Этическая экономия М.И. Туган-Барановского и вызовы глобального развития

Этический метод М. И. Туган-Барановского вызвал интерес экономистов в период глобального кризиса мирового хозяйства, когда переосмысливаются базовые ценности и методологические основы экономической науки. Создатель всемирно известной теории промышленных кризисов, «первый русский ученый с мировым именем» (Nove, 1970), «центральная фигура русской исторической школы» (Barnett, 2004), Туган-Барановский редко упоминался в советский период из-за глубоких идейных расхождений с марксизмом, прежде всего в оценке общественной роли и предназначения человека. Предстоящий 150-летний юбилей ученого (Туган-Барановский родился 8 января 1865 г. в Харьковской губернии) будет хорошим поводом отдать должное его социальной теории и показать возрастающую роль в современной экономике этических факторов, которые долгое время недооценивались сторонниками мейнстрима. Признавая заслуги Туган-Барановского в создании теории промышленных кризисов, они выделяли в ней лишь формализованные, количественные элементы, а исходные этические посылки расценивали как ее слабое место, заслуживающее снисходительной критики.

В последние десятилетия усилилась интеграция элементов этики в экономическую теорию, причем не только в рамках институционального направления, где моральные нормы выступают равноправным предметом исследования наряду с другими общественными институтами, но и в работах но проблемам мировой экономики. Теоретическое и практическое решение глобальных проблем развития оказалось более продуктивным при привлечении этики. Это привело А. Сена к выводу, что «сущность современной экономической науки была значительно обеднена из-за возникшей дистанции между экономикой и этикой» (Сен, 1996. С. 23). Признание тесной взаимосвязи таких явлений, как «кризис» и «этика», естественным образом приводит нас к работам Туган-Барановского — автора оригинальной теории кризисов и создателя этической системы политической экономии. Мы исследуем этический подход Туган-Барановского к анализу экономических явлений, делая акцент на возможности использовать его при исследовании и практическом решении глобальных проблем развития в современной экономике.

Основы этической экономии Туган-Барановского

Этическая экономия Туган-Барановского представляет собой своеобразный синтез формальных положений экономической теории марксизма и моральной философии И. Канта, которая занимает центральное место в его воззрениях. Косвенной причиной обращения Туган-Барановского к Кантовой этике, возможно, послужило его происхождение: смешение в семье русской, украинской и татарской культур послужило «прививкой» против идей национального превосходства, а положение дворянина не располагало к классовой ненависти, которая выступала важным фактором распространения марксизма. Увлекшись идеями Канта еще в гимназии, к началу XX в. Туган-Барановский стал приверженцем популярной среди социалистов неокантианской философии, рассматривающей нравственную добродетель в качестве высшего блага, ради которого следует жертвовать личным счастьем. Позже Туган-Барановский порывает с ортодоксальным марксизмом по причине глубоких этических расхождений. В. Барнетт находит в его трудах развитие тезиса Дж. Н. Кейнса о необходимости рассматривать практические задачи экономики в контексте прикладной этики, который разделял и Дж. М. Кейнс¹.

В наиболее завершенном виде этическая экономия была изложена Туган-Барановским в 1909 г. в статье «Кант и Маркс» и в книге «Основы политической экономии». Неустранимость этической точки зрения как отправного пункта построений политической экономии он объясняет наличием в обществе классов с различными интересами, причем для каждого класса можно создать убедительную и непротиворечивую экономическую теорию, отвечающую классовым интересам, например пролетарский марксизм и буржуазный маржинализм. По его мнению, только этический подход позволяет преодолеть противоположность групповых интересов, признавая универсальные моральные нормы обязательными для всех людей с «нормальным нравственным сознанием» и добившись их практической заинтересованности в исполнении этих норм: «Только моральное сознание может быть противопоставлено эгоистическим интересам человека - и больше ничего» (Туган-Барановский, 1998. С. 48). Разделив классовый и этический мотивы деятельности, Туган-Барановский отказался от одномерной модели экономического человека и предвосхитил современную концепцию «множественности этически значимых соображений». Последняя считает рациональным поведением принесение в жертву эгоистических интересов, если это способствует более полному достижению личных интересов в других отношениях: «Смесь экономического и жертвенного поведения представляет собой одну из важных характеристик групповой лояльности» (Сен, 1996. С. 40).

