Концепция неоиндустриализма и экономическое развитие России

Будущее социально-экономических систем стран мира видится как неоиндустриальное общество с присущими ему чертами экономики знания, интеллектуального труда, компьютеризации производства. Эта идея уже находит свое практическое воплощение в США и развитых странах Западной Европы.

Основные принципиально новые особенности неоиндустриальной стадии экономического развития состоят в том, что знания превращаются в важнейший производственный фактор. Были выявлены две тенденции в мировой экономике, которые характеризуют особенности взаимодействия развитых государств со всеми остальными странами и народами. Первая состоит в радикальном сокращении потребностей народного хозяйства развитых стран в вещных элементах производства, и особенно в сырье и материалах, что сделало возможным поддержание устойчивого экологического равновесия, содействовало локализации социального конфликта, снижению безработицы. Вторая - в переориентации основных торговых, инвестиционных и миграционных потоков.

Она отражает устойчивость направлений движения потоков капитала человеческого, финансового, сырьевых ресурсов, а также товаров, производство которых осуществляют ТНК для развитых стран в страны филиального производства. В то же время в противоположном направлении также стабильно движутся потоки кредитов, информационных услуг и др. Это соответствует формированию и противостоянию блока стран неоиндустриального авангарда (ядро, "золотой миллиард") и сложной двухуровневой периферии - страны развивающиеся и слаборазвитые. Рассматриваемая тенденция является формой выражения изменений системных свойств национальных социально-экономических систем стран мира и совокупной мировой социально-экономической системы на основе диалектического единства национальных и общемировых процессов.

Преобразования социально-экономических систем стран мира неразрывны с изменением экономической идеологии. В результате этого современные проблемы экономического развития стали решаться в направлениях "упорядочения экономического развития в общемировом масштабе, исходя из глобальных критериев" или из особой роли стран-лидеров (оказание помощи слаборазвитым странам)(1). В контексте обеих концепций практически одинаков подход к первичному сектору экономики развивающихся стран: развитие добывающих отраслей в мировых интересах или с целью получения ресурсов для собственного экономического роста. В любом случае это выступает условием для обеспечения устойчивого непрерывного роста экономики и повышения благосостояния населения развитых стран. Реальные процессы известны: идет консервирование добычи природных ресурсов в развитых странах, вывоз капитала ТНК добывающих отраслей в развивающиеся страны и закрепление за последними сырьевой специализации.

Подобные изменения экономических систем опровергают утверждение о сокращении потребностей экономики стран неоиндустриального развития в сырье и материалах (невозобновляемых природных ресурсов), а также в возникновении самоподдерживающегося роста на этой фазе. Иллюзия самоподдерживающегося роста возникает благодаря "перекосу" мировых цен, отрыву их от реальной основы, в частности к завышению на продукты креативного производства и занижению на природные ресурсы, это позволяет перераспределять значительную по размерам неучтенную стоимость. Это же нашло отражение и в исчислении национального богатства, искажении величины его главных составляющих, истинных размеров и пропорций. В 1993 г. был разработан и стал применяться международный стандарт СНС исчисления экономических активов, образующих национальный капитал. В результате этого доля физического капитала, расценивавшегося ранее как непосредственно национальное богатство, была оценена в 16% общего богатства мира, доля природного капитала - в 20, а доля человеческого капитала составила 64% (2). Но главной составляющей всего этого механизма самодостаточности неоиндустриальной цивилизации являются "сознательно созданные политические условия"(3).

За последние 35 лет использовано 80-85% нефти и газа в общем объеме их добычи за весь исторический период. Потребление других видов минерального сырья за эти же годы выросло в 3-5 раз (4). Насколько все-таки сократилась зависимость от использования невозобновляемых природных ресурсов стран экономического авангарда за последние 10-15 лет?

Позиция о независимости от природных ресурсов постиндустриальной экономики поддерживается многими зарубежными и российскими авторами. Один из главных ее аргументов приводит АИ. Неклесса. "Новая сервисная экономика высокопрофессиональных услуг и экономика знаний, - пишет он, - резко расширяют экономический горизонт, деформированный в последней трети XX в. проблемой "пределов роста" природозатратной экономики. Инновационная экономика либо не имеет этих пределов, либо существенно их расширяет. В процессе ее развития потребление природных ресурсов не увеличивается, а снижается.

