О состоятельности теоретического фундамента таргетирования инфляции и новокейнсианских моделей

Мировой финансово-экономический кризис 2008 г., последовавшее за ним нарастание долговых проблем в развитых экономиках, в первую очередь в зоне евро, падение доверия к ведущим мировым валютам и, как следствие, к проводимой в крупнейших западных экономиках монетарной и фискальной политике стали свидетельством серьезных проблем в системах государственного регулирования экономики развитых стран. Усилился интерес к практике макроэкономического регулирования и лежащей в ее основе теории. Так, в области теории подвергаются критическому анализу состояние и положения современного экономического мейнстрима¹, включая динамические стохастические модели общего равновесия (DSGE)². В практической плоскости активно обсуждается формат государственной экономической политики, включая монетарную³, высказываются предложения повысить роль макропруденциального регулирования и развивать деятельность центральных банков, направленную на обеспечение финансовой стабильности⁴. Говорят даже об отказе от антиинфляционной политики⁵.
Тем не менее ученые и практики, как правило, не подвергают сомнению широко распространенное мнение «об эффективности монетарной политики, особенно в качестве средства контроля инфляции»⁶, а наиболее действенным ее форматом считается таргетирование инфляции как «режим монетарной политики, уделяющий максимальное внимание поддержанию ценовой стабильности»⁷. Теоретические принципы, на которых строится таргетирование инфляции, большинство ведущих западных ученых полагают незыблемыми. Считается, что они не подлежат пересмотру, будучи предметом консенсуса между основными течениями экономической мысли, формирующими современный мейнстрим⁸. Таргетирование инфляции по-прежнему не только соответствует доминирующим экономическим теориям и идеологии правящих партий развитых стран, но и активно рекомендуется для применения развивающимся странам и странам с переходной экономикой.
Но сравнительный анализ результатов функционирования экономик стран, таргетирующих инфляцию, и других стран не позволяет однозначно утверждать, что этот режим оптимален при любых условиях. Одни авторы приводят данные, свидетельствующие в целом о лучших экономических показателях в странах, таргетирующих инфляцию, по сравнению с другими выбранными ими странами, другие подвергают это утверждение сомнению⁹. Третьи полагают, что таргетирование инфляции может не быть универсальной рекомендацией для всех стран, в отдельных случаях оптимален иной режим монетарной политики (например, в экономиках, зависимых от экспорта сырья, минимизацию общественных потерь может обеспечить таргетирование реального обменного курса¹⁰).
В сложившейся ситуации необходимо внимательно изучить теоретический фундамент таргетирования инфляции и DSGE-моделей. Такое изучение имеет непосредственный практический интерес для нашей страны: Банк России выражает намерение в ближайшие годы перейти к таргетированию инфляции¹¹. Понимание исходных принципов, существенных характеристик и границ применимости данного режима монетарной политики и обслуживающего его модельного инструментария необходимо для принятия взвешенных решений.
В данной статье рассматривается связь таргетирования инфляции и новокейнсианских DSGE-моделей с доминирующей теоретической концепцией, выделяются ее спорные положения, которые налагают ограничения на возможности практического применения указанного режима монетарной политики и моделей.


Современные теории монетарной политики и построения новокейнсианских DSGE-моделей сформировались в рамках синтеза основных направлений, составляющих современный экономический мейнстрим. Его определяют как «новый неоклассический, новокейнсианский или посткейнсианский синтез»¹² (далее — новый неоклассический синтез).
Область нового неоклассического синтеза, имеющую непосредственное отношение к теории таргетирования инфляции и построения новокейнсианских DSGE-моделей, называют «DGE macroeconomics»¹³ (что можно перевести как «подход к изучению макроэкономики с позиций динамической теории общего равновесия»). М. Уикенс характеризует ее как «сплав неоклассической макроэкономической науки и теории реальных деловых циклов, кейнсианства и новокейнсианства, с акцентом последнего на микрооснованиях в макроэкономике и роли монополистической конкуренции. Два последних элемента — ключевые в современных теориях таргетирования инфляции»¹⁴.
Главные положения «DGE macroeconomics» можно суммировать следующим образом. В основе рассматриваемой теоретической концепции лежат базовые постулаты неоклассики. Экономика описывается как совокупность рынков, на которых торгуются качественно различные товары (материальные блага, рабочая сила, финансовые инструменты), для них указаны цена и количество. Участники рынка, или экономические агенты, максимизируют поток соответствующего показателя благосостояния (полезности, прибыли) при наличии ограничений (бюджетных или ресурсных, технологических, информационных). Коллективные решения относительно цен и количества приобретаемых/продаваемых благ координируются при посредстве рыночных механизмов, результатом действия которых выступает общее рыночное равновесие, характеризующееся отсутствием избыточного спроса и предложения.
Типичное для неоклассики выведение описания экономической системы из поведения отдельных агентов, или наличие микроэкономических оснований макроэкономической динамики, есть обязательное требование в современном мейнстриме. В отсутствие указанных обоснований модели считаются просто «сюжетами ad hoc», которые нельзя принимать всерьез независимо от того, насколько интересными или полезными они могли бы быть¹⁵.
В состоянии общего равновесия выпуск находится на потенциальном уровне, загрузка факторов производства — на нормальном, ей соответствует естественный уровень безработицы. В совершенно конкурентном равновесии цены равны предельным издержкам. Рост цен происходит только при повышении предельных издержек либо при образовании сверх уровня последних положительной надбавки («mark-up»); оба случая возможны при превышении потенциального уровня выпуска, то есть нарушении равновесия. Таким образом, общему равновесию соответствует ценовая стабильность¹⁶.
