Европейский союз в мировой торговой войне Дональда Трампа

М. В. Клинова
М. Б. Кондратьев

Второй мандат президента США Д. Трампа стал испытанием для сложившейся глобальной торговой системы и мировой экономики.

Геостратегический план действий Трампа под лозунгом «Сделать Америку снова великой» (MAGA) можно объяснить переоценкой Соединенными Штатами положительных экстерналий от глобализации для других стран, кроме США. Возникают риски международного экономического конфликта, когда страны реагируют на торговую практику, которую считают несправедливой, используя различные ограничения, прежде всего импортные пошлины. Масштаб потенциального ущерба мировой экономике от радикального переформатирования международной торговли, согласно первичным оценкам, исчисляется в 1,4 трлн долл. (Du, Shepotylo, 2025. P. 2, 13).

В Информационном бюллетене Белого дома 2025 г. подчеркнуто, что торговая политика президента нацелена на то, чтобы «снова сделать великой» американскую экономику, торговую политику, возродить «производственную сверхдержаву мира» (здесь и далее перевод наш. — М. К., М. КУ. Трамп также намерен использовать увеличение пошлин для снижения госдолга (более 36 трлн долл.)² и налогов (корпоративный — с 21 до 15% компаниям, инвестирующим в США), в том числе за счет давления на кредиторов, подчеркивает экс-президент немецкого Института экономических исследований (ifo Institut) Х.-В. Зинн³. Тем самым предполагается, стимулируя локализацию производств в США, осуществить реиндустриализацию, повысить конкурентоспособность, используя инструмент торговой дипломатии — доступ на внутренний рынок.

Целью протекционистской политики Трампа 2.0 декларируется преодоление устойчивого положительного сальдо ЕС в торговле товарами. Реализация стратегии «восстановления справедливости» в торговых отношениях с ЕС привела к введению 20%-ных ввозных пошлин на его товары⁴, а также ранее 25%-ных пошлин на сталь, алюминий, изделия из них, автомобили. Впоследствии Трамп приостановил на 90 дней введение апрельских пошлин для всех стран, кроме Китая⁵, сохранив для них 10%-ный порог на американский импорт, в том числе из ЕС.

Реакция в ЕС на решения первого месяца правления Трампа отражена на обложке одной из французских газет игрой фонетически совпадающих слов: фр. Aprus moi le déluge — «После меня хоть потоп» —  Aprus un mois le déluge. Буква «s» в конце местоимения moi (меня) трансформирует его в mois (месяц), меняя смысл всей фразы. Имеется в виду потрясение, испытанное ЕС с началом второй каденции Трампа, когда он в расширенных масштабах продолжил протекционистскую линию своего первого президентского срока (2017—2021 гг.). Торговая политика — не самостоятельное и не изолированное направление деятельности республиканской администрации. Это часть программы по переформатированию глобализации, когда США пытаются сохранить для себя ее преимущества, чтобы диктовать условия остальному миру.

В России большинство исследователей рассматривали влияние торговой политики первого срока Трампа на международную экономику, торговлю, многостороннюю торговую систему (ВТО) (см.: Афонцев, 2019; Давыдов, 2019; Колпаков, Шагалов, 2019; Савинов и др., 2019; Дмитриев, 2020; Сидоров, 2022 и др.); отмечалось ослабление многосторонних институтов (см.: Кузнецов, 2020). Воздействию торговой политики Трампа на экономику ЕС в отечественной литературе уделено меньше внимания (см.: Савинов и др., 2019; Портанский, 2023).

В многочисленных зарубежных исследованиях торговой политики США, включая первый срок президента Трампа (см.: Irwin, 2017а, 2017b, 2019), анализировали ее влияние на международную конкурентоспособность, привлечение прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Аналитики указывали на разрыв политики Трампа с традициями, сложившимися после Второй мировой войны (см.: Fidler, 2017); выделяли последовательный протекционизм Трампа (см.: Min, Kang, 2 022; Dabrowski, 2 024), воздействие торговой войны на потребительские цены и благосостояние в самих США (см.: Fajgelbaum et al., 2020). Что касается ответных мер ЕС, подчеркивалась их политическая мотивированность: нацеленность на регионы с преобладанием электората республиканцев и поддержки Трампа. Тем не менее отмечалось, что потенциальный ущерб экономике ЕС тогда удалось минимизировать (см.: Fetzer, Schwarz, 2021).

Изменение концепции внешнеторговой политики

Во вступительной статье к сборнику трудов исследователей XIX—XX вв. — немецкого Ф. Листа, российских С. Ю. Витте и Д. И. Менделеева, объединенных тематикой поддержки экономики государством с помощью мер торговой политики, упоминается об опыте начала XX в. Тогда «раскручивание винта охранительных таможенных пошлин» привело к далеко идущим последствиям — дезинтеграции мировой экономики, «торжеству протекционизма, национализма и милитаризма» (Гловели, 2005. С. 18). У. Ростоу называл межвоенный период «протекционистской патологией» (Rostow, 1978. Р. 66). Некоторые исследователи сравнивают торговую политику первой администрации Трампа с межвоенным периодом (1920-е — середина 1930-х годов) (см.: Колпаков, Шагалов, 2019). Правда, нынешняя ситуация в мире совсем иная.

Сокращение прироста объемов международных товарных потоков свидетельствует о кризисе глобализации. Возникают угрозы целостности мировой экономики (см.: Загашвили, 2024). Снижается потенциальный рост производительности, внедрения инноваций, соответственно ухудшаются перспективы мирового развития и обеспечения макроэкономической стабильности. Данный тренд не только отражает усиление протекционизма, но и возник вследствие естественного замедления динамических процессов, в том числе мировой торговли (см.: Варнавский, 2025).

