Импортозамещение как дополняющая стратегия

Гнидченко А.А.

«Импортозамещение или ориентация на внешние рынки?» - исторически экономисты по-разному отвечали на этот вопрос [1, p. 421]. Импортозамещение поддерживали экономисты, обращавшие внимание на нестабильность экспортных доходов, проблему ухудшения условий торговли стран, специализирующихся на сырьевых товарах, и на необходимость помощи зарождающимся отраслям. Ключевыми аргументами в пользу экспортной ориентации выступали: возможность достижения экономии за счет расширения рынка сбыта (ограниченность размера внутреннего рынка многих стран мира), положительное влияние либерализации торговли на экономический рост и наличие экономических выгод от торговли.

В первой части статьи показано, что свидетельства в поддержку экспортно-ориентированной стратегии являются, по крайней мере, смешанными и не могут служить основанием для отрицания эффективности импортозамещения. Во второй части демонстрируется, что большинство стран, традиционно считающихся ориентированными на открытость внешней торговли, активно использовали меры импортозамещения, в том числе селективного характера.

Выгоды экспортной ориентации: смешанные свидетельства

Во многих работах, посвященных переходу развивающейся страны к открытой экономике (см. напр. [2]), с помощью эконометрических методов показано, что темпы роста в странах с открытой экономикой выше, чем в странах с закрытой экономикой². Как указано в [7-8], реформы, связанные с либерализацией экономики, положительно влияют на темпы роста. Эти свидетельства поддерживали гипотезу о том, что открытость экономики (или, по крайней мере, экспортная ориентация), а не импорто-замещение, является наилучшей внешнеторговой стратегией.

Вместе с тем понимание открытости экономики не было единым: в различные периоды предлагались разные обоснования приоритетности политики экономической открытости [9]:

- в 1970-е годы доминировала идея о минимальном вмешательстве государства (считалось, что Корея и Тайвань, имеющие успешный опыт внешнеэкономической деятельности, являются странами со свободной рыночной экономикой), поэтому критика политики импортозамещения была связана с проблемами ренты и искажения рыночных стимулов;

- в 1980-1990-е годы в качестве первостепенной дискутировалась идея об экспортной ориентации как факторе успеха внешнеторговой деятельности. Так, в Докладе о мировом развитии Всемирного банка (1987 г.) только три страны (Южная Корея, Сингапур и Гонконг) отнесены к группе сильно ориентированных на внешние рынки [10, p. 83], и именно эти страны показали наилучшую динамику набора макроэкономических показателей³.

В 1990-е годы уже явно признавалось, что отрицательной стороной импортоза-мещения является не столько искажение рыночных стимулов, сколько дискриминация экспорта в пользу ориентации на внутренний рынок [12], так как Корея и Тайвань проводили политику, которая приводила к рыночным искажениям, но достигала существенных выгод от экспорта (увеличение темпов роста, занятости, снижение уровня бедности).

Таким образом, экспортирование само по себе стало признаваться целью внешнеторговой политики. При этом считалось, что ориентация на экспорт и импортозамещение - это альтернативные стратегии, поскольку, как объясняется в [1], чистый эффект всегда будет либо смещен в сторону внутреннего рынка, либо нейтрален или смещен в сторону мирового рынка⁴.

Однако в научной литературе к настоящему времени накопилось много исследований на уровне фирм, ставящих вопрос о направлении причинности между экспортированием и производительностью. В обзоре [13], охватывающем 54 эконометрические исследования по 34-м странам, большая часть авторов сходится во мнении, что, скорее, имеет место эффект самоотбора экспортеров (производительные фирмы становятся экспортерами), чем повышение производительности в результате выхода на мировой рынок. Это свидетельствует против гипотезы о том, что экспортная ориентация сама по себе может влиять на экономический рост⁵.

Следует отметить, что многие эконометрические работы, учитывающие дополнительные факторы или расширяющие временной горизонт анализа, приходят к выводу, что значимость экспортной ориентации преувеличена.

Во-первых, в статье [15] указывается на то, что либерализация может приводить не к ускорению, а к замедлению экономического роста для стран с неразвитой финансовой системой и неравномерным распределением богатства (для оценки равномерности распределения богатства используется коэффициент Джини для земельных ресурсов по 44-м развивающимся странам).

Во-вторых, в исследованиях [16-17] демонстрируется, что чрезмерный уровень конкуренции с импортом оказывает негативное влияние на развитие собственного производства (хотя недостаток конкуренции, конечно, также является отрицательным фактором). Как представляется, это особенно важно для новых отраслей, которые на начальном этапе развития не могут конкурировать с импортом⁶.