Экономические агенты при принятии решений учитывают текущую информацию о будущем и оптимизируют как текущее, так и будущее поведение. Отражение межвременного аспекта в современных теориях динамического общего равновесия опирается на концепцию рациональных ожиданий.
Итак, «существует широкое согласие по поводу того, что в макроэкономическом анализе должны использоваться модели, основанные на межвременном равновесии»¹⁷. При этом «убежденность монетаристов, новых классиков и ранних теоретиков реального делового цикла в эмпирической релевантности моделей совершенно конкурентного равновесия... теперь не разделяется большинством теоретиков»¹⁸. Кейнсианская традиция анализа экономики несовершенной конкуренции является неотъемлемой частью «DGE macroeconomics». «Провалы» рынка, с одной стороны, требуют государственного вмешательства; с другой стороны, особенности механизма несовершенной конкуренции предоставляют возможности для его осуществления (за счет воздействия, в краткосрочном плане, на реальную величину путем изменения номинальных).
В теории государственного макроэкономического регулирования определены цель монетарной политики и средства ее достижения. Так, общепринята точка зрения, что «уровень инфляции в итоге определяется монетарной политикой»¹⁹. Что касается ее формата, то «одна из отличительных черт нового консенсуса — отождествление процентной и монетарной политики, сделавшее возможным. плодотворное взаимодействие между академическим миром и практиками из центральных банков»²⁰.
Кроме того, следствием гипотезы о «невозможном триединстве» («impossible trinity») будет утверждение, что в современном мире, в котором действенный контроль за трансграничными потоками капитала невозможен, процентная политика может быть эффективной лишь в условиях свободно плавающего обменного курса.
Режимом монетарной политики, цель которого контроль инфляции, а средство достижения этой цели — процентная политика, проводимая в условиях свободного курсообразования, будет таргетирование инфляции²¹.


Таргетирование инфляции рассматривается как результат успешного, тесного взаимодействия между мейнстримом академической науки и практикой монетарной политики на протяжении последних трех-четырех десятилетий²². Этот режим монетарной политики имеет следующие ключевые характеристики. Центральный банк законодательно наделен полномочиями и ответственностью за поддержание ценовой стабильности как главной цели монетарной политики; соответствующая ценовой стабильности цель по инфляции задается количественно; для достижения цели применяется процентная политика; меры политики определяются на основе прогнозируемых (в среднесрочном плане) отклонений инфляции от целевого параметра; при проведении политики ключевая роль отводится ожиданиям экономических субъектов, активному влиянию на их формирование со стороны центральных банков, что требует информационной открытости центрального банка²³.
Указанные свойства таргетирования инфляции основаны на положениях нового неоклассического синтеза. Так, тезис о возможности достижения «в итоге» целевого параметра опирается на постулат о существовании и единственности общего равновесия. Выбор инфляции в качестве макропеременной, за которой должна осуществлять контроль монетарная политика, основывается на таком свойстве долгосрочного равновесия, как независимость реальных макроэкономических переменных от номинальных. Акцент делается на его частном случае, которое обычно называется «долгосрочной вертикальностью кривой Филлипса» и смысл которого заключается в независимости равновесного уровня безработицы от инфляции в долгосрочном плане. Для практики макроэкономического регулирования рассматриваемое свойство равновесия означает, что при проведении стимулирующей монетарной политики, сопровождающейся высокой инфляцией, нельзя добиться низкого уровня безработицы. Следовательно, в системе государственного макроэкономического регулирования политика на рынке труда и политика, направленная на контроль инфляции, не связаны между собой. Поскольку идея монетаризма о том, что инфляция — денежный феномен, является неотъемлемым элементом нового неоклассического синтеза, постольку органом, призванным ее контролировать, очевидно, будет тот, который обладает монополией на выпуск денег.
Далее, состоянию долгосрочного общего равновесия, как уже указывалось, соответствует ценовая стабильность. Она и должна быть целью монетарной политики²⁴. В целом, «сейчас общепринята точка зрения, согласно которой целесообразно возлагать на центральные банки ответственность за поддержание инфляции в разумных пределах», а также что «центральные банки могут контролировать инфляцию»²⁵.
В соответствии с принятыми в рамках «DGE macroeconomics» положениями новых классиков, существенное воздействие на принятие решений экономическими субъектами оказывают ожидания. Монетарная политика делает акцент на инфляционных ожиданиях как части механизмов установления заработной платы и цен. Они играют ключевую роль в формировании оценок уровня реальных процентных ставок, а значит, и в принятии решений относительно инвестиций, потребления, сбережения.
Для повышения эффективности монетарной политики центральные банки должны активно воздействовать на формирование ожиданий, проводя к тому же информационную политику. Ее ключевым элементом является известное экономическим агентам правило политики, которому центральный банк неизменно следует. Другими словами, действенная монетарная политика опирается на «взаимопонимание между рынками и центральными банками, имеющее в основе ясно указанную цель по уровню инфляции и поддерживаемое правилом политики, то есть систематическим указанием того, как центральный банк для достижения этой цели собирается менять краткосрочные ставки (инструмент своей политики) в ответ на макроэкономические новости»²⁶.


