Национальная система ценовых индикаторов: от теории к практике

А.Е. Шаститко
И.С. Павлова
А.И. Мелешкина

События начала 20-х годов XXI в. подтолкнули к переосмыслению казавшихся привычными и устоявшимися подходов к объяснению экономических связей и построению механизмов координации действий участников хозяйственной деятельности. Сначала пандемия новой коронавирусной инфекции протестировала на прочность сложившиеся цепочки создания стоимости и связанные с ними механизмы управления трансакциями, а затем самый крупный геополитический кризис начала XXI в., принявший открытую форму в феврале 2022 г., показал, какие вопросы, казавшиеся решенными, придется решать странам, вовлеченным в конфликт (и даже тем, которые не имеют к нему прямого отношения).

Один из острых вопросов, значимость и сложность которого в полной мере, похоже, еще не удалось оценить, — нарушение системы ценовых ориентиров в принятии регуляторных и бизнес-решений на рынках с участием российских компаний. Оно произошло не только и даже не столько потому, что в рамках санкционной политики крупные аналитические агентства, предоставлявшие ценовую информацию, отказались от сотрудничества с российскими компаниями и регуляторами. В конце концов есть технические возможности извлечения ценовой информации в режиме, который похож на режим параллельного импорта товаров. Да, это канал односторонний, и официальную консультационную поддержку от аналитических агентств и других зарубежных организаций, обладающих соответствующими компетенциями, в случае необходимости российские компании не получат. Однако есть и практический вопрос: можно ли использовать эту информацию в юридически значимых документах — контрактах, например во взаимодействии с компаниями с иностранным участием. И даже если участники трансакций — исключительно российские компании, то следует ли из этого, что ценовая информация может быть использована, как и ранее, без каких-либо оговорок? Скорее всего, нет. Но это не главное и далеко не все. Ключевыми факторами нарушения сложившейся системы ценовых индикаторов как ориентиров в принятии решения — предпринимательских и регуляторных — стали фундаментальная перестройка системы хозяйственных связей, отношений, потоков товаров, а также значительное видоизменение системы ценообразования на направлениях экспортных поставок и корректировка способа ценообразования внутри страны.

Вопрос, который обсуждался на заре соревнования двух типов социально-экономических систем — в начале 1920-х годов — относительно жизнеспособности экономического порядка, в котором координация действий участников хозяйственной деятельности не опирается на механизм (рыночных!) цен, вновь стал актуальным. На наш взгляд, это важно помнить и понимать в свете обсуждения одного из приоритетов деятельности российского правительства в третьем десятилетии XXI в. — формирования национальной системы ценовых индикаторов (НСЦИ¹). Сам по себе факт такого приоритета говорит о многом. Однако, как известно, понимание сути происходящего часто видно не по заявлениям регуляторов, политиков, а по множеству деталей, значение которых первоначально может быть неочевидным.

Создание НСЦИ в российском экономическом пространстве на текущем этапе имеет существенный крен в сторону задач государственного регулирования. Вместе с тем изначально необходимость в конструировании ценовых индикаторов возникла в результате ухода зарубежных аналитических агентств с российских рынков и возникшей потребности российских производителей в возможности формировать «рыночный» уровень цен на экспортоориентированные товары, а также для хеджирования рисков. В ходе разработки элементов НСЦИ постановка задач довольно сильно трансформировалась и вышла за пределы потребностей представителей российского бизнеса на экспортных рынках. Так, ценовые индикаторы НСЦИ позиционируются в риторике представителей ведомств^{1 2} как механизм осуществления органами власти мониторинга динамики цен на отдельных рынках для своевременного реагирования в случае критических рыночных дисбалансов, а также решения задачи налогового учета и таможенных операций. Такого рода расширение задач может создать конфликт внутри НСЦИ: полученные, в том числе ценой дополнительной административной нагрузки на бизнес, индикаторы будут использоваться не только для формирования цен участниками бизнеса, но и как инструмент непрерывного мониторинга цен на внутренних рынках с последующим ростом регуляторного вмешательства.

В этой статье мы хотели бы обозначить предметное поле проблемы построения национальной системы ценовых индикаторов как с точки зрения теории вопроса, так и в плане приложения ее к одной из важных сфер применения инструментов экономической политики, чтобы участникам дискуссии как в академической среде, так и за ее пределами были понятны рамки возможного и с точки зрения доступных альтернатив, и в плане цены, которую придется заплатить за предпочтительную альтернативу. Мы оставляем за пределами обсуждения прикладные вопросы формирования и применения НСЦИ в связи с налоговым администрированием, формированием цен в контрактной системе и т. д. Инструментарий, изначально проектировавшийся для помощи в хеджировании рисков экспортеров, значительно трансформировался. Вот почему необходимо дополнительно подчеркнуть: мы стараемся взглянуть на НСЦИ в том виде, в котором она обсуждается и реализуется де-факто на данном этапе, даже если изначальные цели ее создания были иными, но с позиции дискуссии, которая состоялась в XX в. в связи с объяснением роли цен в экономике.

Цены и проблема учета в рыночной экономике

Во многом благодаря исследованиям представителей австрийской школы в экономической науке, в первую очередь Л. Мизесу и Ф. Хайеку, мы теперь знаем, что перспективы и результаты функционирования и развития национальной экономики зависят от того, как организованы создание, передача и использование экономически значимой информации, в том числе об относительной редкости ресурсов, возможностях их использования применительно к конкретным обстоятельствам места и времени. Эта информация «зашита» в систему рыночных цен, которая формируется как никем не запланированный, непроизвольный результат взаимодействия большого количества людей, преследующих свои цели. Участники рынков на основании общедоступной и только им известной информации адаптируются к изменяющейся среде, опираясь на релевантные для них индикаторы — цены. Функционирование и развитие этой системы сопряжено с двумя неочевидными проблемами. Во-первых, многие (если не почти все) участники хозяйственной деятельности и регулирования могут не понимать природу, механизм воспроизводства социально-экономического порядка, в котором они живут. Лишь когда происходит разрушение данного порядка, появляется шанс (но не гарантия!³), что какая-то часть действующих лиц осознает, от чего пришлось отказаться. Во-вторых, даже если результаты воспроизводства такого порядка воспринимаются как социально желательные, возникает иллюзия, что они могут быть воспроизведены, реплицированы посредством целенаправленных, сознательных действий регуляторов.

К концу 1980-х годов стало очевидно, что рыночные цены важны, а директивное централизованное планирование, на котором строилась система хозяйствования в СССР, и обусловленное им ценообразование⁴ оказались несостоятельными, что особенно наглядно и систематически было продемонстрировано в работах Я. Корнай (1990) и других авторов, изучавших централизованно планируемые экономики последней четверти XX в. Таким образом, позиция Мизеса, впервые сформулированная в 1920 г. (Mises, 1990), Хайека (Hayek, 1937, 1945) и других критиков социализма с централизованным планированием получила историческое подтверждение. В целом вопросы учета оказались лучше решены в рамках рыночных экономик. Разумеется, с принятием во внимание ряда оговорок, среди которых и объяснение феномена масштабной стагфляции 1970-х годов, неизвестного экономической истории до этого момента, и эффектов монополистической деятельности на товарных рынках.

Учитывая сказанное, далеко не все цены — надежный (приемлемый) индикатор, основание для принятия регуляторных и бизнес-решений, обеспечения эффективного использования ресурсов и экономического развития. Причем, как уже было отмечено выше, ненадежность может быть обусловлена и директивным ценообразованием, и макроэкономической политикой (феномен стагфляции середины 1970-х годов в развитых странах), и «обычной» монополистической деятельностью на товарных рынках. Важно подчеркнуть, что возможная ненадежность сформированных на основе цен индикаторов — это проблема не только репрезентативности показателей, но и возможного искажающего влияния факторов макро- и микроуровня, от эффекта которых не так просто избавиться даже путем совершенствования методологии формирования индикаторов. Далее мы более подробно остановимся на проблеме построения ценовых индикаторов в связи с противодействием монополистической деятельности.

