Воспоминания о Юрии Васильевиче Ярёменко

Клоппер Алмон
проф. экономики
Мэрилендского Университета, США

Мне откровенно повезло, так как я был знаком с несколькими крупными экономистами моего и более старшего поколения. К ним я бы причислил Фриша, Тинбергена, Самуэльсона, Кузнеца, Эрроу, Солоу, Корнаи и, разумеется, Леонтьева. Их труды были удостоены Нобелевской премии, их имена известны во всем мире. Однако я считаю, что одним из самых ярких экономистов и неординарных личностей из тех, с кем я был когда-либо знаком, - это Юрий Васильевич Ярёменко. Хорошо помню день, когда я впервые встретил Юрия. Стояло лето 1969 года. Станислав М. Меньшиков, заместитель директора ИМЭМО (Институт мировой экономики и международных отношений), пригласил мою первую жену, Ширли Алмон, и меня приехать в командировку в институт на неделю, после чего мы планировали слетать в Новосибирск на международную конференцию. Я сделал доклад по модели Inforum на английском языке для довольно большой аудитории в ИМЭМО. Полагаю, что слухи о моем выступлении дошли и до НИЭИ Госплана, так как небольшая группа сотрудников НИЭИ Госплана выразила желание ознакомиться с моими результатами. Так как пропуска в здание Госплана у меня не было, я решил прочесть лекцию для них в том же здании ИМЭМО. Станислав знал, что я немного говорю по-русски, и предложил мне сделать доклад на русском языке, так как большинство сотрудников НИЭИ Госплана, в отличие от специалистов ИМЭМО, не владело английским в достаточной мере.
Из НИЭИ Госплана приехало около десяти человек; шесть человек сели за стол вместе со мной, где сидел - на всякий случай - и переводчик; четверо остальных разместились на диване у окна вдоль стола. Как только я начал докладывать, один из сидящих на диване придвинулся ближе к столу. Вскоре он поднял руку. С понятным трепетом плохо говорящего на русском иностранца, я выслушал вопрос. Однако мои страхи были напрасны - вопрос был любопытный, и заинтересованность получить мой ответ была очевидна. Конечно, это был Юрий. Лекция, которая была рассчитана на час - с 2-х до 3-х - закончилась далеко после 5-ти часов. Мы говорили о всех аспектах моделирования: о потреблении, инвестициях, занятости и т.д. Юрий был активным слушателем и хотел узнать все сразу. Я был рад, что в аудитории оказался такой активный слушатель, а он, похоже, был рад услышать все подробности работы нашей группы на родном русском языке. Однако после более трех часов поисков правильных русских слов и попыток выстроить их в верную грамматическую форму я выдохся.
Помню мелькнула мысль, а встретимся ли мы снова? Я не представлял, удастся ли мне еще приехать в Россию, и казалось абсолютно невозможным, что Юрий сможет приехать в Америку. Но ситуация изменилась. Юрий и вся исследовательская группа перешла из Госплана в Академию наук. Летом 1976 года в Москве прошло первое двустороннее совещание специалистов США и СССР по применению вычислительной техники в экономике и управлении.
Эта работа стала частью программы разрядки, согласованной между Никсоном и Косыгиным. Меня пригласили в крупную американскую группу, состоявшую (за исключением меня) из знаменитых ученых. Встречался ли я с Юрием во время того визита - я не помню, но вскоре я стал американским сопредседателем программы, главным образом потому, что я был единственным, кто мог хотя бы немного говорить по-русски. Для уточнения дальнейшей работы я вернулся в Москву в октябре 1978 года, и вот тогда мы с Юрием точно встретились. На следующий год, весной, я работал в IIASA недалеко от Вены, туда же приехал и Юрий. Однажды по дороге домой мы остановились в хозяйственном магазине, чтобы купить лампочек. Магазин поражал разнообразием товаров и сельскохозяйственной техники, а также инструментами обработки дерева и металла. Признаюсь, я и сам был поражен обилием товаров, но Юрий решил, что я зашел в магазин специально и в шутку назвал меня провокатором!
Через год - другой мне удалось пригласить Юрия и еще двух коллег к нам в США. Во время этого визита мы решили перевести статью, написанную Юрием на тему учета технологических изменений в моделях затраты-выпуск. Так как в статье содержалась информация о производстве цветных металлов, получить разрешение на публикацию в американском журнале было непросто. Посланную статью редколлегия отвергла под предлогом отсутствия ссылки на источники информации! Мои увещевания не помогли - редактора волновал вопрос подтасовки данных, и он отказывался идти нам навстречу. Много эпизодов того визита осталось в памяти; Юрию особенно нравились поездки в громоздком, мало комфортабельном пикапе с негабаритными шинами, предназначенном для езды по проселочным дорогам и бездорожью.