Эклектичность ряда работ Туган-Барановского была предопределена в силу антагонизма между свободолюбивым духом философии Канта и классовым подходом Маркса. В процессе эволюции своих взглядов ученый постепенно преодолевал это противоречие, двигаясь от Маркса к Канту, от идеалистической идеи «этического социализма» к прагматической модели «кооперативного социализма» с четко выраженными элементами капитализма. Если бы не преждевременная смерть, это направление, вероятно, привело бы его к объективистской этике, в которой жизнь человека и потребности его разума служат критерием ценности и рассматриваются как самоцель, а не средство достижения чьих-то целей. Так, исходя из общих с Туган-Барановским этических принципов, А. Рэнд дает противоположную оценку капитализма как единственно справедливой и нравственной системы, основанной на признании и защите прав человека и позволяющей ему свободно осуществлять свои цели (Рэнд, 2003).

Этический постулат Канта о высшей ценности человеческой личности лежит в основе главных работ Туган-Барановского, включая известную теорию промышленных кризисов, которую часто относят к позитивному анализу. На самом деле она исходит из этической предпосылки — противопоставления гуманного и негуманного типов хозяйства. В гуманном хозяйстве цель производства состоит в удовлетворении потребностей человека. Антагонистическое хозяйство негуманно, в нем участвуют субъекты хозяйствования и его объекты, служащие целям других людей, при этом производство становится средством собственного расширения в ущерб потребностям людей, то есть оно не достигает своих естественных целей. Неизбежность кризисов капитализма ученый связывает с антагонистическим характером хозяйства, в котором рабочий выступает лишь средством производства, а основной причиной кризисов называет бедность, низкий уровень потребления рабочих. Из кантовского постулата Туган-Барановский также выводит этическое обоснование базового положения марксизма - трудовой теории стоимости: «Почему мы считаем все виды труда человека сравнимыми между собой и соединяем их в одну общую массу, в одно общее понятие общественного труда? Без сомнения, потому, что мы молчаливо исходим из руководящей этической идеи политической экономии — верховной ценности и потому равноценности человеческой личности» (Туган-Барановский, 1998. С. 80-81).

Следуя этическому подходу, Туган-Барановский дает свое толкование эксплуатации. Если для Маркса это объективное понятие, производное от меновой стоимости, то для него это этическая категория, выводимая из базового этического постулата без привлечения категории стоимости, при этом понятия прибавочного и необходимого труда лишь дополняют, уточняют учение об эксплуатации. Для выявления социального характера наемного труда Туган-Барановский не исходит из какой-либо теории ценности, а считает достаточным сослаться на очевидный факт, что рабочие трудятся на пользу капиталистов не из любви к делу, а по необходимости, по нужде. «Под эксплуатацией человека человеком мы понимаем точно так же использование личности человека в определенных внешних для нее целях в ущерб ее интересам. Такое использование осуждается нашим моральным сознанием. Почему же? Очевидно потому, что мы признаем личность человека священной и верховной целью в себе; потому что человек никогда не должен служить в чьих-либо руках средством для чего-либо, для себя постороннего. Идея равенства, равноценности человеческой личности лежит в основе понятия эксплуатации человека человеком» (Туган-Барановский, 1906. С. 57). В том же духе ученый трактует основные положения марксизма, внося в них элементы гуманизма. Он подвергает критике марксистскую теорию крушения капитализма, основанную на формальном противопоставлении процессов роста капитала и сокращения сбыта продуктов. Причина крушения у него имеет этические корни и заключается в том, что капитализм делает из рабочего простое хозяйственное средство, но одновременно при капитализме распространены воззрения, согласно которым личность признается высочайшей целью, то есть возникает противоречие основного капиталистического принципа с основной этической нормой. Поскольку капитализм осуждается моральным сознанием нового времени и противоречит интересам социальных групп, сила которых возрастает, он должен уступить место новому, более справедливому общественному строю.

Также Туган-Барановский формулирует критерий справедливости общественных институтов. Считая единственно возможным обоснованием права собственности неотъемлемое право человека на продукт своего труда, он говорит об отсутствии этического обоснования земельной собственности, поскольку земля не создается трудом. Поэтому частная собственность на землю должна исчезнуть, как ранее исчезла собственность на человеческую личность.

