Демаркация границ экономической дисциплины: содержательный подход

Волкова О. Я.

(случай «бухгалтерского» учета)

Интерес к дисциплинарной структуре науки, к демаркации границ дисциплин и их преодолению возрос с начала 1990-х годов, в период дебатов о методологии науки в целом, об эпистемологических и институциональных основаниях отдельных дисциплин (см., например: Дмитриев, Савельева, 2015; Abbot, 2001). Попытки очертить границы некоторых областей в рамках экономических наук предпринимались неоднократно (Ананьин, 2005; Ефимов, 2007; Тамбовцев, 2007; Юдин, 2010; Кирчик, 2011; Hann, Hart, 2011; Serenko, Bontis, 2013). Почти все эти работы касаются экономико-теоретических дисциплин, а прикладные дисциплины и теоретические основы экономических практик (к числу которых можно отнести все виды учета и, в первую очередь, учет бухгалтерский) привлекают гораздо меньше внимания¹. Российские экономисты, в том числе работающие в области бухгалтерского учета, его считают, по умолчанию, чисто технической дисциплиной, обслуживающей отношения организации с некоторыми группами заинтересованных лиц, «дебет и кредит». Представление о его предметном поле², как правило, довольно ограничено. В зарубежной академической практике учет (Accounting) — активно развивающаяся и сложно структурированная дисциплина, уже достаточно давно, в последней четверти XX в., вышедшая из традиционных границ экономических дисциплин и ставшая дисциплиной социальной. Попыток исследования природы, содержания и структуры отдельных областей учета в зарубежной научной литературе достаточно много (Rikhardsson et al., 2005; Badua et al., 2011; Brown, Jones, 2015; Walker, 2016), но нам неизвестны работы обобщающего характера.

В связи с этим основная цель данной работы — анализ структуры и содержания предметного поля учета как академической дисциплины³ в международном и российском контексте.

В российском академическом сообществе учет часто не рассматривается как наука даже представителями экономических наук, что не соответствует зарубежной практике и обусловлено, на наш взгляд, тем, что наши коллеги не знакомы с современным состоянием предметного поля этой дисциплины и обычно воспринимают его в соответствии с тем, как «бухгалтерский учет» преподавался еще в советских вузах. В нашей стране он традиционно считается одним из прикладных разделов экономической науки. Работа, связанная с демаркацией границ учета как академической дисциплины, какой она представляется в зарубежных исследованиях, должна способствовать преодолению имеющегося разрыва между содержанием отечественных и зарубежных представлений о предметном поле учета и введению его в круг полноценных экономических и социальных дисциплин⁴.

Достижение этих целей подразумевает анализ содержания главных исследовательских парадигм, современного состояния и развития основных направлений и исследовательских школ в разных странах, включенности российских исследователей в мировое академическое пространство. Теоретическую основу нашего исследования составили работы в области социальной эпистемологии (см., например: Fuller, 2002), а также контент-анализа в целях демаркации предметных полей наук (Carroll, 2013; Brown, Jones, 2015 и др.).

Подходы к демаркации границ академических дисциплин

Интерес к исследованиям в области демаркации границ академических дисциплин обусловлен несколькими причинами, часть из которых общие для всех областей знания, другие специфичны для каждой дисциплины. Попыток определить, что такое академическая дисциплина, в научной литературе множество. Большинство таких попыток можно отнести к одному из основных типов подходов, среди которых мы можем выделить институциональный, содержательный, социальный (его разновидности социально-сетевой и нормативно-ценностный) и комбинированный типы.

В рамках институционального подхода дисциплина определяется как «инфраструктура науки, представленная университетскими кафедрами, профессиональными ассоциациями, учебниками, инструкциями... это форма структурирования отношений между исследователями в специфическом институциональном и экономическом контексте. Дисциплины — это институциональные механизмы регулирования рыночных отношений между производителями и потребителями знания» (Lenoir, 1997. Р. 46).

Близок к институциональному социально-сетевой подход, в рамках которого дисциплина рассматривается как результат взаимодействия отдельных людей (исследователей, преподавателей, практикующих специалистов, обучающихся, администраторов и др.), их групп и сетей в предметном дискурсе. Дисциплина существует, когда есть группы исследователей, осознающих себя частью «невидимого колледжа» (Price, 1963) или «эпистемического сообщества» (Knorr-Cetina, 1999).

В рамках содержательного подхода научная дисциплина определяется как базовая единица дифференциации науки для целей создания и распространения нового знания (Serenko, Bontis, 2013), исследования определенного типа феноменов⁵. Обязательной составляющей дисциплины является «когнитивная согласованность»: общепринятое в научном сообществе представление о содержании предметного поля и лежащих в его основе теориях, моделях и аналогиях (Lattuca, 2002), методах исследования и способах интерпретации результатов. Важным аспектом дифференциации дисциплин выступает способ организации разных элементов опыта и информации — дисциплинарная матрица. «Дисциплины отличаются друг от друга способом формулирования вопросов, тем, как в них определяется и концептуально организуется содержание их областей, а также принципами открытия и проверки, задающими базовые правила создания и тестирования знания в соответствующих областях» (Shulman, 1981. Р. 6).

Дисциплинарная граница с точки зрения содержания дисциплины рассматривается как «предел всех результатов — прошлых, настоящих и будущих, — полученных при помощи данного набора законов, норм, правил и методов» (Nicolesku, 2014. Р. 189). Иными словами, в рамках содержательного подхода дисциплина — это особым, характерным только для нее образом организованная единица интеллектуального контента. Выделение разных научных дисциплин и их демаркация друг от друга и от не-науки осуществляются на основе предмета (совокупности объектов исследования), метода (методологии) или способов интерпретации (своеобразной оптики исследования).

Нормативно-ценностный подход к демаркации академических дисциплин близок к содержательному и предполагает, что дисциплина — это набор норм — философских (ценности, методы, способы аргументации) и практических (знания, навыки и инструменты, которыми должны владеть все, кто считает себя причастным к этой дисциплине) (Blevis, Stolterman, 2009). Каждая научная дисциплина функционирует как «машина по генерации знаний, устанавливающая собственные нормы их производства и оценки» (Huutoniemi, 2016. Р. 166); эти нормы, в числе прочего, поддерживают особый статус дисциплины среди других наук и препятствуют ее сравнению с ними по каким-либо общим критериям (Espeland, Stevens, 1998). Ряд исследователей определяют научные дисциплины как особые способы социальной деятельности, управляемые специфическими для каждого такого способа наборами норм и конвенций (Whitley, 2000), или как группы (коллективы) людей, решающих определенные наборы исследовательских проблем общепринятыми в этих коллективах методами и подходами (Braun, Schubert, 2003).

Осознание особенностей своего сообщества, его места в системе других дисциплин и наук также важно для (само)идентификации дисциплины. Чтобы дисциплину признали зрелой, она должна иметь свою историю, «общепризнанную интеллектуальную традицию» (Valenza, 2009. Р. 6). Во многих случаях трудно определить «начало» дисциплины, но в случае бухгалтерского учета это не так: общепринято началом научного этапа развития учета считать публикацию итальянцем Ф. Виллой (1801 — 1884) двух работ — «Применение отчетности в управлении частными и публичными компаниями» (1840 г.) и «Элементы управления и учета» (1850 г.).

Не менее важно и (само)название дисциплины. К характерным чертам сообщества профессионалов относятся особая терминология и технический язык, а также символические формы коммуникации. По этому критерию учет, пожалуй, самый яркий пример из всех социальных и экономических наук: терминология, система регистрации операций посредством двойной записи, способы оценки и расчета аналитических показателей составляют саму суть учетных практик; кроме того, на протяжении всего XX в. другие социальные практики и сферы (государственные финансы и управление, образование, здравоохранение и др.) начали заимствовать то, что несколько столетий было частью узкопрофессиональной сферы бухгалтеров: балансовые формы представления данных, техники и идеологии двойной регистрации информации, квантификацию качеств объекта и верификацию этих качеств внешними акторами на соответствие их некоторым эталонам и др. Своеобразный «учетный империализм» — тоже признак зрелости дисциплины.

Следует отметить и некоторые специфические подходы к демаркации дисциплин, которые трудно отнести к одному из основных:

• нарративные подходы предполагают, что дисциплину можно идентифицировать через ключевые фигуры (отдельные личности или их основные труды, в том числе относящиеся к далекому прошлому⁶ или к определенным национальным традициям⁷), моменты «признания» дисциплины представителями других дисциплин или государственными структурами, выделения ее как раздела в уже существующих дисциплинах (образования профессиональных ассоциаций или секций в ассоциациях, утверждения профессиональной квалификации и экзаменов)⁸ или посредством ключевых слов или цитирований⁹;
• властный подход к определению дисциплины восходит к работам М. Фуко: его определение дисциплины как системы контроля в производстве дискурсов касается как отношений власти в целом (Фуко, 1999), так и академической дисциплины (Фуко, 1996);
• комбинированные подходы, в которых дисциплина определяется как совокупность компонент — содержательной (гипотезы, переменные, концепции, принципы), лингвистической (терминология), синтаксической (организационные процессы, вокруг которых дисциплина развивается), ценностной (согласие относительно того, что следует изучать и как это делать), граничной (отличий от других наук) (Lattuca, 2002). В самом общем случае дисциплины рассматриваются как «эфемерные абстракции, группирующиеся вокруг некоторых комбинаций социокогнитивных, институциональных и технологических сущностей. Иными словами, это масса знаний, людей и предметов, с которыми они взаимодействуют» (Sugimoto, Weingart, 2015. P. 752).

В дальнейшем для демаркации предметного поля учета как академической дисциплины мы будем использовать в основном содержательный подход. При этом мы будем подразумевать, что учет — социально-экономический институт, содержащий в своей структуре институты более низких порядков, в частности обеспечивающие производство и передачу знания в рамках предметного поля и за его пределы. Формирование таких институтов низших порядков определяется принятым в академическом сообществе представлением о предметном поле учета, его природе и месте среди других практик и областей научного знания, то есть представлением о его содержании.

