Россия в международном движении капитала: перелом тенденций

Булатов А.С.
д. э. н., проф. МГИМО МИД России

Россия в международном движении капитала (2001-2013 гг.)

С 2001 г. Россия наращивала объемы ввоза и вывоза капитала, заняв второе-третье место среди стран с формирующимся рынком и развивающихся и уступая только Китаю и иногда Бразилии и Индии. Однако основная часть поступавшего в Россию капитала представляла собой лишь кругооборот, то есть обратный ввоз ранее вывезенного российского капитала, в основном через Кипр, Люксембург, Швейцарию и Британские Виргинские острова, а также через офшоропроводящие страны, прежде всего Великобританию и Нидерланды с их обширной сетью зарубежных офшорных юрисдикций. Это косвенно подтверждается совпадением географии экспортированного и импортированного капитала. Так, в 2010 г. из всего объема накопленных российских инвестиций за рубежом и иностранных инвестиций в России на эти шесть стран и территорий приходилось соответственно 56 и 71% (Булатов, 2011. С. 70).

Подобный кругооборот капитала через офшоры и офшоропроводящие страны характерен не только для России, но и для других крупных экономик, особенно развивающихся. По нашим подсчетам, на 14 ведущих офшоров и офшоропроводящих стран (Гонконг, Сингапур, Маврикий, Бермудские острова, Багамы, Каймановы о-ва, Британские Виргинские о-ва, Кипр, Люксембург, Ирландия, Австрия, Швейцария, Нидерланды, Великобритания) в Китае в 2013 г. приходилось 80% экспорта и 78% импорта прямых инвестиций; в Индии в 2011 г. — соответственно 72 и 75%; в США в 2012 г. — 66 и 46%; в Бразилии в 2014 г. — 57 и 41% накопленных прямых инвестиций, а в России в 2013 г. — 90% вывоза и 97% ввоза прямых инвестиций (Булатов, 2015. С. 21).

Таблица 1

География международного движения капитала в 2002-2013 гг. (млрд долл., исключая движение международных резервов)

Источник: IMF. Balance of payments statistics yearbook (за соответствующие годы).

Но, в отличие от других ведущих стран с формирующимся рынком и развивающихся, в России экспорт капитала превышал его импорт (табл. 1). Можно предложить следующее объяснение этого феномена. Быстрый рост российского экспорта из-за повышения мировых цен на сырье увеличивал положительное сальдо торгового баланса России и соответственно сальдо ее текущего платежного баланса, что повышало норму валового сбережения в нашей стране. Однако недостаточно хороший инвестиционный климат в России, неопределенные перспективы ее экономического развития, дороговизна местного кредита из-за высокой инфляции сдерживали рост нормы валового накопления (увеличения основного капитала и изменения запасов материальных оборотных средств по отношению к ВВП), которая определяется инвестициями во внутреннюю экономику. В результате в России постоянно возникал разрыв между высокой нормой валового сбережения (потенциальными финансовыми ресурсами для инвестиций) и меньшей нормой валового накопления (табл. 2). Значительная часть этого относительно избыточного капитала направлялась за рубеж, что соответствует кейнсианской трактовке сальдо текущего платежного баланса как разности между сбережениями и инвестициями (S - I = В).

Таблица 2

Сальдо текущего платежного баланса, норма валового сбережения и валового накопления в России (в % к ВВП)

Источники: рассчитано по: Росстат. Национальные счета России (за соответствующие годы); IMF. World economic outlook (за соответствующие годы); IMF. Balance of payments statistics, http://data.imf.org/?sk=b4a9517a-a080-4d8a-bldd-dlbba58213b7&sld=1390030109571

Справедливость такой трактовки подтверждают примеры Бразилии и Индии с их стабильно отрицательным сальдо текущего платежного баланса. В Китае в рассматриваемый период наблюдалось систематически положительное сальдо текущего платежного баланса, соответственно норма валового сбережения превышала норму валового накопления, но экспорт капитала был меньше его импорта. Это можно объяснить более жестким, по сравнению с Россией, валютным регулированием, которое обусловливает направление избыточного капитала в золотовалютные резервы и государственные инвестиции. Однако позднее и в Китае вследствие смягчения валютного регулирования вывоз капитала стал преобладать над его ввозом (табл. 3).