Этический метод в наиболее явном виде применен Туган-Барановским в социальной теории распределения. Разделяя подход П. Струве, он дает этическую трактовку термина «социальный»: это не обобщенный и аморфный термин для описания всего, что связано с общественной жизнью, а категория, которая отражает отношения равенства или неравенства в отношениях между людьми, это общественное явление, рассматриваемое с этической точки зрения, особый разрез общественной жизни по линии равенство-неравенство, справедливость-несправедливость.

В свойственном ему новаторском духе Туган-Барановский отказывается от общепринятого постулата о тождестве ценообразования и распределения. Процесс ценообразования основан на равной силе, симметрии покупателя и продавца на рынке, что гарантирует обмен эквивалентов, то есть равноценный, справедливый обмен. В сфере распределения участники актов обмена не только не равны в социальном отношении, но именно в этом неравенстве и состоит сущность распределения. В актах распределения сталкиваются представители разных социальных классов, которые не равны по своей социальной силе, а это неравенство составляет природу социального класса.

Этическая экономия против марксизма и национализма

Этический постулат Туган-Барановского о верховной ценности человеческой личности несовместим с философией марксизма, которую он отвергает за аморальность, принципиальное отрицание общечеловеческой этики и замену ее «классовой этикой». Попытки ученого дополнить марксизм этическими элементами показали, во-первых, что последние приходят в противоречие с базовыми постулатами теории и приводят к ее разрушению, во-вторых, неустранимое этическое противоречие между его гуманистическими воззрениями и схематическими, бездушными постулатами марксизма.

В воспоминаниях Л. Клейнборта приведены этико-эстетические суждения Туган-Барановского о марксизме: «Личность выше коллектива, выше диктатуры пролетариата... Абстракция не может заменить живого человека. Недаром в самом облике - индивидуальном облике — марксиста так много теоретизма, так мало чувства, творческого элемента... Маркс и Энгельс высохли для меня. Именно высохли. Я пролистываю их уже без всяких сердечных эмоций. Я не чувствую в них солнца, воздуха» (Шнрокорад, Дмитриев, 2008. С. 215-216).

Неудивительно, что воззрения Туган-Барановского подвергались резкой эмоциональной критике со стороны марксистов, прикрепивших ему ярлык «легального марксиста». Н. Бухарин отмечал, что в трудах Туган-Барановского «кроме этической болтовни... которую всерьез принимать невозможно, мы не находим ничего» (1988. С. 182). Р. Люксембург обвиняла его в том, что он выбивает из-под социалистической теории все объективные экономические опоры и в своем воображении перестраивает мир на «более красивый» лад на фундаменте этики: «В то время как массы в России жертвуют жизнью», его «личность спряталась в кустах и нашла в Канте философское и этическое успокоение», оказавшись в «лагере буржуазной гармонии» (Люксембург, 1923. С. 329).

Этический принцип равноценности личности, несовместимый с делением наций на «великие» и «невеликие», привел Туган-Барановского к принципиальному отрицанию национализма. В этом вопросе он был даже большим «космополитом», чем Маркс и Энгельс, которые признавали расу самостоятельным фактором истории, а он рассматривал расу с точки зрения исторического материализма лишь как вторичный фактор наравне с правом и государством. Расовые признаки, писал он, не образуют чего-либо неподвижного и застывшего, они всегда находятся в процессе образования, они не конечная причина, а результат развития соответствующей человеческой группы, определяемого экономическими условиями ее существования. Он подверг критике В. Зомбарта за его биосоциальную концепцию национального духа, в которой абсолютизирован этнический фактор в ущерб историческому и которая послужила «теоретическим» обоснованием национал-социалистической идеологии. Для Туган-Барановского «национальный дух» есть не базовый элемент общества, не отправная точка в теоретических построениях, а лишь сложный продукт общественных условий жизни данной нации, который в такой же мере допускает объяснение современными или прошлыми условиями хозяйства, как и все другие продукты исторического развития (Туган-Барановский, 2003. С. 17-18).

