Проблема трансформации: сравнительно-исторический анализ подходов и решений

И. Левина

---

Дебаты о проблеме трансформации стоимостей в цены производства у Маркса стали важной частью экономических дискуссий на Западе и в России в XX-начале XXI в., причем как в рамках мейнстрима, так и в иных экономических теориях. Цель данной работы - представить основные аргументы участников раннего этапа этой дискуссии в зарубежной литературе, а также основные направления их критики (как уже существующие, так и предлагаемые нами впервые) [1]. Перед тем как перейти к анализу дискуссий, мы кратко обсудим основные положения теории Маркса, которые вызвали к жизни интересующую нас дискуссию и без понимания которых ее контекст неясен.

Истоки: трудовая теория стоимости Маркса и третий том "Капитала"

Стремясь выявить природу капиталистического способа производства, Маркс в первом томе "Капитала" вводит понятие стоимости как один из ключевых аспектов товара, представляющего собой предельную абстракцию капитализма, а следовательно, начальную точку капиталистического развития, содержащую в себе источники его противоречий и их снятия. После того как в первом томе "Капитала" был проанализирован процесс капиталистического производства, а во втором - процесс обращения, Маркс вводит понятия "издержки производства" и "цена производства". В третьем томе анализ ведется преимущественно с использованием этих категорий. Таким образом, возникает вопрос о трансформации стоимости в цену производства.

С формальной точки зрения эта трансформация сводится к следующей сугубо математической процедуре. Издержки производства определены как "часть стоимости товара, возмещающая цену потребленных средств производства и цену примененной рабочей силы" [2]. Их величина равна сумме постоянного и переменного капитала, то есть с + v. После того как Маркс вводит понятие нормы прибыли [3] и рассматривает процесс формирования средней нормы прибыли под воздействием конкуренции, он обсуждает категорию "цена производства", представляющую собой сумму издержек производства и средней прибыли" [4]. Определенная таким образом цена производства равна стоимости только в отраслях со среднеобщественным органическим строением капитала, а в общем случае цены производства отклоняются от стоимостей соответствующих товаров. Например, в отраслях, где органическое строение капитала превышает среднее, цены производства выше стоимостей [5].

Тем не менее на основе предпосылки о том, что постоянный капитал приобретается по своей стоимости, Маркс показывает, что для экономики в целом сумма прибавочных стоимостей равна сумме прибылей, а сумма стоимостей равна сумме цен производства. Эти два равенства позднее были названы двумя "постулатами инвариантности". Однако сам Маркс подчеркивает, что проблема становится намного сложнее, если постоянный капитал приобретается не по стоимости, а по отклоняющейся от нее цене производства. Он не рассматривал этот более сложный случай подробнее - то ли потому, что ему не хватило на него времени, то ли потому, что он считал его делом второстепенной важности. Как будет показано ниже, впоследствии это послужило основой для критики всей теории Маркса.

Тот факт, что в третьем томе "Капитала" Маркс ввел категорию цены производства, положил начало дебатам о так называемой проблеме трансформации, состоящей в том, что если постоянный капитал учитывать не по стоимости, а по цене производства (что представляется разумным, поскольку он не обязательно приобретается по стоимости), то один из постулатов инвариантности не выполняется. Иными словами, либо сумма цен производства не равна сумме стоимостей, либо сумма прибылей не равна сумме прибавочных стоимостей для экономики в целом. Иногда проблему трансформации понимают как проблему поиска набора величин, способных сделать стоимости пропорциональными ценам производства (которые соответствуют установлению единой нормы прибыли в экономике).

Для понимания места и роли трансформации стоимости в цену производства в теории Маркса необходимы некоторые комментарии. Во-первых, важно учитывать метод Маркса. Согласно распространенному описанию его исследовательской программы, он стремился выявить "законы движения капитализма". Большинство марксоведов отождествляют их с тенденцией нормы прибыли к понижению, абсолютного или относительного обнищания пролетариата и т. п. Поскольку "законы" эти не выдержали проверку временем, зачастую значимость и объяснительный потенциал теории Маркса в целом ставятся под сомнение. Тем не менее мы считаем, что возможно и иное понимание "законов движения капитализма". В рамках Марксовой методологии и его попытки применить метод Гегеля для понимания развития социально-экономических систем общий закон капитализма может пониматься как закон развития превращенных форм, которые скрывают свои истоки и природу феноменов, их породивших, то есть создают видимость иного содержания. На основе такого понимания метода Маркса содержание третьего тома "Капитала" можно интерпретировать как анализ процесса развития превращенных форм, в отличие от анализа природы капиталистического способа производства в первом томе. Тогда цены производства и прибыль представляют собой лишь превращенные формы стоимости и прибавочной стоимости соответственно [6]. Важно подчеркнуть, что в той мере, в какой превращенные формы обретают независимое, самодостаточное существование, они становятся способны к воспроизводству на собственной основе и, следовательно, оказывают влияние на развитие капитализма. Неудивительно, что эти превращенные формы могут иметь законы движения, отличные от законов категорий сущности.

Во-вторых, следуя своему методу, Маркс подчеркивает роль категории стоимости, которая значима для его анализа и не может быть заменена понятием цены с самого начала исследования. Маркс приводит несколько аргументов в пользу своего тезиса. Прежде всего, категория стоимости логически первична по отношению к категории цены производства, поскольку движение последней обусловлено движением первой. Иными словами, все изменения цены производства вызваны изменениями в стоимости - либо рассматриваемого товара, либо иных товаров в экономике, но при этом не все изменения стоимости находят свое отражение в изменениях цен производства [7]. Маркс показывает, что цены производства могут изменяться под влиянием либо средней нормы прибыли, либо стоимости рассматриваемого товара [8]. Изменение средней нормы прибыли опосредованно связано с категорией стоимости, поскольку оно возможно только в результате изменения нормы прибавочной стоимости или изменения отношения суммы прибавочной стоимости к сумме авансированного общественного капитала, что, в свою очередь, может быть вызвано лишь изменением стоимостей других товаров. Таким образом, цена производства может изменяться только под воздействием изменений в стоимости - либо рассматриваемого товара, либо иных товаров в экономике. Кроме того, стоимость исторически первична по отношению к цене производства: генезис последней и ее отклонение от первой требуют определенного уровня развития капитализма [9].

