Взаимосвязи между динамикой цен и динамикой спроса на нефть: современные особенности

Характер взаимодействия динамики цен и динамики спроса на нефть предопределяется экономической уникальностью этого ресурса, его стратегическим значением в современном мировом развитии. Попытаемся далее выяснить, какие именно свойства делают его уникальным.

В 1998 г. цена нефти опускалась ниже 10 долл./барр. В 2008 г. она вплотную приблизилась к 150 долл./барр. За этот период мировое потребление нефти возросло с 74 до 86 млн./барр. в день. С точностью до среднегодовых значений рост обоих показателей на данном отрезке времени за одним исключением (2000-2001 гг.) был монотонным, а в 2003-2007 гг. графики оказались практически параллельными (рисунок). В связи с этим можно предположить, что нефть относится к так называемым товарам Гиффина.

Английский экономист XIX в. Р. Гиффин впервые зарегистрировал и проанализировал случай инверсии спроса по отношению к стоимости товара для покупателя. Товары, спрос на которые растет при увеличении цены предложения, получили устойчивое название товаров Гиффина. Случай, исследованный этим ученым, считается хрестоматийным.

Изучая последствия голода 1846-1849 гг. в Ирландии, Гиффин обнаружил, что увеличение цены на картофель привело не к снижению, а к росту его потребления. Эта культура тогда занимала в Ирландии около трети пахотных земель и являлась базовым продуктом питания населения острова. Рацион большинства ирландцев состоял в основном из картофеля и в значительно меньшей степени из продукции животноводства. Оказалось, что основная часть населения, имея скромные семейные бюджеты, сочла целесообразным отказаться от продуктов, которые оставались дороже картофеля, и увеличить потребление последнего, несмотря на опережающий рост цены.

В работе [1] приведено следующее определение понятия «товаров Гиффина»: «ГИФФИНА ТОВАРЫ [Giffen goods] - товары (обычно малоценные), спрос на которые в определенных обстоятельствах растет при повышении на них цены (а не снижается, как следовало бы ожидать)». Нефть, безусловно, подпадает под это определение. Но под сформулированное определение подпадают и другие товары, отнюдь не играющие такой же роли в мировой экономике. Более того, пока не станет ясно, что понимается под «определенными обстоятельствами», этой формулировке может соответствовать практически любой товар, например на стадии формирования нового рынка, когда товар из бесплатного (из нетовара) становится оплачиваемым, а потребление его растет. Поэтому, прежде чем сформулировать предположение об уникальности нефти в современном мировом хозяйстве в силу принадлежности ее к «товарам Гиффина», следует попытаться выяснить особенности товаров, носящих имя этого английского экономиста (рисунок).

По мнению автора, когда какой-либо товар (услугу) называют товаром Гиффина, часто упускают из вида нижеследующие атрибуты последнего.

Во-первых, в хрестоматийном примере увеличение объема потребления товара произошло именно в результате повышения его цены. Только в этом случае изменение соотношения динамики цены и спроса на обратное естественному можно интерпретировать как возникновение товара, который правомерно называть товаром Гиффина. Это важно отметить, потому что, как уже говорилось, случаев одновременного роста стоимости товара и объемов его потребления в экономике много. До кризиса 2008 г. в России, например, быстро росли цены на цемент, металл и прочие инвестиционные ресурсы, продажи которых при этом постоянно увеличивались. Это типично для растущей монополизированной экономики. Понятно, что в таких условиях объемы потребления металла увеличиваются не потому, что цены на него «галопируют». Если бы цены снижались, то эффект был бы аналогичным, если не более масштабным.

Во-вторых, товары Гиффина подразумевают наличие альтернативного ресурса (ресурсов). В случае, рассмотренном самим Гиффином, потребитель мог выбирать между продуктами питания. Каждый из них был способен удовлетворить потребность в еде. Если бы замены не было, то увеличение цены на товар-монополист, скорее всего, не смогло бы вызвать рыночную реакцию роста спроса. Если бы спрос все же повысился, то это было бы результатом событий на других рынках и могло объясняться, например, инфляцией или общим экономическим ростом, а может быть, действиями регулятора. Незаменимый ресурс - категория внеэкономическая, и уровень цен на него определяется общественными договоренностями.