В-третьих, вывод о положительном воздействии открытости экономики на рост (или, что то же, о негативном влиянии на него тарифной защиты) был получен на данных второй половины XX в.; в то же время в ряде эмпирических работ указывается на то, что в XIX в. эта зависимость была, наоборот, отрицательной [19-20]. В частности, в [20] показано, что важен уровень тарифов не только в стране, но и их среднемировой уровень (точнее, средневзвешенный тариф торговых партнеров). Тарифная защита значима, если среднемировой уровень тарифа также высок⁷. В противном случае ее влияние ограничено. До 1914 г. крупные страны выбирали политику высоких тарифов, что давало возможность остальным странам также повышать тариф; в настоящее время отдельные страны имеют гораздо меньше возможностей для этого. Таким образом, негативный эффект увеличения тарифов не универсален в долгосрочном периоде и зависит от состояния мировой экономики.

В [21] содержится утверждение, что политика экспортной ориентации может быть невыгодной для страны по разным причинам в зависимости от основных мировых тенденций. Если до 1940 г. было очень мало быстрорастущих рынков, на которые можно было поставлять экспортируемую продукцию, то в настоящее время, напротив, существует проблема крайне высокой конкуренции на мировом рынке, в результате повторение успеха стран - «азиатских тигров» уже невозможно⁸.

Направление и сила влияния уровня тарифной защиты на темпы экономического роста могут меняться в зависимости от того, для какого типа товаров проводится расчет [22-24]. В [23] показано, что в период с 1875 по 1913 г. положительная связь между темпами роста и уровнем тарифной защиты отмечалась по промышленным товарам, в то время как по сельскохозяйственным - она была отрицательной. В [22] выявлено, что страны, предпочитающие регулировать импорт товаров, которые требуют интенсивного использования квалифицированного труда, имеют в среднем более высокие темпы экономического роста. В [24] показано, что уровень тарифов на конечные потребительские товары слабо связан с экономическим ростом, в то время как либерализация тарифов на инвестиционные и промежуточные товары в среднем положительно сказывается на росте.

Однако представляется, что эконометрические методы не в полной мере способны ответить на вопрос, может ли политика импортозамещения приносить экономические выгоды, так как в регрессионных уравнениях используются стандартные экономические показатели, в то время как политика может быть сконструирована по-разному. Здесь следует согласиться с утверждением, что экономисты часто ожидают слишком многого от доступных данных, пытаясь извлечь из них информацию, которой там попросту нет [6].

Примеры торговой политики с акцентом на импортозамещение

Политика открытости экономики в Мексике

В [25] сравниваются результаты политики открытости экономики в Мексике и в Китае. Авторы показывают, что несмотря на близость двух стран по уровню открытости экономики и притоку прямых иностранных инвестиций (ПИИ) по отношению к ВВП по состоянию на 1985 г., темпы экономического роста в двух странах в последующие 20 лет различались кардинально. Если экономика Китая росла очень быстро, то в Мексике политика открытости не позволила превысить рост более 1,7% в год (при том что тарифы в Мексике были даже несколько ниже, чем в Китае)⁹.

Причиной низкого экономического роста в Мексике, по мнению авторов работы, является «ловушка» среднего дохода: в отличие от Китая Мексика уже имела довольно высокий уровень подушевого ВВП, поэтому несовершенство финансовой инфраструктуры и многих правовых процедур (особенно процедуры банкротства) замедляли темпы роста. Существенное значение имел и тот факт, что торговля страны была сконцентрирована в одном географическом направлении - на рынки США, где страна к тому же испытывала жесткую конкуренцию со стороны Китая¹⁰

Еще одна причина неудачи политики экспортной ориентации Мексики - нехватка финансовых ресурсов в неторгуемых отраслях экономики, ограничивавшая выпуск этих отраслей и создававшая «бутылочное горлышко» для торгуемых отраслей [27]. Экспорт наиболее значительно сокращался именно в тех торгуемых отраслях, которые интенсивно использовали промежуточную продукцию неторгуемых отраслей. Таким образом, политика открытости экономики без дополнительной поддержки неторгуе-мых отраслей не привела Мексику к быстрому росту.

Тайвань и Южная Корея — рост за счет ориентации на экспорт?

Классическими примерами успеха политики экспортной ориентации считаются Тайвань и Южная Корея¹¹. В 1950-е годы они проводили политику ограничения внешней конкуренции, имели завышенный валютный курс, но в 1960-е перешли к политике стимулирования экспорта (приоритетный доступ экспортеров к финансированию, тарифные льготы на промежуточные и капитальные товары, снижение прямых налогов на прибыль). После этого был отмечен быстрый рост экспорта, в основном товаров нетрадиционного экспорта и услуг. Но как этим странам удалось добиться быстрого успеха на мировых рынках, особенно по тем товарам, которые были для них новыми?

Одно из объяснений - иностранное влияние. Так, после Второй мировой войны в Тайване и Южной Корее под контролем США была проведена масштабная земельная реформа, которая предотвратила влияние «земельного лобби» на дальнейшее развитие этих стран [28]. В период, когда эти страны были подчинены Японии, корейцы и тайваньцы в основном использовались как индустриальные рабочие, т.е. к моменту получения независимости Тайвань и Южная Корея имели значительный промышленный потенциал и достаточно высокое качество человеческого капитала [9].

