Экономика России и Мира

Борисова Е.И.
к. э. н., ведущий научный сотрудник
Международного центра изучения институтов и развития
доцент факультета экономических наук НИУ ВШЭ
Кулькова А.Ю.
младший научный сотрудник
Научно-учебной лаборатории политических исследований
аспирант департамента политической науки НИУ ВШЭ

Культура имеет значение. Этим тезисом, вероятно, уже никого не удивить. Различные элементы культуры изучались во множестве эмпирических работ, в которых было показано, что культура не просто важна, а имеет определяющее значение для экономического богатства и роста стран, для здоровья и уровня образования населения. В книге «Богатство и бедность народов: почему некоторые так богаты, а некоторые так бедны» экономический историк, профессор Гарвардского университета Д. Ландес пишет: «Если мы и узнали что-нибудь из истории экономического развития, так это то, что все определяется культурой» (Landes, 1998. Р. 516).

Левин М.И.
д. э. н., проф.
ординарный профессор факультета
экономических наук НИУ ВШЭ
Шевелева И.В.
к. э. н., доцент
аспирант факультета новейшей истории
университета «Париж 1, Пантеон — Сорбонна»

Концессия как специфическая форма взаимодействия государства с предпринимателем, в том числе зарубежным, основанная на принципах взаимного распределения рисков и софинансирования капитальных и операционных затрат со стороны инвестора, практиковалась в России в различные исторические периоды. Концессии в форме откупа берут свое начало со времен Петра I. В 1920-е годы концессии стали чуть ли не единственной формой экономического взаимодействия советской России со странами Запада. Исключительность роли иностранных концессий в период нэпа представляет особый интерес именно сейчас, когда открыты ранее недоступные для исследователей архивные фонды. Почему век концессионных предприятий был столь недолог? Почему иностранные капиталы, которые миллиардами вливались в экономику России до 1914 г., в 1920-х годах бойкотировались в СССР, несмотря на заверения советских властей о желании привлечь зарубежные инвестиции и технологии? Что мешало рациональной организации иностранного капитала? Почему крупнейшие и солидные иностранные инвесторы так быстро отказались от своих попыток участвовать в развитии экономики СССР? Почему советские власти в 1929 — 1930 гг. зачастую демонстрировали желание парализовать функционирование концессионных предприятий? В данной статье мы постараемся прояснить эти вопросы.

Белянин А.В.
PhD, доцент
Международного института экономики и финансов НИУ ВШЭ
старший научный сотрудник ИМЭМО РАН
Денисова И.А.
PhD, профессор РЭШ
ведущий научный сотрудник ЦЭМИ РАН и ЦЭФИР

Нобелевскую премию по экономике в 2015 г. получил профессор Принстонского университета Ангус Дитон. На академическом Олимпе нобелиатов Дитон — фигура одновременно и ожидаемая, и очень неожиданная. Имя его известно специалистам уже очень давно — по крайней мере с начала 1980-х годов, когда появилась книга «Экономическая теория и поведение потребителей» (Deaton, Muellbauer, 1980а), тут же ставшая — и до сих пор остающаяся — классическим, энциклопедическим источником по микроэкономической теории поведения потребителя. Да и сама тематика премии Королевского Банка Швеции памяти Альфреда Нобеля в 2015-м г. — за исследования индивидуального поведения, — пожалуй, «витала в воздухе». Так, тотализатор компании Thomson Reuters вывел в «народные» лидеры таких известных исследователей, как Ричард Бланделл из Университетского колледжа Лондона, Джон Лист из Университета Чикаго и Чарльз Мански из Северо-Западного университета¹. Из этого списка, пожалуй, лишь Лист, как экспериментальный экономист, не может считаться прямым коллегой Дитона по экономической специализации. И все-таки академики выбрали именно его — 70-летнего британца по рождению, профессора Принстонского университета, мастера интерпретаций и популяризатора микроданных, работы которого уже навсегда изменили науки о поведении и поныне продолжают удивлять научное сообщество. Впрочем, обо всем по порядку.

Бузгалин А.В.
д. э. н., проф. кафедры
политической экономии экономического
факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
Колганов А.И.
д. э. н., проф.
завлабораторией экономического
факультета МГУ имени М. В. Ломоносова

Слово «планирование» в сознании постсоветского человека прочно ассоциируется с советскими пятилетками и «экономикой дефицита». Между тем в экономике позднего капитализма¹ вот уже более полувека широко используют прогнозирование и согласованное с ним селективное регулирование экономических пропорций, составляют и реализуют важные государственные программы, на их основе осуществляют значительные (объемом в десятки миллиардов долларов) инвестиции в проекты производства общественных благ. По этому пути развиваются многие сферы здравоохранения, образования, науки, культуры, обороны, а также рекреации природы и общества. Следовательно, вопрос звучит так: можно ли эту практику называть планированием? И если да, то будет ли это просто новым именем для регулируемой рыночной экономики или чем-то новым по существу и практически актуальным?