Парадигмы и исследовательские программы в изучении учета

В рамках содержательного подхода демаркацию границ академической дисциплины можно осуществить путем выделения основных парадигм, характерных для данной области знания. Понятие научной парадигмы было введено Т. Куном в 1962 г. (Кун, 1977) для обозначения совокупности ценностей, убеждений и технических средств, принятых научным сообществом в некоторый момент времени; развитие науки он представлял как последовательность научных революций, в ходе которых идейные кризисы приводят к смене одной парадигмы другой. Позднее, в работах 1970-х годов, И. Лакатос (Лакатос, 1995) ввел понятие исследовательской программы как совокупности и последовательности теорий, связанных непрерывно развивающимся основанием — общностью основополагающих идей и принципов. Исследовательские программы не обязательно сменяют друг друга, а могут развиваться параллельно. Современное представление о парадигмах включает представления обоих авторов: парадигмы «не сменяют друг друга, но накладываются одна на другую и сосуществуют в одно и то же время, игнорируя друг друга» (Серио, 1993. С. 52).

В данной работе мы будем понимать парадигму как совокупность предпосылок, концептов, взглядов, ценностей и исследовательских практик, формирующих способ видения научных проблем и их решений и признаваемых научным сообществом (или его частью) в тот или иной период времени и служащих основой и образцом новых научных исследований.

Мультипарадигмальность социальных и гуманитарных наук признается сегодня многими исследователями (Серио, 1993; Болдырев, 2011; Кирдина, 2013; Ritzer, 1975). Что касается учета как академической дисциплины, дебаты относительно его (мульти?) парадигмальности в англоязычной литературе начались с публикации Г. Берела и Г. Моргана (Burrel, Morgan, 1979) о социологических парадигмах в анализе организаций; обсуждения продолжаются до сих пор (см., например: Kakkuri-Knuuttila et al., 2008; Locke, Lowe, 2008; Lukka, 2010). Хотя теперь мультипарадигмальность учета уже не ставится под сомнение, единого подхода к таксономии парадигм не выработано.

Для целей нашей работы — демаркации академической дисциплины — наиболее полезными нам кажутся три основных подхода к классификации научных парадигм. Первый подход основан на том, какова природа знания об изучаемом объекте (в нашем случае это учет), формируемого а рамках данной дисциплины; этот подход позволяет выделить эпистемологические парадигмы и тем самым указать место дисциплины в системе координат других социальных и экономических наук. Второй подход (какова природа изучаемого объекта) дает парадигмы онтологические; третий подход (какими методами изучается объект) — парадигмы методологические¹⁰. Два других подхода служат идентификации дисциплины «изнутри», позволяя провести проверку на «свой—чужой» уже в рамках определенного предметного поля: это подходы инструментальные, различающиеся тем, какой инструментарий практикуется внутри дисциплины, и подходы к изучению истории дисциплины.

Моменты существенных изменений в наборах общепринятых парадигм (парадигмальные сдвиги) характерны для многих наук, в том числе для учета. Самый значимый сдвиг в представлениях о предметном поле, проблемах и методах исследований, характерных для учета, произошел в 1970-е годы, когда из монопарадигмальной науки (финансовая парадигма) дисциплина стала мультипарадигмальной: сформировалась организационно-управленческая парадигма, чуть позднее — институциональная и социальная. В 1990-е годы, в период так называемых «научных войн» (Gieryn, 1999; Segersträle, 2000), в русле общенаучных дебатов «постмодернистов» и «реалистов» возник интерес и к методологическим парадигмам в учете.

Эпистемологические парадигмы

Эпистемологические парадигмы для социальных наук впервые были выделены Беррелом и Морганом (Burrel, Morgan, 1979). Их три, все они активно развиваются сегодня и в исследованиях учета.

Функционалистская парадигма предполагает рациональные, объективные объяснения всех социальных феноменов, дедуктивную аргументацию с опорой на количественные методы, позволяющие выявить общности, различия и связи между факторами или явлениями, однако их причины интереса для функционалистов не представляют. В рамках этой парадигмы все объекты исследования (организации, отдельные персоны и прочие акторы) трактуются как внешние по отношению к исследователю, их деятельность (функционирование) ограничена рамками, которые следует принимать в расчет при моделировании. В исследованиях учета (особенно в публикациях авторов из США) функционалистская парадигма играет роль мейнстрима (Lukka, 2010), для нее характерны статистические, эконометрические и другие количественные методы, построение моделей, использование архивных данных о компаниях, рынках, финансовых и прочих показателях, а также подходы, основанные на финансовых и экономических теориях¹¹. Приверженцы мейнстрима практически никогда не участвуют в методологических дебатах.

Интерпретативная парадигма предполагает описание, понимание и интерпретацию значений, которые различные акторы приписывают символическим системам и структурам, в которых они действуют (Lukka, Modell, 2010). В рамках этой парадигмы считается, что социальная реальность конструируется самими акторами, таким образом, интерпретативная парадигма родственна конструктивистскому подходу.

Критическая парадигма (правильнее говорить о множественности критических парадигм) основана на представлениях о том, что вся структура социальной реальности пронизана глубинными конфликтами и противоречиями, которые акторам следует принимать во внимание в своей деятельности. Знать, как обстоят дела «здесь и сейчас», недостаточно, важно понимать генеалогию и внутреннюю структуру объекта. Исследования учета в русле критической парадигмы разнообразны; они нередко инспирированы критической философией К. Маркса, Ю. Хабермаса и Фуко и касаются таких нестандартных для учета тем, как учет и эмоции, учет и визуальное восприятие, устная история учета и др. (Dillard, 1991; Dillard, Vinnari, 2017).

Методологические парадигмы

Помимо эпистемологических парадигм, границы дисциплины могут определяться с точки зрения того, как изучать объект, то есть описанием методологических парадигм. В учете мы можем выделить нормативную парадигму (объект создается в процессе его исследования в соответствии с заранее заданными свойствами и как результат суждения исследователя), позитивистскую парадигму (объект исследования — пассивный инертный предмет наблюдения — существует независимо от исследователя) и конструктивистскую парадигму (объект исследования взаимодействует с исследователем, активно влияет на процесс наблюдения и самого наблюдателя, которые, в свою очередь, меняются в процессе взаимодействия с изучаемым субъектом).

Нормативная парадигма в учете означает формирование мнений и суждений о способах отражения хозяйственных операций, оценки статей, формирования и верификации отчетности и т. д. Суждения также касаются того, что следует понимать под теорией учета. В основе нормативного подхода — личные взгляды, дедуктивные рассуждения и индуктивные методы.

Самым наглядным примером нормативного подхода в (бухгалтерском) учете являются стандарты финансовой отчетности, в частности МСФО¹², включающие вместе с Концептуальными основами бухгалтерского учета различные положения и правила учета активов, обязательств, доходов, расходов и т. д., отражения их в финансовой отчетности, а также инструменты, которые можно использовать для их измерения. Мир не стоит на месте, постоянно возникают новые типы финансовых операций и инструментов, которые требуют сначала разработки правил их оценки и отражения, а затем осмысления практик и переустановления правил. В этом смысле работа теоретиков-нормативистов важна. Однако поскольку их результаты построены на логических умозаключениях и представлениях о том, что «так будет правильно», не всегда практика (фактически — естественный эксперимент) подтверждает целесообразность их концепций. Примером могут служить споры относительно применения оценок активов по справедливой стоимости¹³, международный стандарт применения которых дает широкую свободу в формировании стоимости активов и которые, как предполагают ряд авторов (Leuz, Laux, 2009), способствовали финансовому кризису 2007-2009 гг.

Нормативная парадигма исторически была первой из методологических парадигм и достаточно долгое время, практически до 1960-х годов, определяла характер исследований в учете. В настоящее время она почти вытеснена из академических публикаций, однако концептуальные рамки учетных практик все равно обсуждаются в академическом сообществе (см., например: Heck, Jensen, 2007; Miller, Bahnson, 2010). Кроме того, спрос на нормативистские исследования предъявляют системы законодательного регулирования разных стран.

«Позитивистская» парадигма, рождению которой способствовали дебаты о методологии науки 1960-1970-х годов¹⁴, впервые была сформулирована в работах Р. Уоттса и Дж. Циммермана (Watts, Zimmerman, 1978) как элемент формирующейся эмпирической культуры исследований в области учета. Позитивный подход в учете представляет собой объяснение различных практик, которые в настоящее время существуют и применяются экономическими субъектами: например, почему отдельные акторы (государства или организации) выбирают ту иную систему учетных стандартов или правил? Почему решения на финансовых рынках принимаются так, а не иначе? и т. п. В отличие от нормативного подхода, основанного на суждениях, позитивный подход основан на логических рассуждениях, эмпирическом анализе и предпосылках относительно рациональности лиц, принимающих решения, эффективности рынков и агентских отношений.

Примером применения позитивного подхода служат, в частности, исследования интересов стейкхолдеров (от частных лиц до государств и рынков) и ответов организаций на их запросы. Что касается многочисленных исследований, касающихся финансовой стандартизации, то в отличие от нормативных попыток построить стандарты такими, какими они должны быть, позитивисты объясняют их на основе уже существующих практик. Позитивные исследования касаются и поведенческих аспектов учетных профессий и всех, кто вовлечен в использование учетной информации, — бухгалтеров, менеджеров, стейкхолдеров и др.