Монополистическая деятельность опасна не только потому, что возникает распределительный эффект, вследствие которого потери несут покупатели (потребители, в первую очередь конечные), и даже не столько потому, что следствием монополии является недостижение аллокативной эффективности, что мешает корректному определению пропорций размещения ограниченных ресурсов. Менее заметно, но от того не менее значимо искажение ценовых сигналов в случае устойчивой монополизации рынков, торможения инновационной деятельности. Иными словами, более опасным, хотя и не всегда очевидным оказывается динамическое измерение эффектов монополистической деятельности, в том числе монополистического ценообразования.

Реформированная в 1990-е годы экономика России на начало XXI в. может быть охарактеризована как малая открытая экономика.

Однако в такой экономике⁵ (для справки отметим, что ее размер в настоящее время оценивается в пределах 2% мирового номинального ВВП (11-е место, 2023 г.⁶) и в пределах 4% ВВП по ППС (4-е место, 2021 г.⁷)) довольно широко представлены относительно крупные компании, которые на своих товарных рынках занимали и занимают доминирующее положение с рыночной долей, существенно превышающей 50%. Однако в конце 1990-х — начале 2000-х годов проблему обеспечения конкурентоспособности крупных российских компаний на внешних рынках и их проконкурентного поведения на внутреннем рынке удалось в определенной мере решить. Регулятор разрешал сделки экономической концентрации как способ повышения внешней конкурентоспобности российских компаний даже на внутренних рынках, где возникал очевидный национальный монополист, но при условии, что происходила привязка внутренних цен на соответствующие товары к ценам на внешних рынках, сформированным в условиях конкуренции (презюмировалось, что внешние рынки конкурентны, хотя это не всегда так). Причем эта схема работала и для компаний, которые не были индивидуальными доминантами, а занимали доминирующее положение в составе коллективно доминирующих субъектов⁸.

Неотъемлемым элементом экономической организации в российской экономике начала XXI в. стали зарубежные биржевые индикаторы и индексы зарубежных аналитических агентств, которые обеспечивали сопоставимость цен на внутренних рынках с конкурентными ценами на внешних. Кроме того, эти индикаторы позволяли применять формульное ценообразование, которое необходимо в гибридных институциональных соглашениях, обеспечивавших коллективную адаптацию к изменяющимся обстоятельствам осуществления повторяющихся трансакций. (Информация о зарубежных индикаторах и в настоящее время доступна, но не вполне (в какой именно мере — отдельный вопрос) пригодна. Отчасти это обусловлено изменением веса логистической составляющей, прозрачная и точная количественная оценка которой также под вопросом.)

В настоящее время актуальна проблема «импортозамещения» ценовых индикаторов. И именно здесь возникает вопрос, который обозначен в начале статьи: будем мы искать варианты формирования цен, которые обоснованно могли бы считаться сформированными в условиях конкуренции (или цен, которые были бы сформированы в условиях конкуренции), или де-факто будет формироваться система контроля цен (Шагайда, Терновский, 2023) со стороны государства, которые по названию могут оставаться рыночными, но по факту регулируемыми (если не де-факто директивными).

Подводя итоги обсуждения вопроса о поиске альтернативы индикаторам от зарубежных аналитических агентств и торговых площадок (в частности, Лондонской биржи металлов), отметим, чем ограничивается пригодность зарубежных ценовых индикаторов в российской коммерческой практике.

Во-первых, используемые ранее зарубежные ценовые индикаторы могут не отражать сложившиеся в результате применения санкций и ответных мер новые направления и условия поставок (как экспортных, так и импортных). Во-вторых, давно обсуждаемая проблема — распространение эффектов внешних шоков (в некоторых случаях — нарушения законодательства на внешних рынках, например, если цены на них устанавливаются картелем) на внутренние рынки вследствие использования зарубежных индикаторов. Если эти индикаторы одновременно перестают адекватно отражать реальную экспортную или импортную альтернативу, то вопрос целесообразности «импорта» внешних шоков становится более острым.

Данные факторы важны для оптимальной настройки стимулов самих участников сделок и для достижения целей регулирования. Так, если зарубежные индикаторы хорошо отражают экспортную альтернативу (и она сложилась в условиях конкуренции), то их применение, как правило, оправдано для оценки обоснованности внутренних цен, поскольку попытка сдерживать внутренние цены без внимания к экспортной альтернативе в обычных условиях приводила бы к сокращению поставок на внутренний рынок и к росту более выгодного для компаний экспорта. Проблема «импортозамещения» ценовых индикаторов заключается в том, что, помимо обеспечения доступности информации, оно не решает автоматически перечисленные выше вопросы. Значит, вопрос дизайна национальных индикаторов имеет значение, а после событий 2022 г. он лишь обострился.

Разработка национальных ценовых индикаторов: теоретический контекст

Обсуждение разработки национальных ценовых индикаторов в общественной дискуссии зачастую предстает в несколько идеализированном ключе. В данном случае возможны параллели с более общей проблемой в контексте экономической теории и построения экономической политики: проблемой действий в мире несовершенных дискретных структурных альтернатив.

При разработке экономической политики образ желаемого, на первый взгляд, это то, что экономисты назвали бы организацией обменов с нулевыми (пренебрежимо малыми) трансакционными издержками. Такой вариант обеспечивал бы устранение отклонений от эффективного варианта размещения ресурсов и максимизацию общественного благосостояния при заданных ограничениях. Вместе с тем при принятии реальных решений подобный исход будет ложным бенчмарком, поскольку в действительности такой сценарий недостижим как раз в связи с ненулевыми трансакционными издержками во всех значимых аспектах организации обменов. Фактически речь идет о том, что следует противопоставлять «теорему Коуза», как ее сформулировал Дж. Стиглер (Stigler, 1966), относящуюся к миру нулевых трансакционных издержек, и позицию самого Р. Коуза (1993), который стремился привлечь внимание к обратной ситуации — экономической организации в условиях ненулевых (и неустранимых) трансакционных издержек и следствий из нее.

Продолжая аналогию с ситуацией вокруг «теоремы Коуза», «желаемое», помимо того, что недостижимое, еще и неопределенное в плане характеристик и структуры отношений между участниками обменов. В мире нулевых трансакционных издержек общественная оптимальность окончательного размещения ресурсов по результатам экономических обменов инвариантна по отношению к конкретным структурным альтернативам их осуществления. Но в мире положительных трансакционных издержек такая инвариантность не сохраняется (Шаститко, 2010). В результате наличие трансакционных издержек не дает оснований всерьез обсуждать возможность достижения «первого наилучшего», а предопределяет необходимость выбора наилучшего из доступных вариантов корректировки изъянов рынка в соответствии с принципом слабой формы отбора по Уильямсону, каждый из которых к тому же несовершенен (Уильямсон, 1996. С. 689). Если не принимать во внимание факт недостижимости такого «желаемого», или первого наилучшего, и пытаться вкладывать ограниченные ресурсы в попытки его достижения, мы получим естественный эксперимент, с помощью которого будет в очередной раз подтверждено то, что в экономической науке, по крайней мере в новой институциональной экономической теории, уже известно.