Маркс отмечает, что понятие цены производства предполагает существование средней нормы прибыли, а значит, и понятия прибыли, которая по определению элиминирует различия между постоянным и переменным капиталом, а следовательно, скрывает истинный источник прибыли, сводящейся исключительно к доходу на авансированный капитал. Таким образом, природа и источник прибавочной стоимости становятся неуловимы. Именно поэтому, с точки зрения Маркса, прибавочная стоимость не может быть выведена из прибыли, но понятие прибыли не только не противоречит понятию прибавочной стоимости, но и логически следует из развития этой категории, а значит, ею порождается [10].

Отметим также, что концепция рыночной цены, основанная на анализе спроса и предложения и представляющая собой дальнейшее развитие понятия цены производства, неотделима от понимания относительной экономической позиции покупателей и продавцов [11]. Такое понимание, в свою очередь, невозможно без анализа классов, включая роль экономической власти, социального статуса и т. п.

Наконец, самый главный вопрос в свете методологии Маркса. Превращенные формы, среди которых - цена и прибыль, не только скрывают и мистифицируют свои истоки, но и создают видимость иного (зачастую буквально "обратного") содержания [12]. Следовательно, анализ, основанный на превращенных формах, может приводить к неверным выводам и прогнозам, вопреки тому, что он будет казаться логически верным и проведенным на основе адекватных предпосылок. Маркс приводит длинный список (хотя и разбросанный по разным частям его работы) подобных ошибочных трактовок реальных явлений.

В экономике с мобильностью капитала существует средняя норма прибыли, которая равна в разных отраслях. Но за этой единой средней нормой прибыли скрываются разные нормы прибавочной стоимости вследствие разных норм эксплуатации в разных отраслях в условиях несовершенной мобильности рабочей силы. Маркс показывает, что "средняя прибыль действительно лишь случайно определяется неоплаченным трудом, поглощенным в данной сфере производства" [13]. Так, за видимостью равенства разных отраслей скрываются их существенные различия. Более того, динамика нормы прибыли может мистифицировать динамику нормы прибавочной стоимости, поскольку они могут изменяться в разных направлениях [14].

Прибыль индивидуального владельца капитала лишь случайно отражает норму прибавочной стоимости соответствующего процесса производства, в результате чего возникает ощущение, что прибыль существует независимо от эксплуатации [15]. Понятие прибыли не позволяет показать, что именно эксплуатация совокупного работника совокупным общественным капиталом оказывает влияние на формирование средней нормы прибыли и, следовательно, массы прибыли каждого индивидуального капиталиста. Кроме того, норма прибыли рассчитывается на авансированный капитал, и предполагается, что капитал и труд вносят вклад в процесс формирования прибыли. Это не позволяет уловить тот факт, что только труд создает стоимость. Поэтому при каждой заданной величине прибавочной стоимости индивидуальные владельцы капитала безразличны к органическому строению капитала, то есть их не интересует пропорция между постоянным и переменным капиталом [16]. Это безразличие возможно лишь благодаря существованию разных норм прибавочной стоимости, соответствующих одной и той же величине нормы прибыли. Если норма прибавочной стоимости может быть определена для каждого индивидуального капиталиста, то прибыль "определяется не массой прибыли, произведенной этим определенным капиталом в этой определенной сфере производства в течение данного времени, а той массой прибыли, которая за данный промежуток времени в среднем приходится на каждый вложенный в дело капитал, как определенную часть совокупного общественного капитала, вложенного во все производство в целом" [17].

Снижение номинальной заработной платы тождественно минимизации издержек производства, а значит, может вести к сокращению цены производства через снижение издержек производства. Но если это снижение заработной платы не сопровождается падением общественно необходимого рабочего времени, воплощенного в товаре - рабочая сила, то оно представляет собой лишь перераспределение необходимого и прибавочного рабочего времени, вызывающее рост нормы эксплуатации, но не приводящее к изменению стоимости соответствующего товара [18].

Анализ процесса воспроизводства в целом показывает, что и время производства (общественно необходимое рабочее время), и время обращения (зависящее от скорости обращения) оказывают влияние на прибыль. В результате анализ на основе превращенных форм не позволяет разграничить процесс производства как процесс создания стоимости и процесс обращения как процесс ее распределения и перераспределения. Исследование процесса воспроизводства в целом не позволяет выявить различия между отношениями труда и капитала, с одной стороны, и иными отношениями капитала, в том числе отношениями между разными владельцами капитала, - с другой [19]. Возникает ощущение, что оба типа отношений оказывают одинаковое влияние на процесс создания стоимости, хотя в действительности второй тип отношений влияет только на процесс обращения, следовательно, оказывает лишь опосредованное воздействие на процесс производства - в той мере, в какой он изменяет так называемые условия производства.

В результате рыночных флуктуации цены производства оказываются центром притяжения для рыночных цен. В действительности же в условиях достаточно развитого капитализма эти цены производства лишь случайно отражают стоимости. Таким образом, центр притяжения может быть существенно смещен по отношению к стоимости товаров [20].

Кажется, что спрос и предложение определяют цены. На самом деле спрос и предложение сами зависят от стоимости в том смысле, что относительные позиции разных классов, издержки воспроизводства товара - рабочей силы и владельцев капитала не могут быть проанализированы без учета категории стоимости.

Итак, Маркс показывает, что индивидуальные цены производства лишь случайно оказываются равными стоимости. Следовательно, теория стоимости не является теорией формирования цен и не может рассматриваться в качестве таковой. То, что большинство ученых считают основной неудачей Маркса - его неспособность разработать целостную теорию цены, для самого Маркса является его основным достижением и открытием: он выявил, что скрывается за ценами, которые создают видимость иного содержания и представляют процесс капиталистического воспроизводства отличным от того, каков он на самом деле. Потому превращенные формы и не могут быть взяты за основу исследования.

