «Газпром». К факторам, определяющим лидирующее положение «Татнефти» (не самой крупной компании по объемам добычи) в сфере патентования своих разработок, следует отнести:

• острую потребность в инновациях в связи с необходимостью осваивать сложную ресурсную базу. Основные нефтяные месторождения, разрабатываемые компанией, в значительной степени истощены. Поддержание объемов добычи на достигнутом уровне требует вовлечения в хозяйственный оборот трудноизвлекаемых запасов, в том числе битуминозных ресурсов, доманиковых отложений;
• взаимодействие «Татнефти» с рядом региональных игроков, включая местные исследовательские и проектные институты, а также вузы;
• активную внутреннюю политику компании в сфере инноваций, в том числе работу по защите интеллектуальной собственности.

В странах — лидерах в создании новых технологий и развитии экономики знаний в НГС наука (фундаментальная и прикладная) все больше встраивается в процессы поиска и реализации решений с самого начала работы над тем или иным проектом. К сожалению, в России этот тренд развивается очень медленно. Об этом свидетельствуют и данные о патентной активности. Так, в рамках научно-образовательного комплекса более активны вузы (а не научно-исследовательские учреждения из системы РАН), прежде всего из регионов Приволжского федерального округа и Москвы. Среди специализированных вузов отметим Российский государственный университет нефти и газа имени И. М. Губкина, Альметьевский государственный нефтяной институт, а также ряд вузов технического профиля из Самарской области и Пермского края.

Зарубежные компании в целом в 2018—2019 гг. имели непосредственное отношение почти к ¹/₃ всех опубликованных рефератов российских изобретений. Доля зарубежных нефтегазодобывающих компаний относительно невелика. В России (как и в целом в мире) в инновационных процессах заметную роль играют крупнейшие зарубежные нефтегазосервисные компании (Maleki, Rosiello, 2019; Perrons, 2014).

При этом отечественный сервис нельзя отнести к лидерам с точки зрения генерации новых знаний и разработки инновационных технологий. Это связано в том числе с тем, что в России нет своих крупных компаний уровня Halliburton или Schlumberger. Отечественные сервисные компании (даже большие, по нашим меркам) фактически не занимаются исследованиями и разработками, не имеют своих научно-технических центров. Они часто не могут конкурировать в решении сложных технических проблем с крупным зарубежным сервисом (Kryukov, Tokarev, 2018).

Сложность базы знаний в нефтегазовом секторе: отраслевая структура

У каких акторов отраслевая база знаний в большей степени ориентирована на использование технологий из других технологических областей, лежащих за пределами раздела МПК «Строительство и горное дело» и подкласса «Бурение ...; добыча нефти, газа»? Соответственно у каких акторов возникают в большей, а у каких — в меньшей степени предпосылки для создания прорывных технологий, радикальных инноваций (Katila, Ahuja, 2002)? Для ответов на эти вопросы используются оценки предлагаемого индекса сложности отраслевой базы знаний для крупных акторов — участников инновационных процессов в НГС.

Ниже среднероссийского уровня показатели у российских нефтедобывающих компаний (отдельно выделена «Татнефть» — крупнейший владелец патентов в России), отечественного сервиса (в широком понимании — «Сервис рос.») и физических лиц (рис. 3). При этом в группу компаний российского сервиса включены все компании, за исключением учреждений научно-образовательного комплекса («Наука» и «Вузы»), нефтедобывающих компаний и физических лиц.

Минимальное значение индекса сложности наблюдается у «Татнефти», которая обладает наибольшим количеством патентов. При этом патентная активность компании сконцентрирована на нескольких ключевых направлениях, наиболее важных для стабилизации и возможного роста добычи на территории Татарстана: повышение эффективности работы на истощенных участках недр; попытки ускорить разработку эффективных технологий добычи нефти из трудноизвлекаемых запасов.