Основная тематика исследований здесь — финансовый учет и отчетность, управленческий учет; основные методы — построение формальных моделей на основе архивных (эмпирических) данных. На два десятилетия (1980 —1990-е годы) позитивная парадигма полностью определила содержание академических публикаций по учету в самых авторитетных журналах, да и сейчас такие работы составляют значимую долю статей в большинстве рейтинговых изданий и доминируют в программах научных конференций, особенно в США. Тем не менее на рубеже тысячелетий стало очевидно, что позитивистскую парадигму в исследованиях учета уже нельзя считать единственно верной (Major, 2017)¹⁵. Альтернативой ей, как результат «прагматического поворота» в социальных науках, стал конструктивизм, который, на наш взгляд, можно рассматривать сегодня как «второй мейнстрим», особенно для европейских исследований.

Конструктивистская парадигма предполагает, что окружающая социальная реальность не дана нам извне, а формируется всеми ее участниками в процессе их взаимодействия, в том числе при изучении этой реальности (объект исследования взаимодействует с исследователем). Исследователи экономических практик тем самым их конструируют, изменяют и реконструируют в свете новых данных, контекстов и других практик. Что касается учета, то в конструктивистской парадигме он рассматривается как способ видения, описания реальности, в каждом случае — один из возможных. Все результаты учетных практик (бюджеты, показатели, отчетность и др.) являются лишь носителями значений, которые им придают пользователи в соответствии со своими собственными интересами, «картинками», изображающими те или иные аспекты деятельности. Эти картинки создают для акторов (тех, кто их формирует и использует) новые реальности. В отличие от позитивного подхода, конструктивизм инкорпорирует в исследования политические, социальные и идеологические аспекты, учет рассматривается не как нейтральная практика отражения объективной социальной реальности, а как способ решения найденных проблем и противоречий.

В теоретических и эмпирических конструктивистских исследованиях рассматриваются различные аспекты создания новых реальностей в организациях и на рынках: измерения, оценки и управления ими. Тематики разнообразны, они гораздо шире, чем в позитивистских исследованиях (хотя могут быть и такими же — финансовая отчетность, учетные стандарты, профессиональная деятельность бухгалтеров и аудиторов и др.), касаются также взаимодействия учета и менеджмента в организациях, социальных и экономических последствий внедрения учетных методов и систем, измерения результативности, креативности, ответственности, доверия, этики и ценностей, тендерных аспектов и др.

Конструктивистская парадигма доминирует сейчас в исследованиях, касающихся управленческого учета. Проблематика исследований определяется вопросом: как управленческий учет дает возможность акторам, индивидуальным и коллективным, строить системы отношений, которые позволяют им достигать своих целей?

Удивительную трансформацию претерпел за последние десятилетия аудит: из довольно специфической практики установления достоверности финансовой отчетности он превратился в глобальную идеологию (вместе с определяемыми этой идеологией практиками) верификации всего и вся — организаций, программ действий, государственных политик, документов, отдельных граждан и пр. — на их соответствие установленным извне требованиям (Power, 1997; Horvat, Korosec, 2015). Аудит в разных видах пронизывает всю современную социальную жизнь, вызывая разнообразные эффекты и предоставляя широкие возможности для изучения.

Значительный объем научных работ выполняется на стыке экономики и социологии, истории, лингвистики, философских основ истории, права, бизнеса, политики. Все это касается и учета. Именно конструктивистская парадигма позволяет (и даже приветствует) использование в исследованиях междисциплинарных подходов и базовых теорий, заимствованных из других социальных наук, — агентской и акторно-сетевой теорий, теорий структурации, практик и др. Часть методов, теорий и базовых предпосылок заимствуется из экономической теории и финансов (в частности, методы моделирования процессов и взаимосвязей). Наибольший интерес сегодня вызывают исследования на стыке учета и менеджмента, учета и истории. Исследования организационных рутин, организационного дизайна, процессов выработки и контроля целей, процедур распределения ресурсов, методов оценки результативности и т. д. в последней трети XX в. стали настолько масштабными, что некоторые авторы пишут о «поведенческом повороте» в исследованиях учета (Guffey, 2016)¹⁶.

Онтологические парадигмы

В философском дискурсе онтология — это система категорий, являющихся следствием определенного взгляда на мир, а также дисциплина, изучающая свойства и структуру мира и его отдельных аспектов «как они есть»¹⁷. В экономической науке онтология определяется как учение или теория, раскрывающая базисные свойства и структуру объекта исследования. Таких онтологий (способов описать природу и свойства) для каждого объекта может быть множество.

Для целей нашей работы мы будем понимать онтологии как комплексы понятий и отношений между ними в предметной области, которые представляют природу изучаемого объекта. В нашем случае объектом исследования является учет как академическая дисциплина, а разные взгляды на природу изучаемого объекта (что есть учет?) определяют множественность онтологических парадигм для него.

1. Финансовая парадигма — учет как совокупность техник, методов и методологий регистрации финансовой информации, касающейся хозяйственной деятельности организаций, и представления ее пользователям. Это направление наиболее разработано (Mattessich, 2008), именно в его рамках в середине XIX в. учет начал превращаться в науку, в отрасль экономического знания¹⁸. Сейчас работа в этом направлении связана в основном с развитием стандартов финансового и налогового учета, в национальных традициях и в русле межстрано-вой гармонизации учетных систем, а также с применением различных показателей для принятия решений на финансовых рынках. С этой парадигмой связано широко распространенное представление об учете как субдисциплине финансов.

2. Организационно-управленческая парадигма — учет как информационная технология, обеспечивающая принятие решений в организациях в контексте других социально-экономических практик — торговли, финансов, кредитования, государственного управления и др. В рамках этого направления можно трактовать некоторые тенденции развития корпоративных финансов и управленческого учета.

Эти две парадигмы большинство исследователей и экономистов-практиков — и зарубежных, и отечественных — рассматривают как собственно бухгалтерский учет. В этой традиции исследования посвящены развитию учетных методов, техник, практик и условий их развития и лишь в редких случаях — путям взаимодействия теорий учета с другими отраслями знания. Большинство престижных университетов поддерживают исследование этих тематик (Myers et al., 2016), к ним относятся наиболее цитируемые статьи в научных журналах. Большинство разделов в классификаторах исследований (Coyne et al., 2010) относятся именно к этим парадигмам.

В последние 30 лет активно ведутся исследования в рамках других, новых представлений о природе учета.

3. Учет как социальная практика (форма социального взаимодействия в обществе) (Vollmer, 2003; Horvat, Korosec, 2015; Walker, 2016). В основе этой парадигмы лежит убеждение, что учетные практики, несколько столетий развивавшиеся для целей регистрации и репрезентации хозяйственных операций, сегодня позволяют создать особые формы представления различных социальных и организационных феноменов, описать которые иначе невозможно. Количественные (а часто и просто финансовые) формы репрезентации различных процессов, событий, видов деятельности и отдельных акторов делают эти феномены наблюдаемыми, сравнимыми, стандартизуемыми и, как следствие, позволяют управлять ими (Hopwood, Miller, 1994; Porter, 1992). «Учет можно использовать для формирования типа мира и социальной реальности, в которой мы живем; нашего понимания возможностей выбора для экономических субъектов и отдельных лиц; способа управления и организации деятельности и процессов различных типов; того, как мы управляем жизнью других людей и своей» (Miller, 1994. Р. 1). Как система регистрации данных, учет позволил сделать «реальными», понятными и управляемыми объекты, абстрактные по своей природе. Первоначально это были активы, обязательства, доходы, расходы, финансовые показатели и т. п., сейчас — прозрачность и подотчетность в системах власти управления, справедливое распределение ресурсов, результативность научной деятельности и др.

4. Учет как социально-экономический институт (Hopwood, Miller, 1994; Strathern, 2000). Рождению этой парадигмы предшествовало понимание того, что деятельность различных акторов происходит не в безвоздушном пространстве, а в условиях реальных организаций, рынков, социальных структур. Регистрация фактов хозяйственной жизни (учет в традиционном понимании этого термина) и более современные учетные практики стали ответом акторов на вызовы этой институциональной среды. Исследования касаются особенностей реализации различных учетных практик (стандартов финансовой отчетности, бюджетирования, индексирования публикационной активности исследователей, оценки результативности государственных услуг и т. п.) в разных национальных традициях, типах организаций, типах регулирования, а также взаимовлияния учетных и других социальных институтов.

Третий и четвертый подходы многими исследователями рассматриваются как единая парадигма и в последние годы наиболее активно разрабатываются европейскими исследователями (Modell, 2015)¹⁹, в том числе в практическом плане: такой взгляд на учет лежит, в частности, в основе идеологии государственного управления New Public Management (Lapsley, 1999; Mouritsen, 2014). Интерес исследователей к проблемам, решение которых возможно в рамках социальной и институциональной парадигм, в последние два десятилетия так высок, что можно говорить об «институциональном повороте» и о «социологическом повороте» в исследованиях учета.

5. Учет как язык рассматривается в двух измерениях: семиотическом (учет — знаковая система) и коммуникационном (учет — коммуникационная среда). Языковые трактовки учета начали развиваться сравнительно давно (см., например: Avery, 1953), но новый импульс им придан в работах последователей Хабермаса (Belkaoui, 1980; Llewellyn, Milne, 2007).

6. Учет как инструмент власти. Развитие этой парадигмы определяется работами, в которых история и современное состояние учетной деятельности исследовались с использованием идей Фуко (Волкова, 2015; Power, 1997; Jones, Dugdale, 2001).

В работах, которые выполнены в русле последних четырех парадигм, учет рассматривается не просто как система техник и методик: институциональный, социальный, языковой и властный дискурсы позволяют находить все больше точек соприкосновения понятий учета с объектами исследований из многих ветвей экономических и других наук. В последние три десятилетия учетное знание и практики сами по себе становятся объектами исследования в философских и исторических науках (см., например: Green, 2013).

Консенсус относительно того, что «экономическая» дисциплина «учет» стала также и «социальной»²⁰, сложился в зарубежных исследованиях к началу 2000-х годов (Beattie, Davie, 2006; Jack, 2017), однако многие авторы до сих пор по-разному оценивают значимость этого «поворота» — от естественного этапа развития мультипарадиг-мальной дисциплины до призывов вернуться к ценностям классической финансовой парадигмы (Rutherford, 2010).