Структура импорта капитала в Россию отличалась от других стран с формирующимся рынком и развивающихся. В целом за 2000-2008 гг. в ввозе капитала в эти страны на прочие инвестиции (займы, ссуды, кредиты, а также вложения на счета, депозиты и в наличность) приходилось 29%, а в российском импорте капитала — 62% (Булатов, 2011. С. 70). По нашим расчетам, в 2013 г. в российском импорте капитала на эту форму приходился 51%, в то время как по всем таким странам — 28, в том числе в Китае — 38, Бразилии — 14 и лишь в получающей большую иностранную помощь Индии — 55% (рассчитано по данным МВФ). Высокую долю ссудных средств в российском импорте капитала можно объяснить двумя причинами: во-первых, слабостью отечественной кредитной системы; во-вторых, стремлением российских владельцев вложенных в офшоры активов финансировать свои российские предприятия не столько посредством прямых инвестиций, сколько за счет менее рискованных займов, ссуд и кредитов.

Отраслевая структура ввозимых в Россию прямых иностранных инвестиций (ПИИ) не способствовала развитию высокотехнологичных отраслей. Из накопленных к концу 2009 г. ПИИ в инфраструктуре, сельском хозяйстве и обрабатывающей промышленности было размещено лишь 42%, причем в последней они были сосредоточены преимущественно в простых видах производства: пищевой промышленности, производстве материалов и полуфабрикатов, сборке легковых автомобилей, а в производстве машин и оборудования — лишь 3%. Основная часть инвестиций была вложена в добычу полезных ископаемых (23%), торговлю и ремонт (10%), финансовую деятельность (5%), операции с недвижимостью, аренду и предоставление услуг (16%) (Росстат, 2010. С. 478-483).

Современная ситуация в России с вывозом и ввозом капитала (2014-2016 гг.)

В середине текущего десятилетия в России изменилось соотношение объема вывозимого и ввозимого капитала. Обратимся к статистике Банка России, который приводит объем чистого ввоза/вывоза капитала на основе данных платежного баланса, правда только для частного сектора, но с учетом статьи «Чистые ошибки и пропуски», в которую преимущественно включается неучтенное движение капитала (табл. 3). Схожую методику использует МВФ по другим странам.

Таблица 3

География международного движения капитала (млрд долл., исключая движение международных резервов)

* I-III кв.

** I кв.

Источники: рассчитано по: Банк России. Чистый ввоз/вывоз капитала частным сектором. http://www.cbr.ru/statistics/7PrltdNsvs; IMF. Balance of payments analytical presentation, data.imf.org/regular.aspx?key=60982819

Как видно из данных таблицы 3, в 2014 г. началось и в 2015-2016 гг. продолжалось радикальное сокращение ввоза иностранного капитала в Россию (знак «-» означает превышение репатриации капитала над его притоком). Схожая ситуация с вывозом капитала из нашей страны, масштабы которого в 2015-2016 гг. также сокращались. В результате стал снижаться объем капитала, накопленного нерезидентами в России и российскими резидентами за рубежом (табл. 4), хотя это определялось во многом его валютной переоценкой (так, укрепление курса рубля в 2016 г. способствовало некоторому росту этих активов). Положительными побочными эффектами указанного сокращения стали резкое уменьшение в 2015-2016 гг. чистого (нетто) экспорта капитала и снижение внешней задолженности.

Таблица 4

Международная инцестиционная позиция России (млрд долл.)