В XXI в. после череды экономических кризисов, включая Великую рецессию, наблюдается коррекция на рынке идей: мейнстрим в виде либерализации торговой политики сменяется разворотом к протекционизму, к усилению вмешательства государства. Прошлый мейнстрим проявлялся не только и не столько непосредственно в снижении и устранении барьеров для торговли, сколько в «систематизации мер торговой политики и унификации правил их применения» (см.: Исаченко, 2014). На такую систематизацию и унификацию направлена деятельность ВТО. Во втором десятилетии XXI в. наблюдается отход даже от подобного усеченного понимания либеральной концепции внешнеторговой политики. США фактически отказываются соблюдать общепринятые правила ВТО.

О защите рынка от иностранной конкуренции так настойчиво, как Трамп, не говорил ни один президент США после Г. Гувера (192 9 — 1933) (см.: Irwin, 2 017а), хотя в современной практике страна не может устанавливать пошлины выше уровня, предусмотренного ее обязательствами в рамках ВТО. Нарушением правил ВТО является также повышение пошлин в отношении отдельных стран, то есть отход от базового принципа — режима наибольшего благоприятствования (РНБ). Согласно РНБ, пошлины должны быть едиными в отношении всех стран (в числе исключений — преференциальные торговые соглашения).

Экономическая политика ЕС в отношении США характеризуется в документах Белого дома, в медиадискурсе Трампа как «несправедливая» (unfair)⁶. Европейский интеграционный проект, который США десятилетиями поощряли, Трамп охарактеризовал как удавшуюся попытку ограбить Соединенные Штаты⁷. Возможно, он вспомнил о 1948 — 1956 гг., когда европейские страны, стремясь восстановить конкурентоспособность, дискриминировали товары из США. Американцы тогда не приняли ответных мер, что позволило европейцам пополнить истощенные в ходе Второй мировой войны валютные резервы. В 1956 — 1960 гг. дискриминация «постепенно устранилась» (Maddison, 2014. Р. 167).

Отсутствие в то время негативной реакции со стороны США на действия европейских стран могло коррелировать с началом именно в 1948 г. уникального периода в плане мирового роста промышленности и торговли (см.: Rostow, 1978) на фоне восходящей волны большого цикла экономической конъюнктуры. Второе и третье десятилетия XXI в. — период нисходящей волны, неблагоприятный для мирового роста промышленности и торговли. Одним из факторов замедления темпов прироста международной торговли с начала XXI в. стало обострение глобальной конкуренции крупных развивающихся стран, что обусловило рост протекционизма (см.: Сидоров, 2024).

Разворот торговой политики США к протекционизму в период первого мандата Трампа после более полувека снижения пошлин начался в 2018 г. с их увеличения с 2,6 до 16,6%. Пошлины на 12 043 продукта составили 303 млрд долл. (12,7%) годового импорта (см.: Fajgelbaum et al., 2020). Актуальная хронология противостояния США и ЕС представлена в таблице 1.

Таблица 1

Меры торговой политики первой и второй администраций Трампа, коснувшиеся ЕС, 2018—2021, 2025 гг.

Примечание. ^аДоля товара в товарном экспорте ЕС рассчитывается на год, предшествующий введению ограничений. При расчете прироста экспорта сравнивается объем экспорта (в долл., согласно статистике Бюро цензов, и в евро, согласно данным Евростата, в случае отсутствия данных со стороны США) за год до и на следующий год после введения мер.

Источники: Brown, Kolb, 2 02 5; Brown, 2 02 5; прокламации президента США; законодательные акты ЕС; расчеты авторов; * данные Eurostat.

ЕС реагировал контрмерами на знаковые товары американского экспорта — мотоциклы Harley-Davidson, сельскохозяйственную продукцию (соевые бобы и мясо), бытовую технику (холодильники, газонокосилки). Список товаров, на которые могут быть наложены пошлины, занимает 99 страниц⁸. Европейская комиссия (ЕК) оценила пошлины США в 28 млрд долл., а ответные меры — в 26 млрд евро. Часть пошлин вводится автоматически путем размораживания мер, принятых в 2018 и 2020 гг. (на 8 млрд евро). Остальные — на 18 млрд евро — должны быть введены после консультаций. В ЕС подчеркивают, что остаются «открытыми для переговоров»⁹.

Пошлины на сталь и алюминий, по оценке главы Американской торговой палаты в ЕС (AmCham EU), охватывающие продукты более высокой степени обработки (downstream), затронут больше отраслей, а значит, их воздействие будет более жестким, чем в 2018 г.¹⁰ AmCham EU, как и в 2018 г., возражает против раскручивания спирали взаимного повышения пошлин, что наносит ущерб обеим экономикам: «ЕС не представляет угрозы национальной безопасности США... это самый важный экономический партнер Америки»¹¹. Действительно, США — крупнейший партнер ЕС по экспорту (20,6% торговли интеграционного объединения с остальным миром в 2024 г.) и второй после КНР по импорту товаров (13,7%). По данным Евростата, положительное сальдо ЕС в торговле с США выросло со 157 млрд евро в 2023 г. до 198 млрд в 2024 г.

Чтобы сохранить многостороннюю торговую систему, восстановить механизм урегулирования споров (фактически заблокированный США), ЕС предстоит выработать соответствующую стратегию и проводить ее при поддержке союзников. По мнению экспертов Bruegel, необходимо создать коалицию стран, включая ключевых игроков глобального Севера и глобального Юга (см.: Garcia Bercero et al., 2024). В контексте Китая ЕС стоит перед вызовом: как развивать торговые связи (что особенно важно для поставок стратегического сырья), но не допустить переполнения своих рынков китайскими товарами?