А.П. Джухас и Дж. Дж. Сноу(5), отмечая переход США от индустриального общества в информационное и сервисное, указывают на тот же характер зависимости. Они считают, что построение высокотехнологичного общества потребовало существенных минеральных ресурсов для формирования соответствующей инфраструктуры, а в дальнейшем их потребление определяется лишь необходимостью поддержания ее.

Известные американские экономисты ПА Самуэльсон и В.Д. Нордхаус (6) утверждают, что для американской экономики характерно резкое снижение доли присваиваемых природных ресурсов (т. е. находящиеся в частной собственности или управлении, для них основные издержки и выгоды от производства и потребления сосредоточены на рынке). К ним относятся нефть, природный газ, медь, а также песок и пр. Известно, что нефть и газ занимают в этой череде главное место. И именно производство на основе использования нефти и природного газа, по утверждению этих авторов, в США имеет наиболее высокую долю добавленной стоимости. К отраслям, присваивающим природные ресурсы, они относят: сельское хозяйство, лесное хозяйство, разведение рыбы, добывающую промышленность, услуги по обеспечению водой, газом и электричеством. Структура экономики США в современный период развития действительно претерпела существенные изменения.

За данный период значительно сократилась доля ВВП, приходящаяся на сельское хозяйство, изменилась она и в остальных отраслях, присваивающих природные ресурсы. Если в 1948 г. доля всех отраслей экономики США, основанных на использовании природных ресурсов, составляла 14, 7%, сельского хозяйства - 9, 5, остальных отраслей (лесное хозяйство, разведение рыбы, добывающая промышленность, услуги по обеспечению водой, газом и электричеством) - 5, 2%, то в последующем эти данные приняли иные значения: в 1970 г. 7, 2, 2, 9 и 4, 3%, в 1980 г. - 10, 5, 2, 8 и 7, 7%, а в 1993 г. - 6, 2, 1, 9 и 4, 3%. Следовательно, за прошедший период их доли сократились соответственно на 68, 80 и 17%.

На неоиндустриальной стадии происходит рост реального валового потребления минерального природного сырья. За период 1991-2000 гг. развитые страны увеличили потребление нефти на 34, 7%, газа - на 26, 4, угля - на 11, 4, меди - на 34, никеля - на 38, 6, алюминия - на 33, 3, свинца - на 10% и т. д. За этот же период США увеличило потребление нефти, газа, угля, никеля и алюминия соответственно на 14, 3, 16, 2, 14, 5, 49, 26, 4%.

В то же время потребление минерального природного сырья снижается относительно как доля в ВВП развитых стран, но не в потреблении на душу населения. Это связано с изменением, с одной стороны, структуры общественного производства, ростом сферы услуг, с другой - стоимостных пропорций производимой продукции, вызванным изменением соотношения цен на природные ресурсы и заработной платой (7). По логарифмической шкале динамика снижения цен по таким энергоносителям, как нефть и уголь, за 80 лет XX в. (1910-1990 гг.) составила 10 раз(8). В связи с этим вклад, например, горнорудной промышленности (добычи металлов) в ВВП США по расчетам АП. Джухаса и Дж. Дж. Сноу, несмотря на интенсивный рост добычи и потребления металлов с соответствующим увеличением их валовой стоимости, за период 1950-1996 гг. сократился в 10 раз, составив 0, 09% ВВП, сельского хозяйства - в 6 раз - с 10 до 1, 69% ВВП.

Наиболее важными показателями абсолютного потребления минерально-сырьевых ресурсов для современного общественного производства является потребление энергоресурсов. Объем энергоносителей, необходимых для экономики развитых стран, непрерывно наращивается, что проявляется в абсолютном и относительном выражении. Это свойственно прежде всего коммерческому энергопотреблению на душу населения. Рост данного показателя характеризует соответствующее экономическое развитие, его снижение -суженное общественное воспроизводство.

Все развитые страны в течение периода вступления в фазу неоиндустриального развития (1990-е гг. XX в.наращивали энергопотребление. Самый высокий среднегодовой прирост коммерческого потребления на душу населения наблюдался в таких развитых странах, как Япония (2, 2), Бельгия (1, 7), Швеция (1, 0), Америка (0, 8), Великобритания (0, 7), Франция (0, 6). Существенно возрос этот показатель в Израиле (2, 9), а также в таких развивающихся странах, как Китай (2, 9) и Чили (5, 7). Из числа развитых стран энергопотребление снижалось только в Германии (-0, 6) и Швейцарии (-0, 3), но здесь этот процесс сопровождался повышением эффективности использования энергоресурсов. Так, в Германии производство ВВП на единицу энергопотребления возросло на 21%, а в Швейцарии - более чем на 11%. В большинстве стран росла эффективность энергопотребления, что выражается, например, в росте ВВП на единицу энергопотребления по ППС и в соответствующем росте ВВП стран.