Все аспекты социальных и экономических практик, знаний и институтов, которые можно квантифицировать, могут рассматриваться как часть предметного поля учета как академической дисциплины. Это дает возможность взглянуть по-новому на институты, социальные отношения, взаимодействия акторов и др. Такие новые возможности появились в результате выхода дисциплины за свои традиционные рамки.

Парадигмы «внутреннего самоопределения» учета как академической дисциплины

История учета: от описания техник к гуманитарной междисциплинарности. В последние два десятилетия настоящий расцвет испытывает история учета (см., например: Gomes at al., 2011)²¹. Здесь можно выделить два подхода, отражающих, помимо различий в восприятии собственно учета, различия в парадигмах исторической науки, во взглядах на то, как следует подбирать, описывать и анализировать данные: считать результатом анализа их беспристрастное («объективное») описание или их нужно интерпретировать?

В «традиционной» истории учет рассматривается как исключительно «бухгалтерский», то есть как инструмент регистрации данных и управления хозяйственными процессами (в первую очередь в бизнесе, в меньшей степени — в государственном управлении) и механизм контроля за эффективностью использования ресурсов, предоставленных собственниками. При таком понимании природы учета его цель кажется очевидной, принимается как данность и неподлежит обсуждению: это подготовка и представление информации для разных пользователей. Источниками для исследований служат архивные материалы, касающиеся регистрации фактов хозяйственной жизни (торговые книги, счета и т. п.) и методологии работы с ними (трактаты, распоряжения и указания частных лиц, нормативные акты органов власти и управления).

«Новая история учета» выросла под влиянием французской исторической школы «Анналов» и отличается от традиционной не только широтой охвата информационной базы исследований (список источников не ограничивается торговыми книгами и учетными регулятивами, но включает и материалы о различных аспектах социальной жизни). Главное различие — в представлениях о природе учета: в отличие от традиционных подходов, трактующих его как систему, обслуживающую некоторые информационные потребности пользователей, «новые историки» понимают учет как систему норм и правил, которая сама формирует, конструирует отношения в обществе между различными акторами и социальными институтами, определяет формы и рамки их взаимодействия.

Сопоставляя две исторические парадигмы с обсуждавшимися выше онтологическими, можно сказать, что методами традиционной истории изучается в основном финансовая составляющая учета и частично — организационная. В сферу интересов исследователей новой истории входят все аспекты учета, а преимущественно — социальные. Оба направления исследований в настоящее время сосуществуют. Традиционной истории учета более 100 лет, новая насчитывает не более 30, поэтому объемы публикаций, относящихся к двум этим исследовательским программам, пока несравнимы. Хотя новая история привлекает все больший интерес в зарубежной академической среде, большинство исследований, в том числе зарубежных, в области истории учета, независимо от дискурса, посвящены пока в первую очередь эволюции учетных методов, техник, теорий, организационных форм внутри института и мало затрагивают предпосылки, формы и пути взаимодействия и взаимовлияния учетных теорий и практик в ходе их эволюции с другими отраслями экономического и менеджериального знания, институтов учета — с другими социально экономическими институтами (лишь отдельные аспекты институционализации учета на разном историческом материале отражены, например, в: Previtz et al., 2010).

Технические парадигмы бухгалтерского учета. Из определения Куна (Кун, 1977. С. 44) вытекает понимание парадигмы как модели постановки и решения проблем не только в теоретической, но и в практической плоскости²², что позволяет некоторым авторам выделить инструментальные (технические) парадигмы, определяемые как подходы к осуществлению практической деятельности²³.

Е. Зуга предлагает считать парадигмами экономическую и юридическую трактовки целей бухгалтерского учета (Зуга, 2010. С. 144). К. Партридж рассматривает в качестве парадигмы сложившуюся на любой момент времени систему бухгалтерского учета в целом (Partridge, 1996): по его мнению, торговый учет времен Пачоли — это одна парадигма, любая из современных систем регулирования посредством стандартов или законодательства (МСФО или каких-либо национальных систем) — это другие парадигмы.

Я. Соколов считает парадигмами традиционные способы регистрации фактов хозяйственной жизни — униграфическую (простая запись), диграфическую (двойная запись) и камеральную бухгалтерию (Соколов, 1985). Униграфическая бухгалтерия основана на идее простой фиксации активов в натуральных и денежных единицах для целей инвентаризации и контроля сохранности этих активов. Камеральная бухгалтерия — это учет кассовых операций поступлений и выплат. Двойная запись, квинтэссенция и символ бухгалтерского учета на протяжении уже нескольких сотен лет (запись всех операций одновременно на двух счетах), позволяет на любой момент времени оценить имущественный потенциал и исчислить финансовый результат за период. Помимо трех традиционных способов регистрации фактов хозяйственной жизни в XIX и XX вв. предлагались и альтернативные варианты — тройная (Ijiri, 1986) и даже четверная (Шмелев, 1895) запись, логисмография Дж. Росси (Mattessich, 2008) и др., которые не прижились в практике. Тем не менее, поскольку двойная запись и другие способы регистрации учетной информации дают способы решения определенных практических проблем, они вполне соответствуют куновскому определению парадигмы. Этому определению отвечают способы обработки информации, применяемые в управленческом учете — нормирование, бюджетирование, построение систем показателей и др.

Технические парадигмы, в любом их понимании, соответствуют функционалистскому позитивистскому представлению об учете как совокупности технологий работы с финансовой информацией. Из-за такого «точечного» их соответствия другим категориям научных парадигм использование технических парадигм для демаркации академической дисциплины весьма ограничено, хотя для определения характеристик профессии бухгалтера они играют важную роль. Соотнесение разных подходов к выделению исследовательских парадигм позволяет нам обобщить результаты в таблице.

Таблица

Исследовательские парадигмы и методы, применяемые в зарубежных учетных исследованиях

Матрица дисциплинарной структуры: тематика зарубежных исследований учета

Вопросы о том, из чего состоит предметное поле учета, в каких направлениях следует развивать исследования, обсуждаются в зарубежной академической литературе уже давно. Каждое поколение исследователей, признавая кризис в своей предметной области, находит новые направления и объекты, рассматривает уже известные и традиционные объекты изучения с новых точек зрения, по-новому структурирует дисциплинарную матрицу²⁴.

До недавнего времени обсуждения такого рода предпринимались лишь на качественном уровне²⁵. Однако в 2010-е годы в научной литературе (Coyne et al., 2010; Myers et al., 2016; Palea, 2017) возник интерес и к количественным исследованиям того, что понимается под учетом в современных академических практиках преподавания, исследованиях и внутридисциплинарной коммуникации с точки зрения содержательного подхода к определению академической дисциплины. Эти работы следовали в русле общего роста интереса к наукометрическим исследованиям, ранжированию академических институций (университетов, кафедр, журналов) и отдельных авторов.

Мы выделяем два подхода к описанию дисциплинарной матрицы для целей демаркации дисциплины: с точки зрения тематики и с точки зрения исследовательских программ.

Тематика зарубежных исследований учета

Первые попытки тематического структурирования предметного поля дисциплины были предприняты в конце 2000-х годов в целях анализа публикационной активности. Так, была предложена двумерная классификация категорий учетных исследований — по тематике и методу: в тематическом измерении были выделены финансовые и управленческие исследования, аудит, учетные информационные системы, налоги, и «другие тематические области»; в методическом разрезе — исследования аналитические, архивные, экспериментальные и «другая методология» (Coyne et al., 2010). Аналогичная, но более развернутая структура исследовательской тематики представлена в программах конгрессов Европейской ассоциации бухгалтеров²⁶.

²⁴ Понятие дисциплинарной матрицы впервые введено Куном в работе «Структура научных революций» (Кун, 1977) для обозначения группы факторов, внешних и внутренних, определяющих способы производства научного знания в определенной области. В настоящее время в актуальных наукометрических исследованиях понятие «матрица дисциплинарной структуры (дисциплинарная матрица)» применяется для обозначения совокупности тем, проблем, разделов, субдисциплин, формирующих предметное поле дисциплины (см., например: Luan, Porter, 2017). Мы будем использовать именно такое понимание дисциплинарной матрицы.

Тем не менее содержание программ крупнейших конференций по учету²⁷ и содержание наиболее рейтинговых журналов²⁸ отражают заметные изменения, произошедшие за последние годы в мировом предметном академическом сообществе: помимо традиционных тематик, связанных со стандартами финансовой отчетности, практиками управленческого учета и аудита, там представлены работы, находящиеся на стыке учета с историей, социологией, культурологией, публичной политикой и др. Дисциплинарная матрица учета сегодня включает, кроме вышеперечисленных тематик, также все аспекты квантификации (Vollmer, 2003), в том числе ранжирования и рейтингования (Shore, Wright, 2015); анализа рисков (Woods et al., 2017); принятия социальных и бизнес-решений на основе числовой информации (Mouritsen, Kreiner, 2016), технологий прозрачности и подотчетности в обществе (Carnegie, West, 2005), применения больших данных в учете и аудите (Warren et al., 2015), профессиональной и академической этики (Dolfsma, 2006; Satava et al., 2006). В последние годы интерес вызывают также проблемы взаимовлияния учета и культуры (Волкова, 2016; Khlif, 2016), влияния учета на экономический рост и развитие (Akisik, 2013), организации исследований учета (Coyne et al., 2010), интегрированной отчетности (Dumay et al., 2016), социальной ответственности и доверия в обществе (Baldvinsdottir et al., 2011) и др.

Следует отметить также, что, как показывают наукометрические исследования, некоторые из тематических направлений развиваются более интенсивно (в первую очередь финансовые), другие вызывают меньший интерес (Волкова, Логинова, 2015), отдельные тематики остаются изолированными с содержательной точки зрения (это, прежде всего, налоги и информационные системы в учете, см.: Myers et al., 2016).