Тем не менее различие в категориальном аппарате, используемом в первом и третьем томах "Капитала", привело к серьезной критике трудовой теории стоимости. Важно подчеркнуть, что Маркс отчасти сам несет ответственность за эту критику. Во-первых, хотя он подчеркивает, что цена - это лишь превращенная форма стоимости, но зачастую приравнивает величину стоимости величине ее превращенной формы [21]. С философской точки зрения это по меньшей мере некорректно: Маркс противоречит собственной методологии и своей идее рассмотрения стоимости как категории сущности, создавая тем самым предпосылки для последующих, чисто математических выкладок, приравнивающих содержание к форме. Во-вторых, в третьем томе "Капитала" Маркс вводит понятие рыночной стоимости. В результате становится не совсем ясно, чем отличается рыночная стоимость от стоимости. Хотя некоторые ученые интерпретируют рыночную стоимость как превращенную форму стоимости, утратившей свое содержание, с нашей точки зрения, введя эту категорию, Маркс создает дополнительные предпосылки для того, чтобы впоследствии его идеи переворачивали с ног на голову. Если существует рыночная стоимость, то "индивидуальная" стоимость равна стоимости прямых и косвенных затрат труда, и кажется, будто общественно необходимое рабочее время и средние условия производства больше не играют никакой роли в определении стоимости. (Кстати, именно это послужило основой исследований в XX в. - в рамках аналитического марксизма.) И хотя Маркс крайне жестко критикует любую попытку свести общественно необходимое рабочее время к "технологически необходимому" [22], он бывает непоследователен в своих работах, используя индивидуальное фактическое рабочее время в качестве общественно необходимого. Наконец, хотя Маркс и подчеркивает значимость категории стоимости для понимания капитализма, аргументы в поддержку этого тезиса разбросаны по всей работе, и требуется усилие, чтобы собрать и систематизировать все эти аргументы, что зачастую тоже провоцирует критику.

Критика Маркса с позиций "двухсистемного подхода"

О. Бем-Баверк был одним из первых, кто практически сразу после выхода в свет "Капитала" начал критиковать Маркса за то, что он непоследователен в своих идеях, и привлек внимание к проблеме существования двух "систем измерения" у Маркса. Он подчеркнул наличие "большого противоречия" между первым и третьим томами "Капитала", что положило начало дебатам вокруг этой проблемы. В ходе этих дебатов оформился так называемый "двухсистемный" подход ("dual system approach") и сложилось три течения, к нему относящиеся. Общей чертой этих течений является тот факт, что в них подчеркивается наличие двух различных систем категорий у Маркса - стоимости и цен. Но на этом общие черты заканчиваются.

Сторонники первого течения в рамках "двухсистемной" интерпретации приходят к выводу, что теория Маркса внутренне противоречива и поэтому нужно отказаться от одной из систем категорий. Поскольку же цены, в отличие от стоимости, являются "реальным", наблюдаемым феноменом капиталистической действительности, категория стоимости является излишней, как и вся теоретическая система Маркса (Ф. Сетон, П. Самуэльсон). Цель второго подхода - развитие иной процедуры трансформации стоимости в цены производства - такой, что позволит сохранить основные выводы Маркса, но исправит его ошибку и в результате позволит инкорпорировать его главные идеи в "непротиворечивую" систему (Л. Борткевич, М. Моришима). Сторонники этого подхода стремятся сделать трудовую теорию стоимости Маркса последовательной. Наконец, авторы третьего подхода в рамках "двухсистемной" интерпретации (аналитического марксизма) признают, что категория стоимости не нужна, но стремятся сохранить теорию Маркса - правда, без его трудовой теории стоимости (Я. Стидман, Дж. Ремер). Мы рассмотрим каждый из этих подходов подробнее.

Основателем первого из этих трех подходов может считаться О. Бем-Баверк. Утверждая, что существует противоречие между первым и третьим томами "Капитала", он, однако, не учел, что для соблюдения постулатов трудовой теории стоимости вовсе не требуется пропорциональность цен и стоимостей. Поэтому критика Бем-Баверка обычно считается не самой сокрушительной. Впоследствии эту традицию развивал российский экономист В. К. Дмитриев, показывая, что эксплуатация не является ни необходимым, ни достаточным условием существования положительной нормы прибыли [23]. Он утверждал, что источник промышленной прибыли не находится ни в каком специальном отношении к человеческому труду, использованному в процессе производства.

Таковы были первые попытки выявить слабые стороны теории Маркса. Несмотря на то что сами по себе они так и не были доведены до уровня целостной критической оценки, наметились основные направления будущей критики. Одним из ее важных моментов стала работа Ф. Сетона (1957 г.). Не вдаваясь в математические подробности его многосекторной модели, подчеркнем некоторые содержательные аспекты его статьи. Во-первых, согласно выдвинутому Сетоном принципу "равной прибыльности", норма прибыли может быть выведена безотносительно к прибавочной стоимости и органическому строению капитала [24]. Модель Сетона не предполагает различия между постоянным и переменным капиталом, в результате чего М. Дезаи подчеркивает, что выводы Сетона логично вытекают из предпосылок его модели, поскольку они не оставляют места для прибавочной стоимости [25]. Сетон утверждает, что "не существует объективного основания для выбора какого-то из постулатов инвариантности в пользу всех остальных, и поэтому проблеме трансформации, можно сказать, недостает полноты и определенности" [26]. Он делает вывод, что хотя его модель показывает правомерность Марксова подхода, но концептуально Маркс был все же неправ: "Предпосылка о равной норме эксплуатации во всех секторах никогда не была обоснована, равно как и идея о том, что органическое строение капитала в отраслях, производящих средства производства, должно быть выше, чем в каких-либо других отраслях. И, прежде всего, отрицание производительного вклада иных факторов производства, отличных от труда... - это скорее произвольный акт, нежели результат истинного знания" [27].

