|
С. Б. Авдашева
Г. Ф. Юсупова
Вынесенное 7 октября 2020 г. решение польского антимонопольного органа в отношении консорциума «Северный поток — 2» — эпизод второго плана в приключенческом сериале, разворачивающемся вокруг реализации проекта газопровода, связывающего российского поставщика и европейских (в первую очередь немецких) покупателей. Но поскольку современное антимонопольное законодательство и традиции его применения опираются на экономические концепции и именно на этих концепциях базируется аргументация обвинения (польского антимонопольного органа) и защиты (участников консорциума), читателям может быть интересно объяснение содержания экономических концепций и их связи с правовыми доктринами, используемыми в антимонопольном законодательстве. Именно в этом и состоит цель настоящей статьи. При этом мы опираемся на принципы законодательства о конкуренции в той части, в которой содержание требований и запретов является общим для ЕС, стран — членов ЕС, а также России.
|
|
|
Е. Соколова
к.э.н., старший преподаватель кафедры государственного и муниципального управления
Высшей школы менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета
В результате развития технологий сформировались инновационные рынки, на кбторых продают результаты интеллектуальной деятельности как в овеществленной (инновационные товары), так и в неовеществленной (результаты теоретических и прикладных исследований и разработок) форме. В свою очередь, это привело к возникновению ряда прецедентов, связанных с вмешательством антимонопольных регулирующих органов в работу высокотехнологичных компаний, выступающих продавцами на инновационных рынках.
|
|
И.В. Стародубровская
К.И. Казенин
Д.А. Ситкевич
Почему актуальна проблема?
В 2020 году исполнилось десять лет с момента принятия Стратегии социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа до 2025 года (далее — Стратегия СКФО)1. Эта стратегия ставила амбициозные задачи — принципиально переломить негативные тренды развития в регионе, обеспечить переход от политики стабилизации к политике форсированного роста. Предполагалось обеспечить условия для опережающего развития реального сектора экономики, создания новых рабочих мест, а также повышения уровня жизни населения. Были разработаны три стратегических сценария — инерционный, базовый и оптимальный. Последний, ориентированный на существенное повышение производительности труда, создание новых центров экономического роста, модернизацию социальной инфраструктуры, а также — в качестве особого приоритета — на динамичное развитие туристического комплекса, был взят за основу стратегии. В его рамках предполагались снижение безработицы до 5% путем активного создания новых рабочих мест (более 400 тыс.), обеспечение высоких среднегодовых темпов роста экономики (8-10%), диверсификация, рост доходов населения, повышение бюджетной обеспеченности и уменьшение дотационности, а также снижение смертности, развитие кадрового потенциала, сокращение масштабов коррупции и т. п.
|
|
В.О. Грищенко
В.М. Остапенко
В.Н. Ткачев
В.Д. Тунёв
Глобальный пандемический шок 2020 года, приведший к резкому торможению экономической активности и последующему погружению большинства стран в полномасштабную рецессию, вынес на повестку дня вопрос о том, какие меры макроэкономической политики следует использовать в сложившихся обстоятельствах. Вызванный локдауном обвал как совокупного предложения, так и совокупного спроса заставил центральные банки и правительства по всему миру провести переоценку всего арсенала стандартных и нестандартных антикризисных инструментов, испытанных в ходе предыдущего мирового кризиса (2007-2009 годов). Блокирование тяжелейших экономических и социальных последствий пандемии потребовало задействования всех возможных рычагов для поддержки сектора здравоохранения, пострадавших граждан и компаний в огромном количестве сфер экономики. На первый план вышли меры бюджетной экспансии, позволившие смягчить масштабы шока в реальном секторе, напрямую компенсировать стремительное сжатие доходов населения и бизнеса.
|
|
А.А. Белых
А.Л. Дмитриев
Действующие в России системы должностей и чинов созданы относительно недавно, в начале XXI века. Существуют четыре категории должностей: руководители, помощники (советники), специалисты и обеспечивающие специалисты, — и пять групп: высшая, главная, ведущая, старшая и младшая1. Группам должностей соответствуют классные чины, в каждой группе — по три чина (первого, второго и третьего классов), итого пятнадцать классных чинов. Закон о гражданской службе предъявляет определенные требования к квалификации служащих, в частности для занятия некоторых должностей необходимо наличие высшего образования2.
|
|
|
|
|
|
|
Страница 23 из 456 |