Все это свидетельствует о выходе учета как академической дисциплины далеко за свои традиционные содержательные рамки и о существенном усложнении его дисциплинарной матрицы в новом тысячелетии. Сегодня к дисциплине относятся тематики, которые еще не так давно рассматривались как социологические (например, ценности и социальная ответственность в учете и отчетности), культурологические (восприятие учетной информации) или отсутствовали в научном дискурсе (квантификация социальных феноменов). При этом институциональные границы дисциплины, в частности профессиональные академические конференции, пока не в полной мере отражают эти содержательные изменения²⁹.

Исследовательские программы в исследованиях учета

В основе каждой конкретной исследовательской работы (публикации) лежит комбинация парадигм из разных таксономий (см. таблицу). Каждая такая комбинация определяет исследовательскую программу, которую мы понимаем как совокупность исследований в русле единого комплекса парадигм, выделяемых по разным основаниям³⁰. Исходя из соотнесенности парадигм, выделенных нами по трем основным измерениям, теоретически можно выделить 16 исследовательских программ (функционал истекая — нормативная — финансовая, функционал истекая — нормативная — организационная, функционал истекая — позитивистская — финансовая и т. д.). Часть исследовательских программ (далее — ИП) широко представлены в публикациях, часть — редко.

Разумеется, мало кто из авторов четко позиционирует свое исследование во всех трех (а историки — в четырех) основных координатах, тем не менее основные тренды в англоязычной литературе выделить можно.

Самый значительный объем исследований последних десяти лет можно отнести к нескольким ИП, две из которых можно рассматривать как мейнстрим исследований мирового уровня. Первая такая ИП — это работы, выполненные в парадигмальных рамках функцио-налистского³¹ позитивистского финансового исследования. Эта ИП играет роль мейнстрима уже достаточно давно. На наш взгляд, именно этим можно объяснить отмеченный нами выше факт, что в исследовательских классификаторах и программах крупнейших международных конференций наиболее подробно представлены тематики, составляющие именно ее. Работы в русле других ИП представлены на этих форумах меньше, что вполне объяснимо традиционным представлением об учете, значимыми различиями в подходах с мейнстримом, а также тем фактом, что именно представители мейнстрима определяют программы большинства конференций. Для презентации результатов исследований в русле не-мейнстримных исследовательских программ остаются в основном специализированные конференции, поддерживаемые журналами и университетами.

Еще одну ИП, на наш взгляд, можно рассматривать сегодня как «второй мейнстрим», особенно для европейских исследований: интер-претативные конструктивистские исследования, предполагающие, что учет — это социальная практика. Институционально эта ИП начала оформляться после основания журнала «Accounting, Organizations and Society» и лишь к началу 2000-х годов приобрела значимые масштабы.

Главный водораздел между исследованиями в русле разных ИП проходит не по программам конференций, а по содержанию академических журналов. Работы, относящиеся к разным ИП, группируются, как правило, по разным научным журналам, и это доказывается наукометрическими исследованиями (см., например: Brown, Jones, 2015; Badua et al., 2011; Myers et al., 2016). Из наиболее рейтинговых журналов Scopus³² большинство публикуют исследования, выполненные в рамках позитивистской парадигмы, но есть и специализированные — конструктивистские³³ и универсальные³⁴. Наблюдаются и географические различия в представленности разных исследовательских программ: так, американские рейтинговые журналы (за исключением «Critical Perspectives on Accounting», чье название говорит само за себя) публикуют в основном позитивистские работы; европейские журналы более разнообразны в своих подходах.

Учетные парадигмы и российская академическая практика

Что касается российской академической практики, то однозначно академических журналов по учету у нас нет, работы рассеяны по журналам общеэкономического профиля (включая «Вопросы экономики» и «Журнал НЭА») и мультидисциплинарным изданиям («Вестники» вузов и т. п.). Работ, которые даже по формальным признакам (объем, соответствующая научной публикации структура, наличие и качество ссылочного аппарата) можно отнести к научным, крайне мало. В российских изданиях, позиционирующих себя как «журналы по бухгалтерскому учету» (код 06.35.00 «Учетно-экономические науки» классификатора elibrary.ru), нормативная парадигма доминирует³⁵.

Что касается онтологических парадигм, то, к сожалению, в современной российской экономической науке и практике бухгалтерский учет рассматривается именно (и только) как система методов сбора и регистрации фактов хозяйственной жизни, прикладная дисциплина и сфера профессиональной деятельности, роль которой в экономике ограничена соблюдением гарантий прав некоторых стейкхолдеров (в первую очередь государства и участников финансовых рынков), а в обществе практически незначима. Несмотря на обилие отечественных публикаций по техническим и методическим аспектам учета (в том числе в наиболее известных журналах), работ по его социальным и институциональным аспектам, к сожалению, не появляется; интерес отечественных авторов к нестандартным тематикам и проблемам пока незначителен.

Если говорить о структуре дисциплинарной матрицы, то в российской академической практике к учетным дисциплинам относят все, в названиях которых слово «учет» существует в качестве обозначения большого комплекса практик и методов регистрации и обработки информации о хозяйственной жизни экономических субъектов (бухгалтерский, финансовый, управленческий, налоговый) или его отдельных направлений (экологический, в торговле, внешнеэкономической деятельности и др.), а также аудит бухгалтерской финансовой отчетности, финансовые и экономические расчеты, отчетность о хозяйственной деятельности, оценка эффективности всех видов (в том числе нефинансовой). Такое представление о дисциплинарной матрице характерно и для отечественных, и для зарубежных исследований (в рамках финансовой и организационной, нормативной и позитивной парадигм)³⁶. Тем не менее сегодня, в период бурного развития и проникновения мировой экономической науки, теоретической и прикладной, в национальные дискурсы, становится понятно, насколько далеки от нее российская академическая традиция учета, практика и наука (а вернее, то, что большинство наших коллег считают таковой). Проблема тут двоякая: она касается, с одной стороны, внутреннего самоопределения — как понимают содержание нашей дисциплины представители профессионального бухгалтерского сообщества и академического сообщества экономистов, работающих в этом предметном поле, а с другой — внешнего восприятия учета как науки представителями других отраслей знания. Картина с обеих сторон неутешительная: то, что большинство наших коллег-бухгалтеров считают наукой, с точки зрения и зарубежной академической традиции, и методологии науки таковой не является, поэтому учет у нас не воспринимается как наука даже большинством экономистов, не говоря уже о представителях других наук.

Не секрет, что «настоящие» российские экономисты с некоторым пренебрежением относятся к бухгалтерам, а многие члены академического сообщества не считают учет наукой и вообще предметом академических исследований. Оценка не слишком приятная, однако для нее есть основания — присутствие докладов по учету в программах крупнейших отечественных экономических конференций. Пожалуй, наиболее представительные из них — российские экономические конгрессы — вроде бы должны отражать полный спектр направлений экономических исследований, подходов и сегментов экономической науки. Однако ни на одном из трех прошедших конгрессов³⁷ не было ни одной секции, ни одной тематической конференции, посвященной учету или аудиту, хотя отдельные доклады по учету были. Аналогичная ситуация с другой крупнейшей академической конференцией по социальным и экономическим наукам — Апрельской конференцией НИУ ВШЭ. В 2011—2014 и 2016 гг. докладов по учету не было совсем, в 2015 г. был представлен единственный доклад, в 2017 г. докладов было три, хотя общее количество докладов на каждом из РЭК и Апрельских конференций приближалось к 1000. Тем не менее тот факт, что отдельные доклады по учету и аудиту все-таки принимаются в программы крупнейших экономических конференций, означает, что организаторы и члены их программных комитетов отнюдь не отвергают учет как неприемлемую для этих мероприятий тематику. И лишь высокие требования к содержанию исследований и представлению докладов — это и есть та планка, преодолеть которую удается немногим.

Предметное поле (бухгалтерского) учета как академической дисциплины в последние два-три десятилетия претерпело значительные изменения, причинами которых стали как общие тенденции развития методологии науки и развитие других социально-экономических дисциплин, так и сами исследования в этом направлении. В каждом из трех основных измерений научных парадигм в исследовании учета — эпистемологическом, онтологическом, методологическом — есть парадигма, до 1990-х годов полностью определявшая тематику и направления исследований (функционал истекая, позитивистская, финансовая); за последние десятилетия каждая из них перестала быть доминирующей или единственной. Такие изменения в понимании природы учета, новые подходы в его изучении, на наш взгляд, можно рассматривать как парадигмальный сдвиг, своеобразную научную революцию, в результате которой учет превратился из прикладной экономической дисциплины в социальную науку.

¹ См. работы, посвященные прикладным аспектам экономических наук, например: Ананьин, 2007; Кошовец, 2007.

² Общепринятого определения предметного поля в науке нет. В нашей работе мы будем понимать предметное поле академической дисциплины как совокупность объектов (понятий, терминов, теорий, конструктов), изучаемых и используемых в этой области, связей между ними, способов постановки проблем и методов их решения. Структура предметного поля определяется нами посредством системы парадигм (в первую очередь, онтологических, эпистемологических и методологических), в рамках которых работают исследователи, а его содержание — дисциплинарной матрицей.

³ Термин «академическая дисциплина» можно трактовать двояко. В широком смысле академическую дисциплину следует понимать как науку в целом или крупную самостоятельную отрасль какой-либо науки, характеризующуюся собственными институциональными структурами, теориями, методами, парадигмами и исследовательскими программами. В узком смысле дисциплина понимается как тематика исследований, особая область изучения, учебный предмет, строка в учебных планах, часть (раздел) учебного предмета, по которым можно написать учебник или иное учебно-методическое издание. В конкретных научно-методологических и наукометрических работах эти две перспективы бывает трудно разделить. Мы будем придерживаться более широкого подхода.