В-третьих, неочевидная особенность товара Гиффина - возможность создавать запасы. Значительная часть спроса в условиях дефицита или его ожидания имеет ажиотажный характер: товары закупаются впрок. Нарушается обычное соотношение между объемом непосредственно потребляемого товара и количеством «товара на складе», что ведет к увеличению сроков хранения. В примере самого Гиффина, картофель определенно лучше переносил складирование, чем продукты животноводства. (Вспомним, что события происходили в середине XIX в. в Ирландии, где холодильников не было, а средняя температура даже зимних месяцев равнялась + 5 °C, причем из-за близости Гольфстрима никогда не понижалась ниже +1 °C.) Весьма вероятно, что эта особенность картофеля явилась главной причиной роста его потребления вопреки росту цены.

Первая из упомянутых особенностей товаров Гиффина нефти не свойственна. В 1998-2008 гг. увеличение общепланетарного потребления этого ресурса было связано с положительной динамикой мирового производства, и рост цен только притормаживал спрос. Это видно из страновой структуры динамики потребления нефти. В конце данного периода, когда ее удорожание было особенно значительным, продолжать наращивать потребление могли только страны с быстро развивающейся экономикой, в том числе страны-нефтеэкспортеры. Как видно из данных [2], лидерами оказались Китай, Саудовская Аравия, Бразилия и Индия. Страны, которые не поддерживали высоких темпов экономического роста, но были способны корректировать технологическую и отраслевую структуру своей экономики, потребление нефти уменьшили. Наибольшее снижение потребления нефти в 2004-2007 гг. показали Германия, Япония, Италия и Великобритания.

Страны-лидеры по увеличению и уменьшению потребления нефти, 2004-2007 гг., млн. барр./сутки

Что касается наличия у нефти товарной альтернативы, можно заметить, что технологически она почти всегда существует. Однако с позиций экономики в подавляющем большинстве тиражируемых технологий, использующих природные энергоносители, нефть до сих пор не имеет аналогов по соотношению «затраты-выпуск». Кроме того, следует помнить, что по мере расширения роли в мировом хозяйстве нефть вытесняла другие энергоносители только из некоторых производств. В остальных она была «стартовым» и единственным ресурсом. На ее основе создан целый специфичный технологический уклад, являющийся и в настоящее время основой мировой экономики. Поэтому можно сказать, что хозяйство планеты уже много десятилетий «заточено под нефть», и в мировом масштабе ей замены нет. Собственно это обстоятельство и есть главная причина актуальности «нефтяной темы» в целом: нефть - товар массовый и одновременно экономически безальтернативный.

Нефть пригодна для создания товарных запасов. В отличие от нефтепродуктов сырая нефть не портится при складировании и в надлежащих условиях может храниться достаточно долго, чтобы формировать запасы разных уровней, в том числе стратегические. Этим уже пользуются США, Япония, Германия, Ирландия и Южная Корея. Международное энергетическое агентство обязало 23 страны-участницы создавать самостоятельно или обязывать частные компании хранить запасы, которые могут обеспечить их нетто-импортные потребности в нефти и нефтепродуктах в течение 90 суток. Однако похоже, что это единственный из отмеченных атрибутов «товара Гиффина», присущий нефти. А если это так, то предположение об обусловленности уникальных свойств нефти особенностями «товаров Гиффина» выглядит ошибочным.

Такой вывод был бы верным, если бы в период 1998-2008 гг. нефть использовалась в мировом хозяйстве только как природный ресурс, как материальная база экономики. Однако уже сейчас очевидно, что ей присущи потребительские качества, не связанные напрямую с производственным спросом, причем эти качества востребованы в глобальном масштабе.

Прошедшие десять лет нефть играла роль одного из главных «прибежищ» ликвидности. По причинам, анализ которых выходит за рамки исследуемой темы, мировое хозяйство в последние годы оказалось перенасыщено деньгами. Владельцы устойчиво растущей избыточной денежной массы постоянно искали возможность сохранить и приумножить стоимость своих активов относительно текущего номинала, стремясь сделать это наиболее эффективным образом. Поскольку современные рынки объединены глобальной инфраструктурой проведения трансакций, а наиболее интересные финансовые операции секьюритизированы, технические возможности управления капиталом таковы, что огромные объемы денег переводятся с одного рынка на другой практически мгновенно. Деньги почти не ограничены в маневре. Понятно, что в этих условиях «балласт» избыточных средств, существующий в мировой экономике, в наибольшей степени удорожает надежные с точки зрения роста стоимости активы. По причинам, которые ввиду обширности темы здесь не обсуждаются, одним из таких активов оказалась нефть.

