Экономика России и Мира

Хейфец Б.А.
д. э. п., проф.
гл. н. с. Института экономики РАН
профессор Финансового университета при Правительстве РФ

Особенности современного долгового кризиса

Летом 2017 г. исполнилось 10 лет с начала финансово-экономического кризиса в США, который в сентябре 2008 г. перерос в глобальный финансовый кризис, затронувший не менее % мировой экономики. На его основе развился глобальный долговой кризис. Если после первой волны глобального кризиса многие страны вышли из рецессии и в них возобновился экономический рост в начале 2010-х годов, то говорить об ослаблении глобального долгового кризиса сейчас не приходится. Более того, платой за преодоление кризиса стало серьезное ослабление долговой устойчивости многих ведущих государств, что в перспективе чревато новым обострением глобального долгового кризиса.

Титов Б.Ю.
Уполномоченный при Президенте РФ по защите прав предпринимателей
Широв А.А.
д. э. н.
замдиректора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН

Точка отсчета

С начала 2000-х годов произошел количественный и качественный рывок в развитии российской экономики, который выражался как в увеличении возможностей государства, так и в существенном росте уровня жизни населения страны. Разрыв между Россией и США по подушевому ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности (ППС), за 1998-2008 гг. сократился с 83,5 до 50%.

Трофимов Д.В.
к. э. н.
директор Высшей школы финансовых технологий
Финансового университета при Правительстве РФ

Задачи привлечения пассивов в банковский сектор России за счет средств населения, а также обеспечения финансовой устойчивости отечественных банков на протяжении длительного периода остаются актуальными. В последние годы в экономически развитых странах происходят процессы, существенно влияющие на структуру пассивов банков, сформированных за счет средств населения. Главное здесь — изменения в объеме и структуре распределения доходов и уровня жизни населения, вызванные экономическим кризисом: в 2016 г. в европейских странах в среднем около 29% жителей не было удовлетворено своим материальным положением, а 44% минимум один раз допускали просрочку оплаты счетов (Intrum Justitia, 2016. P. 6). С начала данного кризиса прошло уже около 10 лет, и часть социально-демографических изменений носит долгосрочный характер. Кроме того, важную роль играет развитие безналичных розничных платежей: в среднем в мире доля наличных розничных платежей остается высокой — около 85% общего объема платежей физических лиц (MasterCard Advisors, 2014. P. 1) (в Европе этот показатель значительно ниже — около 60%; см.: G4S, 2016. Р. 10). Показатель достаточности наличных денег в экономике в большинстве стран растет (Capgemini, BNP Paribas, 2016. P. 11), но и количество безналичных розничных платежей быстро увеличивается (Capgemini, BNP Paribas, 2017. P. 6). Это характерно и для России.

Капелюшников Р.И.
член-корр. РАН, д. э. н.
гл. н. с. Национального исследовательского института мировой экономики
и международных отношений (ИМЭМО) имени Е. М. Примакова РАН
замдиректора Центра трудовых исследований (ЦеТИ)
Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

В последние годы широкая публика столкнулась с лавиной апокалиптических предсказаний о сокрушительном ударе по занятости, который неминуемо нанесет так называемая Четвертая промышленная революция, связанная с новейшими технологическими достижениями — роботизацией, «цифровизацией», созданием искусственного интеллекта и т. д. С катастрофическими прогнозами на этот счет выступают политики, публицисты, социологи, футурологи, инженеры и др. Хотя большинство экономистов по традиции сохраняют по отношению к таким пророчествам известный иммунитет, но и среди них сегодня обнаруживается немало алармистов. Нам сообщают, что в результате внедрения новых технологий огромная масса людей останется не у дел — в гонке между машинами и людьми окончательно победят машины (Brynjolfsson, McAfee, 2014); что мир вступает в эпоху беспрецедентно высокой технологической безработицы (Frey, Osborne, 2013); что традиционное государство благосостояния неспособно помочь ее жертвам и поэтому необходимо вводить налог па роботов (предложение Б. Гейтса), а также немедленно приступать к практической реализации идеи безусловного универсального дохода (Ford, 2015); что уже в ближайшие десятилетия отомрет примерно половина всех существующих профессий (Frey, Osborne, 2013); что скорость технологических изменений будет настолько высокой, что работники просто физически не смогут переучиваться на новые специальности, непрерывно пополняя таким образом армию безработных (Ford, 2015); что нужно быть готовыми к полному исчезновению множества не только мало- или средне-, но и высококвалифицированных рабочих мест, так как новые технологии будут во все большей степени брать на себя выполнение интеллектуальных функций, до сих пор остававшихся исключительным достоянием человека (Brynjolfsson, McAfee, 2014); что главная экзистенциальная проблема, с которой уже вскоре столкнется человечество, — чем занять себя в условиях вынужденного бездействия, когда само понятие «работа» уйдет в прошлое и все за нас будут делать умные машины (Summers, 2013).