Ожидаемо невысокий уровень сложности базы знаний у физических лиц («Физ. лица»). Обычно их знания характеризуются высокой степенью специализации, что создает предпосылки в большей части для инноваций, граничащих с уровнем рационализаторских предложений. При этом физические лица в основном представлены Москвой и Татарстаном. Отметим относительно большое количество малых и средних нефтяных компаний, работающих в НГС Татарстана, но слабо проявляющих себя в патентной активности. Поэтому, вероятно, часть новых знаний о сложной ресурсной базе республики, полученных в этих компаниях, представлена в патентах, заявки на которые подают физические лица.

Уровень сложности у других (за исключением «Татнефти») российских нефтегазодобывающих компаний («Добыча рос.») несколько выше, чем у физических лиц и сервиса в широком понимании, но ниже среднероссийского. Среди них ключевое место занимают структуры, входящие в группу компаний «Газпром» (прежде всего ведущие свою деятельность в Ямало-Ненецком АО — ООО «Газпром добыча Уренгой», ООО «Газпром добыча Ямбург», ООО «Газпром добыча Надым»), а также отраслевые проектные и исследовательские институты, например «Газпром ВНИИгаз».

Среди российских акторов выше среднероссийского уровня сложность базы знаний только у научно-исследовательских институтов из системы РАН («Наука») и вузов («Вузы»). В определенной степени это ожидаемо, поскольку роль исследовательских организаций в значительной мере связана с проведением поисковых исследований, получением новых знаний прорывного характера, находящихся в том числе на стыке различных научных направлений. Вузы также имеют для этого определенные предпосылки, поскольку во многих учебных заведениях (прежде всего университетах) представлены различные научные дисциплины и направления, что позволяет изобретателям контактировать между собой (находить партнеров при доведении своих идей до изобретений). Таким образом, реализуется фактор организационной «близости» (Shearmur, 2011; Kaygalak, Reid, 2016).

У всех трех групп зарубежных компаний сложность баз знаний выше среднероссийского уровня. При этом зарубежные добывающие компании («Добыча зарубеж.») относительно слабо участвуют в патентовании своих изобретений в России. Следует признать, что их роль и в российской добыче ограничена (в совместных проектах они обычно выступают в роли младших партнеров крупных российских компаний).

Значительно большую роль играют зарубежные сервисные компании: крупнейшие международные специализированные (Halliburton, Schlumberger, Baker Hughes) и сервис в широком смысле («Зарубежные компании») — от крупных международных компаний, например химического профиля, до относительно небольших игроков. Для патентных документов этих компаний характерно использование относительно большого количества технологий из различных областей знаний, что определяет высокий уровень индексов сложности для их баз знаний.

Сложность отраслевой базы знаний: региональная структура

В каких регионах наблюдается патентная активность на основе более разнообразной структуры используемых технологий (подклассов МПК)? В нижней части рейтинга оказываются такие крупные регионы (с точки зрения количества зарегистрированных патентов), как Татарстан и Башкортостан (рис. 4). Такое положение, например, Татарстана во многом определяют невысокие показатели комплексного индекса для «Татнефти», а Башкортостана — показатели физических лиц. Несколько более высокий уровень сложности базы знаний в Тюменской области и Пермском крае.

Лидерство Москвы и Санкт-Петербурга по сложности отраслевой базы знаний во многом обусловлено высоким уровнем развития научно-образовательного комплекса, а также размещением здесь головных офисов и научно-технических центров крупных российских компаний, прежде всего нефтегазодобывающих. В качестве примера можно привести Научно-технический центр ПАО «Газпром нефть» в Санкт-Петербурге, ориентированный на повышение объемов добычи и ее эффективности за счет внедрения новых технологий и проектных решений на месторождениях компании. Кроме того, абсолютное большинство зарубежных компаний при регистрации своих изобретений пользуются услугами патентных фирм (бюро, консультантов) именно в этих городах. Таким образом, сложность отраслевой базы знаний в региональной структуре в существенной степени обусловлена тем, какие акторы патентуют свои изобретения на той или иной территории.

Место и роль НГС в экономике России, усложнение ресурсной базы определяют необходимость активной отраслевой инновационной политики. В настоящее время в НГС России разрабатывается очень мало новых технологий, что порождает существенные риски в условиях санкционного давления и имеющейся потребности в новых технологиях.