Концептуально различение желаемого и возможного тривиально, но различение на практике — в моделировании (на уровне предпосылок) и в экономической политике — проблема. Отчасти она обусловлена тем, что в научном и общественно-политическом дискурсе доминируют представления, которые тяготеют к одной из форм фундаментализма (Шаститко, Павлова, 2022а; Павлова, Шаститко, 2024), и это обстоятельство не относится к какой-либо национальной специфике. Фундаментализм в данном случае подразумевает априорную приверженность определенному варианту интернализации возникающих внешних эффектов, в более широком контексте — сбоев механизмов координации — безотносительно конкретных обстоятельств места и времени: либо рыночному подходу (либеральный фундаментализм), либо государственному вмешательству (регуляторный). При этом приверженность какому-то одному не означает отрицания недостижимости «первого наилучшего», но означает предопределенность «второго наилучшего»: соответственно, рыночного или регуляторного решения. В противоположность фундаментализму можно рассматривать коузианство в истинном смысле — как функционалистский подход, который подразумевает тот самый выбор из дискретных структурных альтернатив на основе сопоставления выгод и издержек (Шаститко, Павлова, 2022а; Павлова, Шаститко, 2024)⁹. Таким образом, в соответствии с функционалистским подходом «желаемое» необходимо выбирать из достижимого. Как все это выглядит с точки зрения построения системы национальных ценовых индикаторов?

Для большей конкретики мы рассмотрим данную проблему с акцентом на возможных эффектах для антимонопольного правоприменения, на соответствующих рисках компаний и потребностях регулятора (ФАС России). Вместе с тем спектр эффектов может быть гораздо шире и затрагивает функционал других регуляторов: ФНС России, Минфина России, Минпромторга России, Минстроя России и др.¹⁰

Национальная система ценовых индикаторов в контексте антимонопольного регулирования

Проектируя НСЦИ, необходимо не только оценивать потенциальные издержки от сбора новой информации в желаемом формате (хотя оценка данных издержек представляет один из важнейших элементов проектирования системы), но и сопоставлять желаемый формат сбора данных с тем, что в соответствии с терминологией новой институциональной экономической теории можно отнести к «мощности гаранта», в нашем случае — способности регулятора использовать получаемую информацию для обеспечения исполнения законодательных норм (в том числе методами принуждения). Если говорить об использовании НСЦИ регуляторами, то запрос на масштабы и скорость предоставления информации должен соответствовать их возможности по обработке и анализу такой информации для превращения ее в знание, на основании которого могут приниматься регуляторные решения. В противном случае система превращается в инструмент накопления данных, которые затем не будут находить применения, но их накопление будет не только связано с издержками непосредственного сбора и хранения, но и со всевозможными рисками, включая риски несанкционированного доступа. Соответственно, проектируя НСЦИ, необходимо иметь хотя бы в первом приближении ответы на вопросы следующего типа.

1. Если система требует загрузки информации по каждому договору, или по каждому дополнительному соглашению, или по каждой отгрузке, будет ли эта информация действительно использоваться регулятором в таком разрезе с достаточной частотой, чтобы оправдать масштаб сбора данных? Или регулятор в подавляющем большинстве случаев работает с агрегированной информаций, а ее наличие в доступе в дезагрегированном варианте в первую очередь обеспечивает регулятору «ощущение спокойствия» относительно того, что он в любой момент может перепроверить агрегированную оценку, а регулируемый субъект будет исходить из того, что его действия в любой момент могут быть подвергнуты оценке на предмет соблюдения требований законодательства?
2. Если система требует передачи информации о ценах в режиме реального времени (как на текущем этапе предлагается собирать информацию в рамках системы тарифного регулирования¹¹), то будет ли регулятор так же оперативно обрабатывать их и принимать регуляторные решения?

«Мощность» регулятора в данном случае обеспечивается двумя компонентами:

• доступными алгоритмами обработки данных, включая техническую оснащенность;
• квалификацией и количеством специалистов, занятых работой с ценовой информацией.

Разумеется, каждый из этих двух компонентов, дополняющих друг друга, требует достаточной бюджетной обеспеченности.

Важным элементом проектирования НСЦИ является обеспечение совместимости формируемых баз данных для национальных ценовых индикаторов с алгоритмами анализа этих данных и с методологией выявления поводов для реагирования со стороны органа государственной власти. Причем здесь стоит обратить внимание на неустранимость трансакционных издержек проектирования. Они могут лишь по-разному распределяться между издержками ex ante и ex post. Пренебрежение вопросами совместимости ex ante, обнуляя соответствующие трансакционные издержки, гарантирует значительно более высокие трансакционные издержки ex post хотя бы потому, что вовлеченные в функционирование данной системы субъекты регулирования и хозяйственной деятельности будут вынуждены на постоянной основе урегулировать возникающие проблемы. В крайнем случае система просто не будет работать.

Понятно, что регулятор может не хотеть раскрывать подробности алгоритмов, которые используются для выявления нарушений, опасаясь, что эта информация будет использована для обхода/обмана алгоритма. Но это не означает, что все принципы действия и оценки качества этого алгоритма не должны быть доступны никому, кроме регулятора.

Как минимум, необходимы свидетельства того, что:

• задача выявления нарушения или отклонения от желаемого состояния решаема на основании данных, которые планируется собирать;
• используемая модель выявления нарушений/отклонений методологически обоснована. Как минимум, модель должна согласовываться с имеющимися результатами в области экономической теории, она не должна работать по принципу «черного ящика»;
• используемая модель обладает достаточной точностью, чтобы делать ее применение целесообразным.

Но в любом случае, помимо качества алгоритмов, ключевую роль играет количество и квалификация сотрудников, которые способны оценивать достоверность результатов обработки информации о ценах и оперативно принимать решения на ее основе. Таким образом, задача институционального развития антимонопольного органа — создать аналитическое ядро из специалистов в области эмпирических исследований рынков товаров и услуг.

Помимо увязки системы сбора данных с возможностями по их разработке, необходимо понимать, какого результата мы ожидаем. Не имея представлений об ожидаемых эффектах (включая побочные), мы не можем судить об экономической целесообразности создания системы.

Сферы применения национальных ценовых индикаторов и регуляторные риски

Требования к периодичности и «глубине» собираемой информации в рамках системы ценовых индикаторов существенно зависят от целей бизнеса и регуляторов, для которых соответствующие индикаторы будут использоваться. Мы рассмотрим лишь некоторые из них: формула для долгосрочных контрактов, планирование бизнес-деятельности, мониторинг соблюдения и выявление признаков нарушения законодательства, установление фактов нарушения требований антимонопольного законодательства.

Формула для долгосрочных контрактов

Компании могут использовать создаваемые ценовые индикаторы для ценообразования в рамках долгосрочных контрактов. Однако здесь возникает вопрос: есть ли спрос на такие долгосрочные контракты с формульным ценообразованием у самих компаний? Практика российского регулирования демонстрирует множество примеров принуждения к заключению долгосрочных контрактов с формульным ценообразованием¹², в связи с чем вопрос о наличии спроса со стороны самих компаний (не по принуждению) может показаться излишним. Но если говорить о целесообразности создания национальной системы ценовых индикаторов, то добровольное использование этих индикаторов компаниями было бы своеобразным знаком качества системы.

Формульное ценообразование в рамках долгосрочных контрактов используется в широком круге отраслей, однако необходимо отдавать себе отчет в том, на каких рынках этот инструмент ценообразования действительно работает, тем более что существует практика регуляторного принуждения к заключению контрактов с формулой цены. С точки зрения новой институциональной экономической теории долгосрочный контракт с формульным ценообразованием — вариант гибридного механизма управления трансакциями. Данный тип механизма эффективен для случаев, когда мы имеем относительно высокую частоту трансакций между сторонами, сравнительно невысокий (хотя и значимый) уровень неопределенности и умеренную специфичность активов (Williamson, 1996; Menard, 2004, 2013). Такие характеристики трансакций зачастую наблюдаются на сырьевых рынках и на рынках промежуточных промышленных товаров. Однако для рынков стандартных потребительских товаров с развитой конкуренцией или в иных случаях, где переключение сторон на альтернативного поставщика или покупателя связано с низкими издержками, стороны вряд ли выберут долгосрочный контракт с формульным ценообразованием. Аналогично, навязывание такого контракта приведет к снижению эффективности, поскольку долгосрочный контракт с формулой не будет наилучшим вариантом с точки зрения характеристик трансакции.