Формализованное выражение новый неоклассический синтез получил в новокейнсианской DSGE-модели²⁷. Полное соответствие между принципами ее построения и рассмотренными выше теоретическими положениями дало Уикенсу повод утверждать, что современная теория денег «основана на динамической макроэкономической модели общего равновесия с несовершенной конкуренцией, обычно называемой новокейнсианской»²⁸. Покажем соответствие между положениями нового неоклассического синтеза, теорией таргетирования инфляции и теоретическими основами новокейнсианской DSGE-модели.
Ключевой признак рассматриваемых моделей состоит в том, что они относятся к классу моделей общего равновесия. Отталкиваясь от идей Л. Вальраса, экономисты и математики с 1930-х годов развивали модели общего равновесия, получившие название неовальрасовских. Существенный вклад в модельный инструментарий внесли К. Дж. Эрроу и Ж. Дебре, чья модель общего конкурентного равновесия, разработанная в середине 1950-х годов, облекла построения Вальраса, по сути, в современные математические формы и стала прообразом современных моделей общего равновесия²⁹. Заметный прогресс в эволюции моделей общего равновесия достигнут в 1970-е годы усилиями представителей школы реального делового цикла³⁰. Модель реального делового цикла, представляющая собой динамическую модель общего равновесия, лежит в основе новокейнсианской DSGE-модели.
Модели общего равновесия состоят из совокупности уравнений для цен и количеств, а также условий равновесия на различных рынках, которые выводятся из функций предпочтений агентов как условие первого порядка их оптимизации. Таким образом, они имеют микроэкономические основания.
В прикладных моделях общего равновесия, применяемых на практике, описывается поведение «репрезентативных агентов». Под репрезентативным агентом понимается субъект рынка, поведение которого отражает в среднем поведение индивидуальных агентов, выполняющих на этом рынке одну функцию (продавец или покупатель); их ошибки носят случайный характер и в среднем равны нулю. На практике «воплощением» репрезентативных агентов выступают секторы экономики; информационной базой для расчетов служит статистика системы национальных счетов.
Теоретическому долгосрочному общему равновесию в модели соответствует стационарное состояние, в котором экономическая система может находиться сколь угодно долго в отсутствие шоков. Оно описывается при помощи экзогенно задаваемых параметров, важнейшим из которых для режима таргетирования инфляции является ее целевое значение.
Поскольку межвременные предпочтения агентов и взаимодействия между ними занимают важное место в современных макроэкономических теориях и концепциях монетарной политики, постольку современная модель общего равновесия обязана быть динамической (в отличие от канонической модели Эрроу—Дебре). Отражение межвременного аспекта в ней опирается на концепцию рациональных ожиданий: агенты, чье поведение описывают уравнения модели, прогнозируют на бесконечном горизонте, не допуская систематических ошибок; соответственно их ожидания совпадают с прогнозами по уравнениям модели и в этом смысле становятся «ожиданиями, соответствующими модели» (model-consistent expectations).
Анализ экономики несовершенной конкуренции и внимание к государственному регулированию придают динамической модели общего равновесия кейсианские черты. Для моделирования «провалов» рынка макроэкономические переменные наделяются «жесткостью», то есть свойством реагировать на шоки не мгновенно, а в течение некоторого периода. Особая роль придается жесткости реальной заработной платы, которая выступает в качестве главного «искажения», препятствующего достижению совершенно конкурентного равновесия на рынке труда и в экономике в целом. Она, в свою очередь, есть результат жесткости номинальной заработной платы и цен как проявлений несовершенной конкуренции на рынке труда и товаров.
Некоторые экономисты делают акцент на ограниченной рациональности экономических агентов как препятствии к достижению равновесия на рынках, в том числе на рынке труда. Неполная рациональность может быть связана с различными информационными несовершенствами (отсутствием у агентов доступа к полному объему необходимой для принятия «грамотного» решения информации, различным доступом к информации у агентов разного типа), которые могут дополняться неспособностью либо нежеланием самих агентов анализировать получаемую информацию (концепции несовершенной³¹ или асимметричной³² информации).
Для модельного воспроизведения номинальных жесткостей используются технические приемы, из которых широко распространены ценообразование «по Кальво» и «по Ротембергу»³³. Обычная практика моделирования реальных жесткостей — включение в затраты производителей «издержек корректировки», то есть затрат, которые вменяются фирмам в связи с изменением количества благ.
Для отражения роли государства в модель вводятся новые агенты — монетарные и фискальные органы. Они проводят контрциклическую политику, направленную на ограничение размаха колебаний ключевых макропеременных (обычно это выпуск и инфляция), порождаемых экзогенными шоками. Выражаясь модельным языком, они минимизируют функции общественных потерь от волатильности указанных переменных. Решением этой задачи будет уравнение, описывающее механизм изменения переменной модели, которая считается инструментом государственной политики, в ответ на прогнозируемое отклонение от стационарного значения одной или нескольких переменных, которые полагают целями политики.
В прикладных новокейнсианских DSGE-моделях зачастую вместо функции потерь применяют более простое, задаваемое ad hoc «правило политики», имеющее ту же смысловую нагрузку. Правилом фискальной политики задается обычно контроль над уровнем бюджетного дефицита или суверенного долга по отношению к ВВП. Правила денежно-кредитной политики отражают гипотезу о том, что действия монетарных властей направлены на достижение таргетируемого уровня инфляции, темпов роста выпуска, иногда и других макроэкономических пере-менных³⁴ (наибольшую известность приобрело «правило Тейлора»).