В России за рассматриваемый период среднегодовой прирост коммерческого энергопотребления составил 6, 2%, в целом энергопотребление сократилось примерно в 1, 5 раза. По сравнению с развитыми странами увеличился разрыв в абсолютных и относительных единицах энергопотребления. На 53% сократился объем коммерческого энергопотребления. Если в 1990 г. он составлял 47%, то в 1997 г. - 27, 4% энергопотребления США, т. е. его соотносительная величина уменьшилась в 1, 72 раза. Коммерческое энергопотребление на душу населения в России по сравнению с показателями США снизилось с 55, 6% в 1990 г. до 33, 3% в 1997 г. Объем ВВП России на единицу энергопотребления был существенно ниже по сравнению с советским периодом и составлял 1, 6 и 1, 7 долл./кг нефтяного эквивалента. Тенденция сокращения энергопотребления проявилась в сокращении производимого в стране ВВП более чем на 44%(9).

Важность энергоресурсов для экономического развития любой страны и вообще для ее жизнеспособности велика и очевидна. Согласуясь с этим, П.А. Самуэльсон и В.Д. Нордхаус утверждают, что ничто другое не может так быстро привести в состояние хаоса и нищеты современную промышленную экономику, как истощение запасов топлива для энергоемких факторов производства. Более того, в 1992 г. 90% энергии, потребляемой в США, было получено за счет использования конечных невозобновляемых ресурсов - нефти, газа и угля (10). На эту же цифру указывает и В.В. Попов (11). Он показал, что в мировом производстве энергии в конце XX в. решающая роль принадлежала топливно-энергетическим видам сырья: нефти, газу и углю. Автор отмечает изменения в структуре мирового топливно-энергетического баланса, происшедшие за период с 1950 по 1998 г.: рост доли нефти (с 27 до 40%), газа (с 9, 8 до 23, 0%), сокращение доли угля (с 61, 5 до 28%).

Значимость минеральных энергоносителей и их ограниченность должны были бы вызвать стремление к их рачительному пользованию. И есть соответствующие предложения. В их основе часто лежит необходимость ограничения использования энергоресурсов вследствие опасного воздействия на окружающую среду и человека. При экологическом подходе к данному вопросу видятся две стороны: "в индустриально развитых странах минеральное сырье воспринимается как некий дар, а его добыча рассматривается как нечто избыточное и нежелательное" (12). "Избыточность и нежелательность" по политическим, экономическим и экологическим причинам направляет активную деятельность общества на уничтожение добывающей промышленности в развитых странах.

Экономическая сторона экологического подхода ("минеральное сырье воспринимается как некий дар") находит проявление в том, что полезные ископаемые, такие как нефть и газ, являются конечными, но отнюдь не совершенно необходимыми. К последним западные экономисты относят те ресурсы, которые невозможно заменить, например кислород. На этом основании они склонны рассматривать природные ресурсы как вид капитальных активов, которыми общество владеет наряду с компьютерами. Как видим, здесь сопоставляются и совершенно одинаково оцениваются с точки зрения полезности благ редкие, ограниченные, невозобновляемые ресурсы (минеральные энергоносители) и ресурсы возобновляемые, не ограниченные и не редкие, создаваемые человеком. Не является очевидным, полагают они, что будущие поколения извлекут больше пользы из больших запасов природного капитала (нефти, газа, угля), чем из запасов произведенного человеком капитала в виде прекрасных лабораторий, большого количества ученых и библиотек, соединенных в единую систему с помощью электронных сетей (13).

Это позволяет западным экономистам поставить и определенным образом решить задачу о необходимом и достаточном уровне запасов природных невозобновляемых ресурсов и современного человеческого капитала для производства в будущем некоторого фиксированного объема общественного продукта Q*. Ее решение базируется на использовании положения о взаимозамещаемости тех и других запасов ресурсов. Для иллюстрации процесса используется изокванта (кривая безразличия производства, кривая равного продукта), характеризующая эластичность замещения между затратами выбранных факторов производства. В данном случае она имеет высокую эластичность замещения запасов природных ресурсов запасами человеческого капитала и низкую обратную эластичность замещения (см. рисунок). Такое представление изокванты означает, что природные ресурсы являются абсолютно эластичным в перспективе будущих потребностей ресурсом, в отличие от интеллектуального, креативного труда (точка "А").