Другое объяснение связано с качеством и разнообразием производимой продукции [29]. Страны с высокой «сложностью» экономики («fitness of the country»)¹² могут достигнуть быстрого экономического роста при гораздо меньшем уровне подушевого ВВП, чем страны с низкой «сложностью» экономики. Южная Корея вначале достаточно долго увеличивала «сложность» экономики и лишь затем, по достижении некоторого порогового уровня, смогла перейти к быстрому экономическому росту. Китай, напротив, уже в 1960-е годы имел достаточно высокую сложность экономики, но из-за слишком низкого благосостояния населения не мог обеспечить экономический рост.

Таким образом, сам факт открытости экономики был явно недостаточен для роста экспорта быстрыми темпами. Необходим был и ряд мер, не связанных напрямую с внешней торговлей, а направленных на развитие производства. Покажем на примере Южной Кореи, что часть этих мер можно отнести к политике импортозамещения, опираясь на оригинальную типологию торговых стратегий, разработанную в [30].

Стратегии в данной типологии разделены в соответствии со стимулами, создаваемыми относительными ценами на экспортируемые и импортируемые товары (относительно цен на неторгуемые товары):

• стратегия свободной торговли - стимулы «не искажены», т.е. относительные цены экспорта и импорта равны;
• поддержка экспорта с либерализацией импорта - стимулы искажены в пользу экспортируемых товаров (относительные цены экспорта выше единицы, а импорта - ниже единицы);
• «классическое» импортозамещение - стимулы искажены в пользу импортируемых товаров (относительные цены экспорта ниже единицы, а импорта - выше единицы);
• поддержка экспорта с защитой внутреннего рынка - стимулы искажены в пользу торгуемых товаров (относительные цены как экспорта, так и импорта выше единицы);
• ограничение внешней торговли - стимулы искажены в пользу неторгуемых товаров (относительные цены как экспорта, так и импорта ниже единицы).

Южная Корея (по данным на 1978 г.) использовала не традиционно понимаемую стратегию экспортной поддержки с либерализацией импорта, а стратегию экспортной поддержки с защитой внутреннего рынка (поддерживался экспорт отраслей, по которым страна имела сравнительные преимущества, и в то же время ограничивался импорт отраслей без сравнительных преимуществ Южной Кореи)¹³. Как теоретическая возможность проведения такой стратегии (обоснованная через анализ стимулов), так и наличие примеров ее реализации позволяют считать неверным мнение о том, что импортозамещение и экспортная ориентация - это взаимоисключающие стратегии¹⁴. Особенность стратегии Южной Кореи также заключалась в том, что количество отраслей, получающих защиту на внутреннем рынке, на первом этапе было сильно ограничено (существенную поддержку получала только одна отрасль - производство транспортных средств, т.е. поддержка была селективной). Таким образом, удавалось сохранять большой объем валютной выручки для нужд внутреннего рынка и избегать переоцененного курса национальной валюты, который негативно сказался бы на экспорте [30, p. 463]. Такая политика позволила постепенно (в период с 1968 по 1978 г.) как увеличить число отраслей, защищаемых на внутреннем рынке, так и создать для всех без исключения отраслей, в том числе ориентированных на импортозамещение, положительные экспортные стимулы. В Аргентине же (стране, которую приводят как пример неудачной политики импортозамещения), напротив, все отрасли имели отрицательные стимулы для экспорта, что и привело к неудаче «латиноамериканской модели» импортозамещения.

Тайвань также использовал некоторые инструменты импортозамещения, такие как субсидирование НИОКР, налоговые льготы и создание выгодных условий для резидентов научных парков [32, p. 80]. Важнейшую роль в развитии экспорта также играл созданный государством в 1973 г. Научно-исследовательский институт промышленных технологий. Более того, Правительство Тайваня в 1992 г. приняло закон об импор-тозамещении, согласно которому 66 компонентов (большая часть которых импортировалась из Японии¹⁵), нуждались в импортозамещении. За счет этого удалось наладить производство CD-ROM, интегральных схем, а также некоторых других товаров.

Хорошим отраслевым примером активной промышленной политики в Тайване является поддержка нефтехимической промышленности, где общий рост экспорта дополнялся мерами по импортозамещению сырья [33]. Нефтехимическая отрасль в Тайване вертикально интегрирована и включает три стадии - производство продуктов крекинга (этилен, пропилен и т.п.), производство материалов для пластмассовых, резиновых и текстильных изделий и собственно производство этих изделий. С 1960-х годов активно рос экспорт продукции третьей стадии, что создало спрос в конце цепочки. Государство в 1968 г. построило первый нефтеперерабатывающий завод, производящий продукцию первой стадии (т.е. полностью взяло на себя наиболее капиталоемкую часть цепочки в отсутствие рыночных стимулов для развития такого производства)¹⁶.