Для использования ценовых индикаторов в формулах цены необходимо, чтобы соответствующие индикаторы отвечали требованиям, которые компании могут предъявлять к таким показателям. В частности, необходимо, чтобы обеспечивались достаточная объективность этих показателей, соответствие условий сбора данных условиям трансакций, в которых непосредственно участвуют компании (или наличие возможности использовать понятные корректирующие коэффициенты в случае различий в условиях таких трансакций), а также требуемая периодичность сбора данных.

Однако использование национальных ценовых индикаторов в качестве основы для формульного ценообразования сопряжено с определенными рисками. В первую очередь это риски молчаливого сговора и тесно связанных с ним и законодательно запрещенных согласованных действий (рис. 1).

Первый риск\ наличие ценовых индикаторов облегчит согласованные действия, поскольку повышает информационную прозрачность рынка. Кроме того, информационная прозрачность облегчает и злоупотребление коллективным доминированием, поскольку наличие ценовых индикаторов может быть интерпретировано как выполнение одного из качественных условий такого злоупотребления, а именно доступности неопределенному кругу лиц информации о цене товара на соответствующем товарном рынке. Иными словами, в таком контексте формирование индикатора может спровоцировать возникновение «эффекта кобры» (Зиберт, 2005): когда сначала вроде бы кажется, что регуляторы добились результатов — следование индикатору считается признаком проконкурентного поведения, а в конечном счете (в долгосрочном периоде) такая практика может подталкивать к коллективным антиконкурентным действиям с соответствующими эффектами.

Второй риск\ если согласованных действий не будет, но за счет молчаливого сговора мы будем получать тот же результат (тот же уровень цен и те же объемы поставок на рынке). Действительно, согласно многочисленным исследованиям рынков с олигополистической структурой (обзор см. в: Kaplow, Shapiro, 2007), на них возможно поддержание равновесия, аналогичного картельному с завышенной ценой, если стороны будут достаточно терпеливы (высоко оценивать будущие выигрыши) и если удастся выявить точки, вокруг которых будет поддерживаться равновесие. Действительно, в играх, подобных взаимодействию олигополистов на рынке, теоретически может поддерживаться равновесие с любой ценой товара, даже завышенной до уровня картельной, и активных действий сторон по сговору для этого не требуется, но одно из ключевых препятствий (помимо «достаточной терпеливости» игроков) — выбор такой цены. Если все конкуренты будут привязывать свои цены к одному индикатору, то это значительно облегчает установление той самой фокальной точки.

Данной ситуации хотелось бы избежать, если мы пытаемся предотвратить молчаливый сговор. Здесь необходимо сделать оговорку, что он не равен согласованным действиям: последние представляют собой лишь подмножество ситуаций, которые в экономической теории относятся к молчаливому сговору. Но даже если поведение олигополистов не будет представлять собой согласованные действия, но будет результатом молчаливого сговора, то с точки зрения цены и объемов обращающихся на рынке товаров мы можем иметь ситуацию, по своим результатам неотличимую от результата существования сговора — только у нас не будет наблюдаемого поведения, которое с уверенностью и доказательностью можно квалифицировать как нарушающее нормы антимонопольного законодательства. Соответственно, регулятор не сможет пресекать это поведение применением норм антимонопольного законодательства с соблюдением минимально приемлемых стандартов доказательств и не прибегая к практике регуляторного произвола. По некоторым признакам данная ситуация может напоминать активно обсуждаемую в настоящее время проблему алгоритмического сговора, при которой цена выставляется «с опорой на» или непосредственно ценовым алгоритмом. Поскольку существует несколько разновидностей алгоритмического сговора в зависимости от проявления целенаправленных действий участников рынка и типов алгоритмов, подчеркнем, что данная проблема характерна прежде всего для сговоров типа «Ступицы и спицы», «Предсказуемый агент» и «Цифровое око» в терминологии А. Эзрахи и М. Стаки (Эзрахи, Стаки, 2022)¹³. И если первый из этих типов еще имеет шанс быть раскрытым с применением существующих инструментов антитраста¹⁴, то нет уверенности, что текущие нормы антимонопольного законодательства применимы к другим классам ситуаций. Если в случае алгоритмического сговора можно обсуждать привлечение к ответственности разработчиков алгоритма, то в случае синхронного использования национальных ценовых индикаторов определить ответственного субъекта может быть проблематично.

В связи с этим риск воспроизводства ситуации молчаливого сговора следует воспринимать всерьез. Причем эта ситуация возможна не только в случае, если у нас будет существовать единый национальный ценовой индикатор для определенного рынка, но и если будут существовать альтернативные индикаторы, которые будут сильно коррелировать между собой. Эти индикаторы могут создавать условия для нарушения антимонопольного законодательства не только, если будут использоваться в формулах ценообразования в долгосрочных контрактах, но и они будут учитываться для планирования деятельности компаний (см. следующий подпункт), а также если необходимость в соответствии цены национальному ценовому индикатору будет следовать из особенностей правоприменения (см. ниже в данном разделе).

Данная проблема особенно актуальна для рынков с несколькими крупными участниками и высокими барьерами входа (хотя, как показывает практика, сговор может поддерживаться и в отсутствие этих условий, но при их соблюдении сговор более вероятен). Если такие участники обладают достаточной рыночной властью, чтобы иметь возможность воздействовать на рыночную цену, то привязка внебиржевых цен к биржевому индикатору или в принципе привязка любых цен к индикатору, на который эти фирмы могут повлиять, существенно повышает стимулы к такому влиянию, поскольку увеличивает выигрыш от него. Таким образом, если, например, привязка цен к индикатору, на уровень которого сама компания может в достаточной степени повлиять, является элементом комплаенса компании, то парадоксальным образом данная ситуация создает дополнительное давление в пользу попыток манипулирования индикатором. Эти эффекты, в частности, возникают на международных рынках при привязке национальных цен к международным индикаторам в рамках антимонопольных предписаний (Avdasheva et al., 2018), но аналогичные эффекты будут наблюдаться и при локализации ситуации строго в рамках национальных рынков. Более того, учитывая высокую концентрацию на многих рынках в российской экономике и тенденцию к сокращению импорта в связи с санкциями, можно предположить, что число компаний, де-факто формирующих как биржевые, так и внебиржевые бенчмарки, во многих случаях может быть довольно ограниченным, что облегчает манипулирование. Кроме того, существенное значение имеет форма, в которой будет осуществлена привязка цены контракта к бенчмарку. Разные способы привязки несут разные риски (и регуляторные, и коммерческие), что также должно приниматься во внимание (подробнее см.: Авдашева, Калинина, 2014).

Планирование бизнес деятелъности

По своей сути национальная система ценовых индикаторов представляет собой информацию о ценах и ее аналитику. Аналитические выводы относительно динамики рынков, основанные на ценовых индикаторах, могут формироваться участниками рынков (например, производителями), органами государственной власти (подведомственными им структурами), независимыми аналитическими агентствами. Объективность и достоверность аналитики, основанной на ценовой информации, может подвергаться сомнению в силу различий в методиках анализа, целей его проведения, асимметрии информации и риска манипулирования ценовыми индексами. Даже при использовании одного временного ряда цен на отдельном товарном рынке можно получить диаметрально противоположные прогнозы динамики рыночных индикаторов. При этом в теории достоверность таких прогнозов подтверждается, когда прогноз «сбывается» (Смирнов и др., 2023; Maqsoom et al., 2024). Однако на практике сам прогноз, являясь частью информационного пространства, вносит коррективы в действия участников рынка и регуляторов, что ведет к изменению сценария: в результате прогноз и наступившая действительность могут иметь значительные расхождения. Особенно острой эта проблема будет, если не сформирована инфраструктура для генерирования информации о будущих ценах товаров, в частности, система фьючерсных контрактов — поставочных и беспоставочных.