Прорывные технологии, радикальные инновации чаще создаются на стыке разных областей знаний и технологий, с использованием знаний из различных областей техники. На основе анализа индекса сложности, характеризующего использование различных технологий (областей техники) в патентах для НГС, показано, что в большей степени предпосылки для разработки прорывных технологий в этом секторе возникают у зарубежных компаний. В региональной структуре такие предпосылки преимущественно формируются в столичных субъектах Федерации — Москве и Санкт-Петербурге.

Отметим слабость позиций отечественного нефтегазового сервиса в инновационном процессе, что не соответствует современной мировой практике. Поддержка наукоемкого, инновационно-ориентированного сервиса может стать важным фактором технологического развития всего НГС России.

Требуется более тесное взаимодействие широкого круга участников инновационного процесса: добывающих компаний, нефтегазового сервиса, научных организаций, вузов, предприятий машиностроения. Такое объединение усилий может стать основой для более результативной работы в сфере инноваций в НГС. В частности, целесообразно шире использовать технологические полигоны, ориентированные на генерацию новых знаний и инноваций в результате взаимодействия компаний и учреждений, имеющих компетенции в разных технических областях.

Усложнение условий освоения минерально-сырьевых ресурсов определяет потребность в изменениях во всей системе государственного регулирования НГС — в лицензионной, налоговой, научно-технической политике, регулировании монопольных видов деятельности. Необходимо создать эффективные стимулы для выхода НГС России на инновационную траекторию развития, опирающуюся на отечественные знания, изобретения и технологии.

Список литературы / References

Блум Н., Ван Реенен Й., Уильямс X. (2019). Политика поддержки инноваций: набор инструментов. Вопросы экономики. № 10. С. 5 — 31. [Bloom N., Van Reenen J., Williams H. (2019). A toolkit of policies to promote innovation. Voprosy Ekonomiki, No. 10, pp. 5 — 31. (In Russian).]

Крюков В. (2006). Анализ развития системы недропользования в России (о необходимости ужесточения институциональных условий). Вопросы экономики. № 1. С. 86 — 101. [Kryukov V. (2006). Analysis of the development of the subsoil use system in Russia (On the necessity of hardening institutional conditions). Voprosy Ekonomiki, No. 1, pp. 86 — 101. (In Russian).]

Самоволева C. A. (2019). Абсорбция технологических знаний как фактор инновационного развития. Вопросы экономики. № И. С. 150 — 158. [Samovoleva S. А. (2019). Technological knowledge absorption as a factor of innovation development. Voprosy Ekonomiki, No. 11, pp. 150 — 158. (In Russian).]

Balland P.-А., Rigby D. (2016). The geography of complex knowledge. Economic Geography, Vol. 93, No. 1, pp. 1—23.

BP (2018). BP technology outlook 2018. BP p.l.c.

Bridge G. (2008). Global production networks and the extractive sector: Governing resource-based development. Journal of Economic Geography, Vol. 8, No. 3, pp. 389 — 419.

Buur L., Therkildsen O., Hansen M., Kjaer M. (2013). Extractive natural resource development: Governance, linkages and aid (DIIS Report No. 2013:28). Copenhagen: Danish Institute for International Studies.

Cantwell J. (2009). Location and the multinational enterprise. Journal of International Business Studies, Vol. 40, pp. 35 — 41.

Cavalheiro G., Joia L., Goncalves A. (2014). Strategic patenting in the upstream oil and gas industry: Assessing the impact of the pre-salt discovery on patent applications in Brazil. World Patent Information, Vol. 39, pp. 58 — 68.

Daniels B., Johnson D. (2019). More where that came from: Induced innovation in the American oil and gas sectors. Resources Policy, Vol. 64, pp. 42 — 51.

Deorsola A., Rodrigues A., Salerno C. (2013). Patent documents as a technology mapping tool in the Brazilian energy sector focused on the oil, gas and coke industries. World Patent Information, Vol. 35, No. 1, pp. 42 — 51.