Исходя из выдвинутой гипотезы о взаимозамещаемости ресурсов человеческого капитала и весьма ограниченных в своем объеме энергоресурсов в будущем предлагается модель использования энергоресурсов и делается вывод о том, что запасы природного капитала возможно сократить не до уровня "С", а до уровня "Б", максимально увеличивая при этом запасы человеческого капитала. Единственным соблюдаемым ограничением остается условие, чтобы редкие ресурсы использовались в производстве секторами с наибольшей доходностью.

Точка С означает следование курсом консервативной политики, ограничение использования энергии сегодня, оставив будущим поколениям большие запасы природных ресурсов и относительно небольшие запасы человеческого капитала; точка Б соответствует стратегии низких затрат на энергию и высоких на образование; точка А выражает теоретически предполагаемую возможность выпуска продукции в объеме Q* без природных ресурсов (нефти и газа, запасы которых истощатся и будут использоваться их заменители).

Подобные заключения подкрепляются рассуждениями о предполагаемых открытиях новых эффективных энергетических источников, которых придерживаются и некоторые отечественные ученые. Так, высказываюся мнения, что в условиях резкого ускорения научно-технического прогресса идея о необходимости компенсаций будущим поколениям потерь от утраты той же нефти сомнительна, поскольку "то, что сегодня является благом, невосполнимым богатством, через поколение может оказаться бременем... Говорить о важности сохранения нефти для будущего бессмысленно" (14). Он подтверждает свои рассуждения примером угольной промышленности: если раньше месторождения угля способствовали развитию регионов, на территории которых они располагались, то сейчас являются источником социально-политических проблем. Такая позиция дает право нашим современникам стремиться к накоплению неограниченных в дальнейшем ресурсов (запасов человеческого капитала), лишая будущие поколения жизненно необходимых природно-сырьевых невозобновляемых энергетических ресурсов.

Что касается полезности и ценностей минерально-сырьевых ресурсов, то очевидно, что современную оценку их вряд ли можно считать объективной. Возможно, что наиболее верной она будет определена много позже при почти полном исчерпании ресурсов. Значимость природных ресурсов к тому же менее всего может быть оценена в такой стране, как наша, располагающей сравнительно неограниченным для короткого времени рыночных трансформаций природным богатством, которое мы так неэффективно используем.

То, насколько невозобновляемые природные ресурсы являются совершенно необходимыми, мы пока судить не можем, как не можем установить их истинную ценность. Это смогут сделать поколения людей, которые будут жить позже нас, возможно, им в этом поможет будущая альтернатива энергетических ресурсов.

Но думается, что их полезность и ценность уже лет через пять-десять станет несоизмеримо выше нынешней. Сейчас этому есть фактическое подтверждение. "Пока только 5-10% всего добываемого и получаемого сырья переходит в конечную продукцию, а 90-95% исходных ресурсов в процессе переработки превращается в прямые отходы"(15). Итак, масштабы экономических потерь от исчезновения расходуемых сейчас энергоресурсов пока не вполне осознанны и современные оценки их значимости со всей очевидностью следует признать заниженными.

Мировой рынок природных ресурсов обеспечивает существенную долю их потребления в развитых странах. По данным на конец 1990-х гг., нефти потребляли в развитых странах в 5, 3 раза больше, чем в остальных странах мира (без учета потребления в России), газа - в 9, 3, угля - в 3, 8, урана - в 25, алюминия -в 15, 1, никеля - в 23, 7, молибдена - в 47, 7 раза.

В целом промышленно развитые страны, в которых проживает 16% населения земного шара, добывают в стоимостном выражении около 35%, а потребляют более 55% добываемого в мире минерального сырья (16), а в расчете на душу населения - более чем в 6, 4 раза свыше того, что приходится на остальные страны.

Основные импортеры нефти - США (в 2001 г. 65% объема потребления составлял импорт), Япония, Германия, Южная Корея, Франция, Италия, Китай, Испания. Страны ЕС импортируют в совокупности более 70% потребляемой нефти. Основными нетто-импортерами газа являются США, Бельгия, Люксембург, Португалия, Швеция, Швейцария.

Итак, имеющиеся данные, на наш взгляд, позволяют утверждать, что независимости стран авангарда мирового экономического развития от природных ресурсов нет. Реально развиваются тенденции, противоположные той, которую сулит мировому сообществу неоиндустриальный мир.