Таким образом, у частных фирм, производящих продукцию второй стадии, появился как стабильно растущий спрос на продукцию со стороны фирм, производящих продукцию третьей стадии, так и доступ к дешевому сырью (в 1980-е годы государство установило очень низкие цены на продукты крекинга, что даже привело к убыточности государственной Китайской нефтяной компании на протяжении целого десятилетия). При этом сразу после принятия решения о строительстве завода государство собрало потенциальных инвесторов (в секторе, производящем продукцию второй стадии), чтобы сообщить о своих планах¹⁷.

Приведенные примеры убедительно свидетельствуют о том, что как в Тайване, так и в Южной Корее зашита внутреннего рынка (в части сырья и затем высокотехнологичных комплектующих) эффективно дополняла экспортную ориентацию этих стран.

Индия: косвенные эффекты политики импортозамещения

В отдельных случаях успех на мировом рынке может быть следствием косвенных эффектов политики импортозамещения в смежных секторах или экономике в целом. В частности, такая ситуация реализовалась в Индии [35]. Политика импортозамещения в Индии (относившаяся к экономике в целом, но не давшая прямых положительных результатов), способствовала созданию ряда специализированных научных институтов и существенному повышению квалификации персонала. В 1972 г. экспортерам программного обеспечения было разрешено использование импортного компьютерного оборудования и облегчен выход на экспортные рынки. В результате Индия испытала бум экспорта программного обеспечения. Показательно, что одного из наиболее успешных в настоящее время индийских экспортеров программного обеспечения в свое время отказались финансировать частные банки, и он получил первичное финансирование от государственного финансового института.

Однако без наличия работников, способных производить программное обеспечение высокого уровня и соответствующие технологии, экспортный успех этой отрасли был бы невозможен. Поэтому нельзя не согласиться с мнением, что «импор-тозамещение - это в первую очередь инвестиции в науку и образование» [36, с. 93]. Тогда причина неудачи импортозамещения в отдельных странах (например в Аргентине) могла состоять в том, что в реализации стратегии импортозамещения не было предусмотрено поощрение эффектов обучения и накопления знаний [9]. Но это совсем не означает, что стратегия открытости экономики, по определению, лишена этого недостатка, поскольку эффекты обучения могут требовать особых, специфичных условий для страны и общества. Поэтому ПИИ далеко не всегда могут утолить «технологический голод», если в стране не созданы условия для стимулирования процесса накопления знаний. ПИИ, которые не генерируют технологические спилловеры (положительные побочные эффекты), могут решить только ряд краткосрочных проблем (например, безработицы), но при этом провоцируют дополнительные негативные эффекты [9, p. 930]¹⁸.

Китай: основа успеха торговой политики?

Традиционно считается, что либерализация торговли стала одним из ключевых факторов, способствовавших росту китайской экономики [39]. В то же время имеются и свидетельства о том, что китайская модель роста не могла бы состояться без мер развития внутреннего рынка. В частности, как уже упоминалось, открытость экономики в Китае была не большей, чем в Мексике, а относительные объемы ПИИ были даже ниже, чем в мексиканской экономике [40]. Однако рост ПИИ в Мексике не сопровождался ростом внутренних частных инвестиций - скорее, наоборот: они вытеснялись иностранными инвестициями. В Китае же такого не происходило вследствие сбалансированной политики. В результате в Мексике рост экспорта после 1980 г. почти не приводил к росту ВВП, так как не был основан на увеличении добавленной стоимости. Китаю, напротив, удалось существенно повысить вклад добавленной стоимости в экономический рост за счет развития компетенций в производстве частей и комплектующих [40, pp. 381-387].

При этом ранняя формула китайских реформ - «технологии в обмен на рынок» - не стала успешной, так как дискриминировала местные компании по сравнению с ТНК, хотя именно эти компании с их знанием местной специфики могли успешно встроиться в активно развивающийся рынок. В [41] приводится пример китайской компании Lenovo, которая смогла получить лидерство на рынке, предложив китайскому потребителю новое поколение компьютеров по сниженным ценам в отличие от ТНК, которые предлагали старое поколение компьютеров по неадекватно высоким (для китайцев) ценам.

В 1980-е годы компания получала большую часть выручки от перепродажи импортировавшихся через Гонконг комплектующих для компьютеров (так как иностранным компаниям не разрешалось реализовывать их напрямую) и лишь в 1988 г. начала собственное производство в относительно небольших масштабах. Ключевой момент наступил в 1996 г., когда компания Lenovo снизила цены на свои компьютеры в 4 раза и добавила в линейку моделей самые современные образцы, в отличие от иностранных конкурентов, считавших что китайские потребители не могут позволить себе приобретать современные поколения компьютеров, и реали-зовывавших на китайском рынке непроданные компьютеры предыдущих поколений. В течение одного года компания стала лидером растущего внутреннего рынка. Интересно, что этим решением компания частично стимулировала быстрый рост всего рынка (так как существенно снизила цены). К 1998 г. доля ТНК на рынке Китая сократилась до 20% (хотя до 1996 г. они доминировали). При этом компания использовала в основном комплектующие из Тайваня: для китайских компаний они были наиболее доступны, поскольку система была хорошо отлажена на экспортных поставках в предшествующие годы. Таким образом, компания одновременно проводила политику освоения внутреннего рынка и использовала ресурсы экспортного кластера.

