Идеи для будущего экономического роста

Бобылев С.Н.
д.э.н., заслуженный деятель науки РФ
проф. экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
Фальцман В.К.
д.э.н., проф., заслуженный деятель науки РФ
главный научный сотрудник Института прикладных экономических исследований РАНХиГС

Крупный советский ученый, академик Тигран Сергеевич Хачатуров (23.09(06.10).1906 — 14.09.1989) принадлежал к поколению экономистов, научная миссия которых заключалась в разработке основ теории эффективности экономического роста. В своей нобелевской лекции Р. Солоу указывает, что теория экономического роста, как и многие другие в экономической науке, была продуктом Великой депрессии 1930-х годов и Второй мировой войны (Фетисов, 2004. С. 575). Теория роста базировалась, разрабатывалась и подтверждалась на динамических рядах показателей США применительно к особенностям этой высокоразвитой рыночной экономики. Поэтому классическая теория эффективности экономического роста была принципиально непригодна для экономики дефицита советского типа (Я. Корнай), характеризовавшейся уникальной структурой — два высокоразвитых народно-хозяйственных комплекса (ТЭК и ОПК) и все остальные отсталые комплексы. Теоретические и методические положения, которые были бесспорными для рыночной экономики, оказывались ошибочными и пагубными для централизованной плановой экономики СССР. Перед Хачатуровым и другими отечественными экономистами стояла совершенно новая задача — разработать теорию эффективности экономического роста централизованной плановой экономики.

В начале научной деятельности ученый занимался обоснованием развития железнодорожного транспорта — важнейшей отрасли отечественной экономики в силу огромной территории страны. Первую монографию Тиграна Сергеевича, посвященную вопросам транспорта, — «Размещение транспорта в капиталистических странах и в СССР» (1939 г.) отделяют 20 лет от завершающего фундаментального труда на эту тему — «Экономика транспорта» (1959 г.).

Этапной для экономической науки и практики стала монография Хачатурова «Экономическая эффективность капитальных вложений» (1964 г.), содержавшая теоретические обобщения проблем эффективности для других отраслей экономики и всего народного хозяйства. На этой теоретической базе, в частности, была разработана Типовая методика определения эффективности капиталовложений и новой техники (I960 г.).

Последующие разработки ученого были связаны с проблемами эффективности природопользования, экологии и ресурсосбережения. Для отечественной экономики, которая жила и будет еще долго жить за счет эксплуатации месторождений полезных ископаемых, проблемы природопользования имеют не меньшее значение, чем развитие транспортной инфраструктуры.

Анализируя творческий путь Хачатурова, интересно провести параллель с развитием научной деятельности другого выдающегося российского экономиста этого периода — лауреата Нобелевской премии по экономике Л. В. Канторовича (Макаров, 2012). В отличие от Тиграна Сергеевича, Леонид Витальевич начал свою научную карьеру с разработок в области высокой математики. Но затем, как и Хачатуров, он обратился к проблемам экономики. Канторович создал идеальные схемы оптимального функционирования централизованной плановой экономики и, не удовлетворившись этой абстракцией, занялся проблемами транспорта, начиная с транспортной задачи линейного программирования и до работы такси и ресурсосбережения — задачи об оптимальном раскрое фанеры, а затем и других материалов. Параллельные траектории обоих академиков пересеклись, как говорят математики, в несобственных точках, в качестве которых выступили практические проблемы транспорта и ресурсосбережения.

Делом своей жизни Тигран Сергеевич считал Типовую методику определения эффективности капиталовложений. Вместе со своими соратниками он работал над ее совершенствованием и продвижением в практику в течение многих лет. Методика была официальным документом, выдержала несколько изданий, вошла в Методические указания по подготовке народно-хозяйственных планов Госплана СССР. На протяжении 30 лет она служила методическим руководством для проектных организаций при расчетах эффективности капитальных вложений и новой техники, на ее основе принимали инвестиционные решения Госплан СССР, другие ведомства и министерства.