Принципиальное расхождение Туган-Барановского с «национальной» политической экономией состояло в том, что он выводил национальный фактор из экономических условий, а не наоборот, как это делали многие сторонники немецкой исторической школы. С этих позиций в статье «Антисемитизм в современной России» он исследовал происхождение антисемитизма. Обобщая свои наблюдения крестьянской жизни в Полтавской губернии, он сделал вывод, что объективные экономические причины препятствуют распространению антисемитизма в низших слоях общества. Скромная торговля евреев выгодна крестьянам, поскольку избавляет их от дорогостоящих поездок за товарами первой необходимости. Земледельцы это понимают и потому считают, что евреи приносят пользу сельской общине, они не согласны с ограничениями прав евреев, поскольку сами получают выгоду от взаимодействия с ними. Распространение национализма в зажиточных классах русского общества и у заметной части интеллигенции Туган-Барановский объясняет действием конкуренции: благодаря необыкновенному трудолюбию и усердию, евреи постепенно вытесняют своих русских коллег в сфере торговли и ремесел, в адвокатской и врачебной деятельности, а неудачные конкуренты чаще всего становятся националистами (Широкорад, Дмитриев, 2008. С. 246, 251).

Этическая экономия и концепция «колеи развития»

Этическая экономия Туган-Барановского создавалась в переломный момент российской истории, когда страна оказалась перед традиционным для себя выбором между деспотией и демократией, и на этом фоне обострились споры между сторонниками инерционного (традиционного) и инновационного (западного) пути развития. Выбор ученым философии Канта в качестве этической основы своей экономической теории и переход к «легальному», ненасильственному марксизму свидетельствуют о его повороте к западной альтернативе. Ответом на исторический вызов стали не только теория этической экономии, но и основанная на ней активная гражданская позиция, выражающая его личную моральную ответственность перед обществом и судьбой страны: этическое неприятие деспотии и несвободы проявлялось не только в научных работах, но и в публичных протестных действиях. А такое поведение было нетипично для университетского профессора того времени.

В настоящее время страна вновь стоит перед схожим выбором, споры между сторонниками альтернативных путей развития выходят на ценностный уровень, а потому этические воззрения Туган-Барановского приобретают особую актуальность. В новых условиях оппоненты учитывают последние достижения общественных наук, в том числе теорию «колеи», в которой долгосрочный QWERTY-эффект, порожденный исходным выбором технического решения, например схемы расположения клавиш печатных устройств (David, 1985), обобщается для анализа институционального развития. Если экономисты из стран с устоявшейся демократией видят в «эффекте колеи» (зависимости от Предшествующего развития) лишь научную концепцию, то многие их российские коллеги явно или неявно используют эту теорию для обоснования тезиса о неизбежности, предопределенности, непреодолимости традиционного пути развития страны. Обобщая «эффект клавиатуры» до уровня судьбоносного исторического выбора, они переводят гипотезу технологического развития в разряд научного аргумента при обосновании предопределенности традиционной исторической «колеи» развития. Так, А. Аузан сравнивает повторяющийся процесс скатывания в колею с механическим «заклиниванием», а российскую колею — с тяжелой, но излечимой болезнью, вызванной ошибкой исторического выбора в XIV-XV вв., когда начали зарождаться институты самодержавия и крепостничества и страна избрала способ осуществлять прогресс, не расширяя свободу (Аузан, 2014. С. 25). В целом в концепции «колеи развития» акцент сделан на инерционных факторах развития, а общественные силы, способные кардинальным образом менять характер институтов и общий вектор развития общества, остаются в тени. Своеобразная функция этой теории в российских условиях состоит в том, что она может снять с ее сторонников груз моральной ответственности за ход общественных процессов и служить «научным» самооправданием гражданской пассивности, которая оказывается нецелесообразной ввиду объективной невозможности преодолеть фатальный ход событий. Поскольку в соответствии с теорией рефлексивности Дж. Сороса когнитивные и манипулятивные функции представляют собой единое целое, приверженность детерминистской концепции «колеи» неминуемо придает практическим действиям (например, выступлениям в СМИ) направленность на углубление «колеи» и торможение прогрессивных институциональных изменений.