Описанная проблема оценки достоверности аналитических прогнозов связана с выбором метода регулирования информации, касающейся отрицательных прогнозов для товарных рынков. Так, на рассмотрении в Государственной думе РФ находится законопроект № 409891-8 «О внесении изменений в Федеральный закон „О защите конкуренции“»¹⁵ (направлен на рассмотрение во втором чтении). Он вносит изменения в пункт 4 части 1 статьи 23: дополнить словами «либо в случае наличия достоверной информации о планируемом поведении на товарном рынке, если такое поведение может привести к нарушению антимонопольного законодательства». В полномочия ФАС России входит направление в письменной форме за подписью руководителя или заместителя руководителя антимонопольного органа предостережения о недопустимости нарушения антимонопольного законодательства должностным лицам хозяйствующих субъектов, федеральных органов исполнительной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, организаций, участвующих в предоставлении государственных или муниципальных услуг, государственных внебюджетных фондов, публично заявляющим о планируемом поведении на товарном рынке, либо в случае наличия достоверной информации о планируемом поведении на товарном рынке, если оно может привести к нарушению антимонопольного законодательства.

Трактовка «достоверной информации о планируемом поведении на товарном рынке» законопроектом не регламентирована. В связи с этим возникает правовая неопределенность, позволяющая интерпретировать прогнозы производителей, основанные на текущей ценовой информации и анализе рынка, как информацию о планируемом поведении. Данная проблема ведет к ограничению возможности анализа рынка как такового, поэтому снижаются договорные способности участников рынков относительно любых трансакций (что блокирует движение рынка к равновесию с Парето-улучшением).

В качестве примера рассмотрим предостережения, направленные ФАС России в адрес отдельных хозяйствующих субъектов. В 2018 г. Свердловское УФАС России направило предостережение¹⁶ в связи с публичным заявлением генеральным директором ООО «Атлас Девелопмент» и информации, опубликованной на официальной странице городского портала E1.RU Екатеринбург Онлайн в статье «Квартиры подорожают на 30%»: каким будет Екатеринбург, когда свернут долевку». Информацию, размещенную в открытом доступе, антимонопольный орган расценил как сообщение о планируемом поведении на товарном рынке, «выразившемся в том, что стоимость жилья однозначно увеличится, которое свидетельствует о признаках согласованных действий застройщиков, направленных на поддержание цен, что соответствует интересам всех таких застройщиков и может повлечь ограничение конкуренции среди них».

В январе 2024 г. Управлением Федеральной антимонопольной службы по Челябинской области было выдано предостережение¹⁷ в связи с публичным заявлением руководителя Агентства недвижимости «Форум недвижимости Самолет плюс» о прогнозировании повышения стоимости дач и дачных участков, информация о котором была размещена в сети Интернет. ФАС предостерегает от прогнозных высказываний в связи с тем, что такое поведение может привести к нарушению части 1 ст. 11.1 ФЗ «О защите конкуренции» (запрета на согласованные действия хозяйствующих субъектов, ограничивающие конкуренцию).

Заявления о росте цен участниками рынка регулятор расценивает как признак согласованных действий. Риск обвинения в антиконкурентном поведении с высокой вероятностью будет удерживать производителей от размещения прогнозов с негативными сценариями (предполагающих рост цен или грядущий дефицит) в открытом доступе.

При этом законопроект вводит новое основание для выдачи такого рода предостережений: теперь не только заявления самих участников рынка с прогнозными оценками могут стать для регулятора признаком согласованных действий, но и иная сторонняя информация, касающаяся прогнозов рынка. Таким образом, наблюдаются искажения в интерпретации регулятором аналитической информации о перспективных значениях рыночных цен: отрицательные прогнозы воспринимаются как признак антиконкурентного поведения участников рынка. Тогда распространение такой информации создает антимонопольные риски для любого участника рынка, потенциально расширяя возможности регулятора для вменения в вину антиконкурентной деятельности. Актуальность обозначенной проблемы растет в свете увеличения числа предостережений, выданных ФАС России хозяйствующим субъектам (рис. 2).

Мониторинг соблюдения и выявление признаков нарушения законодательства

Для целей мониторинга рынков на предмет выявления признаков нарушения законодательства — например, антимонопольного — периодичность сбора информации должна быть регулярной, но при этом может быть достаточно усредненных показателей как по времени, так и по сделкам и участникам. Так, для целей мониторинга ситуации на рынках с целью выявления признаков злоупотребления доминирующим положением (коллективным или индивидуальным) в виде монопольно высокой цены или сговора, может быть достаточно получать информацию о средневзвешенных ценах за месяц от каждого участника.

В зависимости от специфики рынка определяются:

• период: он может составлять один месяц (как пример достаточно распространенной периодичности сбора данных для мониторинга цен промышленных товаров), но может быть меньше (например, еженедельный в случае необходимости отслеживать динамику цен на особенно важные или дефицитные товары), или больше (ежеквартальный);
• товарные позиции: для целей мониторинга могут понадобиться лишь отдельные позиции (например, наиболее популярные у потребителей) или синтетический, усредненный показатель по всем маркам;
• регионы: выбор географического разреза предоставления информации связан с предполагаемыми границами товарного рынка, в рамках которых ценовой индекс будет релевантно отражать рыночную ситуацию;
• состав отчитывающихся субъектов: для целей мониторинга при некоторых условиях может быть достаточным предоставлять информацию усредненно по группе лиц, а не по отдельным предприятиям.

Наличие национальных индикаторов, сформированных на основе реальных сделок внутри Российской Федерации, по широкому кругу индикаторов уже послужит приращению инструментария, который есть в наличии у органов власти, в том числе у Федеральной антимонопольной службы, и позволит выявлять нарушения с меньшими издержками. Однако доказательство факта нарушения предъявляет более жесткие требования к данным, чем выявление признаков нарушения (которые при дополнительной проверке могут не подтвердиться). Соответственно, надо исходить из того, что национальные индикаторы в свете антимонопольного правоприменения могут быть применены для выявления признаков нарушений, но для установления факта нарушений в большинстве случаев их недостаточно.

Доказательство нарушений АМЗ

Теоретически система, предназначенная для сбора ценовой информации в целях формирования индикаторов, может быть использована и для доказательства нарушений. Во-первых, индикаторы могут быть использованы как бенчмарки, с которыми сравнивается ценовое поведение конкретной компании. Во-вторых, информация, которая используется для формирования индикатора, может быть истребована и в процессе доказательства нарушения. Из этого логично предположить, что в идеале система ценовых индикаторов должна позволять «проваливаться» от индикатора ниже до более конкретных сведений о договорах (в том числе в реестре договоров) и трансакциях, которые используются в качестве входной информации для формирования индикатора. Возможность таким образом получать информацию без дополнительных запросов со стороны регуляторов может показаться весьма привлекательной. Однако потенциальные выгоды необходимо сопоставлять с потенциальными издержками и рисками.

На примере возможных антимонопольных нарушений можно выявить наиболее типичные направления, по которым может потребоваться углубленное представление информации, дезагрегированной по:

• видам изделий, маркам и т. д., поскольку, например, наблюдаемый рост усредненной цены может быть вызван изменением структуры поставок в пользу увеличения доли продукции дорогих типов;
• конкретному субъекту поставок;
• конкретному адресату поставок (особенно в случае попыток установить факт дискриминационных условий или необоснованного установления разных цен);
• периодам (значение начинает иметь конкретная дата повышения цены — например, в расследованиях сговора);
• «контрактной оболочке» бьюкененовских товаров (Shastitko et al., 2022).