Структура торговли ЕС с США как повод для введения ограничений

Согласно данным о товарообороте ЕС и США (табл. 2), положительное сальдо со стороны ЕС формируется за счет крупных товарных групп, в первую очередь машин и оборудования (например, оборудования и механических устройств, средств наземного транспорта, кроме железнодорожного), продукции химической промышленности (в первую очередь фармацевтики). Более детальный анализ показывает, что в химической промышленности крупнейшая статья экспорта ЕС в США — фармацевтическая продукция, а импорта ЕС из США — товары топливно-энергетического комплекса (ТЭК), в экспорте которых Соединенные Штаты особенно заинтересованы. Только по этим позициям у них положительное сальдо в торговле с ЕС. Товары ТЭК из США, в том числе сжиженный природный газ (СПГ), замещают импорт из России, причем американский СПГ оказывается дороже российского трубопроводного газа из-за больших затрат на транспортировку и переработку. По экспертным оценкам, до 2022 г. газ из РФ, поступавший по трубопроводам, таким как Nord Stream (Klinova, 2007), нередко был на 30 — 50% дешевле американского СПГ, и в 2025 г. разрыв сохраняется: для оставшихся покупателей российского газа его стоимость составляет 20—27 евро/ МВт-ч, а импортируемый СПГ, особенно из США, ставшими доминирующим поставщиком в Европу, обходится в 33 — 50 евро/ МВт-ч¹².

Таблица 2

Трансатлантическая торговля ЕС с США, 2024 г.

Примечание. * Товарная номенклатура внешнеэкономической деятельности.

Источник: данные Eurostat.

На уровне ТН ВЭД самый большой размер положительного сальдо ЕС в торговле с США по фармацевтической продукции (68,1 млрд евро). В 2024 г. на импорт фармпродукции из ЕС в США пришлось 60%. Только из Ирландии ввоз составил 23,7%¹³.

По данным Евростата, фармацевтический сектор играет ключевую роль в экспорте Ирландии в США объемом 72,1 млрд евро (на фармпродукцию пришлось 30,6 млрд, или 42,4°о экспорта в США и 37,3°о общего экспорта страны в 2024 г.). В Ирландии создаются крупные лаборатории, которые пользуются теми же правами, что и местные компании: бизнес привлекают благоприятные инвестиционный климат и налоговая система. Трамп недоволен «переманиванием» из США фармкомпаний и соответственно потерей налоговых поступлений в американский бюджет: налоги на потребляемые в США лекарства выплачиваются в Ирландии¹⁴. На три крупнейшие ТНК в стране приходится 38°о налогов на корпорации¹⁵, и, если возвратить их в США, Ирландия может потерять 10 млрд евро этих поступлений¹⁶.

Еще один нарратив Трампа против ЕС, связанный с отсутствием преференциального соглашения с США, — 10%-ные пошлины на импортируемые в ЕС легковые автомобили, а в США — 2,5%. По товарной группе средств наземного транспорта второй после фармпродукции размер положительного сальдо ЕС в торговле с США. Подобных проблем в торговле автомобилями нет у Японии и Ю. Кореи, поскольку у них действует соглашение о зоне свободной торговли (ЗСТ) с ЕС.

Из-за отсутствия преференциального торгового соглашения (в первую каденцию Трампа были приостановлены переговоры по Соглашению о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве, ТТИП) в экономических связях между ЕС и США возникают сложности, поскольку ЕС, по правилам РНБ, обязан применять к США те же меры торговой политики, что и к любому другому члену ВТО, например Китаю. Ни одна страна ЕС по действующему в отношении США РНБ не может снизить пошлины для них и при двухсторонних контактах: торговая политика передана на наднациональный уровень — Еврокомиссии. У ЕС репутация одного из самых жестких торговых партнеров (см.: Белов и др., 2011). По оценкам ЕК, ЕС и США имели в целом одинаково низкие пошлины. В 2023 г. США собрали около 7 млрд евро пошлин на товары из ЕС, а ЕС на товары из США — около 3 млрд¹⁷.

Некоторые пошлины в ЕС ниже, чем в США, но на отдельные позиции могут быть высокими: в среднем на импорт табака и табачных изделий — 48,9°о, на винную продукцию — 32, а на грузовики — в среднем 13%. Некоторые ставки пошлин в США также непомерно высокие, особенно в сельскохозяйственном секторе: на табак и табачные изделия (350°о), арахис (163,8%), арахисовое масло и пасту (131,8%), одежду (28 —32%), обувь, некоторые ткани (25%)¹⁸.

При анализе торговых ограничений следует учитывать влияние нетарифных мер защиты в торговле ЕС и США. В первой половине 2010-х годов на фоне предполагавшегося заключения ТТИП этой теме был посвящен ряд работ (см.: Berden, Francois, 2015; Arita et al., 2015). С помощью экономического моделирования авторы пытались представить нетарифное ограничение в виде ставки пошлины, то есть определить, какой она должна быть, чтобы торговля сократилась на ту же величину, что и из-за нетарифного ограничения. Например, эквивалент ограничений, связанных со стандартами по ввозу свинины в ЕС, составил 81%, а с нормами по ввозу мяса птиц — 102% (см.: Arita et al., 2015). В США нетарифные ограничения особенно масштабные в услугах — финансовых, страховых, а также в морских перевозках.