П. Самуэльсон также внес вклад в споры о проблеме трансформации, развивая неоклассическую логику и подчеркивая отсутствие систематической взаимосвязи между категориями цены и стоимости. В его статье 1971 года он утверждает, что цены и прибыль, равно как и стоимость, могут быть вычислены на основе физических данных. Следовательно, стоимость может вычисляться или не вычисляться, и неважно, вычисляется ли она вообще. Поскольку цена - это феномен, характеризующий капиталистическую действительность и рассчитываемый в ежедневной практике людей, стоимость - не что иное, как "ненужный придаток". Это основание известного тезиса Самуэльсона: "Каждый метод решения известной проблемы трансформации предполагает возврат с ненужного "объездного пути", предпринятого при анализе стоимостей в первом томе" [28]. Учитывая тот факт, что трансформация такова, что "берется ластик, и просто стираются предыдущие выкладки" [29], то проблема трансформации - это "псевдопроблема".

Второй подход в рамках "двухсистемной интерпретации", предложенный, среди прочих, Л. Борткевичем и М. Моришимой, возник в начале XX в. как ответ на утверждения о том, что вся теория Маркса нелогична. В результате ученые, работающие в рамках рассматриваемого подхода, поставили задачу сохранить основные теоретические результаты, достигнутые Марксом, но при этом сделать их частью логичной, непротиворечивой теоретической системы.

Работа Борткевича является в этом смысле пионерной. В своем исследовании он критикует Маркса за то, что в процедуре трансформации он учитывает постоянный капитал по стоимости, а не по цене производства [30]. Чтобы сделать Марксову теоретическую систему логичной, Борткевич модифицирует процедуру трансформации, учитывая постоянный капитал по цене производства и предполагая постоянство реальной заработной платы. В результате он приходит к выводу о том, что один из постулатов инвариантности не выполняется, и предлагает сохранить тот, который считает ключевым концептуальным результатом Маркса, - идею перераспределения прибавочной стоимости в результате конкуренции среди владельцев капитала. Таким образом, согласно решению Борткевича, сумма прибавочных стоимостей равна сумме прибылей. Этот результат достигнут ценой отказа от второго постулата инвариантности: в общем случае, в решении Борткевича сумма стоимостей не равна сумме цен производства [31]. Он утверждает, что невыполнение этого постулата не влечет за собой никаких серьезных последствий, в отличие от первого, за которым скрывается идея об источнике прибыли в капиталистической экономике. Таким образом, Борткевич сохраняет Марксов вывод о том, что единственным источником прибыли является прибавочная стоимость, следовательно, только труд создает стоимость. Борткевич также показывает, что существование прибавочной стоимости - достаточное условие для существования положительной прибыли [32].

Вторым основным вкладом в рамках данного подхода стала работа М. Моришимы. Он внес свою лепту в дискуссии об избыточности категории стоимости, инициированные неоклассической критикой марксизма в середине XX в. Моришима стремится сохранить основные концептуальные идеи Маркса и сделать их частью теории, отличающейся строгими математическими основаниями и доказательствами. Он утверждает, что наиболее важной идеей Маркса является его тезис о неизбежности эксплуатации при капитализме [33]. Именно потому Моришима доказывает так называемую "фундаментальную марксистскую теорему" - утверждение, что прибыль положительна тогда и только тогда, когда положительна норма эксплуатации [34]. Таким образом, он стремится доказать правоту Маркса в том, что эксплуатация - единственный источник прибыли. Причем Моришима подчеркивает, что цель Маркса - не установить пропорциональность между стоимостями и ценами производства, а объяснить, почему они отличаются и отклоняются друг от друга [35], показать "диспропорциональность между индивидуальной нормой эксплуатации и прибылью" [36]. Моришима делает вывод, что между первым и третьим томами "Капитала" не существует противоречия, и третий том представляет собой лишь развитие идей первого тома применительно к экономике с двумя подразделениями (производящими средства производства и предметы потребления). Отметим, что, хотя Моришима выделяет важные аспекты теории Маркса, мы считаем ключевым различием между первым и третьим томами "Капитала" не количество подразделений, а различие между предельной абстракцией и превращенными формами развитого капитализма.

Есть и еще один подход в рамках "двухсистемной" интерпретации, который есть нечто среднее между неоклассическим представлением об избыточности категории стоимости и теми аналитическими марксистами, которые не считают стоимость лишней категорией, но при этом пытаются встроить основные идеи Маркса в строгую, непротиворечивую теоретическую систему. Наиболее известными представителями этого "промежуточного" подхода являются Я. Стидман и Дж. Ремер. С одной стороны, они приходят к выводу о том, что категория стоимости не нужна, и в этом смысле развивают неоклассическую аргументацию. В то же время они не отрицают идею эксплуатации, которую считают ядром теории Маркса - тем единственно важным ее элементом, который должен быть сохранен. Более того, Стидман и Ремер утверждают, что для понимания природы эксплуатации необходимы именно цены, а не стоимость. Таким образом они стремятся сохранить основные достижения Маркса, которые сводятся к идее эксплуатации, но при этом дать последовательное описание этого феномена. Мы рассмотрим аргументы этих авторов более подробно.

Некоторые из сугубо неоклассических аргументов Самуэльсона развиты Стидманом. Стидман считает, что физические данные - реальная заработная плата и условия производства - достаточны для вычисления цен и прибыли, с одной стороны, и стоимости и прибавочной стоимости - с другой. В то же время цены и прибыль нельзя вычислить на основе категорий стоимости [37], но можно вычислить, целиком отказавшись от этих категорий [38]. В результате он повторяет вывод Самуэльсона об избыточности теории стоимости [39]. Более того, с точки зрения Стидмана, попытки вычислить стоимость могут приводить к абсурдным результатам, в том числе к тому, что значение стоимости оказывается отрицательным [40].

Исходя из этого, Стидман пишет, что проблема трансформации незначима по двум причинам [41]. Первая - это "внутренняя противоречивость" решения Маркса, вторая связана с тем, что он учитывал факторы производства по их стоимостям, а не по ценам производства. Ниже мы вернемся к первой из причин и рассмотрим ее подробнее. В контексте же второй причины Стидман доказывает, что если исправить ошибку Маркса и учесть постоянный капитал по ценам производства, то ни один из постулатов инвариантности не выполняется: сумма цен производства не равна сумме стоимостей, сумма прибылей не равна сумме прибавочных стоимостей[42].