Сложность воплощения подобной схемы заключается в том, что невозможно предусмотреть сбор информации во всех возможных разрезах для всех возможных типов нарушений¹⁸. А собирать огромное количество информации «на всякий случай», которая может не пригодиться в конкретном расследовании, экономически неоправданно.

Чем более подробная информация и чем чаще необходимо ее предоставлять, тем выше издержки и риски в связи с такой системой сбора:

• растут издержки по передаче, сбору и хранению больших объемов информации;
• возрастает тяжесть ущерба от несанкционированного доступа к данным: чем более подробные данные по каждой компании, тем выше стимулы несанкционированного доступа к ней со стороны злоумышленников и тем больше потери от такого доступа для самой компании;
• чем чаще собирается информация и чем более она подробная, тем выше ценность этой информации для поддержания сговора. Если информация будет доступна участникам рынка (даже в форме ценовых индикаторов с высокой частотой публикации), то по ней они смогут отследить соблюдение условий сговора, а также условий наказания, которое может быть наложено участниками сговора на того, кто отклонится от согласованных ранее его условий (Harrington, 2006). Чем проще и быстрее участники сговора смогут отследить «нарушителя» их соглашения, тем, при прочих равных, он более устойчив.

Помимо рисков нарушения антимонопольного законодательства система НСЦИ облегчит антимонопольный комплаенс компаний. Однако для данного эффекта необходимо определить, что обеспечивает компании привязка своего ценообразования (или не привязка) к национальному ценовому индикатору. Представляется, что сопутствующие риски компании определяются возможными последствиями отклонения от национального индикатора. Если вспомнить «Принципы экономического анализа практик ценообразования на предмет их соответствия Закону о защите конкуренции», утвержденные Президиумом ФАС России в 2014 г. (хотя в данном документе речь шла об иностранных ценовых индикаторах, отражающих экспортную или импортную альтернативу), то привязка компанией цен на товар к индикатору (в рамках определенных критериев, прописанных в документе) интерпретировалась как попадание в «безопасную гавань»¹⁹. Это означало, что в случае соблюдения экспортного или импортного паритета, оцененного на основании индикаторов, у антимонопольного органа не будет претензий к ценообразованию данной компании, но при этом отклонение от паритета не означает автоматически наличие нарушения, а всего лишь сигнализирует о необходимости дальнейшего исследования. Но что будет означать привязка цен к национальным ценовым индикаторам сейчас? Будет она выступать «безопасной гаванью» или любое отклонение будет интерпретироваться как признак или даже факт нарушения? Отвечая на данный вопрос, необходимо учесть, что в формулировке «безопасных гаваней» «Принципы...» на момент введения вызвали критику экспертов, поскольку они увидели в ней риск распространения «ползучего» ценового регулирования, ожидая, что компании, стремясь снизить неопределенность и избежать антимонопольного преследования, изменят свои практики ценообразования, чтобы попадать в «безопасную гавань» (Радченко, Шаститко, 2013). Без четкого понимания, что привязка к национальному ценовому индикатору — это всего лишь «безопасная гавань», а любые другие практики ценообразования не означают автоматически наличие нарушения, ценовые индикаторы могут существенно повлиять на ценообразование на соответствующих рынках и сильно исказить рыночную картину.

Вопрос роли и возможных способов использования ценовых индикаторов является одним из основных при проектировании НСЦИ. Если ценовые индикаторы используются как бенчмарк, с которым сравниваются цены конкретной компании, то в таком случае он должен формироваться в условиях конкуренции и отражать не только рыночную, но и конкурентную ситуацию. Тогда бенчмарк может быть использован в формульном ценообразовании. Если он не отвечает критериям конкурентности формирования, то его использование как компаниями, так и регулятором может повлечь за собой воспроизводство монопольно высоких или картельных цен от периода к периоду. Если национальные ценовые индикаторы нужны только для мониторинга состояния рынка (и если регулятор будет обращать внимание лишь на резкий рост индикатора), то такой показатель не обязательно должен отражать конкурентную ситуацию, но регулятор должен иметь основания полагать, что сформировавшееся в предыдущие периоды значение (которое де-факто становится бенчмарком) не появилось в условиях активного картеля или злоупотребления доминирующим положением. Эта проблема хорошо известна в связи с применением метода сопоставимых рынков в антимонопольный практике (Шаститко, Голованова, 2017). Данный метод может применяться в разных вариантах: бенчмарком может служить иной рынок, который находится в тот же момент в состоянии конкуренции, в отличие от рынка, на котором предполагается нарушение. Бенчмарком может быть тот же рынок в другой момент времени, когда мы предполагаем, что нарушений законодательства не было, хотя этот рынок не обязательно в этот момент в строгом смысле соответствует состоянию интенсивной конкуренции. Это вторая из описанных ситуаций. Наконец, в качестве конкурентного бенчмарка может быть использована какая-то иная мера конкурентной цены — мера издержек, например.

Необходимо определиться с выбором механизма применения ценовых индикаторов при разработке системы. В противном случае мы рискуем попасть в ситуацию, где изначально высоки издержки на разработку системы ценовых индикаторов, которая по дизайну должна обеспечивать индикаторы, соответствующие конкурентному состоянию рынка, однако в итоге под предлогом манипулируемости этих индикаторов на практике будут применяться другие метрики: например, оценка издержек как мера конкурентной цены или инфляция как бенчмарк для темпа роста цен в конкурентной ситуации. Отметим, что такая ситуация наблюдается сейчас на рынках нефтепродуктов, где, несмотря на длительную историю существования биржевых торгов, правительство предлагает ограничивать темпы роста цен темпами инфляции²⁰.

Заключение

Способ формирования национальной системы ценовых индикаторов — это вопрос исторического выбора приоритетов в части формирования механизмов адаптации экономической системы в целом, а также отдельных ее частей к изменяющимся внешним условиям, эффективности использования экономически значимого знания. При разработке дизайна системы на данном этапе в нее закладывается (декларируемо) принцип рыночных и конкурентных условий формирования индикаторов, что действительно является необходимым условием результативности такой системы. Однако дальнейшее использование сформированных индикаторов бизнесом и регуляторами (и бизнесом под давлением регуляторов) способами, которые на данный момент предполагаются, может создать петлю обратной связи, создающую риск нарушения условий и рыночности, и конкурентности формирования индикаторов, усиления ползучего регулирования.

На примере НСЦИ для антимонопольного правоприменения показано, что создание такой системы — это не только выбор способа сбора ценовой информации, но и создание стимулов к ее корректному использованию. Проблема искажения в формировании информационного поля, вызванная в том числе правовой неопределенностью отдельных пунктов антимонопольного законодательства, требует отдельного рассмотрения при разработке режимов аналитики в рамках НСЦИ.

Дискуссия о принципах создания национальной системы ценовых индикаторов в РФ лежит в плоскости расхождения интересов отдельных групп на стороне как государства, так и бизнеса. В условиях санкционного давления разработка НСЦИ выступает инструментом снижения неопределенности для целей государственного регулирования, правоприменения, планирования, однако может вступать в противоречие с принципами рыночного ценообразования и конкуренции. Такого рода конфликт может быть решен путем активного вовлечения представителей бизнеса и экспертного сообщества в процесс институционального проектирования с применением технологий оценки регулирующего воздействия (ОРВ). ОРВ приобретает высокую значимость в связи с необходимостью разработки новых механизмов адаптации экономики РФ к новому мировому порядку и требует особого внимания как органов власти, так и основных групп стейкхолдеров в сфере бизнеса.

