Агропромышленный комплекс России в условиях «войны санкций»

Агропромышленный комплекс (АПК) занимает особое место в «санкционном» противостоянии России и стран, которые применили в отношении нее политические и экономические ограничения. На его развитие повлияли как антироссийские санкции в отношении «неаграрных» секторов экономики (косвенно), так и ответное российское продовольственное эмбарго (непосредственно).

Секторальные антироссийские санкции негативно повлияли преимущественно на финансово-инвестиционные условия развития АПК. Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) в июле 2014 г. заморозил инвестиции в аграрные проекты в России (в том числе с участием фирм Франции и США) на 271 млн долл., что эквивалентно 45% ПИИ, привлеченных в сельское хозяйство РФ в 2014 г. Однако в целом приток внешних инвестиций в российский АПК сохранился. В I квартале 2015 г. по сравнению с I кварталом 2014 г. суммарные привлеченные ПИИ в сельском хозяйстве и пищевой промышленности снизились лишь на 12%. Их доля во всех ПИИ практически не изменилась (3,6%) и даже в 1,3 раза превысила показатель 2011 г. (табл. 1).

Таблица 1

Торгово-инвестиционные связи АПК России (млрд долл.)

	2011	2014	2014 янв. — июль	2015 янв. — июль
Экспорт продукции АПК	13,3	18,9	10,3	8,1
доля во всем экспорте, %	2,6	3,3	3,4	3,9
доля стран дальнего зарубежья, %	68,0	73,0	71,0	72,0
Импорт продукции АПК	42,5	39,7	23,7	14,8
доля во всем импорте, %	13,9	13,8	14,0	14,4
доля стран дальнего зарубежья, %	84,0	86,0	86,0	84,0
Покрытие импорта экспортом, %	31,3	47,6	43,4	54,7
Привлеченные ПИИ, в том числе в:
сельское, лесное и рыбное хозяйство	0,7 (0,3)	0,6 (0,4)	0,09* (0,30)	0,14** (0,50)
пищевую отрасль	5,9 (2,5)	6,4 (4,4)	1,08* (3,40)	0,90** (3,10)

Примечания. В скобках указана доля во всех ПИИ, %; * I кв. 2014 г., ** I кв. 2015 г.

Источник: рассчитано по данным Росстата, ФТС и ЦБ РФ.

Заметнее оказалось влияние финансовых санкций на внутрироссийское аграрное кредитование. Введение санкций против двух ведущих кредиторов сельского хозяйства России — «Россельхозбанка» (65% кредитования сезонно-полевых работ и 40% общего кредитования агросектора) и «Сбербанка» (более 30% кредитования сезонно-полевых работ) — существенно ограничило возможности привлечения ими внешних финансовых ресурсов. Это привело к снижению доступности «внутренних» кредитов для аграриев прежде всего из-за фактического удвоения процентных ставок. В начале 2015 г. они повысились до 25-27% и лишь к III кварталу снизились до 18-19%. По оценке Минсельхоза РФ, в первом полугодии 2015 г. сельское хозяйство получило на 5% меньше краткосрочных и на 28% инвестиционных кредитов. Для предотвращения кредитного кризиса правительство вынуждено было повысить субсидию по кредитам для аграриев до 15% и оказать «Россельхозбанку» поддержку в размере 15 млрд руб. Все это сужает кредитно-инвестиционную базу реализации стратегии продовольственной безопасности России до 2020 г., инвестиционный потенциал которой, по некоторым оценкам, превышает 4 трлн руб.

Инициаторы антироссийских санкций не решились распространить их на поставки семенного и племенного материала, технологий, машин и оборудования для ключевых отраслей АПК. В 2014 г., по оценке Минсельхоза РФ, доля посевов импортными семенами составляла от 46% по овощам до 83% по сахарной свекле. Практически весь прирост посевных площадей под кукурузой и подсолнечником в последние пять лет покрывался импортными семенами. В 2014 г. импорт обеспечил треть российского рынка племенного молодняка молочного скота, тракторов, более 70% рынка оборудования для пищевых отраслей. Производство основных пищевых продуктов на 75% базировалось на импортном оборудовании. Причем основные поставки шли из стран — инициаторов антироссийских санкций. Они обеспечивали 32% поставок тракторов, 55% кормоуборочных комбайнов и оборудования для пищевых отраслей, более 90% пестицидов или компонентов для их производства. Запрет на данные поставки мог бы нанести существенный ущерб АПК России. Правда, в 2015 г. наметилось ослабление этой импортной зависимости, прежде всего, по тракторам и сельхозтехнике.