Рост цен на нефть в конце рассматриваемого периода достиг невиданных скоростей, а их уровень - беспрецедентных значений. На мировом нефтяном рынке возникла порочная положительная обратная связь: чем больше денег тратилось на нефтяные фьючерсы, тем быстрее они дорожали, тем устойчивее становились ожидания дальнейшего удорожания, и тем больше оставшихся свободными денежных средств устремлялось на этот рынок. Возникновение такой связи означало, что спрос на нефть увеличивался именно из-за роста ее стоимости. Нефти как одному из ресурсов, формирующих в предкризисный период отношения на мировом финансовом рынке, оказался присущ один из атрибутов «товара Гиффина», которым она не обладала, оставаясь всего лишь производственным ресурсом природного происхождения.

В своей новой ипостаси нефть не была единственным активом, способствующим приращению денежных номиналов. Об этом свидетельствует происходивший параллельно рост цен на металлы, недвижимость, произведения искусства, равно как и рост стоимости компаний, имеющих к ним отношение. Об этом же говорит быстрый рост разницы цен между модными и немодными товарами и услугами, удовлетворяющими одну и ту же потребность. Благодаря избытку денег, не находящих приложения в производстве, во многих случаях трудовая составляющая стоимости оказалась «погребена» под рентной ее составляющей. То, что с точки зрения спроса имело хотя бы незначительные преимущества перед своим исполненным в традиционной форме аналогом, могло претендовать на невозможный ранее прирост цены и получало его. Плата за прирост качества, часто выражающегося почти исключительно в росте престижности, оказалась одной из популярных форм вложения частных капиталов. Все это означало, что еще один атрибут «товара Гиффина» - наличие альтернативы - не свойственный нефти как производственному ресурсу, оказался приобретенным ею, когда она начала играть роль «хранилища» ликвидности.

Если вспомнить, что нефть удобна для создания запасов, выясняется, что по совокупности способов участия в глобальной экономике она в рассматриваемый период обладала всеми перечисленными выше атрибутами «товаров Гиффина». Что это может означать и как это можно использовать? Вызывает ли данный феномен следствия, существенные для экономического анализа и прогнозирования? Представляется, что - да.

Во-первых, он дает еще одно, пусть элементарное подтверждение важности нефти для мирового хозяйства. Трудно не признать исключительную значимость товара, если во всем мире его продолжают покупать во все больших масштабах вопреки кратному росту цены; и делают это даже при наличии на рынке товарной альтернативы.

Во-вторых, появление у нефти свойств «товаров Гиффина» может рассматриваться как симптом предкризисной ситуации. В этом смысле участники экономической жизни получают надежный индикатор грядущих экономических неприятностей. Как показала практика, эффект Гиффина в среде массовых ресурсов, сопровождающийся возникновением у последних новых потребительских свойств или взрывом интереса к их прежде относительно малозначимым для бизнеса свойствам, свидетельствует о приближающемся кризисе. Процесс наращивания диспропорций аналогичен механизму возникновения «голландской болезни», с тем отличием, что средства вкладываются не в реальные, а в секьютиризированные углеводороды. Экономические субъекты, предвидящие кризис и готовящиеся к нему, скупают их как высоколиквидные активы. Цены начинают подниматься, в процесс включаются все новые и новые участники, движимые, в том числе, и чисто спекулятивным интересом. Возникает положительная обратная связь, о которой упоминалось выше. Владельцы прочих работающих активов, стремясь попользоваться доходностью «раздуваемого» рынка, сокращают или продают свой бизнес, чтобы поучаствовать в высокоприбыльных операциях. Деньги во все большей степени перетекают из реального сектора на финансовые рынки. Производство и занятость сокращаются, снижаются инвестиции в производство, затем падают потребительский спрос, налоги, и экономика вступает в стадию рецессии.