Если бы Китай игнорировал нужды внутреннего рынка, ориентируясь исключительно на экспорт, его быстрый экономический рост вряд ли был возможен, поскольку продукция, идущая на экспорт, зачастую не подходит для внутреннего рынка, так как разрабатывается для нужд потребителей из развитых стран. В результате внутренний рынок многих стран, применявших политику экспортной ориентации, так и остается зависимым от импорта из-за неспособности трансформировать быстрый рост экспорта в рост внутреннего рынка [41, p. 2359]. Иными словами, политика открытости приводит к закреплению имеющихся сравнительных преимуществ (часто - в отраслях с низкой добавленной стоимостью), но не к развитию новых производств.

В Китае были созданы благоприятные условия для экспортирования, однако при этом внутренний рынок не дискриминировался по сравнению с мировым. Это позволило получить эффект не только в виде роста экспорта, но и, что более важно, в виде роста ВВП. Таким образом, выгоды от новой политики получали не только компании-экспортеры, находившиеся в прибрежных регионах Китая, но и компании «континентального Китая», интересы которых были сосредоточены на внутреннем рынке и которые активно сотрудничали с теми же компаниями-экспортерами.

Выводы

Современные формы политики импортозамещения, как следует из рассмотренных примеров, далеко не ограничиваются введением барьеров для внешней торговли. Грамотная политика импортозамещения учитывает как особенности внутреннего рынка, так и экспортные перспективы в смежных отраслях экономики. Она ставит цель снижения затрат, повышения качества и технологического уровня производимой продукции, в том числе за счет государственных вложений в инфраструктуру (в широком понимании), а не банального ограничения конкуренции¹⁹.

Негативное отношение многих экономистов к импортозамещению, как представляется, связано с тем, что эта стратегия более рискованна и затратна, чем экспортная ориентация, так как зачастую предполагает создание нового производства, а не использование текущих сравнительных преимуществ. Вместе с тем потенциальные выгоды в случае успешной реализации такой политики в соответствии с базовым принципом соотношения доходности и риска также должны быть выше.

Рассмотренные примеры свидетельствуют о том, что в странах, добившихся успеха в торговой политике, использовалась комбинация двух стратегий - экспортной ориентации и импортозамещения. Это означает, во-первых, что импортозамещение использовалось как дополняющая стратегия, которая обеспечивала предприятиям-экспортерам хорошие условия работы (например, доступ к качественным комплектующим). Во-вторых, чаще всего импортозамещение проводилось в форме селективной политики, т.е. по ограниченному кругу отраслей (для расшивки тех «узких мест», которые сдерживали развитие других отраслей). В-третьих, особенности внутреннего рынка не игнорировались при формировании внешнеторговой стратегии.

Безусловно, при разработке политики импортозамещения очень важно учитывать, что успешный опыт других стран во многих случаях применить невозможно. Так, импортозамещение в ранних формах проявляло себя в виде политики индустриализации, в процессе которой ресурсы из сельского хозяйства перетекали в промышленность [43]. В современных условиях для многих стран этот ресурс развития исчерпан. Однако наличие разрыва в потребительских стандартах и уровне потребления между развивающимися и развитыми странами указывает на то, что новый этап импортозамещения может быть связан с насыщением внутреннего рынка. Этот вывод применим и для России, особенно с учетом того, что ожидаемые темпы роста экспорта страны, по оценкам [44], не будут достаточными для обеспечения устойчивого экономического роста.

¹ Статья подготовлена в рамках программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2017 г. (ТЗ-14). Часть работы выполнена при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 16-06-00557 а.

² Для оценки открытости использовался специально разработанный индекс, учитывающий среднюю ставку импортных тарифов, значимость нетарифных барьеров, наличие государственной монополии на экспорт и максимальную величину надбавки к курсу валюты на черном рынке. Индекс был доработан в [3]. Среди других работ этого направления можно отметить [4-5]. Обзор более ранних работ можно найти в [6].