Модели монетарной политики могут содержать как оба правила — денежно-кредитной и фискальной политики, так и одно — монетарной политики; ведущая роль отводится монетарной политике.
Наличие функции реакции или правила политики делает ново-кейнсианские DSGE-модели важным инструментом формирования практических рекомендаций. При этом учет вероятностного характера экономических процессов представляет собой непременное требование, предъявляемое к прикладным экономико-математическим моделям. В стохастических³⁵ моделях общего равновесия остаточные члены уравнений трактуются не просто как «невязки», отражающие влияние неучтенных случайных факторов, как в эконометрических моделях. Они становятся «шоками» — экзогенными возмущениями, временно выводящими экономическую систему из стационарного состояния. Изучение шоков, рассчитанных в рамках модели в ретроспективе, выступает неотъемлемой частью стандартного анализа экономической динамики и политики; задание шоков на прогнозный горизонт есть инструмент формирования макроэкономических сценариев. Кроме того, шоки представляют собой технический аппарат, применяемый в ходе калибровки на стадии разработки модели.
В моделях реальных деловых циклов технологические шоки рассматриваются как главный фактор формирования колебаний деловой активности. В новокейнсианских моделях эту роль выполняют шоки со стороны спроса.
Итак, новокейнсианские DSGE-модели имеют теоретические и практические достоинства, благодаря которым они заняли главное место в прогнозно-аналитических системах центральных банков ряда ведущих экономик, таргетирующих инфляцию. Они построены на основе современных теоретических представлений о макроэкономике и экономической политике, имеют микроэкономические основания, являются динамическими, учитывают вероятностный характер экономических процессов, позволяют проводить экономический анализ и строить сценарные прогнозы, давать рекомендации относительно проведения монетарной политики. Современные компьютеры и специально разработанное программное обеспечение дают возможность оперативно применять рассматриваемые модели, что немаловажно для практики регулирования³⁶. Разработкой DSGE-моделей и их продвижением в страны с формирующимися рынками, совместно с режимом таргетирования инфляции, занимается МВФ³⁷.
Руководство центральных банков, таргетирующих инфляцию, демонстрирует серьезное отношение как к прогнозированию, так и к DSGE-моделированию. Например, члены Комитета по монетарной политике Банка Англии принимают участие на содержательном уровне, в разработке и совершенствовании DSGE-модели Банка Англии. Это позволяет управляющему Банка официально заявлять, что модель отражает понимание руководством механизма функционирования британской экономики³⁸. В прогнозах, разработанных при помощи модели, учитываются мнения членов Комитета относительно динамики важнейших макропеременных в краткосрочной перспективе³⁹. Более того, они представляют собой официальную позицию Банка Англии⁴⁰ и в таком качестве публикуются в главном документе о монетарной политике «Отчете об инфляции»⁴¹. Банк Англии проводит регулярные семинары по проблемам моделирования⁴².
Но как показала «внезапность» последнего мирового финансово-экономического кризиса, пока не существует готового к применению модельного аппарата, адекватно отражающего существенные свойства моделируемого объекта и вследствие этого способного давать верные прогнозы. Выбор именно новокейнсианских DSGE-моделей (из достаточно широкого их круга) на роль ядра систем поддержки принятия решений в центральных банках, таргетирующих инфляцию, на наш взгляд, обусловлен в первую очередь их выраженной принадлежностью фарватеру теоретического мейнстрима. Однако не все его постулаты можно считать бесспорными.


Теория таргетирования инфляции и новокейнсианские DSGE-модели имеют адекватное теоретическое обоснование с позиций нового неоклассического синтеза. Однако ряд видных ученых считают, что теоретический мейнстрим переживает кризис⁴³. Растет интерес к «неортодоксальным» течениям экономической мысли. Например, некоторые авторы рассматривают инфляцию как объективное явление, в долгосрочном плане представляющее собой функцию от темпов экономического роста, и считают таргетирование инфляции теоретически не обоснованным и практически вредным⁴⁴.
В подобной ситуации применение рекомендаций нового неоклассического синтеза на практике требует большой осторожности.
«О небезупречности микротеории маржинализма свидетельствует целый ряд аргументов, накопленных противниками неоклассического направления... Серьезные претензии у научного сообщества имеются и по отношению к неоклассической макроэкономике»⁴⁵. Ряд положений, которые кажутся естественными для англосаксонской научной традиции, требуют обоснования⁴⁶. Применительно к рассматриваемой нами проблематике выделим следующие: ключевая роль решений индивидуальных агентов в анализе макроэкономической динамики, правомерность описания макроэкономической системы в тех же категориях, что и функционирование рынков на микроуровне, существование и единственность общего рыночного равновесия, схождение к нему макросистемы, возможность управлять этим процессом.
На необходимость для описания макроэкономики научного аппарата, отличающегося от микроэкономического, указывал еще Дж. М. Кейнс⁴⁷. Серьезный изъян теории и соответственно моделей общего равновесия заключается в том, что, опираясь на микроэкономический анализ рынков, они игнорируют проблему цикличности экономического развития — важнейшую для макроэкономической системы. Источниками экономических колебаний, даже в моделях реального делового цикла⁴⁸, полагаются экзогенные шоки. Однако после недавнего кризиса вопросы о природе циклов, о внутренних силах, движущих развитием экономики и определяющих его циклический характер, снова вышли на первый план. Поэтому теории и модели, адекватно отражающие экономическую динамику при существующем способе производства, должны содержать эндогенные факторы цикла.