Ghazinoory S., Goodarzi M. (2017). An institutional analysis of technological learning in Iran’s oil and gas industry: Case study of south Pars gas field development. Technological Forecasting and Social Change, Vol. 122, pp. 262—274.

Hassani H., Silva E., Kaabic A. (2017). The role of innovation and technology in sustaining the petroleum and petrochemical industry. Technological Forecasting and Social Change, Vol. 119, pp. 1 — 17.

Hatakenaka S., Westnes Р., Gjelsvik М., Lester R. (2011). The regional dynamics of innovation: A comparative study of oil and gas industry development in Stavanger and Aberdeen. International Journal of Innovation and Regional Development, Vol. 3, No. 3 4, pp. 305-323.

Katila R., Ahuja G. (2002). Something old, something new: A longitudinal study of search behavior and new product introduction. Academy of Management Journal, Vol. 45, No. 6, pp. 1183-1194.

Kaygalak I., Reid N. (2016). Innovation and knowledge spillovers in Turkey: The role of geographic and organizational proximity. Regional Science Policy & Practice, Vol. 8, No. 1—2, pp. 45 — 60.

Krafft J., Quatraro E, Saviotti P. (2014). The dynamics of knowledge-intensive sectors’ knowledge base: Evidence from biotechnology and telecommunications. Industry and Innovation, Vol. 21, No. 3, pp. 215—242.

Kryukov V., Tokarev A., Shmat V. (2016). How can we preserve our oil and gas “yearth”? Problems of Economic Transition, Vol. 58, No. 2, pp. 73 — 95. https: doi.org 1 0.1080 10611991.2016.1166899

Kryukov V., Tokarev A. (2018). Spatial dynamics of the oil and gas field services sector: Global trends and lessons for Russia. Regional Research of Russia, Vol. 8, No. 3, pp. 248-257.

Kryukov V., Tokarev A. (2019). Contemporary features of innovative development of the Russian mineral resource complex. Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences, Vol. 12, No. 12, pp. 2193—2208.

Kryukov V., Tokarev A. (2020). Evaluation of new knowledge generation in the oil and gas sector of Russia through the prism of patent activity. E3S Web of Conferences, Vol. 174, article 04004.

Ma S.-С., Feng L., Yin Y., Wang J. (2019). Research on petroleum patent valuation based on Value Capture Theory. World Patent Information, Vol. 56, pp. 29 — 38.

Maleki A., Rosiello A. (2019). Does knowledge base complexity affect spatial patterns of innovation? An empirical analysis in the upstream petroleum industry. Technological Forecasting and Social Change, Vol. 143, pp. 273—288.

Mattes J. (2015). Looking into the innovation process: How international is innovation in multinational companies? In: S. Lundan (ed.). Transnational corporations and transnational governance. London: Palgrave Macmillan, pp. 145 — 176.

Milovidov V. (2019). Innovation, sustainable growth, and energy: Is leap forward for civilization possible? Foresight and STI Governance, Vol. 13, No. 1, pp. 62 — 68.

Morris M., Kaplinsky R., Kaplan D. (2012). “One thing leads to another”: Commodities, linkages and industrial development. Resources Policy, Vol. 37, No. 4, pp. 408 — 416.

Perrons R. (2014). How innovation and R&D happen in the upstream oil & gas industry: Insights from a global survey. Journal of Petroleum Science and Engineering, Vol. 124, pp. 301 — 312.

Saviotti P. (2007). On the dynamics of generation and utilisation of knowledge: The local character of knowledge. Structural Change and Economic Dynamics, Vol. 18, pp. 387—408.

Shearmur R. (2011). Innovation, regions and proximity: From neo-regionalism to spatial analysis. Regional Studies, Vol. 45, No. 9, pp. 1225 — 1244.

Zhang J., Yan Y., Guan J. (2019). Recombinant distance, network governance and recombinant innovation. Technological Forecasting and Social Change, Vol. 143, pp. 260—272.