³ В Докладе проведена классификация 41-й развивающейся страны за 1963-1985 гг. по степени ориентированности на внешние рынки. К группе сильно ориентированных на внешние рынки относились страны с очень слабыми тарифными барьерами, отсутствием прямого контроля торговли и лицензирования, а также с близостью эффективных валютных курсов для импортируемых и экспортируемых товаров. Однако подход страдает от того, что группировка проводится по одному параметру (тип торговой политики), в результате в одной группе оказываются такие страны, как Южная Корея и Сингапур, а в другой — Замбия и Танзания (т.е. страны, различающиеся не только типом торговой политики). По замечанию Г. Брутона [9, p. 918], ни одна африканская страна не попала даже в группу умеренно ориентированных на внешние рынки, т.е. по логике Доклада, они проводили политику импортозамещения (хотя, скорее, там вообще не было продуманной политики). Этот момент подмечает и Х. Зингер [11], указывая на то, что основным фактором, влияющим на результаты, является не учтенный в Докладе фактор подушевого уровня доходов, а вовсе не торговая политика.

⁴ Однако эти рассуждения не вполне корректны, так как предполагают одинаковый эффект вне зависимости от отрасли.

⁵ Представляется, что для экономики России этот вывод весьма важен, так как современные инструменты поддержки экспорта, применяемые в стране, направлены на то, чтобы вывести российскую продукцию на мировой рынок, в то время как для этого она вначале должна стать конкурентоспособной. В.П. Оболенский пишет об этом так: «Беда нашего несырьевого экспорта не в том, что несовершенна система его поддержки, а в том, что объект поддержки — конкурентоспособные продукция и услуги — не слишком велик» [14, с. 61].

⁶ Защита внутреннего рынка может осуществляться с помощью различных мер. Имеются исследования, в которых эти меры сравниваются по экономическому эффекту, в том числе и с позиций формальных теоретических моделей (см., напр., [18]).

⁷ Точнее, знак в регрессии между темпами роста страны и уровнем ее тарифной защиты после достижения средневзвешенным тарифом торговых партнеров этой страны определенного порога может меняться с отрицательного на положительный.

⁸ Там же, кстати, было указано на то, что уровень тарифной защиты в Китае и Индии в 1905 г. был в 10 раз ниже, чем в Бразилии и Колумбии [21, p. 4-5], но китайского экономического чуда пришлось ждать более полувека. И напротив, Россия, проводившая с 1870-х годов протекционистскую политику, переживала в тот момент период быстрого роста (это не означает, что причиной роста была такая политика, но указывает на то, что она, по крайней мере, не была препятствием для экономического развития страны). В этой же работе [21, p. 12] было показано, что страны, экономика которых в наибольшей степени пострадала в годы Первой мировой войны, впоследствии (с середины 1920-х до конца 1930-х годов) быстрее росли в том случае, если имели высокие импортные тарифы. Возможно, это происходило за счет ограничения конкуренции на быстро растущем (в процессе восстановления) внутреннем рынке.

⁹ При этом, однако, авторы приходят к парадоксальному выводу о том, что китайские потребители несли потери от торговли, тогда как мексиканские — наоборот, выигрывали. Они основывают свое мнение на том, что реальный ВНД Китая рос намного слабее, чем реальный ВВП (при расчете реального ВВП экспорт и импорт дефлируются экспортными и импортными ценами, а при расчете реального ВНД внешнеторговое сальдо дефлируется импортными ценами, т.е. оно рассматривается в терминах объемов импорта, которые могли бы быть оплачены за счет чистых доходов от внешней торговли). Причиной были относительно высокие цены на импортные товары по сравнению с экспортными, т.е. негативное влияние условий торговли. Вместе с тем более высокие цены на импортные товары в Китае могут быть и отражением активности импорта технологий, поскольку высокотехнологичные комплектующие, как правило, стоят гораздо дороже, чем импортное сырье и материалы «среднего уровня» [26].

¹⁰ Наши расчеты (по данным UN Comtrade) подтверждают эту гипотезу. Так, доля США в экспорте Мексики на протяжении периода 1993-2014 гг. не опускалась ниже 78% (а в 2004 г. доходила до 89%), в то время как доля крупнейшего партнера в экспорте Китая (в разные периоды — Гонконг и США) за тот же период ни разу не превысила 27% (а с 2007 г. — 20%). Таким образом, структура экспорта Китая гораздо более диверсифицирована по географическим направлениям, чем структура экспорта Мексики. Более того, и в импорте Мексики до 2001 г. доля США превышала 65%, но к середине 2000-х годов резко сократилась до 50%, в основном за счет стремительного роста импорта из Китая (доля Китая возросла с 2% в 2000 г. до 17% в 2014 г.). Таким образом, Китай составил серьезную конкуренцию мексиканским товарам даже на мексиканском рынке; в то же время, доля экспорта Мексики в США практически не изменилась. Это говорит о том, что мексиканская экономика является своего рода сборочным цехом для продукции, поставляемой в США, в то время как внутренний рынок подвержен серьезной зависимости от импорта.

¹¹ Вслед за авторами работы [9], мы не будем рассматривать опыт Сингапура и Гонконга как аналогичный опыту Тайваня и Южной Кореи, поскольку у этих городов-государств не было альтернативы открытости торговли.

¹² Показатель измеряет одновременно разнообразие и качество производственных возможностей страны, а также диверсификацию экспорта и сложность экспортируемой продукции.