Нельзя отрицать, что зачастую модели общего равновесия подвергаются критике за некорректный перенос на макроуровень оптимизационных гипотез, которые полагаются верными в отношении индивидуальных агентов. Однако, как правило, эта критика не носит концептуального характера. Разработчиков моделей, применяемых на практике, упрекают прежде всего в пренебрежении новыми свойствами, которые могут возникать в макроэкономической системе из взаимодействия между агентами, в необоснованности гипотезы о схожести экономического поведения множества частных агентов, в некорректности способов его агрегирования⁴⁹. Как представляется, это лежащий на поверхности слой указанной выше глубокой проблемы дихотомии.
Говоря о проблеме индивидуальных агентов, нельзя не отметить, что в научной литературе и практике макроэкономического регулирования зачастую происходит отождествление теоретического экономического агента и людей, функционирующих в условиях реальной экономики. Например, центральные банки придают большое значение опросам, которые проводят с целью выяснить мнение публики о прогнозном уровне инфляции⁵⁰. Это, на наш взгляд, распространенное заблуждение. С методологической точки зрения и агент в вальрасов-ской системе, и современный репрезентативный агент — это удобный инструмент научного анализа, теоретическая абстракция (причем одного уровня). Исследователь дает определение субъекта, который действует на рынках в его теоретической модели, и задает его свойства. В частности, вид функций, описывающих поведение экономических агентов, подбирается таким образом, чтобы решение задачи оптимизации при выбранных ограничениях гарантированно привело к априори заданному результату, соответствующему определенному теоретическому постулату (например, равенству реальной заработной платы предельной производительности труда и др.)⁵¹. Той же методологической ошибкой смешения теоретических понятий и свойств реальных индивидов грешат дискуссии о степени рациональности экономических агентов.
Ряд исследователей считают недоказанным наличие единственного и устойчивого решения системы общего равновесия⁵². Это указывает на непознанность существенных свойств макроэкономической системы и служит серьезным концептуальным аргументом, по крайней мере, против применения положений нового неоклассического синтеза для обоснования практических рекомендаций.
Многие ученые говорят о господстве формализма в современном западном мейнстриме⁵³, о том, что, в частности, новокейнсианские DSGE-модели отражают математически красивый, но искусственный, «виртуальный» мир, почти не имеющий отношения к действительности⁵⁴.
Неудивительно, что в моделях общего равновесия важнейшие значения — параметры стационарного состояния — задаются, по сути, произвольно. Они назначаются исходя из представлений практиков о приемлемых или желательных значениях ключевых показателей; существенно различаются по странам; могут быть изменены в зависимости от складывающихся условий. Примером здесь может служить задание ключевого для банков, таргетирующих инфляцию, параметра — собственно целевого уровня инфляции. Обоснованность, желательность и возможность достижения таких целей не могут не вызывать сомнений.
Не имеет строгих научных обоснований и включение в модель «издержек корректировки», присвоение значений коэффициентам уравнений в результате калибровки. В целом обвинения в постулировании важных исходных положений, недостаточном теоретическом обосновании принимаемых гипотез (то есть в подходе «ad hoc»), использовании искусственных построений, которые неоклассики выдвигали в 1970-е годы в адрес кейнсианцев, можно переадресовать их современным последователям⁵⁵.
Итак, налицо необходимость пересмотра доминирующих взглядов, научного поиска в области теории монетарной политики и моделирования. Исследования развиваются в различных направлениях.


Рост интереса практиков к проблематике макропруденциального регулирования в настоящее время сопровождается не переоценкой места монетарной политики в системе макроэкономического регулирования, а стремлением взаимно увязать два направления деятельности центральных банков. Разработчики DSGE-моделей предлагают их варианты, содержащие «финансовый сектор» и функции реакции монетарных (и, возможно, фискальных) властей на угрозы финансовой стабильности⁵⁶.
Однако ряд исследователей полагают, что современная экономическая наука не обладает знанием о действительном механизме экономической динамики и что, как следствие, DSGE-модели принципиально не в состоянии его отразить. Поэтому они считают правомерным и целесообразным «инженерный подход», применявшийся экономистами в 1940 — 1950-е годы и заключавшийся в создании моделей, не претендующих на теоретическую безупречность и предназначенных для решения конкретной проблемы⁵⁷. Этим идеям отвечает развиваемое в последние два десятилетия «агентное моделирование», или «ACE-моделирование» (agent based computational economic, ACE models). Оно предполагает отказ от важных гипотез моделей DSGE: о существовании и единственности общего равновесия, гомогенности, рациональности агентов. Тем не менее микроэкономические основания сохраняются. Акцент сделан на описании взаимодействий между гетерогенными самообучающимися агентами, порождающих эволюцию экономической системы, для которой характерны множественность равновесий либо, возможно, их отсутствие⁵⁸.
Представители ряда неортодоксальных течений (посткейнсианцы, институционалисты) считают теорию общего равновесия в принципе непригодной для решения макроэкономических задач, но признают необходимость согласования микро- и макроуровней экономического анализа. Однако, по их мнению, методологически правильно движение не от микроэкономической теории к макроэкономическим концепциям, не от частного — к общему, а, наоборот, построение микроэкономической теории, соответствующей определенному макроэкономическому фундаменту. Они не предложили микроэкономическую теорию, соответствующую их макроэкономической парадигме. Не разработали они и модельного инструментария, применение которого возможно для решения задач государственного регулирования экономики. В этом они серьезно проигрывают своим оппонентам.