Этический подход Туган-Барановского предлагает альтернативную «колее» концепцию развития, лишенную фатализма и социального пессимизма и основанную на проповедуемой ученым философии «социального идеала». Система ценностей в ней выступает первоосновой общественных явлений, поэтому гражданские действия нравственного человека служат определяющим фактором эволюции институтов, и чем больше его «социальная сила», его способность влиять на сознание людей, тем больше возможность изменить заданную «колею развития». Следуя «транспортной аналогии», мы характеризуем субъектов институциональных изменений как нравственные ориентиры, или «нравственные маяки» общественного развития. Таким образом, траектория развития определяется не только заданной «колеей», но и «маяками», указывающими новое направление движения. Образцом нравственного ориентира можно считать самого Туган-Барановского, который своими поступками отстаивал принцип высшей ценности и свободы человеческой личности, не вписывавшийся в «колею» развития самодержавной России. Его жизнь служит примером того, сколь важную роль в судьбе исторической личности играет осознание общей ответственности, отрицание которой, по словам Сена, означает непонимание сути общественной жизни и роли человечности как одного из значимых мотивов деятельности (Сен, 2004. С. 310).

В системе ценностей Туган-Барановского личная свобода человека имеет приоритет: «Все будут свободны. Не забывайте, что люди учатся летать. При развитии авиации полицейское государство не может существовать. Воздух не знает ни границ, ни паспортов» (Туган-Барановский, 1997. С. 29). Рассматривая свободу как высшую ценность, ученый и в повседневной жизни неизменно следовал этой этической норме. В письмах к А. Кауфману он объяснял свой отказ от предложения преподавать в Парижской высшей школе тем, что для него «свобода — это все», а делать то, что он не считает важным, для него просто мучительно. Даже в оккупированной немцами Украине ученый вел себя независимо: когда военный комендант городка явился засвидетельствовать свое почтение, Туган-Барановский его не принял (Широкорад, Дмитриев, 2008. С. 70). Внутренняя свобода духа побуждала Туган-Барановского активно участвовать в акциях гражданского протеста. В феврале 1899 г. после разгона студенческой демонстрации он в знак протеста отказался принимать экзамены и был уволен из Петербургского университета за политическую неблагонадежность, а в марте 1901 г. вновь принял участие в студенческой демонстрации, после чего его выслали из столицы.

Другой этический приоритет Туган-Барановского — неприятие национализма, против которого он выступал публично и бескомпромиссно. Впервые он открыто заявил о своей позиции в 1904 г., опубликовав в журнале «Monthly Review» отвергнутую ранее российскими изданиями статью «Антисемитизм в современной России», в которой обвинял российские власти и высшие классы в подстрекательстве к еврейским погромам. В период реакции, когда Пуришкевич, Шульгин, Меньшиков и другие заигрывали с «племенным шовинизмом», он подверг критике работу Струве «Интеллигенция и национальное лицо». (Струве рассуждал о большой силе неприятия еврейства в различных слоях русского населения и намекал на то, что еврейская национальность и еврейская культура вообще выдуманы сионистами.) Туган-Барановский проявил гражданское мужество, расценив разделяемую большинством позицию Струве как неэтичную и неуместную в период, когда еврейский вопрос использует в своих политических целях «сплоченная правительственно-реакционная клика» (По вехам, 1909. С. 82). Из воспоминаний Клейнборта следует, что он также отвергал призыв Струве «энергично, без всяких бессмысленностей и поблажек» вступить в борьбу с украинством, говоря: «Я знаю, есть партикуляризм, есть сепаратизм. С этим надо бороться, но не проповедью централизма, не апологией русской государственности, московско-русской мысли. Каждое племя есть источник ему присущих возможностей» (Широкорад, Дмитриев, 2008. С. 222). В предвоенные годы Туган-Барановский выражает свое неприятие позиции С. Витте, который преклонялся перед Листом и Бисмарком и называл их «истинными националистами» (Витте, 2005). Ученый рассматривает украинский вопрос не в этнической плоскости «украинец-русский», а в плоскости «свобода-несвобода» как этическое требование равных условий для свободного и самобытного развития разных народов, а на вопросы журнала «Украинская жизнь» он отвечает в космополитическом духе: «В ранней юности и на университетской скамье чувствовал себя украинским патриотом, затем несколько охладел к украинству и теперь скорее чувствую себя вообще русским» (Туган-Барановский, 1914). Именно стремлением к свободе духа, а не национализмом, была обусловлена его активная поддержка украинской Центральной рады: он был министром финансов в правительстве, участвовал в создании национальной академии наук и системы экономического образования.