Хотя из того, что сказано выше, невозможно найти различия между взглядами Стидмана и стандартным неоклассическим представлением о трудовой теории стоимости Маркса, было бы ошибочно считать, что у Стидмана и, скажем, у Самуэльсона подход к проблеме трансформации одинаковый. Например, Стидман не отвергает все аргументы и понятия, введенные Марксом, и в особенности - его идею эксплуатации. В то же время он показывает, что норма эксплуатации не может быть вычислена без предшествующего расчета цен. Следовательно, цены логически первичны по отношению к категориям стоимости и эксплуатации, которые могут быть поняты только на основе вычисления цен и прибыли. В свете хорошо известных в западной литературе дебатов о "выборе технологий" (choice of technique issue) Стидман утверждает, что стоимость товаров может быть определена только после того, как станет известен метод производства, а решение о методе производства принимается на основе максимизации прибыли. На основе этой предпосылки делается вывод, что "стоимость может быть вычислена только после того, как рассчитана норма прибыли" [43]. К тому же категория стоимости не играет никакой роли при понимании эксплуатации. Наконец, Стидман утверждает, что основная задача - показать, почему совокупная прибавочная стоимость положительна, то есть почему "социальные, политические и технологические условия" капиталистического общества делают это возможным. Такое объяснение "должно обязательно осуществляться в терминах факторов, оказывающих влияние на условия производства и реальную заработную плату" [44], и, учитывая, что величина стоимости выводится на основе последних, она не может помочь прояснить сущность эксплуатации.

Некоторые критические аргументы против позиции Стидмана систематизированы в его собственной работе [45]. Основные упреки: отсутствие историзма, акцент на сфере обращения и обмена, сведение производства к чисто технологическому, а не социальному процессу, отсутствие в его концепции анализа феноменов принуждения, управления и контроля, а также исследования динамики капитализма, накопления капитала и кризисов; отказ от анализа качественных аспектов в пользу чисто количественных вопросов. Стидману прекрасно известны эти направления критики, и в своей работе он пытается на нее ответить. При этом у его замечаний в ответ на критику есть два ключевых недостатка.

Во-первых, хотя Стидман любит повторять, что критика его работ основана на "поверхностном анализе явлений" [46], он не объясняет, почему это именно так, то есть не показывает, какую именно роль играет в его теории традиционная марксистская аргументация, к которой прибегают оппоненты. В результате его ответ выглядит неубедительным. Например, у Маркса понятие эксплуатации не может быть сведено исключительно к величине нормы прибыли или нормы эксплуатации, поскольку эксплуатация предполагает не просто присвоение неоплаченного труда, но и более широкий круг явлений, как то: формальное и реальное подчинение труда капиталу с зависимостью работника от средств производства и капитала в целом, отчуждение в процессе производства, в результате которого процесс труда и его продукты являются внешней силой по отношению к работнику, способность капитала оказывать влияние на культуру, идеологию, политику и т. д. [47] Все это означает, что феномен эксплуатации не может быть сведен к норме эксплуатации.

Во-вторых, что еще более важно, у аргументации Стидмана есть серьезные логические недостатки. Например, он считает, что если "критика Маркса на основе идей П. Сраффы связана лишь с ограниченным... кругом вопросов... это не означает, что представленные в рамках этой критики аргументы неверны" [48]. Ограничение сферы анализа действительно не влечет за собой ошибочности, но лишь в том случае, если предпосылки в рамках этого ограниченного объекта анализа не противоречат категориям и идеям "более широкого" объекта, если они основаны на таком же понимании ключевых категорий, какое существует в рамках "более широкого" подхода. Стидман не учитывает последнее обстоятельство и поэтому не видит, что его концепция основана на непонимании ключевых теоретических идей Маркса, или, по меньшей мере, на их иной трактовке. Следовательно, его вывод о том, что "критика Маркса на основе идей П. Сраффы не может быть... отвергнута на рациональных основаниях по той простой причине, что она верна" [49], тоже выглядит весьма сомнительно, учитывая, что его тезис выше о совместимости ограниченного объекта анализа с верной критикой может быть отвергнут даже исходя из чисто логических оснований.

Но что мы подразумеваем под непониманием ключевых теоретических идей Маркса? Ответ на этот вопрос представляет собой второе направление критики "двухсистемного подхода" данного типа, причем эта критика, насколько нам известно, не высказывалась ранее. Мы полагаем, что реальная основа выводов в рамках данного подхода - это весьма специфическое понимание категории абстрактного труда и, следовательно, стоимости, противоречащее изначальному смыслу, который вкладывал в эти понятия Маркс.

В рамках рассматриваемого подхода общественно необходимое рабочее время фактически приравнивается к "индивидуальному" рабочему времени, необходимому для производства в каждой отрасли [50]. В результате общественно необходимое рабочее время de facto подменено технологически необходимым рабочим временем, а понятие стоимости сведено к физическим условиям производства - вместо общественных. Маркс же под общественно необходимым рабочим временем понимал "то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости при наличных общественно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда" [51]. По этой причине некорректно идентифицировать фактическое рабочее время, необходимое индивидуальному производителю, с общественно необходимым рабочим временем, поскольку они могут совпадать лишь случайно и не равны друг другу из-за различий в условиях производства, навыках и интенсивности труда. Сама идея стоимости направлена на то, чтобы отражать общественные условия производства. Вычисление величины стоимости как простой суммы живого и прошлого труда на основе статистических данных не имеет смысла, но не потому, что категория стоимости является излишней, а потому, что стоимость "невычисляема", существует до любых форм ее выражения.

Подменяя общественно необходимое рабочее время технологически необходимым, сторонники рассматриваемого подхода, включая Стидмана, "доказывают", что категория стоимости не нужна. Это, в свою очередь, имеет важные следствия.

Во-первых, при таком подходе отсутствует концепция эксплуатации. Последняя сведена к норме эксплуатации - то есть исключительно к ее количественному выражению, к сосуществованию положительной нормы прибыли и прибавочного труда [52]. В то же время исследовательская программа Маркса была существенно иной, поскольку он стремился показать эксплуатацию как продукт противоречий товара, а изменения в основных характеристиках эксплуатации - как часть исторического развития, генезиса мануфактуры, фабрики и т. д. Иными словами, для того чтобы действительно обосновать превосходство подхода, предлагаемого Стидманом, он должен ответить на вопросы о том, почему существует эксплуатация, как и почему она возникла, как развивалась и изменялась по мере развития капитализма, как ее противоречия, в свою очередь, влияют на путь экономического развития.