¹ В российском правовом поле не существует регламентированного определения национальной системы ценовых индикаторов (как и концепции ее формирования), хотя такая задача была поставлена в первой половине 2022 г. Далее в тексте статьи используется информация Банка России о Национальной системе финансовых и товарных индикаторов. Финансовые индикаторы формируют информационные агентства и ценовые центры. Их оценивает Банк России. Сейчас поднадзорным финансовым организациям разрешено использовать для выполнения регуляторных требований данные HKO АО НРД, АО «Интерфакс», ООО «Сбондс.ру». Администраторами товарных индексов выступают биржи и торговые системы. Оценку методик расчета товарных индикаторов проводит межведомственная рабочая группа, куда входят профильные ведомства и Банк России. Методики расчета и администраторов индикаторов проверяют на соответствие российским требованиям и международным стандартам. Банк России следит за деятельностью администраторов индикаторов, а также осуществляет мониторинг одобренных методик расчета индикаторов. Товарные индикаторы, методики расчета которых одобрены межведомственной рабочей группой, включаются в Информационный перечень товарных индикаторов (Карту товарных индикаторов), https: www.cbr.ru finm_infrastructure nsf_ci

² См.: ФАС России. Система национальных индикаторов товарного рынка способна обеспечить стабильность ценообразования. 16.06.2023. https: fas.gov.ru news 32628; Росконгресс. Сессия «Развитие национальных ценовых индикаторов как способ защиты конкуренции» на Петербургском международном юридическом форуме — 2023. https: roscongress.org sessions spief-2023-razvitie-natsionalnykh-tsenovykh-indikatorov-kak-sposob-zashchity-konkurentsii discussion

³ Так происходит потому, что причинно-следственные связи неочевидны, многим может показаться, что неудачи связаны с какими-то локальными проблемами или недобросовестностью некоторых участников хозяйственного оборота.

⁴ В системе централизованного управления экономики было три столпа — Госплан, Госснаб и Госкомцен. Многие сотрудники последнего в связи с утратой былого значения и последующим упразднением в 1991 г. данной организации оказались в начале 1990-х годов во вновь созданном антимонопольном органе — Государственном комитете РСФСР по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур.

⁵ Подробнее о некоторых проблемах, которые возникают для внутренних рынков вследствие развития России как малой открытой экономики, см.: Голованова, 2010; Авдашева, Корнеева, 2016.

⁶ По оценке МВФ. https: www.imf.org en Publications WEO weo-database 2024 April

⁷ По оценке Всемирного банка, https: data.worldbank.org indicator NY.GDP.MKTP. PP.CD?most_recent_value_desc=true

⁸ Об особенностях института коллективного доминирования в российском антитрасте см.: Шаститко, Ионкина, 2021; Шаститко, Павлова, 2021.

⁹ Коузианство может обладать особыми свойствами в зависимости от того, какие выгоды и издержки охватываются в рамках сравнительных оценок доступных альтернатив (Банерджи, Дюфло, 2021).

¹⁰ О некоторых других рисках см.: Ионкина, Курдин, 2023.

¹¹ https: www.kommersant.ru doc 6863844

¹² Например, см.: https: rusmet.ru press-center fas_predlozhila_metallurgam_zakljuchat_ dolgosrochnye_kontrakty ; https: www.agroinvestor.ru analytics news 35976-minpromtorg-i-fas-vystupayut-za-vvedenie-dolgosrochnykh-kontraktov-na-udobreniya ; https: www.rbc.ru bus iness 27 08 2024 66cc5c769a7947088bf0148a

¹³ Эзрахи и Стаки предлагают различать четыре вида алгоритмических сговоров: 1) «Мессенджер» — когда люди, сговорившись, используют компьютеры, чтобы исполнить свое намерение; 2) «Ступицы и спицы» — единый алгоритм ценообразования используется для установления рыночной цены, взимаемой большим числом его пользователей; 3) «Предсказуемый агент» — каждая компания в одностороннем порядке внедряет собственный алгоритм ценообразования, который устанавливает собственную цену, но результатом становится алгоритмическое осознанное подражание; 4) «Цифровое око» — компьютеры в ходе обучения на опыте, независимо друг от друга, определяют, как максимизировать прибыль, воспроизводя те же результаты, что и при максимизации отраслевой прибыли путем сговора (Эзрахи, Стаки, 2022).

¹⁴ В США подана серия исков по поводу применения различными арендодателями одного программного обеспечения для определения арендной платы (https: www.theatlantic.com ideas archive 2024 08 ai-price-algorithms-realpage 679405 ).

¹⁵ https: sozd.duma.gov.ru bill 409891-8

¹⁶ https:   br.fas.gov.ru to sverdlovskoe-ufas-rossii 05f5999a-lf67-4e7a-8794-d903ccbd994a

¹⁷ https:   br.fas.gov.ru to chelyabinskoe-ufas-rossii bc007c6d-c372-4fa7-9b3f-e43cd743b6f6

¹⁸ О последствиях попыток одновременно собрать «всю» информацию на случай «всех» возможных нарушений см.: Avdasheva, Shastitko, 2018.

¹⁹ В 2022 г. в условиях санкций в данный документ были внесены изменения, которые ослабляют границы «безопасной гавани» и утверждают приоритет соблюдения баланса спроса и предложения на внутреннем рынке (Шаститко, Павлова, 2022b).

²⁰ http: government.ru news 52262

Список литературы / References

Авдашева С., Калинина М. (2014). Ценовые предписания ФАС России и управление издержками и рисками компаний. Конкуренция и право. № 3. С. 39 — 44. [Avdasheva S., Kalinina M. (2014). Price remedies by the FAS Russia and company cost and risk management. Competition and Law, No. 3, pp. 39—44. (In Russian).]

Авдашева С. Б., Корнеева Д. В. (2016). Конкурентная политика на экспортоориентированных рынках: действительно ли компенсирующие меры эффективны? Экономический журнал Высшей школы экономики. Т. 20, № 3. С. 442 — 470. [Avdasheva S. В., Korneeva D. V. (2016). Competition policy in export-oriented markets: Whether remedies are really effective? HSE Economic Journal, Vol. 20, No. 3, pp. 442 — 470. (In Russian).]

Артемьев И. Ю., Сушкевич А. Г. (ред.) (2012). Конкурентное право России: учебник. М.: Издат. дом НИУ ВШЭ. [Artemyev I. Y., Sushkevich A. G. (eds.) (2012). Competition law in Russia: A textbook. Moscow: HSE Publ. (In Russian).]

Банерджи А., Дюфло Э. (2021). Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности. М.; СПб.: Изд-во Института Гайдара; Факультет свободных искусств и наук СПбГУ. [Banerjee A., Duflo Е. (2021). Good economics for hard times: Better answers to our biggest problems. Moscow: Gaidar Institute Publ.; St. Petersburg: Faculty of Liberal Arts and Sciences of St Petersburg University. (In Russian).]

Голованова С. B. (2010). Сигналы несовершенства конкуренции: результаты анализа цен товаров, вовлеченных в международную торговлю Современная конкуренция. № 4. С. 11—25. [Golovanova S. V. (2010). Imperfect competition signs: Results of analysis of prices of internationally traded goods. Modern Competition, No. 4, pp. 11—25. (In Russian).]

Зиберт X. (2005). Эффект кобры: как избежать заблуждений в политике. М.: Новое издательство. [Siebert Н. (2005). Cobra effect: How to avoid wrong paths in policy. Moscow: Novoye Izdatelstvo. (In Russian).]