Наибольшее воздействие на текущее (и перспективное) развитие АПК оказали российские «контрсанкции» в виде агропродовольственного эмбарго. Напомним, что в 2014 г. в ответ на санкции в связи с событиями на Украине Россия ввела запрет на ввоз ряда основных видов сельскохозяйственной и продовольственной продукции из ЕС, США, Канады, Австралии и Норвегии, в 2015 г. эмбарго было распространено на присоединившиеся к антироссийским санкциям Албанию, Черногорию, Исландию, Лихтенштейн. Причем «большое» российское эмбарго «наложилось» на ранее введенные в 2015 г. Россией ограничительные меры в отношении ряда видов агропродовольственной продукции (по ветеринарным и фитосанитарным причинам) из ЕС в целом (продукция свиноводства) и из отдельных стран (например, Польши по ряду поставщиков молочной и плодоовощной продукции).

Эффект этих мер можно рассматривать в трех основных измерениях — внешнеторговом, производственном и рыночно-потребительском — с учетом эффекта удешевления рубля к основным мировым валютам.

Внешнеторговое измерение. В 2014 г. эмбарго несильно повлияло на агропродовольственный импорт России в абсолютном выражении (см. табл. 1). По сравнению с 2011 г. он снизился лишь на 7%. В то же время агропродовольственный экспорт России вырос на 42% (на ¹/₃ превысив по стоимости экспорт вооружений) и покрывал импорт почти на 48% против всего 31% в 2011 г. В относительном выражении импортная агропродовольственная зависимость России практически не изменилась. Доля агропродовольственного импорта составляла около 14% всего российского импорта (или почти 27% за вычетом самой дорогостоящей статьи импорта — машин и оборудования). Доля агропродовольственного экспорта возросла почти в 1,3 раза до 3,3% всего и до почти 13% «неминерального» российского экспорта. Страновое распределение внешней торговли также мало изменилось. В 2014 г., как и в 2011 г., основная часть импорта (86%) и экспорта (73%) приходилась на страны дальнего зарубежья.

Подобные тренды во многом сохранились и в 2015 г. Правда, в январе-июле 2015 г. по сравнению с аналогичным периодом 2014 г. агропродовольственный импорт России сократился гораздо сильнее (на 38%). Однако его доля во всем импорте даже превысила прежние 14% (без учета машин и оборудования — около 26%), а удельный вес стран дальнего зарубежья в закупках Россией продовольствия снизился лишь на 2 п. п. до 84%. Агропродовольственный экспорт также заметно (на 21%) сократился, причем его доля во всем экспорте незначительно возросла до 3,9% (в «неминеральном» экспорте — более 11%). Доля стран дальнего зарубежья в агропродовольственном вывозе России повысилась до 72%.

На эту динамику, безусловно, наложились общие изменения экспортно-импортных связей России под влиянием удешевления нефтегазового экспорта и обесценения рубля. До введения эмбарго попавшие под него страны обеспечивали 47% российского импорта мяса, около 39% молокопродуктов (в том числе 60% сыра) и почти 30% овощей. После его введения ситуация изменилась. В январе-июле 2015 г. по сравнению с аналогичным периодом 2014 г. в натуральном выражении российский импорт мяса сократился на 27% (в том числе из стран дальнего зарубежья на 42%), птицы соответственно на 50 и 70%, сливочного масла — на 47 и 85%, кукурузы — на 27 и 14%, цитрусовых — на 10 и 12%. Однако страны дальнего зарубежья по-прежнему доминировали, покрывая 69% российского импорта мяса, 46% — птицы, 97% — цитрусовых и 100% импорта кукурузы. Лишь по сливочному маслу их доля снизилась до 19%. Относительная устойчивость доли агропродовольственных товаров во всем импорте и доли дальнего зарубежья в агропродовольственном показывает, что по ряду важных видов продовольствия произошло не столько замещение импорта, сколько его перераспределение, причем преимущественно между странами дальнего зарубежья. Кроме того, стоимостной объем агропродовольственного импорта из последних сократился заметно больше, чем физический объем (на 39,0 и 24,6% соответственно)¹, что, однако, не нашло адекватного отражения в динамике внутрироссийских цен.

Производственное измерение. Сравнение динамики валовой продукции сельского хозяйства за январь-август каждого года в 2011-2015 гг. подтверждает, что особенности этой отрасли обусловливают ее высокую инерционность и невозможность быстро наращивать производство (см. рис.). По динамике валовой сельскохозяйственной продукции январь-август 2015 г. занял лишь 4-е место среди аналогичных периодов в 2011-2015 гг. На графике видно, что тренд производства продукции сельского хозяйства отражает почти прямая горизонтальная линия. Подобный общий тренд наблюдается и по валовой продукции пищевой промышленности. Январь-август 2015 г. по ее динамике занял только 3-место в 2011-2015 гг.