Торговля товарами — лишь часть трансатлантических торговых связей. Более полную картину дает рассмотрение других направлений, в том числе торговли услугами, продаж дочерних компаний за рубежом. В торговле услугами у США с ЕС положительное сальдо, в отличие от торговли товарами. Оборот услуг в 2023 г. составил 746 млрд евро: из ЕС в США — 318,7 млрд, из США в ЕС — 427,3 млрд. Сальдо примерно 109 млрд евро в пользу США (табл. 3).

Таблица 3

Торговля услугами между ЕС и США, 2023 г. (млрд евро, %)

Источник: данные Eurostat.

На информационные, финансовые, деловые услуги, использование интеллектуальной собственности приходится свыше 80% стоимости предоставляемых ЕС услуг ТНК из США. Пожалуй, это самый действенный инструмент давления ЕС в торговом противостоянии с США, поскольку в Евросоюзе осознают ценность своего внутреннего рынка.

Высокотехнологичные Big Tech — Google, Meta¹⁹ и др. — не имеют аналогов в Европе. Правовые акты ЕС 2022 г. о цифровых услугах и рынках (DSA и DMA), Общий регламент по защите данных 2018 г. (GDPR), Закон об искусственном интеллекте 2024 г. (EU AI Act) США считают барьерами для бизнеса. В отношении некоторых крупных американских высокотехнологичных компаний в ЕС открывают антимонопольные расследования, создают ограничения, чтобы ослабить их доминирующее положение на рынке и тем самым пресечь возможные ограничения конкуренции. Такое целеполагание чревато побочными эффектами. Регулирование цифрового сегмента препятствует росту небольших европейских инновационных компаний, сокращая их прибыль до 12% (см.: Draghi, 2025) из-за необходимости соблюдать Общий регламент по защите данных.

Big Tech подталкивают администрацию Трампа начать расследование в соответствии с разделом 301 Закона о торговле²⁰ в отношении законов ЕС о цифровых услугах и о цифровых рынках, как во время его первого мандата. Президент также может по Закону о международных чрезвычайных экономических полномочиях (IEEPA) 1977 г. ввести санкции, а согласно разделу 891 Налогового кодекса (IRC) —  удвоить ставки налогов на доходы граждан и компаний страны, которая вводит дискриминационные или экстерриториальные налоги для граждан или компаний США.

В 2024 г. будущий вице-президент Дж. Д. Вэнс намекал на использование правительственных полномочий в связи с Законом ЕС о цифровых услугах. Требования о прозрачности и модерации контента онлайн-платформ в США рассматривают как институционализированную цензуру, которая подавляет инновации и свободу слова (см.: Wheeler, 2025). Белый дом выпустил меморандумы с целью «предотвратить несправедливую эксплуатацию американских инноваций», защитить американский бизнес «от зарубежного вымогательства и несправедливых штрафов»²¹. В ответ на законодательство ЕС для защиты цифровых компаний США могут использовать пошлины.

Считая Глобальную налоговую сделку ОЭСР «дискриминационной практикой» в отношении компаний США, Трамп вышел из переговоров по ней²². Налог в ЕС на американских цифровых гигантов как реакция на оптимизацию ими уплаты налогов столкнулся с противодействием со стороны ряда стран ЕС с привлекательным для бизнеса налоговым законодательством, например Ирландии, в то время как ФРГ, Дания, Швеция, Финляндия опасались ответных мер США.

Другой пример в законодательстве ЕС, который может раздражать Трампа и его администрацию, — Антипринудительный инструмент (ACI) о защите ЕС и его государств-членов от экономического воздействия третьих стран в русле многоаспектного стремления ЕС к стратегической автономии, сокращению зависимости от импорта (имелся в виду преимущественно Китай). Этот инструмент позволяет применять широкий спектр мер для борьбы с экономическим «принуждением», которое формулируется в общих понятиях²³. Под ним понимается применение или угроза применения мер экономического давления, чтобы вынудить страну ЕС принять те или иные правовые меры. ACI может стать средством общего реагирования ЕС на политику Трампа, на повышение (или угрозу повышения) им пошлин против Евросоюза. ЕС может вводить пошлины, прямые ограничения на экспорт и импорт (в том числе услуг), доступ к госзакупкам, ПИИ, на права интеллектуальной собственности. Недовольство Трампа нелогично в свете наличия в самих США раздела 301 Закона о торговле.

Возможные последствия введения пошлин и ответных мер

В ответ на действия Трампа Европейская комиссия в специальном коммюнике заявила о решимости защищать свои экономические интересы, «работников, предприятия и потребителей»²⁴. В интервью CNN президент Франции Э. Макрон, стремящийся говорить от имени ЕС, призвал быть готовыми реагировать на давление со стороны Трампа²⁵. Он также напомнил США о союзнических отношениях. ЕС, видимо, не готовый к торговой войне с США, считает новые пошлины «незаконными и экономически контрпродуктивными»²⁶.

Что касается последствий возможных ответных мер в целом, то нельзя исключать риск, что они могут нанести ущерб самому ЕС, прежде всего еврозоне²⁷. Так, Европейский центробанк (ЕЦБ) оценил вероятное влияние, с одной стороны, 25%-ной пошлины США на импорт из ЕС на ВВП еврозоны — ее введение приведет к снижению его прироста на 0,3 и. и. в первый год, а с другой — «европейского ответа»: увеличение потерь до 0,5 п.п. ВВП. В краткосрочной перспективе ответные меры со стороны ЕС и ослабление евро — из-за падения спроса в США на продукцию из ЕС — могут повысить инфляцию примерно на 0,5 п.п. Глава ЕЦБ К. Лагард считает, что реакция в ЕС должна заключаться в «большей торговой интеграции... как с нашими международными партнерами, так и внутри ЕС»²⁸.

