|
Д. Фролов
Развитие отечественной экономической науки в начале XXI в. можно с полным основанием охарактеризовать как "бум" институционализма, вызвавший мощный институциональный сдвиг в системе общественных наук и интенсивные процессы интеграции и дифференциации в научном сообществе. С одной стороны, "институционализм стал ответом на вопрос о новой парадигме и одновременно, по крайней мере внешне, знаменем, под которым могут объединиться российские экономисты, придерживающиеся различных взглядов"(1). С другой стороны, многие ученые поспешили дистанцироваться от институционализма и подвергнуть его обструкции(2). Осмысление реальной сложности новейшей истории экономического институционализма в России объективно требует применения модернизированного институционального подхода, базирующегося на методологии экономической генетики. В таком аналитическом ракурсе институционализм рассматривается как функционально определенный вид научной деятельности и особая институция сферы производства научного знания. Другими словами, институционализм - это не только направление исследований, но и сообщество исследователей как статусных агентов, объединившихся по определенным когнитивным функциям и коллективно установивших негласные правила своего функционирования. Отношение ученых к институционализму как основному способу их научной деятельности утверждает в них "распространенный образ мысли"(3), институциональный образ мышления, сквозь призму которого они воспринимают и интерпретируют окружающую реальность. Применительно к институционализму допустимо говорить и о наличии ""порогового принципа", некоего "барьера"... преодоление которого означает приобщение неофита к научному сообществу"1 в статусе институционалиста через включение в систему коммуникаций и стратификации, статусных отношений и "связанных групп" исследователей, неформальных норм и стандартов, коллективных конвенций и убеждений, взаимных требований и общих интересов. Представители (агенты) институционализма составляют персональную сторону своей институции, выступая носителями соответствующих статусных интересов, но в целом институционализм как течение экономической мысли является "безличной формой социальной субъектности"(5) |
|
М. Бодриков
В основе трудовой теории ценности лежат три принципа: пропорции обмена товаров определяются сравнительными количествами необходимого для их производства труда; к учету принимается не только живой, но и прошлый труд, воплощенный в средствах производства обмениваемых товаров; в качестве меры ценности используются единицы однородного труда. В том или ином виде эти принципы были известны достаточно давно, но свою каноническую форму они приобрели в пятой и шестой главах первой книги "Богатства народов" А. Смита, а также в первых трех разделах первой главы "Начал политической экономии" Д. Рикардо. Вместе с тем они практически не использовались ими в экономическом анализе(1). Как резюмировал Д. С. Милль, экономисты-классики придерживались теории затратного объяснения цен, рядом с которой в качестве вспомогательного элемента использовалась (в различных версиях) трудовая теория меры меновых пропорций(2). В проблемной области последней они выделяли два аспекта: единовременный и межпериодный. На самом деле для теории ценности имеет значение только первый из них, причем в каждый данный период любой товар может выполнять эту функцию(3). Но вследствие отношений собственности. Вместе с тем в определении приоритетов и характера действий для достижения означенных целей между ними существуют серьезные, а то и принципиальные расхождения. Если на одном полюсе проблему видят в недостатке предпринимательских свобод и в необходимости приоритета монетарных механизмов, то на другом - в избытке свободной игры рыночных сил и в недостаточности прямой регулирующей роли государства. Конечно, между этими крайними позициями существует множество нюансов, но предлагаемые сценарии развития разнятся весьма существенно. В таких условиях вполне вероятна опасность того, что в основу стратегии будет положен неадекватный сценарий.
|
|
С. Кирдина
заведующий сектором эволюции социально-экономических систем Института экономики РАН
доктор соц. наук
Статья подготовлена на основе доклада "Институциональная самоорганизация экономики: теория и моделирование", прочитанного на научном семинаре "Теоретическая экономика" в Институте экономики РАН 22 мая 2008 г. Работа поддержана грантом РФФИ.
В теории и практике современного социально-экономического развития накопилась масса принципиальных вопросов, рассмотрение которых вынуждает критически относиться к парадигме, сконструированной на основе постулатов методологического индивидуализма, и продвигать поиск другой парадигмы, способной определить адекватное место как для индивидуальных, так и социальных интересов. Почему приложение неоклассических или неоинституциональных экономических теорий к анализу России часто не столь эффективно, как хотелось бы? Почему наша экономика маркируется в них, как правило, апофатически (от греч. Apofazis - "отрицательный") - как экономика с "не-эффективными институтами", "не-рациональным поведением индивидов", "не-нормальной банковской системой", "не-достаточной рыночной дисциплиной" и т. п.? Возможно, используемые теории неадекватны? Тогда какой должна быть теория, позволяющая понять, почему российская экономика все-таки развивается, почему преодолеваются институциональные ловушки, модернизируется конфигурация собственности, создаются основы необходимой инвестиционной системы и т. д.? На каких методологических предпосылках следует ее строить? Попытка ответа на этот теоретический вызов содержится в настоящей статье. |
|
В. Корняков
Критический дефицит новых рабочих мест в мировой экономике. Как ни трудно себе представить, но это факт: общей экономической теорией, да и политической экономией недостаточно исследуются проблемы, например, создания новых рабочих мест, т. е. экстенсивного экономического роста. Эта проблема де-факто уже известна как глобальная. Половина населения Земли выживает на 2 долл. в день без перспектив на нормальную занятость, т. е. на более высокий доход, лучшую жизнь. Между тем в последнее время обнародован новый расчет, изменяющий представление о проблеме. Так, генеральный директор Международной организации труда X. Сомавия констатирует, что сейчас триллионы долларов, расходуемых на обеспечение экономического роста, почти не увеличивают массу рабочих мест в мировом хозяйстве. В 2004 г. увеличение составило 11 млн. человек при численности безработных примерно 190 млн. (из них 86 млн. - молодежь), причем каждый год число безработных увеличивается примерно на 40 млн. Если представить, что количество рабочих мест растет высокими темпами - 6% (выше темпов экономического роста), т. е. тоже на уровне тех же 40 млн., как если бы мир перешел на полностью экстенсивное развитие, то и тогда нынешняя безработица окажется неограниченной [1]. В результате при переходе к экономическому росту только за счет втягивания в производство новой рабочей силы происходит сохранение нынешнего уровня безработицы даже без обновления техники. |
|
|