¹³ Ранее, в работе [31], был сделан аналогичный вывод.

¹⁴ Интересно, что уровень защиты внутреннего рынка у Южной Кореи был даже выше, чем у Аргентины, которая традиционно считается примером проведения политики импортозамещения.

¹⁵ В 1991 г. 30% импорта Тайваня приходилось на Японию, что отражало его высокую технологическую зависимость от этой страны.

¹⁶ Исследование в целом подтверждает гипотезу, высказанную в работе [34], что догоняющие страны, такие как Южная Корея и Тайвань, на начальном этапе не имеют значительного технологического преимущества, а поэтому вынуждены опираться на государственное субсидирование для запуска капиталоемкого производства.

¹⁷ До того, как государство построило завод, фирмы импортировали сырье (этилен, пропилен и т.п.).

¹⁸ Например, в [37] отмечается, что ТНК заинтересованы в удержании технологического превосходства по отношению к местным фирмам, поэтому они зачастую не готовы сотрудничать с другими фирмами на локальном рынке. А в [38] указывается на то, что присутствие ТНК на рынке какой-либо страны подрывает стимулы местных фирм разрабатывать новые технологии, так как они становятся зависимыми от технологий, привнесенных ТНК.

¹⁹ Согласимся с мнением В.К. Фальцмана, что «импортозамещение эффективно для экономики только в том случае, когда продукция отечественного производства конкурентоспособна по отношению к импортной» [42, с. 25].