Ионкина К. А., Курдин A. A. (2023). О рисках сосуществования биржевого и внебиржевого сегментов на товарных рынках. Управленец. Т. 14, № 5. С. 47—58. [lonkina К. А., Kurdin А. А. (2023). On the coexistence of on-exchange and OTC segments in commodity markets. Upravlenets The Manager, Vol. 14, No. 5, pp. 47-58. (In Russian).] https: doi.org 10.29141 2218-5003-2023-14-5-4

Корнай Я. (1990). Дефицит. M.: Экономика. [Kornai J. (1990). Economics of shortage. Mosocow: Ekonomika. (In Russian).]

Коуз P. (1993). Фирма, рынок и право. М.: Дело. [Coase R. (1993). The firm, the market, and the law. Moscow: Delo. (In Russian).]

Павлова H. С., Шаститко A. E. (2024). Микрооснования доминирования фундаментализма в экономической политике: есть ли антидот? Вопросы экономики. № 1. С. 94 — 114. [Pavlova N. S., Shastitko А. Е. (2024). Microfoundations of dominance of fundamentalism in economic policy: Is there an antidote? Voprosy Ekonomiki, No. 1, pp. 94 — 114. (In Russian).] https: doi.org 10.32609 0042-8736-2024-1-94-114

Радченко T. А., Шаститко A. E. (2013). Регламентация торговой политики частной компании: теория, практика и выводы для антитраста. Экономическая политика. № 5. С. 81 — 105. [Radchenko Т. A., Shastitko А. Е. (2013). Reglamentation of trade policies of private companies: Theory, practice and lessons for antitrust. Ekonomicheskaya Politika, No. 5, pp. 81 — 105. (In Russian).]

Смирнов С. В., Олейник E. Б., Коваленко С. C. (2023). Прогнозирование поворотных точек российского экономического цикла с помощью опережающих индикаторов. Вопросы экономики. № 10. С. 75 — 97. [Smirnov S. V., Oleynik Е. В., Kovalenko S. S. (2023). Forecasting turning points of the Russian economic cycle with leading indicators. Voprosy Ekonomiki, No. 10, pp. 75 — 97. (In Russian).] https: doi.org 10.32609 0042-8736-2023-10-75-97

Шагайда H. И., Терновский Д. C. (2023). Волатильность цен на продовольственные товары в 2021—2022 гг. в контексте продовольственной безопасности. Вопросы экономики. № 9. С. 29 — 46. [Shagaida N. L, Ternovsky D. S. (2023). Food price volatility in 2021—2022 in the context of food security. Voprosy Ekonomiki, No. 9, pp. 29 — 46. (In Russian).] https: doi.org 10.32609 0042-8736-2023-9-29-46

Шаститко A. E. (2010). Новая институциональная экономическая теория. 4-е изд. М.: Тейс. [Shastitko А. Е. (2010). New institutional economics. 4^th ed. Moscow: Teis. (In Russian).]

Шаститко A. E., Голованова С. B. (2017). Структурные альтернативы метода сопоставимых рынков в целях применения антимонопольного законодательства. Современная конкуренция. Т. И, № 2. С. 5 — 17. [Shastitko А. Е., Golovanova S. V. (2017). Structural alternatives of the method of comparable markets in implementing antitrust law. Journal of Modern Competition, Vol. 11, No. 2, pp. 5 — 17 (in Russian).]

Шаститко А. Е., Ионкина К. А. (2021). Химера отечественного антитраста: институт коллективного доминирования в России. Вопросы экономики. № 7. С. 68 — 88. [Shastitko A. E., lonkina К. А. (2021). Chimera of domestic antitrust: Institution of collective dominance in Russia. Voprosy Ekonomiki, No. 7, pp. 68 — 88. (In Russian).] https: doi.org 10.32609 0042-8736-2021-7-68-88

Шаститко A. E., Павлова H. C. (2021). Антиконкурентные последствия антимонопольной политики: кейс мобильных операторов. Вопросы государственного и муниципального управления. № 2. С. 7—33. [Shastitko А. Е., Pavlova N. S. (2021). Anticompetitive consequences of antitrust policy: The case of mobile operators. Public Administration Issues, No. 2, pp. 7—33. (In Russian).]

Шаститко A. E., Павлова H. С. (2022a). Коузианство против пигувианства: идеи, ценности, перспективы. Вопросы экономики. № 1. С. 23 — 46. [Shastitko А. Е., Pavlova N. S. (2022). Pigouvian vs. Coasian approach: Ideas, values, perspectives. Voprosy Ekonomiki, No. 1, pp. 23 — 46. (In Russian).] https: doi.org 10.32609 0042-8736-2022-1-23-46

Шаститко A. E., Павлова H. C. (2022b) Приоритетность удовлетворения внутреннего спроса: от идеи до эффектов. Вестник Московского университета. Сер. 6. Экономика. № 3. С. 107—120. [Shastitko А. Е., Pavlova N. S. (2022b). Prioritizing domestic demand: From idea to effects. Moscow University Economics Bulletin, No. 3, pp. 107—120. (In Russian).] https: doi.org 10.38050 01300105202236

Уильямсон О. (1996). Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация. СПб.: Лениздат. [Williamson О. (1996). The economic institutions of capitalism. Firms, markets, relational contracting. Saint-Petersburg: Lenizdat. (In Russian).]

Эзрахи А., Стаки M. (2022). Виртуальная конкуренция: посулы и опасности алгоритмической экономики. М.: Дело. [Ezrachi А., Stucke М. (2022). Virtual competition. The promise and perils of the algorithm-driven economy. Moscow: Delo. (In Russian).]

Avdasheva S. B., Korneeva D. V., Radchenko T. A. (2018). Antitrust price remedies may facilitate collusion in global commodity markets. World Competition: Law and Economics Review, Vol. 41, No. 4, pp. 603 — 621. https: doi.org 10.54648 WOCO2018032

Avdasheva S. B., Shastitko A. E. (2018). Depreciating evidence in administrative adjudication: Rules on the sequence to present evidences. St Petersburg University Journal of Economic Studies, Vol. 34, No. 4, pp. 496 — 510. https: doi.org 10.21638 spbu05.2018.401

Harrington J. (2006). How do cartels operate? Foundations and Trends in Microeconomics, No. 2, pp. 1-108. https: doi.org 10.1561 0700000021

Hayek F. A. (1937). Economics and knowledge. Economica: New Series, Vol. 4, No. 13, pp. 33—54. https: doi.org 10.2307 2548786

Hayek F. A. (1945). The use of knowledge in society. American Economic Review, Vol. 35, No. 4, pp. 519-530.

Kaplow L., Shapiro C. (2007). Antitrust. In: A. M. Polinsky, S. Shavell (eds.). Handbook of law and economics, Vol. 2. Amsterdam: Elsevier, pp. 1073 — 1225.

Maqsoom A., Prasittisopin L., Musarat M. A., Ullah F., Alqahtani F. K. (2024). Construction price index prediction through ARMA with inflation effect: Case of Thailand construction industry. Buildings, Vol. 14, No. 5, article 1243. https: doi.org 10.3390 buildingsl4051243

Menard C. (2004). The economics of hybrid organizations. Journal of Institutional and Theoretical Economics, Vol. 160, No. 3, pp. 1 — 32. https: doi.org 10.1628 0932456041960605

Menard C. (2013). Hybrid modes of organization. In: R. Gibbons, J. Roberts (eds.). The handbook of organizational economics. Princeton: Princeton University Press, pp. 1066-1108.

Mises L. von (1990). Economic calculation in the socialist commonwealth. Auburn: Mises Institute.

Shastitko A. E., Markova О. A., Morozov A. N. (2022). Deceptive evidence: The experience of product market definition for the purpose of competition law enforcement. Russian Journal of Economics, Vol. 8, No. 3, pp. 255—275. https: doi.org 10.32609 j.ruje.8.82144

Stigler G. J. (1966). The theory of price. 3^rd ed. New York: Macmillan.

Williamson О. E. (1996). Mechanisms of governance. New York: Oxford University Press.