Источник: Банк России. Международная инвестиционная позиция Российской Федерации в 2001-2016 годах, http://www.cbr.ru/statistics/?Prltd=svs

Хотя в других ведущих странах с формирующимся рынком и развивающихся в отдельные годы также наблюдалось сокращение вывоза и ввоза капитала (особенно в Китае и Бразилии), однако наиболее радикальным оно было в России. В результате в этой группе стран РФ перестала быть одним из лидеров экспорта и импорта капитала: в 2013 г. на нее приходилось 14,6% экспорта и 7,2% импорта прямых инвестиций в группе, а в 2015 г. — лишь 6,5 и 1,2%. Это произошло по ряду причин.

1. Темпы роста экономики России резко упали: если в 1998-2007 гг. они составляли в среднем 5,8%, то в 2010 г. — 4,5, в 2013 г. — 1,3%, а в 2015-2016 гг. были отрицательными. С одной стороны, это следствие «новой реальности», возникшей в большинстве ведущих стран: среднегодовые темпы роста мировой экономики снизились с 4,2% в 1998-2007 гг. до 3,1-3,5% в 2012-2016 гг. С другой стороны, падение темпов экономического роста в России усугублено тем, что, по мнению ряда экономистов (Глазьев, 2016. С. 37; Явлинский, 2015. С. 15), оно носит системный характер, то есть отражает дефекты национальной экономической системы. В этих условиях снизилась привлекательность России как места получения прибыли. Так, если рентабельность активов в целом по российской экономике в 2006 и 2007 гг. составляла 12,2 и 10,4%, то в 2014 и 2015 гг. — 3,9 и 5%, то есть упала до уровня второй половины 1990-х годов¹.
2. Новая динамика мирового хозяйства замедляет рост мировой торговли: если в 1998-2007 гг. она росла среднегодовыми темпами 6,7%, то в 2014-2016 гг. — в диапазоне от 2,8 до 3,5%. Вызванное этим снижение мировых цен, особенно на топливо, сырье и полуфабрикаты, привело к сокращению стоимостного объема российского экспорта товаров в 2014-2016 гг. примерно в 1,5 раза. Хотя российская экономика одновременно сократила импорт, но сальдо внешней торговли товарами, имевшее тенденцию к росту (с 45,2 млрд долл. в 2001 г. до 177,6 млрд в 2008 г. и 188,9 млрд в 2014 г.), в последние два года снижается (148,5 млрд долл. в 2015 г. и 90 млрд в 2016 г.). В результате с 2013 г. наблюдается тенденция к сокращению абсолютных и относительных размеров сальдо текущего платежного баланса России (табл. 5). Соответственно у российских экономических агентов уменьшаются финансовые возможности для экспорта капитала.
3. Закончившаяся в 2014 г. программа «количественного смягчения» ФРС перестала «выталкивать» из США денежные средства, владельцы которых активно расширяли вложения в рискованные зарубежные активы. Как констатирует ЮНКТАД, закончилась очередная волна ввоза капитала (2004-2011 гг.), а последующее ухудшение экономических перспектив в большинстве развивающихся стран обусловило усиление вывоза их собственного капитала, в результате в 2014-2016 гг. они столкнулись с отрицательным сальдо движения капитала (UNCTAD, 2016. Р. 15-16).
4. На притоке капитала в Россию и отчасти на оттоке из нее сказались введенные с 2014 г. против нашей страны западные санкции. Ограничения на внешние заимствования для российских банков и компаний с государственным участием привели к известному в экономической теории и практике эффекту «внезапной остановки притока капитала» (sudden stop), преимущественно ссудного: только за вторую половину 2014 г. объем зарубежных обязательств (без учета обязательств по линии прямых инвестиций) российских резидентов сократился на 124,7 млрд долл. (Гурвич, Прилепский, 2016. С. И). Для обеспечения предстоящих выплат по уже накопленному внешнему долгу в условиях сокращения возможностей его рефинансирования российские банки и компании стали замедлять рост своих зарубежных активов (включая прямые инвестиции) и даже сокращать их. Санкции сильно повлияли и на приток новых ПИИ.