⁴ В российском институциональном контексте демаркация может способствовать решению ряда задач в процессе возможного пересмотра структуры научных экономических специальностей, направлений вузовской подготовки и институций в ходе реформы, в частности, вопросов структуры и содержания научных специальностей и направлений подготовки всех уровней (от бакалавриата до аспирантуры): демаркации учета как направления (специальности, профиля) и выработке модели для выделения других экономических направлений в научных и образовательных классификаторах.

⁵ Дж. Н. Кейнс таким образом определял экономическую науку (Keynes, 1999 [1891]. Р. 7), но определение, на наш взгляд, универсально.

⁶ Примерами таких нарративных определений дисциплины можно назвать утверждения о том, что Геродот — «отец истории», а «Исследование о природе и причинах богатства народов» Адама Смита — основополагающий труд по экономической теории. В нашем случае Л. Пачоли с его «Трактатом о счетах и записях» однозначно ассоциируется с бухгалтерским учетом, хотя сейчас уже общеизвестно, что не он был изобретателем двойной записи и даже трактат его не был первой публикацией, систематизировавшей правила учета.

⁷ В историческом контексте российский бухгалтерский учет, как правило, олицетворяют Н. А. Блатов, А. П. Рудановский, А. М. Галаган и др., а, например, итальянский (помимо Пачоли) — Ф. Вилла, Ф. Беста, Дж. Заппа и др.

⁸ Пример такого пути развития дает управленческий учет, который стал рассматриваться как самостоятельная дисциплина на рубеже I960 —1970-х годов, когда в составе Национальной ассоциации бухгалтеров США был создан Комитет по практикам управленческого учета (1969 г.) и утверждено содержание профессионального экзамена на звание сертифицированного бухгалтера по управленческому учету (1972 г.) (https://www.imanet.org/about-ima/our-history?ssopc=l).

⁹ Редкий пример такого подхода (Luan, Porter, 2017) посвящен анализу содержания дисциплины «Nanoscience and Nanotechnology».

¹⁰ Аналогичный подход к таксономии парадигм (онтология, эпистемология, методология) принят в: Richardson, 2012. Р. 84. Однако там во всех этих измерениях предлагаются отличные от наших, лишь бинарные альтернативы (идеализм/реализм, позитивизм/интерпретивизм, количественный/качественный).

¹¹ Родственными функционалистской парадигме некоторые исследователи (Laughlin, 1995) считают позитивистские и инструментальные подходы.

¹² МСФО — Международные стандарты финансовой отчетности — не единственная система стандартов в мире. Большинство развитых стран имеют свои системы регулирования этих вопросов — например, US GAAP, GBR GAAP, российские ПБУ, 4-я и 7-я Директивы ЕС и др. Разные системы могут действовать одновременно (так, в России обязательны и ПБУ, и МСФО) или со временем заменять одна другую.

¹³ Fair value — потенциальная оценка активов открытым рынком на конкретную дату.

¹⁴ Есть альтернативная точка зрения на причины развития позитивной парадигмы: она возникла как ответ на изменившиеся социально-экономические условия, консервативный социальный контекст эры Рейгана (Reiter, 1998).

¹⁵ Лагерь сторонников мультипарадигмальности и «мягких» рамок исследований учета консолидировался и институционализировался (в виде научных школ и журналов), жесткой критике стали подвергаться даже работы основоположников позитивной парадигмы Уоттса и Циммермана.

¹⁶ У этого поворота, содержательного по сути, были и институциональные последствия — выделение в начале 1970-х годов управленческого учета в отдельную субдисциплину. Позитивистские, а позднее конструктивистские исследования в русле организационной парадигмы привели к тому, что управленческий учет в настоящее время рассматривается как самостоятельная «нормальная наука» (в терминах концепции научных революций Куна) (Vollmer, 2009).

¹⁷ Новая философская энциклопедия Института философии РАН определяет онтологию как дисциплину, изучающую общие принципы бытия, наиболее общие сущности и категории сущего (https://iphlib.ru/greenstone3/library/collection/newphilenc/document/ HASH0155bae870519c2e6689cb55).

¹⁸ Некоторые исследователи (Oler et al., 2010) считают моментом включения учета в ряд «настоящих» наук публикацию в конце 1970-х годов позитивистских работ Уоттса и Циммермана (см. выше). На наш взгляд, эти работы знаменовали собой не превращение учета в науку, а поворот к мультипарадигмальности в науке об учете, ее новый этап.

¹⁹ Различие в широте подходов и тематик между европейскими и североамериканскими исследователями очевидно при чтении литературы; оно отмечается и многими другими авторами (см., например: Merchant, 2010; Brown, Jones, 2015).

²⁰ К сожалению, российские социологи, как и «чистые» экономисты, не связывают свои научные интересы с этими областями исследований.

²¹ К сожалению, академические, «настоящие», историки, как правило, не рассматривают проблемы эволюции учетного знания в качестве объекта своих исследований, либо ограничиваясь описанием источников (текстов, документов), либо используя учетные данные как информационную базу своих работ.

²² Парадигмы, отвечающие способам решения проблем в академической сфере, — это все рассмотренные нами — онтологические, эпистемологические, методологические, парадигмы исторического исследования.

²³ Спор о применимости самого понятия «парадигма» к учетным практикам еще не завершен (Norreklit et al., 2016).

²⁵ Показателен в этом отношении заголовок «Куда развиваться исследованиям учета?», который (с некоторыми вариациями) выбирали для своих работ англоязычные авторы (Bernstein, 1965; Goldberg, 1994; Baxter, Chua, 2003; Hopwood, 2007; Jones, Wells, 2015; Guthrie, Parker, 2016; Palea, 2017).

²⁶ См., например, программу 40-го ежегодного конгресса ЕАА (http://2017.eaacongress. org/userfiles/EAA%20Programme%202017.pdf — проверено 12.05.17), с. 4, 34.

Отметим, что в оба классификатора в явном виде включены лишь традиционные, развивающиеся уже как минимум несколько десятков лет «бухгалтерские» тематики и методы, а все новое и нестандартное включено в категории «Другие».

²⁷ См., например, программы ежегодных европейских бухгалтерских конгрессов (http:// www.eaa-online.org/r/Annual_Congresses), всемирных конгрессов бухгалтеров (http://www. wcoa2014rome.com/media/ScientificProgram.pdf), ежегодных конференций по учету и финансам (http://www.acc-finance.org/CallForPapers.html).

²⁸ См., например, рейтинги Scimago Journal & Country Rank (http://www.scimagojr.com/ journalrank.php?category=1402&area=1400&page=3&total_size=129).

²⁹ Хочется надеяться, что изменения, которые де-факто происходят в предметном поле учета, в скором времени найдут свое отражение не только в содержании, но и в формальных классификаторах конференций.

³⁰ Наше определение основано на определении Лакатоса (Лакатос, 1995), который понимал исследовательскую программу как совокупность и последовательность теорий, связанных непрерывно развивающимся основанием, представляющим собой общность основополагающих идей и принципов.

³¹ То, что функционалистская парадигма играет в учетных исследованиях роль мейнстрима (особенно в публикациях авторов из США), отмечают и другие авторы (см., например: Lukka, 2010).

³² По состоянию на 18.10.17 раздел «Accounting» системы Scopus включает 127 наименований журналов, часть из которых содержательно не являются учетными (это журналы по страхованию, технологиям и др.). Для данного исследования мы взяли первые 70 в рейтинге, из них учетными являются 53. В следующих сносках номера указаны по общему рейтингу раздела.

³³ Например, «Accounting, Organizations and Society» (No. 7), «Accounting, Auditing and Accountability» (No. 11), «Critical Perspectives on Accounting» (No. 25), «Journal of Management Accounting Research» (No. 43), «Qualitative Research in Accounting and Management» (No. 50).

³⁴ Например, «European Accounting Review» (No. 16), «International Journal of Accounting Information Systems» (No. 20), «Accounting Horizons» (No. 26), «Accounting Forum» (No. 32), «International Journal of Managerial and Financial Accounting» (No. 47).

³⁵ Об этом свидетельствует, в частности, множество статей с заголовками вида: «Учет... (тип операции) в... (тип организации)» или «...(тип операции): учет и налогообложение».

³⁶ Для отечественной академической практики характерно отнесение к одной сфере с учетом статистики и экономического анализа: у них общая научная специальность 08.00.12 «Бухгалтерский учет, статистика» (см. приложение к приказу Минобрнауки России от 25.02.2009 № 59), что не характерно для зарубежных исследований. Более того, экономический анализ в том виде, как он понимается у нас, в мировой практике не существует, а дисциплина с таким названием в зарубежных исследованиях имеет совершенно другое содержание.

³⁷ http://www.econorus.org/congress2009.phtml; http://www.econorus.org/congress2013. phtml; http://econorus.org/congress.phtml

Список литературы / References

Ананьин О. И. (2005). Структура экономико-теоретического знания. Методологический анализ. М.: Наука. [Апапуіп О. I. (2005). Structure of theoretical knowledge in economics: A methodological analysis. Moscow: Nauka. (In Russian).]

Ананьин О. (2007). Экономика: наука и/или искусство // Вопросы экономики. № 11. С. 4—24. [Ananyin О. (2007). Economics: Science and/or art. Voprosy Ekonomiki, No. 11, pp. 4—24. (In Russian).]

Болдырев И. A. (2011). Экономическая методология сегодня: краткий обзор основных направлений // Журнал Новой экономической ассоциации. № 9. С. 47 — 71. [Boldyrev I. А. (2011). Economic methodology today: A review of major contributions. Journal of the New Economic Association, No. 9, pp. 47—71. (In Russian).]

Волкова О. H. (2015). Властоментальность и учетные практики // Политическая концептология: журнал метадисциплинарных исследований. № 1. С. 18—26. [Volkova О. N. (2015). Governmentality and accounting practices. Politicheskaya Konceptologiya: Zhurnal Metadistsiplinarnikh Issledovanii, No. 1, pp. 18—26. (In Russian).]