Юрий искренне верил, что социалистическую экономику можно заставить работать. По мнению Юрия, самая большая сложность заключалась в зависимости покупательной способности рубля от его отраслевой принадлежности. Если рубли принадлежали управленцам оборонной промышленности, на них можно было купить куда больше, чем на рубли руководителя предприятия пищевой промышленности. Министерство обороны и оборонная промышленность уходили от централизованного планового контроля. Юрий был председателем комитета, созданного Горбачевым для выработки рекомендаций по конверсии оборонной промышленности и по производству товаров народного потребления на оборонных заводах. Кроме председателя в комитет входили три экономиста и три руководителя оборонной промышленности. Стоит ли говорить, что такой комитет принципиально не мог выработать общей линии. Когда представители комитета проводили совещание у Горбачева, три эксперта оборонного ведомства садились по одну сторону стола, а три экономиста - по другую; Юрий располагался на одном конце стола, Горбачев сидел напротив. Экономисты утверждают, что производственные мощности и приоритеты должны быть смещены в сторону производства промышленности товаров народного потребления. Руководители оборонных предприятий - когда Юрий описывал их он откидывался на спинку стула и скрещивал руки на груди, демонстрируя их поведение, говоря, что это были «могучие люди», - утверждали, что именно они должны руководить заводами, расставлять приоритеты и выпускать товары народного потребления. По их мнению, руководители предприятий легкой промышленности просто не знали, как выглядят современные производственные линии, и наладить выпуск нужной продукции те просто не умели. К концу заседания Горбачев вставал на точку зрения экспертов оборонного ведомства. Несколько лет спустя, после распада Советского Союза, Горбачев случайно встретился с Юрием и просто сказал ему: «ты был прав».
Юрий разбирался в тонкостях технологии производства в различных отраслях промышленности лучше, чем любой другой экономист, которого я когда-либо встречал. Его не устраивало описание технологии в табличной форме затраты-выпуск; он стремился разобраться в тонкостях производственного процесса как инженер-технолог.
Совсем не хочу сказать, что Юрий был односторонним человеком, которого интересовало только производство и экономика. Он любил русский язык и прекрасно разбирался в русской поэзии. Он любил мне читать свои любимые стихи наизусть. Его любовь к русской архитектуре была такой же глубокой; он старался, чтобы и я - глядя на старинные памятники архитектуры - отмечал особенности и ценил работу мастеров. С Юрием и его женой Галиной мы посетили Истру и заехали в Ново-Иерусалимский монастырь; Юрий рассказывал мне о патриархе Никоне так, как будто был лично с ним знаком. Другой выезд за пределы города закончился тем, что мы заблудились, -как позднее выяснилось - и правильно сделали - так как в поисках дороги мы вышли к Иосифо-Волоколамскому монастырю. Мы посетили Владимир, Суздаль, и Георгиевский кафедральный собор в Юрьеве-Польском - также после того, как поехали не по той дороге. Собственные архитектурные предпочтения Юрия проявились на даче, построенной в Ольгово; дом является наглядным примером лучшей российской традиционной загородной постройки.
Помню как во время одного выезда за город Юрия укусила собака. То, что произошло после, - дало много пищи для моего аналитического ума! Во-первых, даже в такой ситуации, Юрий не терял чувства юмора. Во-вторых, во время поездки к ветеринару, довольно крупная собака всю дорогу сидела на коленях Юрия, а не на коленях хозяина!
В орбиту нашей дружбы мы вовлекли и семьи. Горжусь, что дети и внуки Юрия зовут меня «дядя Клоппер».
Я не мог поверить в известие о его смерти. Мне все казалось, мы состаримся вместе. Однако судьба распорядилась иначе.
Могу сказать одно: на протяжении многих лет после кончины Юрия для меня было счастьем тесно сотрудничать с его институтом, открыто обмениваться идеями, моделями, методами и информацией с его сотрудниками и отдавать самое лучшее из своих результатов. В конечном счете сам Институт и его работа - это лучший памятник Юрию Васильевичу. Возможность поделиться своим восхищением, уважением и любовью к Юрию Васильевичу с молодыми сотрудниками института, которые его не застали - для меня большая честь.