Длительное время основные теоретические положения Типовой методики вызывали жаркие дискуссии. Наибольшей критике подвергались положения, которые не соответствовали мировой теории эффективности и практике ее применения. Между тем Типовая методика предназначалась для использования в специфических условиях дефицитной экономики, где борьба за выделение «бесплатных» капиталовложений между предприятиями, министерствами и Госпланом СССР, побуждавшая завышать эффективность капиталовложений, была кульминационным моментом разработки любого плана. В этих условиях Типовая методика имела целью смягчить дефицит капиталовложений, отсечь малоэффективные заявки на бюджетное финансирование, сконцентрировать план на наиболее эффективных народнохозяйственных решениях.

Теоретически Типовая методика позволяла подразделить всю совокупность возможных капитальных вложений на два подмножества: эффективные и неэффективные. Грань между ними определял нормативный коэффициент эффективности капиталовложений. В среднем по народному хозяйству он был принят на уровне 0,12, что соответствовало примерно 8 годам окупаемости капиталовложений. Неэффективными оказывались проекты, если срок окупаемости капиталовложений в них превышал 8 лет. Л. А. Вааг предлагал даже увеличить норматив эффективности до 0,15 и тем самым снизить до 7 лет предельно допустимый срок окупаемости. По этому вопросу с ним вел полемику В. П. Красовский, который считал, что снижение порога эффективности приведет к росту дефицита капиталовложений. С сегодняшних позиций эта дискуссия представляется чрезмерно жесткой.

Типовая методика предполагала разработку на ее основе отраслевых методик капиталовложений и отраслевую дифференциацию нормативных коэффициентов их эффективности. Против дифференциации норматива эффективности выступили академики Д. С. Львов и Н. П. Федоренко, справедливо полагая, что она будет препятствовать перетоку капитальных вложений в наиболее эффективные сферы экономической деятельности. Правда, для этого требуются сбалансированный рынок и цены, отражающие эффективность. В экономике дефицита таких условий не было. Поэтому здесь отказ от отраслевой дифференциации нормативов эффективности привел бы к обнулению капитальных вложений в отрасли, в которых государственные цены на продукцию были занижены. Так, без дифференциации нормативов эффективности были бы невозможны капиталовложения в проекты по охране окружающей среды. Например, мероприятия по восстановлению леса окупаются не раньше, чем деревья подрастут и дадут полную отдачу, на что уйдет минимум 33 года. Поэтому нормативный коэффициент капиталовложений в лесной отрасли устанавливался на уровне 0,03.

В мировой литературе часто говорят о «тирании и дискриминации будущего» при использовании традиционных для экономики коэффициентов дисконтирования по отношению к экологическим и социальным проектам. В Великобритании и США для таких проектов нормы дисконта задаются от 1 до 6%. В самом известном в мире исследовании долгосрочных экономических потерь в результате изменения климата в XXI в., выполненном под руководством Н. Стерна (Stern, 2006), данный показатель принимался минимальным — часто 0 или 0,01%.

Чтобы избежать «тирании» дисконтирования, в случае высокой экологической эффективности инвестиционного проекта иногда приходится игнорировать его экономическую эффективность. Покажем это на примере проекта строительства АЭС, которая должна была перерабатывать ядерные отходы, захороненные на дне местного водоема. Расчеты показали низкую экономическую эффективность проекта: район был энергоизбыточным, а ожидаемая себестоимость электроэнергии — чрезмерно высокой. По экономическим показателям капиталовложения были не эффективны. Однако накопившиеся отходы грозили экологической катастрофой. Поэтому было принято решение инвестировать в строительство АЭС (Давыдова, Фальцман, 2003. С. 162). С подобными вопросами практики обращались за консультацией к Хачатурову и его коллегам. После начала экономической реформы соратники академика разработали новый вариант методики определения эффективности капитальных вложений, адаптированный к особенностям переходного периода (Фальцман, 1992). К сожалению, он оказался невостребованным.

Вся консультационная и методическая работа по проблемам эффективности строительства осуществлялась в рамках возглавляемого Хачатуровым Научного совета по проблемам эффективности капитальных вложений АН СССР. Как его председатель академик был неформальным лидером многочисленного отряда экономистов-отраслевиков, разрабатывавших методический аппарат, перспективные проблемы и прогнозы развития машиностроительных, топливно-энергетических и других промышленных отраслей и строительства. Это была уникальная по масштабам работа, которую высоко ценили в Госплане и директивных органах. Для ее выполнения Тигран Сергеевич привлек в состав Научного совета ведущие научные силы отраслевых проектных, научно-исследовательских, конструкторско-технологических институтов и учреждений академической науки.