Таблица 5

Сальдо текущего платежного баланса России

Источники: Банк России. Платежный баланс Российской Федерации в 2000-2016 годах (стандартные компоненты), http://www.cbr.ru/statistics/9PrltdHsvs; Росстат. Национальные счета России (за соответствующие годы); IMF. World economic outlook (за соответствующие годы).

Одновременно изменялась география российского экспорта капитала. Так, если в российском вывозе прямых инвестиций доля указанных 14 офшоров и офшоропроводящих стран в 2013 г. составляла 90%, то в 2014 г. — 81, а в 2015 г. — 53% (рассчитано по: Банк России, 2016). Отчасти это следствие политики деофшоризации, проводимой с начала 2010-х годов ведущими западными странами и ОЭСР, а также вступления в силу российского закона № 376-ФЭ «О контролируемых иностранных компаниях» (подписан в конце 2014 г.), обязывающего налоговых резидентов России сообщать в ФНС о подконтрольных им иностранных компаниях с последующей уплатой в России (если такая компания находится в списке офшорных юрисдикций) налога на их прибыль по ставке, принятой в РФ. Тем не менее офшоры и офшоропроводящие страны остаются главным местом размещения накопленных российскими резидентами прямых инвестиций за рубежом: из общей суммы аккумулированных там российских прямых инвестиций на 14 указанных стран и территорий приходилось 75% в 2013 г. и столько же в конце I квартала 2016 г., хотя их объем сократился.

Несмотря на уменьшение объема накопленных в России иностранных инвестиций, их структура практически не изменилась по сравнению с 2013 г.: доля прямых инвестиций к осени 2016 г. составила 43%, портфельных инвестиций и производных финансовых инструментов — около 21, а прочих инвестиций — 35% (рассчитано по данным табл. 4). Хотя в отраслевой структуре импорта прямых инвестиций в 2014-2016 гг. наметились некоторые прогрессивные изменения, но на структуре накопленных ПИИ это почти не сказалось из-за небольших объемов их притока в указанный период.

Среднесрочные перспективы участия России в международном движении капитала

По нашему мнению, в среднесрочной перспективе (до конца текущего десятилетия) темпы экономического роста России останутся намного ниже, чем в предыдущее десятилетие, что объясняется как 4новой реальностью», так и нежеланием руководства страны проводить быстрые и радикальные системные реформы. Так, в последнем послании Президента РФ Федеральному Собранию было заявлено, что нашей стране лишь на рубеже 2019-2020 гг. необходимо выйти на темпы экономического роста выше мировых². Пессимистический взгляд на среднесрочные темпы экономического роста России разделяют Минэкономразвития России, МВФ и Всемирный банк (ВБ) (табл. 6).

Таблица 6

Среднесрочные прогнозы роста ВВП (в %)

* В прогнозе МЭР — цена за баррель нефти сорта Urals, в прогнозе МВФ и ВБ — динамика цен на смесь остальных ведущих сортов.

Источники: МЭР, 2017. С. 17; IMF, 2017. Р. 198-208; World Bank, 2017. P. 4.

Как и в предшествующие годы, темпы роста ВВП России и других стран-нефтеэкспортеров в среднесрочной перспективе будут в основном определяться мировыми ценами на нефть (это заложено в прогнозах как российского МЭР, так и МВФ и В Б). МЭР в своем базовом сценарии прогнозирует их снижение со второй половины 2017 г., которое будет продолжаться до 2018 г., МВФ прогнозирует быстрый рост нефтяных цен на 2017 г. и их стагнацию в последующем, а ВБ прогнозирует их рост и в 2018-2019 гг.

Конечно, привлекательность России как страны с положительными (но невысокими) темпами экономического роста в условиях повышения (хотя и медленного) мировых цен на энергоносители усилится по сравнению с серединой этого десятилетия. Однако для иностранных инвесторов она не восстановится до уровня прошлого десятилетия (даже отвлекаясь от западных санкций). Финансовые возможности российских экспортеров капитала также, вероятно, не достигнут прежнего уровня: хотя по прогнозу МВФ положительное сальдо текущего платежного баланса по отношению к ВВП в 2017 г. составит 3,3%, а в 2022 г. - 4,3% (IMF, 2017), однако МЭР прогнозирует его снижение до 0,4% (5,5 млрд долл.) в 2020 г., то есть до самого низкого уровня с конца 1990-х годов (МЭР, 2017).