По данным ЕЦБ, среднегодовой реальный прирост ВВП еврозоны составит 0,9% в 2025 г. и 1,2% в 2026 г. Этот прогноз снизился на 0,2 п.п., но не изменился на 2027 г. — 1,3% (см.: ЕСВ, 2025). Вероятно, эксперты рассчитывают на временный характер торговых ограничений, как и Трамп — на временные трудности экономики.

С учетом значимости торговых связей ЕС с США аналитик Центра европейских реформ (CER) полагает предпочтительным наносить точечные удары по заметным политически болезненным целям, чтобы ограничить экономические издержки для ЕС (см.: Berg, 2025). Как пример таких целей приводится компания Tesla.

В исследовании Института международной экономики Петерсона (РПЕ) оценены макроэкономические последствия торговых ограничений для национальных экономик в средне- и долгосрочной перспективе. Рассмотрены два сценария: реализация угрозы введения 25%-ных пошлин на все товары ЕС без и с контрмерами со стороны интеграционного объединения. При любом сценарии в краткосрочной перспективе 2 — 3 лет в наиболее трудном положении окажется ФРГ: прирост ее ВВП может снизиться на 0,25 — 0,35 п.п. Такой прогноз укладывается в логику кризисного развития экономики страны с учетом ее активного торгово-экономического взаимодействия с США. В долгосрочной перспективе (до 2040 г.) с самым серьезным снижением могут столкнуться страны еврозоны, за исключением трех крупнейших экономик: ФРГ, Франции и Италии. Ожидаются снижение темпов прироста ВВП в 2040 г. на 0,16 — 0,28 и. и., а также повышение инфляции (см.: McKibbin, Noland, 2025).

Отметим, что объявленное введение пошлин (20%) фактически на 5 и. и. ниже, чем ожидалось (и в приведенной модели), и не меняет характер долгосрочных последствий протекционистских мер для США, ЕС и мировой экономики. Эксперты указывают на их низкую эффективность в принципе для преодоления дефицита торгового баланса и на риск обратных последствий (см.: Irwin, 2017b.). Рост пошлин с уровня порядка 2% сначала повысит совокупное благосостояние в США, но при превышении отметки 20% приведет к его снижению (см.: Miran, 2024).

Для американцев повышение таможенных пошлин означает рост цен и более высокую инфляцию. Не соответствующая нормам ВТО «практика национального эгоизма» Трампа (Савинов и др., 2019. С. 40) может негативно повлиять на финансовую стабильность и рост экономики. Пошлину на импорт алюминия и стали, а по сути, налог на импортные товары, придется оплачивать не зарубежным экономическим акторам, а импортерам, затем — своим потребителям, поскольку поставщики повысят цены, чтобы компенсировать выросшие издержки. Для потребителей в США из-за новых импортных пошлин, вероятно, подорожают товары повседневного спроса — от предметов первой необходимости до транспортных средств. Многие отрасли зависят от комплектующих из-за рубежа, рост цен может коснуться бытовой техники, автомобилей и запчастей. Чтобы снизить затраты, автопроизводители могут предлагать версии машин с меньшим количеством функций.

Подорожают промышленные поставки, включая металлы, строительные материалы. Рост цен на металлы отразится на всех секторах — от жилищного строительства до электроники. Повышение пошлин особенно сильно ударит по малоимущим слоям, а по данным РПЕ, может привести к увеличению расходов американских домохозяйств на 2600 долл, в год. Доход среднестатистического домохозяйства после уплаты налогов из-за пошлин снизится примерно на 4,1% (см.: Clausing, Lovely, 2024). Пошлины сделают более дорогим и производство в США. Увеличатся издержки, поскольку в стране полностью производятся лишь немногие товары. Если вырастет стоимость импортного сырья и комплектующих, то будет нанесен ущерб отраслям, которые государство стремится защитить.

В конце 1970-х годов Я. Тинберген подчеркивал взаимосвязь крупных проблем в современном мире, которые нельзя решать изолированно. «Попытка сделать это почти неизбежно приведет к увеличению трудностей в других, не связанных между собой явно областях» (Tinbergen, 1976. Р. 43). Этот тезис подходит для характеристики действий Трампа в сфере торговли, направленных на решение одних проблем, но создающих параллельно другие, возможно, более сложные, когда лекарство может оказаться хуже болезни. Политика Трампа превращает партнеров в оппонентов, а оппонентов — в ситуативных союзников, содействуя экономическому сближению ЕС с Китаем. Трамп меняет «политическую географию торговой политики» (Irwin, 2019. Р. 35), используя ее не только как источник доходов, но и как способ давления в переговорах. Активная реакция на торговые меры рассматривается в США как основание для ужесточения позиции. Последствия такой политики могут оказаться непредвиденными.

Торговое противостояние ЕС и США напрямую минимально затронет Россию, которая с 2014 г. живет в условиях санкций, а объем торговли РФ с европейскими странами кратно сократился. Более значимо для российской экономики противостояние США с Китаем, поскольку Россия не защищена от вторичных шоков — возможного падения спроса и цен на энергоносители. В краткосрочной перспективе из-за неопределенности и прогнозируемой рецессии Россия может столкнуться с серьезными фискальными и макроэкономическими вызовами и с риском, что перенаправление торговых потоков заполнит рынок РФ, как и рынок ЕС, дешевой продукцией китайской обрабатывающей промышленности, с которой отечественные производители не в состоянии конкурировать. Возникает вопрос: станет ли это для ЕС «вторым фронтом» в мировой торговой войне? Но это тема отдельного исследования.