Во-вторых, не совсем понятно, каким образом Стидман и его коллеги, утверждающие, что понимание таких феноменов, как фетишизм, отчуждение и т. п., важно при анализе капитализма [53], будут исследовать эти феномены, учитывая, что Маркс выводил эти категории именно из понятия стоимости.

В-третьих, как было показано Марксом в третьем томе "Капитала", можно выделить ряд факторов, которые не оказывают влияния на цены производства, но воздействуют на логику исторического развития капитализма в целом. Эти факторы теряются вместе с утратой категории стоимости и скрываются превращенными формами, как было показано в первой части данной статьи.

Еще одно направление критики данного подхода связано с непониманием роли нормы прибыли в теории Маркса. Рассматриваемый "полунеоклассический - полумарксистский" подход фактически сводит все вопросы марксизма к детерминации прибыли. Стидман даже утверждает, что "Маркс... считал анализ нормы прибыли центральным для понимания функционирования капиталистической экономики" [54]. Мы полагаем, что сводить всю работу Маркса к этому некорректно, поскольку как бы широко ни определялись вопросы, связанные с нормой прибыли, она далеко не единственный и не главный аспект развития капитализма. Более того, данное утверждение Стидмана явно свидетельствует о том, что он не учитывает тезис Маркса из предисловия к первому тому "Капитала", где тот показывает, что ключевая идея его работы состоит именно в развитии капиталистической действительности в целом и соответствующих категорий, отражающих это развитие. Пытаясь подчеркнуть особую роль нормы прибыли, Стидман утверждает, что "если кто-то заинтересован в объяснении нормы прибыли, ipso facto, он должен быть заинтересован в ценах производства" [55]. Данная логическая связка неясна, поскольку, по крайней мере в интерпретации этих концепций Марксом, определение цен производства требует существования средней нормы прибыли, а не наоборот. Следовательно, и в данном случае обратная логика является еще одним проявлением непонимания категорий Маркса или того, что Стидман совсем иначе определяет все категории, включая среднюю норму прибыли, цены производства и т. п. Соответственно его выводы либо неверны, либо не имеют никакого отношения к теории Маркса.

Наконец, необходимо вернуться к тому, что, с нашей точки зрения, наиболее весомо в аргументации Стидмана. Он утверждает, что Марксово решение проблемы трансформации внутренне противоречиво. С его точки зрения, Маркс совершенно верно указывает, что при принятии решений об аллокации капитала капиталисты основываются на прибавочной стоимости по отношению к совокупному, а не только к переменному авансированному капиталу. При этом, согласно Стидману, Маркс не учитывает, что они рассматривают это соотношение не в стоимостной (стоимости им неизвестны), а в ценовой форме. Иными словами, они опираются на показатель s/(c+v) в номинальных, денежных, а не в стоимостных величинах [56]. При этом в процедуре трансформации Маркс использует данное соотношение, рассчитывая его на основе стоимостей. Этот аргумент выглядит очень весомым, поскольку показывается, что, учитывая один из поведенческих аспектов принятия решений владельцами капитала (то, что они относят прибавочную стоимость к совокупному капиталу, а не только к переменному капиталу), Маркс игнорирует другой аспект, развивающий его же логику, - то, что эти величины неизвестны капиталистам в терминах стоимости. Аргумент Стидмана сложно оспорить. Он пишет: "Сторонники "решения" Маркса никогда не пытаются прямо ответить на изложенную выше критику. Причина тому проста: эта критика верна, и на нее нет ответа" [57].

Отвечая на вопрос Стидмана, мы хотим указать на то, что, с нашей точки зрения, у Маркса могла быть совершенно иная цель, иная исследовательская программа, которая заставила его рассматривать норму прибыли именно в стоимостном выражении. Из сказанного выше ясно: основная задача Маркса была в том, чтобы доказать, а не постулировать, что цены отклоняются от стоимостей и что это происходит в результате выполнения закона стоимости, а не в результате его нарушения по каким-то случайным причинам. Поэтому если бы с самого начала он учел, что цены производства не равны стоимостям, то этот случай являлся бы тривиальным для Маркса: безусловно, если они отклоняются друг от друга, то норма прибыли в стоимостном выражении не равна норме прибыли в денежном выражении и, следовательно, цены производства не равны стоимостям. Очевидно, что это "доказательство по кругу" - ситуация, когда исходная предпосылка содержит в себе тезис, который необходимо доказать, и которая делает случай тривиальным. Маркс же хотел доказать, что даже если бы обмен происходил так, как будто цены равны стоимостям, если бы даже показатель s/(c+v) был нормой прибыли, на основе которой принимаются решения об аллокации капитала, капиталистический способ производства все равно привел бы к ситуации, когда цены отклоняются от стоимостей. Следовательно, причина этого отклонения - не предпосылка анализа (на которой настаивает Стидман), а сами анализируемые рыночные силы - конкурентная природа рынка и мобильность капитала.

Некоторые аргументы Дж. Ремера напоминают идеи Стидмана. Например, он тоже утверждает, что цены не могут и не должны вычисляться на основе стоимостей. Ведь если Маркс хотел показать, что в капиталистической экономике цены имеют тенденцию отклоняться от стоимостей, его трудовая теория стоимости не дает ответа на вопрос, почему рабочая сила - единственный товар, стоимость (то есть издержки воспроизводства) которого равна его цене, то есть заработной плате. На этом основании Ремер утверждает, что понятие стоимости не является необходимым даже для понимания заработной платы, поскольку она вовсе не равна стоимости средств к существованию, а скорее представляет собой результат классовой борьбы [58]. Более того, Ремер полагает, что "если мы хотим сохранить фундаментальное отношение между эксплуатацией и классовым статусом, то нет другого выхода, кроме как сделать стоимость зависимой от цены" [59]. Разделяя эту неоклассическую идею, он в то же время развивает мысль о том, что источником прибыли является эксплуатация и что норма эксплуатации, в свою очередь, определяет цены, прибыль и структуру потребительской корзины работников.