Эти соображения подтверждает и динамика производства ряда основных сельскохозяйственных продуктов (табл. 2). Среднегодовые результаты за 2011-2014 гг. хуже, чем за «дореформенную пятилетку» 1986-1990 гг. по 5 из 8 базовых продуктов, причем по картофелю и мясу — на 14%, молоку — на 42%. Более того, по зерну, картофелю и молоку «дорыночные» результаты выше, а по мясу практически равны прогнозным показателям 2020 г., заложенным в Госпрограмме развития сельского хозяйства РФ на 2013-2020 гг. (Минсельхоз РФ, 2014. С. 62-63, 67). Оценочные результаты 2015 г. показывают, что эмбарго пока не дало заметного прироста производства, кроме сахарной свеклы и мяса (прежде всего за счет индустриализированного свино- и птицеводства). Такой «точечный» прирост наблюдался и в пищевых отраслях. В январе-сентябре 2015 г. по сравнению с аналогичным периодом 2014 г. в натуральном выражении прирост производства мяса и мясопродуктов на 5,4% был обеспечен фактически опережающим приростом свинины (на 14,2%) и мяса птицы (на 10,2%), молокопродуктов на 2,6% — приростом производства сыров на 41,5% и сливочного масла на 5,2%. При практически неизменном производстве молока в сельском хозяйстве это означает замену его немолочными компонентами, то есть фальсификацию конечной продукции. По некоторым оценкам, в молочной промышленности немолочными жирами «замещено» 12 млн т молока, что эквивалентно 39% его производства в 2014 г. По оценке Росстандарта, в сентябре 2015 г. фальсификаты составляли более 20% всей пищевой продукции в России, свыше 20% — молочной (в том числе 38% сливочного масла) и 12% — мясной. По оценке Россельхознадзора, доля фальсификата на российском рынке сыра достигла 50-80%. «Точечный» прирост производства (при снижении качества ряда видов продукции) отмечали и другие эксперты, связывая его преимущественно с отдачей ранее произведенных инвестиций (Аналитический центр при Правительстве РФ, 2015. С. 21). Таким образом, эмбарго пока не стало действенным инструментом стимулирования перехода к устойчивому росту сельхозпроизводства до 2020 г. и особенно на более продолжительный период.

Таблица 2

Производство некоторых основных видов сельскохозяйственной продукции в России (в среднем за год, млн т)

Продукция	1986-1990	2006-2010	2011-2014	2015 (оценка)	2020 (по Госпрограмме)
Зерно	104,3	85,2	90,7	более 100	115,0
Сахарная свекла	33,2	27,2	41,4	37,5	40,9
Семена подсолнечника	3,1	6,3	9,3	9,3	7,5
Картофель	35,9	27,3	31,0	31,2	31,0
Овощи	11,2	12,3	14,9	15,0	16,2
Скот и птица на убой (в убойном весе)	9,6	6,2	8,3	9,2	9,7
Молоко	54,2	32,1	31,2	30,6	38,2
Яйца, млрд шт.	47,9	38,9	41,6	41,3	-

Источники: рассчитано по: Сельское хозяйство в России: стат. сб. M.: Госкомстат РФ, 1998; Россия в цифрах: стат. сб. 2015. M.: Росстат, 2015; Минсельхоз РФ; Минэкономразвития РФ.

В то же время ослабление конкуренции импортной продукции способствовало росту доходов крупных российских агрохолдингов и пищевых компаний. По оценке агентства RAEX («Эксперт РА»), общая выручка входящих в число 600 крупнейших компаний России 13 агрохолдингов в 2014 г. возросла на рекордные 32,1%, 21 пищевой компании — на 13,8% против 12,7% по промышленности в целом. Подобные тренды наблюдаются и в 2015 г. Так, третья по объему продаж среди российских агрохолдингов группа «Русагро» за 9 месяцев 2015 г. увеличила выручку на 21% по сравнению с аналогичным периодом 2014 г. Эти результаты связаны, в частности, с вхождением ряда ведущих российских компаний АПК в международные цепочки добавленной стоимости, прежде всего в системы крупнейших мировых ТНК. В 2014 г. объем реализации 7 «дочек» ТНК превысил 16 млрд долл., или 77% общего объема реализации 10 крупнейших пищевых компаний России. Российские «дочки» уже становятся заметными звеньями «головных» ТНК. В 2014 г., например, российское подразделение обеспечило 7% глобальной выручки Pepsi Co, 12% (в том числе 30% за пределами ЕС) Bonduelle².

В рыночно-потребительском измерении последствия эмбарго более противоречивы. С одной стороны, даже точечное наращивание отечественного производства способствовало повышению физической доступности продовольствия. В 2014 г. по уровню самообеспеченности зерном и картофелем (97-99%) Россия практически достигла целевых показателей Госпрограммы развития сельского хозяйства на 2020 г., приблизилась к ним по сахару и растительному маслу (82-97%) (Минсельхоз РФ, 2015, C. 19).

