Статьи и публикации по экономике

Бузгалин А.В.
д. э. н., проф. кафедры
политической экономии экономического
факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
Колганов А.И.
д. э. н., проф.
завлабораторией экономического
факультета МГУ имени М. В. Ломоносова

Слово «планирование» в сознании постсоветского человека прочно ассоциируется с советскими пятилетками и «экономикой дефицита». Между тем в экономике позднего капитализма¹ вот уже более полувека широко используют прогнозирование и согласованное с ним селективное регулирование экономических пропорций, составляют и реализуют важные государственные программы, на их основе осуществляют значительные (объемом в десятки миллиардов долларов) инвестиции в проекты производства общественных благ. По этому пути развиваются многие сферы здравоохранения, образования, науки, культуры, обороны, а также рекреации природы и общества. Следовательно, вопрос звучит так: можно ли эту практику называть планированием? И если да, то будет ли это просто новым именем для регулируемой рыночной экономики или чем-то новым по существу и практически актуальным?

Григорьев Л.М.
к. э. н., ординарный профессор
руководитель Департамента мировой экономики НИУ ВШЭ
Курдин А.А.
к. э. н., доцент Департамента мировой экономики НИУ ВШЭ
замзавкафедрой конкурентной и промышленной политики
экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

В современной науке и экономической политике значимость прав собственности и их защиты для экономического развития страны не подвергается сомнению. Но сейчас, когда мы осмысливаем итоги 25-летней трансформации российской экономики, остаются важные вопросы для анализа (Дуткевич и др., 2015). В широком смысле они включают оценку «глубины и остроты» проблемы неустойчивости прав собственности, а также характер воздействия этой неустойчивости на социально-экономическое развитие.

Гурвич Е.Т.
к. физ.-мат. н.
руководитель Экономической экспертной группы (ЭЭГ)
Прилепский И.В.
к. физ.-мат. н.
руководитель направления «Международная экономика» ЭЭГ
старший научный сотрудник Научно-исследовательского
финансового института Министерства финансов РФ

В марте 2014 г. ЕС, США и ряд других стран ввели первые санкции в отношении России в связи с ситуацией вокруг Крыма и Восточной Украины. На первом этапе речь шла об индивидуальных санкциях, направленных против отдельных лиц и компаний, не относящихся к системно значимым. Однако в дальнейшем (с июля 2014 г.) были введены секторальные санкции, ограничившие возможности зарубежного финансирования для ведущих госбанков и компаний нефтегазового сектора, а также затруднившие доступ последних к передовым технологиям добычи. В качестве ответной меры в августе 2014 г. Россия ввела эмбарго на поставки широкого спектра сельхозпродукции из западных стран. Сегодня, несмотря на некоторую стабилизацию ситуации на Украине, говорить о перспективах быстрого снятия санкций не приходится: в июне 2015 г. ЕС заявил об их продлении как минимум до конца года (в декабре было объявлено о продлении их действия до 31 июля 2016 г.), а США даже расширили список компаний, по отношению к которым применяются секторальные санкции. В свою очередь, российская сторона продлила срок действия продовольственного эмбарго на один год.

Факторы риска: санкции и «нефтегазовый шок»

В 2015 г. динамика российской экономики находилась под влиянием двух факторов, негативное влияние которых постепенно набирало силу. С одной стороны, под действием нарастающего санкционного давления радикально ухудшились условия экономического взаимодействия России с ведущими партнерами по торговому и инвестиционно-технологическому сотрудничеству. С другой стороны, устойчивое снижение мировых цен на сырьевые товары, в первую очередь энергоносители, привело к значительному сокращению экспортных доходов и бюджетных поступлений. Прямой и косвенный (через резкое снижение курса рубля к ведущим мировым валютам) эффект соответствующих факторов оказался настолько глубоким, что заставил всерьез говорить об угрозах ослабления как краткосрочных, так и среднесрочных перспектив развития страны.