В качестве примера можно привести методику обоснования эффективности капитальных вложений в различные технологии обеспечения безопасности АЭС, разработанную под руководством академика В. А. Легасова (1984 г.). По аналогии с подобными зарубежными разработками в основу этой методики был положен показатель цены жизни (риска), включающий две компоненты: ущерб от недополучения ВВП из-за временной нетрудоспособности или смерти жертв аварии на АЭС и субъективную составляющую — величину дополнительных материальных выгод, которую потерпевшие считают достаточной для компенсации риска аварии. В методике Легасова экономическая цена риска составляла 200 руб./чел.-бэр облучения, в то время как в аналогичной методике США — 1000 долл./чел.-бэр. Чем выше цена риска, тем эффективнее капиталовложения в обеспечение безопасности, тем шире круг защитных технологий и устройств вплоть до строительства внешней оболочки реакторов по типу саркофага.

Бурное обсуждение методики закончилось интеллигентной ничьей — ее отклонением, потому что оценивать риск для жизни и здоровья ничего не подозревающих людей, как считали члены совета, кощунственно и некорректно. Но Чернобыльская катастрофа подтвердила неприемлемость подхода, который игнорирует безопасность миллионов людей.

В ходе экономической реформы были ликвидированы промышленные и строительные министерства, а вслед за ними — и отраслевая наука, составляющая питательную среду и аудиторию Научного совета Хачатурова. По рекомендации Л. И. Абалкина В. К. Фальцман совместно с А. Т. Хачатуровой попытались возобновить работу совета, учредив Ассоциацию исследователей инвестиций, инноваций и развития. Но попытка оказалась тщетной из-за отсутствия научной аудитории.

Большой научный вклад академик Хачатуров внес в экономику природопользования. Он стал основателем целой школы в этой области экономической науки, открыл первую в стране кафедру «Экономика природопользования» на экономическом факультете МГУ имени М. В. Ломоносова (1978 г.).

Хачатуров считал, что в основе развития и экономического роста должна быть сбалансированность трех компонент: экономической, социальной и экологической. Еще в 1979 г. он писал о необходимости «устойчивого социально-эколого-экономического развития страны» (Хачатуров, 1979) — задолго до фундаментальных работ в этой области в мире и основополагающих решений ООН. Фактически парадигма развития человечества в XXI в. базируется на концепции устойчивого развития (sustainable development), сочетающей интересы общества, экономики и природы, что было продекларировано на конференциях ООН, в частности в 2012 и 2015 гг.

В настоящее время собственные стратегии и концепции устойчивого развития имеют практически все развитые страны. К сожалению, эта мировая тенденция в нашей стране почти не проявляется. В подавляющем большинстве правительственных документов, научных исследований устойчивое развитие трактуется только в контексте экономического роста, что фактически минимизирует роль социального и экологического факторов. Но когда в стране идет поиск новой модели развития и декларируются намерения уйти от экспортно-сырьевой экономики, было бы уместным учитывать идеи устойчивого развития в их мировом контексте и представлении Хачатурова.

С проблемами развития и роста тесно связаны многие работы академика, посвященные измерению этих явлений. Только экономических показателей здесь недостаточно, необходимо включать в процессы количественных оценок социальные и экологические факторы. В этом отношении характерна дискуссия, организованная Хачатуровым на страницах журнала «Вопросы экономики». Она была посвящена экономической оценке природных ресурсов, которые при социализме считались бесплатными. Здесь следует отметить научную смелость и способность к предвидению Тиграна Сергеевича. Уже его первые работы в этой области «Об экономической оценке природных ресурсов» и «Природные ресурсы и планирование народного хозяйства», опубликованные в журнале «Вопросы экономики» (1969 и 1973 гг.), показали важность учета экологического фактора в экономике.