Последнее испытание на верность своим этическим принципам завершилось для Туган-Барановского трагически: косвенной причиной его кончины стало обостренное чувство морального долга, неспособность пойти против своих представлений о чести. Ускорил смерть ученого младший брат Николай, который уговорил его нелегально перевезти через границу крупную сумму денег и часть секретного архива Северной армии. Эта ситуация так тяготила ученого, что у него начались проблемы с сердцем, хотя он был физически очень крепким (на пари переплывал Ялтинскую бухту). После получения злосчастного пакета Туган-Барановский сказал сыну: «Теперь я умру, я не имею права жить, я поступил подло». Потом у него случился сердечный приступ, а когда он закончился, Туган-Барановский прошептал: «Я все равно скоро умру». Выздоравливал плохо, «то лежал в оцепенении, то метался в постели». Он умер от сердечного приступа на пути из Киева в Париж (Туган-Барановский, 1997. С. 63).

Этические факторы мирового развития в контексте воззрений Туган-Барановского

Неоклассический тезис об этической нейтральности экономической науки противоречит логике развития экономики, которая выделилась в отдельную сферу деятельности лишь в тот исторический период, когда способ обогащения «по праву сильного» сменился механизмом добровольного обмена товарами. Таким образом, институциональной основой формирования экономической теории и практики стала первая этическая революция — осознание людьми на ценностном уровне того факта, что свободный обмен товарами, основанный на уважении к свободе человека и праву собственности, является более эффективным механизмом распределения продуктов, чем война или разбой. Капитализм стал системой культурных и этических ценностей, которые стимулируют нравственность и отвергают грабеж и захват собственности - способы обогащения в предшествующих политико-экономических системах. При этом этические категории «свобода» и «достоинство» все чаще относятся к базовым категориям современного экономического развития, а предпосылкой промышленной революции многие ученые считают изменения в системе ценностей, в отношении к людям творческого труда, так называемому креативному классу. Паровозы и компьютеры появились потому, что изобретатели стали пользоваться уважением, а раньше наибольшим почетом пользовались воины и священники (Палмер, 2012).

Этический принцип «обогащения без оружия» столь глубоко укоренился в сознании людей, что часто трактуется экономистами в качестве некоего экзогенного фактора хозяйственной деятельности. Однако в периоды экономических потрясений и переоценки ценностей проявляется динамический характер этических факторов. Кризис индустриального капитализма в конце XIX — начале XX в. стимулировал этико-экономические исследования Дж. Н. Кейнса, Т. Веблена, Туган-Барановского и др. В настоящее время складывается сходная ситуация. С середины XX в. нарастает кризис постиндустриального капитализма, обострением которого стал глобальный финансовый кризис 2008-2010 гг. Как следствие, возвращается интерес к этическим проблемам экономики и получает поддержку мысль, что «этика и экономическая наука должны взаимно отражать идеи друг друга, объединяясь в развернутую теорию рациональной деятельности» (Козловски, 1999. С. 7).

Причины глобального финансового кризиса многие авторы видят в области этики, прежде всего в жадности и недостаточной щепетильности (Вайн, 2009). По мнению Ж. Аттали, кризис порожден неравенством в сфере финансовой информации, то есть фактически он приходит к концепции «социального распределения» Туган-Барановского, но уже в отношении информационных благ. Рынок находится под властью меньшинства — это банкиры, аналитики, частные инвесторы, то есть «посвященные», которые способны извлекать доход из информации, постоянно придумывать новые финансовые инструменты и провоцировать рост задолженности непосвященных. Предложение Аттали создать глобальную систему управления рынками, ограничить доходы «посвященных» и защитить простых налогоплательщиков от необходимости оплачивать риски банкиров созвучно идеям Туган-Барановского о равенстве, а вывод о несправедливости сложившейся системы и отсутствии у нее права на существование вполне вписывается в его концепцию «этического социализма» (Аттали, 2009). Практика доказала правомерность этического подхода Аттали: его основные предложения были реализованы в форме массового сокращения «золотых парашютов» топ-менеджеров, ограничения банковской тайны и усиления контроля в финансовой сфере.