Трамп-2.0 действует гораздо увереннее и агрессивнее, чем в первый срок: он окружен единомышленниками, соратниками, экспертами, Республиканская партия имеет большинство в обеих палатах Конгресса. Провокационная внешнеторговая политика нацелена на то, чтобы «сразить» контрагентов, заставить их идти на уступки²⁹. Правда, такая торопливость не дает компаниям достаточно времени, чтобы перевести производство в США.

Будущее трансатлантических связей, включая торговые, важность которых в ЕС всячески подчеркивают, зависит от сложно программируемой политики США и ответных мер ЕС. Трамп, по-видимому, хотел бы односторонних уступок от ЕС в духе ТТИП, но без заключения соответствующего соглашения, предполагающего обязательства и со стороны США.

В ЕС понимают, что деградация отношений, раскручивание спирали взаимных таможенных пошлин навредят обеим экономикам. При этом от замедления деловой активности пострадает и государство, вводящее протекционистские меры, и государства, против которых они направлены. Даже если торговые барьеры приносят сиюминутные политические выгоды, то, перерастая в торговые войны, они ведут к проигрышу всех акторов мирового рынка. Трамп уверен в обратном: пошлины создадут временные трудности, но в долгосрочном плане принесут выгоду. Результаты торгового противостояния проявятся в будущем, и, возможно, не все они просчитаны нынешним хозяином Белого дома.

¹ https: www.whitehouse.gov articles 2025 03 president-trump-is-remaking-america-into-a-manufacturing-superpower

² https: fiscaldata.treasury.gov americas-finance-guide national-debt

³ https: www.iwp.swiss trumps-zolltheater-dient-der-neuverhandlung-von-schulden-sagt-hans-werner-sinn

⁴ https: www.whitehouse.gov presidential-actions 2025 04 regulating-imports-with-a-reciprocal-tariff-to-rectify-trade-practices-that-contribute-to-large-and-persistent-annual-united-states-goods-trade-deficits

⁵ По итогам переговоров в Женеве 10 — 11 мая 2025 г. делегации США и Китая договорились о значительном снижении взаимных тарифов сроком на 90 дней. В рамках достигнутого соглашения Вашингтон снизит пошлины на китайские товары с 145 до 30°о, а Пекин на американские — с 125 до 10°о (https: www.rbc.ru economics 12 05 2025 6821a4d89a794 7c2eb79617f).

⁶ https: www.whitehouse.gov remarks 2 02 5 02 remarks-by-president-trump-after-executive-order-signing

⁷ https: www.whitehouse.gov remarks 2 02 5 02 remarks-by-president-trump-before-cabinet-meeting

⁸ https: circabc.europa.eu ui group e 9 d 50 ad 8 - e41 f-4379 - 839 a-fd fe 08 f 0 a a 96 library 9f483239-477f-4fl4-8e2a-a09eledblf3d details

⁹ https: ec.europa.eu commission presscorner detail en ip_25_740

¹⁰ https: www.amcham.lu us-steel-and-aluminium-tariffs-american-business-in-europe-responds

¹¹ https: www.amchameu.eu news american-business-europe-remains-opposed-us-steel-and-aluminium-tariffs

¹² https:   energynewsbeat.со how-cheap-is-russian-natural-gas-via-pipeline-compared-to-Ing-imports

¹³ https: www.trade.gov data-visualization tradestats-express-us-trade-partners

¹⁴ https: tribune.com.pk story 2534041 trump-accuses-ireland-of-stealing-us-pharmaceutical-companies-tax-revenue

¹⁵ По данным фискального надзорного органа Ирландии (Irish Fiscal Advisory Council) за 2023 г.

¹⁶ https: www.madein.ie content news ireland-pharmaceutical-companies-under-us-trade-scrutiny

¹⁷ https: ec.europa.eu commission presscorner detail en qanda_25_541

¹⁸ Tariff schedule of the United States. Annex 3.3. Office of the U.S. Trade Representative. P. 35, 60, 73 — 74, 203, 217—241, 247—250 и др. https: ustr.gov sites default files uploads agreements cafta asset_upload_file425_3964.pdf

¹⁹ Признана экстремистской и запрещена на территории РФ.

²⁰ Раздел 301 Закона о торговле (Section 301 of the Trade Act of 1974) наделяет президента правом применять ответные меры, если другое государство нарушает торговые соглашения или совершает необоснованные или дискриминационные действия, которые наносят урон внешней торговле США (https: itif.org publications 2024 09 20 to-do-update-section-301-of-the-trade-act-for-the-digital-economy ).

²¹ https: www.whitehouse.gov fact-sheets 2025 02 fact-sheet-president-donald-j-trump-issues-directive-to-prevent-the-unfair-exploitation-of-american-innovation ; https: www. whitehouse.gov presidential-actions 2 02 5 02 defending-american-companies-and-innovators-from-overseas-extortion-and-unfair-fines-and-penalties

²² https: www.whitehouse.gov presidential-actions 2025 01 the-organization-for-economic-co-operation-and-development-oecd-global-tax-deal-global-tax-deal

²³ http: data.europa.eu eli reg 2023 2675 oj

²⁴ https: ec.europa.eu commission presscorner detail en statement_25_469

²⁵ https: www.lefigaro.fr international macron-appelle-l-ue-a-se-preparer-aux-eventuels-droits-de-douane-americains-20250210

²⁶ https: www.europarl.europa.eu topics fr article 20250210STO26801 ue-et-etats-unis-l-impact-des-droits-de-douane-sur-l-europe

²⁷ 2 0 стран из 27 членов ЕС.