Волкова О. H. (2016). Влияют ли революции в визуальной культуре на учетные практики // Журнал Новой экономической ассоциации. № 1. С. 54 — 82. [Volkova О. N. (2016). Do visual culture revolutions affect accounting practices? Journal of the New Economic Association, No. 1, pp. 54 — 82. (In Russian).]

Волкова О.Н., Логинова Я.В. (2015). Предметное поле учета: о чем пишут в российских и англоязычных научных журналах // Вестник УрФУ. Серия: Экономика и управление. Т. 4. № 2. С. 131 — 148. [Volkova О. N., Loginova Ya. V. (2015). Accounting research domain: some reflections from Russian and international academic journals. Vestnik UrFU. Seria Ekonomika і Upravlenie, Vol. 4, No. 2, pp. 131 — 148. (In Russian).]

Дмитриев A. H., Савельева И. M. (отв. ред.). (2015). Науки о человеке: история дисциплин. М.: Издат. дом Высшей школы экономики. [Dmitriyev A. N., Saveliyeva I. М. (eds.). (2015). Human sciences: A history of disciplines. Moscow: HSE Publ. (In Russian).]

Ефимов В. M. (2007). Предмет и метод интерпретативной институциональной экономики // Вопросы экономики. № 8. С. 49 — 67. [Efimov V. М. (2007). Object and method of the interpretative institutional economics. Voprosy Ekonomiki, No. 8, pp. 49 — 67. (In Russian).]

Зуга E. И. (2010). Роль научных парадигм в развитии бухгалтерского учета // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 5: Экономика. № 1. С. 143 — 146. [Zuga Ye. I. (2010). Role of scientific paradigms in the development of accounting. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Seriya 5: Ekonomika, No. 1, pp. 143 — 146. (In Russian).]

Кирдина С. Г. (2013). К переосмыслению принципа методологического индивидуализма. М.: Институт экономики РАН. [Kirdina S. G. (2013). То a rethinking of the principle of methodological individualism. Moscow: Institute of Economics RAS. (In Russian).]

Кирчик О. И. (2011). Дисциплинарные границы как границы символические: случай аграрной экономики // Символическая власть: социальные науки и политика. Гл. 9. М.: Университетская книга. С. 247—275. [Kirchik О. I. (2011). Disciplinary boundaries as symbolic borders: the case of the agrarian economy. In: Symbolic power: social sciences and politics. Ch. 9. Moscow: Universitetskaja Kniga, pp. 247—275. (In Russian).]

Кошовец О. (2007). Особенности экспертного знания в России (на примере становления российского Форсайта) // Вопросы экономики. № 11. С. 25 — 43. [Koshovets О. (2007). The specifics of expert knowledge in Russia (The case of forming Russian foresight). Voprosy Ekonomiki, No. 11, pp. 25 — 43. (In Russian).]

Кун Т. (1977). Структура научных революций. М.: Прогресс. [Kuhn Т. (1977). The structure of scientific revolutions. Moscow: Progress. (In Russian).] Лакатос И. (1995). Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М.: Медиум. [Lakatos I. (1995). Methodology of scientific research programs. Moscow: Medium. (In Russian).]

Серио П. (1993). В поисках четвертой парадигмы // Философия языка: в границах и вне границ / Под ред. Ю. С. Степанова. Харьков: Око. С. 37—52. [Serio Р. (1993). In search of the fourth paradigm. In: Yu. S. Stepanov (ed.). Philosophy of language. Harkov: Oko, pp. 37 — 52. (In Russian).]

Соколов Я. В. (1985). История развития бухгалтерского учета. М.: Финансы и статистика. [Sokolov Ya. V. (1985). History of the development of accounting. Moscow: Finansy і Statistika. (In Russian).]

Тамбовцев В. Л. (2007). Предметное поле новой институциональной экономической теории // Terra Economicus. Т. 5. № 3. С. 9 — 17. [Tambovtsev V. L. (2007). The subject field of the new institutional economic theory. Terra Economicus, Vol. 5, No. 3, pp. 9 — 17. (In Russian).]

Фуко M. (1996). Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М.: Касталь. [Foucault М. (1996). The will to truth: Beyond knowledge, power and sexuality. Works of different years. Moscow: Kastal. (In Russian).]

Фуко M. (1999). Надзирать и наказывать. M.: Ad Marginem. [Foucault M. (1999). Discipline and punish. Moscow: Ad Marginem. (In Russian).]

Шмелев И. П. (1895). Новая четверная бухгалтерия. М.: А. А. Левенсон. [Shmelev I. Р. (1895). New quadruple accounting. Moscow: A. A. Levenson. (In Russian).]

Юдин Г. (2010). «Экономическое» и «социальное»: автономия сфер и дисциплинарные границы // Вопросы экономики. № 8. С. 54 — 71. [Yudin G. (2010). The "economic" and the "social": Autonomy of spheres and disciplinary boundaries. Voprosy Ekonomiki, No 8. pp. 54—71. (In Russian).]

Abbott A. (2001). Chaos of disciplines. Chicago: University of Chicago Press.

Akisik O. (2013). Accounting regulation, financial development, and economic growth. Emerging Markets Finance and Trade, Vol. 49, No. 1, pp. 33 — 67.

Avery H. G. (1953). Accounting as a language. The Accounting Review, Vol. 28, No. 1, pp. 83-87.

Badua F. A., Previts G. J., Vasarhelyi M. A. (2011). Tracing the development of accounting thought by analyzing content, communication, and quality of accounting research overtime. The Accounting Historians Journal, Vol. 38, No. 1, pp. 31 — 56.

Baldvinsdottir G., Hagberg A., Johansson I., Jonall К., Marton J. (2011). Accounting research and trust: A literature review. Qualitative Research in Accounting & Management, Vol. 8, No. 4, pp. 382 — 424.

Baxter J., Chua W. F. (2003). Alternative management accounting research — whence and whither. Accounting, Organizations and Society, Vol. 28, pp. 97—126.

Beattie V., Davie E. (2006). Theoretical studies of the historical development of the accounting discipline: A review and evidence. Accounting, Business and Financial History, Vol. 16, No. 1, pp. 1—25.

Belkaoui A. (1980). The interprofessional linguistic communication of accounting concepts: An experiment in sociolinguistics. Journal of Accounting Research, Vol. 18, No. 2, pp. 362-374.

Bernstein L. (1965). Whither accounting research? Journal of Accountancy, No. 120, pp. 33 — 38.

Blevis E., Stolterman E. (2009). Transcending disciplinary boundaries in interaction design. Interactions, Vol. 16, No. 5, pp. 48 — 51.

Braun Т., Schubert A. (2003). A quantitative view on the coming of age of interdisciplinary in the sciences 1980 — 1999. Scientometrics, Vol. 58, pp. 183 — 189.

Brown R., Jones M. (2015). Mapping and exploring the topography of contemporary financial accounting research. The British Accounting Review, Vol. 47, No. 3, pp. 237—261.

Burrel G., Morgan G. (1979). Sociological paradigms and organisational analysis. London: Heinemann.

Carnegie G.D., West B.P. (2005). Making accounting accountable in the public sector. Critical Perspectives on Accounting, Vol. 16, No. 7, pp. 905 — 928.

Carroll W.K. (2013). Discipline, field, nexus: Re-visioning sociology. Canadian Review of Sociology, Vol. 50, No. 1, pp. 1—26.

Coyne J. G., Summers S. L., Williams В., Wood D. A. (2010). Accounting program research rankings by topical area and methodology. Issues in Accounting Education, Vol. 25, No. 4, pp. 631-654.

Dillard J. F. (1991). Accounting as a critical social science. Accounting, Auditing & Accountability Journal, Vol. 4, No. 1, pp. 8—28.

Dillard J., Vinnari E. (2017). A case study of critique: Critical perspectives on critical accounting. Critical Perspectives on Accounting, Vol. 43, pp. 88 — 109.

Dolfsma W. (2006). Accounting as applied ethics: Teaching a discipline. Journal of Business Ethics, Vol. 63, No. 3, pp. 209—215.

Dumay J., Bernardi C., Guthrie J., Demartini P. (2016). Integrated reporting: A structured literature review. Accounting Forum, Vol. 40, No. 3, pp. 166 — 185.

Espeland W., Stevens M. (1998). Commensuration as a social process. Annual Review of Sociology, Vol. 24, pp. 313 — 343.

Fuller S. (2002). Disciplinary boundaries: A conceptual map of the field. In: Social Epistemology, Ch. 8. Bloomington, IN: Indiana University Press.

Gieryn T.F. (1999). Cultural boundaries of science: Credibility on the line. Chicago: University of Chicago Press

Goldberg L. (1994). Whither accounting research? A personal view. Asia-Pacific Journal of Accounting, Vol. 1, No. 1, pp. 2 — 17.

Gomes D., Carnegie G., Napier С., Parker L., West B. (2011). Does accounting history matter? Accounting History, Vol. 16, No. 4, pp. 389 — 402.

Green M. (2013). What counts as knowledge? Parameters of validity for the meaning and representation of a contingency theory in the organisation and management accounting literature. Doctor of Philosophy Thesis. De Montfort University.

Guffey D. M. (2016). An analysis of the research contributions of advances in accounting behavioral research: 1998—2012. Advances in Accounting Behavioral Research, Vol. 19, pp. 1-32.

Guthrie J., Parker L. D. (2016). Whither the accounting profession, accountants and accounting researchers? Commentary and projections. Accounting, Auditing and Accountability Journal, Vol. 29, No. 1, pp. 2 — 10.

Hann С., Hart К. (2011). Economic anthropology. Cambridge: Polity Press.

Heck J., Jensen B. (2007). An analysis of the evolution of research contributions by The Accounting Review, 1926—2005. Accounting Historians Journal, Vol. 34, No. 2, pp. 109-142.