Монетарная политика «количественного смягчения» в США не возобновится, о чем свидетельствуют среднесрочные прогнозы повышения базовой ставки ФРС. Возможно, в 2017 г. эта политика закончится и в еврозоне, центральный банк которой начал проводить ее в 2015 г. В результате объем капитала, потенциально ввозимого в развивающиеся страны из-за рубежа, не будет заметно возрастать, что не позволит России надеяться на новый «золотой дождь» вследствие роста и дешевизны денежной массы на Западе.

Не следует надеяться и на резкое смягчение западных санкций в отношении России, по крайней мере в среднесрочной перспективе. Внешняя политика РФ в ближайшие годы вряд ли изменится, но именно она выступает главным раздражителем в экономических отношениях нашей страны с Западом. В среднесрочной перспективе импорт иностранного капитала в Россию может восстановиться до 10-50 млрд долл. к концу нынешнего десятилетия. Экспорт капитала из России может достичь 20-80 млрд долл. Хотя рост офшороориентированного экспорта капитала из России будет тормозиться отечественным антиофшорным законодательством, в том числе вследствие присоединения России с 2018 г. к Единому стандарту по налоговой информации ОЭСР (предусматривает автоматический режим обмена данными о трансграничных финансовых счетах), однако основные мотивы для экспорта российского капитала за рубеж в среднесрочной перспективе сохранятся: слабая защита прав собственности, монополизация наиболее доходных отраслей госкомпаниями, а также высокий уровень вмешательства государства в бизнес. В результате Россия останется нетто-экспортером капитала, хотя и в меньших размерах, как предполагается в прогнозе МЭР, в котором величина чистого экспорта в 2017-2018 гг. определяется на уровне 8-10 млрд долл. ежегодно и примерно 6 млрд долл. в последующие два года (МЭР, 2017).

Долгосрочные перспективы участия России в международном движении капитала

В долгосрочной перспективе (к середине следующего десятилетия) возможна реализация как пессимистического (инерционного), так и оптимистического (реформаторского) сценария.

Оптимистический сценарий может иметь следующие черты:

• в результате проведения системных реформ, прежде всего за счет активной промышленной политики, реформирования банковского сектора, сильной поддержки малого и среднего бизнеса, демонополизации экономики темпы роста ВВП могут восстановиться до 4-6%, однако на основе не экспорта углеводородов, а «новой индустриализации», означающей для нашей страны прежде всего модернизацию обрабатывающей промышленности. Тогда активизируется приток ПИИ в нее. Если это будет сопровождаться политикой неформального принуждения иностранных инвесторов к вложению их средств и знаний в технологически передовые отрасли (как сейчас в Китае), то может измениться в лучшую сторону и отраслевая структура ПИИ;
• в ходе системных реформ Россия станет более привлекательным местом для отечественного частного капитала, что в долгосрочной перспективе может привести к замедлению оттока капитала из страны. При более критическом со стороны руководства страны отношении к свободе экспорта капитала по отношению к вывозимому капиталу могут быть приняты различные ограничительные меры (см. ниже). Модернизация экономики потребует больших инвестиций внутри страны, а главное, повысится их привлекательность в глазах российских экономических агентов (произойдет трансформация национальных сбережений в накопление). Конечно, оптимистический вариант подразумевает смягчение (а возможно, и отмену) финансовых и технологических санкций со стороны Запада.