Основные вопросы этой дискуссии во многом предвосхитили современные исследования в данной области. До сих пор оценка экологического фактора в мире не включена в экономический оборот на макроуровне, что искажает оценку национального богатства стран, препятствует корректному анализу направлений и механизмов экономического развития как глобальной экономики, так и экономик отдельных стран. В мировой литературе подобные оценки появились лишь в 1990-е годы. В работах Д. Пирса, Д. Аткинсона, А. Кунта, К. Гамильтона, Дж. Диксона были разработаны расширенная концепция национального богатства, включающая природный и человеческий капиталы, методология стоимостной оценки национального богатства, проведена укрупненная оценка природного капитала для мира и отдельных стран (см.: Реагсе, Atkinson, 1993; World Bank, 2006). Всемирный банк ежегодно публикует мировую статистику с учетом эколого-экономических показателей (World Development Indicators).

В. Леонтьев включал в свои статистические таблицы «затраты — выпуск» загрязнение окружающей среды (Фетисов, 2004. С. 172). Необходимость отражать природный фактор в национальных счетах признается в последние годы на международном уровне. Статистическая комиссия ООН разработала новые подходы к экологизации Системы национальных счетов (СНС; UN et al., 2014). Предложено значительно расширить сферу экологического учета, в том числе охватить важнейшие аспекты ресурсоэффективности. Многие страны предполагают распространить существующие системы национальных счетов на потоки природных ресурсов.

Для Хачатурова было характерно четкое понимание закономерностей функционирования экономики как единого целого. Много внимания он уделял структурно-технологической неэффективности советской экономики, что приводило к гигантским потерям и нерациональному использованию ресурсов. Именно эти проблемы стали острейшими в наши дни не только для России, но и для всего мира. Радикальное повышение ресурсоотдачи — одна из важнейших задач устойчивого развития для всех стран. Здесь достаточно упомянуть широко известные в мире исследования Э. Вайцзеккера с коллегами «Фактор 4» и «Фактор 5» в рамках докладов Римскому клубу (Вайцзеккер и др., 2013). В них показано, как в современном мире можно в 4—5 раз увеличить производительность ресурсов.

Доминантой работ академика в 1970-1980-е годы стало положение о необходимости радикальных структурно-технологических изменений в экономике, ее интенсификации, перехода к ресурсосберегающему типу развития. Задолго до современного экономического кризиса он предупреждал о росте дефицитности природных факторов развития. Уже несколько десятилетий назад стали очевидными скорое истощение легкодоступных и богатых залежей природных ресурсов, старение основных фондов, неэффективность многих отраслей, огромная расточительность и потери отечественной экономики. И в советские времена, и сейчас закономерен вопрос: нужно ли использовать столько природных ресурсов, включая энергетические, землю, лес, металлы и т. д., если до половины их теряется или неэффективно используется из-за неразвитости природно-продуктовых цепочек — от сырья до конечных товаров? Невелик удельный вес в экономике отраслей, обеспечивающих глубокую переработку сырья и производящих товары с высокой добавленной стоимостью.

В монографии «Экономика природопользования» (1982 г.) Хачатуров впервые дал оценку природных богатств нашей страны — полезных ископаемых, земли, лесных ресурсов. Основываясь на этих оценках, с помощью специально модифицированной методики Р. Голдсмита (1968) был выполнен расчет, свидетельствующий о масштабах проедания природных запасов нашей страны в послевоенный период. Резко — в 4,1 раза — в период с 1960 по 1988 г. уменьшились запасы нефти (Фальцман, 1991). Вопреки официальной методике оценки запасов полезных ископаемых, свидетельствующей о парадоксе их монотонного роста, возникла проблема их быстрого истощения и необходимости сохранения для будущих поколений. В связи с этим была предложена методика двойственного измерения экономического роста: через потоки продукции (ВВП) и запасы — национальное богатство, включая оценки запасов полезных ископаемых (Фальцман, 2003).

На протяжении 22 лет (1966-1988) Хачатуров возглавлял редакцию журнала «Вопросы экономики». Академик Абалкин так характеризовал работу главного редактора ведущего экономического журнала страны: «Тигран Сергеевич был объективен и требователен в отношении статей, выносимых на обсуждение редакции, настаивал на глубоком освещении проблем и максимальной конкретности доказательств. Он прочитывал все, что рассматривалось на заседании, и тем самым повышал чувство ответственности за качество журнала у каждого члена редколлегии» (Абалкин, 2006. С. 733). По воспоминаниям авторов журнала, Тигран Сергеевич обычно лично читал статью дважды — до и после ее редактирования.