Возрождение этико-экономических исследований отражает системный кризис мировой экономики в постиндустриальную эпоху. Для объяснения его глубинных причин мы обращаемся к социальной теории распределения Туган-Барановского, к вопросам неравенства и справедливости, но уже в мировом масштабе. Причину новой формы неравенства мы видим в небывалом росте производительности, в результате чего создаваемые трудом товары обесцениваются по сравнению с ограниченными природными ресурсами, прежде всего энергетическими и земельными. Развитие международной торговли и рост производительности приводят к более равномерному распределению продуктов труда между странами, однако распределение природных ресурсов остается чрезвычайно неравномерным. Лишенные природных ресурсов страны оказываются в ситуации, сходной с положением эксплуатируемых рабочих, и задаются вопросом о справедливости сложившейся мировой системы распределения. Они рассматривают различные варианты улучшения своего положения, в том числе насильственные, что создает объективные предпосылки для опасного распространения методов распределения «по праву сильного».

Нынешняя ситуация в мире сходна с периодом обострения классовой борьбы в России в начале XX в., который закончился революцией и жестокой гражданской войной. Но Туган-Барановский предлагал иной путь: решать проблему различия классовых интересов без применения насилия, основанного на тезисе об исключительной роли одного класса, а находя «общий знаменатель» в виде системы единых ценностей. Сейчас центральной проблемой мирового развития становится столкновение интересов отдельных стран и их союзов, и цивилизация оказывается перед схожим выбором: либо непримиримое противостояние, замешенное на национализме и милитаризме, либо выработка единых наднациональных этических норм поведения на основе признания высшей ценности человеческой жизни. Следуя этическому принципу Туган-Барановского, ни при каких обстоятельствах нельзя признать лучшим вариантом решение острого международного конфликта, которое предполагает большое число человеческих жертв, поскольку никакой рост корпоративных прибылей или объема ВВП не способны компенсировать утрату даже одной жизни.

Мир сталкивается с необходимостью второй этической революции, которая должна утвердить незыблемость ненасильственных методов распределения, но уже в мировом масштабе. Поскольку в мировом хозяйстве, в отличие от национальной экономики, отсутствует единый орган принуждения в форме государства, процесс институционализации глобальнім этических норм представляет собой принципиально новый вызов глобального развития, который нуждается в специальных исследованиях. Очевидно лишь, что в этом процессе определяющую роль играют институты демократии, которые обеспечивают «перенос» усвоенных гражданами этических принципов на уровень государственной власти и тем самым препятствуют возвращению исторически отживших насильственных методов распределения в сферу международных отношений.

---

Этический метод Туган-Барановского, основанный на трактовке человека как высшей ценности и на отказе от насилия, не был воспринят российскими экономистами того времени, сделавшими выбор в пользу марксизма и теории классовой борьбы. За прошедшее столетие страна превратилась из передовой державы в экспортера природных ресурсов с низким уровнем жизни и отсталой экономикой, а страны, в которых были обеспечены права и свободы человека, стали мировыми лидерами. Юбилей ученого совпал с очередной фазой кризиса мирового хозяйства, обострения борьбы за ограниченные природные ресурсы. Человечество вновь стоит перед выбором ценностных ориентиров, и этический подход Туган-Барановского удивительным образом оказывается актуальным. Последний глобальный финансовый кризис был преодолен во многом благодаря осознанию важной роли этических факторов. Однако проведенные реформы в сфере финансов повлияли на распределение доходов, но не устранили неравенство в сфере доступа к природным ресурсам, что грозит новыми геополитическими конфликтами. Проблема усложняется тем, что усиление регулирующей роли государства неизбежно приводит к возрождению идеологии марксизма, которая ставит интересы государства выше ценности человеческой личности и поощряет насильственные методы перераспределения благ. Вместе с тем борьба стран за природные ресурсы порождает рост национализма и милитаризма. Обращение к работам Туган-Барановского, к истокам этического метода в экономике, поможет лучше понять природу нового вызова глобального развития, найти гуманные и справедливые способы решения назревших конфликтов.

---

¹ В попытках Туган-Барановского соединить этические вопросы с предельным анализом Барнетт видит сходство с идеями Дж Коммонса, изложенными в книге «Распределение богатства» (Barnett. 2004)

---

Список литературы

Аттали Ж. (2009). Мировой экономический кризис... А что дальше? СПб.: Питер. [Attali J. (2009). World Economic Crisis...What Next? St. Petersburg: Piter.]