Пессимистический сценарий может характеризоваться следующими чертами:

• системные реформы будут проводиться вяло, в результате Россия не сможет избавиться от «голландской болезни» и темпы экономического роста по-прежнему будут зависеть от мировых цен на углеводороды. При этом возможны два варианта: а) рост этих цен; б) их падение или стабилизация. При первом варианте темпы роста ВВП вырастут, а показатели ввоза и вывоза капитала восстановятся до уровня конца прошлого — начала нынешнего десятилетия в случае отмены западных санкций, но в случае их сохранения (что более вероятно) — до более низкой отметки. При втором варианте темпы роста ВВП России не превысят 2%, а ситуация с экспортом и импортом капитала сохранится на уровне 2015-2016 гг., то есть небольшой экспорт капитала не гарантирует сокращения накопленных российских инвестиций за рубежом, а вывод иностранного капитала из России приведет к уменьшению объема аккумулированных в ней иностранных инвестиций;
• на оба варианта будет позитивно воздействовать (поддерживая первый и тормозя второй) прогнозируемое снижение инфляции. Ее ослабление и соответствующее снижение базовой ставки ЦБ РФ позволят уменьшить ставки по банковским кредитам до приемлемой для большинства отечественных инвесторов отметки, то есть ниже уровня их рентабельности, что сделает российских экономических агентов менее зависимыми от ввоза иностранного ссудного капитала.

Вероятность осуществления обоих долгосрочных прогнозов будет зависеть в первую очередь от способности руководства страны провести системные реформы и лишь во вторую очередь — от динамики цен на нефть и западных санкций. По словам Д. Медведева, «в основе проблем, с которыми сталкивается российская экономика, лежат не внешние шоки (при всей их важности), а механизмы торможения, заложенные внутри самой российской модели роста» (Медведев, 2016. С. 7). Соглашаясь с этой мыслью, мы полагаем, что реформирование российской экономики может начаться лишь после президентских выборов 2018 г.

Заметим, что в случае проведения системных реформ после этих выборов необходимо учитывать ориентацию большей части российского общества на сохранение важной роли государства в экономике. Поэтому постепенная эволюция нынешнего олигархического госкапитализма в России может привести, если использовать терминологию У. Баумоля (Baumol et al., 2007. P. VII-IX), не к характерному для Северной Америки и отчасти Европы сочетанию малых и средних инновационных фирм с занятыми выпуском массовой продукции крупными компаниями, а скорее к японскому и южнокорейскому варианту капитализма — сочетанию больших фирм с направляющей ролью государства, то есть к классическому госкапитализму. Однако даже для такой эволюции в первую очередь потребуются развитие малого и особенно среднего бизнеса (например, в Японии он плотно окружает крупные компании), снижение концентрации собственности в крупных российских компаниях (для превращения их из олигархических в классические капиталистические за счет широкого привлечения рядовых инвесторов), резкое повышение уровня развития финансовой системы, особенно банковской (ее неспособность выдавать долгосрочные и дешевые кредиты препятствует повседневному функционированию российской экономики, не говоря уже о ее модернизации).

В долгосрочной перспективе может быть реализован и пессимистический сценарий. По нашему мнению, это может произойти в случае устойчивого сопротивления правящей элиты системным реформам, особенно при новом повышении мировых цен на углеводороды. Увеличить вероятность такого варианта может и ухудшение внешнеполитической ситуации. Таким образом, говоря словами лауреата Нобелевской премии по экономике Р. Солоу, рассуждавшего о перспективах экономики к концу столетия, «главным источником неопределенности представляется политика» (Солоу, 2016. С. 259).

Анализ средне- и долгосрочных перспектив вывоза и ввоза капитала важен. Однако еще важнее изменения в текущем регулировании участия России в международном движении капитала, особенно в целях ограничения экспорта капитала из находящейся в долгосрочной рецессии экономики. Мы поддерживаем комплекс мер по стабилизации валютно-финансовой системы нашей страны, включающий установление централизованного контроля за валютными операциями в частном и государственном секторах, введение налога Тобина на валютообменные и трансграничные операции и понятия «национальная компания» (принадлежащая российским резидентам) с разрешением только таким компаниям иметь доступ к недрам и госзаказам и т. д. (см., в частности: Глазьев, 2016). Подобное усиление государственного регулирования экспорта капитала может сократить его размер и тем самым будет способствовать повышению нормы валового накопления в России уже в ближайшие годы. Это не противоречит принципу свободы вывоза капитала и отвечает современному подходу международных экономических организаций к либерализации международного движения капитала, который допускает любое госрегулирование его экспорта фактически при одном условии — чтобы это не вредило другим странам.