²⁸ https: www.lefigaro.fr conjoncture la-croissance-de-la-zone-euro-sera-menacee-en-cas-de-guerre-tarifaire-estime-christine-lagarde-20250320

²⁹ Трамп сообщил в соцсети Truth Social 23 мая, что переговоры Вашингтона с Брюсселем ни к чему не приводят, и он рекомендует ввести прямые 50-процентные пошлины на товары из ЕС с 1 июня 2025 г. Они не будут взиматься с товаров, произведенных в США (по данным на момент публикации, https: www.rbc.ru politics 23 05 2025 683061769a794719f41dc204). После телефонного разговора с председателем Европейской комиссии У. фон дер Ляйен 26 мая Трамп согласился отложить их введение до 9 июля (https: www.rbc.ru politics 26 05 2025 6833ad989a7947d51ec6fa90?from=newsfeed).

Правомерность вводимых Трампом ограничений ставится под сомнение и в самих США: например, Суд США по международной торговле (U.S. Court of International Trade) постановил 28 мая, что президент Трамп превысил свои полномочия, и признал часть введенных им в апреле пошлин незаконными (https: www.rbc.ru politics 29 05 2025 6837а8659а79474 8dc00c61d?from=newsfeed). Администрация Трампа подала аппеляцию, и 29 мая апелляционный суд временно восстановил действие его указов о пошлинах (https: www.gazeta.ru politics news 2025 05 29 25910834.shtml). Бесконечный сериал «Торговая война Трампа» продолжается...

Список литературы / References

Афонцев С. А. (2019). Новые тенденции в развитии мировой экономики Мировая экономика и международные отношения. Т. 63, № 5. С. 36 — 46. [Afontsev S. А. (2019). New trends in global economy. World Economy and International Relations, Vol. 63, No. 5, pp. 36 — 46. (In Russian).] https: doi.org 10.20542 0131-2227-2019-63-5-36-46

Белов В. Б., Борко Ю. А., Циренщиков В. С. (2011). Роль торговой политики ЕС в инновационном развитии (Доклады Института Европы. № 271). М.: Русский сувенир. [Belov V. В., Borko Y. A., Tsirenshchikov V. S. (2011). The EU trade policy in support of innovation development (Reports of the Institute of Europe, No. 271). Moscow: Russkiy Suvenir. (In Russian).]

Варнавский В. Г. (2025). Мировая экономика: драйверы, тренды, перспективы. М.: Весь мир. [Varnavskiy V. G. (2025). World economy: Drivers, trends, prospects. Moscow: Ves Mir. (In Russian).]

Гловели Г. Д. (2005). Лист, Витте и «национальная экономия» в России Лист Ф. Национальная система политической экономии. М.: Европа. С. 11—20. [Gloveli G. D. (2005). List, Witte and Russia’s “national economy”. In: List F. National system of political economy. Moscow: Evropa, pp. 11—20. (In Russian).]

Давыдов А. Ю. (2019). Торговая политика администрации Трампа США и Канада: экономика, политика, культура. № 10. С. 40 — 53. [Davydov A. Y. (2019). President Trump’s trade policy. USA & Canada: Economics, Politics, Culture, No. 10, pp. 40—53. (In Russian).] https: doi.org 10.31857 S032120680006804-8

Дмитриев С. C. (2020). Протекционистский вектор торговой политики администрации Трампа Мировая экономика и международные отношения. Т. 64, № 2. С. 15—23. [Dmitriev S. S. (2020). Protectionist vector of Trump administration trade policy. World Economy and International Relations, Vol. 64, No. 2, pp. 15—23. (In Russian).] https: doi.org 10.20542 0131-2227-2020-64-2-15-23

Загашвили В. С. (2024). Мировая торговля в условиях кризиса глобализации Мировая экономика и международные отношения. Т. 68, № И. С. 5 — 14. [Zagashvili V. S. (2024). World trade in the conditions of globalization crisis. World Economy and International Relations, Vol. 68, No. 11, pp. 5 — 14. (In Russian).] https: doi.org 10.20542 0131-2227-2024-68-11-5-14

Исаченко T. M. (2014). Свобода торговли или протекционизм: проблемы стратегического выбора Российский совет по международным делам. 24 января. [Isachenko Т. М. (2014). Free trade or protectionism: Problems of strategic choice. Russian International Affairs Council, January 24. (In Russian).] https: russian-council.ru analytics-and-comments analytics svoboda-torgovli-ili-protektsionizm-problemy-strategicheskog

Колпаков К. О., Шагалов В. А. (2019). Торговая политика президента Трампа и стратегия национальной безопасности США Международные отношения и общество. № 2. С. 101 — 107. [Kolpakov К. О., Shagalov V. А. (2019). President Trump’s trade policy and US national security strategy. Mezhdunarodnye Otnosheniya i Obshchestvo, No. 2, pp. 101 — 107. (In Russian).]

Кузнецов А. В. (ред.) (2020). Феномен Трампа. M.: ИНИОН. [Kuznetsov А. V. (ed.) (2020). The Trump phenomenon. Moscow: INION. (In Russian).]

Портанский А. П. (2023). EC —США: новые барьеры в торговле Современная Европа. № 4. С. 119 — 131. [Portanskiy А. Р. (2023). EU —US: New barriers to trade. Sovremennaya Evropa, No. 4, pp. 119 — 131. (In Russian).] https: doi.org 10.31857 S020170832304006X

Савинов Ю. А., Зеленюк A. H., Тарановская E. В., Орлова Г. А., Скурова A. В. (2019). Усиление протекционизма во внешней торговле США Российский внешнеэкономический вестник. № 1. С. 36 — 51. [Savinov Y. A., Zelenyuk A. N., Taranovskaya Е. V., Orlova G. A., Skurova А. V. (2019). Increased protectionism in US trade policy. Russian Foreign Economic Journal, No. 1, pp. 36 — 51. (In Russian).]