Многие идеи Хачатурова еще ждут своего воплощения. От того, насколько это удастся, во многом будет зависеть успешность функционирования российской экономики.

Список литературы / References

Абалкин Л. И. (2006). Экономист, педагог и общественный деятель. К 100-летию со дня рождения академика Т. С. Хачатурова // Вестник Российской академии наук. Т. 76, Jsfe 8. С. 731—736. [Abalkin L. I. (2006). Economist, educator and social activist. To the 100^th birth anniversary of academician T. S. Khachaturov. Vestnik Rossiyskoi Akademii Nauk, Vol. 76, No. 8, pp. 731 — 736. (In Russian).]

Вайцзеккер Э., Харгроуз К., Смит М. (2013). Фактор пять. Формула устойчивого роста: Доклад Римскому клубу. М.: АСТ-Пресс Книга. [Weissacker Е., Hargroves К., Smith М. (2013). Factor five: Transforming the global economy through 80% improvements in resource productivity. Moscow: AST-Press Kniga. (In Russian).]

Голдсмит P. (1968). Национальное богатство США в послевоенный период. М.: Статистика. [Goldsmit R. (1968). The national wealth of the U.S. in the postwar period. Moscow: Statistika. (In Russian).]

Давыдова Л. А., Фальцман В. К. (2003). Экономика и управление предприятием. Основы немецкой теории Betriebswirtschaftslehre, адаптированной для применения в России. М.: Финансы и статистика. [Davydova L. A., Faltsman V. К. (2003). Economy and management of the enterprise. Grounds of the German theory Betriebswirtschaftslehre adapted for implementation in Russia. Moscow: Finansy і Statistika. (In Russian).]

Макаров В. (2012). Выдающийся экономист, выросший из великого математика (К столетию со дня рождения Леонида Канторовича) // Вопросы экономики. № 1. С. 42 — 50. [Makarov V. (2012). Outstanding economist developing from the great mathematician (To the birth centenary of Leonid Kantorovich). Voprosy Ekonomiki, No. 1, pp. 42—50. (In Russian).]

Фальцман В. К. (1991). Динамика национального богатства СССР // Экономика и математические методы. Т. 27, вып. 2. С. 242-257. [Faltsman V. К. (1991). Dynamics of national wealth of USSR. Ekonomika і Matematicheskie Melody, Vol. 27, Iss. 2, pp. 242-257. (In Russian).]

Фальцман В. (ред.) (1992). Практические рекомендации по определению эффективности инвестиций в условиях рынка. М.: Институт экономики PAH. [Faltsman V. (ed.). Practical recommendations for the definition of investment efficiency in market conditions (1992). Moscow: Institute of Economics, RAS. (In Russian).]

Фальцман В. К. (2003). Двойственная оценка экономического роста // Фальцман В. К. Экономический рост. От прошлого к будущему. М.: Альпина Паблишер. [Faltsman V. К. (2003). Dual assessment of the economic growth. In: Faltsman V. K. The economic growth. From the past to the future. Moscow: Alpina Pablisher. (In Russian).]

Фетисов Г. Г. (ред.) (2004). Мировая экономическая мысль. Т. 5, кн. 1: Всемирное признание: лекции нобелевских лауреатов. М.: Мысль. [Fetisov G. G. (ed.) (2004). World economic thought, Vol. 5, Book 1: Worldwide recognition: Lectures by Nobel Prize winners. Moscow: Mysl. (In Russian).]

Хачатуров Т. С. (1979). Эффективность капитальных вложений. М.: Экономика. [Khachaturov Т. S. (1979). Efficiency of capital investment. Moscow: Ekonomika. (In Russian).]

Pearce D., Atkinson G. (1993). Capital theory and the measurement of sustainable development: An indicator of "weak" sustainability. Ecological Economics, Vol. 8, No. 2, pp. 103-108.

Stern N. (2006). The Stern review: The economics of climate change. Cambridge: Cambridge University Press.

World Bank (2006). Where is the wealth of nations? Measuring capital for the 21st century. Washington, DC: World Bank.

UN, EC, FAO UN, OECD, IMF, World Bank (2014). System of environmental-economic accounting 2012 — Central framework. N. Y.: United Nations.