Отметим, что эффект Гиффина, предшествующий экономическому кризису -достаточно новое явление. Пример самого Гиффина относился к собственно кризисному периоду. Инверсия соотношения динамики спроса и цены на нефть в начале энергетического кризиса 1970-х годов - тоже. Но для последних десятилетий характерна реакция капитала не на события, а на прогнозы событий, поэтому эффект Гиф-фина можно считать провозвестником депрессии. В рассматриваемом качестве он интересен еще и тем, что создает подходы к измерению потенциала кризиса: чем сильнее эффект инверсии спроса к цене, тем масштабнее предстоящее падение.

В-третьих, под вопросом оказывается прежде широко признанный механизм регулирования объемов мирового производства через изменение цен на нефть. Отношение к нему как к главному фактору, демпфирующему колебания глобальных производственных циклов, было весьма распространенным и казалось обоснованным. Считалось, что по мере роста нефтяных цен мировой экономике становится все сложнее наращивать объемы выпуска. Опережающие высокие цены на базовый для большинства технологических цепочек ресурс не дают возможности покупать его в прежних объемах и тормозят процесс приближения стадии перепроизводства. Если же она все-таки наступает, объемы выпуска резко снижаются, падает спрос на ресурсы, а вместе с ним и цены. Низкая цена на нефть способствует оживлению хозяйственной деятельности во многих отраслях и регионах, и все начинается сначала.

Предыдущий опыт подтверждал работоспособность этой конструкции. В ее основе лежит естественное соотношение цены и спроса. События последних лет на рынке нефти заставляют усомниться в универсальности данного механизма. Как отмечалось выше, они показывают, что спрос на товар в масштабах планеты может расти, несмотря на кратное увеличение цены, более того, благодаря этому росту. При этом рост спроса, как и всегда, опосредует увеличение выпуска. Сигнала об опасной близости к перепроизводству не поступает. Получается, что рынок не способен самостоятельно скорректировать тенденцию экономического перегрева, которую он же и создает, продолжая необоснованно стимулировать производственную деятельность.

Промежуточные итоги развития событий по этому сценарию известны. В 2008 г. цены достигли рекордных высот, а потом резко упали, причем падение было связано не с неспособностью мирового хозяйства и далее усваивать дорогие ресурсы, а с банкротством крупных финансовых институтов. Эффект Гиффина мог бы развиваться и дальше: аналитиками всерьез тестировался уровень в 200 долл./барр. Обвал цен увлек за собой производство, уровень жизни населения и общее ощущение экономической стабильности. Поскольку рыночные механизмы себя дезавуировали, на авансцене появились новые действующие лица, олицетворяющие государственную власть. Во всем мире в той или иной форме началась национализация активов, и государства восстановили свою роль доминирующих экономических субъектов. Экономические, а особенно социальные последствия этого поворота долговременны и непредсказуемы. Получилось, что «товары Гиффина», будучи сами отклонением от рыночных закономерностей, ознаменовали начало лавинообразного разрушения рынков в масштабах, вполне имеющих шанс стать беспрецедентными.

Можно возразить, что ценовые катаклизмы на мировом нефтяном рынке произошли не с той нефтью, которая участвует в производстве, а с так называемой нефтью «бумажной». Действительно, по некоторым оценкам, операции с нефтяными инструментами на биржах превышали по стоимости товарную нефть более чем на порядок. Можно говорить, что прежний механизм «нефтяной коррекции» все-таки работает, поскольку цены на этот ресурс упали. За второе полугодие 2008 г. они снизились в 4 раза, и о возвращении к прежнему максимуму речь явно не идет. Но нельзя не признать, что так или иначе нефть сыграла драматическую роль в развитии глобального кризиса. Его особенность в том, что он глубоко затронул и финансы, и мировую экономику. Нефть же, как было показано выше, последнее десятилетие играла в глобальном хозяйстве одновременно роль экономического ресурса и финансового инструмента. Двойное «амплуа» не могло не привести ее в эпицентр кризиса. Симптомом последнего и индикатором участия нефти в его подготовке и развитии явился переход этого ресурса в категорию «товаров Гиффина».

Литература

1. Экономико-математический словарь. Издательство: Дело, 2003 г. http://slovari.yandex.ru/dict/lopatnikov

2. http://tarasovblog.ru/?p=490