Сидоров А. А. (2022). Особенности современного протекционизма США и ЕС в отношении России Вестник МГИМО-Университета. № 4. С. 81 — 101. [Sidorov А. А. (2022). Features of the modern protectionism of the US and the EU towards Russia. MGIMO Review of International Relations, No. 4, pp. 81 — 101. (In Russian).] https: doi.org 10.24833 2071-8160-2022-4-85-81-101

Сидоров A. A. (2024). Доступ на внешние рынки в контексте конъюнктурных исследований Вестник Института экономики Российской академии наук. № 1. С. 138 — 153. [Sidorov А. А. (2024). Foreign market access in the system of market research. Vestnik Instituta Ekonomiki Rossiyskoy Akademii Nauk, No. 1, pp. 138—153. (In Russian).] https: doi.org 10.52180 2073-6487_2024_l_138_153

Arita S., Mitchell L., Beckman J. (2015). Estimating the effects of selected sanitary and phytosanitary measures and technical barriers to trade on US —EU agricultural trade. USDA Economic Research Report, No. 199.

Berden K., Francois J. (2015). Quantifying non-tariff measures for TTIP. CEPS Special Report, No. 116.

Berg A. (2025). Trump’s tariffs — how should the EU react? CER Insight, February 26. https: www.cer.eu insights trumps-tariffs-how-should-eu-react

Brown С. P. (2025). Trump’s trade war timeline 2.0: An up-to-date guide. PIIE, April 15. https: www.piie.com blogs realtime-economics 2025 trumps-trade-war-timeline-20-date-guide

Brown С. P., Kolb M. (2025). Trump’s trade war timeline: An up-to-date guide. PIIE, January 20. https: www.piie.com blogs trade-and-investment-policy-watch 2018 trumps-trade-war-timeline-date-guide

Clausing K., Lovely M. E. (2024). Trump’s bigger tariff proposals would cost the typical American household over $2,600 a year. PIIE, August 21. https: www. piie.com research piie-charts 2024 trumps-bigger-tariff-proposals-would-cost-typical-american-household-over

Dabrowski M. (2024). The risk of protectionism: What can be lost? Journal of Risk and Financial Management, Vol. 17, No. 8, pp. 1—24. https: doi.org 10.3390 jrfml7080374

Draghi M. (2025). Forget the US — Europe has successfully put tariffs on itself. Financial Times, February 14. https: www.ft.com content 13a830ce-071a-477f-864c-e499ce9e6065

Du J., Shepotylo O. (2025). Tariffs and triumph: The UK’s edge in a fractured world. Aston Business School Insight Paper, March.

ECB (2025). Economic Bulletin, Issue 2.

Fajgelbaum P. D., Goldberg P. K., Kennedy P. J., Khandelwal A. K. (2020). The return to protectionism. Quarterly Journal of Economics, Vol. 135, No. 1, pp. 1 — 55. http: doi.org 10.1093 qje qjz036

Fetzer T., Schwarz C. (2021). Tariffs and politics: Evidence from Trump’s trade wars. Economic Journal, Vol. 131, No. 636, pp. 1717—1741. https: doi.org 10.1093 ej ueaal22

Fidler D. P. (2017). President Trump, trade policy, and American grand strategy: From common advantage to collective carnage. Asian Journal of WTO and International Health Law & Policy, Vol. 12, No. 1, pp. 1 — 31.

Garcia Bercero I., Mavroidis P. C., Sapir A. (2024). How the European Union should respond to Trump’s tariffs. Bruegel Policy Brief, No. 33.

Irwin D. A. (2017a). Clashing over commerce: A history of US trade. Chicago and London: University of Chicago Press, https: doi.org 10.7208 Chicago 9780226399010.001.0001

Irwin D. A. (2017b). The false promise of protectionism: Why Trump’s trade policy could backfire. Foreign Affairs, Vol. 96, pp. 45 — 56.

Irwin D. A. (2019). U.S. trade policy in historical perspective. NBER Working Paper, No. 26256. https: doi.org 10.3386 w26256

Klinova M. V. (2007). The transformation of state enterprises in Russian networks, 1990-2005. In: Transforming public enterprise in Europe and North America. London: Palgrave Macmillan, pp. 157-171.

Maddison A. (2014). Economic growth in the West: Comparative experience in Europe and North America. London and New York: Routledge, https: doi. org 10.4324 9780203825648

McKibbin W. J., Noland M. (2025). Modeling a US —EU trade war: Tariffs won’t improve US global trade balance. PIIE, March 24. https: www.piie.com blogs realtime-economics 2025 modeling-us-eu-trade-war-tariffs-wont-improve-us-global-trade-balance

Min H.-K., Kang J. H. (2022). The sustainability of Trump’s trade policies. Korea Institute for Industrial Economics and Trade Research Paper, No. 18 IER 23 4-3.

Miran S. (2024). A user’s guide to restructuring the global trading system. Hudson Bay Capital, November, https: www.hudsonbaycapital.com documents FG hudsonbay research 638199_A_Users_Guide_to_Restructuring_the_Global_ Trading_System.pdf

Rostow W. W. (1978). The world economy. History & prospect. Austin: University of Texas Press.

Tinbergen J. (1976). Reshaping the international order: A report to the club of Rome. Dutton.

Wheeler T. (2025). Are tariffs Big Tech’s new tool against EU regulation? Brookings, January 20. https: www.brookings.edu articles are-tariffs-big-techs-new-tool-against-eu-regulation