Специалисты считают, что осуществлена глобализация рынка невозобновляемых природных сырьевых ресурсов, о чем свидетельствуют объемы экспорта-импорта природных ресурсов (см. табл. 2) и те обстоятельства, что мировые рынки сырья, а также инвестиционные проекты в этой области поделены. Для большинства видов сырья в настоящее время характерна ситуация, когда одна или две - три страны удовлетворяют потребности мирового рынка на 60-70%. Более того, есть мнение о том, что уже состоялось образование системы мирового минерально-сырьевого комплекса(17) с фактической передачей управления странам "золотого" миллиарда во главе с США.

При этом развитые страны ограничивают добычу полезных ископаемых у себя, ориентируясь на импорт сырьевых продуктов из развивающихся стран. Транснациональные корпорации стремятся осваивать низкозатратную добычу сырья в странах с предсказуемой экономикой, осуществляющих развитие добывающих отраслей за счет иностранных инвестиций.

За развивающимися странами все более прочно закрепляется сырьевая специализация и усиливается их зависимость от конъюнктуры мирового рынка сырья. В то же время в течение последнего столетия цены на международном рынке первичных продуктов потребления, включая нефть и минеральные ресурсы, были более изменчивыми, чем на продукты промышленного производства. После 1970 г. эта нестабильность еще возросла. Одновременно на товары конечного потребления, и особенно на товары информационных технологий, стабильно устанавливаются более высокие тарифы, и есть тарифные и нетарифные барьеры в случае экспорта очищенного и переработанного сырья. Последнее становится дополнительным ограничением для стран, располагающих богатыми природными ресурсами и пытающихся преодолеть сырьевую ориентацию своей экономики. Эти обстоятельства неизбежно приводят к тому, что расширяется число продавцов, увеличивается объем предложения, снижаются цены.

Мировой рынок сырья перенасыщен. Его расширение возможно только за счет рынков нефти, газа, цветных и благородных металлов (золото, серебро, платоноиды), алмаза и урана. Поэтому новым странам сложно как выйти на этот рынок, так и изменить долю своего экспорта странам - поставщикам минерального сырья. В то же время страны третьего мира в последнее время все более склоняются именно к сырьевой ориентации своих экономических систем, поскольку в столь интенсивно развивающемся мире это становится иллюзорной, но в то же время единственной возможностью получить необходимые для национальной экономики финансовые ресурсы. Для западных инвесторов это означает, что они имеют выбор объектов инвестирования, а следовательно, и возможность диктовать свои условия.

Что касается России, то процессы, охватившие рынок невозобновляемых природных ресурсов, оказывают на нее сильнейшее воздействие. Топливно-сырьевая специализация, присущая нашей экономике на протяжении второй половины XX в., так и не была преодолена. В результате рыночных преобразований из доминирующей она превратилась в основную специализацию экономики страны. Следствием этого стало снижение обеспеченности сырьем национального общественного производства, что сопровождалось снижением эффективности его использования в национальной промышленности. Модель российской национальной экономики с полным правом может быть отнесена к экспортно-сырьевой, учитывая долю добывающей промышленности и долю экспорта минерального сырья.

Практика давно показала абсурдность предположений о возможности экономического возрождения при такой специализации общественного производства (положительные примеры в этой области были обеспечены совершенно иными внутренними и внешними экономическими и политическими условиями).

Путем преимущественного развития добывающих отраслей первичного сектора в эпоху развития инновационных технологий преодолеть разрыв в технологическом развитии, осуществить информационно-технологический прорыв и ускоренными темпами приблизить свое вхождение в постиндустриальную эпоху невозможно. "Запасы полезных ископаемых - существенный, но не решающий элемент экономического развития.Экономическое превосходство многих развитых стран обеспечивается в условиях небольших запасов полезных ископаемых на их собственной территории, а Японии - практически при их полном отсутствии".

Расширение мирового рынка сырья в перспективе для России означает включение ее национального богатства в качестве составной и значительной части единой взаимосвязанной системы общемирового богатства и полное подчинение экономики страны потребностям экономики стран постэкономического авангарда.

Природные ресурсы страны - это достояние не только наше, но и наших потомков. Они составляют основу будущего экономического развития. И благосостояние населения страны, экономическая независимость связаны с ними. Поэтому надо научиться рачительно и рационально их использовать.