Свое решение проблемы дихотомии экономической науки предлагает концепция эволюционной экономики, основы которой сформулировали Р. Н. Нельсон и С. Дж. Уинтер в 1970-е годы⁵⁹. Они и их последователи рассматривают экономику как систему, в которой происходят связанные с инновациями неравновесные процессы, выступающие движущими силами ее эволюции. Эволюционная теория в экономике вобрала в себя важнейшие категории своего биологического прообраза — изменчивость, отбор, наследственность. Эволюционирующая экономическая система обладает множеством возможных состояний, вероятность перехода в которые зависит от ее состояния в текущий момент. Подходящий для моделирования инструментарий дает теория марковских процессов (вместо теории оптимизации у неоклассиков). Нельсон и Уинтер в своих макропостроениях опирались на особую микроэкономическую категорию — «рутину», под которой они понимали «нормальный и предсказуемый образец» в деловом поведении⁶⁰. Таким образом, предложенная ими теория содержит взаимоувязанные микро- и макроэкономические уровни. Одним из направлений развития эволюционной теории стали модели технологической диффузии⁶¹. Прикладное эволюционное моделирование развивается⁶²; однако современные версии моделей не предназначены для выработки рекомендаций по проведению экономической политики.
Рассмотренные выше подходы содержат микро- и макроэкономический уровни. Существуют направления исследований, в которых применяются методологические подходы, не предполагающие выделение различных уровней анализа. Р. Мартел, развивая тезис о неадекватности аппарата теории общего равновесия для анализа макроэкономических систем, задается вопросом: «Почему нельзя моделировать агрегированные системы непосредственно, как это делается в естественных науках?»⁶³.
Действительно, естественные науки являются одним из самых очевидных примеров, когда изучение общих разделов делается не в ущерб составляющим частям, и это единственно возможный способ выявить общие законы. Так, значительный прогресс медицины в XIX и XX вв. был основан на понимании анатомии и физиологии — разделов, описывающих биологические процессы, происходящие на более высоком уровне, чем процессы, которые изучает биохимия и генетика. Подобным образом механика описывает макроскопические процессы с точностью, достаточной для решения задач в повседневной жизни; при этом законы микрокосмоса, описываемые квантовой механикой, не практичны при описании движения тела с «земными» скоростями. Эти примеры представляют не только исторический интерес: до настоящего времени приемы относительно обособленного описания процессов разного уровня необходимы для изучения процессов в биологии, физике и других естественных науках.
Естественно-научный подход в экономике развивается в последние годы совместными усилиями экономистов и физиков в рамках нового направления на стыке двух наук — эконофизики⁶⁴. Его перспективы связаны с применением научного аппарата физики для исследования и моделирования процессов в экономике, который далеко выходит за рамки решения оптимизационных задач. На текущем этапе важно решать задачу об адекватной замене физического смысла описываемых процессов экономическим.
Нельзя забывать и о том, что в распоряжении экономистов находится и другой, достаточно хорошо разработанный инструмент моделирования, пригодный для использования при любых теоретических воззрениях исследователя, — эконометрический аппарат.
Итак, современное состояние экономической теории, текущие задачи макроэкономического регулирования указывают на необходимость критического переосмысления доминирующих теоретических воззрений в области монетарной политики, активного развития академических и прикладных исследований, включая моделирование. В сложившихся условиях решения в области монетарной политики должны приниматься весьма осторожно, с учетом теоретических рекомендаций. В частности, при использовании экономико-математического аппарата целесообразно в первую очередь руководствоваться соображениями его практической полезности и эффективности, а не критерием соответствия постулатам экономического мейнстрима.

---

¹ Худокормов А. Современная экономическая теория Запада // Вопросы экономики. 2008. № 6. С.20 — 43; Kay J. The Map is Not the Territory: An Essay on the State of Economics // Institute for New Economic Thinking. Blogs. September 26, 2011. ineteconomics.org/blog/inet/ john-kay-map-not-territory-essay-state-economics (рус. пер. см. в этом номере журнала).
² Colander D., Howitt P., Kirman A., Leijonhufvud A., Mehrling P. Beyond DSGE Models: Toward an Empirically Based Macroeconomics // American Economic Review. 2008. Vol. 98, No 2. P. 238—240.
³ Бланшар О., ДеллАрицциа Дж., Мауро П. Переосмысливая макроэкономическую политику // Экономическая политика. 2010. № 3. С. 142 — 158.
⁴ Ковалев М., Пасеко С. Макропруденциальное регулирование — новая функция центро-банков // Банковский вестник / Национальный банк Республики Беларусь. 2010. № 31. С. 17— 24; Мищенко С. Новые тенденции в монетарной политике и регулировании финансовых систем // Известия Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. 2011. № 3. С. 23—29; Моисеев С. Макропруденциальная политика: цели, инструменты и применение в России // Банковское дело. 2011. № 5. С. 12—20; Андрюшин С., Кузнецова В. Приоритеты денежно-кредитной политики центральных банков в новых условиях // Вопросы экономики. 2011. № 6. С. 57—70.
⁵ Snooks G.D. The Irrational 'War on Inflation': Why Inflation Targeting is Both Socially Unacceptable and Economically Untenable // Australian National University Working Paper.