Чтобы понять аргументы Ремера, а также проблемы, связанные с рассмотренным выше подходом Стидмана к проблеме выбора технологий, необходимо вспомнить определение общественно необходимого времени, данное Марксом. Речь, как уже говорилось, идет о времени по производству данного товара рабочей силой со средней производительностью и интенсивностью труда при общественно нормальных условиях производства. В отличие от этого Ремер определяет стоимость товара как минимальную величину прямых затрат труда по производству данного товара [60]. Таким образом, различие между двумя определениями очевидно: первое предполагает наличие средних общественных условий производства, последнее же основано на процессе оптимизации. Даже если предположить, что все экономические агенты обладают совершенным знанием и ведут себя согласно принципам оптимизации [61], величины стоимости, рассчитанные на основе этих определений, будут различаться. Дело в том, что поскольку минимальный объем рабочего времени будет соответствовать времени производителей, обладающих наиболее благоприятными условиями производства, то объем среднего времени в обществе будет обязательно больше. Иными словами, если мы определяем общественно необходимое рабочее время в терминах оптимизационной процедуры, оно не будет включать индивидуальные оптимумы производителей с наименее благоприятными условиями производства, учет которых увеличил бы рабочее время, по сравнению с минимумом. Таким образом, сами определения общественно необходимого рабочего времени и эксплуатации у Ремера существенно отличаются от соответствующих определений Маркса. С чисто логической точки зрения тот факт, что определение эксплуатации по Ремеру предполагает зависимость стоимостей от цен, абсолютно ничего не говорит о том, требует ли Марксова концепция эксплуатации такой же причинно-следственной связи. Безусловно, если предположить, что эксплуатация - это результат максимизационного поведения, то для ее осуществления необходимо знать цены. Но что говорит нам данный факт об эксплуатации, определенной совершенно иначе?

Итак, критика Маркса Ремером и Стидманом, основанная на проблеме "выбора технологий", либо зиждется на непонимании концепции Маркса, а значит, не может восприниматься всерьез, либо не является критикой (поскольку не обращена к вопросам, поставленным Марксом), а скорее представляет собой развитие совершенно иной научной традиции, которую объединяет с теорией Маркса только одно: в обеих концепциях используется термин "эксплуатация".

Понятия эксплуатации у Маркса и Ремера и в самом деле различны: последний считает единственным источником эксплуатации неравномерное распределение собственности на активы [62]. В результате эксплуатация опосредуется исключительно рынком товаров, а производство из этого процесса исключается [63]. Кроме того, эксплуатация у Ремера обладает этическим измерением - она "должна пониматься как несправедливое распределение дохода в результате несправедливого распределения начального богатства" [64].

Даже если предположить, что эксплуатация является результатом оптимизационного процесса, остается неясным, почему предполагается минимизация прямых затрат труда. Какова поведенческая основа этого процесса? Почему капиталист должен быть заинтересован в минимизации прямых затрат труда, если тот же самый объем этих затрат может создавать разную массу прибавочной стоимости в зависимости от нормы эксплуатации? Таким образом, если рассуждать в терминах оптимизации, то логичнее предположить, что капиталист будет заинтересован не в минимизации прямых затрат труда, а скорее в минимизации отношения авансированного капитала к прибавочной стоимости. Такой подход, при предпосылке о производственной функции с фиксированными коэффициентами (типа Леонтьева), сводится к задаче максимизации нормы эксплуатации, остается лишь ввести тот или иной набор ограничений. Такая оптимизационная процедура требует, чтобы эксплуатация была заранее определена, поскольку норма эксплуатации является целевой функцией, а не эндогенным параметром модели. Возможно, именно из-за необходимости введения категории эксплуатации до процесса оптимизации Ремер не использовал такой подход, который выглядит более правдоподобно с поведенческой точки зрения, но противоречит его ключевой идее.

Наконец, Ремер не объясняет, чем вызвана смена объекта анализа: вместо процесса воспроизводства в целом (включая сферы производства и обращения) он рассматривает исключительно процесс обращения. Таким образом, если Маркс считал одним из своих достижений доказательство диалектического единства этих двух сфер, то у Ремера, по-видимому, было серьезное основание отказаться от такого подхода, о котором он, впрочем, не распространяется.

---

Мы рассмотрели основные аргументы в рамках различных течений "двухсистемного" подхода и предложили некоторые направления их критики. При этом важно отметить, что роль проблемы трансформации в развитии экономической теории выходит далеко за пределы непосредственной значимости аргументов сторонников "двухсистемного" подхода как всего лишь одного из этапов в развитии экономической мысли.

Во-первых, сама проблема трансформации стала предметом одной из основных дискуссий в западной экономической литературе XX в. и вовлекла в свою орбиту представителей самых разных научных школ. Сродни ей по масштабам могут быть лишь, пожалуй, "спор двух Кембриджей" о природе капитала, в котором участвовали П. Самуэльсон и Р. Солоу, с одной стороны, и Дж. Робинсон и Дж. Харкурт - с другой, и дискуссия о причинах экономических кризисов, также обсуждавшихся представителями всех школ экономической мысли.

Во-вторых, дебаты о проблеме трансформации сыграли ключевую роль в определении того, как в дальнейшем должны развиваться существующие парадигмы экономической мысли. Так, если представители мейнстрима использовали эту дискуссию лишь для доказательства справедливости своей аксиоматики, особенно теории трех факторов производства, то в рамках гетеродоксальных экономических теорий под влиянием данной дискуссии сформировались новые течения. Среди них - аналитический марксизм, аксиоматика и метод которого оформились не без влияния дебатов о проблеме трансформации. Появились марксисты, стремящиеся скорректировать ошибки Маркса, сохранив ядро его теории, в том числе теорию стоимости. Наконец, "двухсистемный" подход и дебаты внутри него породили попытки найти альтернативные решения проблемы трансформации. В результате сформировались и другие подходы к ее решению, анализ которых выходит за рамки данной статьи.

---

1 Проблема анализа этих дебатов в России выходит за пределы данной работы.

2 Маркс /С., Энгельс Ф. Соч. Т. 25, ч. 1. С. 30.