¹ Росстат. Динамика рентабельности организаций (без субъектов малого предпринимательства) по Российской Федерации. 2016, http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_maln/ rosstat/ги /statistics/finance/#

² http: // kreml in. ru/events/presldent/news/53379

Список литературы / References

Банк России (2016). Прямые инвестиции резидентов Российской Федерации за границей. Операции по инструментам и странам-партнерам, http://cbr.ru/ statistics/?PrtId=svs [Bank of Russia (2016). Russian direct investment abroad. Flows broken down by instruments and countries. Moscow. (In Russian).]

Булатов A. (2011). Россия в международном движении капитала: сравнительный анализ // Вопросы экономики. № 8. С. 66-76. [Bulatov А. (2011). Russia in international capital movement: Comparative analysis. Voprosy Ekonomiki, No. 8, pp. 66—76. (In Russian).]

Булатов A. C. (2015). Страны БРИКС в международном движении капитала // Известия РАН. Сер. географическая. № 5. с. 20-26. [Bulatov A. S. (2015). BRICS countries in international capital movement. Izvestiya RAN. Seriya Geograficheskaya, No. 5, pp. 20 — 26. (In Russian).]

Глазьев С. (2016). Экономика будущего. Есть ли у России шанс? М.: Книжный мир. [Glaziev S. (2016). Economy of the future. Has Russia a chance? Moscow: Knizhnyy Mir. (In Russian).]

Гурвич E., Прилепский И. (2016). Влияние финансовых санкций на российскую экономику // Вопросы экономики. № 1. С. 5—35. [Gurvich Е., Prilepsky I. (2016). The impact of financial sanctions on the Russian economy. Voprosy Ekonomiki, No. 1, pp. 5—35. (In Russian).]

Медведев Д. (2016). Социально-экономическое развитие России: обретение новой динамики // Вопросы экономики. № 10. С. 5—30. [Medvedev D. (2016). Social and economic development of Russia: Finding new dynamics. Voprosy Ekonomiki, No. 10, pp. 5-30. (In Russian).]

МЭР (2017). Прогноз социально-экономического развития до 2020 года. 6 апреля. М.: Министерство экономического развития Российской Федерации. [Ministry of Economic Development of the Russian Federation (2017). Forecast of social and economic development up to 2020. April 6. Moscow. (In Russian).]

Росстат (2010). Россия в цифрах: Крат. стат. сб. Москва. [Rosstat (2010). Russia in figures: Statistical Yearbook. Moscow. (In Russian).]

Солоу P. M. (2016). Несистематические мысли о том, как все может пойти дальше // Через 100 лет: ведущие экономисты предсказывают будущее / Под ред. И. Паласиоса-Уэрты. М.: Изд-во Института Гайдара. [Solow R. (2016). Non-systematic ideas how all will go further. In: I. Palasios-Werta (ed.). 100 years: leading economists predict the future. Moscow: Gaidar Institute Publ. (In Russian).]

Явлинский Г. (2015). Периферийный капитализм. Как и куда пришла Россия. М.: Медиум. [Yavlinsky G. (2015). Peripheral capitalism. How and where Russia has come. Moscow: Medium. (In Russian).]

Baumol W. J., Litan R.E., Schramm C. J. (2007). Good capitalism, bad capitalism, and the economics of growth and prosperity. New Haven and London: Yale University Press.

IMF (2017). World economic outlook. April. Washington, DC.

UNCTAD (2016). Trade and development report, 2016. Geneva.

World Bank (2017). Global economic prospects. January. Washington, DC.