2008. No 1.
⁶ Вудфорд М. Сближение взглядов в макроэкономике: элементы нового синтеза // Вопросы экономики. 2010. № 10. С. 25.
⁷ OrphanidesA. Reflections on Inflation Targeting // Twenty Years of Inflation Targeting: Lessons Learned and Future Prospects / D. Cobham et al. (eds.). Cambridge: Cambridge University Press, 2010. P. 14.
⁸ Вудфорд М. Указ. соч.; Noyer C. Monetary Policy — Lessons From the Crisis // Central Bankers' Speeches / Bank of International Settlements. 2011. May 19. www.bis.org/review/ r110531a.pdf?frames=0; Smaghi L. B. Macro-prudential Supervision and Monetary Policy — Linkages and Demarcation Lines // Ibid. 2011. May 23. www.bis.org/review/r110524b.pdf.
⁹ Roger S. Inflation Targeting at Twenty: Achievements and Challenges // Twenty Years of Inflation Targeting: Lessons Learned and Future Prospects; Исхаков П. Таргетирование инфляции: pro et contra // Банковские услуги. 2011. № 5. С. 13—20.
¹⁰ Sosunov K., Zamulin O. Monetary Policy in an Economy Sick with Dutch Disease // Centre for Economic and Financial Research at New Economic School Working Paper. 2007. No 101.
¹¹ Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2012 год и период 2013 и 2014 годов / Центральный банк Российской Федерации. www.cbr.ru/ today/publications_reports/on_2012(2013-2014).pdf. С. 3.
¹² Осадчая И. Эволюция современной макроэкономической теории // Мировая экономика и международные отношения. 2008. № 2. С. 9.
¹³ Wickens M. Macroeconomic theory: A Dynamic General Equilibrium Approach. Princeton: Princeton University Press, 2008.
¹⁴ Wickens M. Op. cit. Preface. P. xiii.
¹⁵ Martel R.J. Heterogeneity, Aggregation, and a Meaningful Macroeconomics // Beyond Microfoundations / D. Colander (ed.). Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 131.
¹⁶ В ситуации несовершенной конкуренции аргументация относительно совместной динамики предельных затрат и цен сохраняется, «надбавка», которая теперь равна некоторой положительной константе, на нее не влияет.
¹⁷ Вудфорд М. Указ. соч. С. 19.
¹⁸ Там же. С. 20.
¹⁹ Там же. соч. С. 25.
²⁰ Goodfriend M. How the World Achieved Consensus on Monetary Policy // Journal of Economic Perspectives. 2007. Vol. 21, No 4. P. 59.
²¹ Это так называемое «полноценное» (full-fledged) таргетирование инфляции. Версии этого режима, допускающие наличие дополнительных целей монетарной политики (например, цели по обменному курсу, что предполагает присутствие центрального банка на валютном рынке), называют гибким (flexible) таргетированием инфляции.
²² Charie V. V., Kehoe P.J. Modern Macroeconomics in Practice: How Theory Is Shaping Policy // Journal of Economic Perspectives. 2006. Vol. 20, No 4. P. 47—68.
²³ Roger S. Op. cit. P. 30—39.
²⁴ Под ценовой стабильностью на практике принято, вслед за А. Гринспеном, понимать низкую инфляцию, такую, на которую экономические агенты не обращают внимания при принятии решений о производстве, инвестициях, потреблении, сбережении.
²⁵ Вудфорд М. Указ. соч. С. 25.
²⁶ Goodfriend M. Op. cit. P. 64.
²⁷ Описывая подобную модель, М. Гудфренд называет ее «консенсусной». См.: Goodfriend M. Op. cit. P. 57.
²⁸ Wickens M. Op. cit. P. 358.
²⁹ См.: Эрроу К. Дж. Общее экономическое равновесие: цель, аналитические методы, коллективный выбор // Лауреаты Нобелевской премии по экономике. Т. I: 1969 — 1982. СПб.: Наука, 2007.
³⁰ KingR. G., Rebelo S. T. Resuscitating Real Business Cycles // Handbook of Macroeconomics. Vol. IB / J. B. Taylor, M. Woodford (eds.). Amsterdam: Elsevier, 1999. P. 927—1007. Ребело С. Модели реальных деловых циклов: прошлое, настоящее и будущее // Вопросы экономики. 2010. № 10. С. 56 — 67.
³¹ Mankiw G.M. Recent Developments in Macroeconomics: A Very Quick Refresher Course // Journal of Money, Credit and Banking. 1988. Vol. 20, No 3, part 2. P. 444.
³² Akerlof G.A. Behavioral Macroeconomics and Macroeconomic Behavior // American Economic Review. 2002. Vol. 92, No 3. P. 411.
³³ По Кальво жесткость цен моделируется путем задания вероятности, с которой фирма в отдельном периоде может изменить цену на свою продукцию. По Ротембергу изменение цены сопряжено с реальными издержками.
³⁴ Обзор правил денежно-кредитной политики см. в: Моисеев С. Р. Правила денежно-кредитной политики // Финансы и кредит. 2008. № 8. C. 16 — 31.
³⁵ Здесь речь не идет о стохастической оптимизации.