3 При наличии предпосылок о том, что период обращения всех компонентов капитала равен периоду, для которого вычисляется норма прибыли, норма прибыли равна отношению прибавочной стоимости к капиталу, использованному в процессе производства, то есть s/(c+v), где под использованным капиталом понимается весь переменный капитал (v) и та часть постоянного капитала, стоимость которого переносится на товар за данный период времени (с). (Если ослабить эти предпосылки, то формула получается более громоздкой.) В отличие от нормы прибыли, норма прибавочной стоимости равна отношению прибавочной стоимости к стоимости рабочей силы, то есть s/v.

4 Маркс К., Энгельс Ф. Указ. соч. С. 171.

5 Там же. С. 179.

6 Любопытен тот факт, что помимо "технических" определений этих понятий наиболее частым описанием категорий цены производства и прибыли в "Капитале" является их описание именно как превращенных форм.

7 Маркс К., Энгельс Ф. Указ. соч. С. 193.

8 Там же. С. 224-225.

9 Там же. С. 193. См. также: Meek R. Some Notes on the "Transformation Problem" // The Economic Journal. 1956. Vol. 66, No 261. P. 94-107.

10 Маркс К., Энгельс Ф. Указ. соч. С. 50.

11 Маркс К., Энгельс Ф. Указ. соч. С. 198.

12 Там же. С. 228.

13 Там же. С. 188.

14 Там же. С. 72, 78.

15 Там же. С. 188.

16 Там же. С. 228, 50.

17 Там же. С. 173.

18 Маркс К., Энгельс Ф. Указ. соч. С. 228.

19 Там же. С. 50-51.

20 Там же. С. 228.

21 См., например: Там же. С. 56, 194.

22 Маркс К., Энгельс Ф. Указ. соч. С. 188.

23 Dcsai М. The Transformation Problem // Journal of Economic Surveys. 1988. Vol. 2, No 4. P. 311. (Статья М. Дсзаи представляет собой отличный обзор раннего этапа дебатов о проблеме трансформации, а также рассматривает комментарии Маркса к некоторым аспектам дебатов.)

24 Seton F. The "Transformation Problem" // Review of Economic Studies. 1957. Vol. 24, No3. P. 154.

25 Desai M. Op. cit. P. 315; Scion F. Op. cit. P. 151.

26 Seton F. Op. cit. P. 153 (курсив оригинала). См. также: Р. 155.

27 Scion F. Op. cit. P. 160.

28 Samuelson P. Understanding the Marxian Notion of Exploitation: A Summary of the So-Called "Transformation Problem" between Marxian Values and Competitive Prices // Journal of Economic Literature. 1971. Vol. 9, No 2. P. 421.

29 Ibid.

30 Bortkiewicz L. von. Value and Price in Marxian System // International Economic Papers. 1952. Vol. 2.

31 Он показывает, что оба постулата инвариантности выполняются тогда и только тогда, когда органическое строение капитала в отрасли, производящей золото (товар потребления капиталистов), равно среднему органическому строению капитала в экономике.

32 Swcezy P. The Theory of Capitalist Development. New York: Modern Reader Paperbacks, 1942. P. 124.; Dcsai M. Op. cit. P. 311. Вопрос о необходимом условии в его работе пс ставится (Ibid).

33 Morishima M. Marx's Economics: A Dual Theory of Value and Growth. Cambridge ct al: Cambridge University Press, 1973. P. 46.

34 Ibid. P. 53.

35 lbid. P. 39, 74, 85.

36 Ibid. P. 86.

37 Steedman I. Marx after Sraffa. London: Verso, 1977. P. 47-48.

38 Ibid. P. 14, 26, 27; Desai M. Op. eit. P. 297.

39 Steedman I. Op. cit. P. 26.

40 Стидман показывает, что в условиях так называемого совместного производства положительные цены и прибыли могут сосуществовать с отрицательной стоимостью и прибавочной стоимостью. Термин "совместное производство" обычно используется в одном из двух смыслов - либо как производство, результатом которого является создание двух или более товаров, либо как производственный процесс, в результате которого остается неиспользованным основной капитал (см.: Desai M. Op. cit. P. 321). Дезаи показывает: истинной причиной таких абсурдных результатов, как, например, отрицательные значения выпуска, является использование систем уравнений при некоторых заданных матрицах коэффициентов затрат постоянного капитала и коэффициентов выпуска, отрицательные же значения стоимости тоже "являются не результатом устаревшего способа вычисления стоимостей, предложенного Марксом, а скорее самой структурой проблемы" (см.: Ibid. Р. 322 - 323). Вычисление стоимостей по методу Сраффы тоже может привести к таким же "аномалиям". Использование же вместо систем уравнений систем неравенств снимает проблему.

41 Steedman I. Op. cit. P. 29.

42 Ibid. P. 46.

43 Steedman I. Op. cit. P. 65 (курсив оригинала).

44 Ibid. P. 59 (курсив оригинала).

45 Ibid. P. 22.

46 Ibid. P. 23.

47 См., например: Бузгалии А. В., Калганов А. И. Глобальный капитал. М.: УРСС, 2004.

48 Stcedman I. Op. cit. P. 23-24 (курсив оригинала).

49 Ibid. P. 25.

50 Ibid. P. 19, 40.

51 Маркс К., Энгельс Ф. Указ. соч. Т. 23. С. 47.

52 Steedman I. Op. cit. P. 59.

53 Ibid. P. 26, 35.

54 Ibid. P. 15. См. также: Р. 26.

55 Steedman I. Op. cit. P. 20.

56 Ibid. P. 30, 44.

57 Ibid. P. 31 (курсив оригинала).

58 Desai M. Op. cit. P. 325.

59 Rocmer J. New Directions in the Marxian Theory of Exploitation and Class // Analytical Marxism / J. Rocmcr (cd.) Cambridge: Cambridge University Press, 1986. P. 99.

60 Ibid. P. 98.

61 Здесь мы не собираемся оспаривать эти предпосылки - существует масса литературы по этому вопросу.

62 Rocmer J. Р. 93.

63 Ibid. P. 94, 86.

64 Ibid. Р. 199. См. также Р. 106.