Заметно хуже ситуация с экономической доступностью продовольствия, его качеством и ассортиментом. В 2013 г. доля расходов на продукты питания в бюджетах российских домохозяйств составляла, по данным Росстата, 27,7%. Причем у 20% самых бедных российских домохозяйств доля продовольствия в расходах достигла 43,1%, а у 20% самых богатых — 18,5%. Поэтому любое заметное повышение продовольственных цен выталкивает значительную часть россиян за черту бедности. Такое повышение стало совокупным эффектом эмбарго и девальвации рубля. По данным Росстата, в январе-сентябре 2015 г. по сравнению с январем-сентябрем 2014 г. потребительские цены на продовольствие возросли на 21,5%, в том числе на плодоовощную продукцию — на 31,6%, мясо и мясопродукты — на 17,7, молоко и молокопродукты — на 14,4%. В это тренд «встроились» даже с опережением и продуценты менее импортозависимых товаров (прирост цен на крупы и бобовые — на 46,1%, сахар-песок — на 44%). В результате доля продуктов питания в потребительских расходах населения повысилась до 29,8%.

Повысилась доля «продовольственных бедняков». По итогам II квартала 2015 г. доходы ниже прожиточного минимума (обеспечивающего покупку минимального набора продуктов питания) имели 20,1 млн человек (почти 14% населения). По опросам исследовательского холдинга РОМИР в сентябре 2015 г., 84% респондентов заявили, что экономят на продуктах питания. При этом 43% респондентов заметили сокращение ассортимента продовольствия в торговле, 39% — ухудшение качества продуктов. Кроме того, россияне активизировали «натурализацию» продовольственного обеспечения. По опросам РОМИР в сентябре 2015 г., 49% семей занимались домашними заготовками из урожаев с собственных приусадебных и дачных участков, причем у 37% семей эти заготовки составят 33-50% их продуктовой корзины³.

Для повышения экономической доступности продуктов питания Минторг РФ уже разработал программу адресной продовольственной помощи 15-16 млн малоимущих, включая выдачу им карт на льготную покупку продовольствия и организацию социального питания. Бюджет программы оценивается в 240 млрд. руб., что почти эквивалентно расходам федерального бюджета на Госпрограмму развития сельского хозяйства в 2016 г. (237 млрд руб).

 

---

 

Имеющийся опыт продовольственного эмбарго показывает, что это важное, но недостаточное условие рационального импортозамещения в АПК, перевода его на траекторию устойчивого развития и превращения в один из драйверов общего экономического роста России. Для этого потребуется разработать на основе Доктрины продовольственной безопасности России долгосрочную комплексную агропродовольственную политику. Она должна объединять производственно-экономический и социально-пространственный компоненты, содержать более четкие стратегические и тактические (отраслевые, региональные и др.) ориентиры, конкретизированные и подкрепленные материальными ресурсами и институционально-правовым инструментарием, учитывать требования ВТО, принципы и механизмы выработки общей агропродовольственной политики в рамках ЕАЭС, возможного согласования действий в агропродовольственной сфере в рамках других региональных (ШОС) и мегарегиональных (БРИКС) интеграционных структур.

---

 

¹ Экспорт-импорт важнейших товаров за январь—июль 2015 г. / Федеральная таможенная служба. 2015. 4 сент. URL: http://www.customs.ru/index2.php?option=com_content&view=art icle&id=21621&Itemid=1981.

² Рассчитано по: Коммерсантъ. ТОП 600: крупнейшие компании России: [тематическое приложение]. 2015. 30 сент. С. 13-15, 21.

³ http://romir.ru/studies/712_1444078800; http://romir.ru/studies/711_1443646800; http://romir.ru/studies/710_144 34740 00.

 

---

 

Список литературы

Аналитический центр при Правительстве РФ (2015). Бюллетень о развитии конкуренции. № 11: Продовольственное эмбарго: импортозамещение и изменение структуры внешней торговли. [Analytical Centre under the Government of the Russian Federation (2015). Bulletin of the development of competition, No. 11: Food imports embargo: Import substitution and changes in foreign trade structure.]

Минсельхоз РФ (2014). Государственная программа развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013-2020 гг. (в редакции от 19.12.2014 г.). [Ministry of Agriculture of the Russian Federation (2014). State program for agricultural development and agriculture, commodities and food market in 2013-2020.]

Минсельхоз РФ (2015). О ходе и результатах реализации в 2014 г. Государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013-2020 гг. Национальный доклад. [Ministry of Agriculture of the Russian Federation (2015). On the implementation of state program for agricultural development and agriculture, commodities and food market in 2013-2020 during 2014: National Report.]