³⁶ Наиболее известны и хорошо проработаны модели Bank of England Quarterly Model, BEQM (Банк Англии); Bank of Canada's Projection Model (Банк Канады); Kiwi Inflation Targeting Technology, K.I.T.T. (Банк Новой Зеландии); New Structural Model of the Czech National Bank, g3 (Чешский Национальный Банк); Ramses (Шведский Риксбанк); New Area-Wide Model, NEWM (ЕЦБ). Описания моделей доступны на сайтах соответствующих центральных банков.
³⁷ Kumhof M., Laxton D., Muir D., Mursula S. Global Integrated Monetary and Fiscal Model (GIMF) — Theoretical Structure // International Monetary Fund Working Paper. 2010. No 34.
³⁸ The Bank of England Quarterly Model. www.bankofengland.co.uk/publications/other/ beqm/beqmfull.pdf. P.1.
³⁹ О способе учета в модели экспертных мнений см.: Ibid. P. 14 — 15.
⁴⁰ Это можно видеть из регулярных выступлений Управляющего Банка Англии в связи с публикацией очередного «Отчета об инфляции», например, в: www.bankofengland.co.uk/ publications/inflationreport/irspnote100811.pdf.
⁴¹ Inflation Report / Bank of England. www.bankofengland.co.uk/publications/inflation-report/irlatest.htm.
⁴² См. каталоги Центра обучения специалистов центральных банков Банка Англии (www. bankofengland.co.uk/education/ccbs/index.htm).
⁴³ Худокормов А. Указ. соч.
⁴⁴ Snooks G. D. Op. cit.
⁴⁵ Худокормов А. Указ. соч. С. 36—37.
⁴⁶ С общефилософской точки зрения, для неоклассиков является естественным способ мышления в русле англосаксонской традиции с ее принципом «методологического индивидуализма», в соответствии с которым единственно разумным является изучение социальных процессов с точки зрения решений отдельных индивидов.
⁴⁷ Кейнс Дж. М. Избранные произведения. М.: Экономика, 1993. С. 450 — 451.
⁴⁸ А. Худокормов приводит достаточно едкие комментарии М. Блауга. См.: Худокормов А. Указ. соч. С. 28.
⁴⁹ Критический анализ проблем агрегирования и концепции репрезентативного агента см. в: Martel R.J. Op. cit. P. 127—144; Carrol C. D. Requiem for the Representative Consumer? Aggregate Implications of Microeconomic Consumption Behavior // American Economic Review. 2000. Vol. 90, No 2. P. 110—115.
⁵⁰ Cecchetti S. G., Hakkio C. S. Inflation Targeting and Private Sector Forecasts // Twenty Years of Inflation Targeting: Lessons Learned and Future Prospects. P. 306 — 336; Crowe C. Inflation Targeting, Transparency and Inflation Forecasts: Evidence From Individual Forecasters // Twenty Years of Inflation Targeting. P. 337—367. Пример включения таких опросов в публикации Банка Англии см.: www.bankofengland.co.uk/Pages/Search.aspx?k=inflation%20expectations.
⁵¹ Weintraub E. R. Op. cit. P. 75 — 76.
⁵² Фаджиоло Д., Ровентини А. О научном статусе экономической политики: повесть об альтернативных парадигмах // Вопросы экономики. 2009. № 6. С. 30—32.
⁵³ Худокормов А. Указ.соч. С. 23—29.
⁵⁴ Caballero R.J. Macroeconomics after the Crisis: Time to Deal with the Pretense-of-Knowledge Syndrome // Journal of Economic Perspectives. 2010. Vol. 24, No 4. P. 85—102.
⁵⁵ Martel R. J. Op. cit. P. 131.
⁵⁶ См., например: Benes J., Oetker-Robe I., Vavra D. Modeling with Macro-Financial Linkages: Credit and Policy Shocks in Emerging Markets // International Monetary Fund Working Paper. 2009. No 123; Aydin B., Volkan E. Incorporating Financial Stability in Inflation Targeting Frameworks // International Monetary Fund Working Paper. 2011. No 224; Gray D., Garcia C., Luna L., Restrepo J.E. Incorporating Financial Sector Risk into Monetary Policy Models: Application to Chile // International Monetary Fund Working Paper. 2011. No 228.
⁵⁷ См.: Colander D. et al. Op. cit.
⁵⁸ Общую характеристику агентных моделей см. в: Ibid. P. 236—240; Фаджиоло Д., Ровентини А. Указ. соч.
⁵⁹ Нельсон Р. Н., Уинтер С. Дж. Эволюционная теория экономических изменений. М.: Дело, 2002.
⁶⁰ Там же. С. 36.
⁶¹ Краткий обзор см. в: Красильников А. Эволюционные модели в теории экономического роста // Вопросы экономики. 2007. № 1. С. 66—81.
⁶² VII Международный симпозиум по эволюционной экономике «Эволюционная теория, теория самовоспроизводства и экономическое развитие» // Вопросы экономики. 2007. № 12. C. 146 — 152; Verspagen B. Evolutionary Macroeconomics: A Synthesis Between Neo-Schumpeterian and Post-Keynesian Lines of Thought // The Electronic Journal of Evolutionary Modeling and Economic Dynamics. 2002. No 1007. www.e-jemed.org/1007/index.php.
⁶³ Martel R. J. Op. cit. P. 131.
⁶⁴ Россер-мл. Дж. Настоящее и будущее эконофизики // Вопросы экономики. 2009. № 11. С. 76 — 81; Дубовиков М. Первый конгресс по эконофизике в России // Вопросы экономики. 2009. № 11. С. 150 — 155.