Аузан A. (2014). Экономика всего. Как институты определяют нашу жизнь. М.: Манн, Иванов и Фербер. [Auzan А. (2014). Economics of Everything. How Do Institutes Determine Our Life. Moscow: Mann, Ivanov і Ferber.j

Бухарин H. И. (1988). Политическая экономия рантье. M.: Орбита. [Bukharin N. I. (1988). Political Economy of Rentier. Moscow: Orbita.]

Вайн С. (2009). Глобальный финансовый кризис: Механизмы развития и стратегии выживания. М.: Альпина Бизнес Букс. [Vayn S. (2009). Global Financial Crisis: Mechanisms of Development and Strategies of Survival. Moscow: Alpina Business Books.]

Витте С. Ю. (2005). По поводу национализма. Национальная экономия и Фридрих Лист. М.: Европа. [Vitte S. Yu. (2005). On Nationalism. National Economy and Friedrich List. Moscow: Evropa.]

Козловски П. (1999). Принципы этической экономии. СПб.: Экономическая школа. [Kozlovski Р. (1999). Principles of Ethical Economy. St. Petersburg: Economi-cheskaya Shkola.]

Люксембург P. (1923). Накопление капитала. M.; Пг.: Госуд. изд-во. [Luxemburg R. (1923). Capital Accumulation. Moscow; St. Petersburg: Gosudarstvennoe Izdatelstvo.]

Палмер Т. Дж. (ред.) (2012). Нравственность капитализма. М.: Новое издательство. [Palmer Т. G. (ed.). (2012). The Morality of Capitalism. Moscow: Novoye Izdatelstvo.]

По вехам (1909). Сборник статей об интеллигенции и «национальном лице». М.: Тип. «Общественная польза». [By Landmarks (1909). Collective Works About Intellectuals and 'National Face". Moscow: Tip. "Obshchestvennaya Polza".]

Рэнд A. (2003). Апология капитализма. M.: Новое лит. обозрение. [Rand А. (2003). Apology of Capitalism. Moscow: Novoye Literaturnoe Obozreniye.)

Сен A. (1996). Об этике и экономике. М.: Наука. [Sen А. (1996). On Ethics and Economics. Moscow: Nauka.]

Сен А. (2004). Развитие как свобода. М.. Новое издательство. [Sen А. (2004). Development as Freedom. Moscow: Novoye Izdatelstvo.]

Туган-Барановский М. И. (1906). Современный социализм в своем историческом развитии. СПб.: Типогр. «Будущность» [Tugan-Baranovsky M.I. (1906). Modern Socialism in its Historical Development. St. Petersburg- Tipogr. "Budushchnost".]

Туган-Барановский М. И. (1914) К нашей анкете. Ответ Украинская жизнь. № 1 С. 1. [Tugan-Baranovsky М. I. (1914). То Our Questionnaire. A Reply // Ukrainskaya Zhizn. No 1 P. 1.1

Туган-Барановский М. И. (1997). Избранное. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Историческое развитие русской фабрики в XIX в. М.: Наука. [Tugan-Baranovsky М. I. (1997). Selected Works. Russian Factory at Past and Future. Historical Development of Russian Factory in the XlXth century. Moscow: Nauka.]

Туган-Барановский М. И. (1998). Основы политической экономии. М.: РОССПЭН. [Tugan-Baranovsky М. I. (1998). Principles of Political Economy. Moscow: ROSSPEN.J

Туган-Барановский М. И. (2003). Теоретические основы марксизма. М.: Едиториал УРСС. [Tugan-Baranovskiy М. I. (2003). Theoretical Principles of Marxism. Moscow: Editorial URSS.J

Широкорад Л. Д., Дмитриев А. Л. (ред.) (2008). Неизвестный М. И. Туган-Барановский. СПб.: Нестор-История. [Shirokorad L. D., Dmitriev A. L. (eds.) (2008). Unknown М. I. Tugan-Baranovskiy. St. Petersburg: Nestor-Istoriya.]

Barnett V. (2004). Tugan-Baranovsky, the Methodology of Political Economy, and the "Russian Historical School" // History of Political Economy. Vol. 36, No 1. P. 79-101.

David P. A. (1985). Clio and the Economics of QWERTY // American Economic Review. Vol. 75. No 2. P. 332-337.

Note A. (1970). Tugan-Baranovsky (1865-1919) // History of Political Economy. Vol. 2, No 2. P. 246-262.