Hopwood A. G. (2007). Whither Accounting Research? The Accounting Review, Vol. 82, No. 5, pp. 1365-1374.

Hopwood A. G., Miller P. (1994). Accounting as social and institutional practice. Cambridge: Cambridge University Press.

Horvat R., Korosec B. (2015). The role of accounting in a society: Only a techn(olog)ical solution for the problem of economic measurement or also a tool of social ideology? Our Economy (Nase Gospodarstvo), Vol. 61, No. 4, pp. 32 — 40.

Huutoniemi K. (2016). Interdisciplinary as academic accountability: Prospects for quality control across disciplinary boundaries. Social Epistemology, Vol. 30, No. 2, pp. 163-185.

Ijiri Y. (1986). A framework for triple-entry bookkeeping. Accounting Review, Vol. 61, No. 4, pp. 745-759.

Jack L. (2017). Accounting and social theory. An introduction. Abingdon and New York: Rout ledge.

Jones Т. C., Dugdale D. (2001). The concept of an accounting regime. Critical Perspectives on Accounting, Vol. 12, No. 1, pp. 35 — 63.

Jones S., Wells M. (2015). Accounting research: Where now? Abacus, Vol. 51, No. 4, pp. 572-586.

Kakkuri-Knuuttila M.-L., Lukka К., Kuorikoski J. (2008). Straddling between paradigms: A naturalistic philosophical case study on interpretive research in management accounting. Accounting, Organizations and Society, Vol. 33, No. 2, pp. 267—291.

Keynes J. N. (1999). The scope and method of political economy. Kitchener: Batoche Book.

Khlif H. (2016). Hofstede's cultural dimensions in accounting research: A review. Meditari Accountancy Research, Vol. 24, No. 4, pp.545 —573.

Knorr-Cetina K. (1999). Epistemic cultures: How the sciences make knowledge. Cambridge, MA: Harvard University Press.

Lapsley I. (1999). Accounting and the new public management: Instruments of substantive efficiency or a rationalising modernity? Financial Accountability & Management, Vol. 15, No. 3-4, pp. 201-207.

Lattuca L.R. (2002). Learning interdisciplinarity: Sociocultural perspectives on academic work. Journal of Higher Education, Vol. 73, No. 6, pp. 711—739.

Laughlin R. (1995). Methodological themes: Empirical research in accounting: Alternative approaches and a case for "Middle-Range" thinking. Accounting, Auditing and Accountability Journal, Vol. 8, No. 1, pp. 63 — 87.

Lenoir T. (1997). Instituting science: The cultural production of scientific disciplines. Stanford: Stanford University Press.

Leuz C., Laux C. (2009). The crisis of fair-value accounting: Making sense of the recent debate. Accounting, Organizations and Society, Vol. 34, No. 6—7, pp. 826 — 834.

Llewellyn S., Milne M. J. (2007). Accounting as codified discourse. Accounting, Auditing & Accountability Journal, Vol. 20, No. 6, pp. 805 — 824.

Locke J., Lowe A. (2008). Evidence and implications of multiple paradigms in accounting knowledge production. European Accounting Review, Vol. 17, No. 1, pp. 161 — 191.

Lukka К. (2010). The roles and effects of paradigms in accounting research. Management Accounting Research, Vol. 21, No. 2, pp. 110 — 115.

Lukka К., Modell S. (2010). Validation in interpretive management accounting research. Accounting, Organizations and Society, Vol. 35, No. 4, pp. 462 — 477.

Luan C., Porter A. L. (2017). Insight into the disciplinary structure of nanoscience & nanotechnology. Journal of Data and Information Science, Vol. 2, No. 1, pp. 70 — 88.

Major M. J. (2017). Positivism and 'alternative' accounting research. Revista Contabilidade & Financas, Vol. 28, No. 74, pp. 173 — 178.

Mattessich R. (2008). Two hundred years of accounting research. An international survey of personalities, ideas and publications. London and New York: Routledge.

Merchant K. (2010). Paradigms in accounting research: A view from North America. Management Accounting Research, Vol. 21, No. 2, pp. 116 — 120.

Miller P. (1994). Accounting as Social and Institutional Practice: An Introduction. In: A. G. Hopwood, P. Miller (eds.). Accounting as a social and institutional practice. Cambridge etc.: Cambridge University Press.

Miller P.B.W., Bahnson P.R. (2010). Continuing the normative dialog: Illuminating the asset/liability theory. Accounting Horizons, Vol. 25, No. 3, pp. 419 — 440.

Modell S. (2015). Making institutional accounting research critical: Dead end or new beginning? Accounting, Auditing & Accountability Journal, Vol. 28, No. 5, pp. 773 - 808.

Mouritsen J. (2014). The role of accounting in new public management. In: A. Bourmistrov, O. Olson (eds.). Accounting, management control and institutional development. Oslo: Cappelen Damm Akademisk, pp. 97—108.

Mouritsen J., Kreiner K. (2016). Accounting, decisions and promises. Accounting, Organizations and Society, Vol. 49, No. 2, pp. 21 — 31.

Myers N., Snow N., Summers S. L., Wood D. A. (2016). Accounting Institution Citation-Based Research Rankings by Topical Area and Methodology. Journal of Information Systems, Vol. 30, No. 3, pp. 33 — 62.

Nicolescu B. (2014). Methodology of Transdisciplinarity. World Futures: The Journal of New Paradigm Research, Vol. 70, No. 3 — 4, pp. 186 — 199.

Norreklit H., Raffnsoe-Moller M., Mitchell F. (2016). A pragmatic constructivist approach to accounting practice and research. Qualitative Research in Accounting & Management, Vol. 13, No. 3, pp. 266—277.

Oler D. K., Oler M. J., Skousen C. J. (2010). Characterizing accounting research. Accounting Horizons, Vol. 24, No. 4, pp. 635 — 670.

Palea V. (2017). Whither accounting research? A European view. Critical Perspectives on Accounting, Vol. 42, pp. 59—73.

Partridge C. (1996). Business objects: Re-engineering for re-use. Oxford: Butterworth-Heinemann.

Porter Т. M. (1992). Quantification and the accounting ideal in science. Social Studies of Science, Vol. 22, No. 4, pp. 633 — 651.

Power M. (1997). The audit society: Rituals of verification. Oxford: Oxford University Press.

Previts G., Schuetze W. P., Wolnizer P. (2010). A global history of accounting, financial reporting and public policy: Europe (Studies in the development of accounting thought, Vol. 14A). Bingley: Emerald Group Publishing.

Price D. J. (1963). Little science, big science. Yale: Yale University Press.

Reiter S. A. (1998). Economic imperialism and the crisis in financial accounting research. Critical Perspectives on Accounting, Vol. 9, No. 2, pp. 143 — 171.

Richardson A. J. (2012). Paradigms, theory and management accounting practice: A comment on Parker (forthcoming) "Qualitative management accounting research: Assessing deliverables and relevance". Critical Perspectives on Accounting, Vol. 23, No. 1, pp. 83-88.

Rikhardsson P. M., Bennett M., Bouma J. J., Schaltegger S. (eds.). (2005). Implementing environmental management accounting: Status and challenges. Heidelberg etc.: Springer.

Ritzer G. (1975). Sociology: A multiple paradigm science. American Sociologist, Vol. 10, No. 3, pp. 156 — 167.

Rutherford B. A. (2010). The social scientific turn in UK financial accounting research: a philosophical and sociological analysis. Accounting and Business Research, Vol. 40, No. 2, pp. 149-171.

Satava D., Caldwell C., Richards L. (2006). Ethics and auditing culture: Rethinking the foundation of accounting and auditing. Journal of Business Ethics, Vol. 64, No. 3, pp. 271-284.

Segersträle U. С. O. (ed.). (2000). Beyond the science wars: The missing discourse about science and society. New York: SUNY Press.

Serenko A., Bontis N. (2013). The intellectual core and impact of the knowledge management academic discipline. Journal of Knowledge Management, Vol. 17, No. 1, pp. 137—155.

Shore C., Wright S. (2015). Audit culture revisited: Rankings, ratings, and the reassembling of society. Current Anthropology, Vol. 56, No. 3, pp. 421 — 444.

Shulman L.S. (1981). Disciplines of inquiry in education: An overview. Educational Researcher, Vol. 10, No. 6, pp. 5—23.

Strathern M. (ed.). (2000). Audit cultures. Anthropological studies in accountability, ethics and the academy. London and New York: Routledge.

Sugimoto C. R., Weingart S. (2015). The kaleidoscope of disciplinarity. Journal of Documentation, Vol. 71, No. 4, pp. 775—794.

Valenza R. (2009). Literature, language, and the rise of the intellectual disciplines in Britain, 1680 — 1820. Cambridge etc.: Cambridge University Press.

Vollmer H. (2003). Bookkeeping, accounting, calculative practice: The sociological suspense of calculation. Critical Perspectives on Accounting, Vol. 14, No. 3, pp. 353—381.

Vollmer H. (2009). Management accounting as normal social science. Accounting, Organizations and Society, Vol. 34, No. 1, pp. 141 — 150.

Walker S. P. (2016). Revisiting the roles of accounting in society. Accounting, Organizations and Society, Vol. 49, No. 2, pp. 41 — 50.

Warren J. D. Jr., Moffitt К. C., Byrnes P. (2015). How big data will change accounting. Accounting Horizons, Vol. 29, No. 2, pp. 397 — 407.

Watts R. L., Zimmerman J. L. (1978). Positive accounting theory for the determination of accounting. Accounting Review, Vol. 53, No. 1, pp. 112 — 134.

Whitley R. (2000). The intellectual and social organization of the sciences. 2^nd ed. Oxford: Oxford University Press.

Woods M., Linsley P., Maffei M. (2017). Accounting and risk special issue: Editorial. British Accounting Review, Vol. 49, No. 1, pp. 1—3.