Литература

1. Greenaway D., Nam C.H. Industrialisation and Macroeconomic Performance in Developing Countries under Alternative Trade Strategies //Kyklos. 1988. Vol. 41. Pp. 419-435.
2. Sachs J.D., Warner A. Economic Reform and the Process of Global Integration // Brookings Papers on Economic Activity. 1995. Vol. 26. № 1. Pp. 1-118.
3. Wacziarg R., Welch K.H. Trade Liberalization and Growth: New Evidence // World Bank Economic Review. 2008. Vol. 22. № 2. Pp. 187-231.
4. Dollar D. Outward-Oriented Developing Economies Really Do Grow More Rapidly: Evidence from 95 LDC 's, 1976-1985 //Economic Development and Cultural Change. 1992. Vol. 40. № 3. Pp. 523-544.
5. Krishna P., Mitra D. Trade Liberalization, Market Discipline and Productivity Growth: New Evidence from India // Journal of Development Economics. 1998. Vol. 56. № 2. Pp. 447-462.
6. Edwards S. Openness, Trade Liberalization, and Growth in Developing Countries // Journal of Economic Literature. 1993. Vol. 31. № 3. Pp. 1358-1393.
7. Krueger A.O. Trade Policies in Developing Countries // in R. Jones and P. Kenan (eds.). Handbook of International Economics. Vol. 1. Amsterdam: North-Holland. 1984. Pp. 519-569.
8. Dollar D., Kraay A. Trade, Growth, and Poverty //Economic Journal. 2004. Vol. 114. № 493. Pp. F22-F49.
9. Bruton H.J. A Reconsideration of Import Substitution // Journal of Economic Literature. 1998. Vol. 36. № 2. Pp. 903-936.
10. World Bank. World Development Report //New York: Oxford University Press, 1987.
11. Singer H.W. The World Development Report 1987 on the Blessings of «Outward Orientation»: A Necessary Correction // Journal of Development Studies. 1988. Vol. 24. № 2. Pp. 232-236.
12. World Bank. The East Asian Miracle: Economic Growth and Public Policy. New York: Oxford University Press, 1993. Pp. 1-389.
13. Wagner J. Exports and Productivity: A Survey of the Evidence from Firm-Level Data // World Economy. 2007. Vol. 30. № 1. Pp. 60-82.
14. Оболенский В.П. Новые акценты в торговой политике России //Российский внешнеэкономический вестник. 2016. № 1. C. 57-67.
15. Caselli M. Does Wealth Inequality Reduce the Gains from Trade? // Review of World Economics. 2012. Vol. 148. № 2. Pp. 333-356.
16. Edwards L., Jenkins R. The Impact of Chinese Import Penetration on the South African Manufacturing Sector // Journal of Development Studies. 2015. Vol. 51. № 4. Pp. 447-463.
17. Doan T., Nguyen S., Vu H., Tran T., Lim S. Does Rising Import Competition Harm Local Firm Productivity in Less Advanced Economies? Evidence from the Vietnam's Manufacturing Sector // Journal of International Trade & Economic Development. 2016. Vol. 25. № 1. Pp. 23-46.
18. Melitz M.J. When and How Should Infant Industries Be Protected? // Journal of International Economics. 2005. Vol. 66. № 1. Pp. 177-196.
19. O'Rourke K.H. Tariffs and Growth in the Late 19th Century // Economic Journal. 2000. Vol. 110. № 463. Pp. 456-483.
20. Clemens M.A., Williamson J.G. A Tariff-Growth Paradox? Protection's Impact the World around 1875-1997 // NBER Working Paper. 2001. № 8459.
21. Clemens M.A., Williamson J.G. Why Did the Tariff-Growth Correlation Reverse after 1950? //NBER Working Paper. № 9181. 2002.
22. Nunn N., Trefler D. The Structure of Tariffs and Long-Term Growth // American Economic Journal: Macroeconomics. 2010. Vol. 2. № 4. Pp. 158-194.
23. Lehmann S.H., O'Rourke K.H. The Structure ofProtection and Growth in the Late Nineteenth Century // Review of Economics and Statistics. 2011. Vol. 93. № 2. Pp. 606-616.
24. Estevadeordal A., Taylor A.M. Is the Washington Consensus Dead? Growth, Openness, and the Great Liberalization, 1970s—2000s //Review of Economics and Statistics. 2013. Vol. 95. № 5. Pp. 1669-1690.
25. Kehoe T.J., Ruhl K.J. Why Have Economic Reforms in Mexico not Generated Growth? // Federal Reserve Bank of Minneapolis Research Department Staff Report. № 453, 2010.
26. Gnidchenko А., Mogilat А., Mikheeva О., Salnikov V. Foreign Technology Transfer: An Assessment of Russia's Economic Dependence on High-Tech Imports //Foresight and STI Governance. 2016. Vol. 10. № 1. Pp. 53-67.
27. Tornell A., Westermann F., Martinez L. Liberalization, Growth and Financial Crises: Lessons from Mexico and the Developing World //Brookings Papers on Economic Activity. 2003. Vol. 34. № 2. Pp. 1-112.
28. Завадский М. Земельная реформа, независимые банки, промполитика [интервью с Джо Стадвеллом] // Эксперт. 2009. № 1 (687). URL: http://expert.ru/expert/2010/01/zemelnaya_reforma/
29. Pugliese E., Chiarotti G.L., Zaccaria A., Pietronero L. Complex Economies Have a Lateral Escape from the Poverty Trap. arXiv:1511.08622, 2015. Pp. 1-12.
30. Liang N. Beyond Import Substitution and Export Promotion: A New Typology of Trade Strategies // Journal of Development Studies. 1992. Vol. 28. № 3. Pp. 447-472.
31. Pack H., Westphal L.E. Industrial Strategy and Technological Change // Journal of Development Economics. 1986. Vol. 22. № 1. Pp. 87-128.
32. Amsden A.H. Import Substitution in High-Tech Industries: Prebisch Lives in Asia! // CEPAL Review. 2004. Vol. 82. Pp. 75-89.
33. Chu W.-W. Import Substitution and Export-Led Growth: A Study of Taiwan's Petrochemical Industry // World Development. 1994. Vol. 22. № 5. Pp. 781-794.
34. Amsden A.H. Asia's Next Giant: South Korea's Late Industrialization. Oxford: Oxford University Press, 1989.
35. Patibandla M., Kapur D., Petersen B. Import Substitution with Free Trade: Case of India's Software Industry // Economic and Political Weekly. 2000. Vol. 35. № 15. Pp. 1263-1270.
36. Винокуров Е.Ю. Евразийский экономический союз будет способствовать импортозамещению // Евразийская экономическая интеграция. 2015. № 1(26). C. 90-94.
37. Sen H. Different Arguments for and against the Role and Impact of Foreign Direct Investment on the Development Potentials of Developing Countries: An Overview // Journal of Economics and Administrative Sciences. 1998. Vol. 13. № 1. Pp. 181-190.
38. Vissak T., Roolaht T. The Negative Impact of Foreign Direct Investment on the Estonian Economy //Problems of Economic Transition. 2005. Vol.48. № 2. Pp. 43-66.
39. Lardy N.R. Trade Liberalization and its Role in Chinese Economic Growth, in W. Tseng, D. Cowen (eds.), India's and China's Recent Experience with Reform and Growth. UK: Palgrave Macmillan. 2005. Pp. 158-169.
40. Shafaeddin M., Pizarro J. The Evolution of Value Added in Assembly Operations: The Case of China and Mexico // Journal of Chinese Economic and Business Studies. 2010. Vol. 8. № 4. Pp. 373-397.
41. Zhou Y. Synchronizing Export Orientation with Import Substitution: Creating Competitive Indigenous HighTech Companies in China // World Development. 2008. Vol. 36. № 11. Pp. 2353-2370.
42. Фальцман В.К. Форсирование импортозамещения в новой геополитической обстановке // Проблемы прогнозирования. 2015. № 1. C. 22-32.
43. Waterbury J. The Long Gestation and Brief Triumph of Import-Substituting Industrialization // World Development. 1999. Vol. 27. № 2. Pp. 323-341.
44. Гусев М.С. Импортозамещение как стратегия экономического развития // Проблемы прогнозирования. 2016. № 2. C. 30-43.